|
||||
|
Глава 8 ПРО ЧЕРВОНЦЕВ И ПЕРВОКОННИКОВ1
1 Официальная версия гласит, что Сталин ориентировался на кавалеристов, а Тухачевского поддерживали представители технических родов войск: танкисты, артиллеристы, летчики. Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Тухачевский тоже опирался на кавалеристов. Только на других кавалеристов. Гражданская война была войной маневренной, а главной ударной и маневренной силой была кавалерия. Пространства немереные, фронта сплошного нет, а если и есть, то его почти всегда можно обойти стороной и ударить в тыл. Этим и занимались кавалерийские эскадроны, полки, бригады, дивизии, корпуса и целые конные армии. Пехота при всем желании не могла быть первой в занимаемых городах и селениях. Да и при отходе, например из-под Варшавы, кавалерийской дивизии куда легче унести ноги, чем дивизии стрелковой. Пехотный командир терял людей по лесам и болотам, оставлял пушки и пулеметы в окружениях, а кавалерист скакал на лихом коне и дивизию свою уводил. Потому при раздаче орденов кавалеристы были первыми, потому им больше доставалось. Естественным следствием маневренной войны было то, что кавалерийские командиры имели больше возможностей отличиться. Потому после Гражданской войны именно они заняли командные высоты в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Как танкисты после Второй мировой войны. Но красная кавалерия, как и любые другие образования, была неоднородной. Так бывает везде и всегда, внутри любого движения — враждующие группы: большевики и меньшевики, СС и штурмовики, блатные и суки, сталинцы и троцкисты. В ходе Гражданской войны появилось три сверхмощных кавалерийских объединения: 1-я Конная армия; 2-я Конная армия; червонное казачество. Соответственно сложились три группировки кавалерийских командиров. Если нравится, можете называть это тремя кавалерийскими мафиями. Можно и другое название придумать, но суть остается, а заключается она в том, что существовало три группы командиров, которые делили людей на своих и чужих. Во всех трех группировках происходило одно и то же: борьба за власть внутри группы, одновременно — борьба каждой группировки против двух остальных. Группировку 2-й Конной армии общими усилиями из игры вышибли, ее лидеров объявили врагами и ликвидировали, Остались два клана: первоконники и червонцы. Некоторые из командиров 2-й Конной армии после разгрома их группировки перековались, сменили флаги и примкнули к первоконникам или к червонцам. Пример: один из бывших командующих 2-й Конной армией Ока Городовиков вспомнил, что начинал карьеру в карательной кавалерийской бригаде 1-й Конной армии. Городовиков объявил себя первоконником, а о своей службе во 2-й Конной армии никогда не вспоминал. Случилось так, что товарищ Сталин в Гражданской войне бывал там, где действовала 1-я Конная. С ее руководством Сталин познакомился еще до появления 1-й Конной. С Буденным они воевали вместе в 1918 году в Царицыне, будущем Сталинграде, а Ворошилова Сталин знал еще до Октябрьского переворота. Люди 1-й Конной армии были не просто знакомы Сталину, но в большинстве своем им подобраны, поддержаны и выдвинуты. 1-я Конная отвечала товарищу Сталину взаимной любовью. В 1922 году Сталин занял пост с таким странным названием — Генеральный секретарь. Не президент, не председатель, а секретарь, и даже, как Сталин сам писал в письмах своей дочери, секретаришка. Правда, товарищ Ленин быстро сообразил, что, «сделавшись генеральным секретарем, товарищ Сталин сосредоточил в своих руках необъятную власть». Власть эта тоже имела странное название — Учраспред — Отдел учета и распределения руководящих кадров. Товарищ Сталин учил, что кадры решают все, и занимался тем, что у нас называлось термином «подбор и расстановка кадров». Случилось так, что весьма скоро ветераны любимой Сталиным 1-й Конной армии заняли высшие ступени военной власти. Держались они вместе и к командным высотам чужих пускать не любили. О мощи группировки 1-й Конной армии можно судить по жизненному пути ее питомцев. Из ее рядов вышли Маршалы Советского Союза К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный, С.К. Тимошенко, генералы армии И.Р. Апанасенко, А. В. Хрулев и многие другие. Министр обороны Маршал Советского Союза А.А. Гречко — из той же компании. Он был министром обороны СССР до 1976 года. Таким образом, с середины 20-х годов до середины 70-х этот клан имел большую власть в армии. Червонцы тоже имели неслабый состав. Из рядов червонцев вышли Маршал Советского Союза П.К. Кошевой, маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко, маршал войск связи И.Т. Пересыпкин, маршал авиации С.А. Худяков, генерал армии А.В. Горбатов, генерал-полковник Ф.Ф. Жмаченко и многие другие. Но надо помнить — это молодая поросль. Главных лидеров червонного казачества вырубили. Остались те, кто занимал посты пониже, кто покорился натиску первоконников и смирился. Группировка 1-й Конной победила. Это ясно нам сейчас. А тогда, в 20-х и 30-х, исход борьбы предсказать было трудно. Шла борьба, первоконники оттирали всех других. Вот это и не нравилось червонцам. Там, где воевали червонные казаки, бывал и товарищ Троцкий. И Тухачевский. И Якир. Руководители червонного казачества в большинстве своем были выбраны, поддержаны и расставлены товарищем Троцким. Борьба командиров из двух кавалерийских группировок велась на многих направлениях. Среди прочих — бои на идеологическом фронте. Ветераны 1-й Конной доказывали, что это они побеждали во всех сражениях и боях. Червонные казаки на этот счет имели свое мнение. Первоконники считали, что все победы на фронтах Гражданской войны организовал и вдохновил мудрейший из всех великих — товарищ Сталин. А червонцы сомневались. Битвы эти были не ради славы, а ради власти. Первоконники, получив власть, считали, что следует пока успокоиться и заниматься внутренними делами страны, а неудовлетворенные червонцы рвались в бой за наградами и должностями: революция не закончена! Вперед! Историческая параллель: в феврале 1933 года в Германии победила социалистическая революция. К власти пришла партия рабочего класса во главе с Адольфом Гитлером. Однако в рядах германского пролетариата не было единства. Революция не может дать всем ее лидерам высших государственных постов. Победивших революционеров всегда больше, чем министерских кресел. Любая революция всегда порождает обиженных борцов. Те лидеры германского рабочего класса, которые получили высшие государственные должности, считали, что революция завершена. Их предводителем был сам Гитлер. А обиженные объявили, что цели революции еще не достигнуты, что революцию надо развивать, продолжать или даже совершить вторую революцию. Лидером обиженных был Эрнст Рем. В июне 1933 года Рем выступил на страницах пролетарского журнала «Националсоциалистише монатхефте» со статьей о необходимости совершить вторую революцию. Гитлер немедленно ответил Рему. 1-3 июля 1933 года проходило совещание высшего руководства САи СС. На этом совещании Гитлер категорически заявил, что социалистическая революция в Германии завершена. 6 июля 1933 года на совещании имперских наместников в Берлине Гитлер повторно объявил, что социалистическая революция завершена и что «надо перевести свободный поток революции в прочное русло эволюции». Но Рем упорствует. А за ним — массы революционеров. Никому не хочется оставаться там, где он есть, каждый надеется на повышение, потому большинству революционеров нравится лозунг о продолжении и развитии революции. Эту массу неудовлетворенных революционеров, рвущихся к власти, Гитлеру следовало обуздать… Революционный пыл следовало охладить. Гитлер должен был уничтожить главарей недовольных, ибо если бы они победили, то нашлись бы другие обиженные и требовали бы революцию продолжать дальше. Кто-то этому процессу должен был положить конец. То же самое происходило и у нас. Потребности людей удовлетворить нельзя. Только удовлетворил одни, возникают другие. Революция завершилась, а толпы ее участников не удовлетворены своим положением. Кто-то к концу Гражданской войны оказался в должности командира дивизии, но хотелось бы быть командиром корпуса… А кто-то завершил командиром корпуса, но заслуживал-то он большего… А кто-то завершил народным комиссаром по военным и морским делам… Но такое положение его явно не удовлетворяло. Его имя — Лев Троцкий. Он объявил, что революция должна продолжаться, революция должна быть перманентной. И все те, кого выдвинул Троцкий, от Тухачевского, Примакова и ниже, сей лозунг с восторгом поддержали. Один из идеологов червонного казачества Илья Дубинский написал множество книг о червонном казачестве: «Железные бойцы», «Броня советов», «Рейды конницы», «Перелом» и другие. Среди его книг и такая: «Восставшая Индия». Не терпелось червонным казакам-троцкистам ринуться в бой за угнетенную Индию. Своих проблем им не хватало. Все хотелось кому-то помогать, кого-то освобождать. Идеи командиров червонного казачества с идеями Троцкого полностью совпадали. Во всех деталях. То же самое предлагал и Троцкий: сформировать конный корпус и бросить его на помощь восставшим индийским братьям. И товарищ Тухачевский к тому был весьма близок. И Якир. В деле Тухачевского мы ничего не поймем, если забудем о том, что Тухачевский был выдвинут Лениным и Троцким. Как все троцкисты вообще, а червонные казаки в частности, Тухачевский считал себя обиженным, оттертым и отодвинутым. В борьбе за власть Тухачевский сделал ставку на обиженных… Сталин должен был однажды сделать с обиженными то, что Гитлер сделал с Ремом и его чрезвычайно революционными последователями. Познакомимся с некоторыми из червонных казаков. Виталий Примаков. Родился в 1897 году в состоятельной семье, В 1915 году гимназист Примаков достиг призывного возраста, но идти на войну не желал. Нашел оригинальный способ уклониться: начал демонстративное распространение листовок антивоенного содержания. Этот стратег — из пацифистов, как и Дыбенко. При товарище Сталине за такие вещи его бы публично повесили. А зверский царский режим ограничился высылкой гимназиста Примакова в глубокий тыл. В Сибирь. После падения монархии отсидевшийся в тылах Примаков возвращается в ореоле борца и революционера. В октябре 1917 года он командовал одним из отрядов Красной гвардии, штурмовавших Зимний дворец. В январе 1918 года Примаков сформировал полк червонного казачества и возглавил его. Теперь он уже не пацифист. Полк червонного казачества превратился в бригаду, затем — в дивизию, затем — в корпус. Примаков последовательно командовал полком, бригадой, дивизией, 1-м Конным корпусом червонного казачества. «Красная звезда» (1 октября 1988) сообщает: «Был он строг, когда требовалось — беспощаден». Из следующего предложения следует, что, когда не требовалось, тоже был беспощаден: «Был под судом ВЦИК за самочинный расстрел бандитов». Кого наша родная власть относила к числу бандитов, мы знаем. Но чтобы попасть под суд ВЦИК за такие мелочи, следовало в этом деле проявить особую страсть. Примаков проявлял. Родная власть за бесчинные расстрелы борца Примакова простила. В 1922 году — Генуэзская конференция. Советская Россия попала в весьма скверное положение: мировая революция провалилась, страна в развалинах, надо налаживать, как выражался товарищ Ленин, «мирное сожительство» с буржуями. Ленин считал возможным самому отправиться в Геную с протянутой рукой и просить у буржуев денег. На это червонные казаки Примакова ответили телеграммой: «Товарищ Ленин может ехать в Геную, но только после того, как туда войдет Красная Армия». После Гражданской войны Примаков занимал ряд командных и дипломатических постов, был командиром корпуса, военным атташе в Афганистане и Японии. В 1930 году, из дальних странствий возвратясь, опубликовал книгу «Афганистан в огне». Идея: момент назрел, промедление смерти подобно, необходима интернациональная помощь братьям по классу, срочно требуется вводить ограниченный контингент, иначе на нас нападут. Голод и смерть миллионов украинских крестьян Примаков считал выдумкой классовых врагов. На сообщения о голоде ответил циклом стихов: А теперь на просторе У бескрайнего моря Вольный труд на степях процветает, Люд рабочий живет, Звонко песни поет… И далее в духе: жить стало лучше, жить стало веселей. Кроме стихов писал книги воспоминаний. Основной мотив: Гражданскую войну выиграли червонные казаки и товарищ Примаков, их командир и гениальный стратег. Трудов по стратегии и тактике Примаков не писал. В 1935 году комкор Примаков назначен на должность заместителя командующего Ленинградским военным округом. Отношение к себе считал несправедливым. В знак протеста носил не три присвоенных ему ромба, а четыре — знаки различия командарма 2 ранга. С четырьмя ромбами демонстративно появлялся перед Сталиным. Представим ситуацию: некий генерал-полковник смастерил маршальскую звезду, отшлифовал до сверкания, повесил на шею и в таком виде появился перед высшим руководством страны, демонстрируя неудовлетворенность своим положением. Или представим, что полковник пришил себе на штаны генеральские лампасы и явился к вышестоящему командиру: меня обидели, я заслужил большего. Именно так действовал комкор Примаков. Товарищ Сталин к этим выходкам относился снисходительно. Даже не журил: чем бы дитя ни тешилось… Вот портрет еще одного червонного казака. Официальная кремлевская пропаганда его описывает так: «Дмитрий Шмидт лихо дрался на фронтах в составе корпуса червонного казачества, после войны командовал в нем дивизией. В двадцатых был активным троцкистом. Бывший партизан, человек отчаянной храбрости, Шмидт придавал мало цены кумирам и авторитетам. Провокационное исключение Троцкого из партии буквально накануне XV съезда привело его в бешенство. Он приехал в Москву и отыскал Сталина где-то в перерыве между заседаниями. Облаченный в черкеску, с папахой на голове, он подошел к генсеку, непотребно выругался и, доставая воображаемую саблю, пригрозил: „Смотри, Коба, уши отрежу!“ Сталину пришлось проглотить и это оскорбление» (Рапопорт В. и Алексеев Ю. Измена родине. Лондон, 1989. С. 293). Эта выходка Шмидта отнюдь не единственная. Прошла она, как и все подобные ей, без последствий. Наоборот, в 1935-м Дмитрий Шмидт получил звание комдива, хотя в тот момент командовал только бригадой. Илья Дубинский, певец червонного казачества, в 30-х годах командовал 4-й танковой бригадой в Киеве, а Дмитрий Шмидт— соседней 8-й механизированной бригадой. Дубинский рассказывает, как жил пролетарский полководец: «Мне отвели квартиру в доме у Театра Франко, этажом выше жилья Шмидта. Когда-то в этих шикарных квартирах с узорчатым паркетом, лепными потолками, изразцовыми голландскими печами жила киевская знать» (Особый счет. М.: Воениздат, 1989. С. 120). Понятно, этого Шмидту мало. «Он считал себя обиженным» (Там же. С. 208). Тут же рядом, в Вышгороде, находился лагерь, где в палатках жили красноармейцы бригады обиженного Шмидта, в деревянных домиках — командиры. Дубинскому достается деревянный домик. «Эта хибара не шла ни в какое сравнение с бревенчатым обжитым коттеджем Шмидта, где были все удобства — водопровод, балкон на втором этаже и даже свой небольшой тир» (Там же. С. 120). Кстати, куда ни попадает червонный казак Дубинский, везде его обиженные друзья живут широко в самом прямом смысле. Вот он в квартире дивизионного инженера С. Бордовского. Москва. Арбат. «Открыл нам хозяин. Провел в гостиную, которая вполне бы подошла под манеж» (Там же. С. 124). Я ничего не имею против роскошных квартир и летних резиденций с балконом и тиром. Я сам большой любитель больших и красивых квартир. Имейте, товарищи командиры, бассейны и бани в своих квартирах, как любил товарищ Вацетис, имейте садовников и псарей, как имел товарищ Тухачевский, но если имеете, то не надо из себя корчить борцов за всеобщее равенство. Биографии червонных казаков можно продолжать, но картина получится та же самая: это обиженные. Они любили власть и красивую жизнь. Их оттеснили от первых ролей, и они в бессильной злобе творили большие глупости. Для того чтобы махать воображаемой саблей у сталинского носа, материться и обещать отрезать сталинские уши, большого ума не надо. Наоборот, этот случай показывает полное отсутствие ума у обиженного Шмидта. Если можешь отрезать Сталину уши, отрежь. Грозить-то зачем? А теперь натянем сталинские сапоги, застегнемся на все пуговицы, поправим картуз, разгладим усы, пыхнем трубкой, оценим картину, которая открывается нам с кремлевской колокольни. Идет борьба между Сталиным и Троцким. Это борьба в высших сферах политической власти. Армии в этой ситуации было бы неплохо заниматься своими делами, мощь крепить оборонную, а в сферы политические носа не совать. Хочешь, товарищ Шмидт. быть политиком? Будь. Но тогда срежь петлицы с ромбами, сдай бригаду и включайся в политическую борьбу. А если хочешь бригадой командовать, командуй, но не лезь в политику. Сталин ведет свою линию, никому не угрожает, а Сталину угрожает обиженный командир 8-й мехбригады. Угрожает публично, публично оскорбляет. Шмидт угрожает верховному правителю России, который во время войны будет Верховным Главнокомандующим. Командир бригады угрожает в мирное время. А что будет в военное? Что будет в обстановке кризиса и паники? Что тогда обиженный Шмидт себе позволит? И кто за его спиной? За спиной червонца Д. Шмидта — Якир и Тухачевский. Вот приемная командарма 1 ранга И.Э. Якира, командующего самым мощным в Советском Союзе Киевским военным округом. «В приемную вошел Шмидт, в высоких охотничьих сапогах, штатской куртке до колен, в зеленоватой фетровой шляпе» (Особый счет. С. 101). Может быть, я испорчен временем, в котором мне выпало служить, но в мои годы командир бригады в шляпе с фазаньим пером не смел войти не то что в приемную командующего округом, но в таком виде постеснялся бы появиться вблизи штаба округа. Тем более — в рабочее время. И командир дивизии на такое не решился бы. И командир корпуса. И даже командующий армией такого себе не позволил бы. Не слишком ли командарм 1 ранга Якир распустил своих любимых червонных казаков? И не наступило ли время в предвидении грядущей войны слегка подкрутить гайки? И не слишком ли дружеские отношения между командармом 1 ранга Якиром и командиром 8-й мехбригады, который публично грозил Сталину отрезать уши? Или вот в Москве командир бригады Д. Шмидт побывал на приеме у наркома обороны Ворошилова. Понятное дело, поругались. Ругаться обиженному комбригу с наркомом обороны — дело привычное. Шмидт выходит из высокого кабинета, навстречу Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский: «Что, Митя, не любит вас Нарком? Не горюйте, он и меня не терпит» (Там же. С. 102). Маршал Советского Союза Тухачевский называет командира бригады Митей. Не слишком ли? Маршал Советского Союза прямо в коридоре Наркомата обороны жалуется, что его не любит вышестоящий начальник. Маршал Советского Союза жалуется на горькую судьбу своему подчиненному, который отделен от него многими ступенями служебной лестницы: знаете, Митя, меня тут не любят. Ах, бедный я! Обиженные червонные казаки желали сладкой жизни и власти для себя, а власти над собой не признавали и подчиняться никому не хотели. Сталин, как будущий Верховный Главнокомандующий, не мог допустить существования сверхмощных враждующих непокорных кланов в своей армии. Потому, готовя войну, Сталин разгромил червонных казаков, которые разлагали Красную Армию непомерными претензиями, откровенным неповиновением и хулиганством. Тухачевский сам записался в число обиженных. Тухачевский сам пошел на сближение с теми, кто лез указывать Сталину политическую линию. Тухачевский сам полез в дружбу с теми, кто угрожал Сталину. Тухачевский сам установил с обиженными отношения типа «вась-вась» и «мить-мить». И тем сам себе подписал приговор. Но была и более серьезная причина разгрома червонцев. |
|
|||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|
|
||||
