Первое восстание казаков и крестьян 1591–1593 года под руководством Кшиштофа Косинского охватило Киевское, Брацлавское и Волынское воеводство. Православный шляхтич из Подляшья Кшиштоф Косинский с 1586 года занимал важные должности на Запорожской Сечи, охраняя днепровские переправы, руководил пограничной стражей. В 1591 году он был выбран казацким гетманом. В декабре 1591 года двухтысячный казацкий отряд во главе с гетманом занял замок и город Белую Церковь, где восставшие взяли пушки, много пороха и оружия. Отряды казаков в течение 1592 года действовали в четырех воеводствах, их количество превысило 20 000 человек. Поляки собрали войска и в январе 1593 года недалеко от Житомира разбили казаков. Повстанца перегруппировались и в мае 1593 года осадили Черкассы. Во время осады погиб К. Косинский, а восстание было подавлено. Выдающийся исследователь украинского казачества Д. Яворницкий писал о первом казацком восстании в Речи Посполитой:
«Фактический и последовательный анализ войны Косинского и низовых казаков с поляками не дает нам возможности четко выяснить ее причины. Про религиозное угнетение украинского народа поляками в то время не может быть и речи, поскольку эта проблема хотя и успела назреть, но возникла со всей силой только после смерти Косинского. Остается поставить это первое выступление казаков против польского правительства в зависимость от политической унии 1569 года, по которой народно-казацкая Украина, оторвавшись от Литвы, вошла в состав аристократично-шляхетской польской республики и почувствовала себя в новой отчизне так, как чувствует себя приймак в чужой плотью и верой семье.
Кшиштоф Косинский поднял свое оружие против поляков за веру казаков, попранную католиками. Про первые казацкие войны против поляков можно сказать то, что их причиной были, как свидетельствует выработанная историей истина, нарушение экономического равновесия в государстве, или, иначе говоря, всеобщее обеднение народа в государстве и желание его выйти из этого положения через борьбу с другим народом».
В 1594–1596 годах на Украине поднялось новое восстание под началом Северина Наливайко и Григория Лободы. Родившийся в местечке Гусятин, Тернопольской области, Северин после смерти отца, убитого холуями польского магната А. Калиновского, пришел в Запорожскую Сечь. Он участвовал почти во всех походах казаков на татар и турок. Собрав на Брацлавщине свой отряд казаков, Северин Наливайко воевал в Молдавии. В сентябре 1594 года вместе с реестровыми казаками гетмана Григория Лободы казачьи отряды С. Наливайко воевали с турками в Молдавии вторично, взяли столицу Яссы, мощную крепость Цецору. Возвращаясь из похода, С. Наливайко поднял антипольское восстание, на Волыни и Беларуси поддержанное крестьянами и городской беднотой. Посланные против восставших польские войска были разбиты осенью 1594 года. Наливайковцы действовали в Брацлавщине, Беларуси, Киевщине, Волыни.
Весной 1595 года казаки С. Наливайко и Г. Лободы ходили в поход в Молдавию и Венгрию, после несколько раз разбивали полки К. Радзивилла, взяли Слуцк, Бобруйск, Могилев. В конце 1595 года восстание охватило всю Галичину и Беларусь. В марте 1596 года объединенные казацкие войска разгромили большое войско поляков под Белой Церковью. Поляки, всерьез обеспокоившись, выставили против восставших регулярные войска. Польские полки отбросили казаков за Днепр и в июне 1596 года на реке Солонице около Лубен отряды С. Наливайко и Г. Лободы были разбиты войсками гетмана Жолкевского. У казаков начались внутренние разногласия, склонный к переговорам с поляками Г. Лобода был убит наливайковцами, Потом поляки добили восставших, Северин Наливайко попал в руки Жолкевского и был казнен – его живым сожгли в раскаленном баке в Варшаве.
В 1596 году Сигизмунд III собрал в Бресте церковный собор, который разделился на два – православный и униатский. На соборе был провозглашен союз – уния с римско-католической церковью. Униаты признали догматы католицизма, оставив церковно-славянский язык и обряды при совершении богослужений. Уния была объявлена господствующей религией, а православная церковь подавлялась. У православных отбирали храмы, но численность православного украинского казачества постоянно увеличивалась. Это стало началом конца Речи Посполитой, хотя именно тогда казалось, что польские паны окончательно завладели Украиной. Но не Запорожской Сечью, в которую все шли и шли казаки.
Отвечая на набеги крымских татар и турок, украинское казачество совершало походы в Крым и к берегам Турции, переплывая Черное море. Казаки даже выжгли окрестности Стамбула, так что турецкий султан из своего дворца видел зарево пожаров. Казаки освобождали множество христианских невольников. Историк Н. Березин писал:
«Эти казацкие подвиги, о которых на Украине складывались целые легенды, естественно, приводили в смущение всю Польшу, ни короли, ни разные правители, заведовавшие управлением Малороссии, никакими мерами не могли унять казаков».
Польские паны требовали унять казачество. «Конституции» 1601, 1603, 1611, 1613 годов требовали подчинения только от реестровых казаков и не имели практического значения для решения «казацкой проблемы».
Выбранный в 1600 году гетманом реестрового казачества Самойло Кошка прославился среди казачества. В 70-х годах XVI века во время одного из казацких походов попал в турецкий плен, где пробыл почти четверть века. В 1599 году Самойло Кошка организовал бунт на турецкой галере и вернулся на Украину, где был выбран гетманом. Он с казаками участвовал в войне с Молдавией, в польско-шведской войне в Ливонии. В одном из боев он погиб.
Самойло Кошка объединил казаков после подавления восстания С. Наливайко, поднял его дух. Народ сложил про него песню:
«Кiшку Самiйла по волi поздравляли: «Здоров, – кажуть, – здоров, Кiшко Самiйлу, Гетьмане запорозький! Не загинув еси у неволi, Не загинеш i з нами, козаками, по волi!» Правда, Панове, полягла Кiшки Самiйла голова В Киевi – каневi монастирi. Слава не умре, не поляже! Буде слава славна Помiж козаками, Помiж друзями, Помiж рицарями, Помiж добрими молодцями!»
Именно казачество – оплот украинского народа против «панских затей», православная вера и разница в польском и украинском языке мешали, а вернее, не давали польским панам «захватить крепко в свои руки прекрасную Украину». Шляхта понимала, что нужно ослабить, обескровить украинское казачество. Казаки не поддавались. Историк Н. Березин писал:
«Жажда воли и право на вольный труд. Не есть ли вся прошлая история украинского народа воплощением этих вековечных стремлений. Когда «батько» с длинными седыми волосами выезжал под красные ряды и, указывая гетманской булавой на сверкающие золотой броней полки польских гусар, кричал зычным голосом: «За вiру, за вiру!», то какими чувствами трепетало казацкое сердце в груди? Не рвалось ли оно к воле, которая означает свободу от всякого ига?»
Новым украинским гетманом в 1606 году стал Петр Конашевич-Сагайдачный. Он родился в 1570-х годах в Львовской области, под Самбором, в роду украинского православного шляхтича. Он учился в Острожской Греко-славяно-латинской академии, в 1596 году появился на Запорожской Сечи, участвовал в антитурецких походах в Молдавию и Ливонию. Он водил казацкие отряды в дальние походы, взял Варну, Кафу, Синоп, Трапезунд, освободил множество невольников. В Киеве ему устраивались торжественные встречи ликующим народом. Слава о походах казаков и победах Сагайдачного шла по всей Украине – «имя запорожцев, которое уже в глазах угнетенных казаков и простолюдинов южнорусского края было символом свободы, оно приобрело вес как сильная и надежная точка опоры: все большие и малые отряды казаков, которые продолжают бороться со шляхтой, принимают название запорожцев».
В 1616 году королевич Владислав после неудачного похода на Москву оказался в трудном положении, Ему грозил плен. Король-отец попросил П. Сагайдачного спасти сына, казацкий гетман потребовал от короля дать казачеству льготы. Они были даны и полки П. Сагайдачного привели неудачного Владислава к отцу.
После заключения Деулинского перемирия казаки уже были не нужны Польше, снова начавшей проводить антиказацкую политику. Однако у них не все получалось. П. Сагайдачный окончательно учредил Запорожский Кош, построив Сеч на Хортице. Начавшаяся польско-турецкая война послужила для него предлогом не признавать реестра, ограничивавшего служилое казачество в несколько тысяч воинов; посполитые массами переходили в казачество. Гетман устроил свою ставку в Киеве, увеличил до десяти число казацких полков, казаки появились на тех украинских землях, где его до этого не было. Поляки боялись трогать гетмана, у которого было более сорока тысяч воинов. Историк XIX века М. Караулов писал:
«Казаки сами шли навстречу опасности, перенимая от врагов систему войны, их боевые снаряды и уловки, оружие и снаряжение. Скоро ученики превзошли своих учителей. Только благодаря невероятной храбрости казаков, их бесшабашной удали, создалась та слава казачья, которая заставляла врага дрожать уже при одном только имени казака».
Противостоя польскому давлению, Петр Сагайдачный отправил посольство в Москву – казаки предлагали себя на службу Московскому правительству. Тогда Москва не ответила. Опираясь на православное духовенство, горожан и казачество, Сагайдачный вместе со старшиной, православной шляхтой, Киево-Печерским монастырем, при содействии патриарха Иерусалимского Феофана, остановившегося в Киеве по дороге домой, в 1620 году тайно восстановил православную иерархию во главе с митрополитом Иовом Борецким. Король не признал восстановления и приказал схватить православных епископов, но их охраняли казаки, и королевский приказ не был выполнен.
Перед битвой с турками под Цецорой на реке Прут в 1620 году польский гетман Жолкевский отказался от участия украинских казаков в бою, сказав: «Не хочу воевать с Грицками, пусть пасут свиней». Турки разбили поляков, сам Жолкевский был убит, польный гетман Конецковский был захвачен в плен, убиты тысячи поляков. Выяснилось, что стоит польское войско без украинского казачества. Хотин это подтвердил.
В 1621 году почти двухсоттысячная турецкая армия во главе с султаном осадила крепость Хотин, взятие которой делало возможным завоевание всех южных земель Польской Короны. Поляки собрали около 30 000 солдат и король Владислав обратился за помощью к Петру Сагайдачному. 40 000 украинских казаков подошли к Хотину. Историк А. Апостолов писал:
«Под Хотином казаки разбили свой табор рядом с польским лагерем, окопали рвом, насыпали вал и поставили пушки. Турки бросились штурмовать казачий табор, но были встречены таким убийственным и метким огнем, что отхлынули назад, оставив во рвах и волчьих ямах больше трех тысяч трупов янычар. Почти каждую ночь казаки врывались в турецкий лагерь и производили там большой переполох. Султан потерял в этих битвах, а также от болезней такое множество людей, что был принужден заключить с поляками мир и ушел восвояси. Так казаки спасли Польшу от большого бедствия».
Под Хотином Петр Сагайдачный был ранен отравленной стрелой и в 1622 году умер в Киеве. Отец короля Яна II Собесского писал в «Истории Хотинского похода:
«Этот Петр Конашевич, муж редкостного мужества и зрелости в суждениях, находчивый в словах и поступках, человек смелым разумом, который искал опасностей, не боялся за свою жизнь, первый в наступлении и последний в отступлении. В глазах будущего потомства он может встать рядом с выдающимися в Польше людьми своего времени».
Гетман Петр Сагайдачный создал одно из лучших войск в Восточной Европе, которое фактически спасло Польскую корону от возможного турецкого завоевания. Из шестидесяти боев гетман не проиграл ни одного. Н. Полонская-Василенко писала:
«Сагайдачный провел широкую реформу казачества, превратив отдельные партизанские отряды в регулярное войско с суровой дисциплиной.
Значение Петра Сагайдачного заключалось не только в выдающейся военной деятельности: он, первый из казацких гетманов, соединил интересы активных групп украинского общества – казачества, мещанства и духовенства. Сагайдачный, также первый из гетманов, распространил свою деятельность на Киев, который снова стал политическим центром новой Украины». Народ сложил о Петре Сагайдачном песню –
«Ой на горi да женцi жнуть, А попiд город, Понад зеленою, А попереду Дорошенко Веде свое вiйско, Воде запорiзьке Хорошенько! А позаду Сагайдачний, Що промiняв жiнку На тютюн да люльку, Необачний! «Гей, вернися, Сагайдачний, Вiзьми свою жiнку, Оддай мою люльку, Необачний!» «Мен из жiнкой не возиться, А тютюн да люлька Козаку в дорози Знадобиться! Гей, хто в лiсi, озовися! Да викрешем огню, Да потянем люльки, Не журися!»
После смерти Петра Сагайдачного, в благодарность за всю помощь, оказанную казаками Польской Короне, польская элита захотела ослабить их, отобрав данные ранее привилегии – «То, к чему принуждает необходимость, необязательно после минования опасности». Регулярная польская армия во главе с коронным гетманом Конецпольским нависла над казацкими войсками во главе с Марком Жмайло. Силы были неравны и после переговоров у Куруцкого озера была подписана «Ординация» 1625 года:
«Реестровых казаков должно быть 6000 мужей, 1000 из них будет пребывать за порогами, чтобы следить движения врагов. Плата этим казакам должна быть 60 000 польских злотых на один год, получаться она будет в Киеве после праздника святого Ильи. Казакам запрещено выходить в море и начинать войну с турками и татарами, а все их чайки должны быть сожжены. Казаки могут выбирать себе старшего, однако без титула гетманского, и он должен утверждаться польским гетманом».
Не попавшие в реестр назывались «выписчиками» и не считались казаками. Естественно, это соглашение не было выполнено. Польские войска стали гарнизонами в украинских городах, где вели себя «как обычно». Люди говорили – «они пришли уничтожить веру православную и погубить народ». Крестьян, живших в слободах, стали превращать в крепостных.
С 1622 по 1628 год гетманом реестрового казачества был Михаил Дорошенко. Именно ему пришлось подписать Куруковское соглашение. Его текст, написанный поляками:
«Более всего и серьезнее всего беспокоили Речь Посполиту морские походы казаков, которые они вели несмотря на запреты правительства, а также их своевольства, которые они производили в городах. Преступления эти получили надлежащую кару от оружия коронного войска.
Мы считаем справедливым, чтобы войско запорожское, которое состоит из подданных Его Королевской Милости, имело старшего, по примеру прошлых годов, назначенного королем или гетманом коренным с ведома Его Королевской Милости. Поэтому на основании полномочий гетман коронный утвердил старшим выбранного казаками пана Михаила Дорошенко. И далее казаки должны будут подчиняться исключительно тому старшему, которого они сами выберут, но который будет утвержден королем или его наследниками, польскими королями по представлению коронных гетманов».
Сохранился и текст присяги деда будущего знаменитого украинского гетмана Петра Дорошенко:
«Я, Михаил Дорошенко, клянусь Господу Богу, в Троице Святой единому, что пресвятейшему королю польскому Сигизмунду III и его наследникам в Республике Польской всей должности моей, согласно воле Его Королевского Величества, во всем верность и повиновение сохранять буду, соблюдая во всем повеления Его Королевского Величества и Республики, укрощая всякое своеволие и непослушание, а именно, ни я сам, ни посредством других против турецкого императора, ни сухим путем, ни морем, не буду ходить и воевать, разве только по повелению Его Королевского Величества и Республики.
Никаких полчищ собирать и созывать без соизволения Его Королевского Величества не буду, и даже таковые, по обязанности моей, стану преследовать».
С 1625 по 1628 год по приказу польских властей М. Дорошенко провел несколько крымских походов, погибнув в одном из них.
В 1628 году нереестровые казаки и запорожцы избрали гетманом Корсунского полковника Тараса Трясило. Именно он через два года возглавил восстание против Речи Посполитой, которое охватило территорию Запорожья, Киевского Полесья, даже Левобережья. В 1630 году под Переяславлем казацкие полки гетмана Тараса разгромили армию гетмана Конецпольского, уничтожив цвет польских воинов – с обеих сторон сражалось более пятидесяти тысяч человек. Были захвачены пушки поляков и весь их лагерь с оружием и снаряжением. Казачья победа получила название «Тарасовой ночи». На Украине говорили, что убежавший с поля боя гетман коронный Конецпольский в битве потерял больше воинов, чем за всю четырехлетнюю войну со шведским королем Густавом. Напрасно гетман грозил залить восстание «хлопской кровью». Он был вынужден пойти на переговоры с казаками. По Переяславскому соглашению реестр казаков был увеличен до 8000 воинов, принимавшим участие в восстании объявлялась амнистия.
Тарас Трясило несколько раз ходил в военные походы, пытаясь организовать антипольское восстание. Сил не хватало, и в 1636 году он обратился к московскому царю Михаилу Федоровичу с предложением пойти на московскую службу. Царь отказал. До 1648 года оставалось всего 12 лет.
Тарас Шевченко писал в «Тарасовой ночи»:
«Обiзвавсь Тарас Трясило Гiркими сльозами: «Бiдна моя Україно, Стоптана ляхами!» Україно, Україно! Серце моэ, ненько! Як згадаю твою долю, Заплаче серденько! Обiзвавсь Тарас Трясило Вiру рятовати, Обiзвався, орел сизий, Та й дав ляхам знати! Обiзвався пан Трясило: «А ходiм миш, пани-брати, З поляками биться!»
Вже не три днi, не три ночi Б’эться пан Трясило. Од Лимана до Трубайла Трупом поле крилось. Iзнемiгся козаченько, Тяжко зажурися, А поганий Конецпольский Дуже звеселився; Зiбрав шляхту всю докупи Та й ну частовати. Зiбрав Тарас козаченькiв — Поради прохати…
Лягкло сонце за горою, Зiрки засiяли, А козаки, як та хмара, Ляхiв обступали. Як став мiсяць серед неба, Ревнула гармата; Прокинулись ляшки-панки — Нiкуди втiкати!
Прокинулись ляшки-панки, Та й не повставали: Зiйшло сонце – ляшки-панки Покотом лежали».
После смерти в 1632 году польского короля Сигизмунда III, казаки прислали на выборный сейм депутатов. Историк XIX века Н. Морковин писал:
«Казаки лелеяли надежду на будущее. Они требовали восстановления своих прав; свободы вероисповедания; обеспечения судьбы нереестровых, которых паны выгоняют из сел, запрещая своим подданным покупать их имущество и таким образом ставят в безвыходное положение; с желанием стать рядом с польскою шляхтой, потребовав допустить казаков к избранию короля «как членов Речи Посполитой, охраняющих ее безопасность и жертвующих за нее жизнью в битвах со всякими врагами».
Сейм отказал казакам, таким образом «насчет их прав были даны самые сомнительные обещания».
В 1632 году польским королем стал Владислав IV. Шла война с Московским царством, и казаки опять стали ему нужны. В 1633 году для успокоения украинского народа была, наконец, легализована Православная церковь, во главе которой стал митрополит Петр Могила. Польские власти подписали «Грамоту примирения»:
«1. Чтобы в землях были два митрополита, униатский и православный;
2. В Полоцкой епархии должны быть тоже два владыки;
3. В епархиях Перемышльской и Львовской будут только православные епископы;
4. Луцкую епархию униаты уступают православным;
5. Православным должны вернуть некоторые церкви и монастыри;
6. В епархиях униатских свободно православным сноситься к православному епископу, а униатам в епархиях православных к униатским епископам».
Несмотря на подпись короля, грамота не исполнялась.
В 1628 году гетманом нереестровых и запорожских казаков стал Иван Сулима. Он родился в семье мелкого православного шляхтича на Черниговщине, с 1605 года участвовал в морских походах, попал в плен к туркам, у которых пятнадцать лет провел рабом на галерах.
В 1620 году он захватил турецкую боевую галеру и добрался с товарищами в Рим, где папа римский Павел V наградил Ивана Сулиму золотой медалью. Он часто ходил в казацкие походы, в 1633 году почти год осаждал турецкий Азов, освободил много христианских пленных. Историк А. Кузмин писал о казацких походах:
«Табор представлял из себя нечто вроде укрепления из телег, которое запорожцы придумали строить против татар еще во время походов на Крым. Табор давал возможность с малыми силами успешно бороться против многочисленного неприятеля. Табор строился как на месте, так и во время движения. В последнем случае он представлял из себя четырехугольник, каждую сторону которого составляли ехавшие в три ряда телеги. В самой середине везли припасы и разное добро, вели запасных лошадей и гнали скот. Ближе к телегам везли пушки и шла пехота, а снаружи табора ехала густыми рядами конница, закрывая его от взоров неприятеля. Часть конницы рассыпалась далеко впереди и по бокам табора для охраны его от неожиданного нападения, и для добычи «языка».
При столкновениях с неприятелем во время движения табор не останавливался без крайней необходимости, а отбивался на ходу, как мог, пока не достигал какой-нибудь воды: реки, озера, и тогда останавливался. Телеги поворачивались оглоблями в середину так, чтобы они сцепились между собою осями; пехота располагалась за телегами, высунув наружу копья. Пушки расставлялись в воротах, то есть в промежутках между телегами, конница размещалась по сторонам и сзади табора, небольшая часть ее направлялась к противнику и начинала вызывать желающих на «герцы», или единоборство отдельных всадников. Постепенно герцы переходили в более крупные схватки, и в коне концов начиналось настоящее сражение, конница отступала на табор и, когда враг отстоял от него на хороший ружейный выстрел, разъезжалась вправо и влево, открывая пехоту и пушки. Те разом выпаливали по врагу, а конница, стоявшая по сторонам табора, кидалась на неприятеля см боков; иногда часть пехоты выходила из табора и поднимала врага на копья.
Если табор долго стоял на месте, то он еще и укреплялся. К телегам присыпался вал со рвом, в валу проделывались ворота, забранные толстыми бревнами, и по сторонам присыпались горки, на которые втаскивали пушки. Среди табора ставились срубы, осыпанные землей и вооруженные пушками, чтобы отразить врага, пробравшегося внутрь табора. Впереди лежащее поле иногда утыкалось поломанным оружием, железными колючками, или же на нем вырывались рвы и ямы, закрываемые потом хворостом, дерном, травой. Все это делалось для того, чтобы возможно долее задержать врага под пушечными и ружейными выстрелами».
В 1633 году поляки начали строительство крепости Кодак, которая должна была запереть казаков в Запорожской Сечи, фактически держа Сечь в осадном положении. Казаки во главе с Иваном Сулимой были в двухлетнем антитурецком походе и, возвращаясь из него, летом 1635 года штурмом взяли Кодак, вырубили весь наемный немецкий гарнизон и разрушили крепость до основания. Гетман Конецпольский догнал запорожцев, Сулима был захвачен и выдан ему частью старшины, сторонников польско-казацкого «союза». Ивана Сулиму четвертовали в Варшаве. Народ пел о своем герое:
«Не схотили пани-ляхи Пропустити й трохи, Щоб їздили в Сiч бурлаки Та й через пороги. Спорубили над Кодаком Город-крiпосницю Ще й прислали в Кодак вiйско, Чужу-чужаницю. Обiзвався серед Сiчi Курiнний Сулима: «Гей, давайте, хлопцi, зварим Вражим ляхам пива!» Обiзвавсь Павлюк-хорунжий: «Допомоги дати! Щоб ту людську перепону Нащент зруйнувати!» Добре Павлюк та Сулима Ляхiв частували — Вiйсько вибили дощенту, Кодак зруйнували».
В 1637 году началось новое казацкое восстание под началом запорожского кошевого – гетмана Павла Павлюка, которое быстро охватило всю Левобережную Украину. Петр Павлюк обратился к украинскому народу с универсалом, в котором призвал всех вступать в его отряды – «всяк, кто пожелает быть казаком, не должен быть принуждаем к подданству панам».
Коренный гетман вызвал П. Павлюка к себе «для объяснений», чтобы потом, как обычно, нарушить «щляхетское слово» и казнить кошевого. П. Павлюк, естественно, не поехал, а потребовал прислать к себе гетманские клейноды, признать его старшим казачьего войска. Однако время было упущено и поляки успели собрать большое войско. Поляки под руководством гетмана Н. Потоцкого в декабре 1637 года в битве у села Кумейки разбили казаков. Историк XIX века П. Симоновский писал:
«Гетман Потоцкий вблизи Корсуни атаковал казаков, и как не имели они много конницы, то вскоре были побеждены, а остальные принуждены были бежать и спрятаться в Боровичах, где Потоцкий легким способом осадил их, так как то место не было укреплено, и как оттуда спастись было невозможно, то, по требованию Потоцкого, на пароль выдали они ему своего гетмана, Павлюка, с прочими четырьмя главнейшими старшинами, которым всем во время сейма в Варшаве, несмотря на пароль, головы отсечены. Но сего не довольно: больше всего последовало несчастье, что казаки, за потерей своих шефов, потеряли привилегии, данные им от короля Стефана Батория».
В апреле 1638 года Петра Павлюка жестоко казнили в Варшаве. Украинский народ прекрасно понимал, что происходит:
«Повернувсь Павлюк додому, У Сiч Низовую, Та й задумав Павлюк знову Бить шляхту гнилую. Знайшов Павлюк побратима — Орла Остряницю, Що не раз пускал iз ляхiв Шляхетську кровицю. То не хмары з буйним вiтром З Днiпра налягають — То Павлюк та Остряниця Ляхiв обступают. Силу ж панiв перебила Голота бурлацька, Та не хотiла в одно стати Старшина козацька. Звеселився пан Потоцький Про таку Негоду, Пiд Кумейками в недiлю Напав на голоту. Ой превражi пани-ляхи, Що ж ви наробили? Скiльки ж бiдных запорожцiв Ви з свiту згубили! А старшина боровицькi Лишь про себе дбали, Потоцькому Павлюка Самi упiймали. Везуть пани Павлюка Селом Боровицею, Ще й скутили йому рученьки Назад сирицею. Ой повезли ж Павлюка Ляхи у Варшаву, Шляхтi вражiй на потiху, На тяжкую кару…»
В марте 1638 года началось новое антипольское восстание. Казацкие полки Якова Остряницы и Дмитрия Гуни заняли Хорол и Кременчуг, в мае польские отряды были разбиты под Голтвою. К казакам со всех сторон шли пополнения; атаманы не дождались их и в бою под Лубнами были отброшены польскими полками. Недалеко от Черкасс казаки были разбиты и ушли на Слободскую Украину; сам Остряница основал город Чугуев. Дмитрий Гуня в 1640 году совершил поход на турецкие земли, в котором, возможно, погиб. Народ пел о восстании:
«За отаманом Остряницею Женуть ляхи кiньми Ще й бiжать Пiщаницею; Пани хочуть Остряницю упiймати, А славнее Вiйсько Запороьке Щоб посiкти-порубати. А що ж отаман Остряниця? Перелетiв Днiпро с кошем, Як лебiдь-птиця. Що за рiчкою за Сулою Остряниця прогнав панiв-ляхiв До болота за Сулою Та й повiв свiй кiш Отаман Остряниця У московськi землi, Щоб там поселитися. Уклонився Остряниця Воеводi Бiлгородському Та все ж таки не мердючому Ляховi Потоцькому».
Восстание Я. Остряницы и Д. Гуни было жестоко подавлено. Сейм принял «Ординацию» 1638 года, которая отменила Куруковское соглашение, упразднила казацкие выборы, оставила только 6000 реестровых казаков – остальные должны были вернуться к панам. Отменялось казацкое судопроизводство, вместо казацкого гетмана должен был встать польский комиссар, назначаемый сеймом по представлению коронного гетмана Польской Короны. На должности полковников и даже есаулов должны были назначаться только представители польской или ополячившейся шляхты. Под страхом смерти мещанам и крестьянам было запрещено вступать в казаки, запрещались даже браки с казаками. Путь на Запорожье посполитый мог совершить только с паспортом, подписанным польским комиссаром. Текст «Ординации Войска Запорожского, которое находится на службе у Речи Посполитой» дошел до нашего времени:
«В связи с тем, что единственным в желании управления государством мы хотим найти такие способы, с помощью которых наши верноподданные всегда бы убеждались в нашей королевской милости. Но поскольку казацкое своеволие так разнуздалось, что для успокоения их пришлось двинуть наши войска и биться с казаками, и с благословения Бога как господина всех войн разгромить и поразить их, отвратив этим страшную опасность от Речи Посполитой, – поэтому на вечные времена избавляем казаков от старшинства, всяких старинных судов, права, доходов и других отличий, полученных ими за верные услуги от наших предков и теперь из-за мятежей утраченных, и желаем тех, кого в живых сберегло военное счастье, иметь в положении простого народа, превращенного в хлопов.
Реестровым же казакам, число которых Речь Посполита обозначила на своей службе только шесть тысяч, и которые смирились перед нами и Речью Посполитой, мы устанавливаем такую военную организацию, в соответствии с постановлением этого сейма.
На место старшего который больше не будет выбираться среди казаков, мы будем ставить старшего комиссара, человека, который был рожден в шляхетском состоянии.
Полки со своими полковниками должны по очереди ходить на Запорожье для охраны этих мест и чтобы предупредить татарские переходы через Днепр. Нужно неуклонно следить, чтобы казацкая вольница не пряталась по островам и оттуда бы не чинила походов на море. Вместе с этим ни один казак не должен отважиться ходить на Запорожье без паспорта комиссара. Пойманный казацким комендантом, он подлежит смертной казни…»
Через столетия поэт писал:
«Поникли головы казачьи, Не наче стоптана трава; Украйна плаче, стогне – плаче; За головою голова До долу пада. Кат лютуе, А ксендз скаженим языком Кричит: «Te Deum! алилуйа!»
Н. Потоцкий с полками пошел на Запорожскую Сечь, но был остановлен – у украинских казаков еще был порох в пороховницах. Сам коронный гетман писал:
«Кто же удержит народ, если у него так закрутились колеса самоволия, что их никаким способом нельзя удержать! Я уверился в этом году под Кумейками: зимой уничтожил Павлюка, а весной, несмотря на такой большой разгром, ожил Острянин. Разгромил я Острянина – сразу же был выбран руководителем Гуня, и я двадцать недель воевал с ним и с трудом принудил к послушанию оружием и немалым пролитием крови!»
О том, как Н. Потоцкий усмирял восставших, писал историк Н. Костомаров:
«Потоцкий между тем, покончив в Украине, начал безжалостно казнить мятежников. Вся дорога от Днепра до Нежина уставлена была посаженными на кол холопами. Но в то время, когда Потоцкий казнил сотнями мятежников и кричал: «Я из вас восковых сделаю!», русские смело говорили ему: «Если ты, пан гетман, хочешь казнить виновных, то посади на кол разом всю правую и всю левую сторону Днепра».
Положение украинского народа постоянно ухудшалось. Польских панов интересовали только доходы, они творили произвол и насилие. Украинские историки писали:
«По побитых отцах и матерях остались дети, которые держали в душе ненависть к гонителям народа, ненависть, которая заглушала любой страх перед муками и смертью.
Если бы нашелся такой человек, который сумел бы поднять дух всего народа, то этот последний не пощадил бы своих сил для дела освобождения. Целых 10 лет пришлось народу ждать такого человека и находиться в рабстве. За десять лет собирается весь народ целой Украины под начальством мстителя Богдана Хмельницкого и начинает новую великую и славную борьбу не на жизнь, а на смерть. Встает ограбленный, оскорбленный во всех чувствах украинский великан лицом к лицу своевольного бессердечного гонителя своего и рассчитывается с ним горьким кровавым расчетом».
Исследователь украинского казачества Н. Березин писал:
«Этому ужасному восстанию, «Руине», предшествовал целый ряд мятежей, которые были подобны предостерегающим колебаниям земли в окрестности вулкана перед его взрывом и катастрофой извержения. В каждом восстании или войне главную роль играли казаки, особенно запорожские, к которым, едва они появлялись на Украине, присоединялись толпы хлопов. Каждый раз польскому правительству удавалось или подавить восстание победами и следовавшими за ними жестокими мерами, или заставить казаков подчиниться путем переговоров, причем с каждым успехом поляков казацкие вольности урезывались. И если вначале в своих увещевательных грамотах польские гетманы обращались к казакам «как люди рыцарские к таким же рыцарским людям», то под конец, под влиянием успехов и раздражения, вызываемого повторениями восстаний, поляки стали рассматривать казаков не в качестве рыцарских людей, а считали их просто грубыми хлопами, с которыми нечего церемониться. Так, начиная с конца XVI и все начало XVII века происходили бунты, связанные с именами Коссинского, Наливайки, Павлюка, Сулимы, Остряницы. Как ни храбро бились казаки и хлопы с ляхами за землю, за вольности, за веру православную, но справиться с громадным и сильным Польским государством они собственными силами не могли, и в 1638 году сила сопротивления украинского народа, казалось, была сломленной. В казацком звании остались записанными всего 6000 человек, но из старых прав и вольностей у этих 6000 не оставалось почти уже ничего. Их превратили в пограничную стражу против татар и отдали в полное распоряжение польского коронного гетмана, разделив на шесть полков. За казаками признавалась земельная собственность, на «вечном и наследственном», то есть на шляхетском праве, а все остальная, не вошедшая в реестры масса, теперь уже неминуемо должна была обратиться в «поспольство», в народ, в мещан королевских городов или панских подданных».
«Плотина перехватывала русло старой вольной украинской жизни и остановила ее течение», – писал историк украинского народа А. Ефименко.
«Кое-как начал действовать прилаженный на Украине механизм того государственного и общественного строя, который принесла сюда Польша. Но плотина ли оказалась малоустойчивой, сила ли сдерживающей стихии слишком великой, только всех приспособлений, со всей затраченной на них Польским государством энергии, хватило лишь на 10 лет.
Все было снесено ужасающей катастрофой 1648 года».
