Глава девятая

Необходимость создания системы безопасности на Ближнем Востоке

Преобладающее влияние радикализма на Ближнем Востоке и постоянная опасность того, что, в силу отсутствия каких бы то ни было демократических традиций, нерадикальный режим может превратиться в радикальный за одну ночь, требует создания системы безопасности, которая должна быть органично вписана в мирные соглашения по Ближнему Востоку. Я уже отмечал, что в обозримом будущем единственным прочным миром как между самими арабами, так и между арабами и евреями, может быть только мир, основанный на устрашении. Гарантия безопасности является необходимой опорой мира при любом решении арабо-израильского конфликта. Прекращение военных действий само по себе не исключает возможности будущей войны. И мы должны задаться вопросом – какими средствами можно обеспечить безопасность Израиля и, тем самым, обеспечить сохранение мира.

На этот вопрос нельзя ответить, исходя лишь из территориальной точки зрения. Принятие соглашений об обеспечении взаимной безопасности между Израилем и арабскими государствами, включающих такие компоненты, как установление линии прямой связи между Дамаском и Иерусалимом, или меры по предупреждению каждой из сторон о готовящихся военных маневрах, может уменьшить опасность войны. Необходимо создать буферные зоны, дабы предотвратить накопление вооружений вблизи особо уязвимых границ… В подобных зонах не должно быть тяжелого вооружения, в частности, танков и артиллерии, и в них должны иметь свободный доступ офицеры каждой из сторон. При создании таких зон обязательно следует учитывать громадную диспропорцию в размерах, существующую между Израилем и его арабскими соседями.

Но какими бы полезными ни казались эти проекты, они не в состоянии предотвратить угрозу нападения в случае, если враги Израиля решатся, поправ все соглашения, совершить вторжение. Как мы уже видели, в случае с Израилем речь идет о таких крохотных расстояниях и о таком кратком сроке предварительного оповещения в случае боевой тревоги, что без минимальной стратегической глубины, способной задержать атакующих и дать возможность мобилизовать резервы, существование Израиля окажется под угрозой. И нет необходимости обеспечивать эту стратегическую глубину международными гарантиями. Даже если ставшие гарантами державы проявят желание действовать (чего, несмотря на все обещания, так и не сделала дружественная американская администрация в канун Шестидневной войны), то возникает тревожный вопрос, будут ли они физически в состоянии оказать своевременную поддержку. Кувейт, страна, почти равная по размерам Израилю (без Иудеи и Самарии), была захвачена в течение шести часов, а освобождена лишь после шестимесячного сосредоточения колоссальной военной мощи, переброшенной с Запада на Восток. Нельзя требовать от Израиля сыграть роль Лазаря – ему не суждено будет подняться со смертного одра, где он, без сомнения, окажется в результате военного поражения. Ибо Израиль, в отличие от арабского Кувейта, если его оккупируют арабские армии, будет окончательно и бесповоротно уничтожен. В нашем случае, проблему международных гарантий можно резюмировать словами Голды Меир:

"Пока они явятся спасать Израиль, уже не будет никакого Израиля".

Следовательно, защита Израиля должна быть доверена его собственным вооруженным силам, которые хотят и могут действовать, организуя своевременный отпор в случае вражеского вторжения. В поисках мира, основанного на безопасности, мы неминуемо должны задаться вопросом – какие границы могут обеспечить безопасность Израиля?

Ясно, что границы 1949-67 гг. являют собой границы не мира, но войны. Но насколько велики потребности Израиля в увеличении своей территории?

Как мы видели, стержень проблемы состоит не в простом наращивании территории и стратегической глубины, но во включении в нее Иудео-Самарийской горной гряды, которая представляет собой защитную стену против вторжения с востока. Для Израиля немыслимо отказаться от контроля над этой стеной. Сходным образом обстоит дело и с Голанскими высотами, господствующими на севере. Когда эти территории находились в руках арабов, результатом была война, а не мир. Попросту невозможно говорить о мире и безопасности для Израиля, одновременно выражая надежду, что Израиль согласится пойти на подобное изменение своих существующих оборонительных рубежей.

Разумеется, с сохранением этих границ совершенно несовместимы постоянные призывы создать палестинское государство в Иудее и Самарии. Эти требования, помимо того, что ставят под угрозу мир в регионе, еще и сознательно обходят молчанием тот факт, что палестинское государство уже существует. На земле Палестины располагаются два современных государства – Иордания и Израиль. Можно считать достаточной уступкой уже то, что евреи получили маленькое государство, Израиль, а арабы Палестины проживают в гораздо более обширном государстве, называемом ныне Иорданией. Для разрешения конфликта между двумя народами необходимо соглашение о двух государствах: еврейском в западной части Эрец-Исраэль и арабском – в восточной. И, что бы ни утверждали арабские идеологи и их единомышленники, живущие на территории Израиля, самоопределение арабов Палестины может осуществиться лишь на контролируемой арабами территории подмандатной Палестины, иными словами – в государстве Иордания.

Иорданским лидерами неприятно осознавать эту истину. Хашимитская королевская фамилия, к которой принадлежит король Хусейн – бедуины, привезенные британцами из Мекки, чтобы управлять палестинским большинством в Иордании – страшится за свою судьбу и предпочитает удерживать ООП под боком у Израиля, нежели делиться с ней властью. Сам Хусейн пережил несколько покушений на свою жизнь; дед же его и премьер-министр государства погибли от рук палестинских террористов. ООП, со своей стороны, готова ухватить любой подвернувшийся кусок земли. Но ни один из этих мотивов не меняет того факта. Что оба – и Хусейн и Арафат – по самым разным поводам многократно повторяли, что Иордания к есть Палестина, точнее говоря, львиная доля подмандатной

Палестины. И то, что Палестинской Иорданией управляет монарх бедуинского происхождения, нисколько не оправдывает попыток создать дополнительное палестинское государство – это все равно, как если бы при избрании на пост президента США американца испанского происхождения, англосаксы потребовали бы выделить им отдельную страну. Факт остается фактом: Иордания – это государство, которое включает в себя огромную часть палестинской территории, и в котором большинство населения составляют палестинские арабы.

Вопрос о том, кто управляет этим палестинским государством, чрезвычайно интересует противоборствующие стороны – Израиль в том числе. Но причинам стратегического порядка многие в Израиле предпочли бы сохранить Иорданию под властью не столь агрессивных хашимитов. Но это не меняет того факта, что у палестинских арабов уже имеется национальный очаг в виде суверенного государства. Даже и сейчас большинство важнейших постов иорданского режима занимают палестинские арабы, выходцы с Западного Берега – в их числе премьер – министр Заид аль-Рифай и министр иностранных дел Тахер Масри (оба родом из Шхема). Если жителям этого палестинского государства угодно заменить верховного правителя бедуинского происхождения на палестинца, то они вправе это сделать, хотя я не вижу ни в Иордании, ни где-либо в арабском мире движения, которое могло бы осуществить демократический выбор. В любом случае, вопрос о том, кто управляет палестинским государством, стоит совершенно отдельно от факта, что такое государство существует, представляя собой национальный очаг для палестинских арабов.

Именно поэтому Иордания предоставила свое гражданство всем палестинцам, живущим здесь, и совсем недавно приняла триста тысяч палестинских арабов, изгнанных из Кувейта вследствие неблаговидной роли, сыгранной теми во время войны в Персидском заливе. Таким образом, Иордания стала домом для палестинских арабов – точно так же, как Израиль стал домом для евреев. Разумеется, существование палестинского национального очага вовсе не означает, что все палестинцы должны жить в нем. Палестинские арабы Иудеи и Самарии могут оставаться на подконтрольной Израилю территории, подобно тому, как многие евреи остаются в Америке, а не переезжают в еврейское государство. Но араб Самарии или Иудеи, сделавший такой выбор, обязан сознавать, что становится частью национального меньшинства в еврейском государстве, как это ясно осознают арабы из Галилеи и Яффо. Они имеют не больше прав требовать создания палестинского государства в Самарии, чем имеют права требовать создания третьего палестинского государства в Галилее тамошние арабы или четвертого – арабы Яффо. Если мир и будет достигнут, то лишь при условии, что палестинские арабы, в конце концов, признают, что составляют меньшинство на протяжении сорока миль к западу от реки Иордан, и что они не получат никакого дополнительного независимого государства в этом регионе.