Глава вторая

Начало арабского шантажа и насилия.

К чести Черчилля следует отметить, что он отверг все попытки "арабистов" убедить его в неприменимости Декларации Бальфура к оставшейся территории британского мандата, то есть в западной части Эрец-Исраэль. Но его отказ не мог умерить пыл арабов, которые почувствовали – и не без основания, что Британия склонна поддаваться их давлению, когда оно принимает характер насильственных действий.

В мае 1921 года, уже через два месяца после воцарения эмира Абдаллы над Трансиорданией, арабские толпы возобновили погромы в Яффо, а затем и на остальной территории подмандатной Палестины. В ходе кровавых беспорядков было убито около 50 евреев, в том числе известный писатель Йосеф-Хаим Бренер.

Британский судья Хорас Сэмюэль (он не был родственником верховному губернатору Палестины Герберту Сэмюэлю) участвовал в последующих судебных процессах. Вот как он описывал события, происшедшие в Яффо:

"Арабы Яффы… принялись убивать, калечить и грабить евреев при содействии и попустительстве местной полиции… Арабский сброд, вооруженный камнями и палками, атаковал Иммиграционный центр Сионистского комитета. Первый приступ еврейским иммигрантам удалось отбить. Однако затем к погромщикам присоединились арабские полицейские, вооруженные винтовками и гранатами; у них имелось также достаточное количество патронов. Штурм возобновился, полицейские высадили дверь, и возглавляемая ими толпа ворвалась в здание. В результате 13 иммигрантов были убиты".

Получив сообщение о начавшихся убийствах, англичане тут же нашли выход. Судья Сэмюэль писал об этом:

"Беспорядки, происшедшие 1 мая, и погром в Иммиграционном центре недвусмысленно указывали на то, что арабы Яффо не потерпят продолжения еврейской иммиграции в страну. В этих условиях верховный губернатор (лорд Сэмюэль) предпочел жестким мерам политику умиротворения. Через 48 часов после побоища он позвонил господину Миллеру, заместителю губернатора Яффо, и попросил его объявить арабам, что, по их настоянию, еврейская иммиграция в Палестину будет приостановлена"/*44.

Но арабы этим не удовлетворились, и в последующую неделю погромы продолжались по всей стране. Британским солдатам был отдан приказ не стрелять/*45. В результате 35 евреев были убиты, несколько сот получили ранения. По свидетельству судьи Сэмюэля, военный губернатор Иерусалима Рональд Сторрс доказывал, что "арабам надо бросить столько кусков, сколько они сумеют проглотить, – лишь бы удержать их от открытого мятежа"/*46. Его точка зрения возобладала, и британская администрация впервые ввела запрет на репатриацию евреев в Эрец-Исраэль.

Этот запрет действовал всего два месяца, но он стал прецедентом, на основании которого строилась впоследствии политика Лондона в подмандатной Палестине: еврейские интересы приносятся в жертву, как только арабы прибегают к шантажу и насилию. Декларация Бальфура отошла на второй план, а затем и вовсе утратила свой изначальный директивный характер.

Впрочем, британские специалисты по Ближнему Востоку вовсе не рассматривали действия арабов как шантаж. Напротив, они симпатизировали арабской ненависти к народу, который, по выражению Сторрса, "нигде не пользуется особыми симпатиями окружающих"/*47. Колониалисты, уверенные в своем праве вершить судьбы народов, они теперь с непревзойденным лицемерием утверждали, что еврейская власть в Эрец-Исраэль явится грубой несправедливостью по отношению к арабским аборигенам, поскольку последние всегда будут воспринимать евреев как "иноземных захватчиков".

Так, в 1920 году новый министр иностранных дел лорд Керзон, последовательный апологет колониальной политики, заявил, что "от каждого параграфа мандата так и веет иудаизмом". Керзон утверждал, что британский мандат в его изначальном виде ущемляет интересы палестинских арабов/*48. Это мнение разделял и новый командующий британскими войсками в Палестине генерал У.Н. Конгрив. Во вверенных ему частях он распространил меморандум, где говорилось, что, хотя армия находится вне политики, нельзя закрывать глаза на вопиющую несправедливость ситуации, при которой евреям дозволяется селиться в Палестине/*49.

Перемена в настроениях колониального истеблишмента мгновенно сказалась на официальной политике Великобритании. Очень скоро советник лорда Сэмюэля по арабским вопросам Эрнст Ричмонд сделал глубокомысленный вывод: "Сионизм порожден духом, который я не могу охарактеризовать иначе, как глубоко порочный"/*50. В качестве противоядия этому "порочному духу" Ричмонд замыслил и осуществил назначение Хадж-Амина эль-Хусейни на должность "Великого Муфтия".

Растущая неприязнь к сионизму и страх перед арабскими угрозами дискредитировали в глазах лондонского правительства саму идею создания сильного еврейского государства в Палестине, и англичане окончательно перешли к политике уверток и лавирования. Изменившееся отношение к еврейской репатриации затронуло всю внешнеполитическую стратегию в целом, что обнаружил полковник Майнерцаген, когда в 1923 году он попытался добиться соглашения о военном сотрудничестве между Великобританией и еврейскими поселенцами в Палестине:

"(Черчилль) посоветовал мне не выносить этот вопрос на заседание комиссии по делам Палестины, чтобы не вызвать негативную реакцию. Я спросил его, признает ли еще правительство Декларацию Бальфура, и он сказал, что признает, но в данный момент двигаться надо постепенно, поскольку кабинет ни за что не согласится на действия, восстанавливающие арабов против Великобритании. Опять политика умиротворения. Мы поставили не на ту лошадь и, Бог мой, как мы пожалеем об этом, если нам снова придется воевать!''/*51

Верность Декларации Бальфура все еще сохраняли некоторые британские парламентарии такие, как лорд Джошуа Уэжвуд, Уиндхэм Лидс и Леопольд Эймери. Но их влияние постоянно уменьшалось и через несколько лет оно почти окончательно сошло на нет. В августе 1929 года, в день поста 9 Ава, толпы арабов совершили нападения на евреев в Хевроне, Иерусалиме, Цфате и других городах страны. Погромщики беспрепятственно чинили кровавое насилие в течение восьми последующих дней. 113 евреев были убиты, многие сотни – ранены, а шесть еврейских поселений – полностью разрушены. Именно тогда была вырезана древнейшая еврейская община в Хевроне. Англичане снова предпочли не открывать огонь по арабским погромщикам, зато они конфисковали у еврейских поселенцев несколько стволов "незаконно хранившегося у них" оружия. Ежедневная газета "Давар" в отчаянии вопрошала:

"Разве существует такой закон, по которому наши мужчины должны безропотно идти на заклание? Разве обязаны они спокойно смотреть, как убивают их детей, насилуют дочерей, растаскивают имущество? Какая вера и какая власть может потребовать этого от человека?*/52

Министерство колоний теперь возглавлял лорд Пасфилд. В течение двух лет, предшествовавших погромам 1929 года, еврейская репатриация в Эрец-Исраэль резко сократилась, однако колониальное ведомство снова пришло к выводу, что главной причиной кровопролития является продолжающаяся иммиграция. Британия вновь капитулировала перед арабским шантажом. Лорд Пасфилд объявил о резком сокращении площадей, выделяемых под еврейское заселение. Он потребовал установления жесткого контроля над репатриацией и заявил, что сионисты должны отказаться от идеи создания еврейского национального дома/*53.

Арабы потребовали, чтобы Зееву Жаботинскому, который вел настойчивую пропаганду за создание еврейского государства, запретили въезд в Палестину и британская администрация пошла им навстречу/*54.

Стало совершенно очевидно, что Британия готова окончательно предать идею создания еврейского национального дома в Эрец-Исраэль. Но, как ни странно, многие евреи отказывались в это поверить. Их вводили в заблуждение публичные заверения в дружеских чувствах к еврейскому народу, которыми Лондон сопровождал каждую уступку арабам. В течение многих веков евреи не имели своего государства, и теперь они страдали элементарной политической близорукостью. Многие сионистские лидеры не желали видеть истинных мотивов британской политики, не желали задумываться над ее катастрофическими последствиями и, таким образом, они не были готовы выступить против нее открыто. Точно так же, несколько лет спустя, евреи в Европе предпочитали не задумываться над тем, какую участь уготовил им Гитлер.

Немногие, подобно Жаботинскому, осознавали подлинный характер происходящего. Эти люди были вынуждены бороться с мнением большинства, не желавшего конфликта с Британией. Евреи были воспитаны на многовековых традициях законопослушания и подчинения властям; сознательная конфронтация с сильнейшей мировой державой представлялась им немыслимой. Результат известен: в период между двумя мировыми войнами евреи с поразительной покорностью взирали на то, как их лишают родины и национальных прав. Тем временем, миллионы европейских евреев оказались перед лицом смертельной опасности – и у них не было убежища.

Эта покорная пассивность особенно удивительна в связи с тем, что антисионистские меры британского министерства колоний вызвали негативную реакцию международного общественного мнения. Так, например, в 1930 году мандатная комиссия Лиги Наций выступила с резкой критикой в адрес Великобритании и осудила ее за неспобность обеспечить должную защиту еврейским поселенцам в Палестине/*55. Англичан фактически обвинили в том, что они спровоцировали арабов на кровавые беспорядки. Но к тому времени Лига Наций уже лишилась своего былого влияния: в 1931 году она была вынуждена беспомощно наблюдать за японским вторжением в Маньчжурию, а в 1935 году – за итальянской агрессией в Эфиопии.

Сформулированный в конце Первой мировой войны утопический принцип, в соответствии с которым великие державы должны уважать свои обязательства перед малыми нациями, потерпел очевидное банкротство в Эрец-Исраэль. Великобритания шла к окончательному разрыву с сионизмом.

В 1933 году к власти в Германии пришел Гитлер. За три последующих года еврейское население Эрец-Исраэль почти удвоилось. Арабы и их британские покровители поняли, что Палестина становится единственным убежищем для евреев. Неизбежным результатом этого процесса должно было стать образование в стране еврейского большинства – а затем и еврейского государства. Мечта о создании единого арабского пространства под контролем Британской империи оказалась перед лицом реальной угрозы.

19 апреля 1936 года арабы Палестины объявили всеобщую забастовку. Они рассчитывали полностью парализовать хозяйственную жизнь в стране и, тем самым, вынудить англичан на крайние меры по пресечению еврейской иммиграции. Британская администрация проявила благосклонность к арабским протестам и дала разрешение на забастовку. Вскоре организованные муфтием банды, которые насчитывали тысячи наемников, установили в стране режим террора. В течение последующих трех лет бандиты совершали постоянные нападения на евреев; они мучили и убивали также своих противников из числа арабского населения.

В течение длительного времени британская армия не применяла оружие против арабов, продолжая предпринимать усилия, направленные на разоружение евреев. При этом потоки арабских "добровольцев" и партии оружия из соседних стран свободно пересекали границы подмандатной Палестины. В те годы были убиты более 500 евреев (все еврейское население Эрец-Исраэль составляло тогда менее полумиллиона человек). Наблюдая за этой бойней, Майнерцаген уже предвидел ее последствия:

"Боже, как мы предали евреев! Если мы не проявим благоразумия, то потеряем Восточное Средиземноморье, Ирак и все, что представляет хоть какукэто ценность на Ближнем Востоке''/*56.

Но даже тогда в британской администрации оставались здравомыслящие люди. Очередная вспышка арабского насилия доказала им, что только евреи могут быть надежными партнерами Британии в регионе. Самым известным из этих людей был капитан британской армии Орд Вингейт, руководивший формированием и обучением мобильных еврейских отрядов по борьбе с террором. Созданные Вингейтом подразделения "ночные роты" перенесли боевые действия на территорию противника, совершая постоянные налеты на укрытия арабских мятежников. Вингейт объяснял необходимость создания еврейских вооруженных отрядов следующим образом:

"Воинские части, несмотря на свое превосходство в вооружении, выучке и дисциплине, проигрывают партизанам в умении ориентироваться на местности и знании местных условий. В связи с этим, желательно создавать смешанные группы из британских солдат и преданных нам местных жителей. Из последних положиться можно только на евреев. Они прекрасно знают местность и свободно говорят на разных языках. Более того, они легко овладевают тактической подготовкой, дисциплинированы и храбры в бою"/*57.

Однако, в условиях постоянных волнений, большинство чиновников британской администрации предпочитало подчиняться требованиям арабов. Они считали, что именно еврейская репатриация в Эрец-Исраэль является тем фактором, который побуждает арабов выступать против Британии и поддерживать нацистов. Таким образом, алия стала в их глазах главным источником угрозы благополучию колониальной империи. В 1937 году атташе британского посольства в Каире Индии Шакберг писал своему отцу Джону Шакбергу, одному из главных архитекторов антисионистской политики Лондона: "Как мы можем рисковать своим положением в арабском мире из-за какой-то Палестины?"/*58. Шакберг-младший четко выразил главный принцип "арабистов", вокруг которого строилась британская политика на Ближнем Востоке в течение всего XX столетия.

Во второй половине 30-х годов официальный Лондон уже полностью разделял эту позицию. В июле 1937 года Королевская комиссия, во главе которой стоял лорд Пиль, дала окончательную санкцию на поворот к проарабской политике. Изучив положение в Палестине, комиссия заключила, что мандатные обязательства Великобритании не могут быть выполнены из-за активного противодействия со стороны арабов. В качестве альтернативы предлагалось произвести повторный раздел подмандатной Палестины: евреи обретут свое государство, которое будет состоять из прибрежной полосы и Галилеи (около 5% от той территории, которая изначально предназначалась для создания еврейского государства); англичане сохранят контроль над полосой Иерусалим-Яффо и Хайфой; на всей остальной территории будет создано арабское государство, которое должно впоследствии присоединиться к Трансиордании.

Таким образом, в обшей сложности арабам предлагалось 90% территории, выделенной первоначально для создания еврейского национального дома: Трансиордания и три четверти Западной Палестины. Однако арабские лидеры почувствовали слабость британской позиции и категорически отвергли щедрое предложение комиссии Пиля – они хотели получить все и не соглашались ни на какие компромиссы.

В сентябре 1937 года арабские террористы убили британского окружного комиссара Галилеи, который, как они считали, был активным сторонником раздела.

Восстание вспыхнуло с новой силой; арабские мятежники выдвигали прежние категорические требования: полное прекращение алии и однозначный отказ от планов создания еврейского государства в какой бы то ни было части Эрец-Исраэль.

Англичане сдались. В начале 1939 года премьер-министр Невиль Чемберлен придумал дипломатическую формулу, которая должна была принести немедленный мир на Ближний Восток: его правительство аннулировало Декларацию Бальфура. В мае 1939 года, за несколько месяцев до начала Второй мировой войны, накануне Катастрофы европейского еврейства, Чемберлен опубликовал новую "Белую Книгу". Она провозглашала, что после въезда в Палестину еще 75.000 евреев иммиграция в страну полностью прекратится. Британия обещала содействовать созданию в Палестине "двунационального" арабо-еврейского государства.

За шесть месяцев до этого Чемберлен предал в Мюнхене чехов, теперь он предал евреев. Лига Наций отвергла этот шаг Великобритании, находившийся в очевидном противоречии с ее мандатными обязательствами, однако в 1939 году мнение умирающей Лиги уже никого не интересовало/*59.

Всю меру этого отвратительного предательства можно осознать лишь в контексте событий, происходивших в Европе в 30-е годы. Уступив арабскому шантажу и запретив еврейскую иммиграцию в Палестину, англичане лишили единственного возможного убежища европейских евреев. Нацисты охотно отпускали в открытое море пассажирские корабли, переполненные еврейскими беженцами. Им было нетрудно доказать, что ни одна страна не желает принять у себя исторгнутых из Германии евреев. Корабли неизменно возвращались в германские порты; иноща этому предшествовали попытки причалить к берегам Палестины, но англичане, исполненные чувства собственной правоты и движимые сознанием своего державного долга, отсылали суда обратно, используя, при необходимости, оружие/*60.

Майнерцагену было понятно истинное значение этих событий:

“Нацисты хотят уничтожить еврейство в Германии, и они преуспеют в этом. Никто не любит евреев, никто не хочет их пускать к себе, и именно поэтому мы должны дать им пристанище в Палестине. Вместо этого мы запираем перед ними двери как раз тогда, коща они должны были быть широко распахнуты. Мы урезаем их земли как раз тогда, когда их нужно было максимально расширить. Действия правительства Его Величества в Палестине напоминают действия Гитлера в Германии. Наши действия, возможно, помягче, они, безусловно, менее откровенны, но результат (для евреев) одинаков – смятение, нищета, отчаяние и гибель”/*61.

Более чем на десять лет англичане захлопнули двери Палестины. Тем самым они не только содействовали разрушению еврейского национального дома, существование которого было немыслимо без притока репатриантов, но и сделались соучастниками нацистского геноцида.

Британский министр иностранных дел лорд Галифакс, бывший одним из главных архитекторов этой преступной политики, следующим образом охарактеризовал мотивы, которыми он руководствовался:

"Бывают времена, когда соображения абстрактной справедливости уступают место соображениям административной целесообразности"/*62.

Вскоре сведения о поголовном уничтожении евреев нацистами достигли британского колониального ведомства. Лидер лондонских "арабистов" Джон Шакберг категорически отверг мольбу обреченных и отказался возобновить еврейскую иммиграцию в Палестину. Сообщения о планомерном нацистском геноциде он объявил "бессовестной сионистской попыткой выжимания слез"/*63. И пояснил: "Настали дни, когда мы оказались лицом к лицу с реальностью, и нас не может отвлечь от правильной политики извращенный предвоенный гуманизм"/*64.

И действительно, на протяжении всей Второй мировой войны англичане не дали смутить себя соображениями "извращенного гуманизма". Когда евреев Европы загоняли в газовые камеры, англичане аккуратнейшим образом отсылали еврейских беженцев от берегов Палестины. Некоторым, очень немногим, удалось нелегально пересечь границу – теперь они и их дети живут в Израиле. Большинству беженцев не посчастливилось, и они были вынуждены вернуться в Европу – на верную смерть. Ни одна страна не принимала евреев, а единственное место, где их ждали с нетерпением, было блокировано британскими войсками.

В 1945 году, сразу же по окончании войны, пробритански настроенный лидер сионистского движения Хаим Вейцман был вынужден уйти в отставку (позже он занял почетный пост первого президента Государства Израиль). В своем последнем выступлении в качестве председателя Всемирной сионистской организации Вейцман с горечью подвел итоги четвертьвековой политики, основанной на неослабной вере в добрую волю англичан:

“Иногда нам говорили, что удаление евреев из Палестины необходимо для восстановления справедливости по отношению к (арабскому) народу, владеющему семью независимыми территориями общей площадью в миллион квадратных миль. При иных обстоятельствах нас обвиняли в том, что прием еврейских беженцев поставит под угрозу стратегические интересы Британии во время войны… Проще было осудить евреев Европы на верную гибель, чем придумать, как преодолеть эти трудности”/*65.

Поразительно, но даже когда сведения об уничтожении европейских евреев получили окончательное подтверждение, когда были опубликованы фотографии лагерей смерти, каменные сердца британских политиков не смягчились. Эти люди твердо решили любой ценой предотвратить создание еврейского государства, поэтому они настаивали на том, чтобы уцелевшие беженцы оставались в Европе/*66. Британия и после 1945 года продолжала ожесточенно препятствовать иммиграции выживших евреев в Палестину. Тех, кто пытался нелегально проникнуть в Эрец-Исраэль, англичане депортировали на Кипр, в Африку и в зону Индийского океана.

Число евреев, получавших разрешение на въезд в Палестину в послевоенный период, было еще меньше, чем в годы войны/*67.

Но всего этого было мало: англичане продолжали вооружать армии арабских стран, открыто заявлявших о своем намерении уничтожить еврейское население Эрец-Исраэль. В апреле 1948 года, когда иррегулярные арабские формирования уже проникали в Палестину из соседних стран, агонизирующая британская администрация использовала свои последние силы на противодействие въезду еврейских беженцев/*68.

Несмотря на все эти усилия, антисионистская политика Великобритании потерпела полный провал. Англичане лишились влияния на Ближнем Востоке из-за общего снижения мощи Британской империи, а вовсе не из-за евреев. Этот процесс сопровождался ростом антизападных настроений в арабском мире, и только британские штыки и щедрые взятки сдерживали, до поры до времени, ненависть арабов к демократическому Западу. В конце концов, ни освобождение от османского ига, ни антисионистская политика Лондона, ни возвращение кораблей с еврейскими беженцами в пекло нацистского ада не смогли обеспечить англичанам симпатии арабов.

В полном соответствии с предсказаниями Майнерцагена, арабы отплатили Британии черной неблагодарностью, когда настал час испытаний. В Ираке, в Сирии и в Египте они открыто поддержали нацистов. В Берлин съезжались арабские лидеры, желавшие поддержать военные усилия Германии. Созданный нацистами Арабский легион стал частью боевых формирований СС/*69. Популярная песенка того времени выражала надежду арабских масс на скорое избавление от англичан и французов, сделавших все возможное для их ублажения:

"Нам не нужен больше ни мосье, ни мистер -

Есть Аллах на небе, на земле есть Гитлер''/*70.