Глава 13

От Ивана III до Ивана IV, от Петра Великого, Екатерины II, до трех Александров самодержавная власть, кажется, выполнила свою историческую миссию.

Анатоль Леруа-Болъе

Крушение великой империи вызывает, прежде всего, вопрос: почему она рухнула? Российская империя отпраздновала в 1913 г. трехсотлетие дома Романовых и находилась, казалось, в расцвете сил, занимала почетное место в ряду великих держав, переживала экономический и культурный расцвет. В феврале 1917 г. Николай II отрекся от престола - Россия стала республикой. Современники и потомки, историки и авторы исторических романов дали множество ответов на вопрос о причинах гибели Российской империи.

Ответы разные. Иначе видели причины победители, иначе - побежденные. Иначе современники, иначе - потомки. Иначе представляли происшедшее обитатели империи, иначе - смотревшие со стороны. Это, конечно, не только русский феномен. Пьер Менар, герой рассказа Хорхе Луиса Борхеса, считал, что историческая правда - это не то, что случилось, а то, что мы считаем случившимся1. Эта мысль, подрывающая претензии многих историков на открытие абсолютной истины о прошлом, нашла свое подтверждение после крушения советской империи в 1991 г.

Споры о причинах падения старого режима во Франции, о роли в событиях Людовика XVI и Антуанетты ведутся до сих пор, более двухсот лет спустя. Споры о русском старом режиме, роли

1 Barges J.L. Pierre Menard, Author de of the Quixote. «Labyrinths», Penguin Books, 1971. P. 69.

[189/190]

царя и царицы носят значительно более острый характер. Возможно потому, что это события более недавнего времени, но прежде всего потому, что в советской системе прошлое принадлежало государству, которое было единственным непререкаемым судьей истории. Неожиданность краха советской империи повлекла за собой неожиданный и всеобщий поворот: случившееся в царствование Николая II увидели иначе. Стали «считать случившимся» - иное. Последняя большая работа, посвященная царствованию Николая II, опубликованная в советское время, называлась «Двадцать три ступени вниз». Автор - Марк Касвинов заканчивает в 1972 г. историю 23-х лет царствования приговором: «Неотвратим и логически закономерен стал расчет с царизмом… за все совершенные им преступления. И столь же закономерен конец, постигший Романовых»2.

Убийство без суда, по приказу из Кремля царя и членов его семьи советский историк считает «закономерным». Автор первой биографии последнего императора, вышедшей после распада Советского Союза, рассказывая о катастрофе в день коронования Николая II (2 тыс. человек были задушены в толчее, возникшей, когда десятки тысяч, явившихся на церемонию, кинулись за подарками) констатирует: «На рассвете вывозили на телегах трупы раздавленных. Через 22 года, также на рассвете и также на телегах, повезут их трупы»3. Смерть царской семьи как бы искупила все то. что случилось в годы царствования.

По стопам отца

После смерти Николая I Алексей Хомяков убеждал друзей, что следующий царь будет хороший. Поэт и философ считал, что он обнаружил закономерность: хороший царь на русском престоле сменяется плохим, после которого приходит хороший. Александр II подтвердил теорию Хомякова. Так же, как и Александр III - контр-реформатор, пришедший на смену реформатору. Николай II сразу же нарушил традицию, которой следовали все русские государи и которая, возможно, лежала в основе «системы» Хомякова. Каждый (или каждая) отменял то, что было сделано предшественником, исправлял, улучшал. Николай II начал с заявления:

2 Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. М., 1978. С. 538.

3 Радзинский Э. «Господи… спаси и усмири Россию». Николай II жизнь и смерть. М., 1993. С. 68.

[190/191]

«Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный покойный родитель». В этом же заявлении - молодой царь обращался к представителям дворянства, земств, городов и казачьих войск, явившимся поздравить его с восшествием на престол, - были слова, прозвучавшие на всю Россию: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии земства в делах внутреннего управления…». В тексте, подготовленном для Николая II, было - «беспочвенные мечтания». Император, не привыкший к публичным выступления, прочитал - «бессмысленные», значительно усилив смысл решения идти по стопам отца, оставаться неограниченным самодержавным государем.

Восшествие Николая II на трон было, по неизменной русской традиции, неожиданностью. Николай был наследником - цесаревичем. В этом отношении никаких сомнений не было. Но Александр III был еще молод, силен. Смерти его не ждали, прежде всего не ждал ее Николай, плохо подготовленный к принятию на себя груза управления империей.

Николай II получил отличное домашнее образование - обучение продолжалось 13 лет. Классические языки, основа гимназического курса, были заменены основами естественных наук, к французскому и немецкому языкам был добавлен английский. Последние три года занятий были посвящены изучению военного дела и знакомству с главнейшими началами юридических и экономических наук. Преподавали крупнейшие русские специалисты. Науки интересовали наследника умеренно. Сергей Витте, многолетний министр Николая II, говорит о нем: «Человек несомненно, очень быстрого ума и быстрых способностей: он вообще все быстро схватывает и все быстро понимает»4. В то же время, вспоминал бывший министр финансов, «император Николай II по нашему времени обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства»5. Дело, конечно, было не в образовании. Сергей Витте признает, что по способностям Николай II «стоит гораздо выше своего августейшего отца». Но Александр III «отличался совсем другими способностями, которые делали его великим императором»6.

4 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 436.

5 Там же. Т.2. С. 6.

6 Там же. Т. 1. С. 436.

[191/192]

Внешне Николай II, атлетически сложенный, но невысокого роста, был очень непохож на гигантов-красавцев, восседавших на русском троне начиная с Александра I. Новый император был похож на свою мать. Это дало повод Василию Ключевскому сделать страшное предсказание: «Варяги создали нам первую династию, варяжка испортила последнюю. Она, эта династия, не доживет до своей политической смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна, и будет прогнана»7. Автор «Курса русской истории» имел в виду происхождение матери Николая II - датской принцессы Дагмары.

Споры о характере императора не прекращаются. Для современников не было сомнений: Николай II - слабый, безвольный человек, постоянно находящийся под чьим-нибудь влиянием, причем всегда под влиянием жены, которую он горячо и неизменно любил. Американский историк Марк Раев, анализирующий русское прошлое совершенно непредвзято, принимает взгляд современников и пишет: «…почти патологически безвольный и слабый Николай II»8. Новейший из биографов последнего императора считает, что главной чертой Николая II было упрямство. «Его трагедия: будучи упрямым, он не умел сказать четкое «нет» в лицо просителю. Он был слишком деликатен и хорошо воспитан для грубой определенности. Вместо отказа он предпочитал промолчать. И, как правило, проситель принимал молчание за согласие. Николай же выжидал следующего, который разделил бы его точку зрения. И тотчас тогда принимал решение»9.

Характер императора имел огромное значение, ибо он был самодержавен. Было ли это слабоволие или деликатность, но отсутствие «грубой определенности» создавало впечатление слабости или коварства. В конечном счете, важно было не то, каким Николай II был в действительности, а то, каким его видели, каким он представлялся. Отношение к императрице хорошо иллюстрирует различие между реальностью и представлением о ней. Николай в юности влюбился в Алису Гессенскую и после долгого ожидания женился на ней. В знаменитой фальшивке - «Завещании Петра I» - обращал на себя внимание брачный совет первого императора потомкам: «всегда берите в жены немецких принцесс». Все русские императоры (за исключением Александра III) действительно так поступали. Традиционно поступил и Николай II. Но Алиса, получившая после принятия православия имя Александры Федоровны, была в такой же степени немкой, как и англичанкой.

7 Ключевский В. О. Литературные портреты. С. 453.

8 Раев М. Понять революционную Россию… С. 240.

9 Радзинский Э. Указ. соч. С. 70.

[192/193]

Ее мать была дочерью английской королевы Виктории, при дворе которой гессенская принцесса провела детство.

Биограф Николая II, отвечая историкам, которые констатировали, что в результате бесконечных династических браков в жилах Романовых почти не осталось русской крови, заявляет: «Русский царь - уже национальность»10. С этим можно согласиться. Так считали и московские бояре, выбравшие в начале XVII в. на русский трон польского королевича. Екатерина II была русской царицей. Но это относится к царю, а не к его супруге. Императрицу считали немкой - и не имело значения, сколько процентов какой крови текло в ее жилах. Значение имело другое: Николай II не мог ничего сделать, чтобы изменить представление об Александре Федоровне, господствовавшее в придворных кругах и быстро распространившееся на все русское общество.

Первой пробой характера нового царя были коронационные торжества. По небрежности властей на Ходынке - пустыре, где проходило обучение войск московского гарнизона, были оставлены открытыми рвы, траншеи, ямы. Когда собравшийся народ - несколько сот тысяч человек - бросился получать подарки по случаю коронации, началась давка, люди падали в ямы. По официальным данным, 1389 человек были задавлены насмерть, 1301 - ранен. Император занес в дневник: «18 мая 1896 г. До сих пор все шло как по маслу, а сегодня случился великий грех… потоптано около 1300 человек. Я об этом узнал в десять с половиной. Отвратительное впечатление осталось от этого известия… Обедали у меня. Поехали на бал к Монтебелло»11. Бал у французского посла Монтебелло входил в программу коронационных торжеств. Многие советовали Николаю просить графа Монтебелло отменить бал, во всяком случае, не приезжать на него. Московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович рассказывал Сергею Витте, что государь с этим совершенно не согласился: «…эта катастрофа есть величайшее несчастье, которое не должно омрачить праздник коронации; ходынскую катастрофу надлежит в этом смысле игнорировать»12.

Мать Николая II рекомендовала сыну, - помня, как правил Александр III, - примерно наказать виновников, в первую очередь московского генерал-губернатора. За него решительно вступилась молодая царица: великий князь Сергей был мужем ее любимой сестры. Молодой царь послушался жены.

10 Радзинский Э. Указ. соч. С. 21.

11 Там же. С. 68.

12 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 74.

[193/194]

«Ходынка» стала нарицательным именем, зловещим знамением нового царствования. Любители мистических совпадений подсчитали: 17 октября (1888) во время крушения поезда он едва не погиб вместе с отцом и другими членами семьи, 17 мая (1894) собрался народ на Ходынке, чтобы радоваться коронации молодого царя, 17 октября (1905) - подписан Манифест, ограничивавший самодержавие, 17 декабря (1916) - убит Распутин, 1917 год - конец его империи. В ночь на 17 июля 1918 г. - убийство царской семьи.

Ни одно царствование не знало такого количества знаков, пророчеств, предсказаний, не было окутано такой плотной пеленой мистицизма. Никогда раньше не стремились так отчаянно угадать будущее. В 1897 г. была произведена первая (и последняя) общеимперская перепись населения. В ответ на вопрос о роде занятий Николай II ответил: «Хозяин земли русской». В этом у сына Александра III не было никаких сомнений. Как и не было сомнений относительно необходимости продолжать политику отца. Сменив большинство старых министров - молодому царю не нравился их менторский тон, Николай II оставил на своем посту министра финансов Сергея Витте. Резкий тон, прямота суждений, самоуверенность Витте не нравились императору, но он был согласен с политикой интенсивного экономического развития России. Витте хотел завершить финансовую реформу, которую он начал при Александре III, введением золотого обращения. Он вспоминает, что «против этой реформы была почти вся мыслящая Россия: во-первых, по невежеству в этом деле, во-вторых, по привычке и, в третьих, по личному, хотя и мнимому интересу некоторых классов населения»13.

На его стороне была только одна сила, «но сила, которая сильнее всех остальных, - это доверие императора». Сергей Витте заключает: «Россия металлическому золотому обращению обязана исключительно Николаю II»14.

С 3 января 1897 г. был введен в обращение золотой рубль. Основной золотой монетой стал империал (15 рублей), чеканился и полуимпериал (7 руб. 50 коп.). Кредитные билеты свободно обменивались на золото. Ассигнации украшала надпись: «Государственный банк разменивает кредитные билеты на золотую монету без ограничения суммы. Размен государственных кредитных билетов обеспечивается всем достоянием государства». Налаженная финансовая система дает новый толчок развитию промышленности. Во главу угла министр финансов ставит рост

13 Витте С.Ю. Указ. соч. С. 93.

14 Там же. С. 96.

[194/195]

тяжелой промышленности, видя в ней залог независимости государства. В Петербурге и под Петербургом сооружаются гиганты металлургической промышленности - заводы Путиловский, Обуховский, Невский судостроительный. Московская и Владимирская губернии становятся основными центрами текстильной промышленности. Не прекращается строительство железных дорог.

Успехи экономического развития влекут за собой социальные движения, становятся одной из причин пробуждения русской культуры, которая в первое десятилетие XX в. будет переживать свой «серебряный век». Николай II, отказываясь видеть последствия той политики, которую он поддерживает, делает все, чтобы сохранить незыблемыми устои абсолютной самодержавной власти.

Мишени остаются прежними: земства, желающие расширения своих прав, доли в управлении местными делами, мечтающие о представительстве в центральных властях; окраины, где национальные меньшинства начинают говорить о своих правах; университет, контроль над которым увеличивается. Впервые после долгого затишья вспыхивают крестьянские волнения. На юге России бастуют рабочие.

Политика реформ Александра III осуществлялась без сопротивления: все слои общества были шокированы убийством Александра II, разгром «Народной воли» был серьезным ударом по революционному движению. Русское общество начинает приходить в себя в 1891 г. Страшный голод в Самарской губернии - голодало около 1 млн. человек - вызвал волну сочувствия: правительство выделило значительные средства для помощи, но их было недостаточно. Было разрешено устраивать - на средства общественности - столовые, лечебные пункты. Для организации столовых в Самару приехал Лев Толстой. Приняли участие в помощи голодающим земские учреждения. Общественность обнаружила возможность совместных действий вне правительственных структур. Увидел опасность общественного движения живший в 1891 г. в Самаре молодой помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов. Он был против помощи голодающим, ибо «голод, разрушая крестьянские хозяйства, одновременно разбивает веру не только в царя, но и в Бога и со временем несомненно толкнет крестьян на путь революции и облегчит победу революции»15. Этот взгляд в то время не имел особого успеха -

15 Иванский А. Молодой Ленин: Повесть в документах и мемуарах. М., 1964. С. 645.

[195/196]

преобладали чувства удовлетворения положительными результатами общественной деятельности.

Первое публичное выступление Николая II погасило надежды на «бессмысленные мечтания», на расширение роли земских учреждений. Представители земств, обвиненные в либерализме, подвергаются преследованиям. Усиливается агрессивность политики на окраинах. Финляндия всегда была самой спокойной частью империи. Александр III говорил: «Мне финляндская конституция не по душе. Я не допущу ее дальнейшего распространения, но то, что дано Финляндии моими предками, для меня так же обязательно, как если бы это я сам дал»16. Николай II назначил (в 1898 г.) генерал-губернатором Финляндии Николая Бобрикова, который не только нарушил конституцию, данную Финляндии, но и приступил к русификации населения: стал «вводить русский язык, наводнять Финляндию русскими агентами, увольнять сенаторов и ставить вместо них людей, ничего общего с Финляндией не имеющих, а также высылать из пределов Финляндии лиц, которые так или иначе протестовали против подобного произвола»17. Финляндия пришла в брожение. Витте убеждал Николая II, что «в высокой степени опасно создать вторую Польшу под Петербургом…»18. Убийство в 1904 г. генерал-губернатора Бобрикова финским националистом продемонстрировало крах политики русификации.

В 1897 г. главнокомандующим на Кавказе был назначен генерал Г.С. Голицин. Он «пошел против всех национальностей, обитающих на Кавказе, так как он всех хотел обрусить»19.

Особенно враждебно главнокомандующий Кавказа относился к армянам. Эта политика находила полную поддержку в Петербурге. В июне 1903 г. правительство издало указ о конфискации всего движимого и недвижимого имущества армянской церкви. Удар тем самым наносился и по армянской культуре: часть церковных средств расходовалась на культурно-просветительные и благотворительные цели. В ряде городов, в том числе и в Эчмиадзине - резиденции Католикоса - церковное имущество изымалось с помощью вооруженной силы. Местные власти поощряли столкновения между мусульманским населением и армянами. Витте лаконично пишет: «Борьба властей с армянами перешла в борьбу армян с мусульманами»20.

16 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 258.

17 Там же. С. 270.

18 Там же. С. 276.

19 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 209.

20 Там же. С. 209.

[196/197]

Идя по стопам отца, Николай II резко обострил антиеврейскую политику. Сергей Витте отмечает особенность антиеврейского законодательства в царствование Николая II: все законы, ограничивающие права евреев, шли не в законодательном порядке, через Государственный совет, а через комитет министров, как временные распоряжения. Это было вызвано тем, что имелись серьезные противники превращения евреев в граждан третьего сорта. Как пишет Витте, «законы эти - принципиально вредные для русских, для России, так как я всегда смотрел и смотрю на еврейский вопрос не с точки зрения, что приятно для евреев, а с точки зрения, что полезно для нас, русских, и для Российской империи»21.

Через много лет после встречи с Теодором Герцлем Сергей Витте включает в свои воспоминания разговор с Александром III о евреях. Причем его запись дословно повторяет сказанное в 1903 г. «Правда ли, что вы стоите за евреев?» - спросил император своего министра. На это Витте ответил, что если нельзя потопить всех евреев в Черном море, то «в конце концов, не существует другого решения еврейского вопроса, как предоставление евреям равноправия с другими подданными государя»22.

Виднейший - рядом со Столыпиным - государственный деятель последнего царствования Сергей Витте был убежденным монархистом, ибо считал, что в России реформы надо делать быстро, а для этого нужна самодержавная власть. Он был также убежденным приверженцем Российской империи. Но видел он ее иначе, чем «истинно русские люди», как Витте нередко иронически выражается. Витте критикует «многолетнюю политику» в отношении национальностей. Ее основная ошибка, как он считает, состоит в том, что «мы до сих пор еще не осознали, что со времен Петра Великого и Екатерины Великой нет России, а есть Российская империя. Когда около 35% населения - инородцы, а русские разделяются на великороссов, малороссов и белороссов, то невозможно в XIX и XX веках вести политику, игнорируя этот исторически капитальной важности факт, игнорируя национальные свойства других национальностей, вошедших в Российскую империю, - их религию, их язык и проч. Девиз такой империи не может быть: «обращу всех в русских»23.

Прозорливость Сергея Витте подтвердилась очень скоро: национальный вопрос был одним их двух главных причин - наряду с аграрным кризисом - краха империи.

21 Витте С.Ю. Указ. соч. С. 213.

22 Там же. С. 210.

23 Там же. С. 274.

[197/198]

На подступах к XXI в. редкие русские государственные деятели видят прошлое - и будущее - Российской империи так ясно, как это видел министр финансов Александра III и Николая II. Но неравноправное положение «инородцев» в империи было лишь частью ее проблем. Еще более важное значение имело отсутствие полных гражданских прав крестьянства - подавляющего большинства населения империи. В начале XX в., исчерпав возможности реформы 1861 г., крестьянство начало волноваться, к ним применялись репрессии ничуть не менее суровые, чем по отношению к «инородцам». Когда в 1902 г. в Полтавской и Харьковской губерниях вспыхнули крестьянские волнения, охватившие территорию, на которой жило около 150 тыс. человек, на подавление было направлено более 10 тыс. солдат и офицеров. Зачинщиков, как маленьких детей, секли розгами. Телесные наказания сохранялись в России только для крестьян.

Сопротивление политике, унаследованной от Александра III, нарастало. Все общество радикализировалось. 14 февраля 1901 г. раздался первый после долгого перерыва выстрел в Петербурге. Бывший студент Московского университета Петр Карпович пришел на прием к министру народного просвещения Боголепову и застрелил его - террорист протестовал против наказания студентов, участвовавших в манифестации. Министром народного просвещения был назначен бывший военный министр Банковский, известный своими крайне консервативными взглядами. Год спустя, 2 апреля 1902 г. был убит министр внутренних дел Дмитрий Сипягин. Стрелял бывший студент Степан Балмашов.

Николай II назначил новым министром внутренних дел Вячеслава фон Плеве (1846-1904), поручив ему наведение порядка в империи. Будучи директором департамента полиции при Лорис-Меликове, Плеве сочувствовал конституционным идеям. Став близким сотрудником графа Игнатьева, Плеве превращается в проводника крайне консервативной политики. Он остался ей верен, когда работал под руководством Дмитрия Толстого. Сергеи Витте, считавший, что государь должен опираться на народ (по мнению Плеве, - на дворянство), видел основной порок нового министра внутренних дел, ставшего на короткое время диктатором России, в том, что он - ренегат. Витте был убежден, что фон Плеве, поляк по происхождению, католик, перешел в православие «из житейских выгод».

Объяснение политики фон Плеве Витте видит в том, что «ренегат и не русский, он, конечно, дабы показать, какой он «истинно русский и православный», готов был на всякие стеснительные меры по отношению ко всем подданным его величества неправославным». Незадолго до смерти Ленин придет к точно

[198/199]

такому же выводу, говоря о том, что «инородцы», он имел в виду Сталина, часто «пересаливают» по части русского патриотизма.

Павел Милюков говорил о первом десятилетии царствования Николая II: было две России - Россия Льва Толстого и Плеве. Можно добавить, что было и две правительственные линии - Витте и Плеве. Николай II давал возможность Витте «танцевать на одной ноге», проводя меры, способствовавшие экономическому развитию страны. На другой ноге плясал фон Плеве, принимая самые решительные меры для наведения порядка в разбуженной империи.

Первая война

Нам нужна маленькая победоносная война.

Вячеслав Плеве

Идея была не новой. Екатерина II, выражавшаяся более элегантно, чем министр Николая II, советовала Людовику XVI, боровшемуся с внутренними проблемами: «Спустить натянутые струны вовне страны». Желание организовать «маленькую» и, конечно, «победоносную» войну, возникает неизменно перед лицом больших, трудно решаемых проблем внутри страны. Плеве выразил желание, которое все сильнее ощущало окружение Николая II.

Внезапная смерть Александра III встревожила мир. Газеты писали, что это самое серьезное событие в Европе после 1870 г., что русский император был главной опорой мира в Европе. Мировая печать выражала надежду, что юный монарх, занявший трон отца, будет продолжать его миротворческую политику. Первый международный акт Николая II подтвердил его желание идти по стопам отца. В августе 1898 г. иностранные державы получили предложение участвовать в конференции по разоружению в Гааге. На этой первой международной конференции говорилось о пользе - хотя бы частичного - разоружения.

Разоружение было идеей новой. Но во внешней политике России - как и всех других держав - она занимала третьестепенное место. Первый реальный проект, который был предложен Николаю П. касался традиционного направления русской внешней политики. В конце 1896 г. русский посол в Константинополе Нелилов

[199/200]

представил записку. В ней сообщалось о катастрофах, которые должны были в ближайшее время произойти в Оттоманской империи, в связи с чем рекомендовал немедленно захватить Босфор. Военный министр Банковский и начальник генерального штаба Обручев были сторонниками проведения операции. Генерал Обручев даже разработал план захвата Босфора, перебросив туда войска на плотах. Официальный журнал совещания, на котором обсуждался вопрос, содержал «мнение статс-секретаря Витте», который предупреждал, что занятие Босфора «без соглашения с великим державами по настоящему времени и при настоящих условиях крайне рискованно, а потому может иметь гибельное последствие»24. Планы движения на юг были оставлены. В 1897 г. в Петербург прибыл из Абиссинии русский отставной офицер Н. Леонтьев, военный советник негуса Менелика II. Возникает проект принятия Абиссинии под русское покровительство. В Абиссинию (Эфиопию) была отправлена первая русская официальная дипломатическая миссия.

Увлечение проектами, нередко фантастическими, было в характере Николая II. Его интересовали идея постройки моста через Берингов пролив, план сооружения электрического забора на границах империи. Главное направление внешней политики выкристаллизовывалось не сразу. Свидетельством неуверенности была непривычная для России чехарда на посту министра иностранных дел. С 1816 по 1895 г. внешними делами империи (под чутким руководством императоров) управляло три министра. С 1895 по 1900 г. - тоже трое.

Когда фон Плеве говорил о «маленькой победоносной войне», он уже точно знал врага. Им была - Япония. Выбор противника объяснялся не только легкостью победы, не вызывавшей сомнения. Назначенный на пост военного министра генерал Куропаткин не был согласен со своим предшественником генералом Банковским только по одному вопросу. Куропаткин считал, что следует отправить на фронт одного русского солдата на полтора японских, а Банковский считал, что достаточного одного русского на двух японцев.

Дальний Восток оставался единственной открытой границей Российской империи после того, как южная граница достигла Афганистана. Вопрос проливов был слишком тугим узлом, связавшим все европейские державы, чтобы его можно было разрубить одним ударом. На Дальнем Востоке имелись огромные возможности. В 1891 г. Александр III отправляет наследника в путешествие - в Японию. Оно едва не заканчивается трагически:

24 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. С. 103.

[200/201]

сумасшедший японский полицейский ударом сабли ранит Николая. Будущий император не забыл этого никогда. В дневнике он называет японцев не иначе, как «макаками». Можно думать, что, отправляя цесаревича в Страну восходящего солнца, Александр III заботился не только о расширении географических знаний сына. С 1891 г. строительство Сибирской дороги было значительно ускорено. В 1894 г. она достигла Омска, в 1895 г. - Красноярска.

«На острие железнодорожной линии», как выразился русский историк, Россия входила в «сферу международного экономического и политического соперничества на Тихом океане»25. В 1894 г. Япония начинает войну с Китаем и в следующем году завершает ее сокрушительной победой. По Симоносекскому договору она получила Ляодунский полуостров с Порт-Артуром. Иначе говоря, Япония вышла на материк и стала сухопутным соседом России. Договор зарегистрировал признание Китаем независимости Кореи и особые интересы Японии в Маньчжурии.

Симоносекское соглашение, откровенно пишет Витте, «представлялось мне в высокой степени неблагоприятным для России… Япония переходила уже на материк, завязывала интересы на материке, на том самом материке, где были и наши весьма существенные интересы, а потому появлялся вопрос: как же поступить?» Возможны были два реыения: разделить с Японией Китай: заставить Японию уйти с материка. Сергей Витте представлял вторую точку зрения. По его мнению, «России наиболее выгодно иметь около себя соседом своим сильный, но неподвижный Китай». В связи с чем «необходимо всеми силами поддерживать принцип цельности и неприкосновенности Китайской империи»26. Как все мемуаристы, Витте слегка приукрашивает свои взгляды. Он не хотел допускать Японию к дележу Китая, ибо считал, что Россия имеет возможность мирного проникновения в Небесную империю.

Россия, получив поддержку Франции и Германии, вынудила Японию отказаться от Ляодунского полуострова. Так вспоминал в декабре 1903 г. Николай II о событиях восьмилетней давности: «Тогда Россия твердо сказала Японии: «назад», и она послушалась»27. В 1896 г. политика Витте дала результаты: в мае был подписан секретный договор между Россией и Китаем: стороны обязывались оказывать друг другу помошь «всеми сухопутными и морскими силами» в случае нападения Японии. В августе был

25 Романов Б.А. Россия в Маньчжурии. М.; Л., 1928. С. 4.

26 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 45, 46.

27 Дневник А.Н. Куропаткина// Красный архив. 1922. Т. 2. С. 95.

[201/202]

подписан контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которая шла по территории Маньчжурии, резко сокращая расстояние до Владивостока. Сокращение пути, конечно, имело значение, позволило ускорить строительство. Еще более важным было превращение Маньчжурии в зону русского влияния мирным путем, открывая возможности для экономического развития территории. Для финансирования строительства КВДЖ был создан Русско-китайский банк: 5/8 капитала дала группа французских банков, остальное - Петербургский международный банк. Но в правлении французы получили 3 места, а русские - 5. Русские члены правления назначались министром финансов, который фактически руководил деятельностью банка.

Контр-адмирал Абаза, управляющий делами комитета Дальнего Востока, считал, что «русская железная дорога в Маньчжурии являлась как бы торжественно развернутым национальным флагом победоносного шествия России по захватываемой чужой территории».

Объектом пристального интереса России, кроме Маньчжурии была Корея. В 1896 г. представители России и Японии подписывают Сеульский меморандум, признававший русское доминирующее положение в Корее. Корейский король, находившийся под японским надзором, перешел под покровительство русской миссии. Россия отказывается разделить корейский полуостров на сферы влияния, ибо, аргументирует министр иностранных дел Лобанов-Ростовский, «уступая по договору Японии южную оконечность Корейского полуострова, Россия формально, раз навсегда отказалась бы от наиболее важной в стратегическом и военно-морском отношении части Кореи и таким образом добровольно связала бы свободу действий в будущем»28.

Толчком к отказу от «линии Витте» - мирного проникновения в Китай, используя железные дороги, - был захват Германией 2 ноября 1897 г. бухты Цзяочжоу на Шаньдуньском полуострове. Вместо того чтобы протестовать против захвата территории Китая, с которым имелся союзный договор, Россия решает воспользоваться прецедентом.

Современный исследователь причин русско-японской войны замечает: «Царем руководило какое-то стихийное желание двигаться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами, чтобы Россия доминировала на Тихом океане»29. В этом наблюдении

28 Романов Б.А. Россия в Маньчжурии. Л., 1928. С. 139-148.

29 Рыбаченок И. С. Николай Романов и К. Путь к катастрофе// Российская дипломатия в портретах. Там же. С. 310.

[202/203]

особенно интересно выражение «стихийное желание». Можно говорить об одержимости Николая II Дальним Востоком. На совещаниях, в разговорах с министрами и приближенными император не перестает повторять: «России безусловно необходим свободный в течение круглого года и открытый порт». Впервые он пишет это на Записке Лобанова-Ростовского, касавшейся Симоносекского договора. Николай II за раздел Китая и Кореи. Вынудив Японию отказаться от Ляодунского полуострова, Николай II в декабре 1895 г. все же утверждает решение: «Стремиться, насколько возможно, к приобретению незамерзающего порта в Китайском или Японском морях»30. Куропаткин рассказывал Витте о беседах с императором: «У нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет». Генерал Куропаткин вспоминает и о других «грандиозных планах» в голове Николая II: «Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы».

Русская история убедительно свидетельствует о пользе мечтаний для строительства великих империй. Мечта, фантастический план, проникнувшие в голову государя, даже если их не удается реализовать сразу, переходят в наследство к потомкам. Тихоокеанская мечта Николая II не исчезла вместе с ним и Российской империей. Можно заметить, что раздел Кореи по 50-й параллели в середине XX в. был осуществлением планов, обсуждавшихся между Россией и Японией в самом конце XIX в.

Спутник цесаревича, будущего Николая II, по путешествию в Японию князь Ухтомский во втором томе описания впечатлений поездки высокопарно красноречив: «Крылья русского орла распространились слишком далеко над Азией, чтобы питать хотя бы малейшее на этот счет сомнение. В нашей органической связи со всеми этими странами лежит залог нашего будущего, в котором Азиатская Россия будет простым обозначением всей Азии»31.

Книга была выпущена в октябре 1900 г. В Англии прочли ее с некоторой тревогой, увидев, в частности, приглашение англичанам покинуть Индию. Но мишенью книги была - Япония.

Получение Германией порта Циндао с окрестной территорией в бухте Цзяочжоу в аренду на 99 лет и концессий на строительство железных дорог в Шаньдуне убедило Николая II, что надо спешить. Витте был против прямого вступления на китайскую территорию, напоминал о договоре, но - послушный министр -

30 Там же. С. 307.

31 Цит. по: Мартин Р. Будущность России: Пер. с нем. М., 1906. С. 44-45.

[203/204]

добился (распределив между китайскими чиновниками необходимые взятки) подписания договора об аренде Россией на 25 лет Ляодунского полуострова, который не удалось получить Японии и распространил концессии, данные обществу КВЖД, на строительство линии к открытым портам Данлянваню и Порт-Артуру.

После Германии и России в Китай ринулись Англия и Франция, добившись аренды «своих» портов и железнодорожных концессий. Российские приобретения резко обострили отношения с Японией. Царские дипломаты пошли на уступки Японии в Корее, отказавшись от ранее полученных Россией привилегий. Россия и Англия в 1899 г. договорились о разделе сфер железнодорожного строительства в Китае: к северу от Великой Китайской стены - железнодорожные концессии приобретала Россия, в бассейне Янцзы - Англия.

Летом 1900 г. в Китае началось антиимпериалистическое восстание, быстро охватившее весь северный Китай и Маньчжурию. К восставшим присоединилась армия - они осадили иностранный квартал в Пекине: здания посольств и миссий превратились в укрепленные форты, ожидая штурма и помощи. Инициатором восстания было тайное общество «Кулак во имя справедливости и согласия». Кулак на знаменах восставших дал повод иностранцам назвать восстание «боксерским». Выступление «боксеров» мгновенно объединило все державы, активно участвовавшие в начавшемся разделе Китая. Войска, посланные европейскими державами, Америкой и Японией, достигли в первой половине июля 35 тыс. человек при 106 орудиях. Ядро международной армии составляли русские войска, командовал ею русский генерал Линевич. Легко разбив необученные китайские войска и восставших, международная армия захватила Пекин, освободила европейцев и беспощадно разграбила столицу Китая.

В Маньчжурии «боксеры», соединившиеся с солдатами, захватили русские посты и поселки вдоль строившейся железной дороги, но были быстро разбиты русской армией, которая осталась в Маньчжурии. Россия получила свою часть огромной контрибуции, которую Китай обязался по договору 1901 г. платить победителям. Но, оккупировав Маньчжурию, Россия не торопится покидать ее. Министр иностранных дел Ламздорф, предупреждая о военных настроениях в Японии, предлагал вывести войска из Маньчжурии, что, как он считал, успокоит Токио. Военный министр Куропаткин, напротив, настаивал на долговременной оккупации, а затем присоединении северной части к России либо превращении ее в вассальную территорию наподобие Бухары.

Япония, твердо знающая, чего она хочет, и тщательно подготовлявшая реализацию своих планов, подписывает в январе 1902

[204/205]

г. союзный договор с Англией. Русская дипломатия отвечает согласием на поэтапный вывод войск из Маньчжурии в три срока. Соглашение было подписано в марте 1902 г. Осенью был осуществлен первый этап эвакуации. Настойчивое сопротивление военного министра приостанавливает вывод русских войск. Напряженность отношений с Японией усиливается. В Петербурге не хотят этого видеть. «Войны не будет, потому что я этого не хочу», - объясняет Николай II германскому императору.

Нарастает дипломатическая изоляция России. Вильгельм II не жалеет усилий для того, чтобы поощрять дальневосточные планы русского императора. В письмах он обращается к Николаю II, называя его «адмиралом Тихого океана», и подписывается - Вильгельм II, «адмирал Атлантического океана». Но в 1902 г. после подписания англо-японского договора Берлин известил Японию, что ситуация 1895 г. не повторится. Иначе говоря, Германия не будет мешать Японии приобретать территорию на материке. Франция, напротив, очень неодобрительно относилась к завоевательной политике России на Дальнем Востоке, ибо это отвлекало Петербург от главной - с точки зрения Парижа - германской границы, давало возможность Вильгельму II установить свою гегемонию в Европе.

В числе факторов, подталкивающих Россию к войне с Японией, была деятельность «безобразовцев», как называли группу, созданную отставным кавалерийским офицером Александром Безобразовым. Представленный Николаю II великим князем Александром Михайловичем, Александр Безобразов увлек царя фантастическим планом приобретения для России «без капли крови» Маньчжурии и Кореи. Генерал Куропаткин записал в свой дневник, что «Безобразов буквально «загипнотизировал» царя»32.

В конце XX в. в России, вышедшей из Советского Союза, необыкновенную популярность приобрело слово «мафия». Возможно, что она существует. Но слово используется для объяснения всех проблем, для ответа на все вопросы. «Мафия» - синоним тайного заговора (состав участников меняется в зависимости от взглядов тех, кто его «составлял»), имеющего целью погубить Россию. В начале века популярнейшим объяснением было - «камарилья». Первоначально так называли группу тайных советников испанского короля Фердинанда VII (1784-1833), влиявших на него доносами и интригами. Во второй половине XIX в. либеральный историк Константин Кавелин (1818-1859) писал о русском дворе: «Откровенность дошла до произнесения слова camarilla, которая мешает всему и оттесняет от трона всех честных

32 Красный архив. 1923. № 2. С. 86.

[205/206]

и мыслящих людей»33. В то время слово еще писалось латинскими буквами. В царствование Николая II его стали писать по-русски и все отлично знали, о чем идет речь. Состав «камарильи» при дворе Николая II менялся, не менялось основное: сильное тайное влияние на политику людей, значение которых определялось только тем, что их приблизил к себе император.

Россия формально отказалась от притязаний на Корею, подписав соглашение с Японией. Александр Безобразов составил план «неофициального» проникновения в Страну утренней прохлады. В 1897 г. он приобрел у корейского правительства лесные концессии на реке Ялу. В январе 1903 г. по приказанию Николая II Безобразову был выдан кредит в 2 млн. рублей на создание акционерной компании для эксплуатации леса. На Ялу была послана бригада «лесорубов», состоявшая из 600 отставных унтер-офицеров. Ходили слухи, что в числе акционеров были Мария Федоровна, мать Николая II, и великий князь Александр Михайлович.

В мае 1903 г. император продемонстрировал, что лесная концессия - деталь, что речь идет о выборе политической линии. Александр Безобразов был назначен статс-секретарем. На особом совещании - Николай II созывал их для обсуждения важнейших вопросов, - несмотря на возражения Ламздорфа и Витте, было решено включить Маньчжурию в сферу русского политического и экономического влияния и повысить боевую готовность России на Дальнем Востоке. Ламздорф и Витте отказались подписать официальный журнал, регистрировавший итоги совещания. Дальневосточная политика перешла в ведение Безобразова. Его положение усилилось после того, как сторону «камарильи» принял могущественный министр внутренних дел Плеве. В июне 1903 г. адмирал Алексеев был назначен наместником Дальнего Востока: ему вверялось командование всеми вооруженными силами (морскими и сухопутными).

В августе 1903 г. Сергей Витте был отставлен от должности министра финансов и назначен на декоративный пост председателя Комитета министров. Ламздорф, жалуясь в письме царю, что «если Безобразов будет смещать и назначать министров, то прямо позор быть министром на Руси», выразил желание уйти в отставку. Император ответил: «Мы живем в России, а не за границей… и поэтому я не допускаю и мысли о чьей-либо отставке»34. Ламздорф

33 Кавелин К.Д. Собр. соч. М., 1859. Ч. 2. С. 1159.

34 Цит. по: Рыбаченок И. С. Николай Романов и К. Путь к катастрофе. С. 316.

[206/207]

остался, но дальневосточные дела были изъяты из компетенции министерства иностранных дел.

Николай II шел к войне с Японией, уверенный, что войны не будет, потому что он ее не хочет. Как и его генералы, император был твердо убежден, что японская армия «это все-таки не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ними дело, то, простите за выражение, но от них лишь мокрое место останется»35. Так царь успокаивал своего министра иностранных дел. Князь Ухтомский, сопровождавший Николая, бывшего еще наследником, в поездке по Японии и считавшийся знатоком Дальнего Востока, объяснял немецкому писателю Полю Рорбаху: «Японию в Европе слишком переоценили в деле ее военной способности после ее победы над Китаем. Японцы еще ни разу не имели дела с европейскими войсками»36.

События развивались с поразительной быстротой, которую совершено не ощущали в Петербурге. 31 декабря 1903 г. Япония резкой нотой потребовала вывода русских войск из Маньчжурии. Петербург оставил ноту без ответа. 24 января Токио известило о разрыве дипломатических отношений. Адмирал Алексеев телеграфировал в Петербург, прося разрешения начать мобилизацию и ввести военное положение. Ему ответили указанием продолжать «обмен мнениями» с японским правительством. На следующий день граф Ламздорф послал наместнику телеграмму, в которой разъяснял, что «разрыв дипломатических отношений с Японией отнюдь не означает войны».

Япония видела положение иначе. В ночь с 26 на 27 января японские миноносцы атаковали русскую эскадру в Порт-Артуре. 26 января Николай записал в дневник: «В 8 часов поехали в театр; шла «Русалка» очень хорошо. Вернувшись домой, получил от Алексеева телеграмму с известием, что этой ночью японские миноносцы произвели атаку… Это без объявления войны. Господь да будет нам в помощь!». На следующий день император записывал: «В 4 часа был выход в Собор через переполненные залы к молебну. На возвратном пути были оглушительные крики «ура!». Вообще отовсюду трогательные проявления единодушного подъема духа и негодования против дерзости японцев»37.

Николай II, как обычно, в дневниковых записях деловит и чрезвычайно сдержан. При желании он мог бы написать о подлинном энтузиазме, которое вызвало его появление в открытом

35 Цит. по: Там же. С. 313.

36 Мартин Р. Указ. соч. С. 45-46.

37 Дневник императора Николая II, 1890-1906 гг. Берлин, 1923. С. 130, 131.

[207/208]

окне Зимнего дворца. Патриотический взрыв, вызванный нападением «коварных японцев», дерзостью «макак», напавших на Россию, превышал, как писали газеты того времени, все, что знала страна до сих пор: такого воодушевления всех слоев населения не было даже при начале Крымской войны или войн с турками.

Затем стали приходить известия о поражениях. На суше. На море. Командующим армией был назначен генерал Куропаткин. Перед отъездом на фронт он посетил Витте, который дал ему совет: приехав в Мукден, где находился главнокомандующий адмирал Алексеев, немедленно арестовать его и отправить в Петербург. «В том двоевластии, которое обнаружится со дня вашего приезда, заключается залог всех наших военных неудач»38.

Витте был прав, и Куропаткин вскоре убедился во вреде «двоевластия» на войне. Однако положение не изменилось и тогда, когда главнокомандующим был назначен генерал Куропаткин. Война с Японией была обречена до ее начала: пренебрежительная недооценка противника, неясность цели, отсутствие стратегической концепции военных действий (ее заменяла идея повторить «разгром Наполеона», втянув японские войска в Маньчжурию), слабая подготовленность офицеров, вооружение, уступавшее японскому. В результате радость первых дней быстро омрачилась начавшими приходить известиями о поражениях. Осенью 1904 г. армия Куропаткина проигрывает бои под Ляояном и Шахэ. Россия начинает петь тоскливые песни о маньчжурских сопках, где льется русская кровь. В решительном сражении под Мукденом в феврале 1905 г. Куропаткин вновь терпит сокрушительное поражение. Его сменяет на посту главнокомандующего генерал Линевич, который отводит русские войска на укрепленную позицию и начинает ждать дальнейших событий. В мае 1905 г. Россия и весь мир узнают о том, что эскадра адмирала Рождественского, шедшая из Либавы вокруг света на помощь Порт-Артуру, была уничтожена японцами в Цусимском проливе. Порт-Артур сдался после 239 дней осады в декабре 1904 г. На память о морском поражении остается песня о «гордом «Варяге», который предпочитает открыть кингстоны и уйти на дно, только чтобы не сдаться врагу.

Потерянные битвы - на чужой земле - не означали проигранной войны. По Сибирской магистрали шли эшелоны с новыми солдатами, с вооружением. Могучая империя имела возможности раздавить противника. Но империя была больна изнутри. Горючий материал, накопленный в первое десятилетие царствования

38 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 295.

[208/209]

Николая II, вспыхнул революционными волнениями в разных районах страны. Поражения сыграли роль детонатора.

Продолжать войну (материальные возможности для этого были) или заключить мир, признав победу «азиатов», «макак», никогда раньше не воевавших с европейцами? Николай II выбирает второе решение. Он не хотел войны, он хотел победы, расширения империи. «Нам мало поляков, - писал Сергей Витте, - финляндцев, немцев, латышей, грузин, армян, татар и пр. и пр., мы пожелали еще присоединить территорию с монголами, китайцами, корейцами. Из-за этого и произошла война, потрясшая Российскую империю…»39.

Воспользовавшись предложением президента США Теодора Рузвельта, заявившего о желании сыграть роль «честного маклера», Николай II соглашается начать мирные переговоры. О его желании заключить мир свидетельствует выбор представителя России: мирные переговоры поручаются Сергею Витте - противнику войны с Японией. Инструкции, полученные Витте, содержали «4 нет», четыре неприемлемых условия, все остальное могло быть предметом дискуссий. Исключались из обсуждения: уступка русской территории; уплата военной контрибуции; изъятие железной дороги к Владивостоку (КВЖД); ликвидация русского флота на Тихом океане.

В результате дипломатической торговли 23 августа 1905 г. был подписан мирный договор. Россия потеряла сферы влияния в Китае и Корее, признала преобладающие интересы Японии в Корее. Петербург уступил Японии свои права на аренду Ляодунского полуострова с военно-морской базой Порт-Артур и торговым портом Дальний со всеми концессиями и государственным имуществом. Япония получала безвозмездно Южно-Маньчжурскую дорогу - ветка от КВЖД к Порт-Артуру. Наконец, Россия отдала Японии южную часть острова Сахалин (северная оставалась русской).

Портсмутский мирный договор зафиксировал значительное ослабление позиций России на Дальнем Востоке, появление Японии как сильного соперника на материке - в Корее и Китае. Поспешное подписание договора было необходимо России: без него финансовые державы не хотели подписывать согласие на крупный заграничный заем, необходимый России, изнуренной военными тратами. По империи шла революция - необходим был мир, чтобы с ней справиться.

Представитель императора Сергей Витте получил в награду за Умелую дипломатию (он спас все, что можно было спасти, и начал

39 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 274.

[209/210]

переговоры о получении займа) титул графа. Остряки немедленно переименовали его в графа Полусахалинского. Южная часть Сахалина была единственной русской территорией, потерянной в результате войны. Этого не забывали.

40 лет спустя, почти день в день - 2 сентября 1945 г., Сталин извещая соотечественников о капитуляции Японии, вспомнил: «Поражение русских войск в 1904 г. в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения этого дня»40.

Сталин, конечно, не вспомнил, что он, как и все члены молодой социал-демократической партии, был против войны и радовался поражениям. Подавляющее большинство жителей империи ощущали чувство позора и гнева на виновников войны. Горечь военных поражений питала чувства недовольства правительством, давала основания ставить вопрос: кто виноват в войне, кто виноват в поражениях?

Первая революция

Неудачное самодержавие перестает быть законным.

В. Ключевский

Несчастнейшая из несчастнейших войн и затем как ближайшее последствие - революция, давно подготовленная полицейско-дворцово-камарильным режимом.

С. Витте

Военное поражение отнимает легитимность у самодержавного монарха. По своему положению единоличного защитника государства он не имеет права проигрывать войны. Николай II понимал

40 Правда. 1945. 3 сент.

[210/211]

это и умер от сознания своей неадекватности, какой бы ни была физическая причина его смерти.

Николай II не чувствовал своей ответственности за поражение, ибо думал, что не хотел войны. Общепринятым объяснением было: слабовольного царя толкнули на авантюру авантюристы типа Безобразова и его дружков. Отголосок этого мнения есть и в объяснении Витте относительно «полицейско-дворцово-камарильного режима». Знаменательно, что фраза Витте, относящаяся к русско-японской войне и первой революции, вполне применима как объяснение второй революции (после мировой войны), которая значительно больше, чем первая, заслуживает определения: «несчастнейшая из несчастных».

Заговор - великолепное объяснение всех событий, ибо не нуждается ни в каких объяснениях, поскольку действия тайных сил по природе секретны, невидимы, неуязвимы. Атмосфера, в которой жил Николай II, его семья, его окружение, характер императора, появление при дворе магов и знахарей, исключительная роль в жизни страны секретных полицейских служб - давали великолепный материал для разговоров о заговорах. С. Витте говорит о заговоре «камарильи». Но был также «революционный заговор», тщательно культивируемый полицией. «Протоколы сионских мудрецов», как убедительно доказывает Анри Роллен, разоблачая губительную для государства экономическую политику, придуманную «еврейскими заговорщиками», имели в виду политику Сергея Витте, его реформу русских финансов. Введение золотого обращения, винная монополия, интенсивное строительство железных дорог, меры, способствовавшие развитию капитализма в России, - объяснялись выполнением заданий «сионских мудрецов»41. Витте ознакомился с «Протоколами» в 1901 г., будучи министром финансов, еще до их русской публикации (в 1903 г.) в журнале «Знамя», редактируемом известным антисемитом Крушеваном. В 1905 г., заняв пост председателя Совета министров, Витте передает текст на анализ директору департамента полиции Лопухину. Сергей Витте знал, что он лично не служит евреям, но верил, что существует некий мировой еврейский центр, определяющий политику для всех евреев. Директор департамента полиции никак не мог убедить премьер-министра, что «такая организация существует только в антисемитских легендах». Позднее, как свидетельствуют воспоминания Витте, он принял точку зрения Лопухина.

Слухи и разговоры о заговорах, таинственных дьявольских силах, угрожавших империи и самодержавию, росли, распространялись

41 Rollin H. Указ. соч. С. 337, 342.

[211/212]

на фоне реальных проблем, которые военное поражение довело до взрыва.

Где была главная проблема, знали все. «Будущность России тесным образом связана с будущностью русского сельского хозяйства… Будущность России находится в деревне»42, - утверждал немецкий автор острой антирусской книги «Будущность России», опубликованной в 1906 г. В августе 1905 г., во время мирных переговоров в Портсмуте, д-р Рудольф Мартин, статский советник императорского статистического ведомства, опубликовал свою первую книгу «Будущность России и Японии», где предсказывал победу Японии. Вышедшая год спустя - в разгар русской революции, вторая книга торжествующе объявляла, что у России нет будущего, ибо нет будущего у русского сельского хозяйства. В 1969 г. автор официальной «Экономической истории СССР» В. Чентулов утверждал: «Аграрный вопрос был центральным вопросом первой русской революции»43.

В 1898 г. Сергей Витте направил молодому царю записку, сюжет которой был изложен в одной фразе: «Крестьянский вопрос, по моему глубочайшему убеждению, является ныне первостепенным вопросом жизни России. Его необходимо упорядочить»44.

Министр финансов использовал осторожное слово - «упорядочить». Он не хотел пугать императора революционными предложениями. Он напоминал о великой реформе 1861 г., освободившей русских крестьян от крепостного права, и говорил о необходимости привести в порядок положение в деревне, решить проблемы, накопившиеся за десятилетия, последовавшие за освобождением. Сергей Витте аргументирует как финансист: бюджет до освобождения составлял 350 млн. рублей, освобождение дало возможность довести его до 1400 млн. Население России насчитывало 130 млн. Между тем, бюджет Франции при 38 млн. жителей составляет 1260 млн. рублей, бюджет Австрии при населении в 43 млн. человек - 1100 млн. рублей45.

Россия, объяснял министр финансов, нуждается в средствах для интенсивной индустриализации страны. Сельское хозяйство - основной источник бюджетных поступлений - дает их недостаточно.

Энергия, полученная после толчка 1861 г., исчерпалась. Крестьяне интересовали Витте прежде всего как налогоплательщики. Он не переставал увеличивать тяжесть налогов, но средств государству

42 Мартин Р. Указ. соч. С. 13, 14.

43 Чентулов В.Т. Экономическая история СССР. М., 1969. С. 162.

44 Bumme С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 527.

45 Там же.

[212/213]

нужно было все больше и больше. Обнищание крестьян ставило предел налоговому прессу, недовольство крестьян нарастало. В начале века число крестьянских волнений быстро увеличивается, перерастая в революцию. Сравнительно спокойные 80- 90-е годы сменяются бурными годами начала XX в. В числе главных причин были быстрый рост сельского населения и приход нового поколения, начавшего жизнь после отмены крепостного права.

Крестьянские выступления, революция 1905-1906 гг. шли под главным лозунгом, выражавшим основное стремление сельского населения России - больше земли. В 1917 г. большевики победили, ибо, наряду с требованием прекращения войны, они выдвинули лозунг: «земля крестьянам!». В первые годы XX в. политическая жизнь России развивается с поразительной быстротой: возникает множество партий самых разных направлений. Подавляющее их большинство - все революционные и многие либеральные, центристские - поддерживают крестьянское требование.

Нехватка земли, крестьянское малоземелье, возможность удовлетворить требования крестьян, отобрав землю у помещиков, - важнейший русский миф XX в. Миф жил, несмотря на существование фактических данных, опровергавших его. Как всегда, рациональные аргументы не могли поколебать мифическое представление о действительности, тем более что существование мифа было полезно политическим партиям, эксплуатировавшим его в своих интересах.

В 1906 г. вышла книга П. Маслова «Аграрный вопрос в России», в которой имелись все данные, необходимые для разоблачения мифа. Автор использовал официальные статистические данные. Прежде всего, статистика свидетельствовала о наличии в России земли, опровергая рассуждения о «земельной тесноте». Сбрасывая со счета 1/3 русской территории (на севере и северо-востоке), не удобной для сельскохозяйственных работ, в России приходилось удобной земли 2,1 десятины46 на человека, во Франции - 0,82 десятины, в Германии - 0,62 десятины47. Значительно важнее по своим последствиям был миф о помещиках, которые держат в руках всю землю. Дворяне не переставали продавать свою землю, начиная с 60-х годов XIX в. В 1905 г. крестьянам принадлежало около 164 млн. десятин, дворянам - 53 млн. Десятин (значительную площадь этой земли занимали леса). В 1916 г. 80% обрабатываемой земли принадлежало крестьянам, которые

46 1 десятина составляет 1,092 гектара.

47 Маслов П. Аграрный вопрос в России. 3-е изд. СПб., 1906. С. 204.

[213/214]

дополнительно арендовали часть земли, остававшейся у помещиков48. Бесспорным доказательством мифичности лозунга «даешь землю!» стал раздел помещичьей земли после Октябрьской революции. Каждый крестьянин получил от 0,1 десятины (в Московской, Новгородской, Вятской губерниях) до 0,5-1,0 десятины (в Петербургской, Саратовской)49.

Мифичность главного крестьянского требования, поддерживаемого политическими партиями, не меняла подлинного факта - бедности значительной части крестьянства. «Едва ли много более половины живут, а остальные прозябают», - сообщал Витте Николаю II50. Причиной отсталости русского сельского хозяйства была чрезвычайно низкая производительность. Урожайность крестьянских полей была в 2-4 раза ниже урожайности в европейских странах. «Современный немецкий крестьянин, - с гордостью сообщает Рудольф Мартин, - получает с земли втрое больший доход, чем русский мужик»51. Чтобы произвести то количество зерна, какое русский крестьянин получает на наделе в 2,6 десятины, французу достаточно было бы владеть площадью в полдесятины52.

Рудольф Мартин замечает, что в 1800 г. не было большого различия между русскими и немецкими крестьянами. «Как бы ни были примитивны земледельческие орудия русского крестьянина, они не могли быть значительно хуже орудий немецкого крестьянина»53.

Прошел век - русский крестьянин сохранил, по словам С. Прокоповича, сельскохозяйственную технику XVI в.54. Широко использовалась в начале XX в. деревянная соха. Доминировала трехпольная система.

В записке Николаю II Сергей Витте аргументировал необходимость «упорядочить» крестьянский вопрос финансовыми соображениями, но главную вину за отсталость русского сельского хозяйства он возлагал на фактор идеологический - на существование общины. Поэтому решение крестьянского вопроса он видел в превращении крестьянина в «действительно свободного

48 Nove A. Op. cit. P. 23.

49 Прокопович С.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 133.

50 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 524.

51 Мартин Р. Указ. соч. С. 34.

52 Цит. по: Пушкарев С.Г. Россия в XIX в. (1801-1914). Нью-Йорк, 1956. С. 358.

53 Мартин Р. Указ. соч. С. 93.

54 Прокопович С.Н. Указ. соч. С. 117.

[214/215]

человека»55. Витте пишет: «Крестьянин - раб своих односельчан и сельского управления»56.

Казалось, что отрицательное влияние общины на развитие сельского хозяйства очевидно. В Прибалтике, где земли были хуже, чем в центральной России, урожайность была выше. Но дворянство продолжало опасаться полного освобождения крестьян. Государство по-прежнему видело интерес в сохранении общины как инструмента контроля. Шел, наконец, принципиальный идеологический спор. «Было провозглашено, - пишет Витте в главе, посвященной крестьянскому вопросу, - что «община» - это особенность русского народа, что посягать на общину - значит посягать на своеобразный русский дух. Общество, мол, существовало с древности, это цемент русской народной жизни»57. Сергей Витте возражает против этой точки зрения, видя в общинном владении лишь стадию развития культуры и государственности, и утверждает необходимость «перехода в индивидуализм - в индивидуальную собственность»58.

В письме Николаю II Витте предлагал «сделать крестьянина действительно свободным человеком» - дать ему возможность выйти из общины и предоставить все права, которыми пользовались другие сословия. «Какое произвело это письмо впечатление на государя, - заключает Витте, - мне неизвестно, так как государь затем со мною по этому предмету не говорил»59.

Реформа, осуществленная в 1906 г., была основана на программе, предложенной в 1898 г. Витте считал, что Столыпин «украл» у него план. Можно говорить о переходе Петра Столыпина на сторону тех, кто видел причину отсталости русского сельского хозяйства в общинном землевладении, в отсутствии свободного единоличного хозяина-крестьянина. Убийство Столыпина в 1911 г. свидетельствовало, что противников такого решения важнейшего вопроса русской жизни было очень много.

Выражением нараставшего кризиса в стране было появление политических партий, рожденных всеобщим недовольством и стремившихся им овладеть, руководить. До начала XX в. Россия не знала партий в современном смысле слова. Были тайные общества, подпольные организации.

В марте 1898 г. социал-демократические кружки, появившиеся в разных городах России, делают первую попытку объединиться.

55 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 528.

56 Там же. С. 524.

57 Там же. С. 492.

58 Там же. С. 492.

59 Витте С.Ю. Указ. соч. С. 528.

[215/216]

В Минске собирается 1-й съезд представителей кружков, объявляющий о создании Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). В съезде участвовало 9 человек, они были сразу же арестованы полицией. Летом того же года Георгий Плеханов (1856-1918), один из основателей русской социал-демократии, участник создания II Интернационала, говоря о положении русского революционного движения, предсказал: «Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может». В июле 1903 г. в Брюсселе социал-демократы на съезде, который они называли вторым, принимают решение о создании РСДРП. На съезде присутствует Ленин, представивший свой «организационный план» партии, как армии, имеющей ясную цель: свержение самодержавия. Ленин изложил свой план в брошюре, озаглавленной: «Что делать?». Будущий вождь партии давал простой ответ: делать революцию.

К этому времени существовала и действовала партия социалистов-революционеров, сложившаяся из различных групп и союзов, продолжавших традиции «Народной воли». Социалисты-революционеры (эсеры) делали ставку на крестьянство, видя в нем главную силу будущей революции. Решением крестьянского вопроса для эсеров была «социализация земли»: полная ликвидация частной собственности на землю и предоставление земли в распоряжение всего общества. Главным инструментом воздействия на массы социалисты-революционеры считали террор. Убийство студентом Петром Карповичем министра народного просвещения Боголепова было актом одиночки, мстившего за закон, позволяющий студентов, участвовавших в «беспорядках», отдавать в солдаты или увольнять без права поступления в университет навсегда. Историк русского революционного движения заметил, что студенческие волнения 1899-1902 гг., с которыми боролся Боголепов, дали множество мучеников - исключенных студентов. В результате из бывших участников волнений сложился «офицерский состав всех революционных организаций эпохи революции 1905 г. - как социалистов-революционеров, так и социал-демократов»60.

Петр Карпович был казнен, закон о студентах не был отменен. И в том же, 1901 г. Святейший синод отлучил от церкви, предал анафеме апостола непротивления Льва Толстого.

В апреле 1902 г. Степан Балмашов, отправленный на год в солдаты за участие в студенческих беспорядках, убивает двумя выстрелами из револьвера министра внутренних дел Сипягина.

60 Николаевский Б. История одного предателя. Нью-Йорк, 1980. С. 77.

[216/217]

Это - первое выступление Боевой организации партии социалистов-революционеров. Военный суд приговаривает террориста, которому едва исполнился 21 год, к смертной казни через повешение. Боевая организация отвечает новыми убийствами, которые партия называет «казнями». Князь Оболенский был застрелен за жестокую расправу с полтавскими крестьянами, уфимский губернатор Богданович - за приказ стрелять в бастовавших рабочих Златоуста.

Россия «возвращается» на тридцать лет назад. Новая волна терроризма воспринимается как ответ на жестокую политику власти. Издатель «Нового времени» записывает 14 ноября 1904 г.: «Можно спросить, есть ли у правительства друзья? И ответить совершенно уверенно: нет. Какие же могут быть друзья у дураков и олухов, у грабителей и воров»61. В преданности Александра Суворина самодержавной власти сомнений не было. Но правительство Николая II вызывало даже у него чувство неудовлетворения. Либерал Иосиф Гессен вспоминает, что встретил после убийства Сипягина высокого чиновника министерства юстиции, будущего министра Ивана Щегловитова. «Что скажете?» - спросил Щегловитов своего хорошего знакомого Гессена. Тот ответил. «Конечно, это ужасно». И услышал: «Ужасно, ужасно! Но поделом вору и мука»62. Министра внутренних дел не любили даже в правительственных кругах.

Особенностью нового витка терроризма в России была его тесная связь с полицией.

После убийства Сипягина кресло министра внутренних дел занял Вячеслав Плеве. Начальник Петербургского охранного отделения Александр Герасимов, назначенный на этот пост Плеве, в мемуарах, написанных в эмиграции, вспоминал своего начальника: крупный вождь, человек, слишком самонадеянный, но сильный, властный, державший в своих руках все нити внутренней политики63. Плеве, - пишет А. Герасимов, - был одушевлен тогда одной идеей: никакой революции в стране нет. Все это выдумки интеллигентов. Широкие массы рабочих и крестьян глубоко монархичны. Надо выловить агитаторов и без колебания расправиться с революционерами64.

Программа начальника Московского охранного отделения Сергея Зубатова (1863-1917) позволяла, как утверждал ее составитель, решить обе проблемы, лежавшие в основе концепции

61 Суворин А. С. Указ. соч. С. 327.

62 Гессен И.В. В двух веках. Жизненный отчет. Берлин, 1937. С. 144.

63 Герасимов А.В. На лезвии с террористами. Париж, 1985. С. 16.

64 Там же. С. 20.

[217/218]

Плеве. Новый министр внутренних дел назначил Зубатова начальником особого отдела департамента полиции, передав в его руки проблему революции. Говорят, что самые лучшие пожарники получаются из поджигателей. Наиболее удачливые полицейские вышли в России из людей, в молодости увлекавшихся подрывными идеями. Из них был и Сергей Зубатов.

Главная идея Зубатова состояла в том, что революцию следует рассматривать прежде всего как проблему не полицейскую, а политическую. Задача, как он ее видел, состояла в привлечении рабочих на сторону самодержавия, помогая им в защите экономических интересов против капиталистов. Петр Заварзин, один из виднейших русских жандармов, преемник Зубатова в Московском охранном отделении, пишет: «С.В. Зубатов, - человек не только безусловно сильный, но даже представлявший собой исключительную личность». Заварзин сжато и точно излагает ситуацию: «Здоровой русской национальной организации в России не было, и мечтой Зубатова было дать толчок к ее созданию. Исходя из этого он остановился на мысли легализации в рабочей организации минимума политической и экономической доктрины, проводимой социалистами в своих программах, но на основах Самодержавия, Православия и Русской национальности»65.

Программа «полицейского социализма», разработанная Сергеем Зубатовым, была шире, чем представлял ее Заварзин. В 1901 г. под негласным покровительством московской охранки, т.е. Зубатова, было открыто «Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». В том же году в Минске тайные агенты Зубатова организуют «Еврейскую независимую рабочую партию». «Отец провокации» считал необходимым контролировать, кроме рабочего, также и национальные движения. И начал с евреев, роль которых в революционном движении начала века стала очень заметной. В апреле 1904 г. сторонники зубатовской идеи создали в Петербурге «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», ведущую роль в котором играл агент охранки священник Гапон.

Политическая программа Сергея Зубатова была одной из граней его борьбы с революцией. Тщательное внимание уделял он борьбе с революционными партиями. Прежде всего Зубатов был отличным полицейским. Он вводит технические новшества для быстрого преодоления отставания русской полиции от западноевропейской: фотографирование всех арестованных, дактилоскопию, систематическое регистрирование арестованных и т. д. Он далеко опережает полицию других стран в области проникновения

65 Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. С. 70.

[218/219]

в революционные организации, группы, союзы. Тайная агентура - вот, по его мнению, ключ к победе. Агенты, которых он направляет в революционные организации, не ограничиваются наблюдением. «Мы вызовем вас на террор, - объяснял он арестованным, которых вербовал в агенты, - и раздавим». Зубатов был великим вербовщиком и учил своему искусству молодых жандармов: «Вы, господа, должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в тайной связи. Берегите ее как зеницу ока. Один неосторожный шаг и вы ее опозорите»66.

Наименование тайного агента полиции - сотрудник или секретный сотрудник (сексот) сохранилось и в советское время.

Успехи Сергея Зубатова, встречавшего сопротивление в консервативных кругах охраны, были несомненными. В числе «добыч» московского охранника был Евно Азеф, с помощью и под руководством полиции ставший во главе Боевой организации социалистов-революционеров.

Пронизанные провокаторами, агентами полиции, революционные организации, руководимые «в интересах» самодержавия, дали организаторам провокаторской деятельности огромные возможности. Могучий инструмент - террористы, выполняющие приказы своих руководителей, служащих охране, - стал использоваться для пропаганды политических идей, устранения чиновников, мешавших продвижению по службе, для решения междепартаментских споров. Вячеслав Плеве был горячим сторонником использования «системы провокации» и стал ее жертвой. Плеве дал разрешение на то, чтобы агент охраны Азеф занял место руководителя Боевой организации. Член ее Егор Сазонов 28 июля 1904 г. бросил бомбу в карету министра внутренних дел и убил его.

Убийство Плеве, второго министра внутренних дел на протяжении двух лет, потрясло общество, убедило его во всемогуществе террористов и слабости власти. Назначение министром внутренних дел князя Святополка-Мирского, объявившего о желании правительства установить отношения «доверия» с обществом, было воспринято как начало «весны», свидетельствуя, что напуганное правительство идет на уступки.

Новый министр внутренних дел подал Николаю II проект указа о «крупных внутренних преобразованиях», в числе которых были предоставление крестьянам полных прав, которыми обладали другие сословия, отмена всех ограничений, касавшихся старообрядцев. Витте, рассказывая, что император созвал в ноябре

66 Николаевский Б. Указ. соч. С. 42-43.

[219/220]

1904 г. совещание для обсуждения проекта Святополка-Мирского, подчеркивает этим прогресс, сделанный государем «в политическом мировоззрении». Ибо раньше, когда Витте говорил императору: «Таково общественное мнение», - он слышал в ответ: «А мне какое дело до общественного мнения»67.

Признание необходимости учитывать общественное мнение приходило с огромным трудом. 9 декабря 1904 г. «Правительственный вестник» сообщил, что председатель черниговского губернского земского собрания послал телеграфом государю ходатайство по целому ряду вопросов общегосударственного свойства. Император собственноручно «начертал на телеграмме: «Нахожу поступок председателя черниговского земского собрания дерзким и бестактным. Заниматься вопросами государственного управления не дело земских собраний, круг деятельности и прав которых ясно очерчен законом». Алексей Суворин, занесший в дневник текст резолюции, добавляет: «Тяжелое и нехорошее впечатление. Это повторение знаменитого выражения «бессмысленные мечтания»68. Издатель «Нового времени», популярнейшей газеты правого направления, с ужасом видит, что взгляды Николая II не изменились с 1894 г., когда, вступив на престол, он отверг все посягательства земств на участие в государственной деятельности.

Положение менялось, и даже Николай II вынужден был это признать. В печати обсуждались проекты радикальных реформ. В октябре 1904 г. в Париже собрались представители либеральных движений и революционных партий, принявшие решение координировать действия против самодержавного строя. В ноябре 1904 г. в Петербурге состоялось совещание умеренных земских деятелей, потребовавшее свободы слова и печати, неприкосновенности личности, уравнения крестьян со всеми сословиями, а также созыва «свободно избранных представителей народа» и участия народных представителей в законодательной деятельности, составлении государственного бюджета, контроле за деятельностью администрации.

Современники событий и историки согласны: революция началась 9 января 1905 г. После захвата власти большевиками долгие годы 9 января (22 февраля по новому стилю) было отмечаемой датой. Только после того, как Сталин прекратил моду на революции, советский народ перестал отмечать годовщину «Кровавого воскресенья».

67 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 328.

68 Суворин А. С. Указ. соч. С. 329.

[220/221]

Воскресным утром 9 января 1905 г. рабочие Петербурга отправились с петицией к Зимнему дворцу - просить царя удовлетворить требования: 8-часовой рабочий день, повышение зарплаты. Организатором манифестации было «Общество русских фабричных и заводских рабочих», которым руководил священник Георгий Гапон, агент охранного отделения. Инициатор создания «Общества» Сергей Зубатов, покровитель Гапона, твердо верил в необходимость единения рабочих с царем. Прогресс в России, по его убеждению, был возможен только благодаря самодержавию. Он любил повторять: «При Иоанне Грозном четвертовали и рвали ноздри, а при Николае II мы на пороге к парламентаризму»69.

«Кровавое воскресенье» сконцентрировало как в линзе особенности времени: движение протеста, организованное охранным отделением, полицейский агент во главе рабочего движения, выдвигающего умеренные требования и декларирующего преданность монархии, необъяснимо жестокое поведение властей. Мирная демонстрация была расстреляна. По официальным данным, было убито 96 человек и 333 ранено (из них 34 человека умерли от ран). Неофициальные источники говорят о сотнях убитых (от 800 до 1000). Николая II не было в Петербурге. 9 января император записал в дневник: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых»70. Почему войска «должны были стрелять», осталось невыясненным до конца. Выдвигались различные объяснения. В числе версий был и «заговор камарильи» против Николая II, желавшей заменить его «сильным царем». Новейший биограф последнего императора называет эту версию «соблазнительной», но излишне романтичной. «В России, - пишет он, - обожают найти заговор там, где на самом деле обычно одно разгильдяйство. Кто-то что-то не проверил и кого-то не предупредил… А кто-то решил перестраховаться, позвал войска и удалил царя из Петербурга… По чьей-то глупости или лени обычно и возникают у нас великие и страшные события»71. Так из 1993 г. видел «кровавое воскресенье» русский историк. Современник говорит о потрясающем впечатлении, которое произвел на всех расстрел безоружной толпы, шедшей с иконами и пением к царю. «Расстрел показал, насколько власть была сильнее

69 Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. С. 70.

70 Дневник императора Николая II. С. 194.

71 Радзинский Э. Указ. соч. С. 102.

[221/222]

безоружной толпы, но что зато самые основания власти тогда стали шататься»72.

В конце декабря 1904 г. пришло известие о падении Порт-Артура, усилившее антиправительственные настроения. 1905-й год начался «кровавым воскресеньем», а 4 февраля в Москве был убит членом Боевой организации великий князь Сергей Александрович (дядя Николая II). Террориста Ивана Каляева судили быстро и решительно: 10 мая он был повешен. Убийца Плеве - Егор Сазонов был приговорен не к смерти, а к бессрочной каторге. Разные наказания отражали неспособность власти выбрать политику сопротивления революции.

После 9 января министр внутренних дел «либерал» Святополк-Мирский был уволен в отставку. Его место занял Александр Булыгин. Одновременно «в видах охранения государственного порядка и общественной безопасности» был учрежден пост генерал-губернатора Санкт-Петербурга, наделенного чрезвычайными полномочиями. Николай II доверил пост бывшему московскому обер-полицмейстеру генералу Дмитрию Трепову. В его руках оказалась вся полиция империи. Генерал Трепов вошел в историю приказом, отданным полиции, посланной разгонять рабочие демонстрации: «Патронов не жалеть!»73.

Выбор генерала Трепова объяснялся личным доверием, которое питал к нему император. Но значение имела не столько личность человека, который должен был навести порядок, сколько факт одновременного назначения двух министров внутренних дел. Или, как видели современники, министра и диктатора. В один день, 18 февраля 1905 г., были опубликованы три противоречивых правительственных акта: царский манифест, призывавший «благомыслящих людей всех сословий и состояний» способствовать искоренению крамолы и противодействовать смуте; указ Сенату возложить на Совет министров обязанность рассматривать и обсуждать предложения о государственных реформах, поступающие от обществ и частных лиц; рескрипт министру внутренних дел о привлечении народных представителей к участию «в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений».

В рескрипте - впервые с высоты престола - было заявлено согласие на созыв представительного собрания, но в манифесте утверждалась незыблемость самодержавной власти. В конце февраля пришло извести о тяжелом поражении русской армии под Мукденом.

72 Маклаков В.А. Из воспоминаний. Нью-Йорк, 1954. С. 320.

73 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 40.

[222/223]

В революцию включаются все новые и новые слои населения. Крестьяне жгут помещичьи усадьбы - это называется «аграрные беспорядки». Рабочие организуют забастовки, которые сопровождаются уличными демонстрациями, переходящими в столкновение с полицией. Летом 1905 г. восстает броненосец «Князь Потемкин Таврический». Красный флаг на военном корабле станет синонимом революции 1905 г. Быстро левеет либеральная интеллигенция: возникает множество профессиональных всероссийских союзов: инженеров и техников, адвокатов, врачей, агрономов, статистиков и т. д. В начале мая 1905 г. собравшийся в Москве съезд представителей профессиональных организаций создает «Союз союзов» и принимает политическую программу: созыв Учредительного собрания. Правительство, совершенно растерявшееся, дергалось то направо, то налево. Генерал Трепов неожиданно согласился на восстановление автономии университетов, удовлетворяя требования профессоров и студентов. Университеты обрели экстерриториальность (полиция не имела права входить в них) и стали центром революционного движения в городах.

Загорелись окраины. Этим словом обозначались все нецентральные регионы империи: Царство Польское и прибалтийские губернии, Юго-Западный край (Малороссия) и Сибирь, Кавказ, Финляндия, Средняя Азия. Революционное движение в каждой из «окраин» носило особый характер. Василий Ключевский, объяснявший территориальный рост России политической необходимостью, называвший войну с Японией «самой несчастной и изнурительной, какую вела Россия», но полагавший, что северная Маньчжурия «необходима для обороны Восточной Сибири и Приморской области»74, отчетливо видел хрупкость империи. «Противоречие в этнографическом составе Русского государства на западных европейских и восточных азиатских окраинах, - размышлял историк в записях для себя, - там захвачены области или народности с культурой гораздо выше нашей, здесь - гораздо ниже; там мы не умеем сладить с покоренными, потому что не можем подняться до их уровня, здесь не хотим ладить с ними, потому что презираем их и не умеем поднять их до своего уровня. Там и здесь неровни нам и потому наши враги»75.

Основное различие в характере революционного движения на западных и восточных «окраинах» состояло в том, что в Польше, Финляндии и, отчасти, в прибалтийских губерниях важную роль играли национальные лозунги, на Кавказе и в Средней Азии, как

74 Ключевский В. Курс русской истории. Т. 5. С. 301.

75 Ключевский Б. О. Литературные портреты. С. 442.

[223/224]

в Малороссии и центральной России, - главным был крестьянский вопрос.

Важным инструментом борьбы с революцией было разжигание национальной розни. Полиция организовала еврейские погромы в августе 1905 г. произошла страшная резня в Баку и Шуше. Были сотни убитых с обеих сторон - армян и азери, которых в то время называли татарами. Кровавое столкновение, поразившее современников числом жертв, заслуживает внимания историков и потому, что в числе первых сигналов распада советской империи были армянские погромы в Баку и Степанакерте (так в советское время стала называться Шуша). Три четверти века коммунистической власти не устранили болевых точек. Остались и «специалисты», верившие, что междоусобные национальные схватки помогут центру сохранить власть.

Главным средством борьбы с революцией на окраинах, как и в центре, оставалась военная сила. Только в Финляндии успокоение пришло после возвращения великому княжеству автономных прав. Рисуя положение в стране, Сергей Витте перечисляет: «В балтийских губерниях… было почти вроде военного положения, там действовали войска виленского округа… На Кавказе целые уезды и города находились в полном восстании… Царство Польское находилось почти в открытом восстании, но революция держалась внутри, только в некоторых местностях прорывалась наружу, потому что была сравнительно значительная военная сила и был хотя не орел, но прямой и мужественный генерал-губернатор Скалон…». Вывод, который делает государственный деятель: там, где власть находится в руках решительного, неколеблющегося губернатора, революционное движение не выходило за рамки, там, где власть была в руках нерешительного представителя власти, - вспыхивали восстания. Например, на Кавказе, где наместник граф Воронцов-Дашков вел политику, выражающуюся «в постоянной смене либеральнейших и реакционных мер»76.

В октябре 1905 г. революционные партии и профессиональные революционеры провели первую в истории России всеобщую политическую забастовку, в которой приняли участие железнодорожники. Николай II писал 19 октября 1905 г. матери: «Ты, конечно, помнишь январские дни, которые мы провели вместе в Царском… Но они ничто по сравнению с теперешними днями. Забастовки железных дорог, которые начались вокруг Москвы, потом сразу охватили всю Россию. Петербург и Москва оказались отрезанными от внутренних губерний… После железных дорог стачка перешла на фабрики и заводы, а потом даже в городские

76 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 548-549.

[224/225]

учреждения. Подумай, какой стыд!.. Только и были сведения о забастовках, об убийствах городовых, казаков и солдат, о беспорядках, волнениях и возмущениях…»77.

Николай II мог бы добавить о возникновении в Петербурге для руководства всеобщей забастовкой Совета рабочих депутатов, зародыша второй власти. В политический словарь эпохи входит слово «Ахеронт» - так в греческой мифологии называлась река в подземном царстве. Русские политики и публицисты видят в революционном движении адскую реку, волны которой грозят залить всех и все. Революция становится противостоянием двух страшных сил - самодержавия и «Ахеронта». Либеральные течения, опасаясь, что волны адской реки могут их захлестнуть, главного врага видели в самодержавии. «Либерализм, - вспоминает Василий Маклаков, - счел себя вынужденным опираться на… Ахеронт»78.

Вспоминая в эмиграции события 1905 г., либерал Иосиф Гессен рисует страшную картину революционной стихии: «Демобилизуемые войска, беспорядочно возвращавшиеся с Дальнего Востока, громили все на своем пути. Организуемые местной администрацией городские подонки устраивали погромы евреев и интеллигенции, революционные партии револьверами и бомбами громили полицию и жандармов и под руководством впервые тогда образовавшегося Совета рабочих и крестьянских депутатов вымогали у населения вторую, а потом и третью всеобщие забастовки, явно обреченные на неудачи. Теперь, когда вскрыта огромная роль провокации в общественном движении, трудно допустить, чтобы организация - рассудку вопреки - этих забастовок, как и декабрьского вооруженного восстания в Москве, обошлась без ее участия»79.

Вооруженное восстание в Москве в декабре 1905 г. было кульминацией революции, которая будет еще долгие месяцы бушевать по стране, неуклонно теряя силу. Николай II писал своей матери через два дня после принятого им необычайно трудного решения. «В течение этих ужасных дней, - рассказывает император, - я виделся с Витте постоянно. Наши разговоры начинались утром и кончались вечером при полной темноте. Предстояло избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всеми силами стараться подавить крамолу. И другой путь - предоставление гражданских прав населению, свобода слова, печати, собраний, союзов и т. д. Кроме того, обязательство проводить

77 Цит. по: Радзинский Э. Указ. соч. С. 105.

78 Маклаков В.А. Указ. соч. С. 328.

79 Гессен И.В. В двух веках. С. 213.

[225/226]

всякие законопроекты через Государственную Думу… Это в сущности и есть конституция. Витте горячо отстаивал этот путь. И все, к кому я обращался, отвечали мне так же, как и Витте»80, 17 октября 1905 г. Николай подписал Манифест, формально означавший конец неограниченной монархии в России.

Николай II в письме изложил содержание Манифеста: гражданские свободы и созыв парламента - Думы. После взрыва радости - сразу пришло разочарование. Революционеры считали, что получили слишком мало, сторонники самодержавной власти возмущались чрезмерными уступками «парламентаризму». Очень недоволен был вырванной у него «конституцией» Николай II.

Думская монархия

Конституционная монархия была единственным способом мирного преобразования государства.

Василий Маклаков

Первой легальной политической партией, зарегистрировавшейся в октябре 1905 г., была либеральная конституционно-демократическая партия (КД). Очень скоро она сменила название на партию «Народной свободы», но все говорили о КД - кадетской партии, кадетах. Лидером кадетов был историк Павел Милюков. Юрист Василий Маклаков, один из лучших ораторов России, занимал в ней правое крыло. В то время как для Милюкова в 1905 г. революционеры были «союзниками слева», Маклаков считал необходимым и возможным мирное, нереволюционное преобразование России в конституционную монархию. Эта точка зрения разделялась немногими.

После подписания Манифеста Николай II дал согласие на создание Совета министров. Председателем был назначен граф Витте - он стал первый в истории России премьер-министр. Правительство Витте считало своими главными задачами подготовку выборов в Думу и подавление военной силой «беспорядков». Армия была использована для подавления вооруженного восстания в Москве, карательные экспедиции действовали

80 Радзинский Э. Указ. соч. С. 106.

[226/227]

в Сибири (вдоль железной дороги и в крупных городах), в Прибалтике. В Польше Витте счел необходимым ввести военное положение, ибо нашел в Царстве Польском «состояние анархии».

Ситуация представлялась премьер-министру опасной, ибо война с Японией потребовала концентрации войск на Дальнем Востоке, вооруженные силы имелись также на окраинах. Центр был оголен. Требовалось как можно быстрее перебросить в центральные губернии войска из Забайкалья: забастовка железнодорожников остановила движение войск. «Необходимо во что бы то ни стало водворить порядок на Сибирской дороге и уничтожить революцию в сибирских центрах», - телеграфировал Витте 26 декабря 1905 г. командующему войсками Сибирского военного округа генералу Сухотину81. Человек умеренных взглядов, Сергей Витте, сильно встревоженный восстанием в Москве, настаивает на применении решительных мер по отношению к бунтовщикам. 23 января 1906 г. в докладе царю Витте сообщает: «Ваше императорское величество. Генерал Меллер-Закомельский доносит, что Чита сдалась без боя. Но неужели все это дело тем и кончится? Позволяю себе всеподданнейше доложить, что, по моему мнению, необходимо немедленно судить военным судом всех виновных…»82.

Настойчивость премьер-министра вызвала даже недоумение Николая II, писавшего матери: «Витте после московских событий (император имеет в виду восстание в декабре 1905 г. - М.Г.) резко изменился: теперь он хочет всех вешать и расстреливать». Удивляла монарха не решительность в расправе с революционерами. Николай II горячо поддерживал всех, кто устанавливал порядок в стране, но ему был неприятен Сергей Витте: «Я никогда не видел такого хамелеона, - продолжал Николай II свой рассказ матери, - или человека, меняющего свои убеждения, как он. Благодаря этому свойству характера почти никто больше ему не верит, он окончательно потопил самого себя в глазах всех, может быть за исключением заграничных жидов…»83.

Сергей Витте хочет усмирить революцию там, где он считает это неизбежным, и силой осуществлять там, где он видит это возможным, реформы, модернизирующие страну. Правительственная комиссия разрабатывает крестьянскую реформу, которая будет реализована следующим премьер-министром. Правительство Витте подготовило избирательный закон, подписанный 11 декабря

81 Ушерович С. Смертные казни в царской России. Харьков, 1933. С. 53.

82 Там же. С. 58.

83 Ушерович С. Указ. соч. С. 59.

[227/228]

1905 г. Новый закон несколько расширял «народное представительство» по сравнению с законом 6 августа 1905 г. Манифест 17 октября обещал «привлечь к участию в думе… те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав». Новый закон это обещание выполнил, установив, кроме землевладельческой, городской и крестьянской курий, - рабочую. Выборы не были прямыми, равными и всеобщими. Но впервые значительная часть населения страны послала своих представителей в законодательное собрание.

Сергей Витте считал, что избирательный закон, подготовленный его правительством, не изменил, по его словам, главный «недостаток» закона 6 августа - его крестьянский характер. Законодатели выполняли желание Николая II, считавшего, что «держава может положиться только на крестьянство, которое по традиции верно самодержавию»84. Дума оказалась крайне левой. 15 апреля 1906 г. царь упрекал Витте: «Мне кажется, что Дума получилась такая крайняя не вследствие репрессивных мер правительства, а благодаря… полнейшему воздержанию всех властей от выборной кампании, чего не бывает в других государствах»85.

Относительно «выборной кампании» Николай II был совершенно прав. Но упрек Сергею Витте скрывал разочарование «народом» и достигшее предела недовольство премьер-министром. 16 апреля Витте получил собственноручное письмо императора, извещавшее «об увольнении от занимаемых должностей». Витте руководил правительством 6 месяцев и вызвал всеобщее недовольство. Правящие «сферы» считали его «франкмасоном», покровителем евреев. Общественное мнение нападало на Витте за расправу с революционными силами и бездействие против реакционных группировок, окрепших в годы «смуты».

Главной причиной отставки Витте было недовольство им Николая П. Граф Витте не был человеком либеральных взглядов. Он был государственным деятелем, который понимал значение необходимых реформ и, одновременно, твердой власти. «Ничего бы этого не было, - говорил он о положении в стране, - будь жив Александр III»86. Николай II обратился к Витте после увольнения с поста министра финансов, ибо нуждался в нем. Но император не терпел снисходительно-учительского тона, который принимал в разговорах с ним министр. Алексей Суворин приводит рассказ

84 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 358.

85 Там же. С. 357.

86 Гессен И.В. Указ. соч. С. 188.

[228/229]

Витте. Когда Витте начинал советовать царю, тот отвечал: «Сергей Юрьевич, вы забываете, что мне 38 лет»87.

Отношения между императором и премьер-министром выходили далеко за рамки личной неприязни. Петр Дурново, министр внутренних дел в правительстве Витте, убежденный монархист, человек правых взглядов, назвал Николая «слабосильным деспотом»88.

Через несколько дней после увольнения Витте в отставку царь подписал «Основные государственные законы», которые были утверждены 23 апреля 1906 г. Они фактически представляли собой конституцию, но само это слово не употреблялось, ибо с ним связывалось представление об ограничении самодержавной власти. «Законы» устанавливали, что императору принадлежит «верховная самодержавная власть», но в то же время говорили о гражданских правах и обязанностях граждан, об учреждении Государственного совета и Государственной думы. Статья 44 гласила: «Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета (становившегося чем-то вроде верхней палаты. - М.Г.) и Государственной думы».

«Основные государственные законы» превращали Россию в «думскую монархию», в которой самодержавная власть должна была ужиться с парламентом. Его существование воспринималось необыкновенно болезненно императором. Американский историк Мартин Малия называет Сергея Витте и его преемника Петра Столыпина - «мини-Бисмарками», или «Бисмарками без Вильгельма I».

В прощальном письме Витте император отмечает в качестве единственного достижения премьер-министра «благополучное заключение займа». «Это, - пишет Николай II, - составляет лучшую страницу вашей деятельности. Это большой нравственный успех правительства и залог будущего спокойствия и мирного развития России»89.

Война с Японией и революционные потрясения нанесли тяжелый удар по русским финансам. Нужны были деньги. Важнейшим финансовым рынком для России была Франция. Сергей Витте обращается к «христианской группе» банков, возглавляемых Парижско-Нидерландским банком, директором которого был Э. Нейцлин. Другая группа, «еврейская», во главе которой стоял банк Ротшильдов, готова была дать заем России, но при условии облегчения положения евреев. Витте не хотел связывать

87 Суворин А.С. Указ. соч. С. 339.

88 Там же.

89 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 341.

[229/230]

переговоры о займе с «еврейским вопросом», ибо знал отношение к нему Николая II. Французский банкир привлек в «синдикат банков», кроме французских, также английских, голландских, австрийских, немецких, американских и русских финансистов.

Заключение займа было проблемой не только финансовой, но в еще большей мере, внешнеполитической. На конференции по вопросу Марокко, собравшейся в январе 1906 г. в Алжезирасе (Испания), Россия решительно поддерживала Францию против Германии. В отместку, по указанию Вильгельма II, немецкие банки отказались от участия в займе. За ними последовал американец Морган. Книга немецкого статистика Рудольфа Мартина, предсказывавшего поражение России в войне с Японией и неизбежное банкротство Российской империи, стала теоретическим обоснованием отказа немецких банкиров. Аргументы Рудольфа Мартина касались двух направлений. Прежде всего, он напоминал о взглядах основателя немецкой исторической школы в политэкономии - Вильгельма Рошера, считавшего, что иностранные займы увеличивают могущество государства, получающего заем. «При внешних займах, - писал Вильгельм Рошер в 1894 г., - государство получает уже ту выгоду, что весь внутренний капитал народа остается в виде нетронутого запаса». Рошер добавлял, что Россия, кредиторы которой большей частью находятся за границей, обладает возможностью, в случае финансовых трудностей, объявить банкротство, нанеся тем самым тяжелый удар кредиторам. Вторым аргументом Мартина, убежденного в неизбежном банкротстве России, был удар, который будет причинен Франции, в которой было размещено более чем на 10 млрд. франков русских государственных бумаг.

Рудольф Мартин доказывал: пусть Франция дает России займы - тем хуже для французов и для русских. Тем лучше для Германии90.

Сергей Витте хотел получить заем в 2.750 млн. франков, «вследствие коварства Германии и Моргана»91 заем составил 2.250 млн. франков (843,75 млн. рублей) из 6% годовых. Это был, как с гордостью отмечает Витте, «самый большой заем, который когда-либо заключался в иностранных государствах в истории жизни народов… Заем этот дал императорскому правительству возможность пережить все перипетии 1906-1910 гг., дав правительству запас денег, которые вместе с войском, возвращенным

90 Мартин Р. Указ. соч. С. 9, 166. 169.

91 Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. С. 230.

[230/231]

из Забайкалья, восстановили порядок и самоуверенность в действиях власти»92.

После того как назначенный на пост премьера (после увольнения Витте) 67-летний Иван Горемыкин продемонстрировал в течение двух с половиной месяцев свои неспособности, Николай II поручил «восстановление порядка» саратовскому губернатору Петру Столыпину. В течение пяти лет Петр Столыпин будет руководить освоением Россией новой государственной системы - думской монархии.

Новый председатель Совета министров был значительно моложе своих предшественников - ему исполнилось 44 года. Потомок старинного дворянского рода, он, в отличие от Витте, был «своим», хотя считался «либералом» и занял высший правительственный пост, не имея за собой петербургской бюрократической карьеры. После окончания физико-математического факультета Петербургского университета и зашиты диссертации по сельскому хозяйству Столыпин поступил на службу в министерство внутренних дел. В течение тринадцати лет (1889-1902) он был сначала уездным губернатором, затем - предводителем дворянства в Ковно - на западной окраине империи. В 1902 г. Столыпин был назначен губернатором в Гродно, а год спустя - в Саратов, став самым молодым губернатором в стране. Саратовская губерния была одним из центров аграрных беспорядков. Петр Столыпин проявил административный талант, личное бесстрашие и сравнительно быстро успокоил порученную ему территорию. Деятельность саратовского губернатора привлекла внимание царя. Столыпин был назначен министром внутренних дел в правительство Горемыкина, а после увольнения старого бюрократа возглавил правительство, сохранив портфель внутренних дел.

Петру Столыпину приписывают слова, которых он не говорил: «сначала успокоение, а потом реформа». Эта формула выражает программу нового главы правительства, но чрезвычайно упрощает ее. Революция уже потерпела поражение, хотя еще не сознавала этого. В первом публичном заявлении Столыпина говорилось о положении в стране: «За последние два года революционное движение проявляется с чрезвычайным напряжением. С весны этого года оно особенно усилилось». Председатель Совета министров перечисляет: «Военные мятежи в Севастополе, в Свеаборге, в Ревельском порту и в Кронштадте, убийства должностных лиц и полицейских чинов, нападения и грабежи следуют один за другим»93. Не прошло и месяца после назначения Столыпина,

92 Там же. С. 249.

93 Правительственный вестник. 1906. 24 авг. (6 сент.)

[231/232]

как «максималисты»94 взорвали дачу премьер-министра на Аптекарском острове: были тяжело ранены дочь и сын Столыпина убито 27 человек и 33 ранено. Необходимость «успокоения» страны стала очевидной с новой силой.

Началось подавление «смуты». Упрощенность формулы «сначала успокоение, потом реформы» заключается в том, что Столыпин соединил два процесса: одновременно с борьбой против революции шла подготовка реформ и началась их реализация.

Современники - в своем большинстве - относились к политике Петра Столыпина отрицательно. Левое крыло общества видело в нем врага революции, правое крыло - радикального реформатора. Василий Маклаков, один из виднейших ораторов второй и третьей Дум, защищавший позиции кадетов, а потому идейный противник Столыпина, много лет спустя пересмотрел свои взгляды. «Говоря языком современности, - писал Маклаков в 1954 г., - Столыпин представлял ту политику, которую принято называть «левой политикой правыми руками»95.

«Левой» политикой Василий Маклаков называет политику реформ. Но в течение одного долгого времени имя Столыпина отождествлялось с контрреволюционным террором. Деятельность его правительства называли «кровавым смерчем». Имя Столыпина связывали прежде всего с введением законом 19 августа 1906 г. военно-полевых судов, давших генерал-губернаторам в тех случаях, «когда совершение преступления является настолько очевидным, что нет надобности в его расследовании», предавать обвиняемых особому военно-полевому суду с применением наказания по законам военного времени.

Военно-полевые суды действовали семь месяцев - их деятельность произвела на современников огромное впечатление. Василий Маклаков, свидетель мировых войн и пролетарских революций, заметил: «В 1906 г. люди еще не одичали, как теперь, и казни волновали»96. В конце XX в. число жертв «кровавого смерча», «столыпинской реакции» вызывает удивление только своими сравнительно незначительными размерами.

Советский историк, составивший список всех казненных по политическим процессам в России с 1824 по 1917 гг., подсчитал, что «Столыпин и его свора» (глава книги называется «Министр-вешатель»)

94 «Максималисты» - группа социалистов-революционеров, отколовшаяся от партии, возглавляемая Михаилом Соколовым («Медведем»). На их счету также знаменитые «эксы» - ограбления банков.

95 Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. Лондон, 1991. С. 15.

96 Маклаков В.А. Указ. соч. С. 22.

[232/233]

«казнили свыше 5 тыс. человек (1906-1911)97. Есть и другая цифра: в 1906-1907 гг. террористы убили и искалечили 4500 человек. Общая цифра жертв левого террора в 1905-1907 гг. превышает 9 тыс. человек98.

Положение в стране обострялось «правым» террором. Основанный в октябре 1905 г. Союз русского народа, возглавляемый доктором Дубровиным, организовывал еврейские погромы и практиковал политические убийства «врагов России»: были убиты депутаты I Думы кадеты Герценштейн и Иоллос, депутат II Думы Караваев, было совершено - неудавшееся - покушение на Витте.

Жертвы не снижали общественного ожидания революции, которая удовлетворит сразу все требования всех слоев общества. Революция виделась благом, добром, гибель революционеров - жертвой розовому будущему, подтверждающей имманентное зло реакции. Революционный романтизм, революционный героизм были воздухом эпохи. «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева, одного из популярнейших писателей эпохи, воспевал террористов, героизм и высокую человечность жертв власти. Начальник Петербургского охранного отделения генерал Герасимов, руководивший арестом террористической группы, в которую входили две женщины, цитирует в воспоминаниях слова прокурора, по должности присутствовавшего при казни: «Как эти люди умирали… Ни вздоха, ни сожаления, никаких просьб, никаких признаков слабости… С улыбкой на устах они шли на казнь. Это были настоящие герои»99.

О героях и героизме писал популярнейший писатель своего времени Максим Горький. Всюду повторялись слова «Песни о соколе»: «Безумству храбрых поем мы славу! Безумство храбрых - вот мудрость жизни!». Властитель дум провозглашал безумство - мудростью, успешно проповедовал, что героическая смерть «сокола» значительно лучшего жалкого земного существования «ужа». Высшей целью жизни объявлялся подвиг - героический акт, приближающий революцию.

I Дума, открывшаяся 27 апреля 1906 г., обманула надежды составителей избирательного закона, веривших вслед за царем, что крестьяне составляют главную опору монархии. Дума оказалась настолько левой, что прогрессивная печать назвала ее «Думой народного гнева». Партия Ленина бойкотировала выборы (позднее вождь признал, что это была ошибка), и большинство

97 Ушерович С. Указ. соч. С. 97.

98 Цит. по: Pipes R. The Russian Revolution. N.-Y., 1991. P. 170.

99 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 123.

[233/234]

депутатов представляли партию конституционных демократов (кадетов) - 179 из 478, на втором по численности месте была крестьянская фракция - 97 депутатов.

Иосиф Гессен воспоминает, что кадетская печать писала об открытии Думы: «История сохранит светлое воспоминание об этом светлом часе в истории русского народа… Это будет первый час новой эры в жизни страны»100. Но на следующий день, признает мемуарист, «началась открытая непримиримая война между думой и правительством»101. Кадеты, одержавшие убедительную победу на выборах, верили, что с такой же легкостью они победят власть. В программе, адресованной Николаю II, они требовали уничтожения «второй палаты (Государственного совета), создания правительства, ответственного перед Думой, которую они называли не законодательной палатой, а «законодательной властью».

Василий Маклаков, оценивая деятельность своих товарищей по партии - конституционалистов-демократов, констатирует, что их деятельность в I Думе была направлена против конституции («Основных законов»). Настаивая на том, что «воля народа» выше закона, кадеты тем самым разделяли принципы самодержавия, где выше закона была воля царя. Обе точки зрения стояли на пути создания в России правового государства102. Но весной 1906 г., когда Николай II, как выражается Маклаков, пытался «лояльно играть свою новую роль конституционного монарха», возбужденные победой кадеты преувеличивали свои силы и возможности. Петр Столыпин вел от имени правительства Горемыкина переговоры с лидером кадетов Павлом Милюковым. Депутатам Думы предлагалось войти в состав правительства, но в ведении царя оставались назначения министров военного, морского, императорского двора и внутренних дел. Столыпин не скрывал, что внутренними делами будет заниматься он. Милюков ответил категорическим отказом. Со своей стороны, вел переговоры, желая подорвать значение предложения Столыпина, бывший министр внутренних дел, назначенный дворцовым комендантом, генерал Трепов. Он соглашался на правительство, составленное целиком из депутатов Думы. Коварный план генерала Трепова базировался на убеждении, что кадетский кабинет неизбежно придет в столкновение с императором, который будет вынужден назначить военного диктатора: автор приказа «патронов не жалеть» был готов принять это назначение.

100 Гессен И.В. Указ. соч. С. 227.

101 Там же. С. 228.

102 Маклаков В.А. Вторая государственная Дума. С. 7-8.

[234/235]

Неудача переговоров, невозможность сотрудничества между Думой и правительством привели к роспуску Думы менее чем через три месяца со дня ее созыва. Оглядываясь в прошлое, Василий Маклаков резюмирует ситуацию: кадеты пришли победить, они требовали капитуляции правительства. Роспуск Думы и назначение Петра Столыпина премьер-министром были ответом власти. Выяснилось, что подлинной силы кадеты в стране не имеют. Депутаты, лишенные мандатов, собрались в Выборге, составили «Обращение» к народу, призывая к «пассивному сопротивлению». «Нельзя было, - пишет Маклаков, - придумать более бесполезного и неудачного шага. Он никого не увлек и не напугал…»103.

Новые выборы дали Думу еще более левую, чем первая. Социал-демократы пошли на выборы и получили 65 мандатов, 104 депутата провели «трудовики» - партия, близкая социалистам-революционерам, которые имели 37 своих представителей. Левый блок стал влиятельнейшей фракцией в Думе, насчитывавшей 518 депутатов. Потерпели поражение кадеты - 99 мандатов, правый блок - консервативная партия «октябристов» и черносотенные организации - были представлены 54 депутатами. Остальные места занимали представители небольших партий и групп, менявшие взгляды в зависимости от настроения.

Можно найти много рациональных объяснений причинам «левого» облика II Думы. Задерживает внимание историка странный факт: после распада советской империи во всех посткоммунистических странах (за исключением Чехии) вторые парламентские выборы давали большинство «левым», совсем недавно покинувшим власть компартиям, казалось бы, разоблачившим себя десятилетиями тоталитарного правления. И здесь, конечно, тоже имеются рациональные объяснения. Могут быть, наверное, и другие, иррациональные, обнаруживающие таинственную, непонятную на первый взгляд связь между «вторыми выборами» и левыми настроениями избирателей.

II Дума, как и I Дума, - топталась на месте. Продолжала конфронтацию с правительством, убежденная, что «воля народа» за плечами дает ей силу. Алексей Суворин заносил в свой дневник известным только ему шифром: «В Думе - никого. Разбойников много, разрушителей несть числа, а правителей нет…». О настроениях избранников народа издатель «Нового времени» сообщал: «Дума желала бы министров ругать по-матерному. Один

103 Маклаков В.А. Воспоминания. С. 361.

[235/236]

депутат говорил: «Меня не пугается городовой, а министр еще меньше. Надо чтобы они пугались»104.

Роспуск I Думы и выборы II Думы выдвинули на первый план русской жизни Петра Столыпина. Не только потому, что он получил пост председателя Совета министров, но и потому, что он был единственным из русских министров, который обнаружил замечательный ораторский талант и мог единоборствовать с виднейшими златоустами Думы. Ощутив давление «левого блока», усиленного кадетской фракцией, поняв желание депутатов наводить страх на городовых и министров, Столыпин ответил уверенно и смело: «Не запугаете!»

Предупреждение премьер-министра было направлено против левоцентристского большинства Думы, которое всеми силами старалось помешать реформам, считая их опоздавшими и недостаточными. Но ожесточенную кампанию против политики Столыпина и его лично вели также радикальные реакционеры. Одним из их печатных органов была газета «Русское знамя», издаваемая Дубровиным. В ответ на вызов премьер-министра газета Дубровина заявила: «Да будет ведомо Столыпину, что русский православный народ только смеется над его словами «не запугаете». Когда-нибудь настанет время и время это наступит очень скоро, когда мы не позволим дурманить русских граждан обещаниями заморской конституции, кадетскими бреднями. Нет, все говорит, что настала пора покончить все политические счеты с нынешним столыпинским правительством»105.

Атаки «Русского знамени» только уравновешивали бы атаки на политику правительство «слева», если бы нападки справа не получили неожиданно высочайшую поддержку. 4 июня 1907 г. Николай II отправил телеграмму председателю Союза русского народа Дубровину. Она гласила: «Передайте всем председателям отделов и всем членам Союза русского народа, приславшим мне изъявления одушевляющих их чувств, мою сердечную благодарность за их преданность и готовность служить престолу и благу дорогой родины. Уверен, что теперь все истинно верные и русские, беззаветно любящие свое отечество сыны, постоянно умножая свои ряды, помогут мне достичь мирного обновления нашей святой и великой России и усовершенствования быта великого ее народа. Да будет же мне Союз русского народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка. Николай».

104 Суворин А. С. Указ. соч. С. 334.

105 Цит. по: Маклаков В.А. Указ. соч. С. 225.

[236/237]

Текст был настолько неожиданен, похвалы черносотенной организации настолько чрезмерными, что Алексей Суворин отказался печатать телеграмму в монархическом «Новом времени», убежденный, что телеграмма - подделка. «Государь нашел себе партию», - печально записывает он в дневник106.

Николай II послал телеграмму Дубровину после роспуска II Думы. Она проработала не дольше I Думы: 3 июня 1907 г., в нарушение Манифеста 17 октября, правительство закрыло II Думу. Николаю II она не нравилась с самого начала, Петр Столыпин искал пути сотрудничества, которого кадеты не хотели. Большинство II Думы, например, не хотело осудить революционный террор, хотя охотно осуждало как «правительственный террор», так и террор правых. Предлогом для роспуска Думы стало ее несогласие на выдачу полиции социал-демократических депутатов, задержанных в момент встречи с представителями партийных организаций в армии. Такие связи существовали в действительности, но для облегчения полицейской работы петербургская «охранка» воспользовалась провокаторами и поймала депутатов с «поличным».

Депутат II Думы Василий Маклаков видит подлинную причину «государственного переворота» - роспуска II Думы - в ее нежелании заниматься важнейшей проблемой России, как это понимал Петр Столыпин, - крестьянским вопросом.

Роспуск II Думы не означал конца русского «парламентаризма» - были назначены выборы в III Думу, созыв которой намечался 1 ноября 1907 г. Но опыт первых двух Дум научил правительств: оно изменило избирательный закон. Шло освоение парламентаризма, поиски возможностей сотрудничества исполнительной и законодательной власти. В III Думе правое крыло - от представителей крупных землевладельцев до крайних националистов - имело 33,2%, партия 17 октября, представлявшая интересы промышленной и торговой буржуазии, - 34,8% депутатов, кадеты потеряли ведущее место, которое принадлежало им в первых двух Думах. Новый избирательный закон значительно ограничил избирательные права национальных меньшинств. В III Думе были представлены революционные партии, в том числе большевики (4 большевика входили в социал-демократическую фракцию).

Мартин Малия подытоживает положение: «После 1907 г. в России существует парламент или ассамблея прусского образца, Управляемая консервативными элементами и способная работать совместно с самодержавием, которое остается

106 Суворин А. С. Указ. соч. С. 388.

[237/238]

относительно открытым»107. Автор «Будущности России» писал в 1906 г.: «Русская революция будет более продолжительна, чем французская. Но Государственная Дума еще скорее превратится в сумасшедший дом… Заседания русской Государственной Думы в ближайшие годы будут удивительным образом напоминать заседания французского конвента»108. Предсказание недоброжелательного современника не оправдалось.

III Дума дожила до истечения своих полномочий, потом начала работать - IV Дума. Ее полномочия истекли в 1917 г. Избрание следующей Думы состоялось только в 1993 г.

Александр Солженицын, автор десятитомного «Красного колеса», самого пространного и всестороннего анализа русской революции, пишет о «перевороте» 3 июня 1907 г.: «Чтобы сохранить саму Думу - надо изменить закон о выборах. Такое изменение закона, хоть и царским указом, после Манифеста - противозаконно. Но нет другого пути создать работоспособную Думу»109.

В первой правительственной декларации Столыпина была изложена программа широких реформ - от устранения ограничений и стеснений различных групп населения до реформы местного самоуправления, преобразования местных судов, подоходного налога и т. д. В центре всех изменений Петр Столыпин ставил решение крестьянского вопроса. Ни I, ни II Думы не хотели им заниматься, предлагая проекты, основанные на конфискации помещичьей земли.

Воспользовавшись временем между роспуском I Думы и выборами II Думы, Петр Столыпин провел ряд чрезвычайных мер (ст. 87 Основных законов давала ему это право), изменивших положение крестьян в России. 5 октября 1906 г. был издан указ, уравнивавший крестьян в гражданских правах со всеми другими сословиями. Указ 9 ноября 1906 г. дал крестьянам право выхода из общины с принадлежащим каждому в данный момент земельным наделом. Целая серия других указов решала многообразные аспекты крестьянской реформы. Но II Дума отказывалась принять решение, превращавшее чрезвычайные указы в закон.

Член аграрной комиссии Думы кадет Челноков рассказывал после разговора со Столыпиным депутатам своей партии: «Столыпин помешался на аграрном вопросе. Он говорит: «Прежде я только думал, что спасение России в ликвидации общины; теперь я это знаю наверное. Без этого никакая конституция

107 Малая М. К пониманию русской революции. С. 96.

108 Мартин Р. Указ. соч. С. 238.

109 Солженицын А. Красное колесо: Повествование в отмеренных сроках. Узел 1. Август Четырнадцатого. Париж, 1983. Т. 2. С. 203.

[238/239]

в России пользы не сделает»110. Защищая во II Думе закон 9 ноября, Петр Столыпин говорил, что им «отменяется лишь насильственное прикрепление крестьянина к общине, уничтожается закрепощение личности, несовместимое с понятием о свободе человека и человеческого труда». Левое большинство Думы и правое меньшинство - по разным причинам - не согласились утвердить закон.

Закон о крестьянском землевладении был принят только III Думой и 14 июня 1910 г. утвержден Николаем П. Против закона голосовали левые депутаты, кадеты и значительная часть правых. Вокруг октябристов, подержанных умеренными правыми и национальными группами (польское «Коло»), возникло большинство, позволившее провести закон.

Документы эпохи, свидетельства современников, анализ историков позволяют получить представление о необыкновенно сложном характере крестьянского вопроса в России. События конца XX в. неожиданно открыли актуальность этого вопроса и позволили лучше увидеть то, что происходило в начале века. Десятилетие (1901-1916) продемонстрировало желание значительной части крестьян освободиться от кокона общины, стать свободными земледельцами. К 1916 г. около 2 млн. семей покинуло «мир», выйдя на хутор или оставшись в деревне, но сделавшись единоличным собственником своей земли. Приход к власти большевиков остановил процесс. В 1929 г., когда Сталин объявил о переходе к политике коллективизации и ликвидации кулака как класса, началось воссоздание общины (на советский лад).

В начале 90-х годов XX в., после распада советской системы, колхозы и совхозы не распались, как можно было предположить. Власть, пришедшая на смену коммунистической, не сделала ничего, чтобы облегчить выход крестьян в мир единоличного хозяйства. Возникло могучее «лобби», состоящее из председателей колхозов и директоров совхозов, препятствующее принятию законодательства, освобождающего крестьян и дающего возможность хозяйствовать индивидуальному землевладельцу. Василий Стародубцев, один из лидеров аграрной фракции в Думе, активный участник путча 1991 г., сжато формулирует программу «аграриев»: «Не должно быть частной собственности на землю. Земля не может быть средством купли-продажи». Собеседник Стародубцева Александр Проханов, издатель еженедельника «Завтра», по сравнению с которым «Новое время» Алексея Суворина выглядит розовым листком, прокламирует «русскую концепцию» земли:

110 Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. С. 233.

[239/240]

«Земля - Божья, земля - народная, земля - ничья, земля - государственная, земля - святая, в нее люди уходят…»111.

В 1995 г. противники частной собственности на землю дословно повторяют аргументы многочисленных противников Петра Столыпина 90 лет назад. 16 ноября 1907 г., представляя свою аграрную программу в Думе, он отвечал тогдашним и будущим сторонникам «русской» концепции: «Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он останется рабом, и никакой писаный закон не даст ему блага гражданской свободы»112.

Монархист и консервативный государственный деятель Петр Столыпин считал «настоящей свободой» сочетание гражданских вольностей, чувства государственности и патриотизма и видел ее носителем «мелкого земельного собственника… трудолюбивого, обладающего чувством собственного достоинства», несущего в деревню «культуру, просвещение и достаток»113.

Важной частью аграрной программы Столыпина была организация - для желающих - переселения малоземельных крестьян за Урал (в Сибирь, на Дальний Восток, в Среднюю Азию). В 1906-1913 гг. выехало за Урал около 3,5 млн. крестьян.

Справа и слева премьер-министра атаковали за то, что он делает в своей аграрной программе «ставку на сильного». Противники Столыпина цитировали его речь в Думе 5 декабря 1908 г., где он, защищая принцип единоличной собственности на землю, отвечал тем, что пугал пьяными крестьянами, которые пропьют землю: «Когда мы пишем законы для всей страны, необходимо иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых»114. Левые говорили, что Столыпин делает ставку на «кулаков-эксплуататоров», правые, что ставка на раскол в деревне - идея антирусская, антинациональная.

Петр Столыпин защищался, подчеркивая, что «сильных людей в России большинство». Не было сомнений, что возможности, открытые аграрной реформой, привлекали прежде всего наиболее активных, самых инициативных, самых сильных крестьян, - необходима была решительность, сила характера для того, чтобы вырваться из теплых объятий «мира», бросить клочок земли и уехать за 10 тыс. километров начинать новую жизнь на раздольях

111 Стародубцев В. Земля-наша!: Беседа Александра Проханова, Василия Стародубцева и Валентина Чикина// Завтра. 1995. № 29.

112 Цит. по: Убийство Столыпина. Указ. соч. С. 52.

113 Там же. С. 53.

114 Обзор деятельности Государственной Думы третьего созыва, 1907-1912. СПб., 1912. Сессия 2, ч. 1. С. 2279-2284. [Стенограф. отчет].

[240/241]

Сибири. Французский экономист Эдмон Тэри, посетивший Россию в 1913 г., говорит о значительных успехах, достигнутых всего за 6 лет (1906-1912), подчеркивая при этом огромную помощь государства, в частности для размежевания земель и крестьянских займов. «Потребуется еще лет двадцать, - считал французский наблюдатель, - для того, чтобы 130 млн. гектар, отданных общинам в 1861 г. при освобождении крестьян, окончательно превратились бы в частные владения… Однако импульс ныне дан такой силы, что не остается никаких сомнений в полном успехе реформы»115.

Возможно, Эдмон Тэри слышал о знаменитых словах Петра Столыпина: «Дайте мне 20 лет и я преобразую Россию».

Активная деятельность Столыпина давала результаты: революция была подавлена, в 1907 г. угасали последние очаги; III Дума утвердила аграрный закон и осваивала законы парламентарной жизни. Россия приступила к залечиванию ран, нанесенных войной с Японией и революцией. Одновременно Петр Столыпин начал терять доверие и поддержку Николая II. В 1909 г. в ответ на слова премьер-министра, ссылавшегося на генерала Герасимова, о том что революция подавлена и государь может свободно ездить куда хочет, Николай II раздраженно возразил: «Я не понимаю, о какой революции вы говорите… У нас, правда, были беспорядки, но это не революция… Да и беспорядки, я думаю, были бы невозможны, если бы у власти стояли люди более энергичные и смелые. Если бы у меня в те годы было несколько таких людей, как полковник Думбадзе, все пошло бы по-иному»116.

Полковник Думбадзе, комендант Ялты, летней резиденции императора, прославился жестокими репрессиями против евреев. Столыпина не могло не обидеть сравнение. «Как скоро, - говорил он генералу Герасимову, - государь забыл обо всех пережитых опасностях и о том, как много сделано, чтобы их устранить, чтобы вывести страну из того тяжелого положения, в котором она находилась»117.

1 сентября 1911 г. Петр Столыпин был смертельно ранен в киевском театре, где присутствовал на представлении Николай II. 5 сентября премьер-министр умер. Убийца - Дмитрий Богров был членом партии социалистов-революционеров и агентом охраны. Его еврейское происхождение делало террористический акт дополнительно

115 Тэри Э. Россия в 1914 г.: Экономический обзор. Париж, 1986. С. 33.

116 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 146.

117 Там же. С. 147.

[241/242]

актуальным. Убийцу мгновенно осудили и казнили. Полностью обстоятельства убийства Петра Столыпина никогда не были выяснены до конца. Обилие противников придавало правдоподобность самым разным, нередко взаимоисключающим слухам. Революционеры ненавидели человека, который успокоил страну и вывел на путь реформ: они могли сделать ненужной новую революцию. Правые видели в действиях Столыпина подрыв монархического строя. Центр, прежде всего кадеты, опасались сильной руки председателя Совета министров, мешавшего им получить правительство, ответственное перед Думой. Павел Милюков, лидер кадетов и постоянный противник Столыпина, напоминая, что главным покровителем премьер-министра был «царь, не любивший, чтобы им управляла чужая воля», заключает: «Призванный спасти Россию от революции, он кончил ролью русского Фомы Бекета»118.

Павел Милюков уже после революции 1917 г. вспоминал английского канцлера Бекета (1118-1170), убитого после того, как раздраженный король Генрих II удивился, что никто не хочет избавить его от беспокойного советника. Но версия об участии императора в убийстве возникла сразу же после выстрела Богрова, хотя никаких доказательств не было. Имелись подозрения и сомнения.

Переоценка роли Петра Столыпина - один из признаков желания понять русскую историю XX в. Александр Солженицын, шлифуя зеркало русской революции, открыл Столыпина и превратил его в символ загубленных возможностей великой страны. Писатель рисует портрет героя, мужа судеб: «Но - в черном глухо застегнутом сюртуке, с мраморной осанкой и мистически уверенной выступкой фигуры, невыносимый именно тем, что он - не угасающий нафталинный старец, не урод, не кретин, но - красив, но в сознании своей силы…»119.

Американский историк Ричард Пайпс категоричен: «Столыпин… наиболее выдающийся государственный деятель императорской России. Несмотря на замечательные таланты двух его возможных соперников - Сперанского и Витте, они не обладали тем, что было у Столыпина, сочетанием государственного ума и политического умения». Пайпс цитирует английского посла в Петербурге Артура Никольсона, считавшего Столыпина «наиболее замечательной личностью в Европе»120.

118 Милюков П.Н. Воспоминания, 1959-1917: В 2 т. Нью-Йорк, 1955. Т. 2. С. 80-81.

119 Солженицын А. Красное колесо. С. 198.

120 Pipes R. Указ. соч. С. 166.

[242/243]

Василий Маклаков нашел самую удачную формулу - и самую лаконичную - для определения возможностей двух выдающихся министров Николая II: «Витте мог спасти самодержавие, Столыпин мог спасти конституционную монархию»121.

Незадолго до смерти Петр Столыпин составил программу реформ, имеющих целью создание прочных основ правового государства - конституционной монархии. В программу входили законы, обеспечивающие права граждан (отмена административной ссылки), реформа полиции, местного самоуправления (в частности, предоставление широких прав земствам), создание министерств социального обеспечения, здоровья и труда. Программа была впервые опубликована только в 1956 г.122. В ней можно видеть проект «революции сверху». Для ее осуществления необходим, однако, «верх». Солженицын пишет о Столыпине: «качества его были царские»123. Но законным царем был Николай II. Возможный «спаситель конституционной монархии», начавший давить на императора почти так же сильно, как Витте, стал не нужен. Кроме того, в момент убийства Петра Столыпина при дворе появился другой «спаситель», казавшийся несравненно более удобным и эффективным, - Григорий Распутин, давший иллюзию возникновения прямой связи между народом и царем.

На перепутье
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь…
Михаил Лермонтов. 1830

Молодой поэт написал свое страшное предсказание в эпоху романтизма, когда предчувствия и мрачные пророчества были в большой литературной моде. В начале XX в., в эпоху, когда в моду вошло «декадентство», безнадежный взгляд на будущее стал общим достоянием. Все предсказывало страшный исход: революция

121 Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. С. 11.

122 Зенковский А.В. Правда о Столыпине. Нью-Йорк, 1956. С. 73-113.

123 Солженицын А. Красное колесо. С. 223.

[243/244]

1905 г. с «Кровавым воскресеньем», землетрясение, уничтожившее в 1908 г. город Мессину, террористические убийства, казни. Александр Солженицын категоричен - убийство Столыпина стало водоразделом: Россия неуклонно пошла к революции.

Советские историки, утверждавшие, что Маркс дал им ключ для понимания прошлого, настоящего и будущего, говорили: Октябрьская революция была неизбежна, ибо таковы законы истории.

Ни доказать, ни опровергнуть это утверждение невозможно. Рассуждения о том, что было бы, если бы… - не представляют серьезного интереса. Заслуживают внимания факты. Они свидетельствуют, что примерно с 1908 г. Россия, вышедшая из революционного кризиса, переживала период замечательного расцвета.

Это время называют «серебряным веком» русской культуры. Американский историк отмечает: «Впервые западный мир следовал за Россией, перенимая ее стиль, ее вкусы и ее духовные ценности»124. В изобразительных искусствах, музыке, театре, живописи, литературе прокладываются новые пути, испытываются новые формы. Свидетель наступавших перемен Василий Ключевский жалуется на «снижение уровня общественной нравственности», на то, что жажда зрелищ и потрясающих ощущений проникла в массы, дешевые театры, игорные притоны размножились в больших городах»125.

Это было - знамение времени и результат повышения жизненного уровня. Заработная плата рабочих и служащих значительно увеличилась, расширились их возможности защиты своих интересов - через профсоюзы, кооперацию, страховые кассы и т. д.

Значительные успехи делало народное образование. Об этом свидетельствует, например, повышение грамотности новобранцев: в 1875 г. грамотных было 21%, в 1913 г. - 73%.

Продолжало развиваться народное хозяйство. В экономическом отношении Россия по-прежнему отставала от крупнейших европейских государств. Аграрная реформа, устранившая главное препятствие на пути развития страны, открыла новые перспективы прогресса экономики.

Энергия русской жизни была неожиданной для ее противников. Австриец Хуго Ганц опубликовал в 1904 г. книгу «Падение России». Не названный по имени русский государственный деятель предсказывает австрийскому собеседнику неизбежный крах

124 Раев М. Понять дореволюционную Россию. С. 229.

125 Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. 5. С. 311.

[244/245]

России - «атлета с развитой мускулатурой и неизлечимой сердечной болезнью». Немец Рудольф Мартин в 1906 г. пришел к выводу, что «продолжение русской революции исключает на много лет Россию… из ряда влиятельных великих держав», добавляя с удовлетворением, что благосклонная к германской империи судьба «дала возможность этим мирным путем усилить неожиданно свое могущество»126.

Совершенно иначе оценивал будущее России француз Эдмон Тэри. Принимая как гипотезу, что развитие «больших европейских народов» в 1912-1950 гг. будет аналогично развитию в 1900-1912 гг., он подчеркивал, что «к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях»127. Во всех областях статистика демонстрировала динамический рынок России. Достаточно привести еще одну цифру: за десять лет (1902-1912) население страны возросло со 139300 тыс. жителей до 171100 тыс. Занимая первое место в Европе по населению и по территории (54,1% поверхности Европы, не считая азиатских владений) Российская империя в глазах мира была великой державой с великим будущим. Горизонт омрачали политические проблемы.

Имелись трудности, естественные в каждом государстве, реализующем радикальные реформы, переходящем от «старого режима» в новое время. Особой политической проблемой России был двор, сопротивлявшийся переменам, опиравшийся на самые консервативные круги - помещичье дворянство, видевшее, как власть уходит из его рук.

Карл Поппер упрекал философов - от Платона до Руссо и Маркса - в неправильной постановке главного вопроса. Английский мыслитель считал, что нужно спрашивать не «кто должен управлять?», а «как создать такие политические учреждения, которые не дадут возможность причинить слишком много вреда даже неспособным и нечестным политикам?».

В России такого политического учреждения не было. Работало правительство. Его возглавлял после убийства Столыпина Владимир Коковцев, до этого в течение 10 лет занимавший пост министра финансов, - государственный деятель, не имевший размаха Витте и Столыпина, но опытный чиновник, великолепно разбиравшийся в управлении бюрократическим аппаратом. Работала Дума. Ее упрекали - справедливо - в консерватизме, в обилии правых депутатов. Но думская деятельность не только ограничивала

126 Мартин Р. Указ. соч. С. 275, 277.

127 Тэри Э. Указ. соч. С. 13.

[245/246]

самодержавную власть, она воспитала политическое сознание граждан.

Центральное место в системе власти занимал царь. Подписанный им Манифест изменил характер самодержавия - оно перестало быть самодержавной, неограниченной властью. Николай Ц внутренне согласиться с этим не хотел. Категорически отвергала ограничение самодержавной власти и императрица. Характер царя, личные качества царицы, которая постоянно ощущала свою чужеродность при дворе, побуждали их искать совета и утешения вне реального мира.

Увлекался мистическими учениями и спиритизмом Александр I. Мистическими пророчествами о великом будущем России, изложенными в письме императору польским иллюминатом и математиком Гене-Вронским (1778-1853) очень интересовался Николай П. Александр II посвящал много времени спиритизму и астрологии. Его интерес к немецкому медиуму барону Ландсдорфу разделяли Александр III и императрица Мария, мать Николая II. В начале XX в. интерес к астралу приобрел страстный, лихорадочный характер. В этом видели знамение времени, вспоминали канун французской революции и триумфы Калиостро. Все хотели заглянуть в будущее и посоветоваться с покойниками, открыть тайны, которые, как всем тогда было ясно, хранятся прежде всего на Востоке. Успехом пользуются «Разоблаченная Изида» и другие сочинения мадам Блаватской (двоюродной сестры Витте), магические способности Георгия Гурджиева (уроженца Кавказа), волшебные тибетские лекарства бурята Петра Бадмаева.

Николай II и Александра увлеклись французским врачевателем, гипнотизером Филиппом. Алексей Суворин рассказывает о начале знакомства: «Анастасия Николаевна Черногорская128 увлеклась столоверчением в Ницце, рекомендовала его государыне. Выписали, занимались столоверчением, вызывали Александра III, который давал советы Николаю II»129. Ироничность тона записи характеризует отношение Суворина к «столоверчению». Знание интимных подробностей о «разговорах» императора с духом отца свидетельствовало о наличии в ближайшем окружении царя людей, готовых посвящать широкие массы в тайны двора130.

128 Дочь князя Черногорского Николая, которого Александр III назвал «единственным другом России». Была женой князя Лейхтенбергского, позднее - великого князя Николая Николаевича. Ее сестра была женой великого князя Петра Николаевича. При дворе их называли «черногорки» и очень не любили.

129 Суворин А. С. Указ. соч. С. 365-367.

130 Philippe-Nisien-Authelm Vachod (1849-1905).

[246/247]

Суворин сделал свою запись 3 июня 1907 г., после роспуска Думы, когда критическое отношение к монарху стало всеобщей модой. Знакомство Филиппа с Николаем II и Александрой состоялось в сентябре 1901 г. в Компьене, во время визита императорской четы во Францию. О замечательных способностях Филиппа - врачевателя и мудреца - при русском дворе уже знали от известного мага Папюса131, автора многочисленных трактатов на эзотерические темы. В Петербурге, где Папюс имел очень большой успех, он рассказывал о своем учителе Филиппе.

Длившаяся почти весь вечер беседа с Филиппом произвела огромное впечатление на императорскую пару. Николай II, узнав о неприятностях с юстицией, имевших место у Филиппа, лечившего, без диплома, попросил французского министра иностранных дел Делькассе дать диплом чудотворцу. Министр, искавший добрых отношений с Россией, обратился к президенту Франции Лубэ. Выяснилось, что диплом врача нельзя получить без необходимых экзаменов даже по протекции президента.

Николай II пригласил Филиппа в Царское село. Французскому целителю был дан диплом военного врача, чин полковника. Утешение, которое он давал императрице, успокоение, которое он приносил императору, не имели цены. Императрица беспредельно верила магу: когда он заявил, что она беременна, не усомнилась ни на минуту и начала толстеть. Только через девять месяцев выяснилось, что беременности не было. Это не поколебало доверия к чудодейственным способностям Филиппа.

История отношения страны к увлечению царя и царицы отражала положение Николая II в России. Против Филиппа выступила тайная полиция. Представитель «Охраны» в Париже Рачковский представил в своем донесении Филиппа шарлатаном и жуликом. Выходившая в Штутгарте революционная газета «Освобождение», которой руководил Петр Струве, со своей стороны разоблачала «гипнотизера и оккультиста». В то время как страна переживает тяжелый и глубокий кризис, «русский царь в лабиринтах своего дворца ждет озарения от какого-то международного оккультиста, которого ему подсунули». Революционная газета была великолепно информирована обо всем, что происходит в салонах императрицы. Против «французского шарлатана» был двор.

Всеобщее негодование сделало невозможным новые визиты Филиппа в Петербург. До смерти целителя в 1905 г. шла оживленная переписка между ним и императрицей, которая обращалась к нему: «Милый друг». Потеря французского утешителя была

131 Gerard Eucausse (1865-1916) - использовал псевдоним Papus.

[247/248]

очень скоро восполнена: появился русский, Григорий Распутин, которого Александра также называла «милый друг».

В русской истории нет имени более известного, чем Распутин. Может быть, только Иван Грозный и Петр I могут соперничать с ним. Все элементы трагедии слились в одном персонаже: сибирский мужик, поднявшийся к трону, власть, секс, интриги, насильственная смерть и последовавшее за ней падение династии Романовых. О Распутине - его тайне, его даре, его оргиях - написаны сотни книг, поставлены фильмы. И все же тайна остается.

Новейший биограф Николая II пишет о Распутине: «…колдун XX века, он уже пользуется телефоном и телеграфом»132, добавляя: «…бесспорно обладал сверхчеловеческим даром»133.

1 ноября 1905 г. Николай II записал в дневник: «Познакомились с человеком Божиим Григорием из Тобольской губернии»134. Биографы Распутина говорят о его первом посещении Петербурга в 1903 г., когда он завязал много знакомств, позволивших ему в следующий приезд в столицу познакомиться с царской семьей. «Божий человек» произвел неизгладимое впечатление на императрицу. Поразительная способность Распутина лечить больного гемофилией наследника, останавливать кровотечение даже на расстоянии - телеграммой, окончательно привязала сибирского мужика к династии.

Одним из объяснений места Распутина в жизни императорской четы было удовлетворение Николая II, нашедшего в Распутине воплощение своей мечты о прямой связи царя с народом. Сибирский мужик, обладавший колдовским даром, был как бы воплощением русского народа, безгранично верившего царю, составлявшего главную силу монарха.

Николай II объяснял своему министру двора графу Фредериксу причину появления Распутина: «Это только простой русский человек - очень религиозный и верующий, императрице он нравится своей искренностью, она верит в силу его молитв за нашу семью и Алексея…». Император добавил: «Но ведь это наше, совершенно частное дело. Удивительно, как люди любят вмешиваться во все, что их не касается»135. Точно такой же ответ император дал Столыпину, который представил царю полицейскую информацию о похождениях Распутина: «Государыня рассказала мне, что это… очень интересный человек; странник, много ходивший

132 Радзинский Э. Указ. соч. С. 124.

133 Там же. С. 126.

134 Дневник императора Николая II. С. 229.

135 Цит. по: Радзинский Э. Указ. соч. С. 126.

[248/249]

по святым местам, хорошо знающий священное писание, и вообще человек святой жизни». Император отверг все обвинения в адрес Распутина, заявив премьер-министру: «Но почему, собственно, это вас интересует? Ведь это мое личное дело, ничего общего с политикой не имеющее. Разве мы и моя жена не можем иметь своих личных знакомых? Разве мы не можем встречаться со всеми, кто нас интересует?»136

Твердое убеждение Николая II и Александры, что Распутин - «их личное дело», не менялось до самого конца. Психологи и психиатры, специалисты-оккультисты пишут о мистических склонностях императрицы, ее нервном характере, объясняя таинственное притяжение к сибирскому колдуну. Письма Александры Николаю II во время войны свидетельствуют, что она находила у Распутина, как раньше у Филиппа, политический совет, который оказался единственно верным. Единственным - спасавшим империю. 10 июня 1915 г. она пишет царю: «Они должны научиться дрожать перед тобой. Вспомни месье Филиппа. Григорий говорит то же самое». Ссылаясь на Филиппа и Григория, императрица требует от супруга быть твердым. Она напоминает царю, что Филипп - в свое время - говорил, что нельзя давать конституцию, ибо она принесет гибель царю и России. 4 декабря 1916 г. снова настаивает: «Покажи им, что ты властелин». Требует от Николая II, чтобы он был Петром Великим! Иваном Грозным! Императором Павлом.

Французский маг или русский колдун давали императрице уверенность, что ее политическая концепция - абсолютная самодержавная власть царя - одобрена таинственными силами, охраняющими Россию. Навязывая свою волю супругу, она ссылается на авторитет мистических посланцев астрального мира: «Григорий всегда тебе говорил, и Филипп тоже говорил: я могу вовремя предупредить тебя, если буду в курсе твоих дел». И опять: «Вспомни слова месье Филиппа (письмо написано в декабре 1916 г. - М.Г.), когда он подарил мне икону с колокольчиком: так как ты очень снисходителен, доверчив, то мне надлежит исполнять роль твоего колокола, чтобы люди с дурными намерениями не могли к тебе приблизиться».

Новейший биограф Николая II дает оригинальное объяснение знаменитым дебошам Распутина - пьяным скандалам в ресторанах столицы, оргиям, в которых, как все говорили, участвовали придворные дамы. «Тайны Распутина: пьяные оргии, грязные рассказы о Царской Семье - все это была фантастическая провокация. Он сам как бы вкладывал оружие в руки своих врагов.

136 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 162-163.

[249/250]

Но как только они его применяли, тотчас исчезали из дворца»137. Была уволена воспитательница великих княгинь фрейлина Тютчева, внучка великого поэта, выступившая против визитов Распутина в спальни девочек. Одной из причин разрыва Николая II с премьер-министром Столыпиным была острая неприязнь последнего к «старцу». Граф Коковцев, сменивший Столыпина, также пробовал доказать царю вред пребывания Распутина при дворе, и также был вынужден уйти в отставку. По одному его (Распутина) слову падали всесильные министры и появлялись выбранные им люди.

«Тайна Распутина», о которой говорит биограф Николая II, заключалась в том, что он убедил царицу, будто добровольно берет на себя грехи все мира и через падение очищает себя. Мистическое объяснение, из арсенала секты хлыстов, удовлетворяло императрицу. Она читает книгу «Юродивые святые русской церкви» и подчеркивает цветным карандашом те места, где говорилось, что у некоторых святых юродство проявлялось в форме половой распущенности»138.

Следственная комиссия Временного правительства, расследовавшая обстоятельства «падения царского режима», тщательно расследовала «дело Распутина». Было допрошено множество свидетелей. Прочитаны донесения полицейских, ведших круглосуточное наблюдение за жизнью «святого черта», как стали называть «старца». Комиссия пришла к выводу, что рассказы об оргиях были преувеличены, в том числе относительно участия в них придворных дам. Фрейлина Анна Вырубова, ближайшая наперсница императрицы, покровительствовавшая Распутину и которую обвиняли в том, что она была любовницей сибирского мужика, царя и царицы, оказалась, как сказано в протоколе комиссии, - девственницей.

Подлинные отношения мало кого интересовали. В 1912 г. вся Россия слышала, что Распутин - любовник царицы. В 1914 г. вся страна это твердо знала, была в этом решительно убеждена.

Подлинная роль Григория Распутина остается загадочной. С начала войны его влияние при дворе становится огромным. По его запискам или устным рекомендациям назначаются (и падают) министры. Синод раскалывается на «распутинцев» и «антираспутинцев». Но у Распутина нет своей политики. Он одинаково презирает - внезапно привлекает, а потом также внезапно разочаровывается - многих искателей богатств и положения,

137 Радзинский Э. Указ. соч. С. 128.

138 Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота: В 2 т. Нью-Йорк, 1955. Т. 1. С. 67.

[250/251]

которые толкутся в его передней. Выбор им министров происходит по наитию, в результате щедрого подарка, после молитвы. Рекомендуемые им лица различны по характеру, взглядам, нравам. Их единственное общее качество: они на какое-то время привлекли внимание Распутина.

Его чудовищная власть покоится на безграничном доверии императрицы. «Трудность борьбы с Распутиным, - пишет в своих воспоминаниях последний протопресвитер русской армии и флота священник Георгий Шавельский, - заключалась в том, что приходилось бороться не столько с Распутиным, сколько с императрицей».

Политика была у императрицы. Ее основная цель заключалась в сохранении самодержавия и передаче самодержавного трона наследнику. Замкнутая во дворце и своей мистической вере в святого мужика, дающего гарантию прямой связи с народом и будущим, Александра слушала советы «друга» и вдохновляла на них. Это она просила найти верных людей, которые помогли бы управлять государством, беря на себя трудную задачу укрепления решимости слабовольного царя. В решительности царицы сомнений нет. Ознакомившись с цифрами о казненных и арестованных в разгар подавления революции 1905 г., императрица записала в дневнике: «Одна капля царской крови стоит дороже, нежели миллионы трупов холопов»139.

Николай II, твердо веривший, что отношения с Распутиным «личное дело, ничего общего с политикой не имеющее» и, тем более, Александра, с ее представлениями о дворе и мире, не видели главного. Когда генерал Герасимов впервые представил Столыпину материалы полицейской слежки за Распутиным, премьер-министр, не знавший о существовании «святого старца», был чрезвычайно взволнован. «Жизнь царской семьи, - заявил он, - должна быть чиста, как хрусталь. Если в народном сознании на царскую семью падет тяжелая тень, то весь моральный авторитет самодержца погибнет - и тогда может произойти самое плохое»140. Георгий Шавельский, свидетель позднейших деяний Распутина, пришел к выводу: «Самые подлые, злые враги царской власти не смогли бы найти более верного средства, чтобы дискредитировать царскую семью»141.

Россия знала временщиков, которые, пользуясь расположением монарха, делали политику. Распутин, иногда, делал министров. Его главным желанием было помочь растерявшимся в

139 Минувшие дни. 1927. № 1. С. 16.

140 Герасимов А. В. Указ. соч. С. 162.

141 Шавельский Г. Указ. соч. С. 280-281.

[251/252]

страшном мире царице и царю. Миф о всесильном Распутине, который держит в руках вожжи страны и преследует некие темные цели - как агент немцев, или евреев, или сатаны, - держится прочно и неопровержим, как все мифы. Начальника охраны Бориса Ельцина генерала Коржакова называли «Распутиным», имея в виду могучее влияние на дела государства. Если такое влияние у Коржакова было, то у Распутина - его не было.

Появление Распутина при дворе в момент первого кризиса - первой революции - было знаком внутренней слабости режима и, что в самодержавной России было неизмеримо важно, психологической слабости императорской четы. «Распутин», «распутинщина», «распутинцы» были сильны своим ядом, разлагавшим самодержавную власть. В год преодоления кризиса, когда Россия делала успехи в экономике, социальной, культурной жизни, присутствие Распутина при дворе раздражало и очень медленно разъедало ткань ореола, необходимого самодержавному правителю. Когда ситуация стала меняться, когда началась война, психологический фактор «присутствия Распутина при дворе» стал одной из важнейших причин гибели династии и империи.

Николай II получил внешнюю политику в наследство от отца. Ее фундаментом было соглашение с Францией. Сближение с Парижем означало признание реального факта - противником России была Германия. Психологически Николаю II было с этим необычайно трудно согласиться. Этому мешали традиции русской внешней политики, родственные связи, политическая близость монархов - противников демократических режимов.

В июле 1905 г. в финских шхерах близ острова Бьорке произошла встреча двух императоров. Николай II отдыхал на своей яхте «Полярная звезда», Вильгельм II прибыл в гости на «Гогенцоллерне». В отсутствие министров иностранных дел Вильгельм легко убедил Николая подписать договор, в котором Россия обязывалась защищать Германию в случае войны с Францией. В течение трех месяцев о договоре никто не знал. Когда с ним ознакомились министр иностранных дел Ламздорф и председатель кабинета министров Витте, они пришли в ужас. Между Францией и Россией существовала военная конвенция, обязывающая Россию прийти на помощь Франции в случае нападения Германии. Договор, подписанный в Бьорке, диктовал России поведение прямо противоположное. «Если Бьоркский договор станет известен в Париже, - убеждал Ламздорф императора, - то по всей вероятности будет достигнута давнишняя цель германской политики - окончательно расторгнуть русско-французское соглашение и настолько обострить наши отношения с Англией, чтобы совершенно изолировать Россию, исключительно связав ее

[252/253]

Германией»142. Категорически против договора в Бьорке был и Витте. Николай II долго не хотел соглашаться с доводами своих министров.

После встречи с германским императором Николай II записал в дневник: «Вернулся домой под самым лучшим впечатлением проведенных с Вильгельмом часов»143. В 1916 г., в разгар войны, Николай II объяснял тогдашнему министру иностранных дел Сазонову: «Я стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией»144. Некоторые историки считают, что император наговаривал на себя и договор в Бьорке был случайностью, хитростью Вильгельма II, обманувшего простоватого кузена, но Николай II не считал себя обманутым. В январе 1906 г. граф Ламздорф представляет императору тайный меморандум, в котором - на основе информации, собранной русскими дипломатами, - дается подробное описание всемирного «еврейско-масонского заговора», имеющего целью «универсальный триумф антихристианского и антимонархического еврейства». Министр иностранных дел предлагал, подчеркивая, что центр «заговора» находится во Франции, создать Тройной союз России, Германии и Ватикана. Идея привлечения к новому «Священному союзу» была связана с конфликтом, возникшим в тот момент между Парижем и Ватиканом. Николай II поставил на меморандуме резолюцию: «Переговоры следует начать немедленно. Я целиком разделяю ваше мнение, изложенное здесь». Мечта о союзе с Германией продолжала жить.

Меморандум был последним документом, подготовленным графом Ламздорфом. Пост министра иностранных дел в правительстве Петра Столыпина занял профессиональный дипломат Александр Извольский (1856-1919), который не разделял взглядов предшественника на необходимость союза с Германией. Меморандум Ламздорфа оставался в тайных архивах до 1918 г., когда большевики, разоблачавшие империалистические державы, опубликовали несколько томов «секретных документов» из архивов министерства иностранных дел. Меморандум Ламздорфа появился в томе VI и почти не привлек внимания историков145. Он представляет интерес, ибо отражает взгляды Николая П. В январе 1907 г., император возвращается к вопросу «всемирного заговора» в разговоре с генералом Герасимовым. «Он слышал, - передает слова Николая II начальник петербургского охранного отделения,

142 Цит. по: Витте С.Ю. Указ. соч. Т. 2. С. 621.

143 Дневник Николая II. С. 209-

144 Шавелъский Г. Там же. Т. 1. С. 338.

145 Roollin H. Указ. соч. С. 590-597.

[253/254]

– что существует тесная связь между революционерами и масонами, и он хотел услышать от меня подтверждение этому. Я возразил, что не знаю, каково положение за границей, но в России, мне кажется, масонской ложи нет, или масоны вообще не играют никакой роли». Генерал Герасимов заключает: «Моя информация, однако, явно не убедила государя, ибо он дал мне поручение передать Столыпину о необходимости представить исчерпывающий доклад о русских и заграничных масонах…»146.

В начале XX в. Россия находилась в завидном внешнеполитическом положении. Не ощущая серьезных угроз ни на одной границе, она представлялась завидным союзником враждебным блокам, которые начали складываться в конце XIX в. в Европе. И в то же время, ослабленная неудачной войной и революцией, она утратила значительную часть престижа великой державы. После своего назначения Извольский жаловался, что с ним «говорили (на международных встречах. - М.Г.) как с представителем Турции и Персии»147.

Заняв пост министра иностранных дел, Алексей Извольский констатировал точки напряжений в отношениях с рядом других стран. Был подписан мирный договор с Японией, но отношения далеко не урегулированы; после отказа от Бьоркского договора возникли напряженные отношения с Германией, выражавшей к тому же острое недовольство поддержкой Россией Франции в Альхесирасе; Австро-Венгрия резко усилила активность на Балканах, поддерживая Германию, расширявшую свое влияние в Оттоманской империи. Наконец, не были улажены отношения с Англией, обеспокоенной продвижением России в Средней Азии и развивавшей наступление на позиции России, прежде всего в Персии.

Политика лавирования между двумя блоками была возможной лишь в том случае, если Россия решала свои внутренние проблемы и возвращала себе статус великой державы. Выбор внешнеполитической линии неизбежно означал выбор того или другого блока.

Извольский предложил линию, которая становилась частью «Большой национальной программы», выдвинутой Столыпиным. По мнению премьер-министра, России нужна была «мирная передышка» в 20-25 лет. Алексей Извольский видел возможность сохранить мир лишь на 10 лет. Внешнеполитическая программа Извольского предлагала прежде всего признать невозможность для России проводить одновременно активную политику на

146 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 98.

147 Суворин А. С. Указ. соч. С. 376.

[254/255]

Дальнем Востоке, в Средней Азии и Европе. Необходимо было выбирать. Поскольку, как считал дипломат, дальневосточная политика «лет на пятьдесят опережала время»148, следовало выбрать европейскую ориентацию. Повернуть Россию лицом к Европе.

Извольский получил пост министра иностранных дел после того, как привез Николаю II письмо вдовствующей императрицы, проживавшей большую часть времени в родной Дании, где будущий министр был посланником. Николай II доверял Извольскому, к тому же, свои собственные «дипломатические» действия - война с Японией, договор в Бьорке продемонстрировали вред непрофессиональных решений.

Важнейшим решением Извольского было достижение соглашения с Англией, которое, к тому же, давало ключ к решению проблем с Японией. В беседе с Алексеем Сувориным министр иностранных дел, первым из руководителей русской внешней политики понявшим значение печати, объяснял в августе 1907 г. свою политику: «Япония лет 10 нас не тронет. Воевать там нам невозможно… В Европе назревают события. Мы должны быть свободны в Европе и поэтому необходимо обеспечить себя в тылу». На вопрос Суворина о проливах министр ответил «как Алексею Сергеевичу, а не как журналисту», что «Англия будет за нас». Суворин дописывает: «Не врет ли? Остается Германия»149.

Извольский не врал. В августе 1907 г. была уже подписана конвенция с Англией. Переговоры длились более полугода. Персия была разделена на три сферы влияния: северную («русскую»), южную («английскую») и нейтральную - с одинаковыми возможностями для двух стран. Россия признала, что Афганистан лежит вне сферы ее влияния. За эти уступки Россия получила обещание Великобритании поддержать Россию при решении вопроса проливов.

Извольскому пришлось преодолеть сопротивление многочисленных противников соглашения с Англией при дворе и в правительственных кругах. Против были сторонники прогерманской ориентации, противники уступок Англии. Сама идея «уступок», «сфер влияния» была новой для русской дипломатии. Противники политики Извольского утверждали, что Россия не должна идти

148 Маринов В.А. Россия и Япония перед первой мировой войной. М., 1974. С. 45.

149 Суворин А. С. Указ. соч. С. 376.

[255/256]

на разграничительные линии, поскольку «она может распространить свое влияние далеко за пределы всяких сфер»150.

Соглашение с Англией окончательно определило место России в антигерманском блоке, вернув ей потерянный престиж.

Через год после дипломатического успеха, русский министр иностранных дел терпит поражение, которое журналисты того времени назвали «дипломатической Цусимой». Встретившись летом 1908 г. с австрийским министром иностранных дел Эренталем, Извольский дал согласие на возможную аннексию Боснии и Герцеговины, которую Австро-Венгрия администрировала после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Извольский считал согласие условным - до конференции великих держав. Австро-Венгрия сочла согласие безусловным и объявила о включении Боснии и Герцеговины в империю.

Фактическое положение населения Боснии и Герцеговины не изменилось. Формально - все переменилось: австро-венгерская империя сделала решительный шаг вперед в расширении своей территории, включив в нее около 2 млн. славян. 75% населения составляли сербы, примерно 23% - хорваты. Население делилось и по религиозному принципу: примерно 44% православных сербов, примерно 30% сербов-мусульман, хорваты были католиками.

Включение Боснии и Герцеговины в Австро-Венгрию означало также интенсификацию усилий Вены в овладении территориями, принадлежавшими Оттоманской империи, на которые претендовала Россия. Болгария объявила себя независимым от Турции государством, князь Фердинанд провозгласил себя болгарским царем, не скрывая проавстрийской ориентации.

Россия проглотила дипломатическое поражение, ибо не была готова к военной конфронтации с Австро-Венгрией, которую твердо поддерживала Германия. Ответом на успехи Вены был рост национальных настроений на Балканах. Рождается «новославянское движение», которое находит свое выражение в славянских конгрессах в Праге (1908) и в Софии (1910). Главным их организатором был чешский политический лидер Карел Крамарж. Движение энергично поддерживала Россия, «новославянские» настроения находили интерес в русском обществе.

Оккупация Боснии и Герцеговины, рост температуры национальных чувств славянских народов, которые были одновременно чувствами антинемецкими, стали почвой, на которой в 1912 г.

150 Цит. по: Емец В.А. А.П. Извольский и перестройка внешней политики России (соглашение 1907 г.)// Российская дипломатия в портретах. С. 350-351.

[256/257]

сложился блок славянских народов. Русская дипломатия сыграла важную роль в его создании. В марте 1912 г. заключают союз Сербия и Болгария, в мае - Болгария и Греция. В конце сентября Черногория объявляет войну Оттоманской империи. И получает немедленную поддержку «славянского блока». Турция терпит сокрушительное поражение. По договору, заключенному в мае 1913 г. в Лондоне, Оттоманская империя теряла все свои европейские территории (за исключением Константинополя с небольшим прилегающим уголком Фракии), разделенные между балканскими народами. Бывшие союзники немедленно бросились друг на друга, деля добычу. В июне 1913 г. болгарский царь Фердинанд, получивший поддержку Австрии, начал войну с Сербией и Грецией. Против Болгарии выступили Румыния и Турция. В конце июля 1913 г. разбитая Болгария признала потерю всех завоеванных территорий и некоторых давних владений.

Ни побежденные, что естественно, ни победители не были довольны. Болгария мечтала о реванше, Сербия о расширении территории, которая включила бы хорватов, словенцев и боснийских сербов, подданных Австро-Венгрии, Македония боялась притязаний Греции. Популярнейшим журналистским клише того времени было выражение: Балканы - пороховой погреб Европы. Прошло совсем немного времени, прежде чем «погреб» взорвался.

Русская дипломатия охотно использовала «национальный инструмент» для ослабления своих противников - Оттоманскую и Австро-Венгерскую империи, населенные множеством народов. Православие греков, славянство сербов и болгар, национальные притязания македонцев или румын - всегда находился предлог для пробуждения национальных чувств, роль которых в жизни народов не переставала возрастать на протяжении всего XIX в. и проявилась с особой силой в XX в.

Российская дипломатия так охотно использовала возможности возбуждения национальных чувств в государствах-противниках потому, что не видела в национальном вопросе серьезной опасности внутри своего государства. Россия вошла в XX в. с неизменным представлением о своем предназначении, историческом долге - стоять «на посту охраны западной цивилизации и от диких народов, и от песков Азии»151. Выступая 16 ноября 1907 г. в III Думе, Петр Столыпин, возражая польским депутатам, жаловавшимся на свое состояние «граждан второго разряда», сформулировал национальную политику России. «Станьте сначала на

151 Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909. С. 62-63.

[257/258]

нашу точку зрения, признайте, что высшее благо - это быть русским гражданином, носите это звание так же высоко, как носили его когда-то римские граждане, тогда вы сами назовете себя гражданами первого разряда и получите все права».

Поляки жаловались на то, что в 1900 г. в Царстве Польском было пропорционально меньше школ, чем в 1828 г. Петр Столыпин не отрицал этого. Он добавил: у вас нет даже высшего учебного заведения. Но это потому, что вы не хотите «пользоваться в высшей школе общегосударственным русским языком».

Децентрализация, объявил председатель Совета министров, «может идти только от избытка сил». Российская империя отвечает «нет», тем, кто хотел бы «вырвать вместе с корнями», порвать нити, которые связывают империю, центр с окраинами152.

Петр Столыпин имел основания утверждать незыблемое единство централизованной империи, ибо национального вопроса в России не было - если не считать хлопот с поляками и евреями. За полвека, минувшего после эпохи реформ, набрало силу социальное движение, находившее свое выражение в деятельности подпольных организаций. Крупнейший специалист по борьбе с революцией, бывший начальник Кишеневского, Донского, Варшавского и Московского охранных отделений Петр Заварзин, работавший на юге, западе и в центре страны, заявляет: «До революции 1917 г. в России самыми конспиративными партиями являлись те, которые создавались на национальных началах»153. Но в качестве примера он может привести только еврейскую партию «Бунд», армянскую «Дашнак-Цутюн» и польскую социалистическую партию (революционная фракция). Даже если признать правоту мнения полицейского относительно особой конспиративности национальных партий, удивляет их немногочисленность. К тому же «Бунд» требовал только автономии, «Дашнак-Цутюн» ставил своей целью объединение турецкой и русской Армении в одно государство, связанное с Россией, только польские социалисты под руководством Юзефа Пилсудского мечтали о возрождении суверенной Польши.

Не было серьезного национального движения в Прибалтике: традиционные антигерманские настроения латышей и эстонцев были как бы гарантией традиционного спокойствия в регионе. В 1900 г. во Львове вышла брошюра Миколы Михновского «Независимая Украина» (на украинском языке). В ней излагалась программа движения за независимость: Украина для украинцев; Украина от Карпат до Кавказа; кто не с нами, тот против нас. На

152 Цит. по: убийство Столыпина. С. 52-53.

153 Заварзин П.П. Указ. соч. С. 55.

[258/259]

основе этой программы возникла первая национальная политическая партия: Украинская революционная партия. Она распалась через два года. Большинство ее членов ушли в социал-демократические организации, оставив национализм на будущее. Национальное движение развивалось энергично в австрийской Польше, где украинцев поддерживало венское правительство. В 1911 г. в Галиции создается Общество украинских сичовых стрелков - парамилитарная национальная организация.

В 1863 г. Петр Валуев, занимая пост министра внутренних дел, ссылаясь на «мнение большинства малороссов», утверждал, что отдельного малороссийского нет и не может быть. Запрещение на украинский язык было снято только в 1906 г., но языком школьного обучения оставался - русский.

Острота еврейского вопроса была связана в период после Манифеста 1905 г. с тем, что ограничения по отношению к еврейскому населению воспринимались как несправедливость. Василий Маклаков, рассказывая в мемуарах о деятельности Петра Столыпина, замечает: «Для более полного понимания того, к чему стремился Столыпин, полезно иметь в виду и те законы, которые изготовлялись, но не увидели света». Мемуарист называет один, «который мог бы своей цели достичь и стать провозвестником новой эры: правительство его приняло и поднесло Государю на подпись; это закон «об еврейском равноправии»154. Владимир Коковцев, участвовавший в обсуждении закона, вспоминает, что большинство министров было за отмену «едва ли не излишних ограничений в отношении евреев, которые особенно раздражают еврейское население России и не вносят никакой реальной пользы для русского населения…»155.

Закон, составленный правительством, отменял часть ограничений (не все). Петр Столыпин, представляя проект Николаю II, аргументировал тем, что после Манифеста 17 октября «евреи имеют законные основания добиваться полного равноправия». Он выдвигал обычное объяснение: обиженные евреи идут в революцию. По сравнению с 60-ми годами XIX в., когда еврейский вопрос стал проблемой русской политики, к нему добавилась новая грань: Россия нуждалась и получала заграничные кредиты. Роль еврейского капитала в финансовом мире имела большое значение. Банкиры еврейского происхождения (в США, во Франции) поддерживали требования русских евреев, домогавшихся равноправия.

154 Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума. С. 39-40.

155 Цит. по: Убийство Столыпина. Там же, С. 59.

[259/260]

Николай II отверг проект закона о равноправии евреев. Он писал Петру Столыпину: «Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу - внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя»156. Император объяснил председателю Совета министров, что он подчиняется голосу совести, которая не позволяет ему согласиться на равноправие евреев. Иррационально-мистический характер этого отношения к еврейскому вопросу проявился в споре относительно русско-американского торгового договора. Он был подписан еще в 1882 г. и предусматривал, в частности, свободный приезд американцев в Россию. Американцы соглашались на некоторые ограничения во время пребывания в империи, но отвергали ограничения по вере. Русское правительство отказывалось давать визы американцам-евреям. После многолетних переговоров США денонсировали в 1911 г. торговый договор с Россией.

Прошло более полувека и вновь возник еврейский вопрос в контексте отношений между Советским Союзом и США. Американцы ставили условием предоставления СССР принципа наибольшего благоприятствования разрешение евреям эмигрировать. На заседании Политбюро, собравшемся 20 марта 1973 г. для обсуждения проблемы, председатель Совета Министров Алексей Косыгин пришел к выводу: «Мы сами себе придумываем еврейский вопрос». На что, генеральный секретарь ЦК КПС Леонид Брежнев ответил: «Сионизм нас глупит»157. Он, несомненно, хотел сказать: антисионизм нас глупит.

Михаил Катков, ведущий русский консервативный публицист второй половины XIX в., был сторонником равноправия евреев, считая, что они не представляют опасности для России, ибо не могут отделиться от империи. Иначе обстояло дело с поляками. В начале века в Польше складываются две партии, представляющие два основных течения польской политической мысли. Ими руководили два крупнейших польских политических деятеля XX в. Во главе Польской социалистической партии стоял Юзеф Пилсудский (1867-1935), во главе Партии национальных демократов - Роман Дмовский (1864-1939).

Юзефу Пилсудскому приписывают кратчайшую автобиографию: Из поезда социализма я вышел на станции - Независимость. Роман Дмовский - был всегда националистом. Оба были горячими польскими патриотами. Принципиальное расхождение

156 Там же. С. 70.

157 Секретные документы из Архива Президента РФ// Совершено секретно. 1995. № 10. (Первая публикация).

[260/261]

между ними вскрылось в период революции 1905 г. Юзеф Пилсудский повел свою партию на баррикады, следуя примеру социалистов-революционеров, создал боевые группы, которые совершали террористические акты. В 1908 г. под личным руководством Пилсудского был захвачен на станции Безданы (около Вильно) почтовый поезд, перевозивший деньги из Варшавы в Петербург.

Отношение Романа Дмовского к революции было категорически отрицательное. В действиях социалистов Пилсудского он видел страшную угрозу польскому «национальному организму», который он хотел создать. Революционный анархизм социалистов он приписывал еврейскому влиянию на Пилсудского и его ближайших соратников. Вражда Дмовского к революции была так сильна, что, приехав с делегацией в Петербург, он предложил русскому правительству помощь в подавлении волнений в «привислянских губерниях» польскими руками. Русское правительство предложением не воспользовалось, объявило в Царстве Польском военное положение и подавило революционное движение собственными силами.

Депутат II и III Государственных Дум (лидер польской фракции «Коло»), Роман Дмовский изложил свою геополитическую концепцию в книге «Германия, Россия и польский вопрос», опубликованной по-польски в 1908 г., а затем и на других языках. Германия - главный враг польского народа. Таков был вывод Дмовского. Потому, что, как он писал, немцы откровенно объявляют: «Мы ведем борьбу со всем польским народом»158. И потому, что основная этнографическая польская территория, на которой живет население польское, по традиции, по языку, по менталитету находится в руках немцев - в составе германской империи159.

Роман Дмовский сделал вывод: необходимо опереться на французско-русский союз, прежде всего сблизиться с Россией.

С начала века, сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее Европа, а вместе с нею и весь мир, катилась в пропасть войны. Но только польские политические деятели это понимали. В середине XIX в. Адам Мицкевич предсказал, что рухнут орлы трех империй, разорвавших Польшу и она воскреснет. Апокалипсических предсказаний поэтов, как правило, всерьез не принимают. Роман Дмовский и Юзеф Пилсудский верили в реальность близкой войны, ждали ее и начали готовиться. Каждый выбрал свой лагерь. Роман Дмовский отказался от мандата депутата III

158 Micewski A. Roman Dmowski. Warszawa, 1971. S. 152.

159 Указ. соч. С. 150.

[261/262]

Думы и поехал в Париж - действовать против Германии, в пользу России и Франции. Юзеф Пилсудский с поразительной проницательностью увидел будущее Европы. Выступая в Париже 14 января 1914 г., Пилсудский сказал, что война начнется столкновением между Россией и Австрией на Балканах, за Австрию вступится Германия, за Россию - Франция, а Великобритания не оставит на произвол судьбы Францию. Если сил будет недостаточно для победы над Германией - вступит в войну Америка. На вопрос: «Чем кончится война?» - Пилсудский ответил, что Россия будет побита Австрией и Германией, а те, в свою очередь, будут побеждены англо-французами (или англо-американо-французами)160.

Исходя из этого, как стали позднее выражаться, сценария, Пилсудский приступил к формированию боевых отрядов - легионов на австрийской территории, с помощью австрийцев, считаясь с возможностью военных действий против российской армии, в которой были солдаты-поляки. Для Пилсудского главным было иметь ядро самостоятельной польской армии, которая, как он рассчитывал, после разгрома России немецко-автрийскими армиями получит «русскую Польшу», а затем, после поражения центральных держав, объединит все польские земли.

Представитель Пилсудского встретился в Париже с лидером русских социалистов-революционеров Виктором Черновым и предложил союз в борьбе против царской России. Виктор Чернов антирусский союз отверг и предупредил, что участие поляков в войне на стороне немцев вызовет у русских новый взрыв анти-польских чувств. Представитель польских социалистов возразил, что они не могут «упустить случай, бывающий раз в столетие, и не попробовать вернуть себе независимость и свободу»161.

Иосиф Гессен, один из редакторов (вторым был Павел Милюков) газеты «Речь», популярного органа партии кадетов, пишет в мемуарах, что либеральных журналистов упрекали: «Они недобросовестно прячут все краски, кроме густо-черной, закрывают глаза на совершавшийся именно в те годы подъем экономического и финансового благосостояния страны». В ответ они говорили: «Без конца мы повторяли, что мощь России грандиозна и чем стремительнее она рвется наружу, тем опаснее становятся препятствия, мешающие ей развернуться»162.

«Задним умом силен» - это могло быть сказано о мемуаристах и об историках. Знание конечного результата окрашивает воспоминания

160 Чернов В.М. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953. С. 296-297.

161 Чернов В.М. Указ. соч. С. 303.

162 Гессен И.В. Указ. соч. С. 308.

[262/263]

о прошлом. В 1914 г. началась мировая война, а в феврале 1917 г. Николай II отрекся от престола. Легко найти причины краха Российской империи в начале XX в. Их множество, разного рода, на любой вкус. Многие слышали потрескивания гигантского здания империи. Но очевидность ее блеска, могущества, гигантских возможностей развития были также очевидны. «Новый курс», как называли обширную экономическую программу, разработанную при деятельном участии Александра Кривошеина, одного из виднейших реформаторов русской экономики, предусматривал «пятилетку» строительства железных дорог с увеличением существующей сети на 50%. Были утверждены кредиты на строительство плотины и гидроэлектростанции на Днепре (Днепрострой станет жемчужиной сталинского плана индустриализации). Составлены планы строительства электростанции на Волхове (она будет сооружена в советское время)163.

Наблюдатели-иностранцы видели происходившие в России изменения, возможно, лучше хозяев. Во всяком случае - иначе. Это относится, конечно, к Эдмону Тэри. Но это относится и к Роману Дмовскому, искавшему соглашения с Россией не потому, что он любил русских, а потому, что считал альянс выгодным для поляков. Роман Дмовский шел наперекор польскому общественному мнению, в своем большинстве враждебному России, ибо считал, что Россия изменилась. Она стала современным государством, полноправным членом концерта европейских держав, союзником Франции, поэтому нет необходимости в Речи Посполитой, которая защищала бы «цивилизованную Европу» от «казацкой России».

Иностранные наблюдатели видели слабости. Дипломатичный Эдмон Тэри пишет: «Экономическое и финансовое положение России в настоящий момент превосходно, однако от правительства зависит сделать его еще лучше»164. Это, конечно, можно сказать о любом правительстве. Роман Дмовский идет в своей критике значительно дальше: Россия «в тех размерах, какие дала ей история последних двух столетий, имеет перед собой только один путь спасения, единственную возможность оздоровления внешней политики и возрождения внутренней мощи - коренное изменение своего характера и своего развития. Это не может быть государство одного русского народа, навязывающего всем другим свою культуру и свои учреждения, - силы иных народов, прежде

163 Кривошеий К.А. Александр Васильевич Кривошеий: Судьба русского реформатора. М., 1933. С. 156-159.

164 Тэри Э. Указ. соч. С. 157.

[263/264]

всего польского, должны быть призваны к жизни - наряду с русским - для самостоятельного творчества»165.

Тэри, как и многие другие экономисты, видели необходимость административных реформ. Дмовский, в числе немногих, видел необходимость реформы отношений между народами империи. Возможность реформ, эволюционных изменений отвергалась только революционным меньшинством.

Гибель дома Романовых

Самодержавие без самодержца.

Василий Шульгин

Второе десятилетие XX в. начиналось праздниками. В 1912 г. праздновали столетие победы над Наполеоном. В 1913 г. - трехсотлетие дома Романовых. «Препятствия» портили праздники. В 1912 г. на далеких Ленских золотых приисках солдаты расстреляли демонстрацию рабочих - снова накатывалась волна революционного движения. В 1913 г. в течение 35 дней внимание страны было привлечено к процессу в Киеве. Судили еврея Менделя Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве. Прецеденты в России были: дважды обвиняли в ритуальных убийствах евреев, однажды обвинили в человеческих жертвоприношениях вотяков. Процессы всегда кончались оправданием обвиняемых.

Процесс Бейлиса, приобрел широчайшую мировую известность, ибо его инсценировка, затеянная черносотенными организациями Киева, была горячо поддержана правительством. Несмотря на грубейший натиск со стороны министра юстиции и министра внутренних дел, присяжные заседатели, которых специально подобрали из числа малограмотных украинских мужиков, оправдали Бейлиса.

Страна шла одновременно в двух направлениях: Россия развивалась, крепла, становилась, как выразился Дмовский, нормальным государством; русское общество распадалось, атомизировалось, правительственная бюрократическая машина препятствовала развитию экономики, ибо безнадежно устарела, Дума с трудом

165 Micewski А. Указ. соч. С. 152.

[264/265]

находила формы сотрудничества с царем, который не хотел с ней вообще сотрудничать. Потеряло всю силу дворянство, некогда основа самодержавия и государственной системы, раскалывалось крестьянство, вступившее на капиталистический путь. Множество политических партий, в непрерывной борьбе между собой и с внешним миром, предлагали свои проекты продвижения России вперед или заторможения движения.

Противоречия, конфликты, требования реформ и сопротивление им - форма существования нормального государства. В России конфликты и противоречия принимали иногда более острый характер, чем в других «нормальных» странах, ибо Россия меняла форму правления: «старый режим» отмирал, но продолжал сопротивляться. Специфической формой отмирания была слабость царя. Один из виднейших деятелей правых в Думе, преданный монархист Василий Шульгин определил положение формулой: «Самодержавие без самодержца». Он выражал всеобщее мнение. Николай II не в состоянии был быть самодержавным царем, хотя самодержавие, даже ограниченное Думой, оставалось государственной системой России.

Тревога современников, апокалипсические пророчества, популярные в обществе, были вызваны как происходившими переменами, так и страхом перед экзаменом, которого все ждали. Россия шла к войне. К войне шла Европа. Во всех странах уверяли, что никто войны не хочет. В этих заявлениях была доля истины. Знаменитый китайский воин-философ Сун Цзу более двух тысяч лет назад сформулировал основной принцип стратегии: «Победить, не воюя, лучше всего»166. Войны не хотел никто, все хотели победы. Каждая великая держава преследовала свои цели, которые постоянно сталкивались с целями других великих держав.

Десятилетия, прошедшие после окончания первой мировой войны, прерванные второй мировой, не дали окончательного ответа на то, кто и почему начал стрелять в августе 1914 г.

Все имели территориальные притязания - желание расширить свою империю, все имели экономические аппетиты. Интересы России шли в традиционном, многовековом направлении - к Царьграду, в сторону Черного моря. В числе многообразных интересов Германии, сравнительно поздно вышедшей, как любил выражаться Ленин, на «путь империалистического разбоя» и особенно жадно искавшей добычу, была Россия. В «Будущности России» Рудольф Мартин в 1906 г. выражает убеждение: «Не все расы одинаково ценны». Эта мысль стала популярной в начале

166 Sun Tzu. The Art of War. Boston; London, 1991. P. 8.

[265/266]

века не только в Германии. Но Рудольф Мартин добавляет специфическое наблюдение: «Русская раса до сих пор не смогла достигнуть таких же успехов в мировой истории, как германская или англо-саксонская раса»167. В августе 1914 г., едва началась война, Адольф Бартельс, немецкий поэт, автор исторических романов историк литературы, сочиняет «политический меморандум», озаглавленный «Цена победы: немецкая западная Россия». План немецкого литератора был прост: «Нам нужна вся территория в междуречье Двины и Днепра вплоть до Черного моря; мы должны вытолкнуть Россию в Азию и создать условия для германского государства со стомиллионным населением». Адольф Бартельс подумал и о евреях, населявших территорию, которая была нужна Германии. Он насчитал их около 4 млн. и предлагал собрать всех в Одессе, а оттуда отправить в Турцию и в далекую Палестину»168.

Планы, изложенные Бартельсом, казались в августе 1914 г. невинными фантазиями интеллектуала-националиста, в 1916-1917 гг. они были перенесены на карты германских генералов, вступивших на территорию «западной России», в Царство Польское.

В ноябре 1909 г. пост министра иностранных дел занял опытный дипломат Сергей Сазонов (1860-1927). Он полгода работал заместителем Извольского и продолжал его политику. Алексей Извольский был отправлен послом в Париж, где далее играл важную роль в определении русской внешней политики. Монархист умеренно-либерального толка, близкий по взглядам к Столыпину (они были женаты на сестрах), Сазонов в придворных кругах считался «парламентаристом». Политика России накануне войны определялась членством в Тройственном согласии (которое Сазонов, вслед за Извольским, стремился укрепить, превратить в сильный военно-политический союз) и желанием сохранять добрососедские отношения с Германией. Главным противником считалась Австро-Венгрия.

Русский Генеральный штаб, начальником которого накануне войны стал генерал Ю. Данилов, составлял свои стратегические планы без всякого учета внешней политики. Историк русской армии замечает: «Можно было подумать, что Дворцовая площадь (где находился Генеральный штаб. - М.Г.) и Певческий мост (резиденция министерства иностранных дел. - М.Г.) находились на двух совершенно разных планетах»169.

167 Мартин Р. Указ. соч. С. 367.

168 Der Sigespreis (Westrussland deutsch). Eine Politische Denkschrift fon Adolf Bartels. Weimar, 1914. (Цит. по: Sukiennicki W. Op. cit. V. 1. P. 139).

169 Керсновский А.А. Указ. соч. Т. 3. С. 164.

[266/267]

Генеральный штаб готовился к нападению со стороны Швеции, которая была тесно связана с Англией; опасался Румынии, хотя дипломаты знали, что она ждет, пока не выяснится - кто победитель. В числе врагов считались Япония и Италия (они выступят на стороне союзников). Русские стратеги твердо рассчитывали на Болгарию, которая присоединилась к вражеской коалиции.

Петр Столыпин видел войну как величайшее несчастье России. «О какой войне может быть речь, - говорил он в разгар кризиса, вызванного захватом Австрией Боснии и Герцеговины, - когда у нас внутри достигнуто еще только поверхностное успокоение, когда мы не создали еще новой армии, когда у нас даже нет новых ружей»170. Предупреждал об опасности войны преемник Столыпина граф Коковцев. На рациональные аргументы Николай II отвечал: «Все в воле Божьей»171. В мистической атмосфере царского двора более убедительными были предсказания, шедшие непосредственно из источника всех знаний. Григорий Распутин был категорически против войны и предсказывал гибель России и династии в случае пренебрежения предсказанием. Петр Дурново, министр внутренних дел в кабинете Витте, затем член Государственного совета, послал императору меморандум, в котором предупреждал: «Всеобщая мировая война смертельно опасна для России и Германии, независимо от того, кто ее выиграет…»172. Меморандум был обнаружен в царских бумагах после революции без пометок, видимо он не был прочитан. Слухи о нем, однако, ходили по столице, подогревая тревожную обстановку.

28 июня 1914 г. боснийский серб студент Гаврила Принцип двумя выстрелами из револьвера убил в Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жену. Реальность походила на выдумку малоталантливого автора трагикомедий. Решение эрцгерцога провести военные маневры в Боснии на границе с Сербией были восприняты в Белграде как провокация. Секретная организация сербских офицеров «Черная рука», манипулируемая сербской и русской спецслужбами, послала в Сараево террористов - семерых молодых людей, плохо стрелявших и, как один, болевших туберкулезом. Моделью служили русские террористы. Семеро, вооруженные бомбами и револьверами, стояли на трассе проезда открытой машины, в которой сидели Франц-Фердинанд с супругой.

170 Герасимов А.В. Указ. соч. С. 185-186.

171 Коковцев В.Н. Из моего прошлого. Париж, 1933. Т. 2. С. 355.

172 Былое. 1922. № 19. С. 101-176.

[267/268]

В Сербии не любили наследника венского престола. Ему приписывали идею превращения двуединой монархии в триединую, включив на равных правах с австрийцами и венграми - славян. В Белграде видели в этом плане помеху на пути создания Великой Сербии.

Первый бомбист растерялся и пропустил машину, второй бросил бомбу, эрцгерцог отмахнул ее рукой, она взорвалась на улице. Осколки ранили герцогиню. Машина миновала еще четырех террористов, которые не шелохнулись. И лишь седьмой, последний, дважды выстрелил и смертельно ранил Франца-Фердинанда и герцогиню Софию.

Дальнейшие события описаны во всех учебниках истории: австрийский ультиматум Белграду, его принятие сербским правительством, за исключением одного пункта. Настоятельное желание австрийского министра иностранных дел Эренталя начать войну превратило этот пункт в повод для предъявления Сербии ультиматума. Германия поддержала Австро-Венгрию. Россия сочла для себя невозможной не защитить братьев-сербов. Всеобщие мобилизации сделали переговоры излишними. Машина войны стала набирать обороты.

Объявление войны «немцам» вызвало энтузиазм в России. С таким же энтузиазмом встретили известие о начале войны в Берлине, Париже, Лондоне, Белграде, Вене. Выразили свою лояльность представители «окраин». На однодневном специальном заседании Думы депутат Келецкой губернии выразил надежду, что славяне возьмут в руки «нержавеющий Грюнвальдский меч» и снова разгромят тевтонов. После чего, как надеялся депутат, произойдет объединение Польши. Речь понравилась, и в обращении к полякам 14 августа верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича был упомянут «Грюнвальдский меч». Депутат Курляндии на этом же заседании напомнил, что все латыши и эстонцы знают, что все, достигнутое ими, было достигнуто под защитою русского орла и дальнейшие успехи будут возможны только при условии, что «Прибалтика останется неотделимой частью Великой России…»173.

Бисмарк был убежден, что германская империя и Россия никогда не будут воевать, «если только не исказят ситуацию либеральные глупости или династические нелепости». В 1914 г. для войны между Россией и Германией не было даже этих причин.

Неудача расширения границ империи на Дальнем Востоке заставила вернуться Россию к традиционной цели - Константинополю. «Царьград» стал главным призом России в начавшейся

173 Sukiennicki W. Указ. соч. С. 91-92, 107-109.

[268/269]

войне. Впервые в русской истории обе великие «морские державы» были на ее стороне и заинтересованы в ее помощи против Германии в такой степени, что готовы были заплатить столицей Оттоманской империи. Русская дипломатия прилагала немало усилий к тому, чтобы удержать Турцию от выступления на стороне Германии, рассчитывая, после победы, добиться желаемого мирным путем.

В январе 1914 г. Николай II объяснял французскому послу Делькассе, уезжавшему на родину: «Мы ни в коей мере не стремимся к овладению Константинополем, но нам нужна гарантия, что проливы не будут для нас закрыты»174.

Оттоманская империя выбрала Германию. Сазонов объявил, что только решение «коренного вопроса русской политики» - вопроса черноморских проливов - может оправдать в глазах общественного мнения огромные жертвы войны.

Военные действия начались наступлениями русских армий в Восточную Пруссию и в Галицию. После первоначальных успехов 2-я армия под командованием генерала Самсонова была окружена и разбита. Имеются две взаимоисключающие оценки битвы в Мазурских болотах, как писали русские газеты; «реванша за Таненберг» - так писали победители-немцы. Александр Солженицын начинает «Красное колесо» описанием гибели армии Самосонова. Писатель рисует монументальный портрет генерала, проигравшего битву и покончившего самоубийством. В числе важнейших причин поражения, считает Александр Солженицын, преждевременное выступление русских армий, не завершивших мобилизацию, но давших в свое время обещание французам и сдержавших слово. Историк русской армии А. Керсновский настаивает, что «восточно-прусский поход знаменовал потерю войны для Германии»175. Его логика проста: армия Самсонова оттянула на себя германские войска, шедшие на Париж. Разгром Франции повлек бы за собой неминуемое поражение России. Стоит отметить, что А. Керсновский сделал свой вывод до гитлеровского нападения на Советский Союз. Вторая мировая война подтвердила правильность русской стратегии в начале первой.

Победы русских войск в Галиции смягчали боль поражения в Восточной Пруссии. На южном фронте русские войска вели бои с привычным противником - турками и добились серьезных успехов. 1915-й год был временем тяжелых поражений в Польше.

174 Цит. по: Васюков B.C. «Главный приз»: С.Д. Сазонов и соглашение о Константинополе и проливах// Российская дипломатия в портретах… С. 356.

175 Керсновский А.А. Указ. соч. Т. 3. С. 314.

[269/270]

Германское командование составило план двустороннего охвата русских армий в Польше, уничтожения ядра русских вооруженных сил и выведения России из войны. Русская ставка, как пишет историк, «потеряла дух» и, сумев вывести часть войск из «мешка», предписала эвакуацию населения оккупированных губерний - около 4,5 млн. человек. Русское командование рассчитывало создать атмосферу 1812 г., «поднять дух народа». Произошло обратное. Женщины, дети, старики отступали в ужасном беспорядке, забивали дороги, смешивались с войсками, деморализуя их.

Общие потери русской армии в 1915 г. превысили 2,5 млн. человек - убитыми, ранеными, попавшими в плен. Были утрачены Польша, Литва, Курляндия. Но немецкий план - покончить с Россией одним ударом - не удался. Огромные потери обескровили и немецкую армию, она была втянута в бескрайние русские просторы, встретила бездорожье, которого немецкие генералы, офицеры и солдаты не могли себе представить.

«Осенью 1914 г., - подводит итог военный историк, - для Германии выявилась невозможность скорого решения войны на западе, осенью 1915 г. то же пришлось констатировать и на востоке»176. Начиналась затяжная война, в которой у Германии было меньше шансов на победу в связи с ограниченностью ресурсов по сравнению с возможностями стран Атланты.

Положение в России осложнялось тем, что внутреннее положение страны становилось с каждым военным месяцем все более шатким. Для союзников Россия была абсолютно необходимым членом союза, доверия к которой не пошатнули военные неудачи. Министр иностранных дел Сазонов вел свою войну на дипломатическом фронте, добиваясь от Англии и Франции согласия на «большой приз» для России. В ходе интенсивных переговоров выяснилось, что Англия согласилась на русские требования быстрее и легче, чем Франция. В марте 1915 г. Николай II объявил французскому послу Морису Палеологу: «Мое решение принято. Я радикально разрешу проблему Константинополя и проливов… Город Константинополь и Южная Фракия должны быть присоединены к моей империи»177. Со своей стороны, русский царь ничего не жалел для союзника: «Берите, - говорил он французам, - левый берег Рейна, берите Майнц, Кобленц, идите еще дальше, если находите это полезным. Я буду счастлив и горд за вас».

176 Керсновский А.А. Указ. соч. С. 314-315.

177 Цит. по: Васюков B.C. Указ. соч. С. 307.

[270/271]

В апреле 1915 г. Франция дала согласие на русские планы. В октябре 1916 г. Англия и Франция публично объявили о согласии на реализацию вековой мечты России.

1916-й год был особенно тяжелым не в результате очередных военных поражений. Фронт стабилизировался, а на юге русские армии одерживали победы. В январе 1916 г. была взята штурмом виднейшая турецкая крепость Эрзерум. Трудности накапливались, громоздились внутри страны. Набирал силу кризис власти. Открытые враждебные действия против царицы, Распутина, а следовательно царя, начала семья Романовых. Вражда между императором и Думой нарастала. Министерская чехарда создавала впечатление, - точно передававшее реальность, - что власть слаба и не может руководить страной.

В августе 1915 г. Николай II принял - если не считать отречения - важнейшее решение в своей жизни. Он сместил великого князя Николая Николаевича и взял на себя обязанности верховного главнокомандующего вооруженными силами России. Двое из предков императора - Петр I и Александр I - прибегали к этой чрезвычайной мере. Удачи это не принесло.

Решение Николая II объясняли по-разному: поднять боевой дух армии; устранить Николая Николаевича, который ненавидел Распутина и тем самым был ненавистен царице (к тому же ходили слухи о заговоре с целью передачи трона великому князю). Была, видимо, еще одна причина. Николай II, уезжая в ставку - в Могилев, удалялся из столицы, покидал двор, где, казалось, все были против него. К тому же, как объяснил император Сазонову в июле 1916 г.: «Я стараюсь ни над чем не задумываться и нахожу, что только так и можно править Россией». Георгий Шавельский, записавший разговор со слов министра иностранных дел, добавляет: «Кто хотел бы заботиться исключительно о сохранении своего здоровья, для него такой характер не оставляет желать ничего лучшего. Но в государе, на плечах которого лежало величайшее бремя управления 180-миллионным народом, подобное настроение являлось зловещим»178.

Отправившись в Могилев, Николай II практически оставил власть царице и Распутину. Назначенный после начала войны премьер-министром Иван Горемыкин, который достиг почтенного 75-летнего возраста, был в 1916 г. уволен. Его место, по совету Распутина, занял Борис Штюрмер, которому было всего 68 лет, но по сравнению с ним Горемыкин казался Бисмарком. К тому же во время войны с Германией нельзя было придумать ни-

178 Шавельский Г. Указ. соч. Т. 1. С. 338.

[271/272]

чего хуже назначения премьер-министра с немецкой фамилией. Страну лихорадил главный вопрос: кто управляет Россией?

После русских побед в Галиции польский вопрос принял совершенно иной характер. Появилась, казалось, возможность объединения Польши. Великий князь Николай Николаевич обратился в 1915 г. с «Воззванием» к полякам с обещанием возможности воссоздания государства. «От Берегов Тихого океана до Северных морей, говорилось в воззвании, движутся русские рати. Заря новой жизни занимается для вас».

Пафос «Воззвания» скрывал неясность русских планов, которые еще обсуждались и, в лучшем случае, предусматривали автономию для Царства Польского. Предполагалось расширить его территорию за счет «освобожденных» - от австрийцев и немцев - польских земель.

Польский вопрос, по крайней мере, обсуждался. Украинского вопроса вообще не было. В начале войны приказом киевского генерал-губернатора была закрыта единственная в России ежедневная газета на украинском языке «Рада». Через несколько недель была запрещена - до конца войны - публикация всех газет и журналов на украинском и еврейском языках. Были запрещены все формы национальной и культурной украинской жизни, разрешенные в октябре 1905 г. В Галиции, когда вошли русские войска, началось жестокое преследование украинских националистов, «мазепинцев», как их называли. Самый популярный из национальных лидеров Михаил Грушевский, профессор Львовского университета, отказался выступить с антирусскими заявлениями. В ноябре он сумел из Австрии добраться до Киева, там был сразу же арестован и отправлен в ссылку в Симбирск (до конца войны, как гласил приговор).

До революции 1917 г. лидеры украинцев в России отвергали сепаратистские программы галицийских украинцев, настаивая на том, что они не хотят ни отделения от России, ни разрушения Российской империи. Их программа требовала предоставления украинскому народу возможностей развития в пределах империи.

Морис Палеолог записал содержание своего разговора с Сазоновым. Разговор был «душевный», а не как между послом Франции и министром иностранных дел России. Палеолог, как он пишет, говорил как друг России и политолог. Французский дипломат признал, что, только приехав в Петербург, он увидел то, чего обычно на западе не видят: значение нерусских народов для империи. Не только их численное значение, но и значение моральное, их этнический индивидуализм, желание иметь национальную жизнь, отличающуюся от русской. Все подчиненные народы - поляки, литовцы, латыши, эстонцы, грузины, армяне,

[272/273]

татары и т.д. - «страдают от вашей административной централизации». Рано или поздно, считал Морис Палеолог, России придется ввести региональную автономию. Если это не будет сделано, появится опасность сепаратизма.

Сазонов признал, что это наиболее щекотливая и сложная проблема внутренней политики. Теоретически русский министр во многом соглашался с французским дипломатом. Переходя к практике, объяснял он, следует считаться с тем, что автономию нельзя совместить с царизмом. Для меня, подчеркнул Сазонов, России без царизма нет.

Морис Палеолог не переставал беседовать на эту тему с деятелями, влиявшими на русскую политику, и всегда получал одинаковый ответ: автономия какой-либо части империи несовместима со священным принципом неограниченного самодержавия.

В России было еще много монархистов, но резко и быстро сокращалось число сторонников монарха, занимавшего трон. Сгущается атмосфера подозрительности. Всюду ищут шпионов. Арестован и осужден по обвинению в шпионских связях военный министр Сухомлинов. Все подозревают в шпионаже в пользу Германии Распутина и императрицу. Она убеждена, что всюду заговоры против нее, и пишет в Ставку: «Покажи им кулак, яви себя Государем, ты самодержец - и они не смеют этого забывать»179.

Дума требует «ответственного министерства». Прогрессивный блок, союз основных фракций - от правых до умеренно левых, настаивал на праве народных представителей участвовать в управлении государством в тяжелую военную пору. В ноябре 1916 г. в Киеве, на свадьбу сестры царя съехалась семья Романовых. На «совещании» было решено требовать от Николая уступить Думе и дать ей право назначать министров. «Продумские» настроения Романовых объяснялись тем, что Дума казалась им меньшим злом, чем власть, которая практически находилась в руках императрицы и Распутина, назначивших всех министров. Романовы ненавидели их больше «либералов».

Все говорили о заговорах. О «заговоре императрицы». Более серьезным казался «заговор», руководителем которого считали Алексея Гучкова, московского промышленника, одного из организаторов «Союза 17 октября». Талантливый человек, с авантюристской жилкой, Александр Гучков имел широкие связи среди военных, в промышленных и думских кругах. Его очень интересовал переворот, совершенный младо-турками в 1908 г. Для ознакомления

179 Цит. по: Радзинский Э. Указ. соч. С. 173.

[273/274]

с техникой переворота Александр Гучков поехал в Константинополь.

Человеку многих талантов, Гучкову не хватало таланта заговорщика и, может быть, государственного деятеля.

Дух времени коснулся и Святейшего Синода. Заседавший там полтора года Георгий Шавельский пишет: «Члены Синода боялись друг друга. Атмосфера недоверия царила в Синоде. Члены Синода делились на распутинцев, антираспутинцев и нейтральных»180.

Много говорили о масонах, об их подрывной деятельности, записывая в «масоны» всех противников самодержавия. Теория «масонского заговора», погубившего Николая II и империю имела хождение среди русских историков-эмигрантов. Она давала объяснения легкости, с какой произошло падение дома Романовых. В 1974 г. советский историк Н. Яковлев сумел соединить в одной книге беспощадное осуждение масонства, похвалу самодержавию Николая II и безудержное восхваление революции, возглавленной Лениным. Главным врагом России Николая II советский историк представил «крупную буржуазию», которая хотела установить в стране «тоталитаризм», используя масонство как главный инструмент - только социалистическая революция помешала установлению «тоталитаризма»181. В 1990 г. внимательный исследователь Арон Аврех в работе «Масоны и революция», используя закрытые до этого архивные материалы (прежде всего, охранных отделений), пришел к выводу, что «масонский сюжет есть, но масонской проблемы нет»182. Иначе говоря, была необходимость в существовании «секретной организации», но в действительности ее не было.

В мае 1914 г. департамент полиции разослал по 98 адресам циркуляр: жандармским управлениям, охранным отделениям, другим полицейским учреждениям. Циркуляр требовал обратить особое внимание на деятельность «тайного ордена масонов, сильно развившегося за последнее десятилетие в Европе и Америке». Предписывалось выяснить состав «тайных обществ» и о результатах сообщить. В течение года шли донесения, шли и ответы - одинакового содержания: «не замечалось», «не обнаружено», «не существует»183.

Деятельность подпольных революционных организаций была полиции хорошо известна и особого беспокойства не вызывала.

180 Шавельский Г. Указ. соч. Т. 2. С. 151.

181 Яковлев Н. 1 августа 1914 г. М., 1974. С. 238.

182 Аврех А.Я. Масоны и революция. М., 1990. С. 342.

183 Там же. С. 329-335.

[274/275]

Бесчисленное количество заговоров, которые создавались и готовились к действиям, и слухи о них дали лишь один результат. Князю Феликсу Юсупову и радикально правому члену Думы Пуришкевичу - без особых приготовлений - удалось 16.12.1916 г. убить Григория Распутина. Незадолго до смерти он показал царице письмо-завещание: «Русский царь! Знай, если убийство совершат твои родственники, то ни один из твоей семьи, родных и детей, не проживет дольше двух лет…». На этот раз предсказание «святого черта» исполнилось. Феликс Юсупов - был членом императорской фамилии.

Председатель Думы Михаил Родзянко 10 февраля 1917 г. явился с докладом к Николаю П. Император вернулся из Ставки и принял Родзянко в Царском селе. Смысл доклада председателя Думы был однозначным: «Война показала, что без участия народа править страной нельзя»184. Михаил Родзянко настаивал на создании правительства, ответственного перед Думой. Нынешнее правительство, убеждал Родзянко царя, не является народным представительством. Появился новый аргумент: приближение конца войны и мирных переговоров, когда «страна может быть сильна в своих требованиях только при условии, если у нее будет правительство, опирающееся на народное доверие»185.

Родзянко уехал, не получив ответа. Лишь потом стало известно, что Николай II решил уступить. Он вызвал премьер-министра князя Петра Голицина и объявил о желании дать «ответственное перед русским парламентом» правительство. К вечеру премьер был вызван снова: император сообщил, что переменил свое решение и вечером уезжает в Ставку.

Дизраэли считал, что убийства никогда не изменяли хода мировой истории. Может быть, это верно. Несомненно, что часто политические убийства, не меняя радикально хода истории, ускоряли или тормозили события. Между двумя решениями Николая II был разговор с царицей. В числе убийц «друга» был член Думы. Это могло дополнительно усилить ненависть императрицы к учреждению, пытавшемуся ограничить власть царя.

В решающие дни, когда в Петрограде начались демонстрации, вызванные внезапной нехваткой, как подчеркивает Солженицын, «белого хлеба», Николай II находился вдалеке от событий, в спокойной обстановке Ставки верховного главнокомандующего. Здесь он мог не принимать никаких решений. Демонстрации ширились,

184 Последний всеподданнейший доклад М.В. Родзянко (10 февраля 1917 г.)//Архив русской революции/ Изд. И.В. Гессен. Берлин, 1922. Т. 6. С. 335.

185 Там же. С. 336, 337.

[275/276]

вовлекая всех недовольных и всех тех, кто видел безнаказанность выступлений. К манифестациям присоединились солдаты. Началась революция. Местные власти не знали, что делать противоречивые приказы создавали хаос. Когда Николай II отправился, наконец, из Могилева в Петроград, он был остановлен на станции Дно. Символичность станционных названий усиливает иррациональный характер происходившего.

Россия в ходе войны потерпела немало поражений, потеряла территорию, но отнюдь не была побеждена. Страна помнила войны гораздо тяжелее. В 1812 г. Наполеон был в Москве. К тому же в 1917 г. Россия входила в коалицию, победа которой над Германией была лишь делом времени. США уже активно готовились вступить в бой. Беспорядки в Петрограде были стихийными, неорганизованными выступлениями, захватившими врасплох немногочисленные революционные организации, работавшие тогда в городе. Решительное руководство полицейскими действиями позволило бы быстро восстановить порядок. Ничего, подобного восстанию 1916 г. в Дублине (английское правительство сочло необходимым и морально допустимым употребить против восставших ирландцев артиллерию), в Петрограде не было.

Историки убедительно доказали, что в России имелись все условия для революции: нежелание продолжать войну, разложение императорского двора, рост пролетариата и его требований, окостеневшие рамки старого режима, мешавшие молодой буржуазии. Никто, однако, не доказал, что самодержавие должно было рухнуть без сопротивления в феврале 1917 г.

Потеря воли к сопротивлению стала причиной гибели монархии. В царский поезд, отведенный в Псков, прибыла делегация Думы. Она состояла из двух монархистов - Александра Гучкова, которого остро не любила императрица, считая личным врагом, и Василия Шульгина.

Николай уже знал, что все главнокомандующие армиями и командующий Балтийским флотом поддерживают отречение. Только гвардейский кавалерийский корпус, которым командовал Хан Нахичеванский, выразил готовность умереть за государя. После того, как лейб-медик Боткин заявил, что безнадежно больной Алексей не может царствовать, Николай II отрекся от престола за себя и за наследника в пользу Михаила Александровича.

Михаил Александрович в свою очередь отрекся от престола в пользу Временного правительства, созданного Думой.

Дом Романовых пал. Россия стала республикой.

[276/277]

Заключение

ОТ ИМПЕРИИ К ИМПЕРИИ

Как принятие христианства отсрочило гибель Римской империи, но не спасло ее от неизбежного конца, так и марксистская доктрина задержала распад Российской империи - Третьего Рима - но не в силах отвратить его.

Андрей Амальрик

В 1969 г. молодой московский историк Андрей Амальрик написал небольшую книжечку «Просуществует ли Советский Союз до 1984 г.?» Публикация книги в Советском Союзе была, конечно, невозможна - ее выпустил голландский издатель. Андрей Амальрик выбрал дату гибели Советского Союза в честь Джоржа Орвелла. Догадка Орвелла, а за ним Амальрика оказалась пророческой. Советский Союз перестал существовать в 1991 г. Это была гибель советской империи.

Российская империя не распалась сразу же после провозглашения республики. Временное правительство дало свободу Польше, но все другие «окраины» радостно приветствовали исчезновение царя, ожидая от революционной республиканской России полной автономии, равноправия - счастья.

Пробуждение национального сознания, радикализация требований нарастали по мере ослабления центральной власти. После исчезновения Советского Союза в политический словарь вошло выражение «эйфория суверенитетов». Имелось в виду лихорадочное желание всех республик, областей, округов, иногда городов объявить себя суверенными государствами. Распад Российской империи шел медленнее, ибо национально-республиканские идеи были еще новыми и непривычными. Процесс ускорился после начала гражданской войны.

Временное правительство, сделав Россию «самой свободной страной в мире», как заметил главный враг свободы Ленин, оказалось не в состоянии управлять страной. Воспитатель наследника

[277/278]

швейцарец Жильяр вспоминает, что, когда он рассказал Алексею об отречении Николая II, а затем отречении Михаила, мальчик спросил: «Если нет больше царя, кто же будет править Россией?»

Желающих править Россией было много. Быстро выяснилось, что одного желания недостаточно. Временное правительство, непрерывно левея, не смогло решить главной проблемы: продолжалась война, хотя «главный приз» - Царьград давно перестал интересовать уставшую армию. Либералы и демократы оказались связанными «буржуазными предрассудками». Закончить войну им мешало слово России, данное союзникам. Окончательно решить крестьянский вопрос мешало убеждение, что сделать это может только Учредительное собрание. Трудные в условиях войны выборы продолжались долго. Когда, наконец, Учредительное собрание открылось - 5 января 1918 г., было уже поздно. 25 октября (7 ноября по новому стилю, введенному с 1 января 1918 г.) власть захватила партия большевиков. В Учредительном собрании она имела 24% депутатов. Но это не имело значения, ибо властвующая партия разогнала Учредительное собрание в первый день1.

Малочисленная в момент захвата власти, игравшая незначительную роль в революционной жизни России, партия большевиков имела козырь, который позволил ей победить. Партией руководил Владимир Ленин, твердо знавший, чего он хочет, абсолютно убежденный, что он может во главе «последнего класса, вышедшего на историческую арену», пролетариата построить рай на земле. Социализм. Убежденность в собственной правоте, основанная на вере, что он является воплощением Маркса и поэтому имеет ключ к будущему, освободила вождя от «предрассудков».

Лозунги эпохи - «Грабь награбленное» (Ленин), «Прыгнем из царства необходимости в царство свободы» (Энгельс) - вместе с краткой политической программой большевиков: мир народам, земля крестьянам, фабрики рабочим - сокрушили империю. Исполнение принятого Лениным решения об уничтожении царя и всей его семьи должно было усилить хаос, лишить контрреволюцию притягательной точки.

Демагогические лозунги, быстро организованная система террора были одной стороной большевистской власти. Второй стороной были взрывные идеи социалистической революции, реализующей утопические мечты о всеобщей справедливости. Эти идеи приносят советской России поддержку страдающего человечества.

1 См.: Геллер М., Некрич А. Утопия у власти: История Советского Союза с 1917 г. до наших дней. М., 1995.

[278/279]

После Февральской революции и ареста императора, естественно, родилась мысль о переезде Николая II со всей семьей в Англию - союзную страну, на троне которой сидел близкий родственник. На первую телеграмму английского посла в Петербурге в Лондон пришел ответ, который можно назвать - человеческим: кто будет платить за пребывание русского царя в Англии? После того, как правительство Великобритании было успокоено (русский царь имел счета в английских банках), пришел ответ - политический. Приезд Николая II нежелателен, ибо «радикалы и социалисты в Англии категорически против приезда императорской семьи». Таков был решительный и окончательный ответ министра иностранных дел лорда Гардинджа послу в Петербурге Бюкенену2.

Популярность Ленина в мире еще больше возросла после того, как он заявил себя сторонником права народов на самоопределение, вплоть до отделения. Это был приговор Российской империи. Но право народов на самоопределение было включено, как один из 14 пунктов, в мирную программу президента США Вильсона.

Гражданская война, бушевавшая на просторах бывшей империи с лета 1918 г. до конца 1921 г., разрушила империю и создала возможности ее собирания.

Скелетом и одновременно кровеносной и нервной системой нового организма, который с июля 1918 г. назывался РСФСР, - была коммунистическая партия. Проповедуя «право народов на самоопределение, вплоть до отделения», Ленин добавлял: члены коммунистической партии должны быть против националистических тенденций, за сильное централизованное государство.

Ленин не был противником империи, он был врагом царской империи, где власть ему не принадлежала. Для осуществления «социалистических идей», для реализации утопии, необходима власть. Чем сильнее государство, тем сильнее власть государя, правителя. Как бы он ни назывался.

В ходе гражданской войны разрушаются старые учреждения, разоблачаются многие старые убеждения. Их место занимают новые учреждения (иногда черпавшие свои формы в старых, но менявшие названия): прежде всего - коммунистическая партия, затем - политическая полиция, находящаяся в ведении лидера партии, затем - армия, транспорт, денежная система. Эти институты обеспечивали единство организма, встававшего на ноги на территории бывшей Российский империи после гражданской войны. Территория государства, которое с 1924 г. называется

2 Clarve W. The Lost Fortunes of the Tsars. L., 1994. P. 34, 35.

[279/280]

СССР, сократилась по сравнению с 1913 г. Были потеряны Польша, Финляндия, Бессарабия.

Сталин наследует основные идеи и методы Ленина. Годы 1924-1941 можно назвать первым периодом строительства советской империи. «Социализм в одной стране», который сооружается под руководством Сталина, - это строительство могучей индустриальной державы, выбранной историей для реализации коммунистической идеи на земле. В 1920 г. Ленин впервые испытал возможность одновременного использования националистических и интернационалистических идеологий. Поход Красной армии на Варшаву (следующей целью был Берлин) шел под лозунгами мировой революции и войны с «извечным русским врагом» польскими панами.

Сталин значительно улучшил рецепт волшебного коктейля: он строил могучую Россию - первую среди равных в СССР - для того, чтобы она обратила в коммунизм всю планету. Национал-коммунистическая идеология Советского Союза, имевшего, как Янус, два лица - внутрь страны и наружу, - главное качество, отличавшее советскую империю от Российской. Российская империя никогда не имела универсальной идеи, которая привлекала бы к ней верных. Россия имела политических, военных союзников, экономических партнеров. Но никогда не имела идеологических сторонников, оказывавших помощь по долгу идеологического родства.

Советский Союз - в отличие от России - был родиной и главным оплотом мирового коммунистического движения, а затем стал - оплотом «всего прогрессивного человечества». Императорская Россия даже мечтать не могла о такой роли.

Победа над гитлеровской Германией позволила Советскому Союзу восстановить границы Российской империи 1913 г. и кое-где их улучшить. Кроме того, Советский Союз создал «лагерь социалистических стран» - второе имперское кольцо. Оно одновременно защищало границы Советского Союза и представляло собой плацдарм дальнейшего расширения коммунистической зоны.

В середине 70-х годов коммунистические режимы, связанные многими нитями с Москвой, активно действовали на всех континентах - кроме Антарктиды.

В 1975 г. в Хельсинки собрались главы 32 европейских стран, США и Канады для подписания Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В 1648 г., после 30-летней войны. Вестфальский мир утвердил принцип: чья власть - того и религия. 33 государства признали границы советской империи - как первого, так и второго кольца.

[280/281]

В декабре 1979 г. узкий круг советских вождей - Леонид Брежнев, Юрий Андропов, Андрей Громыко, Дмитрий Устинов - пришли к выводу, что советская империя должна сделать новый прыжок вперед. Советские войска вошли в Афганистан, нарушив, в частности, соглашение, подписанное царским правительством в 1907 г.

Есть мнение, что это был первый шаг к гибели советской империи. Трудно с этим согласиться, ибо мир принял акт агрессии. Лишь немногие страны отказались приехать на Олимпийские игры в Москву в 1980 г. Соединенные Штаты начали вооружать афганцев, воевавших с захватчиками, но отношения между двумя государствами оставались нормальными.

Война в Афганистане создала определенное напряжение, которое, конечно, не может идти ни в какое сравнение с напряжением первой мировой войны. Говорят о напряжении, вызванном необходимостью участвовать в гонке вооружений, которую навязал Москве Рональд Рейган своей программой «звездных войн». В этом есть доля истины, но нет объяснения причины падения советской империи. В конце 1995 г. американцы обнаружили, что советский агент, работавший в ЦРУ, давал информацию о советской программе вооружений, которую готовили московские дезинформаторы. В итоге - советские спецслужбы контролировали американскую программу «звездных войн».

В августе 1990 г. я закончил книгу «Седьмой секретарь. Блеск и нищета Михаила Горбачева» утверждением, что советская империя покоится на нездоровом базисе и поэтому не может не рухнуть: «Весь вопрос - это только: когда и как?»3. Казалось невероятным, что советской империи оставалось жить немногим более года.

Советская империя развалилась - еще легче российской - ибо ее вождь решил устранить мелкие недостатки коммунистической системы, сохранив ее. Как в 1917 г., так и в 1991 г. личные амбиции, персональные конфликты играли важную зловещую роль. В 1991 г., как и в 1917 г., казалось, что совершенно необходимо избавиться - в одном случае от президента, в другом от царя. Они стали невыносимо непопулярны. Атмосфера падения советской империи позволяет лучше понять настроения, царившие в дни падения дома Романовых.

Для того чтобы избавиться от президента Горбачева, его противники ликвидировали Советский Союз. Это был, видимо, первый случай в истории, когда имперская нация, при согласии двух братских славянских республик, вышла из империи. Первая среди

3 В Москве книга вышла в 1995 г.

[281/282]

равных ушла вместе со второй и третьей (среди равных), а остальные «равные» остались сами по себе.

Россия, как самая большая и сильная, объявила себя наследницей Советского Союза. Но «Россия» или «Российская федерация», как именует себя новое государство, не хочет называть себя Второй республикой. 8-месячное существование Российской республики в 1917 г., слишком короткий опыт создания демократического государства, рассматривается только как неудача, как намеренное усилие подготовить захват власти Лениным. Исторических оснований для таких утверждений немного, Временное правительство грешило больше всего слабостью и нерешительностью. Новая Россия этого наследства не хочет.

Чего хочет новая Россия? Ее границы, за исключением Сибири, завоеванной позже, напоминают границы Московского государства XVI в. На западе граница вновь проходит неподалеку от Смоленска, потеряно - за исключением крохотного кусочка - Балтийское побережье, потеряно (за исключением небольшого куска) Черное море и Крым, за который Россия воевала более двух веков. Одновременно сохранились, как кровеносные сосуды одного организма, железнодорожные линии, нитки газо- и нефтепроводов, экономические связи, стягивающие далекие регионы. Сохранилось живое наследство империи и после того, как ее политические формы были разбиты.

Будущее должно ответить на главные вопросы: построит ли Россия капитализм и какую роль будет в нем играть государство, следовательно, какая степень демократии будет достигнута в стране. В числе главных вопросов: может ли Россия жить в сегодняшних границах или она неминуемо - движимая геополитическими и психологическими силами - станет раздвигать рубежи. История хорошо знает множество погибших империй. Знакомы ей, однако, и возродившиеся державы. Кто в 1945 г. мог предвидеть превращение Германии и Японии в великие державы? Есть все основания предполагать, что в XXI в. роль Турции, наследницы Оттоманской империи, будет очень значительной.

Россия на пороге XXI в. ищет свою национальную цель. Дважды на протяжении XX в. она теряла империю. Чему научило ее прошлое? Какой ответ даст она на вызов истории?

Март 1992-ноябрь 1995.

Париж

[282]

К началу

М. Геллер, А. Некрич

История России 1917-1995

Утопия у власти