37.

Пройдя в конец одной из зал, Емель увидел посредь огромного стола книгу железную странной формы трёхконечной звезды. Покрыта была она вся пылью и, смахнув рукой грязь с поверхности, юноше удалось разглядеть причудливые письмена по краям острых углов.

Голос Веледы исходил, словно изнутри. Преодолев всю робость, странник приоткрыл, придерживая за один из краёв, предмет. Тут, словно повеяло холодом, да таким, что всё будто заледенело внутри. В глазах померкло, а через миг, когда вернулось зрение, Емель стоял посредь залы, разделённой на две половины – чёрную и белую.

На каждой из половин стояла чаша, а в чашах красовались два маленьких мраморных шара. Белый шар лежал на чёрной стороне, а чёрный – на белой. Веледа стояла посреди – на линии разлома. На белой стороне восседал Аркон, вернее его дух, который, словно дым или туман, то таял, то снова приобретал форму. На тёмной стороне круга, похозяйски смотря на всех, сидело странное существо, с виду походившее на деревянного идола, лишь ярко блестели глаза в полумраке, а вместо волос вниз нисходили зелёные листья.

Рассмотрев, как следует, всех присутствующих, юноша обратился сперва к Веледе, вопрошая, в чём суть ихнего пребывания в столь странном месте.

Дева, посмотрев поочерёдно на странное существо и на образ Аркона, не молвя ни слова, будто растворилась в воздухе, постепенно исчезая, а через несколько мгновений странное создание из дерева притупило свой острый взгляд и начало сморщиваться, постепенно приобретая форму посоха.

Тут заговорил дух Аркона, вернее сын Одина мысленно завёл беседу с путником.