Папы против хода истории (XIX век)

Новая связь между троном и алтарем — под сенью Священного союза — осуществилась под знаком контрреволюционной реставрации. Реставрированное и поддерживаемое иностранной военной силой Церковное государство стало символом закостенелого консерватизма. С помощью конкордатов Пий VII привязал папство в первой половине XIX века к консервативным реакционным державам Европы. Соответственно с этим папство выступало в передних рядах в идейно-идеологической борьбе против либерализации и буржуазных преобразований.

Некоторое время традиционализм, ультрамонтанство и католическая романтика еще уживались друг с другом в узких рамках, созданных Ватиканом. Проявивший себя с 1820-х годов либеральный католицизм, а затем христианская демократия обозначили поиск пути и раскол внутри церкви. Папа Григорий XVI к середине века решительно выступил против конституционного правового государства, буржуазного общества и формирующегося рабочего движения, против социалистических и коммунистических идей.

Папство, опиравшееся на французские и австрийские штыки, в вихре революций 1848 года, в период «весны народов» — после изначально несмелых попыток — вновь бросилось в объятия контрреволюционной реакции. На исторически безотлагательное требование решить вопрос об итальянском национальном единстве и буржуазных преобразованиях Пий IX смог дать лишь отрицательный ответ. Возникло неразрешимое противоречие в связи с тем, что папа представлял примат над вселенской церковью лишь при опоре на свою самостоятельную светскую власть. После того как папа и его государство, не желая поступиться своим универсализмом, не смогли стать во главе борьбы за создание единой Италии, светская власть папы была обречена. Когда папа в результате собственной политики в качестве добровольного пленника уединился в Ватикане, его изоляция от мира стала полной и в других областях. С провозглашением догмата о папской непогрешимости на I Ватиканском соборе (1869–1870) папа сделал абсолютной верховную власть внутри церкви ценою ухода от мира.

Папство на свой уход (или вытеснение) из общества ответило абсолютизацией власти внутри церкви, а также осуществлением всей полноты абсолютной папской власти. Завершение эпохи Тридента на I Ватиканском соборе окончательно сформировало папский централизм и еще на один век лишило церковь возможности реально примкнуть ко всему миру. Уход Пия IX и с ним папства в добровольное духовное и политическое гетто означал тот глубокий и трагический раскол, который отделил церковь и папство от эпохи, от главного направления развития общества. Залечить эту травму — обрести друг друга буржуазному обществу и церкви — удалось лишь в конце двух последних десятилетий XIX века в результате появления нового и общего противника международного масштаба: социалистического рабочего движения.

К провозглашенному в сентябре 1815 года русским царем Александром I, австрийским императором Францем I и прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III Священному союзу папа Пий VII непосредственно не присоединился. Ведь среди союзников лишь один был католиком. В духе разделения труда по восстановлению состояния, существовавшего до французской революции, великие державы считали своей задачей вооруженное обуздание народов и национальных движений, а задачей церкви и папы было подкрепить этот процесс с помощью идейных и моральных средств. Союз трона и алтаря — под знаком феодальной контрреволюции — вновь оказался восстановленным.

Свою функцию духовного жандарма Европы папство осуществляло путем соответствующей реорганизации Папского государства, а также с помощью конкордатов, заключенных с некоторыми государствами, и, наконец, организовав духовную борьбу с либерализмом. Однако Пий VII и Консальви, несомненно, извлекли опыт из революционных лет, и в их глазах реставрация считалась более важной, чем реакция. Консальви не хотел восстанавливать все без изменений. Он временно приостановил проведение безусловно необходимых реформ ради успеха всей реставрации. К Риму не относилось то, что говорили о Бурбонах, которые «ничего не забыли и ничему не научились».

Политическое состояние на отдельных территориях реставрированного Церковного государства было различным. Оккупированные продолжительное время Наполеоном части государства вступили в новую фазу развития буржуазного общества. Правительство Консальви учитывало эти различия и не всюду восстановило положение, существовавшее в 1789 году. Была признана секуляризация церковных владений, происшедшая при Наполеоне, на условиях компенсации. Однако папское правительство стало еще более реакционным, чем до революции, поскольку полицейское насилие, реакция в культурной и духовной жизни стали повсеместным явлением.

В административном отношении Церковное государство начиная с 1816 года было разделено на 20 провинций (включая и Рим). Помимо столицы существовало 6 легаций — Болонья, Феррара, Форли, Равенна, Урбино-Пезаро и Веллетри. (Легация представляла собой провинцию, во главе которой находился в качестве папского легата кардинал.) Кроме того, было 13 так называемых делегаций: Витербо, Чивиттавеккия, Орвиенто, Анкона, Мацерата, Фермо, Асколи, Камерино, Перуджа, Сполето, Риети, Фрозиноне и Беневенто. (Делегация представляла собой провинцию, во главе которой находился назначенный папой делегат, обычно прелат, но мог быть и неженатый светский чиновник.)

Однако наряду с Консальви, занятым внешними делами, большое влияние на внутреннее устройство Церковного государства оказывали кардиналы Риварола и Пакка. Они настойчиво требовали полного восстановления положения, существовавшего до Французской революции. В результате этого наряду с Османской империей государство папы стало вторым больным организмом Европы. Против этого анахроничного государства уже с 1820-х годов вели подрывную работу добивавшиеся национального и гражданского переустройства Италии тайные общества и движения, главным образом организация карбонариев. До тех пор пока осуществление единства Италии противоречило интересам великих держав, существованию Папского государства ничего не угрожало. Так, вспыхнувшее в 1817 году в Риме восстание было подавлено папой с помощью иностранных войск. В 1821 году Пий VII запретил движение карбонариев, однако затормозить его этим путем он не смог.

Во времена понтификата Пия VII Рим вновь стал столицей католического мира, городом искусств. По инициативе папы начались раскопки на Форуме и в Колизее. Сокровища античного Рима обогатили ватиканские музеи. Пий VII реставрировал не только церкви, но и памятники славы императорского Рима. Он развернул широкое строительство. В Риме того времени мы встречаем крупнейших скульпторов века — Канову и Торвальдсена. Канова входил в круг близких друзей папы. По распоряжению Консальви Торвальдсен изготовил надгробный памятник Пию VII.

В Риме нашли убежище также изгнанные члены клана Наполеона. Так папа выразил свою благодарность Наполеону, спасшему французскую церковь. Святой престол вновь оказался в центре почитания. К папе стали наведываться коронованные главы государств, великие ученые. В том числе следует упомянуть императора Франца I, Меттерниха, наместника эрцгерцога Иосифа, прусского короля Фридриха III, а также великого немецкого ученого Гумбольдта.

Рим наиболее активно способствовал европейской католической церковной реставрации, осуществляемой под верховенством папы путем соглашений, конкордатов, заключенных с отдельными государствами. Пий VII, папа конкордатов, через Консальви с помощью дипломатических и политических средств создал такую атмосферу, в которой церковь, руководимая папством, могла действовать относительно свободно. Конкордаты и принятые модус вивенди создали такие рамки, внутри которых церковь и государство могли работать в согласии, взаимно помогая друг другу. Для руководства внешней политикой папства в 1814 году была создана Конгрегация по чрезвычайным церковным делам. Во главе этого министерства иностранных дел папы также был поставлен статс-секретарь Консальви.

Первое соглашение было достигнуто в 1815 году с Тосканой. В 1817 году подписан конкордат с Испанией и Португалией. Однако с реставрированной династией Бурбонов Риму пришлось вести тяжелую борьбу. Людовик XVIII, стремясь восстановить галликанские преимущественные права, хотел вернуться к конкордату 1516 года, который заключили еще Лев X и Франциск I. В то же время Пий VII, выступая именно против галликанизма, выказывал приверженность конкордату 1801 года. В соответствии с соглашением 1817 года во Франции с молчаливого одобрения обеих сторон продолжал (вплоть до 1905 года) действовать наполеоновский конкордат.

Консальви при создании системы конкордатов взял за основу конкордат 1801 года, заключенный с Наполеоном. Таким образом, в соглашениях был также реализован папский примат относительно назначения епископов. В конечном счете договоры между правительством той или иной стороны и курией заключались через голову местных церквей и епископов и способствовали ликвидации партикулярных привилегий. Таким образом был заключен конкордат с Королевством Сардиния-Пьемонт, а с 1818 года с Королевством Неаполя и обеих Сицилий.

Реорганизация церкви, проводимая в согласии с государствами, проходила труднее всего в Германии. В результате секуляризации и начавшегося буржуазного развития на передний план вышла Пруссия и протестантские элементы, а ориентировавшийся на Австрию католицизм вынужден был перейти к обороне. На Венском конгрессе Консальви не удалось создать единый конкордат, действительный для всей империи. Теперь ему пришлось добиваться соглашения с отдельными германскими государствами. В 1817 году был заключен конкордат с католической Баварией, затем последовали соглашения с Пруссией в 1821 году и пиренейскими государствами (в 1824 году с Ганновером, в 1829 году с Вюртембергом, Гессен-Дармштадтом, Гессен-Нассау). Систему конкордатов завершило соглашение 1818 года с Российской империей, урегулировавшее польские церковные вопросы, затем в 1827 году с Голландией, а в 1828 году со Швейцарией. В сети конкордатов, однако, зияла большая дыра: империя Габсбургов, придерживаясь традиций Иосифа, уклонилась от соглашения.

Двадцатитрехлетний понтификат Пия VII проходил под знаком революций и контрреволюции. Державы Священного союза и папа считали, что можно игнорировать идеи Французской революции, провозгласившей свободу и социальную справедливость. Однако это была безнадежная попытка остановить ход истории или даже обратить его вспять. XIX век был эпохой революций.

Противостояние с эпохой привело католическую церковь к тому, что она в духе нового компромисса, заключенного со светской властью, ограничилась воспитанием законопослушных и удобных для государства подданных. Это было платой за то, что папство сохранило свое господствующее положение в церкви и в новых условиях. Свою новую властную позицию папство утвердило не путем присоединения к реформаторским католическим направлениям, требующим модернизации, а опираясь на господство, поддерживаемое анафемой и осуждением.

Папское государство, светское княжество пап, обладало реальными функциями церковного управления до тех пор, пока влиятельные епископы и стоявшие за ними государства могли выступать с враждебных папе позиций и для их подавления папам нужна была светская власть еще более мощная, чем у епископов. Примат папы в феодальных условиях мог усиливаться, именно опираясь на Папское государство. Но после 1815 года — благодаря конкордатам — папа, оставив без внимания интересы епископов, вступил в союз со светскими властями. Таким образом, свое собственное государство (впрочем, уже превратившееся в анахронизм) стало для папства бременем с точки зрения интересов вселенского церковного правления.

Идеологическим выражением духовной и моральной власти нового типа, централизованного примата, укрепившегося внутри церкви, был традиционализм, возникший во Франции в 1810-х годах, выдающимися представителями которого были де Местр, де Бональд и Ламенне — главным образом обедневшие аристократы. Возврат к традиции характеризовался радикальным отрицанием буржуазной революции. Отклоняя идеи просветительства, они вновь хотели поставить в центр духовной жизни религию и церковь. В соответствии с этим они были сторонниками обновленного, пронизанного христианством прежнего режима монархии.

Традиционалистские взгляды привели к созданию также современного ультрамонтанства. Де Местр в своем произведении «О папе», опубликованном в 1819 году, изложил основные тезисы этого направления. Он исходил из того, что решение социальных проблем возможно лишь в обществе, обновленном на основе христианских принципов. А поскольку гарантом христианских принципов являются церковь и папа, то папство и церковь стоят над государством, образуя неразделимое единство. Государственный (княжеский) суверенитет ограничивается папством.

Однако ультрамонтанство традиционалистов не было полным, ибо для прежних христианских режимов они считали также необходимым сохранение галликанских прав, как и укрепление папской власти. Своей критикой общества они возбудили подозрение со стороны государственной власти. Для решения социальной проблемы они также предложили сотрудничество церкви с государством, но для врачевания общественных язв они считали подходящим средством прежде всего католицизм. Против традиционализма особенно резко выступали иезуиты, защищавшие существующий союз между государством и церковью. В Риме никто и не помышлял об исполнении такой роли, ибо папа и церковь пользовались защитой со стороны Священного союза и жили, веря в незыблемость созданной на Венском конгрессе Европы.

Это подтвердил и исход конклава 1823 года. Большинство кардиналов избрало папой полностью поддерживавшего политику Австрии сполетского кардинала-епископа Аннибале делла Дженга, ставшего Львом XII (1823–1829). Новый папа отстранил реалистически мыслящего статс-секретаря своего предшественника — Консальви и отменил все его реформистские распоряжения. В Папском государстве стал осуществляться абсолютистский терроризм. Под председательством кардинала Риваролы проводились сотни судебных процессов над карбонариями и другими патриотами, которых называли бандитами. Рим показывал пример своими тяжелыми тюремными наказаниями и частыми казнями.

Папа поручил иезуитам заняться развитием просвещения. Церковное государство расширило свои университеты, создавало и новые, целью которых было обучение ультрамонтанской католической церковной и светской элиты, армии чиновников, послушных папе. В противоположность этому народное образование находилось в зачаточном состоянии, культурный уровень населения находился в вопиющем противоречии с духовной мощью Рима. Папа Лев XII в опубликованной в 1824 году булле «Quod divina sapientia» запретил создание светских школ, сделав обучение исключительной монополией церкви.

Лев XII осуществил однозначный реакционный поворот в папской политике и, по существу, даже отказался от самостоятельной политики. В своей первой энциклике он сурово осудил религиозную индифферентность и терпимость как основные источники общественных бед.

Новый папа и своим личным авторитетом поощрял ультрамонтанскую католическую литературу. В 1824 году папа лично принял в Риме аббата Ламенне, и тот имел возможность изложить перед ним свои взгляды. В знак благодарности за превращение ультрамонтанства в европейскую идею папа повесил портрет Ламенне на стене в своем рабочем кабинете. Это большая честь ни в малейшей мере не относилась к близкому либерализму ультрамонтанству, а лишь к традиционалисту Ламенне. В то время как де Местр и де Бональд верили в возрождение прежних режимов и в галликанизм, Ламенне понимал, что реставрированная монархия Бурбонов лишь своими внешними атрибутами является католической и что церковь — лишь средство в руках реакции. Поэтому Ламенне отверг галликанизм и однозначно выступил в поддержку папы. Он осуждал французскую католическую церковь за то, что она снова стала государственной церковью. Именно для того, чтобы иметь возможность примкнуть к папе, церковь должна отделиться от государства, ибо иначе она потерпит фиаско вместе с реакционной властью, обреченной на провал.

В Риме тоже с подозрением следили за возрождением галликанизма; поэтому столь желанным человеком оказался Ламенне. В то время папа еще не считал опасным сближение Ламенне с умеренным либерализмом, ибо, по-видимому, и он чувствовал бесперспективность нового союза между троном и алтарем. Однако церковь не отказалась от сиюминутных выгод, проистекающих из этого союза, в интересах предлагаемого Ламенне блестящего, но неопределенно далекого будущего.

После смерти папы Льва XII между крайними реакционными силами и партией сторонников гибких действий образовалось равновесие. По предложению кардинала Албани, придерживавшегося австрийской ориентации, папой был избран епископ Фраскати, кардинал Франческо Кастильони, взявший имя Пия VIII (1829–1830). Вместо больного папы, пребывавшего у власти всего двадцать месяцев, правил Албани. Пий VIII в своей энциклике при вступлении на престол подчеркнул папский примат над епископами.

Июльская революция 1830 года в Париже смела монархию Бурбонов и создала буржуазное королевство Луи Филиппа (1830–1840). Пий VIII неожиданно для всех признал июльскую монархию, которая за это обеспечила папе большую власть над французской церковью, чем Бурбоны. Далеко не таким терпимым был папа по отношению к буржуазной революции, перекинувшейся на Италию. Однако новое осуждение карбонариев и франкмасонов подливало лишь масла в огонь. Революционная волна в начале 1831 года достигла Северной Италии, а затем и Папского государства. Тем временем в ноябре 1830 года папа Пий VIII скончался; создавшееся положение (вакансия папского престола) благоприятствовало восставшим. Восстание карбонариев в Болонье в начале февраля 1831 года увенчалось успехом, и в течение нескольких дней движение распространилось на большую часть Папского государства. Для подавления восстания против папского абсолютизма нужен был новый папа.

Не только революционная Италия, но и вмешивающиеся в выборы католические державы подвергли испытанию находчивость кардиналов, участвовавших в избрании папы. Совещание, длившееся 50 дней, завершилось как нельзя более плохим для папства выбором, когда кардиналы возвели в папское достоинство под именем Григория XVI (1831–1846) кардинала Капеллари. Новый папа в молодом возрасте, будучи камальдульским монахом в Венеции, подвизался как ревностный церковный писатель, который во времена, когда Французская революция была в зените своих успехов, уже мечтал о грядущей славе папства. На протяжении всей своей карьеры он обращал свое перо на защиту консервативной церкви, против современных идей. С 1826 года Капеллари — кардинал и префект Конгрегации пропаганды веры, стоявшей во главе папских миссий. Для него была характерна глубокая религиозность, но он оставался замкнутым монахом, который едва ли был знаком с настоящей реальной жизнью, а тем более с трудными проблемами, стоявшими перед папством.

Григорий XVI был полностью человеком прошлого века, старорежимного склада. Он отвергал любую буржуазную реформу и национальное устремление и отдал себя под защиту консервативного абсолютизма, типа меттерниховского. Судьбу церкви и папства Григорий XVI снова связал с делом контрреволюции. Начиная с первого же дня своего вступления на престол, он повел борьбу за подавление итальянского национального восстания, но для этого ему понадобилась иностранная вооруженная сила. По настоянию папы австрийские интервенционистские силы вторглись в Церковное государство и к концу марта 1831 года заняли Болонью, центр революции. Положение оказалось нестабильным, поэтому войска остались в стране еще на 8 лет. Весь 15-летний понтификат Григория XVI прошел под знаком контрреволюции. В борьбе со стремлением к национальному единству папе удалось удержать светскую власть лишь благодаря присутствию иностранных вооруженных сил. Внимание папы, опиравшегося на охранявшие его австрийские и французские войска, было поглощено не вселенским церковным правлением, а защитой собственной разваливающейся власти. (Подобным же образом папа осудил и польское восстание 1831 года: церковь оказалась союзником не католического польского дела, а некатолической царской реакции.)

Григорию XVI не повезло также с первым государственным секретарем, кардиналом Бернетти. Во времена его правления пышным цветом расцвели произвол, злоупотребления и коррупция. В 1831 году папа отклонил даже вежливые и осторожные проекты реформ, предложенные великими державами, которые были направлены на обеспечение жизнеспособности Церковного государства. Таким образом, Риму и его гражданам пришлось и дальше нести расходы на содержание оккупационных войск.

Для защиты католической церкви и единства учения папа по-прежнему использовал в качестве оружия анафему и осуждение. В его глазах каждый и всякий, кто искал возможности идти в ногу с эпохой, считался врагом религии и еретиком. В опубликованной 15 августа 1832 года энциклике, начинавшейся словами «Mirari vos», Григорий XVI сформулировал программу своей папской деятельности. В энциклике он объявил несовместимыми с религией и с пребыванием в лоне церкви все устремления, которые были склонны учитывать общественные и политические изменения или были направлены на примирение с буржуазными движениями. Нетерпимая позиция папы содействовала образованию союза между троном и алтарем, тесно привязала церковь к старой системе.

Программа папы характеризовалась защитой единства церкви и веры, безусловным повиновением папе, неизменным сохранением целибата и укреплением христианского брака (осуждением гражданского и смешанных браков). Во второй части энциклики объявлялись еретическими религиозные отклонения, свобода совести и религии, неповиновение церковным и светским властям, учение, направленное на отделение церкви от государства, и, наконец, опасные движения — либералы, франкмасоны, социалисты и коммунисты. Таким образом, в своей энциклике «Mirari vos» Григорий XVI, опираясь на весь свой авторитет, провозгласил нерушимый союз между троном и алтарем, мотивировав это с помощью религиозных постулатов.

За несколько лет до этого папа Лев XII хотел включить Ламенне в кардинальскую коллегию, но Григорий XVI в своей энциклике — пока анонимно — уже назвал его еретиком.

Тем временем как позиция Рима коснела, либеральный католицизм прогрессировал в своем развитии. Либеральные католики хотели примирить буржуазное общество и конституционное либеральное государство с католицизмом. Требуя буржуазных прав на свободу, отказа от церковных привилегий, более того — отделения церкви от государства, они добивались включения церкви в буржуазное развитие общества. В случае признания автономной сути буржуазного развития осуществилась бы и автономия церкви; таким образом, они могли бы вместе действовать как равноправные партнеры.

Впервые либеральный католицизм возник в период между 1825 и 1830 годами в Бельгии, где жители были различного вероисповедания, но в буржуазном развитии страна шла впереди других, сражаясь за независимость против Голландии. Здесь либеральные католики оказались главными участниками создания новой конституционной Бельгии. В то время сформировался и французский либеральный католицизм, который достиг своей вершины в июльской революции 1830 года. Однако в реальную силу он превратился лишь в Бельгии, Ирландии, затем в Польше и Южной Америке.

Ламенне и его идейные друзья в 1829 году уже признали справедливость национальной борьбы за свободу, так, например, они поддерживали и борьбу поляков. Связь между свободой наций и свободой личности, поворот к свободе у Ламенне не самоцель, а осознанная необходимость. В интересах того, чтобы будущее складывалось не без церкви и не против нее, она также должна стоять за свободу. Ламенне хотел реализовать католицизм через свободу, в то время как до того это осуществлялось путем союза с власть предержащими. Поэтому он требовал отделения церкви от государства, так как не зависимая от государства церковь (и духовенство) вновь могла бы стать церковью бедных, церковью масс, что являлось бы источником обновления. В соответствии с этим Ламенне признавал правомерность революции — буржуазной и национальной; из монархиста он стал приверженцем демократической республики и народовластия.

В конце 1831 года Григорий XVI принял в Риме Ламенне и его сподвижников (Лакордера и Монталамбера). Ламенне приехал в Рим с тем, чтобы приобщить папу к национальным движениям, к борьбе за социальную справедливость, за буржуазные свободы. Папа и курия промолчали, но уже тогда против Ламенне готовилась осуждающая его энциклика. Ламенне и его сподвижники в июле 1832 года покинули Рим и направились в Мюнхен на переговоры со своими единомышленниками. По настоянию Меттерниха и австрийской партии — но и с одобрения французских епископов — теперь уже и папа выступил с заявлением. Не успел Ламенне приехать в Мюнхен, как появилась «Mirari vos». Большинство либеральных католиков подчинилось приговору папы, но Ламенне возразил, более того, его взгляды стали еще более радикальными. В 1834 году он как ответ папе опубликовал свое произведение «Слова верующего», в котором прослеживается его отход от либерализма и сближение с идеями радикальной демократии и социалистическими идеями. Здесь Ламенне уже выдвинул перед церковью задачу по освобождению угнетенных масс. Из-за отдельных положений этого произведения папа Григорий XVI с необычайной резкостью отреагировал на него и 24 июня 1834 года в энциклике «Singulari nos» однозначно расценил взгляды Ламенне как еретические, после чего наиболее значительный католический философ эпохи порвал с церковью и с папой. Его учение создало подлинную школу и стало обильным источником для католических социальных и политических движений XIX и XX веков. Однако в 1854 году Ламенне скончался в Париже, забытый всеми.

Курс, определившийся в энциклике «Mirari vos» — осуждение католиков, позитивно отозвавшихся на вопросы эпохи, — явился началом того пути, идя по которому Григорий XVI и его последователи завели в католическое гетто духовенство и церковь. Григорий XVI по очереди расправился с возникшими, главным образом в Германии, романтическими католико-теологическими школами, которые пытались примирить теологию с новыми достижениями буржуазной философии, с Кантом, Гегелем, со взглядами Фихте и Шеллинга. В борьбе с теологическими течениями, стремившимися к модернизации, папство опиралось на неосхоластику, представителями которой были иезуиты. Неосхоластика обосновывала папские централистские устремления с помощью философии томизма. Неосхоластическая школа была создана в 1830-х годах неаполитанскими иезуитами. Неаполитанец Маттео Либераторе в своей книге, появившейся в свет в 1840 году, обобщил новые концепции томистской философии в духе средневековой концепции Иннокентия III, проповедовавшей мировое господство церкви. (Впоследствии, в 1850 году, он стал одним из основателей полуофициального органа Ватикана — «Чивильта Каттолика».) Неосхоластика в противовес модернизации провозгласила совершенство постулата о примате папы, провозгласила непогрешимость папы.

Крайне отрицательное отношение со стороны Григория XVI к происходящим в мире изменениям привело папство к чрезвычайно острому конфликту с итальянскими национальными устремлениями и буржуазными преобразованиями, с Рисорджи-менто (Risorgimento)[49]. Во главе Рисорджименто стоял революционер Мадзини. Однако обстановка в Италии была такова, что и католицизм должен был занять определенную позицию относительно будущего, но итальянский католицизм не был тождествен с папством и Римом.

Так называемое неогвельфоское направление (неогвельфизм) стремилось включить католическую церковь и папство в борьбу за национальное единство Италии. Платформу этого движения разработал аббат Винченцо Джоберти, пьемонтец по происхождению, но живший в изгнании в Брюсселе. В Бельгии Джоберти подпал под влияние либерального католицизма Ламенне, и примером ему служили политические успехи бельгийских католиков. (В период между 1838 и 1848 годами Джоберти жил в Брюсселе, где он в свою очередь оказал большое влияние на молодого папского нунция Джоакино Печчи, который впоследствии стал наиболее значительным папой той эпохи под именем Льва XIII). Теологические взгляды Джоберти формировались под воздействием кантовской теории, однако в своих проектах реформ он не поднялся до оппозиции папе, а наоборот: в центре его реформ стояло реформированное папство. Его произведение, появившееся в 1843 году в Брюсселе под названием «О духовном и гражданском первенстве итальянцев», произвело огромное впечатление во всей Италии. Джоберти писал, что папство не должно оказаться в стороне от реформистской деятельности по буржуазному преобразованию Италии, потому что папа и церковь являются органической частью итальянской нации. Итальянские государства должны вступить в конфедерацию, возглавляемую папой. Развитие созданного под руководством папы единого итальянского государства обеспечивалось бы в результате постоянной реформистской деятельности. Следовательно, и папство должно обуржуазиться. Книга Джоберти стала настольной книгой неогвельфской партии. Но в то время как патриотически настроенные итальянские католики восторгались Джоберти, Григорий XVI и курия решительно отказались от предлагаемой им роли. Папа включил книгу Джоберти в индекс запрещенных книг.

Таким образом, Джоберти считал возможным осуществить национальное единство Италии под эгидой реформированного Церковного государства и папства. Однако эта концепция потерпела неудачу не только потому, что курия отклоняла любые реформы, в том числе и путь обуржуазивания, но и потому, что Джоберти не дал ответа на вопрос, как можно совместить верховенство папства над народами и итальянские националистские цели, как определить позицию папства в ожидаемом конфликте между единой Италией и Австрией. Реальный ответ на эти проблемы дал премьер-министр Пьемонта Кавур, ликвидировав светскую власть папы.

Но в то время как в далекой Бельгии Джоберти убаюкивал себя мечтами, в Папском государстве Григорий XVI и его государственный секретарь, кардинал Ламбруччини, удерживали власть путем усиления террора; Ламбруччини был весьма энергичным, но косным политиком, который одинаково преследовал все виды либерализма. Его лозунгом были слова: «Не торопиться!» Действительно Папское государство развивалось не слишком поспешно. Противоестественная фанатичная набожность охватила Рим. Полицейским даже вменялось в обязанность контролировать, соблюдают ли граждане по пятницам пост, и тот, кто нарушал его, попадал в тюрьму. В ставшем символом отсталости Папском государстве не была построена железная дорога, проселочные дороги остались без новых мостов. В крупных городах Европы уже сияли газовые лампы, а на улицах Рима мерцали масляные фонари. Дворяне, прелаты, духовенство налогами не облагались. Налоги были уже почти непереносимы для народа, а дефицит государственного бюджета тем не менее постоянно возрастал.

Даже католические историки не могут поставить Григорию XVI в заслугу ничего иного, кроме действенной поддержки, которую он оказывал миссионерской деятельности за пределами Европы. Интерес папы к миссионерству остался у него еще с тех пор, как он был кардиналом. Расширение деятельности по обращению в христианство находилось в прямой зависимости от колонизаторской экспансии европейских капиталистических держав. Внимание Григория XVI в первую очередь обратилось в сторону Африки, когда в 1838 году Франция оккупировала Алжир. Вскоре папа основал епископство в Алжире, который стал форпостом католических миссий во французских колониях. (Миссии в Америке — главным образом, в бывших испанских колониях — к тому времени были преобразованы в иерархические церкви.) При Григории XVI началась миссионерская работа в Индии и в Океании. Миссионерство стало более эффективным благодаря развитию транспорта.

В конце 1830 года на территориях, относящихся к ведению Конгрегации пропаганды веры (Propaganda fide), то есть на таких миссионерских территориях, где миссии еще не были организованы в иерархические церкви, действовало около 18 000 миссионеров, почти третью часть которых составляли священники — представители коренного населения. Григорий XVI в инструкции от 23 ноября 1845 года, начинавшейся словами «Nominem profecta», изложил соответствующие указания относительно подготовки духовенства из представителей туземного населения. Внимание Григория XVI было привлечено к возможным завоеваниям в новых частях света, но в то же время папство утеряло наследство Святого Петра и, более того, потеряло связь с эпохой, в которой оно жило.

Со вступлением на престол папы Пия IX (1846–1878) начался самый продолжительный в истории церкви понтификат, длившийся 32 года. Правление Пия IX относится к наиболее противоречивым. При нем в результате прекращения существования Церковного государства кончилась светская власть пап, но ему удалось полностью сохранить — за счет догматизации непогрешимости — авторитет внутри церкви. Пий IX гораздо более непреклонно, чем его предшественники, противостоял эпохе и идеям эпохи, и все же именно он стал создателем папства Нового времени.

Кардинал Джованни Мастаи-Ферретти происходил из древней графской семьи и в молодом возрасте стал епископом Имолы. С ним часто случались приступы эпилепсии, так что он был чрезвычайно раздражительным и нервным человеком. Он сделал обычную для аристократов Церковного государства карьеру; возвышение Мастаи-Ферретти не было результатом его личных заслуг. Его теологическое образование было явно недостаточным, в своих решениях он часто подпадал под влияние своего окружения. О молодом епископе Имолы в Риме распространялись слухи, что у него дома даже кошки либералы. Он был знаком с либеральными католическими взглядами Джоберти и Росмини, пробным камнем для которых была революция 1848–1849 годов и борьба за свободу. На вопросы о национальном единстве и независимости Италии будущему папе Пию IX пришлось давать ответ не только как главе церкви, но и как итальянцу.

На конклаве, который длился всего лишь два дня, кандидатом от консервативной партии был государственный секретарь Ламбруччини, фактически правивший вместо престарелого Григория XVI, а его противником — кардинал Гицци. В виде обычного компромиссного варианта был выдвинут незаметный, но слывший либералом Мастаи-Ферретти, который в конечном счете своим избранием был обязан кардиналам-неогвельфам. У молодого, 54-летнего папы не было никакой программы, но он сам, имевший репутацию либерала, был программой.

Верный своим обещаниям, данным во время выборов, Пий IX после вступления на престол начал проводить умеренные либеральные конституционные реформы. Тем самым Церковное государство сблизило свои позиции с устремлениями итальянского национально-освободительного движения. Он смог поступить так еще и потому, что курия в общем не была согласна с проводимой австрийцами в Ломбардии, Тоскане и Венеции иозефистской церковной политикой. 17 июля 1846 года Пий IX объявил всеобщую амнистию политическим заключенным и беженцам Церковного государства. Весной 1847 года он ослабил церковную цензуру, хотя и ограниченно, и позволил издание гражданской прессы. Городу Риму он вновь предоставил самоуправление. Каждый четверг Пий IX проводил открытую аудиенцию. В октябре 1847 года он создал в Риме Государственный совет, в котором заняли места также и светские деятели. И наконец, папа содействовал организации Гражданской гвардии.

Мероприятия папы в области реформ нашли подражателей во всей Италии. Даже такая осторожная либеральная политика побудила Меттерниха усилить военное присутствие австрийцев в Италии. До этого времени Феррара, составлявшая часть Церковного государства, лишь символически находилась под «защитой» австрийцев. По приказу Меттерниха в августе 1847 года в Ферраре фактически был установлен режим оккупации. Пий IX выразил протест против насилия, которое привело в движение всю Италию. Пьемонт и Тоскана вступили в таможенный союз, к которому присоединился и папа. Сардинский король Карл Альберт предложил свои войска для освобождения Феррары. А Мадзини призвал Пия IX возглавить борьбу за независимость. Несомненно, что в то время Пий IX был самым популярным человеком в Италии. Казалось, что программа Джоберти действительно осуществляется.

Одновременно продвигались также либеральные реформы. 12 февраля 1848 года сформировалось первое состоявшее из светских лиц министерство во главе с кардиналом Антонелли, заместителем государственного секретаря. 16 марта Пий IX дал согласие на провозглашение конституции, к чему его принудила революционная волна, охватившая Рим. Однако конституция не отвечала ожиданиям демократов: обе палаты законодательного органа подчинялись кардинальской коллегии, зависимой от папы. Однако этим актом в Риме одержал победу, хотя и половинчато, буржуазный либерализм.

В марте 1848 года революция победила и в Ломбардии; австрийские войска, под командованием Радецкого, отступили.

В это время Пьемонт возглавил национально-освободительную войну, и к нему присоединялись одно за другим итальянские государства. Пий IX тоже послал войска на фронт. Когда война стала серьезно угрожать присутствию Австрии в Италии, первым отступило папство. Пий IX приказал своим войскам оборонять лишь границы Церковного государства. Окончательный разрыв с итальянским национально-освободительным движением произошел в связи с заявлением папы от 29 апреля 1848 года. Папа, не спросив либеральное министерство, по совету кардиналов объявил о своем нейтралитете в войне между Пьемонтом и Австрией и отдал папским войскам приказ возвратиться с фронта. Несмотря на то что войска отказались повиноваться, внезапная перемена в поведении папы послужила сигналом для отступления других итальянских реакционных государств во главе с неаполитанским королем — тем самым они бросили на произвол судьбы освободительное движение. Предоставленные самим себе, пьемонтцы 22 июля 1848 года под Кустоццей потерпели поражение от австрийцев. Итальянские патриоты назвали папу предателем нации, и эта ненависть неотступно сопровождала его на протяжении всего длительного понтификата, вплоть до могилы.

Поступок папы объективно был направлен против итальянского национального движения, однако в решении Пия IX мы должны усматривать отнюдь не простое предательство. Папство не могло взять на себя руководство движением за национальное единство Италии, ибо тогда был бы положен конец вселенскому наднациональному характеру папства. Конфликт между универсализмом и итальянской сущностью папства в эти месяцы завершился. В своем заявлении от 29 апреля 1848 года Пий IX выразил мысль, что папский престол должен относиться с одинаковой любовью ко всем католическим народам; таким образом, папа, обладая духовной верховной властью, никогда не сможет стать во главе федерального итальянского государства. В критической ситуации папа делал одну ошибку за другой. Два года он создавал видимость того, что участие в национальном деле и папство могут быть совмещены. Однако в решающий час действий он стал высказывать противоположные мысли. В числе политических мотивов такого решения немалое значение играло то, что папа испугался буржуазной революции, революционных методов и увидел гарантию порядка в присутствии австрийцев в Италии. Угрозы Меттерниха порвать с церковью Габсбургской империи не могли не оказать воздействия на папу. В этом положении у него не было другого выхода: или отказаться от своего государства и от светской власти (что не входило в его намерения), или же искать защиту у контрреволюционных сил.

Папа — под влиянием Кустоццы — в сентябре 1848 года распустил либеральное министерство и вместо него назначил правое правительство во главе с Пеллегрино Росси, что накалило обстановку и привело к народным волнениям. 15 ноября Росси был убит, а в Риме вновь вспыхнула революция. Папа бежал в Квиринал, но толпа осадила дворец и вынудила его назначить новое, демократическое правительство. Новое правительство разоружило швейцарскую гвардию, но на ход событий папа уже не мог оказать влияния. Теперь он хотел лишь выиграть время. 24 ноября 1848 года ночью он с помощью баварского и французского послов бежал в неаполитанское королевство, где в замке Гаэта в обществе Антонелли, Ламбруччини и других кардиналов в течение 17 месяцев пользовался гостеприимством неаполитанского короля. (Это был последний случай, когда папа был вынужден бежать из Рима, спасаясь от римлян.) Из Гаэты Пий IX осыпал проклятиями революционный Рим. Под угрозой отлучения от церкви папа запретил католикам участвовать в выборах и в политической жизни.

Бегство папы окончательно похоронило альтернативу неогвельфов, и инициатива перешла в руки революционеров, в руки Мадзини и Гарибальди. На парламентских выборах радикалы одержали полную победу. Они объявили о ликвидации светской власти папы и провозгласили республику. Джоберти по возвращении в Италию в декабре 1848 года стал премьер-министром Пьемонта; он предложил папе помощь пьемонтской армии против Римской республики. (Тем самым он хотел упредить намерение папы обратиться за помощью к государствам, находящимся за пределами Италии.) Джоберти направил в Гаэту Росмини, который в 1847 году стал кардиналом, чтобы склонить папу поддержать этот план. Однако Пий IX в эмиграции оказался полностью под влиянием реакционного направления, под влиянием Ламбруччини и Антонелли, которые в свою очередь готовили окончательный разрыв папства с Италией.

В Гаэте консервативные, реакционные силы курии убедили Пия IX в том, что причиной революционных событий была его уступчивость либерализму. Теперь папа от либерализма ждал лишь революций, разрушений и безбожия. Поэтому Пий IX упрямо отклонял попытки либералов (в лице Джоберти) к сближению и принял решение призвать на помощь международную контрреволюцию. Поскольку австрийские вооруженные силы были задействованы в Венгрии, на помощь папе поспешили войска нового президента Франции — Луи Наполеона Бонапарта. Французская армия в марте 1849 года осадила Рим, но республика под руководством Гарибальди оказала героическое сопротивление. Лишь после продолжительных боев французским войскам, обладавшим значительным преимуществом, удалось занять город. В Риме снова была восстановлена папская монархия. Однако Пий IX осмелился возвратиться в Рим лишь 12 апреля 1850 года, после того как революции во всей Европе потерпели поражение и гегемония международной реакции утвердилась.

Реставрированное папское абсолютистское правительство проводило еще более жесткий курс, чем прежде, что еще в большей степени усилило ненависть итальянских патриотов к Риму. Реакция была возведена в принцип, и конституционность посчитали несовместимой с папством. Либерализм — независимо от вероисповедания его приверженцев — преследовался и искоренялся. Под влиянием событий уже и Джоберти признавал, что Церковное государство, как главнейшее препятствие на пути национального единства, именно в интересах церкви и папства должно исчезнуть. Папа же объявлял каждого, кто осмеливался критиковать отношения, сложившиеся в его государстве, врагом церкви. Эта близорукая политика была связана с именем нового статс-секретаря папы — распутного, властолюбивого и алчного кардинала Джакомо Антонелли.

Курия поддерживала папу в его становящемся все более закоснелым консерватизме. Папа, который всего лишь несколько лет тому назад с молодым воодушевлением приступил к решению внутренних проблем своего государства, именно в этой области потерпел наибольшее фиаско.

Подобно проводившейся Пием VII в посленаполеоновский период политике реставрации папа вслед за подавлением европейских и итальянской революций 1848–1849 годов вновь попытался с помощью конкордатов сохранить свое влияние и даже распространить его на всю вселенскую церковь. Еще в 1847 году он заключил тайное соглашение с Россией по польскому вопросу, которое в 1856 году было предано гласности, однако в 1866 году русский царь это соглашение денонсировал. В 1850 году в Англии и Уэльсе, которые до того считались миссионерской территорией, была восстановлена католическая иерархия во главе с архиепископом Вестминстерским. Английскую католическую церковь вскоре возглавил известный своими крайними ультрамонтанскими взглядами кардинал-архиепископ Мэннинг. В Голландии, где с 1848 года католики получили свободу вероисповедания, папа реорганизовал иерархию, во главе которой стал архиепископ Утрехтский. Подобным же образом католическая церковь развивалась и в Соединенных Штатах, о чем свидетельствует тот факт, что в 1875 году Пий IX впервые назначил американского кардинала.

В 1851 году был заключен новый конкордат с Испанией и Тосканой. В 1855 году Пию IX удалось склонить к соглашению и абсолютиста Франца-Иосифа I, который, отказавшись от автономии имперских церквей и иозефистских традиций в области церковной политики, вступил в союз с папской реакцией. (Австрийский конкордат никогда не признавался венгерским епископатом и политическими руководителями страны, ибо он был заключен без конституционного обоснования. В то же время Ватикан распространил его и на Венгрию.) Соглашение между Францем-Иосифом и Пием IX имело большое значение для обеих сторон, ибо на громадной территории центрально-европейской империи, простиравшейся от Тибра до Вислы, это соглашение обеспечивало реализацию папской верховной власти, что укрепляло также позиции реакционной империи династии Габсбургов.

В 1857 году папа заключил конкордат с Португалией, а затем в начале 1860-х годов — с шестью латиноамериканскими странами. Конкордаты, на заключении которых столь усиленно настаивал Пий IX, играли чрезвычайно важную роль еще и потому, что государства — в соответствии с соглашениями — возлагали на церковь идеологическое и нравственное воспитание масс, передавали в руки духовенства образование, прежде всего народное образование. Таким образом, вновь осуществилось разделение труда между властью и церковью.

В то время как политический авторитет и светская власть папства рухнули, папское верховенство внутри католической церкви стало полным. В период его долгого правления Рим все более и более становился центром католицизма. Сложился такой новый церковный централизм, благодаря которому папство оказалось на вершине своего влияния внутри церкви. Поскольку папство потеряло всю земную (властную) опору, ему не оставалось ничего другого, кроме моральной и духовной власти. Условия для этого были созданы в результате буржуазных преобразований, секуляризации, религиозного индифферентизма со стороны гражданского государства. Во Франции место когда-то могущественной галликанской церкви заняла ультрамонтанская иерархия высшего духовенства, которая враждебно смотрела на государство. Также и епископы германской имперской церкви, хранившей гибеллинские традиции, потеряли свои политические и государственные функции. И здесь вместо просветительства и государственной церковности появилось ультрамонтанское католическое направление. Католическая иерархия Англии возникла сразу же как ультрамонтанская, воспитанная в духе верности папе, не говоря уже о церквах, находящихся на территориях за пределами Европы.

Пий IX широко использовал новые возможности папства внутри церкви и подкрепил свою возросшую юрисдикцию теологическими аргументами. На протяжении 300 лет после Тридентского собора казалось, что развитие католического учения, в сущности, завершилось и к нему уже нечего было добавить. Однако во времена понтификата Пия IX застой в догматике все же был преодолен по двум направлениям. Первое направление — мариология, второе — вопрос о папском верховенстве. Правомерность выдвижения на передний план вопроса о примате папы обосновывалась важностью вероученческого и организационного единства церкви, ибо лишь благодаря этому можно было противостоять «ложным идеям» эпохи.

Пий IX начиная с 1849 года фанатически верил в свое предназначение, в то, что именно он должен защищать католические догматы от нападок. Чтобы остановить лацизм и атеизм, он считал уместным оживить культ Марии. Еще из Гаэты в феврале 1849 года он обратился с посланием к епископам всего мира с просьбой выразить свое мнение о непорочном зачатии Марии (immaculata conceptio). (Непорочное зачатие означает, что Мария — благодаря особой милости Бога, с учетом заслуг Христа, — начиная с первого мгновения своей жизни была свободна от первородного греха: то есть первородный грех на нее не распространялся. Этот постулат нельзя смешивать с трактовкой вопроса о девственности Марии, согласно которому ей как Божьей Матери была дана привилегия сохранить непорочную девственность до рождения, во время рождения и после рождения божественного дитя, Иисуса.) На основании поступивших положительных ответов началась разработка догмата.

Почему вновь на передний план вышел культ Марии, культивирование мистики? В 1850-х годах в связи с бурным развитием наук, прежде всего естественных, во все более широких масштабах распространялся материализм. Успехи естественных наук оказали воздействие и на гуманитарные науки, явно оттесненные на задний план. Благодаря появлению в основе своей антигуманных вульгарных материалистических взглядов и узко понятых экономических толкований вновь на передний план вышел иррационализм, в религиозности стала преобладать эмоциональная сторона. Церковь использовала в борьбе с наукой религию, чудеса, иррационализм. Если где-нибудь религия входила в противоречие с наукой, часть общественного мнения и церковь прибегали к принципу Credo, quia incredibile (Верю, потому что невероятно).

Пий IX все чаще собирал вокруг себя епископов вселенской церкви, чтобы перед ними и над ними осуществлять свою наставническую миссию. 8 декабря 1854 года перед собравшимися в Риме приблизительно двумястами епископами папа провозгласил постулат о непорочном зачатии Девы Марии. Догматическое решение о почитании Девы Марии как бы подтвердилось и усилилось благодаря Лурдскому чуду — явлению Марии одной пастушке[50]. Все это не могло не показаться игнорированием науки, вызовом по отношению к научному мышлению.

В то время как церковь спасалась от действительности бегством в мир чудес, буржуазное развитие неудержимо шло вперед. Этот процесс наблюдался и в Италии. Война Франции и Пьемонта 1859 года против Австрии закончилась сокрушительным поражением австрийцев под Маджентой и Сольферино, и они были вытеснены почти изо всей Северной Италии. Полному освобождению Италии помешал Наполеон III. Дипломатия Кавура в период войны объединила все итальянские освободительные движения. Так, на стыке 1859 и 1860 годов значительная часть Церковного государства высказалась за присоединение к Пьемонту (Модена, Парма и Романья). Тем временем Гарибальди начал освобождение Южной Италии, находившейся под господством Бурбонов. После занятия Сицилии и Неаполя войска Гарибальди с юга двинулись на Церковное государство. С севера пьемонтская армия вторглась на территорию, еще занимаемую Церковным государством. Тогда Пий IX собрал почти двадцатитысячный иностранный легион, состоявший большей частью из французов, австрийцев, швейцарцев и бельгийцев, для защиты своего государства. Однако 18 сентября 1860 года папская армия потерпела от пьемонтских войск полное поражение. В начале ноября к единой Италии были также присоединены Умбрия и маркграфства. С этого времени власть папы оказалась ограниченной до размеров Рима и Патримониума Петра (четвертая часть прежней территории государства). Этот остаток Церковного государства был спасен для папы лишь благодаря оккупации его французской армией.

Пий IX отлучил от церкви «грабителей» Церковного государства, в том числе и короля Пьемонта. Однако это уже не имело никакого значения. В Италии взяла верх идея Кавура («свободная церковь в свободном государстве»), что означало отделение церкви от государства. Кавур неоднократно делал папе разумные предложения по разрешению конфликта, и в случае отказа папы от светской власти ему полностью были бы обеспечены права главы церкви и условия для осуществления церковного правления. Однако Пий IX заявил, что он готов скорее умереть, чем отказаться от святого наследия своих предшественников. На компромиссные предложения итальянского государства ответом был упрямый отказ. (На другой стороне, в лагере, так ждавшем осуществления итальянского национального единства революционным путем, в армии Гарибальди, это вызвало к жизни лозунг: «Рим или смерть!») Когда 17 марта 1861 года было провозглашено Итальянское королевство во главе с Виктором Эммануилом II, Пий IX ничего не мог предпринять, кроме предания его анафеме. Временной столицей нового государства стал Турин.

Со времени развертывания Рисорджименто, начиная с понтификата Григория XVI, Церковное государство изжило само себя. Его политическая функция прекратилась, а внутренняя система Церковного государства становилась все более коррумпированной и реакционной, чем ближе дело шло к концу. Начиная с 1860 года внимание Франции Наполеона III было уже обращено на то, чтобы воспрепятствовать объединению Германии, и создание единой Италии было им принято к сведению, и только.

В сентябре 1864 года Наполеон III и Виктор Эммануил в своем новом соглашении договорились о том, что французы в течение двух лет выведут свои войска из Рима. Это событие весьма неприятным образом затронуло Пия IX, так как вторая его защитница, Австрийская империя, была поглощена войной с Пруссией. Все это способствовало тому, что 8 декабря 1864 года — в десятую годовщину догмата о непорочном зачатии Девы Марии — Пий IX опубликовал энциклику «Quanta сига», в которой провозгласил тотальный антагонизм по отношению к буржуазному миру. В энциклике папа заклеймил и торжественно осудил без всякого разбора идеи буржуазного прогресса как еретические. Источниками лжеучений он назвал материализм, секуляризацию общества, атеизм. Особо вредоносными для него были рационализм, галликанизм, либерализм, коммунизм и натурализм. Папство вновь отгородилось от факта буржуазного преобразования мира и, используя все свое моральное влияние, попыталось принудить к этому и церковь.

Средством принуждения и новых гонений еретиков стали 80 предложений, составленных Антонелли из изречений папы, которые были включены в энциклику «Quanta сига» под названием «Силлабус» (Syllabus). Этот перечень был таким открытым проявлением враждебности папы по отношению к эпохе, что в ряде стран, в частности во Франции и Италии, запретили его публиковать. Антонелли сгруппировал положения, которые он посчитал еретическими, вокруг десяти тем.

I. Пантеизм, натурализм и тотальный рационализм.

II. Умеренный рационализм.

III. Индифферентизм и свободомыслие.

IV. Социализм, коммунизм, тайные общества, общества по исследованию Библии, католические либералы.

V. Лжеучения о церкви и о ее правах (галликанизм, епископализм, государственность церкви).

VI. Лжеидеи об обществе (например, светская школа).

VII. Моральные лжеучения (например, выступления против власти, теория об убийстве тирана).

VIII. Лжеучения, связанные с христианским браком (например, гражданский брак, смешанный брак).

IX. Лжеучения относительно светского владычества папы.

X. Лжеидеи современного либерализма.

Однако анафема даже в руках папы стала уже анахроничным неэффективным средством. Велико было сопротивление в отношении «Силлабуса» и внутри церкви; в некоторых случаях дело доходило до неповиновения — ведь такая позиция вовлекла бы миллионы граждан, верующих католиков, в конфликт между их совестью и гражданскими обязанностями.

А в Италии продолжался процесс отделения церкви от государства. Новое, либерально-буржуазное национальное государство приняло антиклерикальные законы, секуляризировало церковные владения. В 1865 году новой столицей королевства стала Флоренция. В 1866 году в результате прусско-австрийской войны произошел решительный шаг в направлении создания единой Германии под прусским и протестантским руководством. Австрия в результате своего поражения отказалась от Венеции в пользу Италии. Для единства Италии теперь не хватало лишь Рима. В 1867 году папу защищали от революционных армий Гарибальди войска Франции и пьемонтского короля. Пий IX из чувства благодарности в булле от 27 февраля 1868 года «Non expedit!» запретил итальянским католикам участвовать в парламентских выборах, в политической жизни Итальянского государства. Тем самым он открыто побуждал верующих отказываться от повиновения государству.

Финал полувековой борьбы завершился в 1869–1870 годах: со стороны папы принятием на I Ватиканском соборе догмата о папской непогрешимости, а со стороны Итальянского государства — присоединением Рима и Патримониума Петра, ликвидацией светской власти папы.

Папа Пий IX после своего бегства в Гаэту занялся разработкой идеи о созыве I Ватиканского собора с целью отрегулировать положение церкви и папства в новых обстоятельствах. 6 декабря 1864 года папа в связи с представлением «Силлабуса» для ознакомления коллегии кардиналов неожиданно сообщил им о своем намерении созвать в ближайшее время собор.

26 июня 1867 года на открытой консистории Пий IX официально объявил о созыве 20-го вселенского собора, что получило благословение 500 епископов, собравшихся в Риме на праздник Святых апостолов Петра и Павла, на 1800-летний юбилей их мученичества. Те круги курии, которые одобряли решение о созыве собора, все более открыто указывали, что функцией собора должно быть окончательное установление контуров и пределов верховной власти папы. Согласно органу иезуитов «Чивильта Каттолика» и централистски настроенным кардиналам курии, из полной и непосредственной верховной власти папы, которая распространяется на каждого католика, вытекает и его непогрешимость.

Тезис о непогрешимости папы был отклонен в средние века Базельским и Констанцским соборами, а Тридентский собор по этому вопросу не занял однозначной позиции. Такие современные течения, как галликанизм, фебронианство, янсенизм и иозефизм, также оспаривали этот тезис. Принятия догмата впервые потребовали в XIX веке традиционалисты (главным образом, де Местр), а затем иезуиты. В номере «Чивильта Каттолика» от 6 февраля 1869 года было заявлено, что задачей собора станет принятие принципов, изложенных в «Силлабусе». Воинствующее ультрамонтанское направление взаимоувязывало «Силлабус» с непогрешимостью папы.

Отрицательное отношение к доходящему до крайности культу папы проявлялось не только вне церкви, но и в католических кругах. В Германии, располагавшей гибеллинскими традициями, против непогрешимости папы выступили главным образом иерархи, историки церкви и теологи. Наибольшее впечатление произвело произведение известного историка церкви Игнация Дёллингера «Папа и собор» (1869), опубликованное под псевдонимом Янус (Janus), в котором автор резко выступал против непогрешимости папы, приводя не только теологические аргументы, но и примеры из истории церкви.

Большинство из противников догмата о непогрешимости папы использовали не теологические возражения, а осуждали оппортунизм догматизации. По их мнению, было бы ошибочным шагом восстановить против церкви нейтральные в религиозном отношении, веротерпимые либеральные государства прокламированием такого догмата. Эта состоящая главным образом из епископов оппозиция не выступала против папского верховенства, а ставила под вопрос актуальность и целесообразность догмата о непогрешимости папы.

После таких предпосылок 29 июня 1868 года в булле «Aeterni Patris» обнародовано известие о созыве 20-го вселенского собора. Папа назначил начало собора на 8 декабря — в праздник Непорочного зачатия Девы Марии. Согласно булле, целью собора было укрепление внутреннего, религиозного единства церкви перед лицом современных устремлений. Собор также был призван способствовать осуществлению единства в управлении церковью, увенчанию торжества папского абсолютизма с целью эффективной борьбы с современными идеями.

Когда 8 декабря 1869 года в соборе Святого Петра папа Пий IX торжественно открыл 20-й вселенский собор, на него прибыло 774 соборных отца из 1050, получивших полномочия на участие в соборе. Совещания собора проходили в правом крыле базилики. Собор действительно являл собой представительство вселенской католической церкви; лишь русский царь запретил польским епископам участвовать в соборе. На соборе доминировал итальянский элемент, и курия твердо держала в своих руках руководство совещаниями. (35 % участников были итальянцы, 17 % — французы, что обеспечивало абсолютное большинство представителям латинской ультрамонтанской идеи, и члены курии укрепили ее в еще большей степени.)

Установленный папой порядок обсуждения делал невозможной какую-либо серьезную дискуссию. К открытию собора семь куриальных комиссий разработали 87 схем (проектов декретов), которые затем надлежало обсудить в четырех соборных комиссиях. Однако в состав комиссий не были включены члены оппозиции; таким образом, им пришлось выступать против мнения комиссии на совместных публичных заседаниях. Оппозицию ограничили также и тем, что им предоставляли очень мало времени для выступлений.

Собор начался с обсуждения шести схем (о вере, две схемы о епископах, о духовенстве, о катехизисе, о церкви). Однако схемы были плохо подготовлены и разработаны. 24 апреля 1870 года собор принял первую догматическую конституцию (Dei Filius) о католической вере. В ней в противовес «заблуждениям эпохи» было сформулировано в духе Тридентского собора аутентичное учение о вере, Боге, о божественном откровении. Одновременно подверглись осуждению атеизм, материализм, пантеизм, рационализм, онтологизм и впервые — традиционализм.

На соборе при обсуждении схемы о церкви произошел раскол. В начале января 1870 года по инициативе английского архиепископа Мэннинга на одном из ночных заседаний 400 епископов внесли предложение включить в схему тезис о непогрешимости папы и обсудить его вне очереди. Вокруг этого вопроса развернулась острая дискуссия. Большинство оппозиционно настроенных епископов и здесь посчитало несвоевременным из тактических соображений объявить догмат, но некоторые из них действительно не верили в личную непогрешимость папы.

От принятия догмата о непогрешимости папы устранились в первую очередь епископы Германии и Центральной Европы. (Из присутствовавших на соборе 20 немецких епископов — 15, а из венгерского епископского корпуса все за исключением двух были против догмата.) Во главе оппозиции стояли архиепископ Венский Раушер, архиепископ Пражский Шварценберг и архиепископ Эстергомский Шимор, однако фактическими вдохновителями были епископ Орлеанский и архиепископ Калочайский Лайош Хайнальд, а также епископ Диаковарский Штроссмайер. Тактика оппозиции заключалась в том, чтобы снять с повестки дня обсуждение вопроса о догмате.

Однако 6 марта 1870 года Пий IX представил догмат на обсуждение. Публичная дискуссия началась 29 апреля 1870 года. Тогда оппозиция выразила свое отрицательное отношение как в письменном виде, так и устно. Епископ Роттенбургский Хефеле изложил церковно-исторические, архиепископ Венский Раушер — теологические и архиепископ Майнцский Кеттелер — практические соображения и опасения. Папа, игнорируя мнение меньшинства, несмотря на протест более 100 епископов, 13 января 1870 года своей властью прекратил дискуссию. Во время голосования, проходившего на первом закрытом заседании, за догмат проголосовало 451, против — 88, положительно, но с оговорками — 62. Большинство не пошло на компромисс с точкой зрения меньшинства. Хефеле предложил и на открытом заседании продемонстрировать особое мнение и проголосовать против. Во избежание скандала и в надежде, что таким образом решение не станет вселенским, перед последним голосованием активная оппозиция (57 епископов, главным образом из Германии и Австро-Венгрии) покинула Рим. 18 июля 1870 года на открытом голосовании 533 голосами против двух собор принял догмат о непогрешимости папы. Пий сразу же утвердил решение и торжественно огласил его в конституции «Pastor aeternus».

«Pastor aeternus» состоит из четырех глав. 1-я глава о первенстве апостола Святого Петра, 2-я глава — о преемственности этого первенства римскими папами, 3-я глава — об объеме и понимании примата римского папы, 4-я глава — о непогрешимости пастырской власти папы. Конституция в противоположность галликанизму и фебронианству провозгласила высшую юрисдикцию папы над вселенской церковью, непогрешимость его мнения во всех областях веры и нравственности, учения церкви и управления ею. Соответствующая часть конституции звучала так:

«Кто говорит, что римскому папе принадлежит лишь первенство надзора и функции ведомства, а не полная и высочайшая юрисдикция над всей церковью, и не только в делах веры и нравственности, но и во всех вопросах дисциплины и правления, где угодно на земле;

или сказал бы, что он обладает лишь значительной частью этой власти, но не всей полнотой высшей власти;

или сказал бы, что власть для него не имеет характера правового действия, не является непосредственной и не распространяется на каждого верующего и на христианскую общность, на каждого священника, будь он хоть какого угодно звания:

да будет тот отлучен от Церкви!»

Догмат о непогрешимости папы, часто неправильно истолковываемый, выглядит дословно так:

«Поскольку все мы желаем твердо придерживаться непрерывно наследуемых и идущих от начала христианской веры традиций, то с одобрения священного собора во славу Бога и нашего Спасителя, для возвышения католической веры и во благо всех христианских народов возвещаем в качестве объявленного нам Богом догмата:

если римский папа делает заявление, исходя из своего наивысшего пастырского предназначения, то в практическом осуществлении этого своего предназначения, будучи верховным пастырем и учителем всех христиан, в силу своей наивысшей апостольской верховной власти он принимает решения, касающиеся веры и вопросов морали, обязательные для всей Церкви и согласно данной ему и обновленному в нем правомочию апостола Святого Петра, он обладает той непогрешимостью, которую божественный Спаситель пожелал даровать в вопросах веры и морали высшему институту Церкви» (выделено мной. — Е. Г.).

В результате догматизации папской непогрешимости централизация церковного правления, непримиримость римско-католической идеи достигла своей вершины. Пий IX в большой речи воздал должное значению этого догмата, подчеркнув, что благодаря ему католическая догматика и структура церкви стали простыми, окончательными и обозримыми.

Папам последней трети XIX и XX века таким путем действительно удалось сохранить единство церкви, сосредоточить ее духовные и нравственные силы, благодаря чему папство вновь превратилось в великую духовную державу. В результате воздействия догматизации непогрешимости на внутреннюю жизнь церкви положение епископов и их отношение к папе подверглось преобразованиям под знаком папского абсолютизма. Они окончательно потеряли свою самостоятельность и стали как бы служащими папы. Победа централизма была полной. Решения, исходящие из Рима, еще и до 1870 года принимались, как правило, без возражений, а после 1870 года папский централизм распространился и на область теологии; новые теологические направления не могли существовать без утверждения Рима. Если прежде неосуждение каких-либо теологических концепций автоматически означало признание, то теперь лишь выраженное признание обеспечивало их существование. Тем самым духовная направляющая роль курии возросла в огромных размерах: принцип «Roma locuta, causa finita» («Рим высказался, дело решено») осуществлялся полностью. (В переносном смысле он означал: высшая инстанция заявила о своей позиции, дальнейшей дискуссии нет места.)

Централизация папской власти, начавшаяся с Тридента, временно завершилась. Начиная с Ватиканского собора, папская власть в результате централизации и подчинения всех духовных и нравственных сил церкви укрепилась. Освободившиеся от государственно-административных и политических задач епископы стали независимыми от государства. Пий IX окончательно подключил к сфере интересов папства ставшее, по существу, безразличным для государства высшее духовенство. Он подчинил его папству и с успехом разгромил национальные иерархии, организованные как независимые от Рима единицы. Это стало возможным благодаря тому, что догмат о папской непогрешимости в значительной степени расширил и дисциплинарную юрисдикцию папы, да и сам папа освободился от бремени светской власти.

Объявление догмата о папской непогрешимости было вызовом разуму, науке и современному буржуазному обществу. Не случайно некоторые страны расценили его как прямо враждебный государству: ведь, таким образом, папа — в вопросах веры и нравственности — возвысился над миром, желая в духовном отношении подчинить себе государство. Австрия, Пруссия, Швейцария не согласились с соборной конституцией. А правительство Австро-Венгрии дезавуировало конкордат 1855 года. Однако Рим знал, как сломить сопротивление епископов: выступавших против догмата по одному уламывали с помощью обещаний и угроз. Непримиримая немецкая оппозиция во главе с Дёллингером создала Старокатолическую церковь[51], но она даже в Германии не смогла оказать существенного влияния.

На догмат о папской непогрешимости буржуазный мир ответил полной ликвидацией светской власти папства. На следующий день после голосования «Pastor aeternus», 19 июля 1870 года, вспыхнула франко-прусская война, которая окончилась не только падением Наполеона III, обеспечивавшего светскую власть папы, но и созданием единой Германии; в то же время эти события сопровождались возникновением Парижской коммуны, первого государства рабочих. В результате разгрома под Седаном французы были вынуждены уйти из Рима. Виктор Эммануил II вновь призвал папу добровольно отказаться от светской власти на условиях предоставления достойной компенсации и гарантий. Однако Пий IX решился на мученичество, заявив, что он подчинится лишь силе. Папское войско, насчитывавшее около 16 000 солдат, оказало лишь символическое сопротивление. 20 сентября 1870 года итальянские королевские войска вошли в Рим и заняли также оставшуюся часть Папского государства. Народное голосование, состоявшееся в начале октября, подавляющим большинством высказалось за присоединение Рима к единой Италии. 20 октября папа отложил собор на неопределенное время, уединился в Ватикане и объявил себя узником. В своей энциклике от 1 ноября 1870 года он отлучил от церкви «похитителей Рима».

Несмотря на враждебное поведение папы, итальянский парламент 13 мая 1871 года принял так называемый гарантийный закон, который объявил о лишении папы светской власти. Закон признал, что главой вселенской церкви является папа, закон гарантировал неприкосновенность его личности и обеспечивал его полный суверенитет как главы церкви. Папа свободно и без ограничений мог устанавливать дипломатические отношения с отдельными государствами, свободно вступать в контакт с епископами вселенской церкви. За ним обеспечивалось право назначать итальянских епископов, причем от епископов не требовалось присягать государству на верность. В качестве резиденции папы и курии были отведены папские дворцы — Ватикан, Латеран, а также замок Гандольфо. В качестве компенсации на содержание курии Пию IX было предложено 3 225 000 лир в год; эта сумма соответствовала расходам курии на персонал.

Однако папа в своей энциклике от 15 мая 1871 года «Ubi nos» отверг гарантийный закон и не признал Итальянское государство. Он не принял также материальное возмещение, ибо тем самым он де-факто все же узаконил бы новое положение. Папа вновь объявил себя узником Ватикана. Своим примером он хотел побудить и итальянских католиков обособиться от единого итальянского национального государства. Последствием «Non expedit!» стало то, что внутри молодого Итальянского государства произошел раскол — ведь подавляющее большинство граждан Италии составляли верующие католики. Все это, однако, не могло воспрепятствовать тому, что 2 июня 1871 года король переехал в Рим и своей резиденцией сделал бывший папский дворец Квиринал. Этим актом также подтверждалось, что вместо папы символом итальянского единства является итальянский король.

Затворничество Пия IX (в идейном отношении в рамках догмата о непогрешимости, а в фактическом — в стенах Ватикана) привело к его полному обособлению от гражданского общества. Папа отстранился от понимания буржуазного развития, включая и такие его последствия, как создание национальных государств. Он вошел в конфликт не только с Италией, но и с созданной в 1871 году единой Германией. Бисмарк считал внешним врагом единой Германии католическую Австрию Габсбургов, а своим внутренним врагом — католический партикуляризм. Конфессиональное разделение немецкого народа приняло политический характер: эффективным органом сопротивления католиков реформам Бисмарка стала Партия центра, а также общественные и религиозно-нравственные организации, широкая сеть которых охватила все католическое общество.

Конфликт между государством и немецким католицизмом, в более широком смысле — между папством и Германией, так называемый Культуркампф, явился результатом ликвидации отдела по делам католиков при министерстве культов в правительстве Германии. Католические школы были переданы под государственный контроль. В 1872 году из страны были изгнаны иезуиты, редемптористы и лазаристский орден. Так называемые майские законы 1873 года распространили юрисдикцию государства над церковью и были в перспективе направлены на создание одной немецкой национальной церкви. На территории империи вновь пробудилась к жизни идея государственной церковности и ограничения папской верховной власти. Папа Пий IX в своей энциклике «Quod nunquam» от 6 февраля 1875 года объявил недействительными все те законы, которые ущемляли папскую верховную власть над немецкой церковью. Это уже было открытым вмешательством во внутренние дела Германского государства. Культуркампф все более превращался в политическую борьбу между Партией центра и правительством. Этот конфликт угрожал внутренней прочности Германского государства. Бисмарк перед лицом нового и более опасного противника — германского рабочего движения, признал необходимость ликвидации противоречий, возникших во взаимоотношениях с католицизмом.

Во времена Пия IX еще не могло произойти сплочение между папством и буржуазными государствами против социалистического рабочего движения. Пий IX рассматривал социальный вопрос лишь как проблему милосердия, благотворительности, а не как общественный вопрос. Поскольку он осудил социалистические и коммунистические идеи, а также и другие движения, то со своей стороны считал этот вопрос решенным. Из этого явствует, что папа сдержанно, даже, можно сказать, подозрительно относился и к новоконсервативным по своему характеру католическим и социальным движениям, которые — именно в Германии — в этом отношении оказались далеко впереди папы.

При Пие IX противостояние папства буржуазной эпохе стало роковым и нетерпимым. Эта травма делала церковь и папство неспособными позитивно и конструктивно присутствовать в мире, чтобы отвечать на вопросы современности не только проклятиями. Несообразность такого поведения стал понимать к концу своей жизни и престарелый папа, однако он так и остался пленником своей собственной политики. Последним желанием Пия IX, скончавшегося 7 февраля 1878 года, было вечно покоиться в любимой им церкви Святого Лаврентия, вне стен Ватикана. В связи со сложившимися обстоятельствами его временно похоронили в соборе Святого Петра. После того как страсти поутихли, его преемник летом 1881 года велел перенести гроб в церковь Святого Лаврентия. Гроб с телом Пия IX, которого в канун 1848 года жители Рима встречали с ликованием, теперь забросали камнями и хотели сбросить с Тибрского моста в воду.

Примечания:

4

Этот символ веры был принят I Вселенским собором, проходившим в 325 г. в городе Никея (отсюда название). — Примеч. ред.

5

Петр (Petrus) означает камень.

49

Рисорджименто — движение за объединение Италии.

50

В 1858 г. 14-летней жительнице Лурда Бернадетте Субиру 18 раз «являлась» в гроте Массамбьель Богородица, представляясь как «Непорочное Зачатие». — Примеч. ред.

51

После I Ватиканского собора группа немецких католиков, руководимая теологом И. Дёллингером, отвергла ряд важных решений этого собора и в 1889 г. присоединилась к так называемой Утрехтской церкви, которая возникла в начале XVIII в. в результате борьбы янсенистов против иезуитов и папства. Их стали называть старокатоликами. Они сами посвящают в сан епископов и не признают верховной власти папы над церковью, догмата о папской непогрешимости и о непорочном зачатии Девы Марии. Основу их вероучения составляют решения первых восьми вселенских соборов христианской церкви и догматы церкви, принятые до раскола христианства в 1054 г. на восточное и западное. Старокатолики, которых сейчас насчитывается около 450 тыс., проживают в Германии, Австрии, Швейцарии, Нидерландах и США. — Примеч. ред.