Правление династии, основанной Чжу Юаньчжаном, было отмечено явным стремлением восстановить ряд принципов, характерных для танского периода, однако наряду с этим в политике Чжу Юаньчжана явно прослеживается влияние и юаньских образцов. Разумеется, то характерное, что было присуще Китаю на протяжении почти трехсот лет правления минской династии, было связано с деятельностью такой яркой и противоречивой личности, которой являлся сам ее основатель.

Чжу Юаньчжан, несмотря на свое простое происхождение, был достаточно образованным человеком, сведущим в китайской исторической и философской традициях. Он хорошо знал деяния предыдущих правителей Китая, уже будучи императором, много времени посвящал изучению классических памятников философской и общественно-политической мысли. В частности, им были составлены комментарии к наиболее сложному из них — трактату «Даодэ цзин». Свои представления об идеальном общественном устройстве он черпал, что вполне естественно, также в китайской традиции Его идеи основывались на представлении о необходимости могущественной императорской власти, опирающейся на общины, освобожденные от гнета имущественного неравенства. Став, возможно, одним из наиболее сильных правителей в истории Китая, Чжу Юаньчжан предпринял небезуспешную попытку реализовать эти планы. Таким образом, в его правлении отчетливо различимы мотивы, характерные для политики большинства китайских династий на исходном этапе их утверждения, однако в деятельности основателя минской династии они проявились с особой силой.

Характерной чертой правления Чжу Юаньчжана, отличавшей его от предыдущих царствований, было недоверие, которое правитель испытывал в отношении чиновничества, считая его склонным к коррупции и неспособным донести до народа, о благе которого радеет правитель, истинную волю императора. Воссоздав трехступенчатую экзаменационную систему (1382), просуществовавшую в Китае до начала XX в. и ставшую во многом образцом для подражания при создании бюрократических структур в абсолютистской Европе, Чжу Юаньчжан оставался истинным деспотом, обрушившим гонения на окружавших его сановников. Ему всюду мерещились заговорщики, готовившие свержение императора. В одном из законоустановлений, обращенных к народу, он писал: «В прежние времена сановники были в состоянии идти одним путем с государем ... Нынешние же не таковы. Они затуманивают государев разум, вызывают гнев государя. Группировки с коварными замыслами действуют беспрестанно, возникая одна за другой». Одновременно он обрушивался и на мелкое чиновничество: «Коварные мелкие чиновники нарушают законы с помощью крючкотворства».

Масштабы репрессий во времена Чжу Юаньчжана были беспрецедентными в китайской истории — пострадало, по всей видимости, не менее 40 тыс. человек, среди которых находились бывшие сподвижники императора, соратники, с помощью которых ему удалось прийти к власти и которых он опасался прежде всего. Это отношение к собственному чиновничеству стало доминантой политики всех минских императоров, стремившихся найти ему некий социальный противовес.

Истинную опору императорской власти Чжу Юаньчжан видел в системе общин, объединяющих наделенное землей крестьянство. В результате мер, предпринятых в период правления Чжу Юаньчжана, была во многом воссоздана надельная система, хотя об этом не объявили официально. По сути дела, это была глубокая земельная реформа, осуществленная в ходе упорядочения структур, связанных с налогообложением. Новая политика покоилась на двух комплексах мер: установлении государственного контроля над земельными ресурсами и использовании людского потенциала империи. В условиях, сложившихся после завершения освободительной войны, новому императору удалось сравнительно легко создать обширный сектор государственных земель, считавшихся казенными в период правления сунской и юаньской династий. Государственный фонд пополнили также владения приверженцев юаньской династии и тех, кого Чжу Юаньчжан подверг репрессиям. В ходе осуществления этих мер в бассейне Янцзы и в северных провинциях Китая были, в сущности, ликвидированы арендные отношения, и основной фигурой в деревне стал самостоятельный крестьянин-землевладелец.

Минское государство стремилось утвердить себя в качестве верховного собственника земли и подданных, что проявилось в ходе осуществления мер, направленных на учет земли и подданных. Уже на следующий год после основания династии был издан императорский указ, повелевавший всем подданным зарегистрироваться при составлении новых подушных реестров. В 1370 г. была проведена первая перепись населения, имевшая целью не только учесть всех подданных, но и определить размеры имущества каждого двора. Анкеты, в которых содержались эти сведения, отсылались в центральное ведомство налогов, а копии оставались у главы домохозяйства и в местных административных органах. В зависимости от имущественного положения дворы облагались земельным налогом и трудовыми повинностями так, что их размер зависел от количества земли, работников и имущества в отдельном хозяйстве.

В 1381 г. в эту систему были внесены изменения, позволившие упорядочить процедуру сбора налогов и отбывания повинностей. Эта система в своих основных чертах сохранилась вплоть до конца императорского периода в истории Китая. Она основывалась на объединении дворов в группы, связанные круговой порукой в выполнении в срок и полностью государственных налоговых и повинностных обязательств. В соответствии с новыми принципами каждые 10 дворов объединялись в цзя, а каждые 10 цзя составляли ли.

В создании этой системы Чжу Юаньчжану явно не принадлежало первенство, достаточно вспомнить аналогичные попытки, предпринимавшиеся в сунский период. Однако для первого императора минской династии система лицзя являлась не просто удобным средством организации сбора поземельного налога и отправления государственных повинностей, но и основой гармонического социального порядка, достижения единения власти и народа. Эти идеи были разработаны им в специальном трактате, озаглавленном «Великое предостережение». Он состоял из описания многочисленных случаев служебных преступлений, совершенных чиновниками, и был снабжен нравоучительными комментариями императора. В этом трактате ярко проявилась приверженность Чжу Юаньчжана китайской традиции, стремление утвердить в империи «просвещенную деспотию».

В соответствии с повелением государя текст этого произведения должен был храниться в каждом доме, а в случае его отсутствия в семье последняя подлежала наказанию по закону. Таким образом, в минской державе этот трактат должен был стать средством массовой индоктринации подданных. Чтобы быть понятным простому народу, правитель составил этот документ на языке, близком к разговорному. Даже незнание иероглифов не освобождало людей от изучения «Великого предостережения», поскольку деревенские старейшины были обязаны читать его вслух односельчанам, сопровождая своими комментариями.

В связи с упрочением статуса общины первый минский правитель особые надежды возлагал на институт деревенских старейшин. Их надлежало набирать из числа лиц, достигших 50 лет и известных своим безупречным в нравственном отношении поведением. Старейшины должны были сообщать верховному правителю обо всех случаях предосудительного поведения старост лицзя и местного чиновничества, которому под страхом смерти запрещалось появляться в деревнях для сбора налогов.

Если институт деревенских старейшин как основа саморегулирования в общине социальных отношений после смерти Чжу Юаньчжана постепенно пришел в упадок, то система круговой поруки укоренилась в качестве удобного для властей средства сбора налогов и отправления повинностей. Сведения об экономическом положении отдельных дворов собирались на основе их принадлежности к определенной ли, а затем включались в данные, характеризовавшие положение в волости (сян), если речь шла о сельском округе, и в квартале (фан), если обследование проводилось в городе. Составленные таким образом реестровые книги полагалось обернуть в желтую бумагу, в связи с чем они получили название «желтых реестров». Их данные обобщались чиновниками уездных органов управления, на основе чего составлялись сведения, характеризовавшие общее количество дворов, численность трудоспособных мужчин, общее количество земли и прочей собственности в ли. Эти сведения отсылались на места, где обобщались данные об экономическом и демографическом положении всей провинции. На их основе составлялись реестровые книги, которые полагалось обернуть в голубую бумагу и отослать ко двору. В отличие от «желтых реестров» они именовались «голубыми реестрами».

В ] 390 г. были проведены новые обследования, позволившие уточнить содержание «желтых реестров». С этого времени обследования проводились довольно регулярно с интервалом в десять лет, что позволяло, по крайней мере в начальный период правления династии, учитывать изменения, происходившие в сфере имущественных отношений.

Помимо уплаты землевладельцами поземельного налога каждый подданный империи был обязан нести трудовые повинности в пользу государства. В зависимости от рода занятий (об этом сообщалось в «желтом реестре») подданный попадал в определенную категорию в реестре трудовых повинностей. Трудовые повинности делились на три основные категории: «прямые», «специализированные» и «смешанные». Первые непосредственно были связаны с функционированием системы лицзя и состояли в обязательстве раз в десять лет в течение одного года выполнять функции главы десятидворки. «Специализированные» — налагались в результате принадлежности к той или иной профессии (например, различные виды ремесленного производства, добыча соли). «Смешанные» трудовые повинности являлись наиболее распространенной формой и налагались на те дворы, которые в данный момент не были заняты выполнением обязанностей в рамках системы лицзя и распространялись главным образом на хозяйства земледельцев. К их числу относились такие работы, как служба в присутственных местах, доставка властям топлива, взвешивание зерна, поставлявшегося в виде налога, охрана государственных зернохранилищ, участие в общественных работах по содержанию ирригационных систем. Надо отметить, что минские власти, в особенности в начальный период правления династии, уделяли много внимания ирригационному строительству — одной из основ аграрного процветания государства. Только в период правления Чжу Юаньчжана было осуществлено несколько тысяч различных ирригационных проектов.

В случае изменения по каким-то причинам установленных квот на «специализированные» повинности власти могли переводить дворы с выполнения одних повинностей на другие. Это распространялось как на дворы, облагаемые «специализированными» повинностями, которые могли обязать изменить профессиональную ориентацию, так и на дворы, числившиеся в разряде «смешанных» повинностей. В начале XVI в. из 11,5 млн. дворов, зарегистрированных в налогово-повинностных реестрах, около 2 млн. составляли хозяйства, которые должны были давать мужчин для службы в армии и были связаны «специализированными» повинностями. Подавляющее большинство дворов были зарегистрированы по разряду «смешанных» повинностей.

В 1377 г., как это было принято в императорском Китае, официальное освобождение от трудовых повинностей получили чиновники, находившиеся на государственной службе, что вполне объяснимо.

Но платить поземельный налог в первые века существования минской империи они были обязаны. После того как в начале правления династии были отменены незадолго до этого учрежденные служебные наделы, главным источником доходов чиновничества наряду с государственным жалованием оставались поступления от принадлежащих их семьям земель. В сфере поземельного налогообложения, таким образом, вплоть до конца XVI в. положение чиновника по отношению к государству как верховному собственнику на землю ничем не отличалось от положения рядового земледельца. Однако в последней трети XVI в. (указ 1586 г.) чиновники освобождались от уплаты поземельного налога с части принадлежавшей им земли. Своего пика этот процесс достиг в первые десятилетия XVII в. незадолго до падения династии, когда чиновничество получило новые земельноналоговые льготы. Эти меры, предпринимавшиеся последними императорами минской династии для того, чтобы снизить заинтересованность чиновничества в получении незаконных доходов, имели отрицательный с точки зрения своих социальных последствий результат. Чиновники все больше превращались в слой крупных землевладельцев (главным образом за счет перехода под их покровительство рядовых землевладельцев, заинтересованных в уклонении от уплаты налогов), что не могло не сопровождаться обезземеливанием деревенских низов и сокращением налоговых поступлений в казну.

Параллельно укреплению общинно-клановых институтов, которые должны были противостоять впоследствии местному чиновничеству, Чжу Юаньчжан начал создавать уделы (го), способные, по мысли правителя, сформировать систему администрации, существовавшую наряду с ординарной. Уделы раздавались членам императорского клана, в первую очередь сыновьям, и рассматривались не как образования в рамках империи автономных административных структур и уж тем более не земли, находившиеся в собственности удельного правителя-вана, а как средство контроля над официальной администрацией. По замыслу, это была ставка на особо доверенных в силу кровного родства лиц императора, готовых пресечь проявления смуты и сепаратизма в самом зародыше. На уделы, создававшиеся по границам империи, были возложены важные задачи по охране границ государства и отражению внешних вторжений, в первую очередь со стороны кочевых соседей Китая.

Однако как средство укрепления позиции верховной власти уделы свое предназначение не оправдали, став источником сепаратизма и междоусобной борьбы между наследниками Чжу Юаньчжана после его смерти. В соответствии с указами о престолонаследии, составленными основателем династии, трон должен был переходить к старшему сыну от старшей жены, а в случае его смерти — к внуку правителя, Шестнадцатилетний внук императора, вступивший на престол после его смерти, смог удержать власть лишь в течение трех лет, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением владельцев уделов из числа сыновей покойного правителя. В 1402 г. в ходе быстротечной гражданской войны он был свергнут с престола своим дядей Чжу Ди, удел которого был расположен в Северном Китае. По одним сведениям, юный император погиб во время пожара, охватившего императорский дворец, по другим — он остриг волосы и, обрядившись в рясу монаха, отправился в странствие по Китаю.

Пришедший к власти император Юн Лэ (1403-1424) оказался вторым и последним после основателя династии по-настоящему сильным ее правителем. При нем минский Китай достиг процветания и могущества, расширились международные связи и произошло усиление международного влияния китайской империи в Индокитае и Юго-Восточной Азии. Еще одним важным по своим политическим последствиям деянием императора было решение о переносе столицы империи из Нанкина в Пекин (1421).

Осознавая опасность удельной системы для центральной власти, Юн Лэ отказался от нее как одного из устоев государственной системы. Однако ее отмена произошла не сразу. Клан наследников Чжу Юаньчжана продолжал оставаться привилегированной в социальном отношении группой, сложившейся со временем в слой наследственной аристократии. Если ее первые поколения находились непосредственно на содержании государства, то с середины XVI в., по мере сокращения политического значения уделов, владетельные князья все в большей мере ориентировались на расширение собственных земельных владений, обращаясь с соответствующими просьбами ко двору. Императоры в свою очередь стремились идти навстречу этим просьбам, как бы конвертируя прежнее политическое влияние удельных владетелей в крупную земельную собственность. Это была своеобразная форма откупа правящего дома от родни, способной выступить с претензиями на верховную власть. Этот процесс имел еще одно объяснение: казне становилось все труднее содержать многочисленные ветви императорского клана, который к концу династии разросся настолько, что по численности был вполне сопоставим с социальным слоем книжников-чиновников (шэньши). Именно владения аристократов, и в первую очередь высших категорий императорской родни, оказались объектом ударов мощного народного движения, развернувшегося в конце правления династии и приведшего к ее падению.

За период правления минской династии земледелие в Китае достигло новых высот, чему способствовали методы ирригации, заимствованные во Вьетнаме, а также использование новых сельскохозяйственных культур, таких, как сладкий картофель и арахис. Однако это не привело к сколько-нибудь существенным технологическим сдвигам. Продолжала действовать тенденция, оформившаяся еще в сунский период: вместо введения новых технологий и усовершенствованных орудий труда сельское хозяйство становилось все более трудоинтенсивным, сопровождавшимся переходом от плужного к мотыжному земледелию. За счет этого китайская деревня оказывалась способной прокормить все увеличивавшееся население империи.

В период правления Мин в городах сосредоточивалась значительная часть населения империи, а по количеству жителей они намного превосходили самые крупные городские центры тогдашней Европы. В XVI в. население Пекина составляло около 1 млн. человек, а Нанкина превосходило 1 млн. человек. В этот период шел интенсивный процесс превращения деревень с развитым ремеслом и торговлей в новые городские центры, которые лишь в редких случаях приобретали статус городов. Зато коммерция здесь могла развиваться более свободно, поскольку отсутствовал пристальный контроль со стороны правительственной администрации. В городах же положение ремесленников и в особенности торговцев мало изменилось по сравнению с временами правлений прежних династий. Городское население облагалось налогами и

повинностями в пользу казны, а сами ремесленники могли привлекаться к отработкам на казенных предприятиях. По-прежнему отсутствовали гарантии не только собственности, но и личной свободы.

Наибольшего развития в этот период достигло шелкоткачество, хлопкоткачество, красильное дело, производство керамики, фарфора и бумаги, книгопечатание. Пришли в упадок прежние центры ремесленного производства, однако возвысились новые — Нанкин, Сучжоу, Ханчжоу. Крупнейшим центром производства фарфора стал Цзиндэчжэнь (пров. Цзянси), изделия которого высоко ценились на Востоке и в Европе.

Минский период ознаменовался новыми успехами в области кораблестроения. Строились четырехпалубные суда, способные совершать плавания на многие тысячи километров вдали от берегов Китая. XV—XVI вв. были временем расцвета строительного дела. Именно к минскому периоду относится сохранившаяся традиционная застройка современных китайских городов. В это же время были созданы дворцы, храмы на могилах минских императоров, продолжено строительство императорского дворца в Пекине, достроена и частично реставрирована Великая стена.

Однако, несмотря на значительные достижения Китая в эпоху Мин, и в этот период китайской истории действовали прежние социальные механизмы, определявшие движение династийного цикла. Примерно со второй половины XV в. подъем постепенно сменился упадком. Составляющие кризиса были теми же, что и в прежние времена. Одним из главных факторов являлся рост народонаселения, обгонявший введение в оборот новых сельскохозяйственных земель. К концу XVI в. по сравнению с начальным периодом правления династии количество пахотной земли, приходившееся на душу населения, сократилось почти вдвое. Несмотря на это, усиливаются налоговые притязания властей, связанные с необходимостью содержания государственного аппарата, а также финансирования военных действий. Накануне падения династии одна только военная часть бюджета составляла примерно 20 млн. лянов серебра, в то время как в начале ее правления весь государственный бюджет насчитывал 2 млн. Показателем кризиса, как всегда, были народные выступления против властей, отмеченные с начала XVI в., а также политическая борьба, развернувшаяся при императорском дворе.

Недоверие минских императоров к корпорации книжников-чиновников, составлявших основу системы государственного управления в императорском Китае, начало чему положил сам основатель династии, проявлялось в том числе и в той роли, которую играли при дворе евнухи. Ничего нового в участии евнухов в политической жизни двора не было, однако новыми были масштабы их вовлечения в государственную политику. Если первый минский император стремился противопоставить администрации свой собственный клан, то его потомки хотели привлечь для этой цели евнухов, обслуживавших императорский гарем.

Минские правители рассматривали евнухов как наиболее лояльную группу приближенных к императорскому двору и рассчитывали использовать их для выполнения обязанностей, связанных с гражданским и военным управлением. Уже в 1420 г. при дворе была основана специальная школа, в которой евнухов обучали основам государственного управления. На протяжении XVI— XVII вв. правление временщиков из числа евнухов становится истинным бедствием политической жизни в Китае. Именно эта проблема выдвигается на первый план в ходе реформаторского движения, начатого представителями минского чиновничества, обеспокоенного положением дел в державе. Отрицательное воздействие евнухов на политическую жизнь усиливалось по мере роста их численности. Если в начале правления династии количество евнухов превышало 10 тыс. человек, то ко второй половине XVI в. их численность превзошла 100 тыс. человек. В своем подавляющем большинстве евнухи были поглощены стремлением к личному обогащению, а не желанием принести пользу отечеству. Они были также повинны в вопиющем непрофессионализме и страшной коррупции, поразившей государственный аппарат империи в период ее заката.

Одним из наиболее ярких примеров пагубного воздействия временщиков-евнухов на положение дел в империи было правление в середине XV в. всесильного фаворита Ван Чжэня. В этот период вновь обострилась опасность, исходившая от монголов незадолго до этого изгнанных из Китая. Во главе с талантливым предводителем Эсеном они начали вторжение в пределы Северного Китая. Императорская армия во главе с самим юным правителем выступила навстречу врагу. Командование армией было поручено Ван Чжэню. Однако он не проявил военных талантов, и в сражении, состоявшемся в 30 км к северо-западу от Пекина, минская армия была наголову разбита, Ван Чжэнь погиб, а император попал в плен, в котором ему пришлось пробыть около года. Лишь благодаря умелым действиям генерала Юй Цяня, возглавившего оборону столицы, ее удалось отстоять. Вместо благодарности вернувший себе через некоторое время престол император приказал расправиться с военачальниками, спасшими страну от разрушительного вторжения кочевников.

Во второй половине XV в. широкую известность приобрело имя влиятельного любимца императора Лю Цзиня. Этот евнух был знаменит казнокрадством и непотизмом, достигшим беспрецедентных масштабов. После того как он был отправлен в отставку в 1510 г., выяснилось, что размеры его состояния составили около 250 млн. лянов, что примерно составляло все военные затраты Империи за 10 лет. Безудержная коррупция, в которой были повинны евнухи, стала одной из причин углубления династийного кризиса на протяжении XVI — начала XVII в.

Первые проявления недовольства сложившейся ситуацией среди чиновничества, добившегося своего положения в результате личных усилий, а не близости к императорскому гарему, имели место уже в конце XV в. Это нашло свое выражение в петиционной кампании, начатой прежде всего чиновниками палаты цензоров, обязанных по долгу службы проверять деятельность всех звеньев государственного аппарата В их меморандумах доказывалась вина ряда евнухов в коррупции, содержалось требование устранить наиболее одиозные фигуры. В 1498 г. оппозиционерам удалось добиться свержения коррумпированной придворной клики. На первом этапе оппозиционного движения, в котором принимали видное участие ученые мужи из императорской академической палаты (Ханьлинь шуюань), преобладали разоблачения фактов коррупции и мздоимства.

В начале XVI в. это общественное движение постепенно перерастает в оппозицию реформаторов, призывающих к осуществлению целого ряда преобразований, призванных оздоровить политическую жизнь империи. Следует подчеркнуть, что выдвигавшиеся предложения не выходили за рамки традиционных представлений о добродетельном правлении и, в сущности, были направлены на возрождение в первую очередь влияния чиновничества, обязанного своим общественным положением личным заслугам и добродетелям. В меморандуме на имя императора, поданном тремя видными сановниками в 1506 г., содержались требования повседневного участия императора в принятии государственных решений, критика за излишнее пристрастие его к развлечениям и роскошному образу жизни. Верховный правитель страны, как говорилось в этом документе, должен вести скромную жизнь, посвящать себя государственным трудам, глубоко изучать конфуцианские каноны, скрупулезно соблюдать положенные ему церемонии.

В докладе содержался призыв провести чистку государственного аппарата, выдвигать на должности людей, известных своей образованностью и безупречными нравственными качествами. Разумеется, евнухи, достигшие своего высокого положения благодаря близости к императору, а не в результате блестящей сдачи государственных экзаменов, должны были быть отстранены от управления государством.

Экономические требования реформаторов также вполне укладывались в традиционные рамки представлений об условиях добродетельного правления. Они рекомендовали повысить внимание к земледелию — основе экономики империи, не допускать повышения налогового бремени, проявлять заботу о поддержании ирригационных систем, настаивали на экономии в государственных расходах, выступали против дорогостоящих проектов, строительства роскошных дворцов и т.д. В числе их требований были и смягчение государственных монополий, проведение преобразований в армии.

В 1508 г. на участников реформаторского движения обрушились тяжелые репрессии. Было арестовано 300 столичных чиновников. Несколько лет спустя аресты оппозиционеров возобновились, удар был нанесен по академии Ханьлинь, около 200 видных книжников и чиновников оказались в тюрьмах. Многих из них приговорили к смертной казни, ссылке, конфискации имущества. Те же, кому удалось сохранить жизнь, лишились ученых званий и чинов, превратившись в простолюдинов.

Однако в конце 70-х гг. XVI в. сторонникам реформ удалось прийти к власти, воспользовавшись благосклонным отношением к ним императора, обеспокоенного нарастанием общественного кризиса. Деятельность реформаторов возглавил видный представитель чиновничьего слоя и общественный деятель Чжан Цзюйчжэн. В период его правления осуществлялись меры, направленные на преодоление явлений, связанных с приметами династийного кризиса. Правительство за счет средств, предназначенных для строительства новых роскошных дворцов, выделило ассигнования на ремонт и восстановление ирригационных сооружений, пострадавших в результате разливов на Хуанхэ. Были проведены в жизнь земельно-налоговые реформы, направленные на учет податного населения, преодоление тенденций концентрации земли в руках крупных собственников. В эти годы были проведены последняя самая крупная в истории традиционного Китая перепись» населения и учет земли, а в налоговые реестры внесены необходимые изменения.

Еще одной важной мерой, имевшей противоречивые последствия, явились изменения, внесенные в систему сбора налогов. До этого ведущей формой поборов был натуральный налог, взимавшийся зерном (прежде всего рисом, в некоторых случаях пшеницей), а также тканями. Помимо этого в качестве части налога с населения собирались деньги звонкой монетой, а также ассигнациями. Причем исходным считалось зерно, а объем остальных составляющих налога рассчитывался на основе рыночных цен на рис. Суть налоговой реформы, получившей название "единого кнута", состояла в объединении налогов и повинностей в единый налог, а также в коммутации налогов и повинностей, в основу чего было положено серебро. Реформы, проведенные в период правления Чжан Цзюйчжэна, продолжили комплекс мер, принимавшихся минскими правителями начиная с первой четверти XVI в. и получившими завершение лишь незадолго до падения династии. Однако в последней трети XVI в. на этом пути были достигнуты значительные успехи. Переход к новой системе налогообложения отражал сдвиги, связанные с дальнейшим развитием рыночных отношений, а также стремление государства упорядочить систему сбора налогов и увеличить поступления в казну, испытывавшую постоянный дефицит в наличных средствах.

Однако полностью заменить натуральный налог денежным не удалось, но такая цель и не ставилась. Там, где было удобнее продолжать собирать налог в натуральной форме, сохранилась прежняя система (главным образом в рисопроизводящих провинциях, обеспечивавших императорский двор и государственный аппарат зерном). В связи с тем что денежная часть налогов собиралась медными деньгами, а рассчитывалась на основе рыночного курса серебра, реальная величина налога была подвержена колебаниям, зависевшим от рыночной конъюнктуры. С одной стороны, это создавало дополнительные возможности для злоупотреблений, с другой — подрывало прежнюю стабильность налоговой системы. В связи со втягиванием Китая в международную торговлю на протяжении XVI в., в условиях, когда империя имела Положительное сальдо во внешней торговле, в китайскую экономику в значительных количествах поступало серебро, добывавшееся в испанских колониях в Латинской Америке. Однако на рубеже XVI-XVII вв. освоенные залежи драгоценного металла были использованы, рудники выработаны. В связи с этим приток серебра в Китай замедлился, и в этой ситуации произошло изменение рыночных соответствий цен на серебряные ляны и медную монету. Одним из результатов этого было реальное увеличение массы налогоплательщиков, большую часть которых составлял самостоятельное крестьянство, а также увеличение суммы налоговых платежей. Это обстоятельство наряду с прочими, отмеченными выше, стало важной составляющей кризисных явлений охвативших империю в первые десятилетия XVII в.

Реформы, проведенные в годы пребывания Чжан Цзюйчжэна на посту государственного канцлера, включали также меры по осуществлению регулярных проверок деятельности чиновничества Император дал согласие на аудиенции сановникам и личное участие в делах государственного управления. Серьезные меры были приняты в этот период и к усилению войск, пограничной стражи более тщательному подбору офицерских кадров.

После смерти Чжан Цзюйчжэна противники обвинили своего канцлера в государственных преступлениях, а члены е,го семьи были истреблены. В самом конце XVI в. борьбу за реформы возглавил опальный сановник и единомышленник Чжан Цзюйчжэна, видный общественный деятель Гу Сяньчэн. Он нашел опору в среде членов академии Дунлинь, расположенной в Уси. Программа, разработанная дунлинцами, в общих чертах совпадала с предложением более ранних реформаторов и была направлена на предотвращение династийного кризиса путем установления гармонических отношений между государством и обществом в результате сокращения налогового бремени и возвышения роли честных чиновников, радеющих о благе отчизны. Важной Частью их предложений явилось принятие мер по прекращению захватов земель самостоятельного крестьянства крупными землевладельцами.

В 1620 г. реформаторам удалось добиться прихода к власти молодого императора, согласившегося поддержать их планы., Однако враждебные придворные группировки организовали заговор. Правитель был отравлен, и власть вновь оказалась в руках придворной клики, в которой главную роль играли евнухи. Таким образом, те силы, которые стремились к предотвращению развития тенденций, способных привести к глубокому общественному кризису, чреватому падением правящего дома, проиграли, и это делало перспективу внутренней смуты почти неизбежной.

Первая половина правления минской династии была отмечена энергичной внешней политикой, свидетельствовавшей о том, что китайская держава стремится утвердить себя как истинный центр мировой цивилизации, не ограничиваясь той ее частью, которая традиционно была объектом китайской экспансии. Именно в этот период окончательно сложилась и укрепилась внешнеполитическая доктрина китайской империи, в рамках которой весь окружающий мир рассматривался как варварская периферия, с которой возможны лишь вассальные отношения.

Первоначально усилия правящей династии были сосредоточены на решении задачи полного изгнания из страны монгольских завоевателей. Борьба с монголами собственно на китайской территории и в районах, прилегающих к ней, продолжалась еще в течение 20 лет после утверждения на китайском престоле Чжу Юаньчжана. В первые десятилетия XVI в. Китай перешел к наступательным операциям против кочевников. Важную роль в обеспечении безопасности северо-западных границ империи сыграла победа полумиллионной китайской армии в сражении на р. Толе (1410). Успешные для китайских войск военные операции против кочевников продолжались и позднее, однако к середине XVI в. в результате усиления кочевых государств и ослабления империи, втягивавшейся постепенно в виток очередного династийного цикла, ситуация резко изменилась. Свидетельством тому была катастрофа 1449 г., когда китайская армия была разгромлена, а император попал в руки предводителя западных монголов-ойратов Эсена. Как отмечалось выше, в этот критический момент с большим трудом удалось отстоять столицу империи. С этого времени именно защита страны от экспансии с северо-запада, т.е. основное традиционное направление внешней политики, выходит на первый план.

В 70-е гг. XVI в. много беспокойства китайским войскам и администрации доставляли японские пираты, флот, которых был разгромлен китайскими судами вблизи островов Рюкю. В результате военного конфликта в 80-е гг. XVI в. Корея признала свою зависимость от Китая.

В начале XV в. Срединная империя оказалась перед угрозой вторжения со стороны могущественной державы Тимура. Однако поход завоевателей был остановлен в связи со смертью Тимура в 1405 г. В это же время Китай предпринял вторжение во Вьетнам, воспользовавшись внутренней смутой в этом государстве и рассчитывая превратить его в новую провинцию империй. Однако в результате упорного сопротивления вьетнамцев минскому двору пришлось отказаться от своих планов и признать национальное правление во Вьетнаме в обмен на согласие установить с Китаем вассальные отношения (1431).

Несомненно, одним из наиболее любопытных феноменов внешней политики Китая в минский период были активные попытки расширения влияния в регионах, которые традиционно не считались сферой интересов Китая. В период между 1405 и 1433 гг. было организовано семь экспедиций в страны Юго-Восточной и Южной Азии. Перед ними были поставлены широкие задачи: осуществление географических открытий, изучение дальних стран, установление политических контактов и возможное включение этих государств в сферу влияния китайской империи. Во главе флотилий был поставлен Чжэн Хэ, евнух, придерживавшийся исламского вероисповедания. С его именем связаны уникальные результаты, достигнутые во время этих плаваний. В чрезвычайно дорогостоящих экспедициях участвовали десятки судов, на бортах которых насчитывалось около 30 тыс. человек; среди них были моряки, солдаты, ученые. Непосредственным мотивом, приведшим к организации первой экспедиции явилось стремление китайских властей найти возможных союзников в борьбе против Тамерлана, готовившего, как это было известно, широкомасштабное вторжение в Китай. Впоследствии к этому добавилось и стремление установить гегемонию Срединной империи в регионе Юго-Восточной Азии, наладить связи с китайскими общинами, к этому времени уже сложившимися здесь, расширить представления о сопредельных с Китаем государствах. В этом смысле наибольший интерес для китайских политиков и мореходов представляли Малайя, Суматра, Ява и Филиппины. Однако китайским кораблям удалось не только достигнуть берегов государств Юго-Восточной Азии, но и продвинуться дальше на Запад, к берегам Индии, Цейлона, Персидского залива и даже доплыть до восточного побережья Африки. Экспедиции под командованием Чжэн Хэ продемонстрировали способность китайской державы не только распространять свое влияние на сопредельные народы, имевшие сухопутные границы с империей, но и организовывать длительные морские экспедиции на огромные для той эпохи расстояния. Это также свидетельствовало о достигнутом уровне развития империи, ее экономических ресурсах. Тем не менее в 40-е гг. XV в. минское правительство приходит к решению прекратить активную внешнеполитическую деятельность в регионах, находившихся вне сферы традиционного китайского влияния. Это было продиктовано двумя факторами: истощением ресурсов и возрождением опасности, исходившей от кочевых народов, угрожавших границам с северо-запада. Более того, прекращение активной внешней политики в южном направлении сопровождалось, по сути дела, закрытием страны. В 1446 г. из Китая были высланы послы дальних государств, а в 1552 г. было принято решение отозвать весь флот к китайским берегам и прекратить строительство крупнотоннажных судов.

На протяжении XVI в. имели место контакты с европейцами. До этого Китай развивал торговые отношения лишь с арабами и персами. Европейцы, первыми оказавшиеся у берегов Китая, были или торговцами или пиратами, а как правило, — и теми и другими одновременно. Первыми установили более или менее регулярные контакты с империей португальцы, прибывшие в Гуанчжоу в 1516 г. Им удалось наладить регулярную торговлю с Китаем и основать свои поселения в ряде приморских городов. Однако в середине XVI в. эти поселения были ликвидированы китайскими властями, и португальцам для ведения торговли был оставлен лишь небольшой порт у побережья недалеко от Гуанчжоу. Так образовалась португальская колония Макао (1557), и поныне остающаяся ее владением.

За португальцами последовали голландцы, занявшие в 1624 г. Тайвань, затем англичане, первая экспедиция которых подошла к берегам Китая в 1637 г. Помимо торговцев в Китай прибыли католические миссионеры, наиболее известный из которых Маттео Риччи (1552—1610). Он сделал много не только для распространения в Китае христианства, но и для распространения сведений о европейских государствах среди высших сановников империи. Маттео Риччи — один из немногих европейцев, допущенных ко двору, и остаток своей жизни он провел в Китае.

В самом конце XVI в. Китай столкнулся еще с одной опасностью, исходившей от Японии. Объединитель Японии Тоётоми Хидэёси строил честолюбивые планы завоевания соседних стран, а первым шагом в их осуществлении должны были стать Корея и Китай. В 1592 г. началось японское вторжение в Корею. 160-тысячная японская армия, не встретив сильного сопротивления, продвигалась к границе с Китаем, что заставило минское правительство принять меры по организации отпора японской интервенции. На следующий год началась война, закончившаяся поражением японских войск, которые подвергались атакам не только китайской армии, но и корейских партизан и терпели поражения от действий корейского флота

В 1597 г. после срыва китайско-японских переговоров японцы вновь начали вторжение в Корею, на этот раз собрав 100-тысячную армию Китайские гарнизоны в Корее были разгромлены и вытеснены из страны Возобновилась тяжелая и кровопролитная для обеих сторон война. Тем не менее в результате совместных действий китайской армии, корейских партизан, умелых операций корейского флота для японских войск создалась весьма тяжелая ситуация И если бы не смерть честолюбивого правителя Японии, война могла бы затянуться надолго

Между тем в первые десятилетия XVII в. минская династия столкнулась с еще более серьезными проблемами глубоким внутренним кризисом и угрозой, исходившей от маньчжуров — соседей Китая на севере.