В XII в. на территории современного Китая сосуществовали четыре государства, на севере — чжурчжэньская империя Цзинь, на северо-западе — тангутское государство Западное Ся, на юге — Южносунская империя и государственное образование Наньчжао (Дали) в Юньнани.

Эта расстановка сил стала итогом иноземных вторжений кочевых племен, обосновавшихся на китайских землях. Единого Китая уже не было Более того, когда в начале XIII в. над страной нависла опасность монгольского завоевания, каждое из государств оказалось крайне ослабленным внутренними неурядицами и было не в состоянии отстоять свою независимость

У северных границ Китая племена, состоявшие из татар, тайчжиутов, кереитов, найманов, меркитов, известные в дальнейшем как монголы, появились в начале XIII в Еще в середине XII столетия они кочевали на территории современной МНР, в верхнем течении р Хэйлунцзян и в степях, окружающих озеро Байкал.

Природные условия мест обитания монголов обусловили занятие кочевым скотоводством, выделившимся из первобытного комплекса земледельческо-скотоводческо-охотничьего хозяйства. В поисках пастбищ, богатых травой и водой, пригодных для выпаса крупного и мелкого рогатого скота, а также лошадей, монгольские Племена кочевали по бескрайним просторам Великой степи. Домашние животные снабжали кочевников продуктами питания. Из шерсти выделывался войлок — строительный материал для юрт, из кожи изготовлялись обувь и предметы домашнего обихода. Ремесленная продукция шла на внутреннее потребление, в то время как скот обменивался на необходимые кочевникам продукты земледелия и городского ремесла оседлых соседей. Значение этой торговли было тем более весомым, чем более многоотраслевым становилось кочевое скотоводство. Развитие монгольского общества во многом стимулировалось связями с Китаем. Так, именно оттуда в монгольские степи проникали изделия из железа Опыт кузнечных дел мастеров Китая, примененный монголами для изготовления оружия, был применен ими в борьбе за пастбища и рабов

Центральной фигурой монгольского общества были лично свободные араты. В условиях экстенсивного кочевого скотоводства эти рядовые кочевники пасли скот, занимались стрижкой овец, изготовляли традиционные ковры, необходимые в каждой юрте. В их хозяйстве порой использовался труд обращенных в рабство военнопленных.

В кочевом обществе монголов со временем произошла значительная трансформация. Первоначально свято соблюдались традиции родовой общины. Так, например, во время постоянного кочевья все население рода на стоянках располагалось по кругу вокруг юрты родового старейшины, составляя тем самым своеобразный лагерь-курень. Именно эта традиция пространственной организации социума помогала выжить в трудных, порой опасных для жизни степных условиях, когда сообщество кочевников было еще недостаточно развито и нуждалось в постоянном сотрудничестве всех его членов. Начиная же с конца XII в. с ростом имущественного неравенства монголы стали кочевать аилами, т.е. небольшими семейными группами, связанными узами кровного родства. С разложением рода в ходе длительной борьбы за власть складывались первые племенные союзы, во главе которых стояли наследственные правители, выражавшие волю племенной знати — нойонов, людей «белой кости».

Среди глав родов особенно возвысился Есугэй-батур (из рода Борджигин), кочевавший в степных просторах к востоку и северу от Улан-Батора и ставший вождем-каганом мощного рода — племенного объединения. Преемником Есугэй-батура стал его сын Темучин. Унаследовав воинственный характер отца, он постепенно подчинил себе земли на Западе — до Алтайского хребта и на Востоке — до верховья Хэйлунцзяна, объединив почти всю территорию современной Монголии. В 1203 г. ему удалось одержать верх над своими политическими соперниками — ханом Джамуху, а затем и над Ван-ханом.

В 1206 г. на съезде нойонов — курултае — Темучин был провозглашен всемонгольским повелителем под именем Чингис-хана (ок. 1155—1227). Он назвал свое государство монгольским и сразу же начал завоевательные походы. Была принята так называемая Яса Чингис-хана, узаконившая захватнические войны как образ жизни монголов. В этом ставшем повседневным для них занятии центральная роль отводилась конному войску, закаленному постоянной кочевой жизнью.

Ярко выраженный военный образ жизни монголов породил своеобразный институт нукерства — вооруженных дружинников на службе нойонов, комплектовавшихся по преимуществу из родоплеменной знати. Из этих родовых дружин создавались вооруженные силы монголов, скрепленные кровными родовыми связями и возглавляемые испытанными в долгих изнурительных походах руководителями. Кроме того, покоренные народы нередко вливались в войска, усиливая мощь монгольской армии.

Захватнические войны начались с нашествия монголов в 1209 г. на государство Западное Ся. Тангуты были вынуждены не только признать себя вассалами Чингис-хана, но и выступить на стороне монголов в борьбе против чжурчжэньской империи Цзинь. В этих условиях на сторону Чингис-хана перешло и южносунское правительство: пытаясь воспользоваться ситуацией, оно прекратило выплачивать дань чжурчжэням и заключило соглашение с Чингис-ханом. Между тем монголы стали активно устанавливать свою власть над Северным Китаем. В 1210 г. они вторглись в пределы государства Цзинь (в пров. Шаньси).

В конце XII — начале XIII в. в империи Цзинь произошли большие изменения. Часть чжурчжэней стала вести оседлый образ жизни и заниматься земледелием. Процесс размежевания в чжурчжэньском этносе резко обострил противоречия внутри него. Утрата монолитного единства и прежней боеспособности стала одной из причин поражения чжурчжэней в войне с монголами. В 1215 г. Чингис-хан после длительной осады овладел Пекином. Его полководцы повели свои войска в Шаньдун. Затем часть войск двинулась на северо-восток в направлении Кореи. Но главные силы монгольского войска вернулись на родину, откуда в 1218 г. начали поход на Запад. В 1218 г., овладев прежними землями Западного Ляо, монголы вышли к границам Хорезмского государства в Средней Азии.

В 1217 г. Чингис-хан снова напал на Западное Ся, а затем восемь лет спустя начал решающее наступление на тангутов, учинив им кровавый погром. Завоевание монголами Западного Ся закончилось в 1227 г. Тангутов вырезали почти поголовно. В их уничтожении участвовал сам Чингис-хан. Возвращаясь домой из этого похода, Чингис-хан умер. Монгольское государство временно возглавил его младший сын Тулуй.

В 1229 г. великим ханом был провозглашен третий сын Чингис-хана Угэдэй. Столицей империи стал Каракорум (к юго-западу от современного Улан-Батора).

Затем монгольская конница направилась к югу от Великой китайской стены, захватывая земли, оставшиеся под властью чжурчжэней. Именно в это трудное для государства время Угэдэй заключил античжурчжэньский военный союз с южносунским императором, посулив ему земли Хэнани. Идя на этот союз, китайское правительство рассчитывало с помощью монголов разгромить давних врагов — чжурчжэней и вернуть захваченные ими земли. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.

Война в Северном Китае продолжалась до 1234 г. и закончилась полным разгромом чжурчжэньского царства. Страна была страшно опустошена. Едва закончив войну с чжурчжэнями, монгольские ханы развязали военные действия против южных Сунов, расторгнув договор с ними. Началась ожесточенная война, длившаяся около столетия. Когда монгольские войска в 1235 г. вторглись в пределы Сунской империи, они встретили ожесточенный отпор населения. Осажденные города упорно защищались. В 1251 г. было решено послать в Китай большое войско во главе с Хубилаем. В одном из походов участвовал великий хан Мункэ, который погиб в Сычуани.

Начиная с 1257 г. монголы наступали на Южносунскую империю с разных сторон, особенно после того, как их войска прошли к фаницам Дайвьета и подчинили себе Тибет и государство Наньчжао. Однако занять южнокитайскую столицу Ханчжоу монголам удалось лишь в 1276 г. Но и после этого отряды китайских добровольцев продолжали сражаться. Ожесточенное сопротивление захватчикам оказывала, в частности, армия во главе с крупным сановником Вэнь Тяньсяном (1236—1282).

После длительной обороны в Цзянси в 1276 г. Вэнь Тяньсян потерпел поражение и попал в плен. Службе Хубилаю он предпочел смертную казнь. Патриотические стихи и песни, созданные им в заключении, получили широкую известность. В 1280 г. в боях на море монголы разгромили остатки китайских войск.

Несмотря на долгое и стойкое сопротивление, впервые в своей истории весь Китай оказался под властью иноземных завоевателей. Более того, он вошел в состав гигантской Монгольской империи, охватившей сопредельные с Китаем территории и простиравшейся вплоть до Передней Азии и приднепровских степей.

Претендуя на универсальный и даже вселенский характер своей державы, монгольские правители дали ей китайское название Юань, означавшее «первоначальное творение мира». Порвав со своим кочевым прошлым, монголы перенесли свою столицу из Каракорума в Пекин.

Перед новым правительством встала сложная задача утвердиться на троне в стране чуждой монголам древней культуры, веками созидающей опыт государственного строительства в условиях земледельческой цивилизации.

Монголы, завоевавшие великого соседа огнем и мечом, обрели тяжелое наследство. Бывшая Срединная империя, и особенно ее северная часть, переживала глубокий упадок, вызванный губительными последствиями нашествия кочевников. Само развитие некогда процветавшего Китая было повернуто вспять.

Согласно данным источников того времени, в середине 30-х годов XIII в. народонаселение на севере сократилось более чем в Ю раз по сравнению с началом века. Даже к концу монгольского нашествия население юга по численности в четыре с лишним раза превосходило северян.

Экономика страны пришла в упадок. Запустели поля и обезлюдели города. Широкое распространение получил рабский труд.

В этих условиях перед правящими кругами Юаньской империи с неизбежностью встал вопрос о стратегии отношений с покоренным китайским этносом.

Разрыв культурных традиций был так велик, что первым естественным побуждением шаманистов-монголов было превратить непонятный им мир оседлой цивилизации в огромное пастбище для скота. Однако волею судьбы ввергнутые в притягательное культурное поле побежденных победители вскоре предпочли отказаться от первоначальных планов едва ли не поголовного истребления населения завоеванной территории. Советник Чингисхана, киданин по происхождению, Елюй Чуцай, а затем и китайские помощники Хубилая убедили императоров династии Юань в том, что традиционные китайские методы управления подданными способны дать значительные выгоды ханскому двору. И завоеватели стали заинтересованно познавать все известные в Китае способы упорядочения отношений с различными категориями населения.

Однако монгольской элите пришлось долго учиться. На политический климат Юаньской империи оказывали влияние все более обнаруживающие себя две ведущие тенденции. Стремлению усвоить жизненно необходимый опыт китайских политиков препятствовало недоверие к своим подданным, чей образ жизни и духовные ценности были изначально непонятны монголам. Все их усилия были направлены на то, чтобы не раствориться в массе китайцев, и главной доминантой политики юаньских правителей стал курс на утверждение привилегий монгольского этноса.

Юаньское законодательство делило всех подданных на четыре категории по этническому и религиозному принципам.

Первую группу составляли монголы, в ведении которых сосредоточилось руководство практически всем административным аппаратом и командование войсками. Монгольская верхушка буквально распоряжалась жизнью и смертью всего населения. К монголам примыкали так называемые «сэму жэнь» — «люди разных рас» — иностранцы, составляющие вторую категорию. В ходе своих

завоеваний монголы вступали в добровольный или насильственный контакт с различными народами мира. Они достаточно терпимо относились ко всем вероисповеданиям и были открыты самым разным внешним влияниям. Обращение к выходцам из разных стран, по всей видимости, позволяло новым правителям легче держать в узде многочисленных ханьцев, следуя принципу «разделяй и властвуй». Именно в монгольский период в Китае брали на службу выходцев из Средней Азии, Персии и даже европейцев.

Достаточно упомянуть, что в Пекине поселилось 5 тыс. христиан-европейцев. В 1294 г. при юаньском дворе до конца своей жизни находился посол папы монах Джованни Монте Корвино, а в 1318—1328 гг. в Китае жил итальянский путешественник-миссионер Одарико ди Парденоне (1286—1331). Особенно известен был венецианский купец Марко Поло (ок. 1254—1324). Он прибыл на Дальний Восток с торговыми целями и долгое время состоял в высокой должности при Хубилае. Китайская политическая элита была отстранена от кормила правления. Так, финансами ведал узбек Ахмед, военачальниками служили Наспер ад-дал и Масаргия. Хотя по сравнению с монголами иностранцы занимали более низкое положение в социальной структуре общества, они так же, как и представители господствующего этноса, пользовались особым покровительством властей и имели свои собственные суды.

Третью категорию составляли китайцы-северяне, а также ассимилированные кидане, чжурчжэни, корейцы и т.д. Низший, четвертый, разряд свободного населения составляли жители Юга Китая (нань жэнь).

Исконное население Срединной империи подвергалось всевозможным ограничениям. Людям было запрещено появляться на улицах города ночью, устраивать какие бы то ни было сборища, изучать иностранные языки, обучаться военному искусству. Вместе с тем сам факт деления единого ханьского этноса па северян и южан преследовал цель вбить клин между ними и тем самым укрепить свою власть захватчиков.

Озабоченные прежде всего упорядочением отношений с китайским большинством, монголы взяли на вооружение китайскую модель развития общества, в частности традиционные представления о сущности власти императора как носителя в едином лице всех функций управления: политических, административных, правовых.

Созданная в этой связи специальная группа ведомств состояла из 15 учреждений, обслуживающих потребности императорского двора и столицы.

Главным управленческим органом монголов стал традиционный императорский совет — кабинет министров с шестью ведомствами при нем, восходящими еще к суйскому времени. Мощным средством борьбы с центробежными тенденциями в стране стал цензорат, исконно использовавшийся в Китае для надзора за чиновниками.

Но основой могущества монголов оставалось их преимущество в военной области: они обеспечили себе ведущие позиции в управлении военными делами (Шумиюань) и в главном военном ведомстве вооружений.

Вопреки бытующему мнению о высокой степени централизации Юаньской империи функции правительственной администрации, администрации уделов и других территорий распространялись в основном на столичную провинцию. Чтобы восполнить отсутствие администрации низшего уровня за пределами юаньского дома, там создавали центры управлений, куда посылали чиновников из центра, наделенных огромными полномочиями. Хотя правительство и провозгласило свою власть над местными структурами, полного административно-политического контроля ему достичь не удалось.

Под управлением центрального правительства, по существу, находилась лишь столица — г. Даду (совр. Пекин) и примыкавшие к столичной области северо-восточные пределы Юаньской державы. Остальная территория была поделена на восемь провинций.

Постепенное приобщение монгольской элиты к китайской культуре проявилось в восстановлении традиционного китайского института экзаменов, тесно связанного с функционированием административного аппарата и системой образования. Эти компоненты традиционно обеспечивали кадрами все органы государственного управления и определяли культуру и образ жизни ханьского этноса. Показательно, что еще в 1237 г., до установления династии Юань, при Угэдэе по совету Елюй Чуцая была предпринята попытка возродить экзаменационную систему. Любопытно, что в испытаниях предусматривалось участие даже конфуцианцев, взятых в плен и ставших рабами, причем их хозяева наказывались смертной казнью, если они прятали рабов и не посылали их на экзамены.

По мере стабилизации и упрочения власти монгольских ханов над Китаем и возникновения в данной связи потребности в новых сферах управления и административном аппарате начинается процесс их частичного восстановления.

Однако характер общения носителей двух культур складывался не всегда гладко. Здесь существовало несколько аспектов. Особенно сложными были отношения монгольских властей с китайскими книжниками на юге, получившими традиционное образование и ученое звание еще в сунское время. Воцарение династии Юань ознаменовалось отменой института экзаменов, и потому бюрократическая машина, созданная монголами до завоевания южносунского Китая, оказалась заполненной китайцами-северянами и представителями других народностей. В этих условиях южане-книжники, отстраненные от службы, были востребованы главным образом в системе образования.

Пытаясь привлечь на свою сторону китайских интеллектуалов и погасить среди них антимонгольские настроения, юаньские власти в 1291 г. издают указ об учреждении публичных школ и академий (шуюань), определявший принципы набора их персонала и его продвижения по служебной лестнице.

Академии, представлявшие собой учебные заведения более высокого уровня и менее зависимые от властей, сохранили при монгольской династии свои позиции. Академия выполняла роль собирателя и хранителя книг, а нередко и их издателя. Эти учебные заведения стали пристанищем для многих южносунских ученых, находивших здесь применение своим знаниям и не желавших находиться на службе у юаньского двора.

С другой стороны, всякое продвижение монгольских правителей по пути приобщения к китайской культуре встречало противодействие в самой монгольской среде. Во время правления

Хубилая — последнего великого хана и первого императора династии Юань — вопрос о введении экзаменационной системы как средства отбора чиновников и стимула для приобретения знания вставал несколько раз. Но попытки ввести новую систему отбора чиновников через экзамены вызывали недовольство и сопротивление монгольской знати, опасавшейся отхода от племенных порядков. Насколько сильным было это противодействие, свидетельствует тот факт, что обнародованное в 1291 г. при Хубилае постановление, разрешавшее китайцам занимать любую должность ниже губернатора провинции, при его преемниках не было проведено в жизнь.

Преодолеть препятствия на пути восстановления экзаменационной системы, и в том числе сломить сопротивление монгольской знати, удалось только Жэнь-цзуну (1312—1320), приверженцу конфуцианства, издавшему в 1313 г. указ об экзаменах. Начиная с 1315 г. экзамены проводились регулярно каждые три года вплоть до конца правления династии Юань.

Для монголов и иностранцев предусматривалась иная программа, чем для китайцев. Это объяснялось не только дискриминацией последних, но и худшей подготовкой первых. Монголы с трудом привыкали к непривычной для них культурной среде и политическим традициям. В то же время многие из бывших степных кочевников становились по-китайски образованными людьми и могли соперничать, пусть на льготных условиях, с утонченными китайскими книжниками.

Кроме общих экзаменов, связанных с изучением и толкованием конфуцианских канонов, были введены и некоторые специальные экзамены. Так, много внимания уделялось экзаменам по медицине. Постоянные войны вызвали повышенную потребность во врачебном уходе, и потому монголы стремились использовать древнюю китайскую медицину на собственное благо. В политике монгольских правителей в области государственного строительства и образования, и в частности в отношении к китайскому институту экзаменов, особенно ярко отразилось противостояние китайского и монгольского начал, укладов жизни двух этносов, культуры земледельцев и кочевников, фактически не прекращавшееся в течение всего юаньского периода. В условиях первоначального поражения китайской культуры все более обнаруживалась тенденция к заметному восстановлению и даже торжеству ее позиций. Показательно, в частности, и учреждение монгольских школ по китайскому образцу и обучение в них монгольской молодежи на китайских классических книгах, хотя и в переводе на монгольский язык.

Другой очень важной стороной благотворного влияния китайской культуры было историописание.

Пытаясь представить себя в качестве законных правителей — наследников предшествующих китайских династий, монголы много внимания уделяли составлению официальных династийных историй. Так, при их покровительстве после нескольких лет подготовительных работ всего за три года были составлены истории династий Ляо (907—1125), Цзинь (1115—1234) и Сун (960—1279). Таким образом завоеватели стремились учесть настроение коренного населения и особенно его культурные традиции и тем самым способствовать политической консолидации своей власти. Значительным шагом в этом направлении стало создание еще в начале 60-х гг. XII в. историографического комитета Гошиюаня, призванного хранить и составлять исторические записи и документы. Так была восстановлена традиция, уходящая в период Хань. Впоследствии Гошиюань была объединена с конфуцианской академией Ханьлинь в целях написания не только вышеназванных китайских историй, но и для составления хроник правления монгольских императоров на монгольском и китайском языках.

Историографическая работа над династийными историями стала сферой идеологической борьбы. Одним из главных вопросов дискуссии был вопрос о легитимности некитайских династий Ляо и Цзинь, а это означало, что ставилась под сомнение и законность существующей монгольской династии.

Подводя итог культурным заимствованиям монгольской элиты, можно сказать, что их политика, особенно в области образования, явилась своего рода компромиссом, уступкой высшим слоям покоренного этноса со стороны монгольской правящей прослойки, вынужденной пойти на это вследствие потребности страны в чиновниках (как монгольских, так и китайских), из-за ослабления монгольской власти над Китаем и определенной китаизации монгольского двора и знати. Побежденный этнос как носитель древнего культурного субстрата и укорененной политической традиции постепенно одержал победу над формами традиционных институтов, привнесенных монголами.

В связи с осознанным курсом на разделение подданных на различные слои строилась и социально-экономическая политика государства, и прежде всего в аграрной области.

В условиях дезорганизации экономики страны монгольские правители совершили поворот к упорядочению управления подвластными территориями. Взамен бессистемных хищнических поборов они перешли к фиксированию налогообложения: было создано налоговое управление в провинциях, проводились переписи населения.

Монгольская знать распоряжалась землями в Северном и Центральном Китае. Значительную часть финансовых поступлений монгольские правители получали с удельных владений. Новые хозяева раздавали пахотные поля, угодья, целые селения монгольской знати иностранцам и китайцам, поступавшим к ним на службу, буддийским монастырям. Был восстановлен институт должностных земель, кормивших привилегированную часть общества из числа образованной элиты.

На юге Юаньской империи большинство земель осталось у китайских владельцев с правом купли-продажи и передачи по наследству. На Юге налоги были более тяжелы, чем на Севере.

Политика завоевателей способствовала разорению слабых хозяйств и захвату земли и крестьян монастырями и влиятельными семьями.

В ходе покорения Китая монголами исконное население оказалось на положении невольников, чей труд в сельском и домашнем хозяйстве, в ремесленных мастерских фактически был рабским. Немногим легче оказалась и доля арендаторов частных земель — дянъху и кэху, страдавших от нефиксированных налогов. Они отдавали большую часть урожая хозяевам земли — монгольским и китайским чиновникам, и буддийским монастырям.

Тяжелыми поборами облагались цеховые ремесленники. Нередко их вынуждали дополнительно отдавать часть товара, бесплатно работать на гарнизон.

Купцы и их организации также облагались тяжелой податью и платили многочисленные пошлины. Китайским торговцам для перевозки товара требовалось специальное разрешение.

Финансовая политика монгольских властей ухудшила положение всех слоев населения. Резко обострились отношения и с китайской элитой общества. Китайцы, служившие Хубилаю, недовольные его правлением, поднимали мятежи. В 1282 г. в отсутствие хана в столице был убит всесильный Ахмед. Иностранцы постепенно стали покидать страну.

Правители династии Юань — преемники Хубилая — были вынуждены со временем пойти на сотрудничество с господствующим классом Китая и заполнить учреждения чиновниками из ханьцев.

Хубилай, продолжая войны с южными китайцами, бросил свои силы на восток. В 1274 г., а затем в 1281 г. он снарядил военно-морские экспедиции для покорения Японии. Но корабли его флотилии погибли от бури, так и не достигнув японских островов. Затем завоевательные устремления юаньского императора обратились на юг. Еще в 50-х гг. XIII в. войска Хубилая вторглись в Дайвьет, где встретили решительный отпор. В 80-х гг. хан вновь предпринял попытки завоевать страну, но там началась ожесточенная партизанская война. Китайский флот, посланный монголами на юг для завоевания портов, был потоплен в дельте Красной реки. Монгольские военачальники увели остатки своих войск на север. В 1289 г. дипломатические отношения двух стран были восстановлены.

Преемники Хубилая, правившие в Пекине, некоторое время еще продолжали активную внешнюю политику. В 90-х гг. XIII в. ими была предпринята военно-морская экспедиция на о. Ява. С ослаблением военной мощи империи юаньские императоры отказались от завоеваний.

К середине XIV в. империя Юань пришла в полный упадок. Политика властей разрушительно действовала на жизнь города и деревни Северного Китая. К тому же разразившиеся стихийные бедствия — разливы рек, изменение русла Хуанхэ, затопление обширных равнин — сокращали посевные площади и вели к разорению земледельцев. Городские рынки опустели, мастерские и лавки ремесленников закрылись.

Казна компенсировала сокращение натуральных поступлений выпусками новых бумажных денег, что в свою очередь вело к банкротству ремесленников, торговых компаний и ростовщиков.

Обстановка в стране чрезвычайно накалилась. Юаньские власти, опасаясь массового взрыва, запретили народу хранить оружие. При дворе был даже выработан проект истребления большой части китайцев — обладателей пяти наиболее распространенных в стране фамилий.

В 30-х гг. XIV в. крестьяне повсеместно брались за оружие. Их поддерживали горожане и народности Юга. В песнях, популярных рассказах бродячих сказителей воспевались непобедимые герои, храбрые полководцы, отважные силачи и справедливые мужи прошлого. На эти темы разыгрывались театральные представления. Именно тогда появился роман «Троецарствие», воспевавший славное прошлое китайского этноса, и прежде всего воинскую доблесть, необычайное мастерство древних китайских военачальников. Ученые-астрологи сообщали о зловещих небесных знамениях, а гадатели прорицали конец власти иноземцев.

Среди тайных религиозных учений разных толков и направлений особо популярной была мессианская идея о пришествии «Будды будущего» — Майтрейи (Милэфо) — и начале новой счастливой эры, а также учение о свете манихейского толка. Тайное буддийское «Общество Белого лотоса» призывало к борьбе с захватчиками и формировало «красные войска» (красный цвет — символ Майтрейи).

В 1351 г., когда на строительство дамб на Хуанхэ власти согнали тысячи крестьян, восстание приняло массовый характер. К нему присоединились земледельцы, солевары, жители городов, мелкий торговый люд, представители низов господствующего класса. Движение было направлено на свержение чужеземного ига и власти династии Юань.

«Общество Белого лотоса» выдвинуло идею воссоздания китайского государства и восстановления власти династии Сун. Один из руководителей восставших Хань Шаньтун, будучи объявлен потомком некогда царствовавшего дома, был провозглашен сунским императором. Руководство военными действиями принял на себя один из вождей тайного братства Лю Футун. Предводители восстания обличали монгольских правителей, утверждая, что у власти в стране стоят «подлость и лесть», что «воры стали чиновниками, а чиновники — ворами».

Восстание «красных войск» охватило почти весь север страны. Повстанцы заняли Кайфын, Датун и другие крупные города, достигли Великой китайской стены, приблизились к столице. Правительственные же войска терпели поражение.

В 1351 г. восстания охватили и центральные районы Китая, где также проповедовалось пришествие Майтрейи. В этом экономически развитом районе страны заметную роль в движении наряду с крестьянами играли и горожане. Повстанцы действовали против юаньских властей и крупных местных землевладельцев, совершали успешные походы по долине Янцзы в провинциях Чжэцзян, Цзянси и Хубэй. В Аньхуэе восставших возглавил Го Цзясин. В 1355 г. после смерти Го Цзясина командование войском принял на себя Чжу Юаньчжан — сын крестьянина, в прошлом бродячий монах.

Повстанцы этой провинции были связаны с движением «красных войск» и признавали претендента на сунский престол Монгольская знать создавала военные отряды, назначала на высокие посты представителей китайской знати, посылала против восставших отборные императорские войска Отряды «красных войск» понесли серьезные потери. В 1363 г. главные силы Лю Футуна подверглись разгрому, а сам он был убит. Часть отрядов «красных войск» отошла через Шэньси в Сычуань, часть присоединилась к Чжу Юаньчжану.

Антимонгольское движение в Центральном Китае продолжало крепнуть. Чжу Юаньчжан обосновался в Нанкине. Поскольку китайские чиновники в этом крае не поддержали власти Юаней (как то было на Севере), он многих из них назначил советниками.

Одержав победу над соперниками, Чжу Юаньчжан отправил войско на север и в 1368 г. занял Пекин Последний из правящих в Китае потомков Чингис-хана бежал на север. Чжу Юаньчжан, провозглашенный в Нанкине императором новой династии Мин, еще около 20 лет отвоевывал территории страны.