|
||||
|
1. Монголы России От Шейбана до Абулхаира Хивинское ханство Часть третья. Последние монголы 1. Монголы России Конец Золотой ОрдыМощь монголов не исчезла в одно мгновение. До того времени, когда, например, наступил окончательный реванш Чингизханидов над Тимуридами, эта мощь постепенно, периодами, возобновлялась, переживала резкие сотрясения, которые впечатляли современников и иногда их заставляли думать, что вернулись времена Чингиз-хана. После реставрации, имевшей место в XVI веке в среде Чингизханидской династии, действительно тюркизированной, на престоле Тамерлана мы увидим во второй половине XVII и до середины XVIII века Западных Монголов, попытавшихся вновь осуществить деятельность Чингизханидов по нанесению ущерба китайской империи. Эти последние усилия монголов являются эпилогом громадной средневековой эпопеи, на которой необходимо, чтобы завершить повествование, коротко остановиться здесь. Мы видели, что последние наступления Тамерлана на Русь в качестве результата привели к смене руководства Золотой Орды, или Кипчакского ханства, когда хан Токтамыш был смещен своим соперником Тимур Кутлугом, который также происходил из родословной линии Орда, или семейства Белой Орды. [1275] Тимур Кутлуг, как мы уже видели, укрепил монгольское господство на Руси посредством победы, одержанной 13 августа 1399 г. недалеко от Ворсклы, притока Днепра, над Литовским князем Витаутом, который, подстрекаемый старым ханом Токтамышем, хотел вмешаться в дела Орды. Он был наследником своего брата Хади-бека (1400-1407) [1276], который правил только Кипчаками, в то время как восточные степи попали под правление другого наследника Белой Орды, а именно Кориджака, которого поддерживал Тамерлан. При Хади-беке, Золотая Орда опустошила границы русского Рязанского княжества. Вместе с тем, в период правления хана Полада (Болод, по-монг.), – сына Тимура Кутлуга и племянника Хади-бека (1407-1412), армия Золотой Орды, под командованием Идику, в декабре 1408 г. двинулась против Московского княжества, сожгла Нижний Новгород и Городец и осадила Москву, но отступила, согласившись на военную контрибуцию, или откуп. При Хади-беке и Поладе, реальная власть принадлежала Идику, предводителю Ногайской или Мангитской орды, [1277] которого его современник, Ибн Арабшах, считал настоящим "хозяином двора". Тот же автор добавляет, что гражданские войны возобновились, так как новый хан по имени Тимур отказался подчиниться (в 1412-1415? годах) этой диктатуре. Тимур вспылил и убил Идику. [1278] Долгое правление хана Кучук Мухаммеда (с 1423 по 1459 год) привело, как мы увидим ниже, к распаду Золотой Орды и созданию Казанского и Крымского ханств. В это время, Московию, находившуюся под властью Великого князя Василия II – Слепого (1425-1462) раздирали междоусобные раздоры. Серьезное испытание силой произошло при последующих правлениях, между ханом Ахмедом (1460-1481), – сыном и наследником Кучук Мухаммеда, и знаменитым русским князем-Иваном III Великим (1462-1505). Чтобы освободиться от сюзеренитета Золотой Орды, Иван III искал дружбы у Крымского хана-раскольника, Менгли Гирея [1279] и одновременно, укреплял дружеские связи с Казанским двором. В 1476 г. он наделил полномочиями Венецианца Марко Руффо заключить третье соглашение против Сарая с тюрком Узун Хасаном, правителем Западной Персии. Он отказался платить дань более или менее изолированной или окруженной Золотой Орде. В 1474 году хан Ахмед потребовал удовлетворения и с этой целью направил к нему посла по имени Кара-кучум. В 1476 г. новое посольство было направлено к Ивану III, с миссией совершить расчет с Ордой. Иван отказался. Ахмед, который, в свою очередь, стремился окружить Московию альянсом совместно с королем Польши Казимиром IV, двинулся на Москву. Иван, с целью преграждения его пути, занял позицию на реке Ока, затем, вытеснил Монголов на Запад, на реку Угра (1480). Там две армии долгое время наблюдали друг за другом. Иван избежал поражения от хана, но сомневался в идее освобождения Руси посредством одной битвы. Ахмед был бы более решительным, если бы не думал об ударе с тыла войск Крымского хана. В октябре, перед холодами, которые застали его войска, он оставил позиции на Угре, и с трофеями вернулся в свою столицу-город Сарай. Эта кампания без битвы повлекла за собой на практике освобождение Руси (1480). Несколько позднее Ахмед был захвачен и убит Ибаком, лидером шейбанидов, которые кочевали восточнее Урала (1481). Шейх Али, сын и наследник Ахмеда, продолжил борьбу против Московии в альянсе с Литвой (1501), однако Иван III, со своей стороны, располагал против него, альянсом с Крымским ханом, Менгли Гиреем. В 1502 г. Менгли Гирей бросился на Сарай и разрушил его. Это явилось концом Золотой Орды. Место Золотой Орды было занято тремя "под-ханствами", которые успешно выделились из нее: Крымское ханство, Казанское ханство и Астраханское ханство. Крымское, Астраханское и Казанское ханстваКрымское ханство было создано к 1430 г. Хаджи Гиреем, наследником Туга Тимура, брата Бату. Первые монеты этого принца датируются 1441-1442 годами и мы знаем, что он правил до 1466 г. [1280] Ханство, которое он создал, достигало на востоке нижнего течения Дона, на западе устья Днепра, простиралось достаточно далеко на север, вплоть до Ельца и Тамбова. В 1454 году Хаджи Гирей утвердил столицу ханства в Бахчи-сарае, древнем Кирк-йере, на юге Крыма. Династия Гирея, основанная Хаджи, продолжалась вплоть до русского завоевания в 1771 г. и окончательного присоединения в 1783. В высшей степени мусульманская, она придавала Крыму четкие исламские особенности. Тем не менее, после первого столкновения, Хаджи Гирей понял интерес, который представляли для него финансовые возможности генуэзской колонии Каффа, с которой он поддерживал великолепные отношения вплоть до своей смерти (1466). После него имели место споры за наследство между его сыновьями. Второй сын, Hyp Даулет попытался захватить власть (1466-1469 и 1475-1477), однако окончательную победу одержал шестой сын, Менгли Гирей (1469-1475 и 1478-1515). Менгли Гирею оказали помощь генуэзцы Каффы, которые держали в заложниках Hyp Даулета. В 1468 г. Менгли Гирей нанес визит вежливости и знакомства в Каффу. [1281] Между тем, Турецкий султан Мехмет II отправил эскадру под командованием Годук Ахмед-паши, которая овладела Каффой (4-6 июня 1475 г.). Менгли Гирей, который был солидарен с генуэзцами и был блокирован вместе с ними в Каффе, попал в плен к османцам, но через два года они его возвратили в Крым в качестве вассала султана. Южный берег Крыма подпал под прямое управление османской администрации во главе с пашой, который располагался в Каффе, и, начиная с периода правления Ислама Гирея II (1584-1588) имя Турецкого султана произносилось во время чтения хутбы. Тем не менее, монеты продолжали чеканить от имени ханов из династии Гиреев. Мы видели, что в 1502 г. Менгли Гирей совершил набег в Золотую Орду. Второе ханство, образованное в результате распада Золотой Орды, было Казанское ханство. Во время правления хана Золотой Орды Кучук Мухаммеда (1423-1459), один из несчастливых претендентов, Улу Мухаммед (который наследовал Туга Тимуру, брату Бату) был вытеснен из Орды, и расположился вместе со своим сыном Махмудеком в Казани, где он создал независимое ханство, существовавшее с 1445 по 1552 год. Это новое государство сроднилось несколько позднее с древним булгарским государством, располагавшимся на среднем течении Волги и Камы. [1282] Основу населения составляли тюрко-язычные Черемисы и Башкиры, финно-угорские Мордва и Чуваши. Улу Мухаммед был убит в 1446 году своим сыном Махмудеком, правление которого (14461464) характеризуется становлением нового государства. Между тем, брат Махмудека, Касим (умер в 1469 г.) бежал к Московитам, которые в 1452 г. дали ему в правление город, названный его именем, то есть Касимов на Оке. Под-ханство Касимово, со дня своего основания, находилось, таким образом, под сюзеренитетом Великих князей Московских, и служило последним в качестве инструмента вмешательства в дела Казанского ханства. Касим, в частности принимал личное участие, на стороне русских, в войнах против Казани. [1283] Третье ханство, рожденное в результате распада Золотой Орды, было основано в 1466 году принцем, которого также звали Касим, и который был внуком Золотоордынского хана Кучук Мухаммеда. В связи с тем, что Астрахань находилась в той наследственной части, которая имела важное торговое значение для Сарая, ханство, носящее это имя, располагавшееся между Волгой – на востоке, нижним течением Дона – на западе, Кубанью и Тереком – на юге, не играло значительной роли в истории. Оно было объектом раздоров между Крымскими ханами и Ногайскими ханами (район реки Урал), которые по очереди навязывали Астрахани хана на свой выбор. [1284] Все Чингизханидские ханства южной и восточной Руси известны как монгольские (что классическая история переводит сложным термином – татарские). Вместе с тем, хотя они являются подлинными представителями Чингизханидских династий, Кипчакские Монголы, которые никогда не были учреждены, как руководящая кучка в туземной тюркской массе, были уже давно тюркизированы. Хотя их основой являются монгольские корни, Крымское, Казанское и Астраханское ханства являются ничем иным, как тюрко-мусульманские ханства, в том же смысле, что и киргизские орды Туркестана. История этих трех ханств, по сути, – история их сопротивления русским нашествиям. Казанское ханство первым испытало на себе удар Русских. Казанский хан Ибрагим, сын и наследник Махмудека, на начальном этапе достиг против них некоторых успехов, взял даже Вятку (1468), однако вынужден был вскоре заключить мир и возвратить пленных. Его два сына, Илхам и Мухаммед Амин соперничали за наследство. Первый одержал верх. Мухаммед Амин обратился к Русским, которые вернули его в Казань во главе армии, и усадили его на трон вместо брата (1487). Однако в 1505 г. Мухаммед Амин восстал против русского присутствия и на следующий год он противостоял московской армии. После смерти Мухаммеда Амина, династия, основанная Улу Мухаммедом в Казани, прервалась (1518). Трон в этом городе после этого оспаривался представителями прорусской партии и прокрымской партии. Великий князь Московский Василий Иванович (1505-1533) передал власть в ханстве одному из принцев младшей ветви Астраханского семейства – Шах-Али, который с 1516 г. правил уже под этим титулом в Касимове. Крымский хан Мухаммед Гирей (1515-1523)-сын и наследник Менгли Гирея, со своей стороны вмешался, и в 1521 году ему удалось усадить на Казанский трон своего брата, Сахиб Гирея, вытеснив ставленников русских. Еще один успех: Мухаммед Гирей и Сахиб Гирей, объединив свои силы, внезапно нападают на Московию, разбивают и сокрушают русскую армию на Оке и достигают почти что предместий Москвы (1521). Они не отважились штурмовать русскую столицу, но обязали воевод платить ежегодную дань. Они захватили огромное количество пленных, которых продавали затем на рынках Каффы, как рабов. В 1523 г. Мухаммед Гирей попытался вновь вторгнуться на территорию Руси, однако был остановлен на Оке армией московитян, усиленной артиллерией. Мухаммед Гирей почти не имел времени, чтобы воспользоваться своими успехами. В 1523 г. он был захвачен врасплох и убит Ногайским ханом Мамаем, который ужасно опустошил Крым. В результате этой драмы, его брат Сахиб Гирей вернулся в 1524 г. из Казани в Крым, оставив в Казани своего сына Сафа Гирея. В 1530 г. Московиты сместили Сафа Гирея и усадили на его место Джана Али, брата Шаха Али. Став ханом Крыма, Сахиб Гирей (1532-1551) предпринял новые действия: "национальное" восстание разразилось в Казани, приведшее к смещению Джан Али и признавшее Сафа Гирея, поддерживаемого своим отцом Сахиб Гиреем (1535). В 1546 г. Русские возвратили своего старого протеже Шах Али, но вскоре после его отъезда, возвращается Сафа Гирей. Он сохранил Казанский престол вплоть до своей неожиданной смерти в 1549 г. После его ухода, Русские сместили его сына, Отемиша, вновь заменив его на Шах Али. Затем новое "национальное" движение сместило Шах Али и обратилось за поддержкой к Ногайскому государству, и в частности к принцу из Астраханской династии, по имени Ядияр. Царь Московии Иван IV Грозный (1533-1584) решает поставить конец независимости Казани. В июне 1552 г. он осаждает город при поддержке значительного количества артиллерии. [1285] 2 октября он предпринял штурм, уничтожил большую часть населения, захватил женщин и детей в рабство, разрушил мечети, и присоединил территорию ханства. Разрушение Казанского ханства означало окончательную победу Руси над Чингизханидами. Завоевание Астраханского ханства последовало почти сразу же после этого. В 1554 г. Иван Грозный направил в Астрахань армию в составе 30 000 человек, которая поставила в качестве номинального хана Чингизханида по имени Дервиш, к которому принадлежало оставшееся правящее семейство (династия Кучук Мухаммеда). На следующий год Дервиш восстал и вытеснил русского представителя, – Мансурова. Весной 1556 года русская армия вернулась, обратила в бегство Дервиша и присоединила Астрахань. Последнее Чингизханидское ханство, а именно Крымское, продолжало существовать более двух веков, так как династия Гиреев, принявшая сюзеренитет Османов, была защищена флотом и армией Высокой Порты. Это имело место так же потому, что если Петр Великий по Карловитскому договору занял Азов (1699), он, должен был, по Фалкенскому договору (1711) возвратить его. В 1736 г. Русские войска вновь овладели Азовом, а также Бахчисараем, но по Белградскому договору, они еще раз вынуждены были вернуть свои завоевания (1739). Наконец, по Кенарджийскому договору (1774), Россия обязала Порту признать "независимость" Крыма. Русские агенты затем спровоцировали крах Крымского хана Гирея III и замену его на двоюродного брата Шахин Гирея, который очень скоро попал в зависимость от Екатерины II (1777). Крымская знать вскоре восстала против Шахина, однако тот обратился к Русским за защитой. Потемкин прибыл в страну (1783). Несчастный Шахин Гирей был схвачен и в качестве изгнанника выслан на османскую границу. Турки отомстили ему, выслав на остров Родос, где ему отрубили голову. Таким образом, в канун Французской Революции завершили свое существование последние Чингизханиды в Европе. 2. ШейбанидыОт Шейбана до Абулхаира В то время когда Чингизханидские семейства устанавливались в Персии, в Китае, в Трансоксиане, появлялись и исчезали в южной Руси, другие ветви той же самой семьи отставали и забывались в северных степях, чтобы заменять и рекламировать исторические империи. Именно в этом качестве предстают Шейбаниды. [1286] Как мы уже видели, семейство шейбанидов происходило от внука Чингиз-хана, Шейбана, который был братом Кипчакских ханов Бату и Берке. Шейбан отличился в 1241 г. во время Монгольской кампании в Венгрии, где, если верить Рашид ад-Дин, когда Монголы удерживали эту страну, он оставался наместником. После смерти Чингиз-хана, как мы уже отмечали, Шейбан получил в качестве удела территории, расположенные на востоке и юго-востоке южного Урала, в частности, в этом направлении, значительные части Актюбинской и Тургайской областей. Эта группа территорий сегодня занята Киргизами средней Орды (между истоками Тобола на западе и района Семипалатинска, на верхнем Иртыше, на востоке) и младшей Орды (между Уралом и Сары-су). Думается, что ставка Шейбана и его наследников располагалась летом между Уральскими горами, рекой Илек (приток реки Урал, южнее Оренбурга) и рекой Иргиз; зимой она приближалась к Сары-су. До конца XIV в., Орда шейбанидов не была единственной на этой стороне, так как, как мы уже видели, она соседствовала с Белой Ордой, которая кочевала в Сары-суйской степи и горах Улу-тау. Однако, когда, начиная с Тохтамы-ша, предводители Белой Орды стали ханами Золотой Орды, в 1380 году, думается, что Белая Орда практически вся эмигрировала в южную Русь; это впечатление основывается на данных "разведки", проведенной в степи Тамерланом, в 1391 г. [1287] Весь этот регион Сары-су и Улуг-таг, и в частности, Тургай, был занят Шейбанидами. Между тем, орды, покоренные Шейбанидами, приняли к XIV в. имя Озбек или графически более точно, Узбек, имя, происхождение которого спорно, однако под которым они известны в истории. Настоящим создателем мощи Узбеков являлся шейбанидский принц Абул Хаир, который прожил исключительно насыщенную риском жизнь. [1288] Он был провозглашен ханом своей орды в возрасте семнадцати лет, в 1428 г., на реке Тура, в Сибири, западнее современного Тобольска. Очень скоро он захватывает у других Джучиидов все старые улусы этой ветви Чингизханидов, расположенные восточнее реки Урал и севернее Сыр-Дарьи. В 1430-1431 годах, он захватывает Хорезм и разоряет Ургенч. Несколько ранее 1447 г. он становится хозяином, во вред Тимуридам, сильных городов, расположенных вдоль Сыр-Дарьи, от Сыгнака до Узкенда. Сыгнак, по мнению Бартольда, был его столицей. В противовес, Яссы, современный Туркестан, оставался у Тимуридов. Абул Хаир использовал ссору между тимуридскими эпигонами, чтобы вторгнуться в Трансоксиану. Это было возможно, ибо он поддерживал Тимурида Абу Саида при вступлении на престол Самарканда (1451). Власть Абул Хаира достигла апогея. Его империя простиралась от окрестностей Тобольска до Сырдарьи, когда к 1456-1457 годам, он был атакован войсками Ойратских или Калмыцких нашественников, то есть восточных Монголов. Ойраты, мы это увидим ниже, были властителями огромной территории, которая включала Большой Алтай и горы Хангай от Тарбагатая и Джунгарии до юго-западного берега Байкала, пересекая регионы Черного Иртыша, Урунгу, Кобдо, Уласутай, истоки Селенги и Коссогола. Осуществляя полномасштабную экспансию, они направляли свои войска вплоть до предместий Пекина, и в Западный Туркестан. Абул Хаир, разгромленный ими в крупном сражении, вынужден был бежать из Сигнака, и оставил им на разграбление весь северный берег среднего течения Сырдарьи (1456-1457). Этот разгром серьезно расшатал авторитет Абул Хаира. Ранее уже два зависимых от него предводителя, происходившие, как и он из семейства Джучи, – Керей и Джанибек, оставили его для того, чтобы просить землю у чагатаидского хана – Эсен-буги II, [1289] который их направил в поход на Моголистан. В течение последующих лет, к 1465-1466 годам, большое количество кочующих кланов, до этого зависевших от Абул Хаира, отделились от него, чтобы последовать примеру Керея и Джанибека и продолжать независимое существование. В будущем эти кочевники, в дальнейшем отделившиеся от узбекского ханства, будут известны под именем Казак ("вольные, восставшие") или Киргиз-Казахи, каковых мы их различаем ныне. [1290] Их отделение представляет собой историческое событие огромной важности, ибо и во сне невозможно представить территориальные пространства, очень скоро занятые ими и сегодня находящиеся у их наследников, имея в виду территории Средней Орды, то есть степи между Актюбинском и Семипалатинском, территории Малой Орды между впадением Урала и Сары-су, и территории Большой Орды, между городом Туркестаном и южным берегом оз. Балхаш. [1291] Абул Хаир был убит в 1468 году (дата уточнена Бартольдом) во время последней битвы против Киргиз-Казахов, когда он пытался вернуть их обратно и избежать раскола. Примерно три года спустя, чагатаидский хан Моголистана, Юнус, завершил разгром оставшихся лояльных Узбеков. Что касается Узбеков-раскольников, то есть Киргиз-Казахов, они образовали в степи чисто кочевническое Государство, которое, после смерти их первых предводителей, управлялось их сыновьями, Барандуком, сыном Керея (1488-1509) и Касымом, сыном Джанибека (1509-1518). [1292] Касым пытался даже завладеть Ташкентом. Он нападал и действовал недостаточно настойчиво. В реальности, это был чисто кочевнический метод, который им самим характеризуется в достаточно курьезном споре, приведенном мирзой Хайдаром: "Мы – люди степей, все, что мы имеем, сосредоточено в лошадях: их мясо – наша предпочитаемая еда; молоко кобылиц – наш любимый напиток. У нас нет домов. Наше основное развлечение – проверять наши стада и косяки лошадей". [1293] Это была попытка совместить наследственное кочевничество с требованиями полуосёдлой империи, сформировавшейся вокруг Сыгнака, из которой Абул Хаир был вытеснен. Но его история поучительна. Деятельность Абул Хаира повторяет деятельность Чингиз-хана, но не является такой удачной. После призывов к объединению орд для создания обширной влиятельной силы, и уже призываемой в качестве третейского судьи среди тимуридов Трансоксианы, он был свидетелем крушения своей кочевой империи под натиском кочевников более свирепых, и особенно, вследствие бунта среди части его собственных племен, недовольных его пристрастием к оседлой жизни. Бесспорно, что, как и Чингиз-хан, Абул Хаир явился фактором истории степей! В конце концов, там, где Абул Хаир потерпел неудачу, его прямые наследники имели успех. Мухаммед Шейбани и шейбанидское ханство в ТрансоксианеШах Будак, сын Абул Хаира, умер в том же году, что и он (1468). Чагатаидский хан Моголистана, Юнус, прибывший на помощь Киргиз-Казахам против Узбеков, захватил и обезглавил его в Кара Сенгир Тугле, между Ташкентом и Туркестаном. [1294] Сын Шах Будака, юный Мухаммед Шейбани – ему было не больше семнадцати лет, начал свою деятельность. [1295] Потеряв все, он поступил в услужение к чагатаидскому хану западного Моголистана, Махмуд-хану, который правил в Ташкенте. Махмуд, довольный его службой, передал ему во владение город Туркестан (с 1487 по 1493 гг.). Между тем, с помощью Махмуд-хана, который, по свидетельству Тарихи Рашиди, "пригрел за пазухой змею", Мухаммед Шейбани очень скоро собрал силы, достаточные для вмешательства в дела Трансоксианы, где, как мы видели, стычки между наследниками-тимуридами способствовали интервенции в страну. Ускоряя события, в течение лета 1500 г., он вступил в Бухару, где местные споры препятствовали всему сопротивлению, и далее, как мы уже видели, он предстал перед Самаркандом. Правивший там Тимурид, Али, предпочел направить к нему парламентария. Шейбани убил переговорщика, объявил о низложении династии Тимуридов и взошел на Трансоксианский престол (1500). К Трансоксиане Мухаммед Шейбани очень скоро добавил Хорезм, или Хивинское государство, страну, которая зависела от Тимуридского правителя Хорасана – Хусейна Байкара. В 1505-1506 годах он осадил Хиву, которая оборонялась под руководством наместника по имени Хусейн Суфи. Город был взят через десять месяцев осады. Затем настала очередь Хорасана или государства Герат, где Хусейн Бай-кара погиб, оставив власть бездарному Бади эз-Заману, последнему Тимуриду Ирана. Мухаммед Шейбани начал завоевание Хорасана с осады Балха, который капитулировал (1506-1507). Герат, последняя столица Тимуридов, также сдался в течение трех дней (27 мая 1507). Мухаммед Шейбани относился к жителям достаточно гуманно. По мнению Бабура и "Тарихи Рашиди", этот принц предстает перед нами в качестве авантюриста и полу-варвара, в то время как мы, наоборот, считаем его исключительно умным, проницательным, понимающим важность реставрации династии Чингизханидов личностью, благодаря которому и при правлении которого произошло блистательное тюр-ко-персидское возрождение, начавшееся в Самарканде и в Герате при Тимуридах, и продолжившее свое движение. "Из всех Узбеков, – отмечает Гренар, Шейбани был наиболее образованным, слагал стихи на персидском и арабском языках, был неплохим тюрко-язычным поэтом, относился достаточно либерально к поэтам и артистам". [1296] Другая Чингизханидская династия, а именно чагатаидские ханы Моголистана (Или и Ташкент), представленная в Ташкенте ханом Махмудом (1487-1508), способствовала, как мы уже видели, возвышению Мухаммеда Шейбани. Однако, став властителем Трансоксианы, Мухаммед Шейбани не мог долго терпеть покровительство Чагатаидов Ташкента, и напал на них. Махмуд-хан обратился за помощью к своему брату Ахмеду. В то время, когда он сам был во главе Ташкента, его брат управлял (1487-1503) Аксу и Уйгурией. Однако оба хана потерпели поражение от Мухаммеда Шейбани в битве при Ахси в Фергане, северо-восточнее Коканда, и северо-западнее Андижана (июнь 1503 г.). Мухаммед Шейбани взял в плен Махмуд-хана и Ахмеда. Он относился к ним достаточно учтиво и очень скоро освободил, простив, по его словам, их ошибки, в чем они видели удачу; однако он сохранил за собой Ташкент и Сайрам. Затем он потребовал выдать за своего сына дочь Махмуд-хана: он объединял, таким образом, через свое потомство права двух существующих ветвей Чингизханидов, линию Джучи и линию Чагатая. В 1508-1509 годах Махмуд-хан, вновь попавший под власть Мухаммеда Шейбани, был приговорен им к смерти недалеко от Ходжента. При этом было объявлено, что политика делается один раз, но только глупец может повторить ее. [1297] Мухаммед Шейбани, правитель западного Туркестана, Трансоксианы, Ферганы и Хорасана, создал узбекскую империю. К моменту, когда он столкнулся с Персией, узбекская империя была основной силой Центральной Азии. Персия, находившаяся в течение четырех с половиной веков под господством тюрков и монголов (1055-1502), смогла восстановить свою независимость. Национальная династия Сефевидов (1502-1736), занявшая трон после низвержения туркменской орды Белой Овцы, боролась за объединение Ирана за счет отторжения Хорасана у Узбеков. Сефевиды и Узбеки противостояли друг другу во всех сферах. Если первые были иранцами, то вторые – монголо-тюрками, если первые – шииты, вторые – ортодоксальные сунниты. Война происхождений приняла, как это бывает часто, форму войны религий. Имея два титула, точнее, как ярый сторонник суннизма, и наследник Чингиз-хана, Шейбани требовал от сефевидского шаха Исмаила отречься от шиитской "ереси" и покориться, ошибка, из-за которой Узбеки дошли до Азербайджана в целях "изменить религию посредством меча". Строя иллюзии в отношении происхождения династии Сефевидов (она вышла, как известно, из семейства одного из шиитских шейхов), узбекский самодержец отправил к шаху Персии дервишс-кую чашку, приглашая восстановить карьеру своих предков, передав временную власть внуку Чингиз-хана: дерзость, с которой Шах Исмаил ответил, была поразительной. Он сказал, что, так как он был дервишем, он возвращается, вместе со своей армией, как паломник, к мавзолею Имама Реза, в Мешхеде, в самом сердце Хорасана. Шах Персии сдержал слово. Мухаммед Шейбани оказался атакован с тыла Киргизами, которые разгромили его сына Мухаммеда Тимура. [1298] Используя этот маневр, Шах Исмаил вторгся в Хорасан и вступил – как он ранее клялся, в Мешхед. Мухаммед Шейбани, находившейся в Мерве, был побежден и убит недалеко от этого города 2 декабря 1510 г. Эта победа обрела на Востоке огромный резонанс. Реставратор иранской независимости, убил реставратора тюрко-монгольского могущества, наследник великих Сасанидских правителей разбил и обрек на смерть внука Чингиз-хана. Все это явилось предвестницей того, что время изменилось, что по истечении веков нашествия, испытываемые оседлыми народами, начали приобретать иное значение, когда оседлость одержала реванш над кочевниками, оседлая культура победила степь. Традиция предопределила, чтобы персидский самодержец – символ этого реванша, сделал кубок из черепа шейбанидского хана и чтобы он, в качестве нового вызова, отправил кожу с головы, набитую соломой, другому тюркскому властелину, Османскому султану Баязиду II. Можно подумать, что шейбанидская династия и узбекское государство погибло. Наследник Тимуридов, Бабур, будущий император Индии, который, с того периода, когда был вытеснен из Трансоксианы, создал небольшое княжество в Кабуле, собрался и при поддержке сил, которые ему предоставил Шах Исмаил, совершил триумфальное возвращение в Самарканд (октябрь 1511). После Самарканда, свои врата ему открыла Бухара, в то время как Узбеки отступили до Ташкента. Реставрация тимуридов в Трансоксиане, усиленная иранским реваншем в Хорасане, показалась полной. Но для Бабура начались непредвиденные сложности. Персы, которые вынуждены были демонстрировать поддержку и принимать сюзеренитет, были шиитами. Население Бухары и Самарканда, в целом сунниты, его упрекали в осуществлении сделки с "еретиками" и отделялось от него, конфессиональные чувства превосходили тимуридскую лояльность. Под прикрытием религиозных проблем, Узбеки восстановились. Персидский полководец Неджм Сани и Бабур противостояли им в крупном сражении при Гадждаване, севернее Бухары, и в этот раз, были разбиты (12 декабря 1512 г.). Неджм был убит. Бабур, окончательно отказавшись от Трансоксианы, вернулся в свое Кабульское княжество, ожидая момента, который настал через семь лет, чтобы отсюда отправиться на завоевание Индии. Бухара, Самарканд и вся Трансоксиана, таким образом, вернулись к Узбекам. Амударья стала границей между Сефевидским Ираном и Узбекским ханством, как когда-то Сасанидский Иран и Гуннские Орды. Шейбанидская династия, достаточно реставрированная, правила весь XVI век – с 1500 по 1599 год на территории Трансоксианы. Самарканд, в принципе был столицей ханства, однако Бухара являлась уделом членов правящей семьи, не менее слабой, чем собственно хан, и часто была уделом официального наследника. Ташкент являлся также уделом Шейбанидов. Эта династия, по происхождению монгольская, но совершенно тюркизированная в языке и культуре, не избежала распада почти так же, как некогда Тимуриды. Однако, в отличие от Тимуридов, она сумела сохранить минимум единства перед лицом внешних врагов. В период хана Котшкунджи (1510-1530), дяди Мухаммеда Шейбани, Узбеки, отобрали у Персии часть Хорасана, включая Мешхед и Астерабад (1525-1528). Персидский шах Тахмасп (1524-1576) вернул эту страну в результате победы, одержанной над ними 26 сентября 1528 г. в битве при Турбети Шейх-Джем, между Мешхедом и Гератом. Тимурид Бабур, ставший с 1526 года султаном Индии, попытался воспользоваться поражением Узбеков для захвата Трансоксианы. Его сын Хумаюн занял Гиссар, расположенный севернее Аму-Дарьи, в содружестве с Шах Тахмаспом, однако вынужден был оставить этот район, когда Тахмасп покинул этот театр боевых действий, чтобы двинуться на запад, где намечалась война с Османами (1529). Котшкунджи, в год своей смерти (1529-1530), отбросил Персов и Тимуридов на юг Амударьи. Хан Обейдалла (1533-1539), племянник Мухаммеда Шейбани и Котшкунджи, разгромил персидского шаха Исмаила II. Абд-Алла II – наиболее знаменитый шейбанид после Мухаммеда Шейбани, собрал все земли этого семейства, разбросанные между родственниками. [1299] Это произошло, когда он стал властителем Бухары – в 1557 г., Самарканда – в 1578 и Ташкента – в 1582. Правя под именем своего отца Искандера (1560-1583), он властвовал под своим именем с 1583 по 1598 год. Чтобы уберечь Трансоксиану от вторжения Киргиз-Казахов, весной 1582 года он предпринял поход в степи Малой Орды вплоть до гор Улуг-таг, между Сары-су и Тургаем. Он осуществил также экспедицию в Кашгарию, в ходе которой он опустошил территории Кашгара и Яркенда. Наконец, он одновременно оторвал от Персии Хорасан, включая Герат, который пал после девятимесячной осады, Мешхед – священный город шиитов, который молодой Шах Аббас не смог спасти, и который Узбеки, сунниты, полностью разорили, вырезав часть населения. Абд-Алла II отторг от Персии также Нишапур, Себзевар, Исфараин и Тебес, небольшие части Хорасана, от Герата до Астерабада. Что касается Балха, то с 1582 г. здесь было образовано княжество для Ал-Мумина, сына Абд-Аллы. Удача покинула Абл-Аллу II в последующие годы. В 1597 году правитель Персии Шах Аббас Великий одержал над Узбеками, недалеко от Герата, крупную победу, которая позволила вернуть Хорасан. Сын Абд-Аллы, Ал-Мумин восстал против него, и этим трением воспользовались Киргизы, чтобы разорить район Ташкента. Абд-Алла умер в начале 1598 г., увидев перед смертью творение своих рук в руинах. Наследовавший ему Ал-Мумин был убит по прошествии шести месяцев. Это явилось концом династии шейбанидов. Таким образом, эта династия правила в Трансоксиане немногим менее века. За это время, ей удалось установить господство "Чингизханидов" в Бухаре и Самарканде. Но каждый раз – при Мухаммеде Шейбани, и при Абд-Алле II, когда она вступала на иранскую землю, в Хорасан, она в результате рассеивалась Персидскими шахами. Во время, когда создавались империи, говорилось, что в соответствии с "этносом" двух стран, Персия останется персам, и Туркестан – тюркам. Бухарское ханство при Астраханидах и МангитахУзбекское ханство Трансоксианы происходило из другого семейства, а именно Джанидов или Астраханидов. Когда в 1554 году Русские присоединили Астраханское ханство, принц из Чингизханидской династии Астрахани (семейство Орда и Улус-хана), по имени Яр Мухаммед, и его сын Джан, эмигрировали в Бухару ко двору шейбанидского хана Искандера (1560-1583), который выдал за Джана свою дочь. Мужское потомство шейбанидов завершилось в 1599 г. на Абд-ал-Мумине, и Бухарский трон перешел к "астраханиду" – Баки Мухаммеду, сыну Джана и наследнику шейбанов. Династия Астраханидов правила с 1599 по 1785 год на территории Трансоксианы, где столицей была Бухара. Она владела также Ферганой вплоть до 1700 года, периода, когда было создано независимое Кокандское ханство, и Балхом, который служил уделом для официальных наследников вплоть до завоевания города Персидским правителем Надир шахом в июле 1740 г. 22 сентября 1740 г. Надир шах победил Узбеков благодаря своей артиллерии, и появился перед Бухарой. Астраханидский хан Абул Фаиз (правил с 1705 по 1747 год) вынужден был принять сюзеренитет и признать Амударью в качестве южной границы Бухарин. Среди монгольских кланов, которые в XVI веке были объединены Мухаммедом Шейбани, находился клан Ногаев или Манги-тов, пришедший из степей, расположенных между устьем Волги и Уралом, где кочевала орда, носящая это имя. При астраханидской династии, клан Мангит воспринял возрастающее влияние Бухары, где эти лидеры во второй половине XVIII века играли роль хозяев дворцов. При последнем астраханиде Абул Гази (1758-1785), ман-гитский лидер Масум Шах Мурад, который женился на дочери этого принца, стал настоящим самодержцем. Масум предпринял поход на юг Окса, на стороне Мерва и Балха, во вред королю Афганистана Тимур-Шаху Дуррани. [1300] Между тем Балх не мог быть присоединен к Бухарскому ханству, как лишь в 1826 г., чтобы быть окончательно захваченным Афганцами в 1841 г. В противовес, Мерв оставался в составе Бухарского ханства. Мангитская династия правила в Бухаре с 1785 по 1920 год. В 1866 г. она вынуждена была признать русский протекторат. В 1920 г. последние наследники Чингиз-хана были свергнуты Советами. Хивинское ханство Мы видели, что узбекский завоеватель Мухаммед Шейбани завладел (в 1505-1506 годах) Хорезмом, или страной Хива, как и Трансок-сианой. После смерти Мухаммеда Шейбани на поле битвы у Мерва (декабрь 1510), когда Персы одержали победу и захватили Трансоксиа-ну и Хорезм (1511-1512), население Ургенча и Хивы, в основном сунниты, восстали против шиизма, исповедуемого в целом персами, и преследовали их. Лидер одной побочной ветви шейбанидов, Илбарс, который возглавлял восстание, создал независимое государство, а именно Бухарское ханство. [1301] Шейбанидская династия правила в Хорезме с 1512 по 1920 г. После его основателя Илбарса (1512-1525), мы упомянем хана Хаджи Мухаммеда (1558-1602), во время правления которого Бухарский хан Абд-Алла II захватил Хорезм (1594, 1596). Во время правления Араб Мухаммеда (1603-1623), колонна из тысячи Русских, продвигавшаяся на Ургенч, была полностью уничтожена. К 1613 г. Хорезм подвергся нашествию Калмыков, которые ушли, захватив пленных. К середине правления Араб Мухаммеда, Ургенч, подвергнувшийся засухе левобережья Амударьи, был заменен в качестве столицы на Хиву. Наиболее известным Хивинским ханом остается Абул Гази Бахадур (1643-1665). Он был одним из самых крупных историков, писавшем на тюрко-чагатайском языке, являлся автором "Шаджареи Тюрк", исключительно ценного произведения для изучения истории Чингиз-хана и Чингизханидов, особенно семейства Джучи, к которой принадлежал и автор. [1302] В качестве хана он отбил вторжение Калмыков Кошотов, которые прибыли, чтобы разграбить район Кат, и в результате, их лидер Кунделун Убаша, был застигнут врасплох и ранен (1648), затем вторжение Калмыков Торгутов, которые пришли, чтобы разграбить окрестности Хезараспа (1651-1652). [1303] Он воевал также с Бухарским ханом Абд эл-Азизом, и в 1661 г. разграбил окрестности этого города. Хивинский хан Илбарс II, за то, что уничтожил персидских послов, навлек на нее гнев Персидского правителя Надир-шаха. В октябре 1740 г., Надир двинулся на Хорезм, заставил капитулировать крепость Ханка, где укрывался Илбарс, и взял Хиву (в ноябре). Будучи здесь менее милосердным, чем в Бухаре, он казнил Илбарса, который оскорбил его, как мы уже видели, в случае с его послами. С 1740 г. до смерти Надира (1747), Хивинские ханы оставались очень близкими вассалами Персии. В 1873 г. Хивинский правитель Сейид Мухаммед Рахим-хан вынужден был признать русский протекторат. В 1920 г. последний Чингизханид Хивы, Сейид Абд-Алла-хан, был лишен трона советской властью. Кокандское ханствоФергана, как мы уже видели, была частью Трансоксианского ханства в эпоху Шейбанидов и во время правления первых Астраханидов. Однако, при Астраханидах, это владение было не более чем номинальное, и Фергана в большей своей части подпала под власть Киргиз-Казахов, не говоря о местном авторитете Ходжей, располагавшихся в Чадаке, севернее Сыр-Дарьи. К 1710 году шейбанид по имени Шах Рох, который наследовал Абул Хаиру, оспорил власть этих ходжей и преуспел в создании в Фергане независимого узбекского ханства со столицей в Коканде (1710-1876). [1304] Кокандский хан Ирдана, или Ердени, вынужден был в 1758 году признать сюзеренитет Китая, армии которого прибыли к границам. Он пытался сформировать против Китайцев коалицию с участием короля Афганистана Ахмеда Дуррани, однако передвижения Дуррани между Кокандом и Ташкентом в 1763 г. остались безрезультатными. Между 1800 и 1809 годами, Кокандский хан Алим увеличил вдвое свою территорию, присоединив Ташкент. Мухаммед Омар, брат и наследник Алима (1809-1822) присоединил еще и город Туркестан (1814). Во время правления Мухаммеда Али, или Мадали, сына и наследника Омара (1822-1840), Киргиз-Казахи Большой Орды, находившиеся между городом Туркестаном и южными берегами озера Балхаш, признали сюзеренитет Кокандского ханства, которое было в зените славы. Однако немного ранее 1865 г., Бухарское ханство вернуло себе Ташкент, который Русские отобрали у Бухарцев в июне того же года (1865). В 1876 г. Кокандское ханство было присоединено Россией. Ш ейбаниды СибириВ западной Сибири в XV веке было основано, в Искере или Сибире, на среднем Иртыше, юго-восточнее современного Тобольска, тюрко-монгольское ханство, правители которого "происходили от Тайбуга-баки", не принадлежали к потомкам Чингизханидов. Однако Чингизханиды семейства Шейбана, которые кочевали на юге Уральских гор и в направлении истоков реки Тобол, не замешкались с занятием всей страны к востоку от этой реки. Это было, и мы это видели, в районе Туры, левого притока Табола, где предводитель семейства шейбанидов Абул Хаир, в 1428 г. провозгласил себя ханом. К 1480 г., другой шейбанидский принц, принадлежащий к младшей ветви, Ибак (умер в 1493 г.), отобрал окончательно у Сибирских ханов "город" Тюмень, находящийся недалеко от слияния рек Тура и Тобол. (Это, как мы уже видели, тот самый Ибак, который в 1481 году захватил и убил хана Золотой Орды, Ахмеда). Кучум, внук Ибака (1556-1598) воевал против Сибирского хана Ядигара. В этой борьбе против него, Ядигар обратился за помощью к царю Московии Ивану Грозному (1556). Между 1563 и 1569 годами он, по меньшей мере, не мог быть побежденным и убитым Кучумом, который оставался властителем Сибирского ханства. Чтобы сохранить свое господство, Кучум согласился признать сюзеренитет царя, однако, чтобы укрепиться в ханстве, он оспаривал с Россией протекторат Остяков и нападал на форты и укрепления, основанные Строгановым. Кроме того, Кучум с огромным рвением занимался пропагандой Ислама в Сибири. Иван Грозный направил на завоевание Сибири казака Ермака Тимофеевича (1579). Со своей стороны Кучум передал свои силы: тюрко-монгольских воинов, туземцев войтяков и вогулов, – в подчинение своего племянника Махмет-кула (Мухаммад-кули), который расположился в укрепленном лагере, в устье Тобола, под "Чувашской горой", прикрывать подступы к Сибиру. Но в 1581 году Русские "благодаря своим пищалям" разгромили эти позиции и овладели Сибиром, откуда Кучум вынужден был бежать. Тем не менее, старый Кучум продолжал партизанскую войну. В 1584 году он заблокировал Ермака на одном из островов Иртыша. Предводитель казаков, убегая, утонул, его сподвижники были убиты и Кучум еще раз вернул Сибир. Русские были вынуждены завоевывать ханство постепенно, создавая, по мере продвижения, военные поселения, в Тюмени (1586), в Тобольске (1587), в Томске. Кучум, потерпевший поражение в последней битве на Оби 20 августа 1598 г., эмигрировал к Ногайцам, где он был убит (1600). Его сопротивление поставило последний штрих славы на историю Чингизханидов на Севере. [1305] 3. Последние ЧагатаидыВозрождение Моголи тана после Тамерлана:Ваис-хан и Эсен-буга Мы видели, что ханство Чагатая-ханство Моголистан, как его называют тюркские и персидские историки, – после целого комплекса затмений в эпоху Тамерлана, получило в XV в. невиданное возрождение. [1306] Это ханство, напомним, состояло, с одной стороны из собственно Моголистана, т.е. региона Иссык-Куля, окрестностей Токмака и Каракула, бассейна Или и её притоков, Текеса и Кунгеса, бассейна Каратала, бассейна Эби-нора и Манаса; с другой стороны, Уйгурис-тан или древняя страна Уйгуров, т.е. регион Куча, Карашахра и Турфана или Кара-ходжа. Добавим к этому ансамблю Кашгарию или Алти-шахр, с городами Кашгар, Яркенд и Хотан, страна, которая сформировалась под сюзеренитетом чагатайских ханов, родная вотчина рода Дуглат, монгольской по происхождению, как и Чагатаидов и практически такого же всесильного, как и они, во всём этом регионе. Многие из чагатаидских ханов XV века представляли собой исключительно интересные личности, характер которых оставалось разгадать при помощи отрывочных сведений, имеющихся в Тарихи Ра-шиди. Один из них, Ваис-хан (1418-1428) упоминается в качестве работающего над ирригацией оазиса Турфана или Кара-ходжи. [1307] Правоверный мусульманин, он воевал против Ойратов или Калмыков, то есть против западных Монголов, которые были "язычниками", и был пленен их предводителем, Эсеном (по-китайски Е-сиен)-тайджи (или тэтши), бывшим сыном их хана Тогона. Ойратские ханы, чистокровные Монголы, тем не менее, по происхождению, не относились к Чингизханидам; как отмечается в Тарихи Рашиди, Эсен относился к Ваис-хану с исключительным уважением, и очень скоро он его освободил. [1308] Во втором поражении, которое ему нанес Эсен [1309] в районе Или, Вайс, у которого была убита лошадь, спасся благодаря преданности своего вассала, Сеида Али, предводителя семейства Дуглат и правителя Кашгара, который ему отдал своего коня, предоставив шанс спастись от врагов. [1310] Во время третьей встречи с Ойратами, недалеко от Турфана, Вайс снова был пленен. В этот раз он обрел свободу, только оставив свою сестру в заложницах в семействе Эсен-тайджи. Как мы уже видели выше, когда речь шла о Трансоксиане, все предводители второстепенных орд искали возможности облагородить своих наследников путем женитьбы на Чингизханидских принцессах. После смерти хана Вайса (1429), два его сына: Юнус и Эсен-буга или Эсен-бука II, вступили в борьбу за престол. При этом скорее трон оспаривали их уважаемые сторонники, выступавшие от их имени, так как старшему принцу – Юнусу в то время было всего тринадцать лет. Между тем, младший – Эсен-буга II одержал верх, и Юнус был вынужден эмигрировать в Самарканд, ко двору Тимурида Улугбека. [1311] Эсен-буга II, несмотря на свою молодость, правил над всем пространством Моголистана (1429-1462). Дуглатский эмир Сейид Али, [1312] который помог ему занять престол, имел при дворе влияние, как никогда. Дуглаты в это время держали в своей власти, в качестве сюзеренитета, чагатаидского хана Аксу, Бая и Куча, однако одновременно, они потеряли Кашгар, который находился под властью Тимури-дов Трансоксианы и Хорасана,-Шах Роха и его сына – Улугбека. [1313] К 1433-1434 годам Сейид Али смог вернуть Кашгар от представителей Улугбека. [1314] Тарихи Рашиди расхваливает его восстановленную в Кашгаре администрацию, особое внимание которой было направлено на зерно-водство и скотоводство. Эсен-буга II, как видим, воевал против тимуридского правителя Трансоксианы Абу Саида. В 1451 году он возглавил карательную экспедицию против Сайрама, города Туркестана и Ташкента, на северную границу тимуридского государства. Абу Саид, как говорят, дошел в своем продвижении до Таласа. [1315] Во время атак Эсена-буга на империю тимуридов со стороны Андижана, в Фергане, Абу Саид решает разделить силы семейства Чагатая. Он добивается приезда из Персии, их города Шираз, где он находился в эмиграции, Юнуса, старшего брата Эсена-буга, и предлагает ему сражаться со своим братом, предоставив ему войско. Юнус при такой поддержке признается ханом в западной части Моголистана, на берегу Или, в то время как Эсен-буга остается властелином восточных провинций, Аксу, Юлдуза и Уйгуристана (1456). Несколько позже, Юнус пытается овладеть Кашгаром. Правитель Кашгара, дуглатский эмир Сейид Али обращается за помощью к Эсен-буга. Тот приезжает в Юлдуз, соединяется с силами Сейида Али и оба сообща вынуждают Юнуса бежать в Хани Салар, на северо-востоке Кашгара по Аксуйской дороге. [1316] Юнус, оставив всё, двинулся в Трансоксиану, к Абу Саиду, и затем поправил свои дела в регионе Или и Иссык-Куля. Эсен-буга, оставшись правителем Аксу, района Юлдуз и Моголистана, умер в 1462 г. Его сын Дост Мухаммед, совершенно неопытный молодой человек (ему было не больше семнадцати лет), объединившись с муллами из своего окружения и семейной мощью Дуглатов, направился грабить Кашгар. Он скоропостижно умер в 1469 г. в период всеобщего восстания. Его дядя, Юнус, хан Или и Иссык-Куля, немедленно овладел Аксу, городом, который считался "столицей" Моголистана. Верные сторонники спасли юного сына Дост-Мухаммеда, Кебека II, и сопроводили его в Уйгурию, в Карашахр (Джалиш) и в Турфан, где они провозгласили его ханом. Однако четыре года спустя, эти же сподвижники решили убить ребенка и принести его голову Юнусу. И хотя это убийство сделало Юнуса единственным властителем всего Моголистана, он не выразил ничего, кроме отвращения к убийцам, осуществившим эту казнь (1472). [1317] Юнус и реванш Чагатаидов над семейством ТамерланаЮнус, после реставрации Аксу, столкнулся с серьезной опасностью, – вторжением Ойратов, или Калмыков, возглавлявшимся Амасанджи-тайджи, сыном Эсен-тайджи. Ойраты напали на Юнуса недалеко от Или (Эла в "Тарихи Рашиди"), нанесли ему поражение и вынудили отступить в сторону города Туркестана. [1318] Но обстоятельства сложились таким образом, что речь шла только о кочевом набеге, без политических последствий. Как только Ойраты ушли, Юнус вернулся с берегов Сырдарьи к себе на Или из полуоседлой страны в страну кочевую. Что должен был он сделать, чтобы понравиться Моголистанским племенам, которые требовали, чтобы их хан, настоящий Чингизханид, забыл свои городские вкусы, свою ширазскую культуру, чтобы вести жизнь предков, под войлочными шатрами. [1319] В течение этого времени, города, зависевшие от Моголистана, Кашгар и Яркенд, управлялись двумя сыновьями дуглатского эмира Сейида Али, сначала Саниз-мирзой (1458-1464), затем Мухаммед Хайдаром I (1465-1480). Тарихи Рашиди уверяет, что Саниз, жестокий, но благородный, правил Кашгаром очень хорошо, и его время оставило прекрасные впечатления. [1320] После него, Мухаммед Хайдар вначале мирно правил Кашгаром и Яркендом под сюзеренитетом хана Юнуса. Однако, Абу Бакр, сын Саниза, и соответственно, племянник Мухаммеда Хайдара, не замедлил нарушить этот мир. [1321] После того, как он овладел Яркендом, он отобрал у других принцев, принадлежащих к семейству Дуглат, город Хотан. Он вел себя словно независимый властелин. Мухаммед Хайдар просил помощи против этого взбунтовавшегося племянника у хана Юнуса, однако, Юнус и он были разбиты в результате двух стычек, организованных Абу Бакром недалеко от Яркенда (1479-1480). Абу Бакр, в результате этой двойной победы, отнял Кашгар у своего дяди Мухаммеда Хайдара, который вынужден был отступить в Аксу, к хану Юнусу (1480). [1322] Если Юнусу не удалось достичь своих намерений во время противоречий между эмирами семейства Дуглат в собственно Кашгарии, конец его правления ознаменовался значительной активизацией, как Китая, так и Трансоксианы. В Мин-ши отмечается, что в 1473 г. султан Турфана по имени Али (Ха-ли) овладел оазисом Ха-ми, в пустыне Гоби, одержав победу над династией Кидань, бывшей вассалом Китая. Китайская военная колонна была направлена в Турфан для "наказания" агрессора, который, как только она ушла, вновь занял Ха-ми. В 1476 г. этот "Ха-ли" направил посольство с "данью" к Пекинскому двору. Если сведения из Мин-ши верны, правление "Ха-ли" соответствует времени правления Юнус-хана. [1323] Что касается этого вопроса, то хан Юнус, как мы уже отмечали, имел возможность использовать упадок тимуридской династии, чтобы выступить в качестве арбитра в делах Трансоксианы. Два тиму-ридских принца, сын султана Абу Саида, Ахмед-правитель Самарканда, и Омар-шейх, правитель Ферганы, использовали свои последние силы в своем бессмысленном противостоянии за овладение Ташкентом, где второй был побежден. В ряде стычек Юнус оберегал Омар-шейха против Ахмеда. Поэтому тимуридское княжество Ферганы впало в зависимость. Наконец, он использовал свою роль третейского судьи и посредника в споре двух группировок за города Ташкент и Сайрам, являющиеся объектом тяжбы (1484). [1324] В конце концов Юнус сделал Ташкент своей резиденцией и это произошло в 1486 г. [1325] Закрепившись в таком древнем городе как Ташкент, расположенном на пороге многолюдной Трансоксианы, Юнус-хан осуществил мечту своей жизни. С тех пор, как во время годов изгнания, будучи молодым человеком, он вкусил в Ширазе шарм персидской городской жизни, этот Чингизханид продолжал ностальгировать по оседлым нравам. Чувствуя свои обязанности по отношению к "Монголам", он в течение годов находился в состоянии кочевой жизни в долине Или и Юлдуза, у подножий Тянь-Шаня. [1326] Но, очевидно, что именно там произошла жертва перед правящими обязательствами. [1327] Его портрет, который мы обнаруживаем в Тарихи Рашиди, срисованный с личных впечатлений, сообщенных – Мухаммеду Хайдару На-сир эд-Дином Обейдаллахом, подчеркивают удивление: "Я рассчитывал обнаружить Монгола, но я увидел человека с огромной бородой, персидской наружности, элегантного, владеющего изысканной речью и манерами, редкими даже среди Персов". [1328] Однажды, этот правитель Ташкента (ему было в то время около восьмидесяти лет) решил жить в городе. Часть кочевников, сопровождавших его, испугались идеи оседлого существования, на манер Таджиков, выбрали простор и ушли в степи Юлдуза и Уйгуристана. Они взяли с собой второго сына Юнуса, его наследника Ахмеда, который разделил с ними их жажду вольной жизни. Хан не последовал за ними, так как присутствие среди них Ахмеда гарантировало ему их лояльность. [1329] После смерти своего отца, Ахмед правил этой частью ханства-Или, Юлдуз и Турфанским княжеством-вплоть до своей смерти (1486-1503). Наслаждаясь этой степной жизнью, он с успехом воевал против Ойратов или Калмыков с одной стороны, против Киргиз-Казахов, с другой. Тарихи Рашиди отмечает, что Ойраты ему дали уважительное имя Алаша "Убийца". [1330] К 1499 году он отобрал у эмира из семейства Дуглат-Абу Бакра Кашгар и Янги-Гиссар. Внутри своих владений этот энергичный Чингизханид осуществил целый ряд мероприятий и сурово наказал лидеров восставших племен. Китайская историческая хроника Мин-ши говорит о вступлении Ахмеда – "А-ха-ма, султан Турфана" – в оазис Ха-ми. Ха-ми был захвачен в 1482 г. у Чагатайского ханства туземным принцем Ха-шеном, наследником местной династии киданей, которая поддерживалась Китаем. В 1488 г. Ахмед убил Ха-шена из засады и овладел страной. На следующий год ставленники китайцев вновь захватили Ха-ми. В 1493 г. Ахмед захватил в плен правителя Ха-ми и китайского представителя. Китай ответил закрытием границ перед караванами, идущими из Турфана и высылкой из Кан-су коммерсантов, родом из Уйгурии. В результате, как отмечается в Мин-ши, из-за недовольства, возникшего в стране уйгуров и чагатаев против Ахмеда, он вынужден был оставить Ха-ми во власти местной династии, то есть под китайским влиянием. Отступление Чагатаидов на восток Тянь-Шаня. Влияние возрождения Тимуридов в Кашгарии. Историк Хайдар-мирзаВ то время как Ахмед правил в Аксу и в Турфане, на территории восточного Моголистана и Уйгуристана (1486-1503), его старший брат Махмуд наследовал у своего отца Юнуса Ташкент и западный Моголистан (1487-1508). Последние Тимуриды Самарканда, как мы видели, пытались забрать Ташкент у Махмуда, однако они были разбиты им недалеко от этого города, на реке Чир или Парак, и Ташкент остался резиденцией монгольских ханов (1488). [1331] К несчастью, Махмуд допустил серьезную ошибку, приняв знаменитого Мухаммеда Шейбани, чтобы уменьшить его авантюрную роль, и который, занес свой меч над диспозицией хана. [1332] Довольный его заслугами, Махмуд дал ему в управление город Туркестан (с 1487 по 1493 год). [1333] С помощью, которую слишком доверчивый Махмуд ему оказал, Мухаммед Шейбани отбил, как мы видели, у последних Тимуридов Бухару и Самарканд, и стал правителем Трансоксианы (1500). Махмуд затем пожалел о своей доброжелательности. Став властелином Трансоксианы, Мухаммед Шейбани повернул против него. Махмуд обратился за помощью к своему брату Ахмеду, который приехал к нему из Уйгурии в Ташкент, однако Шейбани разбил и взял в плен обеих братьев в битве при Ахси, на северо-востоке Коканда, в Фергане. Он обращался с ними в этот раз, как мы уже видели, с почтением, не без подтрунивания над наивностью Махмуда, при котором он сделал карьеру, и достаточно скоро освободил их (15021503), сохранив, однако, Ташкент и Сайрам. Ахмед умер в скором времени от паралича в Аксу (зима 1503-1504 года). Что касается Махмуда, он допустил глупость попасть снова в руки Мухаммеда Шейбани, который, в этот раз, обрек его на смерть недалеко от Ходжента (1508-1509). [1334] Смерть Махмуда ознаменовала окончательное исчезновение Чагатаидов в западном Туркестане. Отныне отброшенные на восток от Тянь-Шаня, они просуществуют еще век. Старший сын Ахмеда, Мансур-хан, после смерти отца, станет признанным ханом в Уйгуристане, в Турфане, в Карашахре (Джалиш), и в Куче. Он будет править в этом регионе сорок лет (1503-1543). Начало его правления ознаменуется сложностями. Эмир семейства Дуглат из Кашгара, Абу-Бакр, войдет в Аксу, где он разграбит казну Чагатаидов, [1335] после чего он разрушит города Куча и Бай. [1336] В 1514 году, младший брат Мансура, Саид-хан отберет в свою очередь у Абу Бакра Кашгар (май-июнь 1514 года), Яркенд и Хотан, и вынудит его бежать в Ладак. [1337] Отметим, что в этой войне против представителя восставшего рода Дуглат, Саид найдет поддержку у другого члена того же самого семейства Дуглат, верного династии Чагатаидов, историка Дуглата-мирзы. Саид правил, таким образом, над собственно Кашгарией (1514-1533), [1338] в то время как его старший брат Мансур правил, как мы видим, над Моголистаном (Или, Юлдуз) и Уйгуристаном (15031543). Взаимопонимание между двумя братьями обеспечивало Центральной Азии долговременный мир. "Путешественники могли передвигаться из Ферганы в Ха-ми и в Китай в полнейшей безопасности". [1339] Тарихи Рашиди Хайдара мирзы (Мухаммед Хайдар II), наследника семейства Дуглат, характеризует блестящую культуру Чагатайских наследников семейства Дуглат той эпохи. Мы видели, что среди Чагатаидов, хан Юнус (1456-1486), проведший часть своей молодости в Ширазе, воспринял элегантные манеры Персов. Также и Хайдар-мирза (1499 или 1500-1551) представляет собой образец монгольского принца, глубоко измененного средой. [1340] Знал ли он еще монгольский язык? Никто не может быть в этом уверен. По наблюдениям Н. Элиаса, для искреннего мусульманина, старый монгольский язык не более чем язык "язычников". В действительности, его языком, как в течение достаточно долгого периода времени языком его семейства, был тюрко-чагатайский язык. Вместе с тем, свою историю Монголов Центральной Азии он написал на персидском языке, и которая известна под названием Тарихи Рашиди, [1341] в то время как его сосед и друг – тимурид Бабур, автор, как и он, бессмертных мемуаров, оставался верным тюркочагатайскому диалекту. Присутствие достаточно образованных людей показывает, что восточный Туркестан, древнее ханство восточных Чагатаидов, находящийся сегодня в значительном культурном отставании, еще в первой половине XVI в. был блестящим интеллектуальным центром. Если бы не знали расцвета старые очаги литературы Трансоксианы-ибо ни Кашгар, ни Аксу, ни Турфан не могли соперничать в этом смысле с Бухарой и Самаркандом, – влияние, в частности Самарканда и Бухары было настолько велико, что позволяло подавлять все другие и создавать почву для возрождения тюрко-персидской культуры, с которой связано имя Тимуридов. Дружба Хайдара-мир-зы с великим Бабуром, который, не будем забывать, до того, как создать империю в Индии, был последним правителем Тимуридов в Фергане, показывает, как все ханы семейства Чагатаидов и все эмиры семейства Дуглат, искали свою модель, ориентируясь на запад. Между Самаркандом, иранизированным Бабуром и современным китайским Туркестаном была неразрывная связь, постоянный обмен, так как, трансоксианец Бабур писал на тюрко-чагатайском языке, а Хайдар-мирза, эмир Моголистана, писал, напротив, по-персидски. Чагатаид Саид-хан, сюзерен Хайдара-мирзы, говорил в равной степени как по-персидски, так и по-тюркски. Было бы большой ошибкой представлять империю последних Чагатаидских ханов XVI в. как страну упадническую. Присутствие таких блистательных личностей как хан Юнус и Хайдар-мирза говорит о противоположном. Это страна, где китайское господство привело к утрате национальных чувств, изолированности и ревностному закрытию (известно по опыту 1931 г., на какой манер нелюбезность местной администрации держит и сегодня двери закрытыми). Эта страна была замешана во всех культурных течениях ирано-тюркского Ислама. Карьера хана Юнуса знаковая: этот ученик ширазских школ отправился править Кучой и Турфаном. Одновременно, Хайдар-мирза, принц Возрождения, воевал вместе с Бабуром в Трансоксиане, затем помог Чингизханиду Саид-хану вернуть Кашгар и Яркенд, прежде чем отправиться в 1541 г. для завоевания для него же княжество Кашмир. В целом, несмотря на закоренелое кочевничество племен Юлдуза и Уйгуристана, которые доставили немало тревог последним наследникам Чагатая, окончательный результат господства этих последних заключается в возможности соединения не только Кашгарии, но и древней страны уйгуров Кучи, Кара-шахра и Турфана с персидской цивилизацией и иранизированными тюрками Самарканда и Герата. Последние ЧагатаидыЭту тюрко-иранскую мусульманскую культуру тимуридского Возрождения, Чагатайские ханы стремились распространить вплоть до Дальнего Востока, до границ собственно Китая династии Мин. Мин-ши, подтвержденное в Тарихи Рашиди, нам говорит о том, что хан Мансур воевал в Китае. Второй из этих источников эту борьбу представляет как священную войну против "неверных". [1342] Ареной спора всегда был оазис Ха-ми. В 1513 году местный принц из Ха-ми, которого звали согласно китайской транскрипции Ра-йа-тен, подчинился Мансуру. В 1517 году Мансур обосновался в Ха-ми и начал руководить оттуда набегами на территорию собственно Китая, в направлении Дун-хуана, Су-чжоу и Кан-чжоу, в Кан-су. В это время его брат Саид-хан, находясь в Кашгарии, вел священную войну в тибетской провинции Ладак, где в 1531 г. историк Хайдар-мирза командовал войсками. [1343] В ханстве Уйгуристан или Турфан, Мансур оставил в качестве наследника своего сына Шах-хана, который правил с 1545 до примерно 1570 года. Согласно Мин-ши (Тарихи Рашиди заканчивается на этом правлении), [1344] Шах-хан боролся против своего родного брата Мухаммеда (Ма-хей-ма), который захватил часть княжества Ха-ми и получил против него помощь Ойратов или Калмыков. После смерти Шах-хана в 1570 г., Мухаммед стал правителем Турфана, но вынужден был в свою очередь обороняться от третьего брата по имени Суфи-султан (Софей-Су-тан), который искал через посольство возможной помощи Китая. Источники молчат относительно судьбы чагата-идского ханства Турфана после него. Тем не менее, мы знаем, что в 1647 г. один из Турфанских султанов, которого Китайцы характеризуют как подлинного Чагатаида, направил посольство в Пекин. [1345] Он повторил это в 1657 г. В другом чагатаидском ханстве, а именно, в Кашгарии, Саид-хан имел в качестве наследника своего сына Абд ар-Рашида (1533-1565). Новый правитель немедленно поссорился с мощным семейством Дуглат. Он приказал убить одного из лидеров этого рода, Сейида-Мухаммеда-мирзу, дядю историка Хайдара-мирзы. [1346] Сам Хайдар-мирза, который верно служил Саид-хану и завоевал для него Ладак, не чувствовал себя в безопасности. Опасаясь подобного исхода, он уехал в Индию, где он завершил свои дни, оставаясь правителем Кашмира. Согласно Зубдатат-Таварик, правление Рашида проходило под постоянным давлением со стороны Киргиз-Казахов Старшей Орды, которые захватили район Или и Иссык-Куля. Доблестный Абд-эл-Латиф, старший сын Рашида, был убит в бою против киргизского хана Назара. [1347] Несмотря на все усилия, Рашид не смог воспрепятствовать Киргиз-Казахам овладеть значительной частью собственно Моголистана, то есть регионом Или и Кунгеса, прекрасно понимая, что его владения в Кашгарии уменьшились. Это явилось фактором, который значительно стеснил Хайдара-мирзу. [1348] Рашид умер в 1565 г. Наследником, в качестве хана Кашгарии он оставил одного из своих сыновей, по имени Абд-эл-Керим, который еще правил в 1593 г., когда писал Ахмед Рази. [1349] Вероятно, в это время "столицей" Кашгарии, и резиденцией хана, был Яркенд. Кашгар составлял удел одного из братьев Абд-эл-Керима, по имени Мухаммед. Вероятно, это тот самый Мухаммед, который в Яркенде наследовал Абд-эль-Кериму, когда португальский иезуит Белуа Гоэс пересек страну в конце 1603 г. Аксу был под управлением племянника, а Джалиш (Карашахр, "Сиалис" по Гоэсу) под управлением внебрачного сына Мухаммеда. Источники допускают ошибку в дальнейшей истории династии. Н. Элиас думает, что можно включить сюда некоего Исмаил-хана, который жил в третьей четверти XVII в., [1350] однако в это время чагатаидское ханство Кашгарии должно было уже распасться на под-ханства Яркенд, Кашгар, Аксу и Хотан, и реальная власть уже была в руках Ходжей. Ходжи КашгарииХоджи, в том смысле этого слова, которое оно имеет в Трансоксиане и в Кашгарии, были благие мусульмане, которые считали себя наследниками пророка Мохаммеда, или четырех первых арабских халифов. Бухара и особенно Кашгар считались районами, где насчитывалось наибольшее количество семей, имеющих такое происхождение. Тарихи Рашиди подчеркивает, что значительное влияние этих святых персонажей ощущалось уже на хана Саида (1514-1533). Он был настолько набожным, что хотел даже сделаться дервишем: надлежало явиться своевременно ходже Мохаммеду Юсуфу, прибывшему из Самарканда в Кашгар, чтобы ему помешать. Ходжа внушил хану, что он должен сделать свое спасение веку. [1351] Хан Саид воспринял с не меньшим почтением другого ходжу, Хазрата Махдум-и-Нура, также известного как чудотворец и врач, и Тарихи Рашиди нам указывает о его апостольстве в Кашгарии к 1530 г., затем его отъезд в Индию в 1536 г. [1352] С другой стороны, в 1533 г., согласно местным традициям, один видный ходжа, прибыв из Самарканда в Кашгар для ведения переговоров, которые хан добивался с Узбеками, "обосновался в стране, и от двух женщин, одна из Самарканда, другая из Кашгара, оставил двух сыновей; они передали взаимную ненависть своим детям, и Кашгария стала раздираться между двумя группировками, Актаглыками ("люди белой горы"), которые преобладали в Кашгаре и Каратаглыками ("люди черной горы"), которые преобладали в Яркенде". [1353] Вне зависимости от более или менее легендарного происхождения этого деления, эти две группировки ходжей, разделенные на основе религиозных споров и личных противоречий, разделенные с конца XVI в. и в течение трех четвертей XVII в. имели эффективную власть в Кашгарии! Первые, т.е. Актаглыки, поддерживались Киргиз-Казахами Или, вторые, т.е. Каратаглыки, поддерживались Кара-Киргизами южного Тянь-Шаня. Что касается светского ханства семейства Чагатая, оно вынуждено было постепенно подпадать под опеку "мусульманского духовенства". Вероятно, к 1678 г., последний Кашгарский хан Исмаил решился отреагировать на ситуацию. Он преследует лидера партии Актаглыков, ходжу Хазрата Апака, или Хазрата Афака, но тот, как мы увидим, обратился за помощью к Джунгарам, т.е. к западным Монголам (Калмыкам), которые вошли в Кашгар, пленили Исмаила и назначили на его место Хазрата Апака. Джунгарская помощь позволила Хазрату Апаку одержать верх и в противостоянии группировок, то есть победить Каратаглыков Яркенда и сделать этот город своей столицей. Кашгария вновь сумела объединиться, но осталась "теократическим мусульманским" государством и под протекторатом новой Монгольской империи Джунгаров. [1354] Это явилось последней реставрацией монголов, которую нам остается проанализировать. 4. Последние империи Монголии с XV по XVIII в.Анархия в Монголии после 1370 годаИмперия, основанная в Китае Великим монгольским ханом Хубилаем, была, как мы видели, низвергнута в 1368 г. в результате восстания Китайцев, и наследник Хубилая, Тогон Темур, преследуемый Китайцами из Пекина, умер в Нин-чане, или Кэ-лу, на Шара-мурэне, 23 мая 1370 г., трагически переживая грандиозность этой катастрофы. [1355] Китайская династия Мин (1368-1644), выставив Чингизханидов за пределы национальной территории, поспешила взять реванш и распространить своё влияние вплоть до Монгольской территории. Сын Тогон Тимура, принц Аурширидхара узнав о смерти своего отца, принял в Каракоруме титул Великого хана. Он правил с 1370 по 1378 год с надеждой на то, что в один прекрасный день вернет китайский трон. Однако, напротив, он подвергся атаке Китайцев, которые без колебания, снова отбросили его на Монгольскую равнину. В 1372 г. их лучший генерал, Сиу Та, продвинулся в направлении Каракорума, но был остановлен на реке Тула. После смерти Аурширидхара, его сын-Токуз Темир ему наследовал в Каракоруме, в этой монгольской империи, уменьшенной до размеров национального государства (1378-1388). В 1388 г., китайская армия в сто тысяч человек вновь вторглась в Монголию и успешно противостояла войскам Токуз Темура в крупном сражении южнее Буир-нора, между Халха-голом и Керуленом. В результате этого разгрома, Токуз Темур был убит одним из своих родственников. После всех этих неудач, семейство Хубилая впало в такую дискредитацию, что монгольские племена в своем большинстве восстановили значительную автономию. Ужетши, или Окатши, главный предводитель племени, которое восстало против потерявших авторитет Хубилаидов, был, согласно Сананг Сетчену, принцем Кергудов, или, по-монгольски, Киргизов, – народа, который в ту эпоху проживал в пределах верхнего течения Енисея, вплоть до озера Коссагол. [1356] Ужетши отверг сюзеренитет Великого хана хубилаидов – Элбека, победил и убил его (1399), и узурпировал власть над племенами. Юань-Ло, – император Китая, – третий и наиболее известный правитель династии Мин, естественно проявил огромное удовлетворение этой узурпацией власти, которая усиливала раздор Монголов и которая, свалив в Монголии семейство Хубилая, устранила для Китайцев кошмар Чингизханидского реванша. Он, таким образом, признал власть Ужетши, однако, согласно Мин-ши, этот последний, был затем побежден двумя предводителями восставших племен, – Аруктайем (по-кит. А-лу-тай), предводителем Асодов, и Ма-ха-му, – предводителем Ойратов. [1357] Асод – монгольское наименование Аланов или Асесов. Мы знаем, что этот народ, иранский по расе, точнее скифо-сарматский, происходил с Кавказа (Кубань и Терек), и его представители в XIII в. считались в монгольской армии Китая важной составляющей частью; мы видели, что монгольские воинские контингента, состоявшие из Аланов, были истреблены Китайцами в Тчен-чао в 1275 г., и что другие группы Аланов, находившиеся на службе у семейства Хубилая, отправили в 1336 г. из Пекина письмо Папе Римскому. [1358] Асоды к 1400 г., безусловно, представляли собой один из кланов Аланов, которые сопровождали низложенных Хубилаидов из Китая в Монголию, и которые затем были ассимилированы Монголами, так как успешно адаптировались к ним. Что касается Ойратов или Ойрадов, напомним, что это одно из могущественнейших племен лесных Монголов, располагавшихся в эпоху Чингизханидов на западном берегу Байкала. Начиная с XVII в., они подразделялись на четыре под-племени: Чорос, Турбет, Дорбод или Дорбот, Хошот, и Торгут или Торгхут; правящая семья, по крайней мере, в то время, принадлежала к клану Чорос. Чтобы подчеркнуть их полную независимость по отношению к другим монгольским претендентам, Аруктай и Ма-ха-му незамедлительно предприняли почтительные действия по отношению к Пекинскому двору, – протокольный жест, служащий, как для демонстрации суверенитета, так и для соискания одобрения и доброжелательности со стороны династии Мин. Кажется, что Ойраты использовали ситуацию для распространения своей гегемонии на всю западную Монголию, западный берег Байкала и верхнее течение Иртыша, с намерением спуститься в дальнейшем на юго-запад, на берега Или, как нам вскоре указывает Тарихи Рашиди. Однако центральная и восточная Монголия оставалась в полном замешательстве, так как, соперничая с Аруктаем и Ма-ха-му, сын Ужетши, Ессеку, согласно Сананг Сетчену, придерживался вплоть до своей смерти, в 1425 г., претензий на верховную власть в ханстве. Однако Чингизханидская реставрация произошла в 1403-1404 годах при одном из сыновей Элбека, которого монгольский историк Сананг Сетчен называет Олджай Темур, и которого Мин-ши не называет, кроме как под буддисткой санскритской квалификацией – Пуньарсри (по-кит. Пен-йа-шо-ли). [1359] Аруктай очень скоро воссоединился с этим представителем на законное право на престол. Китайский двор не мог допустить всплеск в семействе Хубилая, вызванный этим возвращением. Император Юань-Ло попытался добиться от Олджая Темура признания своего вассалитета. Натолкнувшись на отказ, китайский монарх вторгся в Монголию, продвинулся до верхнего течения Онона-до родных степей Чингиз-хана, – и рассеял войска Олджай Темура и Аруктая (14101411). Это поражение явилось фатальным для Олджай Темура, который потерял весь свой авторитет. Ойратский предводитель Ма-ха-му напал на него, сокрушил и захватил власть (к 1412 г.). Ма-ха-му до этого времени заигрывал с китайским императором Юань-Ло; Ойраты, западные Монголы, находили естественным опираться на Китайский двор с тем, чтобы сокрушить Хубилаидов и других предводителей восточных Монголов. Однако наиболее важно, что, когда в своем желании распространить власть на все племена и правящие семейства Монголии, ойратский предводитель решался порвать с династией Мин. Юань-Ло двинулся против него, пересекая Гоби, однако Ма-ха-му нанес серьезные потери китайской армии, и затем ускользнул неприкосновенный к реке Тула (1414, 1415). Эти кочевники, еще вчера ослабленные благополучием китайской жизни, вновь нашли, вместе со своим возвращением в родную степь, свои тысячелетние качества. Более того, здесь речь идет конкретно об Ойратах, то есть западных и лесных племенах, которые, будучи менее связанные, чем люди Орхона и Керулена с Чингизханидскими завоеваниями, должны были сохранять крепость своего национального духа. Тем не менее, думается, что наиболее важный момент для Ма-ха-му был тогда, когда он мучился от китайского набега, так как он не мог предохранить монгольские степи от армий династии Мин. Согласно Мин-ши, Аруктай вернулся на политическую сцену, и восстановил Пен-йа-шо-ли, то есть нашего Олджай Темура в качестве Великого хана (к 1422 г.). Он опустошил Кан-су до Нин-ся, затем, так как Юань-Ло прибегнул к карательным действиям, он пересек Гоби, в направлении севера, и ушел невредимый. Немного позднее, продолжает Мин-ши, он убил Пей-йа-шо-ли, т.е. Олджая Темура, и провозгласил себя Великим ханом. Император Юань-ло еще много раз предпринимал против него безуспешные походы (1424, 1425). Счастливая возможность, однако, всё же пришла в разгар этих операций, удачливая для Китайцев: ойратский лидер Тогон Темур, сын и приемник Ма-ха-му, восстал против гегемонии Аруктая и нанес ему поражение. Таков вывод китайской исторической хроники Мин-ши. Следует, однако, опасаться, что Мин-ши смешивает под именем А-лу-тай двоих персонажей, которые монгольским историков Сананг Сетченом разграничиваются. Речь идет об асодском предводителе Аруктае, деятельность которого мы проследили вплоть до 1414 г. (до этого времени оба источника примерно совпадают), и другом принце, по имени Адай, который представлен Сананг Сетченом как предводитель Хортчинов или Кортчинов. [1360] Хортчины, как мы знаем, представляли собой одно из племен восточных Монголов, располагавшихся на востоке от Хингана в районе реки Нонни, на границе с Маньчжурами, и их потомственным предводителем был то ли Темуже Отшижин, то ли Кассар, и тот, и другой – братья Чингиз-хана. Мы видим у Сананг Сетчена, что оккупированное к 1425 г. ханство, по меньшей мере, ее Восточная часть, Хортчинским лидером Адаем, и вторым – Аруктаем, что наглядным образом демонстрирует наличие двух персонажей, смешанных в Мин-ши. Адай и его вассал Аруктай воевали, объединившись против Ойратов и против Китая, в то время как, следуя обычной игре баланса сил, Ойраты находились в приятельских отношениях с императором Юань-ло. В период этих последних действий в Монголии против Адая (1422-1425), Юань-ло использовал этот раскол Ойратов против объединенного законного Борджичинского ханства. Первая ойратская империя. Тодон и Эсен-ТайджиПолитика, преследуемая императором династии Мин, – оказание поддержки молодой возрастающей мощи Ойратов и ослабление семейства Хубилая – принесла плоды только после его смерти. Между 1434 и 1438 гг., ойратский лидер Тоган или Тогон, сын и преемник Ма-ха-му, убил Адая, как нам говорит Сананг Сетчен, убил А-лу-тая, как нам говорит Мин-ши, и на этом основании захватил верховную власть среди монгольских племен. Один их хубилаидских принцев, Адзай, сын Элбека и брат Одджай Темура, был, тем временем, провозглашен Великим ханом сторонниками законной передачи власти (в 1434 или 1439 гг.). Фактически же Монгольская империя перешла в руки Ойратов. Китайский двор, безусловно, обрадовался этим переменам, которые ослабили семейства Чингиз-хана, всё еще грозное. Восточные Монголы "более опасные, так как находятся ближе", в то время как западные Монголы считались менее грозными в силу своей отдаленности. Чингизханидский кошмар рассеивался. Новые хозяева степи были людьми без блестящего прошлого, которые не играли в Чингизханидской истории эффектную и славную роль. Уже к началу XII в. китайская политика была заинтересована в замене Кидань-цев и Джурджитов. Фактически, западные Монголы, Ойраты (или Ойрады), т.е. Конфедераты-Объединители, как они себя сами называли, или Калмыки, как их называли их тюркские соседи из Кашга-рии, не имели иной цели, кроме как в свою очередь, повторить деятельность Чингизханидов, т.е. восстановить на свой манер великую монгольскую империю, которую вырождающиеся Хубилаиды бестолково обрекли на исчезновение. [1361] Экспансия Ойратов началась в направлении юго-запада, во вред Чагатаидам "Моголистана", т.е., как мы видели, Чингизханидским ханам, правившим в Или, Юлдузе и районе Кучи и Турфана. Ойратский предводитель Тогон напал на чагатаидского хана Ваиса (который правил между 1418 и 1428 гг). В этой борьбе, когда театр боевых действий переместился вследствие ойратских вторжений из бассейна Или в Турфанскую провинцию, Ойраты постоянно оказывались на высоте. Эсен-тайджи, сын Тогона, пленил Ваиса. Он обращался с ним, как мы видели, с большим уважением, по причине, согласно Тарихи Рашиди, Чингизханидской крови, которая текла по его венам. В новом сражении, произошедшем недалеко от Турфана, Ваис повторно был схвачен Эсеном. В этот раз, он потребовал для освобождения пленника, чтобы в его семью вошла принцесса Махтум ханым, сестра Ваиса. Очевидно, что семейство Ойратов, которое не было Чингизханидс-ким по происхождению, считало существенно важным такой альянс. Когда Эсен-тайджи-Е-синь, согласно китайским историкам наследовал своему отцу, Тогону, ойратская или калмыцкая империя достигла своего апогея (1439-1455). Она господствовала на пространстве от озера Балхаш до озера Байкал, от Байкала до Великой стены. Каракорум, древняя монгольская столица, принадлежала ей. Эсен овладел также оазисом Хами, и в 1445 г. китайской провинцией Ву-линг-ха, которая соответствует сегодня Жехолу. По истечении пяти лет, также как он ранее заполучил в жены чагатайскую принцессу, он потребовал принцессу китайскую. Пекинский двор обещал, а затем уклонился от этого требования. Эсен опустошил земли района Та-тонг, на севере Шан-си. Минский император Юнь Цонг, вместе со своим министром, евнухом Ван-Ченом, двинулись ему навстречу. Столкновение произошло в Ту-му, недалеко от Сиуань-хуа, северо-западнее Хо-пея. Эсен нанес китайцам полное поражение. Более ста тысяч человек было убито, император Юнь Цонг попал в плен (1449). Между тем, не имея механизмов и орудий для осады, он не смог захватить ни одного укрепленного пункта, ни Та-тонга, ни Сиуань-хуа. Он возвратился в Монголию вместе с плененным императором. [1362] Через три месяца он вернулся, продвинулся до Пекина, расположился лагерем на северо-западном предместье этого большого города, но все его атаки были отбиты и возникли проблемы с фуражом. Китайцы усилились за счет подкрепления, прибывшего из Лео-тонга. Эсен, лишенный подкрепления, испытывал угрозы со стороны более мощных войск и уже был молниеносно атакован по возвращении, в местечке Ки-юонг-куань (Нан-кю). Несколько позднее, он решает отпустить императора Юнь-цонга (1450) и заключает в 1453 г. мир с Китаем. Мин-ши сообщает также, что Эсен признал в качестве Великого хана Чингизханида по имени Токта-бука, который женился на его сестре, но фактически был ширмой. Он хотел признать в качестве законного Чингизханидского наследника сына, рожденного от этого союза. Токта-бука отказался, и Эсен убил его. Это произошло, когда он признал себя вассалом китайского двора, действие, которое он осуществил в качестве независимого хана, без фиксации Чингизханидского сюзеренитета (1453). Он умер в 1455 г., в результате очередного убийства. Согласно Тарихи Рашиди, Эсен оставил в качестве наследника во главе ойратской или калмыцкой империи, своего сына, Амасанджи. В недостаточно точно определенное время, между 1456 и 1468 годами, Амасанджи вторгся в чагатаидское ханство Моголистан и разбил недалеко от Или (Эла) правившего там хана Юнуса, который вынужден был бежать до города Туркестана. Тот же источник подчеркивает, что чагатаидская правительница Махтум ханым, которую Эсен ранее заставил войти в правящее ойратское семейство, внесла некоторую сумятицу. Твердая мусульманка, она воспитала в духе Ислама своих сыновей, Ибрахима Онга (Ванг) и Ильяса Онга. Эти молодые люди несколько позже вступили в борьбу с Амасанджи. В результате гражданской войны, Ибрахим и Ильяс вынуждены были эмигрировать в Китай. [1363] Несмотря на внутренние распри, Ойраты, еще в течение достаточно долгого времени тревожили своими периодическими набегами всех своих соседей, и в частности, на юго-западе. В тех краях, как мы уже видели, кочевали Киргиз-Казахи,-степные Тюрки, очень слабо исламизированные, племена которых блуждали в степях нижнего течения Или, Чу, Сары-су и Тургая, и которые, при ханах Касыме (1509-1518 годы) и Мумаше (1518-1523 годы) играли значительную роль в шейбанидской Трансоксиане, где они наводили ужас. [1364] Наследник Мумаша, Тахир-хан (1523-1530 годы) устал, и это правда, от своего авторитаризма, недисциплинированных кочевников, когда многие кланы, как нам говорит Хайдар-мирза, пришли к расколу. [1365] Киргиз-Казахское ханство возродилось при хане Таваккуле, однако, в течение 1552-1555 гг., Таваккул вынужден был бежать, словно смерч, от ойратского вторжения из района Кобдо в направлении Или. Таким образом, тюркские кочевники великой степи Прибалхашья, наводившие ужас на оседлое население Трансоксианы, сами были обращены в бегство кочевыми монголами Большого Алтая. Безусловно, их ужас был разделён жителями крупных трансоксианских городов. Таваккул эмигрировал в Ташкент, ко двору местного шейбанида Норуз Ахмеда. На просьбы о помощи, с которыми к нему обратился его гость, Норуз ответил: «что даже десять принцев, подобных им, не смогут ничего сделать против Калмыков" (т.е. против Ойратов). [1366] К 1570 году Ойраты доминировали также на верхнем Енисее и в долине реки Или. В целом, если, как мы уже видели, слава Ойратов, после смерти своего тайджи Эсена (1455) закатилась на востоке, в противостоянии с Чингизханидами восточной Монголии, то они продолжали угрожать на западе степным территориям между Или и Каспийским морем. Последняя реставрация Чингизханидов:Дайан-хан и Алтан-хан Закат мощи Ойратов, т.е. западных Монголов, не был моментально использован Чингизханидами восточной Монголии. Какое-то время они истребляли друг друга в изнурительной внутри семейственной борьбе. Великий хан Мандагол, двадцать седьмой потомок Чингиз-хана, погиб в 1467 г. в результате войн против своего малолетнего племянника и наследника Болхо Джинона, который в свою очередь был убит еще до провозглашения ханом (1470). В этом правящем семействе Хубилаидов, некогда многочисленном, не осталось никого, кроме пятилетнего мальчика, сына Болхо Джинона, – Дайана, "который был оставлен всеми, даже собственной матерью, вновь вышедшей замуж". [1367] Молодая вдова Мандагола, Мандугхай-хатун взяла мальчика под свою опеку и провозгласила его ханом. Она же взяла на себя командование верными ей Монголами, и нанесла поражение Ойратам. В 1481 году она вышла замуж за молодого Дайана, будучи старше его на восемнадцать лет. В 1491-1492 годах эта героическая женщина, которую называли часто Элун-эке,-имя матери Чингизхана "находилась во главе армии, которая рассеяла Ойратов". [1368] Это ей молва приписывает заслуги в ликвидации превосходства Ойратов, и возвращения господства восточных Монголов. Долгое правление Дайана (1470-1543), сначала при энергичном регентстве его будущей супруги, затем личных качествах суверена, было отмечено возрождение Чингизханидского авторитета, которое произошло благодаря перегруппировке восточных племен, согласно традиционному делению (сориентированному по отношению к югу) на левое крыло (джун гар, джегон гар, или сегон гар) на востоке, и правое крыло (барун гар, барагон гар) на западе. [1369] "Первое крыло подчинялось непосредственно кагану, второе находилось под властью джинона, которого каган выбирал среди своих братьев или сыновей. Первое включало в себя племена: Чахар, территорию суверена, Халхи и Урянгхан; второе включало в себя: Ордос, Тумед [1370] и Джунгчиабо, называемый также Харатчин или Хартчин." [1371] Дайан не осуществлял эту реорганизацию без насилия. Часть Барагона – Тумед или правосторонних Тумедов (то есть западных) убили одного из сыновей Дайана, который был им назначен в качестве предводителя. "Это привело к серьезному столкновению между двумя крыльями Монголов. Дайан, сначала терпевший поражение, затем сумел одержать верх благодаря альянсу с Хортчинами, племенем (бассейн Нонни), которое подчинялось наследникам Кассара, брата Чингиз-хана. Он преследовал бунтовщиков вплоть до Кукунора, где и принял их заверения в покорности. Он им назначил в качестве джинона своего третьего сына Барса-болода (1512)". Дайан также подавил восстание Урянгханов, ликвидировав их группировку и расселив ее между пятью другими. Наконец, с 1497 по 1505 годы он руководил целой серией удачных набегов на китайские границы от Леотонга до Кан-су. После смерти Дайана (1543), его дети и внуки разделили между собой племена. Племена Чахаров сформировали долю предводителя старшей ветви, Боди-хана, внука Дайана, и имевшего титул Великого хана. Боди-хан располагался в стране Калган и Долон-нор, которая до сегодняшнего дня является центром владений Чахаров. Верховное монгольское ханство существовало у правящего семейства Чахаров с 1544 по 1634 год, в периоды правления ханов: Боди (1544-1548), Кудан (1548-1557), Тумен Сасакту (1557-1593), Сетчен (1593-1604) и Легдан (1604-1634). Последний, как мы увидим ниже, был смещен маньчжурским императором. Третий сын Дайана, джи-нон Барса-болод, и уже его сын-джинон Гюн Биликту Мерген (умер в 1550 году), командовавшие Ордосцами, расположили свои лагеря в излучине Жёлтой Реки (в 1528, 1530 годах). Младший брат Гюн Биликту, Алтан-хан-Иен-та согласно Мин-ши – наиболее известный из внуков Дайана, командовавший Тумедами, двинулся на северо-восток от излучины, в Коке-хото (Куку-хото) или Куей-хуа-ченг. [1372] Наконец, младший сын Дайана, Гересандза лотчигин, получил право командовать племенами Халха, которые, в то время были, по Коранту, сосредоточены между рекой Халха, озером Буир-нор и нижним течением Керулена. Оттуда, Халхинцы, выталкивая Ойратов или Калмыков, растянулись на запад до Обса-нора. Это нашествие на Ойратов, которое вытеснило их к району Кобдо, было уничтожением объединенными Монголами дайонидами, под личным руководством Тумедского правителя Алтан-хана, при поддержке его внучатого племянника Хутуктай Сетчен хонтайджи, принца Ордоского. Ойраты, потерпевшие поражение в многочисленных стычках, потеряли Каракорум, ставку и символ монгольской "имперскости" (1552). Два из их племени, Торгут или Торгхут и Кошот, вновь преследуемые и разбитые Дайанидами вплоть до Урунгу и Черного Иртыша, начали своё продвижение на запад. Алтан-хан, правление которого падает на период с 1543 по 1583 годы, но который еще при жизни своего деда Дайана, приступил к осуществлению своих подвигов, направив свои войска против Минского Китая. Так, в 1529 г. он разорил округ Та-тонг, на севере Шан-си. В 1530 г. он опустошил округ Нин-ся в Кан-су, затем та же участь постигла Сиан-хуа, на северо-западе от Пекина. В 1542 г. он убил китайского генерала Чан ши-тчюна; он взял также в плен 200 000 человек, и два миллиона голов скота. Практически ежегодно тревожа китайские территории, то с округа Та-тонг, то с Сиан-хуа, он возобновил, таким образом, старые Чингизханидские набеги. В 1550 г. он продвинулся вплоть до ворот Пекина, сжигая предместья столицы. Прежде чем вернуться, он разорил ещё район Пао-тин-фу. Следовательно, этот энергичный Чингизханид мечтал только о войне. Дважды, в 1550 и 1574 годах он заставил Китайцев открыть рынки в приграничных районах с тем, чтобы организовать обмен животных из Монголии на китайские товары. Во время этих нашествий, его сопровождал внучатый племянник, ордосский принц Хутуктай Сетчен хонтайджи, родившийся в 1540 г., и умерший в 1586 г., и который неоднократно разорял китайскую границу между Нинся и Ю-лином. Компании Хутуктай Сетчена были воскрешены его внуком, монгольским историком Сонон Сетченом. Распад империи дайанидов. Ордосское и халхинское ханстваНастоящим бедствием этих монгольских этносов была привычка семейственного разделения. Дайанидская империя, – даже почти не осуществляя внешних завоеваний, и хотя ее экспансия ограничивалась Монголией, – была по аналогии близка Чингизханидской империи. После смерти своего основателя, она была, как и империя Чингиз-хана после его смерти, что-то наподобие семейственного федеративного Государства, где различные лидеры, сплошь братья и кузены, признавали верховенство предводителя одной из родственных ветвей, в частности, лидера рода Чахар. Это деление закончилось распадом, распылением, которое империя наследников Чингиз-хана не знала в такой степени. Отметим, в качестве примера, основателя ордосского государства, Гюн Биликту Мерген джинона. Он был достаточно могущественным властелином. Однако, после его смерти в 1550 году, его племена раскололись между его девятью сыновьями. [1373] Его старший сын Нойандара сумел сохранить лишь "Знамя" – Дорбен Корийа, современное племя Ван. [1374] В то же время федеративная связь ослабилась с теоретической покорностью сохраненной ветви верховного хана. Здесь опять прослеживается аналог с тем, как объединял авторитет прямых наследников Чингиз-хана. С середины XII в., Чингизханидские принцы брали уделы. При этом удел, который находился дальше других от Каракорума, имел образ независимого владения. Рубрук отмечает, что Кипчакский хан Бату фактически был равен Великому хану Монка. Двадцать лет спустя, Великий хан Хубилай не добивался также покорности от хана Имэля-Кайду. [1375] То же самое было и с преемниками Дайана. В связи с тем, что халхинские принцы преследовали Ойратов вплоть до Кобдо и заняли огромные территории между Керуленом и горами Хингай, среди них были те, кто оказался наиболее удаленным от страны Чахаров. Они чувствовали себя практически независимыми. Именно это произошло с одним из последних внуков халхасского принца Жересан-дра, по имени Шулуй Убача хонтайджи, который к 1609 году обосновался в сердце древней страны Ойратов, в районе Киргиз-нор и Убса-нор, откуда он вытеснил Ойратов вплоть до Чёрного Иртыша и Тарбагатая (1620, 1623). Он взял титул Алтын (или Алтан)-хан и основал в этой стране ханство под своим именем, которое существовало вплоть до 1690 г. Другой халхасский принц, один из двоюродных братьев, Лайхор-хан, также победитель Ойратов, обосновался на востоке от Алтан-хана, западнее Улясутая; его сын Субати взял титул Дзасагту-хан, который также перешел на название ханства. Третий халхасский принц, Туменгкен, внук Жересандза, основал у истоков Орхона, на верхнем течение Онгкина и на Селенге, ханство Саин-нойан. Брат Туменгкена, Абатай, стал родоначальником ханства Ту-шету-хана, которое отделившись от Саин-нойана руслом Орхона, включала в себя бассейн реки Тула, современную территорию Урги (Улан-Батор). По причине фамильного старшинства, семейство Саин-найона было сначала вассалом Тушету-хана и лишь в 1724 г. оно стало независимым, и оказалось на равных. Наконец, один из последних внуков Жересандза, по имени (он также) Шулуй, находившийся в районе реки Керулен, взял титул Сетчен-хана и стал основателем пятого халхинского ханства. [1376] Хотя все пять наследников были из рода Жересандза, пять халхинских ханов не всегда сохраняли между собой тесный союз. Алтан-хан Лобдзан (1658-1691) напал в 1662 г. на своего соседа Дзасагту-хана, взял его в плен и приговорил к смерти. Перед опасностью этих нападений, Тушету-хан сформировал лигу из других монгольских принцев, лигу, которая обязала Алтын-хана отступить. Благодаря, как мы увидим далее, иностранной поддержке (ойратского племени Джунгар, Пекинского двора), Алтын-хан улучил момент для восстановления своих позиций, но в 1682 г. он был застигнут врасплох и взят в плен Дзасагту-ханом; с 1691 г. он исчезает и, вместе с ним, исчезает его ханство. Как мы увидим далее, это исчезновение самого западного из пяти халхинских ханств позволяет предположить реванш древних Ойратов или Калмыков, которые смогут возвратить территорию Алтын-хана, т.е. современную провинцию Кобдо. [1377] Монгольская империя Дайанидов, эта реставрация, на бесконечных просторах, правда уменьшенная, чем империя Чингизханидов, погибла, как и последняя, в результате семейных раздоров. В течение века чахарские Великие ханы осуществляли над ордосскими ханами не более чем номинальное господство, и более значительная причина, над четырьмя, оставшимися в живых, халхинскими ханами. Восточные Монголы впали, таким образом, в статическое состояние, которое предшествовало Дайану. Принятие восточными Монголами ламаизмаОдновременно, они начали значительно глубже воспринимать отпечаток тибетского ламаизма, реформированного Желтой Церковью. До этого, шаманисты, либо более или менее неопределенно колебавшиеся в доктринах старой тибетской Красной Церкви, Монголы, достаточно успешно избегали влияния буддизма, значительно более сильного в среде их предков в Китае в эпоху Юань, чем их уход из Китая обязательно вовлекал для них не которое интеллектуальное обнищание. Но желтая ламаистская Церковь, основанная на Тибете Тсонг-ха-па в начале XV в., устремлялась в моральную атаку народов, в которой она видела возможных защитников. Ордосцы являются примером, воспламенившись в 1566 г. ламаизмом. [1378] Один из их лидеров, джинон Хутуктай Сетчен хонтайджи [1379] из знамени Ушин, в том году вернул в Тибет многих лам, которые приступили к этому обращению в другую веру. В свою очередь Хутуктай Сетчен обратил в ламаизм влиятельного лидера Тумедов, своего старшего дядю Алтан-хана, причем, как мы уже видели, в период расцвета его мощи (1576). [1380] Ордосцы и Тумеды решили торжественно восстановить под видом Жёлтой Церкви, тибетский буддизм среди Монголов. Безусловно, и мы это увидим, прецедент их предка Хубилая и ламы Пхагс-па вдохновил их в проведении этой политики. Алтан-хан и Хутуктай Сетчен пригласили Великого Ламу Бсод-намс-ргиа-мтсо, руководителя Жёлтой Церкви, приехать из Тибета. Они его встретили с пышной помпой на берегу Куку-нора, и созвали вместе с ним собрание, где Монгольская Церковь была официально учреждена (1577). Алтан-хан вспомнил перевоплощение Хубилая, в то время как Бсод-намс-ргиа-мгсо сделал то же самое о Пхагс-па. Алтан пожаловал Бсод-намсу титул далай-ламы или Тале-лама, который с тех пор носят приемники понтифика. А Желтая Церковь посвятила свой духовный авторитет реставрации Чингизханидов, осуществляемой Дайаном и Алтаном, тогда как монгольские восстановленные силы будут направляться на службу Желтой Церкви. Возвратившись в Тибет, Бсод-намс ргиа-мтсо оставил у Алтана "живого Будду", Донгкура Манджусри Хутукту, который обосновался около него, в Куку-хото. После смерти Алтан-хна (1583), Бсод-намс ргиа-мтсо приехал к Тимедам, чтобы приступить к его кремации (1585). Великий-хан чахаров-Тумен Сасакту (1557-1593) в свою очередь, принял новую религию и обнародовал новый монгольский свод законов, полностью вдохновленный буддистскими доктринами. Его второй преемник, Великий хан Легдан (1604-1634), также строил храмы, и перевел с тибетского на монгольский буддистскую компиляцию Канджура. Что касается Халхинцев, они с 1588 года приступили к охвату верующих и в 1602 г. новый "живой Будда", Мэтрейа Хутухту, расположился среди них в районе Урги, где их реинкарнации продолжались вплоть до 1920 г. [1381] Перейдя вместе со своим народом в тибетский буддизм, Алтан-хан и другие Дайаниды думали возобновить эпоху Хубилая. Но когда Хубилай перешел в другую религию, захват Китая Монголами был практически осуществлен. Напротив, если Алтан-хан перешел во многих местах Великую стену и поджег окрестности Пекина, там его успехи приостановились. Монгольское завоевание возобновилось в районе боя. Итак, первенство ламаизма явилось непосредственным влиянием, усыпляющим восточных Монголов. Ордос и Тумед, Чахар и Халха, особенно первые, очень быстро потеряли свои мужественные качества под набожным влиянием тибетского клерикализма. Эта буддийская Церковь, которая ранее превратила ужасных Тибетцев эпохи Тан в народ мечтателей и чудотворцев Тсонг-ха-па, ввергла современных Монголов в ещё больший упадок вследствие недостатка у них философских качеств, так как они воспринимали в религии лишь ханжество и клерикализм. Они, которые снова двинулись в путь, в конце XV века, для того, чтобы вновь начать Чингизханидскую эпопею, внезапно остановились, погрузившись в благочестивую инерцию, всецело заботясь о щедром содержании своих лам. Их история, так как она была описана ордосским принцем Сананг Сетченом, кажется, совершенно забыла о Потрясателе Мира и его славе, предпочитая мечте о завоевании душ. [1382] Достигнув этой степени духовного совершенствования и святости, восточные Монголы созрели для того, чтобы испытать нашествие калмыков или нашествие манчжуров. Как отмечает Курант, речь идет лишь только о том, кем из этих двух они будут покорены. Завоевание Китая МанжурамиТунгуские народы, как мы уже видели, занимали исключительно громадные пространства северо-востока Азии: Маньчжурию (Маньчжуры, Дахуры, Солоны, Манегиры, Бирары и Голды), приморские российские провинции (Орочены), восточный берег среднего течения Енисея и бассейн двух Тунгусок, в Сибири (Енисейцы и Чапогиры), район Витима, между Леной и Шилкой (Орочены) и территории, примыкающие к Охотскому морю, Амуру на подходах к Камчатке (Киле Самагиры, Олтишаа, Негда, Лалегир, Инкагир, Ламут, Утшур, и так далее). Вопреки тому, как, считалось, долгое время эти народы не играли какой-либо заметной роли ни в древней истории Дальнего Востока, ни в течение всей первой половины средних веков вплоть до XII в., за исключением периода государства По-хая, основанного в конце VII в. одним из их племен, и которое существовало до 926 г., охватывая всю Манчьжурию и крайний север Кореи. Кроме того, государство По-хая в своей части было населено корейскими иммигрантами, которые обучали Тунгусов Мал-кал; это Страна, имевшая в качестве столицы Ху-хан-чен, расположенный южнее Нингута, на реке Хурха, притока Сунгари, представляет, в общем, первое политическое, тунгусское по происхождению образование. Мы видели, что в 926 г. оно было разрушено Киданьским завоевателем А-пао-ки, т.е. народом, монгольским по происхождению. Тунгусы впервые вошли в историю посредством Джуртжитов, Журжен или Жу-ченов, племен их происхождения, размещенных в бассейне Уссури, в горном и лесном районе, который простирался, пересекая северо-восток современной Манчьжоу-го и приморских областей России. Мы видели, что в первые годы XII в. Джуртжиты, организованные энергичным лидером, А-ку-та, из клана Ван-йен (1113-1123), захватили киданьское государство в Маньчжурии, территории Чахаров и северного Китая (1122), отобрали у Китайской империи Сун почти все китайские провинции севернее Яньцзы (1126) и создали первую Тунгускую империю "Цин" или золотую империю, где Пекин был одной из столиц и которая просуществовала с 1122 г. вплоть до своего окончательного разрушения Монголами Чингизханидами в 1234 г. [1383] Китайские хроники отмечают мужество, с которым последние Джуртжиты сопротивлялись Чингиз-хану и его сыну Угэдэю, храбрость, которую они проявляли почти двадцать пять лет новым хозяевам мира, чтобы сразить их, и монгольские полководцы часто были восхищены и поражены тем героизмом и безнадежной лояльностью, которую они показывали. [1384] После распада монгольской империи в Китае, в начале правления династии Мин, Джуртжиты, или Маньчжуры, как начали их называть, разместились между рекой Сунгари и Японским морем, в большей или меньшей степени признав китайский сюзеренитет. Это были, как и их предки в XI в., лесные кланы, жившие охотой и рыболовством, в отдалении от культурных течений. [1385] С 1599 г. энергичный лидер по имени Нурхатси, или Нурхаци (по-кит. Ну-ал-ха-ши) объединил в единое ханство семь айманов или племен джуртжитов и основал маньчжурское историческое государство (1606). Первым центром правящего клана был Одоли, расположенный у истоков Хурха, притока Сунгари, недалеко от современного Нингута, однако уже Нурхаци располагался далее на юг, в Хингки-не, восточнее Мукдена, где находились родовые могилы четырех поколений их предков. Маньчжурские племена до этого времени пользовались старой джуртжитской письменностью, бывшей у них с XII в. и освободились от китайских иероглифов, однако, Тунгуские фонемы и китайско-джуртжитские письменные знаки, были недостаточно адекватные. К 1599 году Маньчжуры Нурхаци приняли с некоторыми изменениями монгольский алфавит, происходивший от древней уйгурской письменности. Нурхаци сразу же заметил то состояние упадка, в котором находился Минский Китай в период правления императора Ван-ли (1573-1620). В 1616 г. он провозгласил себя императором. В 1621-1622 годах он отобрал у Китайцев пограничный пункт, точнее Шенянг, современный Мукден, где в 1625 году учредил свою столицу. В 1622 г. он занял также Ляо-юань. В 1624 г. он добился покорности монгольского племени Хортчин, которое кочевало к востоку от Хингана, между этой горной цепью и излучиной Сунгари. Ко времени своей смерти (30 сентября 1626 г.), он превратил Маньчжурию в солидное государство с хорошей военной организацией. Абахай (1626-1643), сын и наследник Нурхаци, продолжил его начинания. В то время как Маньчжуры объединились в одно целое, Монголы разделялись, или продолжали существовать как прежде. Хан Ча-харов, Легдан или Лингдан (1604-1634), который имел титул Великого хана всех восточных Монголов, предпринял тщетные попытки сохранить свой сюзеренитет над племенами. Ордосцы и Тумеды воспротивились его гегемонии. Ордосский лидер Эринчин джинон, при поддержке племен харачин и абага, бросил вызов Легдану (1627). Ордоссцы и Тумеды, вместо того, чтобы повиноваться чахарскому хану, лидеру одного с ними происхождения, перенесли свое почтение маньчжурскому суверену, Абахаю. Маньчжуры напали на Легдана и вынудили его бежать в Тибет, где он погиб (1634). Чахары, в свою очередь, подчинились Абахаю, который сохранил во главе их семейство Легдана. Наиболее известный из сыновей Легдана, Ерке-хон-гор, в 1635 г. признал себя вассалом Абахая. В том же году последний принял также знаки почтения от джинона Эринчина, лидера племени Ордос. В 1649 г. Ордосцы были реорганизованы их маньчжурским сюзереном на 6 знамен (гушу), каждое из которых размещалось под командованием принца (дзасак), потомка Чингизханида Джинонг Гюн Биликту Мергена. [1386] Вся внутренняя Монголия находилась в составе Маньчжурской империи, чахарские, тумедские и ордосские ханы, будучи в дальнейшем вновь связаны с маньчжурской династией личными верноподданническими узами, посредством мягкой феодальной клятвы, которая продолжалась вплоть до крушения династии в 1912 г. Что касается Китая династии Мин, он не поддавался нападкам Маньчжуров; он убивал себя сам. Минский император Чунь-чень, или Чуань-ли-си (1628-1644), был образованным, но совсем не предприимчивым. Авантюрист, Ли Чу-чен объявляет себя хозяином Хо-нани и Шань-си (1640 и последующие годы), и, наконец, 3 апреля 1644 г. захватывает Пекин, в то время как несчастный Чуань-чень, вешается, чтобы не попасть в его руки. Он оставляет в китайской империи последнюю армию, которая воюет с Маньчжурами на стороне Чан-хай-куана. Командующий этой армией, By Сан-хуэй, жаждущий, прежде всего, наказать Ли Чу-чена, договаривается с Маньчжурами, сливается с их контингентом и двигается вместе с ними к Пекину, где, после единственного сражения у Юнь пина, он прогоняет узурпатора. Он благодарит своих маньчжурских пособников и находит предлог освободиться от них. Однако Маньчжуры, однажды вошедшие вместе с ним в Пекин, вели себя с ним как хозяева. Их хан Абахай умер 21 сентября 1643 г. Маньчжуры провозгласили императором Китая его сына Шуен-че, которому было всего шесть лет. By Сан-хуэй, обманутый ими, стал при посредничестве силы обстоятельств, их сообщником,-и получил от них княжество в Шен-си, с обещанием получить пост вицеправителя более обширного удела, но и более отдаленного, в Сычуани и в Юньнани. Это получил тот, кто обязался покончить с Ли Чу-ченом, единственный китайский полководец, способный противостоять нашествию (1644). Маньчжуры ощущали себя хозяевами северного Китая, меньше как завоеватели, больше как похитители. Покорение южного Китая требовало немного больше времени. Тем не менее, можно ли сравнивать это сопротивление с тем, которое династия Сун оказывала Монголам-Чингизханидам, и которое длилось полвека (1234-1279). Минский принц был провозглашен императором в Нанкине. Маньчжуры взяли город, и претендент утонул (1645). Три других представителя династии Мин, принцы Лу, Тан и Хуэй, попытались организовать сопротивление на юге, первый-в Хан-чу у Чо-кана, второй-в Фу-чу, у Фу-кана, третий в кантонском регионе. Однако их разногласия сыграли на руку завоевателю. В 1646 г. Маньчжуры разбили принцев Лу и Тана и покорили Чо-кана и Фу-кина. Принц Хуэя, Юонь-ли или Юон-мин, который основал свою резиденцию в Куен-лине, в Куан-си, где окружение было представлено по большей части христианами, сопротивлялся более успешно. Его полководец, также христианин, храбрец Киу Ши-су, отбил первое наступление Маньчжуров на Куей-лин (1647-1648). Однако Манчжуры, поддержанные воссоединенными Китайцами, в 1650 г. возобновили набеги, разбили небольшую армию роялистов и взяли Кантон, в то время как последние представители династии Мин бежали в Юньнань (1651). Хозяева всего Китая, Маньчжуры, как ранее Монголы, может даже еще более решительно, приспособились к китайской среде. Их лидеры, Шуен-че (1643-1661), регенты, которые после смерти этого принца, правили вместо его малолетнего сына Кан-си (1661-1669), особенно Кан-си в течение своего долгого личного правления (16691722), Юань-чень (1723-1735), сын Кан-си, Цянь-Лун (1736-1796), сын Юань-ченя, все они вели себя как Сыны Неба в наиболее подлинных китайских традициях. Безусловно, могли ли они посвящать себя более полно этой роли, как некогда Хубилай и его внуки. Чингизханидские императоры Китая в XIII-XIV веках одновременно с Сыновьями Неба оставались и Великими Монгольскими Ханами; наряду с наследием девятнадцати китайских династий, они оставались наследниками Чингиз-хана, сюзеренами других ханств Туркестана, Персии и Руси, где правили их кузены из семейств Чагатая, Хулагу и Джучи. Маньчжуры, напротив, за пределами их бедной родной Маньчжурии, – в то время сплошь в лесах и полянах – не привлекали внимания, кроме как у Китайской империи. Именно это объясняет факт, что они подверглись значительной большей китаизации с бесконечно меньшей подоплекой, чем еще недавно семейство Хубилая. Факт, что они не будут выдворены из Китая как Хубилаиды. Они будут поглощены. Когда, в 1912 г. китайский народ сверг их династию, уже прошло много времени, когда старые маньчжурские завоеватели, вопреки имперским предписаниям о сохранении чистоты расы, были практически ассимилированы и утонули в китайской массе; и это имело место не только на китайской земле, но также в Маньчжурии, где тунгусский элемент был сильно ассимилирован или устранен переселенцами, прибывшими из Хо-пея или Шан-си, до такой степени, что этнографические карты дают сегодня полностью китаизированное описание страны. В настоящее время тунгусские владения сохранились только на Амуре. В силу таких вторжений, маньчжурские леса, распаханные небесными иммигрантами, уступили место от Мукдена до Харбина и от Харбина до Хай-луна, плантациям риса и сои. Западные Монголы в XVII векеВосточные Монголы, точнее, те, кто жил во внутренней Монголии, как мы уже видели, использовали триумф маньчжурской династии, воссоединившись с ней в 1635 г., за девять лет до взятия Пекина. В последующем, когда маньчжурское господство стало значительным, часть из них спохватилась. В 1675 г., хан Чахаров, Бурни, лидер старшей ветви Хубилаидов, спровоцировал восстание против императора Кан-си, восточных Монголов, начав со своих соседей, Тумедов; однако, было уже поздно. Бурни был побежден и пленен войсками Империи. Это было фактически, последним всплеском волнений во внутренней Монголии, после чего их "знамена" превратились в покорных вассалов. В реальности, опасность для китайской империи династии маньчжуров, исходила из другого места. Это не были восточные Монголы, впавшие в безвозвратный упадок, которые находились теперь в смятении, но западные Монголы, которые, в частности из-за благосклонности к этому упадку, пытались восстановить империю Чингиз-хана. Мы уже видели ту огромную роль, которую играли в XV веке западные Монголы-Ойраты, то есть Объединители, как они себя называли, или Калмыки, как их называли Тюрки. [1387] После того, как они доминировали во всей Монголии примерно с 1434 по 1552 годы, они были к этой последней дате побеждены восточными Монголами, в частности, лидером рода Тумед-Алтан-ханом, и вытеснены в район Кобдо. Они были также отброшены принцем рода Халха, по имени Алтын-хан, который вынудил их бежать ещё дальше на запад, в Тарбагатай. Далее, после смерти их хана-Эсен-тайджи, к 1455 году единство Ойратов раскололось. Четыре объединенных народа, составлявшие достаточно долгое время единое западно-монгольское ханство, получили независимость. Эти четыре народа, если мы проследим историю, по свидетельству императора Цянь Луна, были: Чорос или Цорос, Дорбод, Дорбот или Турбет, Торгут или Тргхут, и Хошот, затем Хоит, вассалы Дорботов. [1388] Чорос, Дорбот, Торгхут и Хошот, хотя политически были и разрозненны, продолжали, в общем, называться "Четыре Объединённых", Дорбен Ойрат. Их обозначали также под именем людей левого крыла, буквально, левая "рука", дзагун гар или Джунгар, откуда и произошел западный термин Джунгары, который должен относиться по происхождению к четырём племенам, как подчеркивает Цянь Лун, хотя это имя Джунгар было присвоено господствующим племенем, а именно Чоросами. [1389] Между тем, мы знаем, что принцы племен Чорос, Дорбот и Хоит происходили из одного семейства. Что касается племени Торгут, называемый также монгольским словом Торгаг, во множественном числе Торгаут, "гвардеец, часовой", [1390] то оно подчинялось династии, которая кичится еще и сегодня тем, что происходит от древнего правителя кераитов. [1391] Наконец, правящий дом Хошотов причисляет себя к Кассару, брату Чингиз-хана. Главенствующим племенем был Чорос, известный также под названием Олот, откуда западные писатели вывели Элёт, наименование, которое, в силу ошибочной этимологии, возможно применимо к группе из четырех племен, известных как Ойрат. [1392] Отметим, что в эпоху, которой мы занимаемся, мы выделяем среди западных Монголов, кроме политических коллизий, о которых мы говорили, значительную интеллектуальную активность. В частности, благодаря реформе, произведенной Зайа Пандита, в 1648 г. они усовершенствовали старый уйгуро-монгольский алфавит, введя в него, путем присоединения диакритических знаков, семь новых букв, предназначенных для облегчения транскрипции монгольских звуков. [1393] Народные движения среди западных Монголов. Миграция КалмыковВ начале XVII в. давление, оказанное племенем Халха во главе с Алтын-ханом на четыре племени Ойратов, разрушив их единство, вызвало значительное волнение народов. Алтын-хан, вытеснив Чоросов из района Кобдо вплоть до верхнего течения Енисея, обрек одновременно Торгутов, под напором Чоросов, эмигрировать еще далее на запад. Произошло то, что предводитель Торгутов-Ху Ур- лук, оставив Джунгарию (1616), двинулся на запад, пересекая степи Киргиз-Казахов, на север Арала и Каспия. Киргиз-Казахи Младшей Орды, попытались остановить его западнее Эмбы, а Ногайская орда – недалеко от Астрахани. Он разбил и тех и других. На севере, круг его действий распространился до верхнего течения Тобола и он отдал свою дочь замуж за Ишим-хана, сына Кучума, последнего шейбанидского хана Сибири (1620). На юге, его отряды двинулись (с 1603 г.) разорять Хивинское ханство в ходе вторжений, которые возобновлялись во время правления Хивинских ханов: Араб Мохаммеда I (1602-1623) и Исфандияра (1623-1643). На юго-западе, Торгуты начали уходить в 1632 г. и обосновались на нижней Волге. В 1639 г. Ху Урлук покорил на востоке Каспия Туркменов гористого полуострова Мангышлак, региона, который оставался после этого покоренным его семейству. В 1643 г. он отправил кочевья своего народа – примерно 50. 000 шатров – к Астрахани, но был убит во время стычки с жителями страны. [1394] Несмотря на это несчастье, Торгуты продолжали занимать степи севернее Каспия, вплоть от устья Волги до полуострова Мангышлак, откуда они выступали для разорения городов Хивинского ханства, Хазарасп, Кат и Ургенч. Во время правления их хана Пунчук-Мончака (1667-1670), внука Ху Урлука, наблюдается высылка на Кавказ трех туркменских племен с Мангышлака. [1395] Напротив, Торгуты были вынуждены искать дружбу у России, так как признали различные формы сюзеренитета (1656, 1662). Их хан Айука (1670-1724), сын Пунчука, усилил эту политику. 26 февраля 1673 г. он прибыл в Астрахань, чтобы выразить почтение и подчинение Московскому правительству, которое его приняло исключительно пышно. Торгуты были буддистами, русская политика предполагала использовать их против мусульманского Крымского ханства, против Башкир Урала, и против Ногайцев Кубани, также бывших мусульманами. В целом, это все имело место. Были, однако, стычки и между Русскими и Калмыками, как в 1682 г., когда Айука, оскорбленный требованием направить заложников, восстал и совершил разорительный поход вплоть до Казани, после чего он вернулся и вновь подчинился царю. В 1693 году, он в угоду Русским, совершил победоносный поход против Башкир, затем против Ногайцев. В 1722 г. Перт Великий, признав его заслуги, с большим почтением принял его в Саратове. [1396] Торгутское ханство, в целом, процветало под русским протекторатом. Оно располагалось на пространстве от реки Урал до Дона, от Царицына до Кавказа, вплоть до 1770 г., когда оплошность некоторых русских агентов подвела хана Убача к решению о возвращении орды в Центральную Азию. Великий лама Торгутов назначил дату отъезда на 5 января 1771 г. Более 70 000 семей объединились для этого переселения. Торгутский народ перешёл реку Урал и с огромными многочисленными трудностями и опасностями прибыл в Тургай. Их постоянно тревожили Киргиз-Казахи Младшей Орды под руководством хана Hyp Али, затем Средней Орды под руководством хана Аблая. Достигнув Балхаша, несчастные эмигранты подверглись нападениям со стороны Кара Киргизов или Бу-рутов. Оставшиеся в живых достигли, наконец, бассейна реки Или, где, как мы уже видели, они были обеспечены всем необходимым и устроены китайскими властями. [1397] Хошотское ханство в Цайдаме и Кукуноре, протекторат тибетской церквиВ то время как Торгуты двинулись выкраивать империю в Арало-Каспийские степи, другой ойратский или калмыцкий народ, Хошоты, поглядывали в сторону Тибета. В первой четверти XVII в., когда в результате давления Халхасцев, которые вытеснили Дорбен Ойратов на запад, Хошоты располагались вокруг озера Зайсан и на Иртыше, в районе современного Семипалатинска, вплоть до Емишевска или Песчаное. К 1620 г. их предводитель – Бойбегус Баатур перешёл в ламаизм тибетской Желтой Церкви. Его усердие было таким, что по его наущению три других калмыцких принца, Хара Кулла, лидер Чоросов, Далай тайджи, лидер Дорботов, и Ху Урлук, лидер Торгутов, отправили каждый по сыну в Тибет для обучения ламаизму. Бойбегус оставил в качестве наследников двоих сыновей, Утширту-сетчена, который правил на Зайсан-норе, и Аблай-тайджи, который правил на Иртыше, в Семипалатинске, и, который был не менее ревностный буддист, чем его отец. Он основал ламаистский монастырь к западу от реки, между Семипалатинском и Тарой. В 1636 г. брат Бойбегуса, Гуши-хан, отправился искать удачу к Куку-нору и выкроил себе владение вокруг этого озера и в Цайдаме. Он распространил эти завоевания на Амдо, или восточный Тибет, который покорился его временной власти и духовному авторитету Желтой Церкви. Что касается самого Гуши-хана, то, как и все хошотские принцы, он был очень благочестивым ламаистом. Однако, именно в этот момент, Желтая Церковь подверглась огромной опасности. Тибетский принц, Десрид дег Тсанг, покровитель старого красного клерикализма, захватил Лхассу (между 1630 и 1636 годами). Лидер Желтой Церкви, Далай-лама Наг-дбанг бло-бзанг, обратился за помощью к Гуши-хану. Гуши-хан немедленно, для защиты Желтой Церкви сформировал "святую лигу", к которой примкнули все другие калмыцкие принцы: его племянники Утширту-сетчен и Аблай-тайджи, которые правили на Зайсан-норе и в Семипалатинске, Баатур хонтайджи, лидер Чоросов, который правил на Урунгу, Черном Иртыше и Имиле, в Тарбагатае, а также Ху Урлук, лидер Торгутов, направлявшийся на завоевание степей северного Арала и Каспия. Но это осуществил Гуши-хан, который, со своим братом Кунделунг У баша, взял на себя ведение священной войны. Во время первого похода (к 1639 г.?) он вступил в Тибет, и противостоял всем врагам Далай-ламы, как сторонникам Красного клерикализма, так и членам старого колдовского общества бон-по. В течение второго похода, он пленил Десрид дег Тсанга (к 1642 г.?), занял Лхассу и провозгласил Далай-ламу Наг-дбанг бло-бзанга правителем центрального Тибета (Дбус и Тсанг). В знак временного правления, которое ему пожаловал Хошотский принц, бло-бзанг основал для него резиденцию на месте древних дворцов правителей Тибета, Потала Лхассы (1643-1645). Взамен, Гуши-хан, уже, будучи хозяином Куку-нора, Цайдама и северного Тибета, был признан понтификом и Лхассой в качестве покровителя и вечного викария Желтой Церкви. Вплоть до своей смерти в 1656 году, он действительно, как отмечали при Пекинском дворе, был "ханом Тибетцев". [1398] Хошотское государство в Куку-норе и Цайдаме, вместе с протекторатом, которое оно распространяло на Тибет, после Гуши-хана, перешло к сыну этого принца, Дауан-хану (1656-1670), затем к его внуку, Далай-хану (1670-1700). Сын Далай-хана, Латсанг-хан (1700-1717) продемонстрировал также ревностное покровительство Жёлтой Церкви, воспринял её роль близко к сердцу, созвав церковный собор для избрания живых Будд. Это имело место, когда он должен был вторгнуться в Тибет против всей мощи министра Сансргуас ргиа-мшо, который, под прикрытием малолетнего Далай-ламы, прибрал к рукам руководство Жёлтой Церковью. В 1705-1706 годах Латсанг-хан вступил в Лхассу, казнил грозного министра, лишил малолетнего Далай-ламы незаконного избрания, затем осуществил более точное назначение (1708-1710). От Гуши-хана до Латсанг-хана, хошотские правители Куку-нора и Цайдама играли по отношению к Святому Тибетскому Престолу примерно такую же роль, какую играли Пепин и Шарле-мань по отношению к престолу Римских Пап. Однако здесь ситуация более тонкая, так как важнее, в силу влияния Желтой Церкви на политику Центральной Азии и Дальнего Востока, проявляющих ревность. Другое калмыцкое племя, приобретшее особую важность в Джунгарии, а именно Чоросы, претендовали на эту ключевую позицию. В июне 1717 г. лидер Чоросов, Церен Дондуб двинулся на Тибет. Латсанг-хан сумел в течение трёх месяцев удерживать Чоросов севернее Тенгри-нора, однако затем, в силу численного превосходства, он вынужден был отступить в Лхассу. Он был снова отброшен Цзерен Дондубом, который 2 декабря захватил город. Латсанг-хан, оборонявший Поталу до конца, был убит, при попытке скрыться. [1399] Таким образом, закончился протекторат Хошотов над Тибетом, однако, Хошоты, переселённые с Иртыша Гуши-ханом, составляют и сегодня основу населения Цайдама и три другие группы одного происхождения постоянно живут на западе и северо-востоке от Куку-нора, а также в округе Лю-цан и Ла-ка-су (Арурарджа) в Сокпа, на юго-востоке озера. Что касается Хошотов, которые остались на Иртыше у озера Зайсан, под руководством двоих братьев: Утширту и Аблая, они стали жертвой разногласий между этими двумя лидерами. Аблай, побежденный, эмигрировал и двинулся оспаривать степи между Уралом и Волгой у торгутов, которых он застал врасплох и пленил их лидера, Пунчук-Мончака (к 1670 г.); однако Торгуты не замедлили с ответом, пленив его самого и рассеяв его орду. Что касается Утширту-сетчена, оставшегося на озере Зайсан, он был атакован и убит в 1677 г. чоросским правителем Галданом, который покорил часть его народа, в то время как оставшиеся ушли на воссоединение с крупицами хошотов, разместившихся в Цайдаме и Куку-норе. [1400] Джунгарское государство под управлением династии Чорос. Правление Баатура Хонтайджи (1634-1653)Мы видели, как Торгуты и Хошоты, два племени ойратов, или калмыков, или джунгаров, так как три имени обозначают одну и ту же группу, – узнали Чоросов и Дорботов, вытесненных из северозападной Монголии и отброшенных ещё далее на запад халхассами. Примерно к 1620 году, после стычек с Алтан-ханом из племени Хал-ха в районе Убса-нора на территории современной провинции Коб-до, Чоросы вынуждены были рассеяться. Часть из них, а также Дор-боты бежали на север, в Сибирь, в горный район верхней Оби, вокруг Улала, где Советы недавно сформировали "автономную республику Ойратию", а также еще севернее, к современному Барнаулу, где сливаются Чумич и Обь. Однако большинство Чоросов, вместе со своими союзниками Дорботами, в конечном счете, разместились в районе Черного Иртыша, Урунгу, Имиля и Или, вокруг Тарбагатая. Эта часть представляла собой силу Чоросов, которая гарантировала им гегемонию среди других Ойратов, сохранивших еще контакты с родной Монголией, в то время как Торгуты эмигрировали на север Каспийского моря, а Хошоты-в Кукунор. Чороские ханы, вместе со своими союзниками Дорботами и Хоитами, восстановились в качестве Ойратской нации, или, как их назовут в дальнейшем, Джунгарской. И под этим именем Джунгар или Дзунгар, мы в дальнейшем обозначим Чоросов и примкнувших к ним Дорботов и Хоитов, покорных чоросским ханам. [1401] Первым чоросским лидером, который остановил бегство своего народа и закрепился на Тарбагатае, пережидая там возвращения в Монголию, был Хара Кула, умерший, согласно Бартольду, [1402] в 1634 г. Его сын и наследник Баатур-хонтайджи (1634-1653) продолжил его начинания. [1403] Желая закрепления Джунгар в Тарбагатае, он основал каменную столицу в Кубан-сари, на реке Имил, недалеко от современного Чугучака. "В скором времени либо в своей новой столице, как отмечает Курант, либо в полевых резиденциях в Или, и в районе (на юго-западе) Кобдо, он с достоинством и пышностью принимал посланников иностранных правителей и воевод Сибири; кочевой воин преобразился в принца законодателя, земледельца и торговца". [1404] Баатур хонтайджи продолжил победоносные походы против Киргиз-Казахов Большой Орды, территория кочевий которых простиралась от города Туркестана на западе до Или на востоке. В течение первой компании против их хана Ишима в 1635 г., он пленил сына этого лидера, Яхангира, который смог сбежать. [1405] В 1643 г. он вновь напал на Яхангира, ставшего к этому времени султаном, и при содействии хошотских лидеров Учирту и Аблая, нанёс ему новое поражение. Таким образом, Киргизы, эти кочевые тюрки, достаточно поверхностные мусульмане, перед которыми трепетали оседлые жители Бухарин, были разграблены другими ордами, более мобильными, монголами по происхождению и буддистами по религии. Ибо Баатур хонтайджи был достаточно верным буддистом; мы видели, что к 1638 году он помог, вместе с Гуши-ханом, правителем хошотов Цайдама и Кукунора, в священной войне, которую вела тибетская Желтая Церковь против своих угнетателей. Правление Галдана (1676-1697). Создание джунгарской империиПосле смерти Баатура хонтайджи, в 1653 г., согластно Позднееву, джунгарский трон был занят одним из его сыновей, по имени Сенгже (1653-1671). В 1671 г. Сенгже был убит своими двумя братьями, Сетчен-ханом и Тсотба Баатуром. Четвертый сын Баатура хонтайджи, Галдан родился в 1645 г. Он был направлен к Далай-ламе в Лхасу, где вступил в братство. В 1676 г. он вернулся из Лхасы, предварительно получив от Далай-ламы канонические льготы, убил своего брата Сетчен-хана, преследовал своего второго брата Тсотба Баатура и добился признания в качестве хана Чороса и сюзерена других джунгарских племён. [1406] Галдан достиг этого благодаря поддержке хана племени Хошот, располагавшегося у озера Зайсан, Утширту-сетчена. Однако в 1677 г. он не постеснялся повернуть против него, победил и убил Утшерту-сетчена, его территорию аннексировал вместе с частью орды, а остальных вытеснил в направлении Кан-су. [1407] После этих действий, Галдан становится властителем солидного джунгарского государства, протянувшегося от Или до юга Кобдо, где Дорботы, остатки Хошотов и Хоиты, короче, все, не эмигрировавшие джунгарские племена, беспрекословно повиновались правящему дому Чоросов. Таким же образом, Чингиз-хан ещё сравнительно недавно объединил под эгидой рода Бортчигин всех Монголов XIII в. Располагая верными соратниками, объединившимися вокруг Тарбагатайской вотчины, Галдан предпринял действия по завоеванию Центральной Азии. Прежде всего, он вступил в Кашгарию. Было очевидно, что религиозные семейства ходжей постепенно ослабляли в этой стране власть ханов из дома Чагатая, и тайно заменяли или дополняли старое ханство Чингизханидов своего рода мусульманским клерикализмом, исламским теократизмом. Два семейства ходжей, так называемые Ак-таглыки и, так называемые, Кара-таглыки захватили реальную власть, первые в Кашгаре, вторые в Яркенде. В 1677 г., последний хан, – Исмаил, попытался вытеснить и изгнать из Кашгара лидера Актаглы-ков, Ходжу Хазрата Апака. [1408] Хазрат Апак бежал в Тибет, где он просил о посредничестве Далай-ламу. Демарш может показаться странным, если подумать о той пропасти, которая разъединяет буддистскую религию от магометанской религии. Однако на месте выяснилось, что, несмотря на политические интересы, и, несмотря на полное противостояние доктрин, неба и земли, два клерикализма понимают друг друга. "Папа Буддизма", который всегда воспринимал Галдана как своего давнего "мальчика из хора", который прислушается к его словам, предложил ему восстановить в Кашгаре представительство Магомета. Галдан подчинился с такой готовностью, словно эта миссия послужила бы ему своего рода адвокатом между Ламаизмом и Мусульманством, не принимая уже в расчет то, что это позволяло ему установить джунгарский протекторат над Кашгарией. Это произошло. Галдану не составляло большого труда оккупировать Кашгарию. Он схватил хана Исмаила и отправил его в неволю, в Кульджу на реке Или (1678-1680). Не довольствуясь тем, что ходжа Хазрат Апак восстановился в должности вице-правителя Кашгара, он ему дал ещё и Яркенд в ущерб другой соперничавшей группировке ходжей, а именно Каратаглыков, у которых Яркенд всегда был основной резиденцией. Таким образом, Кашгария в целом стала простым протекторатом Джунгар, где Ходжи были всего лишь местными представителями чороских ханов. Это хорошо видно, когда после смерти Хазрат Апака, старые стычки между двумя семействами ходжей – Ак-таглыками и Каратаглыками, возобновились. Джунгары стремились удовлетворить всех, арестовав лидеров обеих кланов, актаглыка Ахмеда-ходжу, и каратаглыка Даниала-ходжу. Затем они решили вопрос в пользу Даниала-ходжи, и назначили его вице-правителем Кашгарии (1720) с центром в Яркенде, но требовали от него признать унизительный вассалитет джунгарскому хонтайджи в Кульдже. Более того, джунгарские вельможи обладали обширными поместьями в Кашгарии. После завоевания Кашгарии, Галдан захватил – после 1681 г., – Турфан и Ха-ми, где, безусловно, до этого времени продолжали существовать восточные ветви Чагатаидов. [1409] Галдан стремился теперь возобновить Чингизханидскую эпопею. Он призвал всех Монголов объединиться, чтобы оторвать Дальневосточную империю у Маньчжуров, этих выскочек, предки которых Джуртжиты были некогда рассеяны Чингиз-ханом. "Станем ли мы рабами тем, над кем мы властвовали? Империя – это наследство наших предков!" [1410] Чтобы объединить всю монгольскую расу, Галдан приступил к привлечению на свою сторону четырёх халхинских ханов. Их разъединение сыграло ему службу, в частности противостояние, имевшее место между Дзасагту-ханом и Тушету-ханом. Он объединился с первым против второго. Очень скоро он получил законные основания для вторжения. Войска Тушету-хана Тзагун Дорджи, под командованием его брата, Чептсун Дампа, победили у Шара, Дзасагту-хана, который вынужден был бежать. Затем, эти войска вступили на территорию джунгар и убили брата Галдана. [1411] Галдан отреагировал энергично. В начале 1688 г. он вступил, в свою очередь, на территорию Тушету-хана, разбил его армию на Тамире, левом притоке Орхона и оставил на разграбление своим людям Чингизханидский храм Эрдени Чао в Каракоруме, – очевидный знак замены восточных Монголов Джунгарами во главе монгольских этносов. Ускользнувший от Галдана, Тушету-хан и другие халхинские ханы (в том числе Цеван Шаб, брат и наследник последнего Дзасагту-хана, убитого Тушету), бежали в сторону Куку-хото, в сторону Тумедов, на северо-западную границу Шан-си, под протекторат китайской империи, с мольбой о помощи Маньчжурского императора Кан-си. После покорения областей в пределах Орхона и Тулы, Галдан спустился к долине Керулена вплоть до подступов к Маньчжурии (весна 1690 г.). Вся страна Халха была завоевана Джунгарами, и таким образом, империя простиралась от Или до Буир-нора: Галдан дерзнул даже продвинуться в направлении внутренней Монголии по дороге от Урги в сторону Калгана. Император Кан-си не мог оставить незамеченными преобразования у ворот Китая, осуществляемые этой новой монгольской империей. Он выступил навстречу Галдану, чтобы остановить его "в Улан Путонге, между Калганом и Ургой, в 80 километрах от Пекина". [1412] Артиллерия, созданная для Кан-си Иезуитами, не позволила Галдану одержать победу. Новый Чингиз-хан, напуганный, оставил страну Халха (конец 1690 г.). Кан-си реорганизовал в Долон-норе в мае 1691 года собрание, на котором основные халхасские лидеры во главе с Тушету-ханом и Сетчен-ханом, вновь признали себя вассалами китайско-манчжурской Империи, обязавшись платить дань, но, получая содержание из имперской казны и объединившись с ней личной преданностью, которая закреплялась время от времени семейными узами. Необходимо отметить, что если эта система и была успешной в китайском административном опыте по отношению к "Варварам", она основывалась исключительно на привязанности кочевника к кочевнику, монгольских ханов к Великим ханам маньчжурским. Факт, что в тот день, когда в 1912 г., Маньчжурская династия рухнула и ее заменила Китайская республика, монгольские принцы посчитали себя вправе разорвать клятву верности и провозгласить независимость. Война между Галданом и империей возобновилась в 1695 г. Гаддан вновь пересёк страну Халха и продвинулся вплоть до долины Керулена, откуда он рассчитывал протянуть руку помощи Хортчинам, жившим на реке Нонни, которых он мечтал оторвать от имперского влияния. Однако Хортчины предупредили обо всех интригах Пекинский двор. Весной 1696 г. император Кан-си выступил против него со всеми своими силами и, из Калгана направился вправо по Керулену, то есть он использовал реку для преследования врага. [1413] Джунгарский хан искал возможности скрыться, однако крупнейший полководец Кан-си, Фей янг-ку, который командовал авангардом, догнал его на реке Тула и, опять, благодаря артиллерии и ружьям, разбил при Чао-Модо, южнее Урги, 12 июня 1696 г. Супруга Гал-дана бьиш убита, весь обоз был захвачен, все стада и табуны попали в руки Имперских представителей. Потерев половину своих войск, джунгарский правитель бежал в направлении на запад, в то время как Кан-си с триумфом вернулся в Пекин и Халхинцы, спасенные имперской победой, получили возможность владеть своей территорией. Следующим летом Кан-си предпринял повторную компанию с тем, чтобы вытеснить Джунгар до Тарбагатая, так как он узнал, что 3 мая 1697 г. Галдан умер после непродолжительной болезни. [1414] Основной выгодой, которую маньчжурский Китай получил в результате своей победы, является окончательное установление протектората над Халхой. Четыре халхинских хана, которых Кан-си избавил от джунгарского господства, ни в чем ему не отказывали. Имперские наместники размещались возле каждого из них, и имперский гарнизон располагался в Урге, в центре их страны. Более того, Кан-си, который все еще оставался Маньчжуром, хорошо знал психологию кочевников, остерегался трогать систему национальной организации восточных Монголов. Он уважал "старое деление страны, часто племенное, военное и административное на тсугланы (съезды, или лиги), аймаки (племена или воинские соединения), козигхуны или кошуны ("знамёна") и сумун ("стрелы", т.е. эскадроны)". [1415] То же самое имело место и у Ордосцев. "Племенное деление, отмечает П. Мостаэрт, было организацией знамен (у монголов – козич-хун, у ордосцев – чушу), по образцу маньчжурских знамен, которые часто продолжали править посредством принцев древней правящей фамилии, нередких среди них, например Чахаров и Тумедов Куэйхуа-тчена, потерянных ими и возрождённых маньчжурскими чиновниками. Личности, принадлежащие к одному и тому же знамени, размещались между некоторым количеством суму и те, в свою очередь, распределялись между несколькими карийа. "Суму были командирами над джанггинами, а карийа над джаланами. Эта организация имела в качестве результата более или менее ослабление связей, которые объединяли знать (тайинджи, от таджи) и их подчинённых (албату), а также для уменьшения дистанции, которая разделяла иногда знать от общества (каратчу)". [1416] С территориальной точки зрения, Кан-си оторвал у Джунгар начальный пункт караванных путей из восточного Туркестана, заставив признать свой сюзеренитет над мусульманским правителем Хами-Абд-Аллахом Тархан-беком. Джунгарская империя под управлением Цеван Рабдана (1697-1727)Император Кан-си, удовлетворенный установлением протектората над Халхой и успокоенный смертью Галдана, не искал повода для покорения государства джунгар Тарбагатая. Он позволил племяннику Галдана, Цеван Раб дану, сыну Сендже, взойти на Чоросский престол. Более того, Цеван Рабдан, которого Галдан ещё недавно пытался уничтожить, в конце концов, восстал против него. Пекинский двор надеялся видеть союзника в числе джунгарских племён. В действительности, как это хорошо показывает Курант, Цеван Рабдан, прежде чем возобновить антикитайскую политику своего дяди, нуждался в консолидации положения в Тарбагатае и на Или. Этот последний район в особенности интересовал нового хана, так как он предполагал учредить свою столицу в Кульдже, оставив город Имиль своему брату Церен Дондубу. [1417] Со стороны Или, гегемония Джунгар наталкивалась на Киргиз-Казахов, этих кочевых тюрков мусульман, которые преобладали на Балхаше и Урале. Три орды Киргиз-Казахов, объединенные между собой достаточно слабо, подчинялись одному хану-Тауке (умер в 1718 г.), известному, по словам Бартольда, как законодатель у своего народа, и при котором все кочевники достигли минимума организованности и стабильности. Примерно с 1597-1598 годов при правлении хана Таваккула, Киргиз-Казахи отобрали у узбекского или шейбанидского Бухарского ханства города Туркестан и Ташкент; еще сто лет спустя мы видим как Тауке принимал в Туркестане русское (1694) и калмыцкое (1698) посольства. [1418] На этом уровне могущества, используя затруднения, чинимые Джунгарам их борьбой против Китая, Тауке нисколько не сомневаясь, подверг гибели многочисленных джунгарских посланников, вместе с эскортом в 500 человек, и все это произошло в особенно отвратительных условиях. [1419] Эта казнь посольства, в последние годы XVII века, в уголке степи между Или и Сырдарьей, вновь пробудило, под обликом борьбы между кочевыми ордами, старый этнический и религиозный конфликт. Империя Западных степей, будет ли она принадлежать Тюркам или Монголам, мусульманам или буддистам? Она – у вторых, которые в последний раз увлекли за собой. Цеван Рабдан напал на Тауке и разбил его (1698). Булат, или Пулад-хан, лидер Средней Орды, наследовавший в 1718 году Тауке, был ещё менее удачлив. Джунгары отобрали у Киргиз-Казахов города Сайрам, Ташкент и Туркестан (1723). Три орды, разъединенные поражением, разъехались. Часть предводителей Старшей Орды и Средней Орды признали сюзеренитет Цеван Рабдана. Этот последний также добился признания своего авторитета Кара-Киргизами или Бурутами Иссык-куля, и сохранил джунгарское господство над ходжами Кашгара и Яркенда, которое было установлено его предшественником Галданом. На севере, его брат Церен Дондуб, владения которого находились на озере Зайсан и Имиле, вступил в конфликт с Русскими, которых заставил передвинуть приграничный пост с Ямишевска на Енисей (1716). Карательная экспедиция русских, весной 1720 г., столкнулась недалеко от Зайсана с Галдан Цереном, сыном Цеван Рабдана, который с двадцатью тысячами Джунгар смог их остановить, несмотря на неравенство в противостоянии луков с ружьями. Бассейн северного Зайсана остался у Джунгар. В конце концов, русско-джунгарская граница была зафиксирована по укреплению Усть-Каменогорск, основанному Русскими на Енисее, 50-м градусе в том же 1720 г. [1420] Цеван Рабдан не стал ждать, полка его империя упрочится на западе, чтобы возобновить на востоке политику своего дяди Галдана, направленную против маньчжурского Китая. Политикорелигиозные пертурбации тибетской Церкви послужили для него поводом. С момента смерти Далай-ламы Наг-дбанг бло-бзанга, между 1680 и 1682 годами, ламаистская Церковь управлялась Десрилом, мирянином Сангс-ргиас-ргиа-мшо, который правил по своему, сначала от имени покойного понтифика, утверждая, что он еще жив, затем (1697) от имени малолетнего мальчика, предвещаемого им будущего Далай-ламы. Однако, Сангс-ргуас был подкуплен джунгарами, против Китая. Император Кан-си настроил против него хошотского хана Куку-нора, Латсан-хана, который в 1705-1706 годах вступил в Лхассу, казнил Сантсргиаса и аннулировал избрание молодого Далай-ламы. [1421] После достаточно сложных интриг, Латсан-хан и Кан-си решили назначить нового Далай-ламу, наделенного китайской инвеститурой (1708-1710). Цеван Рабдан смотрел на эти изменения отрицательно. Моральное влияние тибетской Церкви в Монголии было настолько огромно, что он не смог смириться, видя, как она поступает в услужение Китаю. К июню 1717 г. он отправил в Тибет войско под командованием своего брата Церен Дондуба, который, выйдя из Хотана, небывало дерзким маршем пересек Кунь-Лунь и высокие пустынные плато, двинулся прямо в район Нагчу-дзонг, где хошотский лидер Латсан-хан, выступающий на стороне китайцев, приступил к его перехвату. Удивительно, но Латсан смог до октября остановить противника, укрывшись в засаде рядом с Шан-шонг-ла; в итоге он вынужден был с боями отступить в Лхассу, преследуемый по пятам армией Церен Дондуба. 2 декабря 1717 г., в результате измены, перед этим последним открылись ворота Лхассы. В течение трех дней джунгарские войска уничтожали всех реальных или предполагаемых сторонников китайцев. Латсан-хан, искавший спасения во дворце Потала, был убит, при попытке скрыться. Даже Потала, эта святыня святынь, подверглась грабежу. Курант поразился, увидев Джунгар, как никак набожных ламаистов, обирающих святой город их религии, чтобы украсить награбленным ламаистские храмы Кульджи, их столицы: но не напоминает ли это средневековых Венецианских христиан, поступавших также в Александрии и Константинополе? И "война религий" не началась ли и в Буддизме? Между тем, император Кан-си, в свою очередь, не мог допустить, чтобы Джунгары стали хозяевами Тибета, терпимого к джунгарской империи от Зайсан-нора и Ташкента до Лхасы. В 1718 г. он обязал вице-правителя Сычуани двинуться на Тибет. Однако, прибыв в Нагчу, этот сановник был разбит и убит Джунгарами. В 1720 г. две другие китайские армии вторглись в Тибет, одна снова через Сычуань, вторая через Цайдам. Вторая бросила вызов Джунгарам, которые, почувствовав направленный против них гнев тибетского населения, вынуждены были стремительно оставить Тибет (осень 1720 г.). Церен Дондуб вынужден был отвести в Джунгарию половину своей армии. Далай-лама, подкупленный Китаем, был возведен в сан, и два высокопоставленных китайских представителя были размещены при нём с целью координации политики Желтой Церкви. [1422] Цеван Рабдан, в конечном счете, не был доволен и ситуацией в Гоби. Его войска не могли завладеть Хами, где находился китайский отряд (1715). Имперские войска, перейдя, в свою очередь, в наступление, захватили Баркуль (1716), и двинули против него две армии, одну из Баркуля, вторую несколько севернее, в направлении Алтая. Эти две колонны заняли Турфан и к концу 1720 г., продвинулись для битвы с Джунгарами к Урумчи. Не удержавшись в Урумчи, Китайцы разместили военную группировку в Турфане. Интересно отметить, что их оккупация активизировала восстание Турфанских мусульман против джунгарского господства. [1423] Возможно император Кан-си, который имел давний вкус к завоеваниям, хотел сам взяться за Джунгарию. Последовавшая в декабре 1722 г. его смерть, и восшествие на престол его сына, миролюбивого Юань-Ченя, привело китайский Двор к заключению мира с Цеван Рабданом (1724); мира, который был впрочем, скорее, перемирием. Цеван Рабдан вскоре возобновил военные действия, вновь захватив Турфан, мусульманское население которого бежало в Дун-хуан, в китайские земли. [1424] В конце 1727 г. Цеван Рабдан умер. Правление Галдан Церена (1727-1745)Цеван Рабдан оставил в качестве наследника своего сына Галдан Церена. Новый джунгарский правитель продемонстрировал с самого начала достаточно враждебные чувства по отношению к Китаю, что побудило императора Юнь-Чена возобновить войну (1731). Из Баркуля китайская армия двинулась на Урумчи и рассеяла скопившихся там врагов, однако не смогла там закрепиться. [1425] Несколько севернее, другое войско продвинулось вплоть до Кобдо и даже дальше, в самое сердце страны джунгаров, [1426] однако два месяца спустя оно было разбито и почти полностью уничтожено. Император Юнь Чень, обескураженный, оставил не только Кобдо, но и Турфан. Галдан Церен пытался использовать крах Китайцев, отправив своего дядю Церен Дондуба для овладения территорией Халхи. Из освобожденного Кобдо, Церен Дондуб продвинулся вплоть до Керулена, [1427] однако Халха ожесточённо сопротивлялась, как говорится в Тонг хуа лу, укрепив переправы на реках Байдарик, Туин и Онгкин, и Джунга-ры не могли пройти сквозь них (конец 1731 г.). Весной 1732 г., Джун-гары, выйдя из Урумчи для того, чтобы выбить из Ха-ми имперский гарнизон, не сумели достичь большего. К концу лета небольшое джун-гарское войско, которое совершило набег на территорию Халхи, было застигнуто врасплох и частично уничтожено одним из халхисских принцев недалеко от Каракорума. [1428] В свою очередь, Имперские силы перешли в наступление. В 1733-1734 гг. они овладели Уляссутаем, на равнине Хангая, и продвинулись вплоть до Чёрного Иртыша. Кобдо также был вновь захвачен. [1429] Несмотря на свои успехи, которые продолжались, однако, чувствуя, что оккупация Уляссутая и Кобдо, вероятно временная, император Юань Чень предложил Галдан Церену в 1735 г. заключить соглашение, которое оставляло Китаю территорию на восток от горного массива Хангай (страна Халха), а Джунгарам территорию на запад и юго-запад от этой горной цепи (Джунгария и Кашгария). Подразумеваемое перемирие основывалось на этой базе, перемирие, которое, после смерти Юань Чена (умер в 1735 г.) было утверждено в 1740 г. его сыном и наследником Цин Ло. Мир продержался вплоть до смерти джунгарского хана Галдан Церена (конец 1745 г.). [1430] Даваджи и Амурсана. Присоединение Джунгарии к Маньчжурской ИмперииСмерть Галдан Церена повлекла за собой период смут в джунгарской империи. Его сын Цеван Дорджи Намгиал (1745-1750), распутный и жестокий молодой человек, был ослеплен и заключен под стражу в Аксу своими вельможами. Новый хан, лама Дорджа (1750-1753) не захотел подчиниться. Племена Дорбот, Хошот и Хоит, зависевшие в течение века от хонтайджи Чоросов, угрожали освободиться, и это было разложением единства и распадом самого джунгарского Государства. Наконец, энергичный правитель, Даваджи или Таваджи, внук Цзерен Дондуба, и сподвижник хоитского принца Амурсаны, зятя Галдан Церена, двинулся на Кульд-жу и приговорил Дорджа к смерти (1753). [1431] Даваджи, провозглашенный ханом (1753-1755), вступил в борьбу против своего старого сподвижника Амурсаны, который, расположившись на Или, продолжал оставаться независимым принцем. Даваджи нанес ему поражение и преследовал его. Амурсана с многочисленными хоитскими, дорботскими и хошотскими лидерами бежал на китайскую территорию, где он сдался императору Цянь Луню (1754). Цянь Лун его принял в торжественной обстановке в Жехоле, взял его под опеку и весной 1755 г. вернул его в Джунгарию вместе с китайской армией под командованием маньчжурского маршала Пан-ти. Пан-ти без боя вошел в Кульджу, откуда Даваджи вынужден был уйти. Даваджи вскоре был обнаружен недалеко от Аксу и выдан Китайцам, которые отправили его в Пекин, где император Цянь Лун обращался с ним гуманно. Он умер в 1759 г. естественной смертью. [1432] Между тем, маршал Пан-ти, расположившись в Кульдже в качестве главного наместника, поспешил объявить о распаде единства джунгарского народа и назначил различных ханов для каждого из племён Чорос, Дорбот, Хошот и Хоит. Амурсана, который надеялся, по меньшей мере, на часть наследства Даваджи, проявил горькое разочарование. Пан-ти, чтобы обуздать его недовольство, заставил его уехать в Пекин. Амурсана сбежал по дороге, вернулся в Кульджу и организовал восстание против китайского господства над джунгарским народом. Пан-ти, который неблагоразумно уменьшил эффективность своих войск, оказался в окружении без всякой надежды на освобождение, и покончил с собой (конец лета и осень 1755 г.). [1433] Энергичный маньчжурский маршал Чао Хуэй, восстановил положение. Осажденный в Урумчи в течение зимы 1756 г., он находился там до прихода подкрепления из Баркуля. Весной 1757 г. он прошел вплоть до Имиля, на равнине Тарбагатая, в то время как другие китайские колонны двигались для повторной оккупации Кульджи. Амурсана, загнанный со всех сторон, бежал в Сибирь, к Русским (лето 1757 г.). [1434] Это было концом джунгарской независимости. Джунгария Lato sensu – округ Кобдо, Тарбагатай, провинция Или и Кульджа – была непосредственно присоединена к китайской империи. Даже население было заменено. Джунгарский народ, в особенности рода Чорос и Хоит (Дорботы менее пострадали) был почти полностью истреблен. Китайцы заселили страну переселенцами, прибывшими ото всюду: Киргиз-Казахи, Таранчи или мусульмане, прибывшие из Кашгарии, Дунгане или мусульмане, прибывшие из Кан-су, Чахары и Халха, Уряцгхайцы или Сойоты, тувинского происхождения, а также маньчжурские иммигранты, Сибо или Солоны. В 1771 г. прибыли другие переселенцы, Торгуты, которые, при хане Убача, как мы видели, покинули нижнюю Волгу, чтобы вернуться в родную страну, на берега Или. Император Цянь Лун принял Убача в Пекине, устроил ему торжественный приём, полностью снабдил этих переселенцев всем необходимым и разместил их на юге и востоке от Кульджи, в долине Юлдуза и верхнего течения Урунгу, [1435] где они способствовали заполнению пустошей, образовавшихся в результате уничтожения их братьев Чоросов и Хоитов (1771). Неудачная судьба западных МонголовУничтожение Джунгарского государства завершило историю Монголов. Если мы будем придерживаться узкого значения слова, оставив в стороне древние народы, вероятно или действительно относящихся к Монгольской расе, как Жуан-жуаны и Кидане, история собственно Монголов начинается с конца XII в. с Чингиз-хана. Монголы, непосредственно прикоснувшиеся к его славе, будучи двадцать лет рядом с Чингиз-ханом, после его избрания императором для объединения мира степей, нарушивших целостность Китая и Ирана (1206-27). По прошествии ещё пятидесяти лет, оставшиеся части Ирана и Китая были завоёваны, и монгольская империя превратилась – исключая Индию, отгородившуюся горными хребтами, – в империю азиатского континента. Это господство разрушилось, однако почти также быстро, как и создавалось. В 1360 г. Монголы потеряли Китай и Иран, практически также и Трансоксиану. Им удалось сохранить в Азии лишь Монголию и Моголистан. Это последнее название обозначает северную часть китайского Туркестана. Однако, завоевания и Чингизханидская империя включают в себя лишь восточных Монголов, т.е. проживавших в районах Онона, Керулена и Орхона. Западные же Монголы, то есть Ойраты или Калмыки, ассоциированные в эпоху чингизханидов в качестве примкнувших, играли второстепенную роль. Между тем, последовавшее несоизмеримое унижение, беспрецедентная потеря лица, которое выразилось для потомства Чингиз-хана изгнанием из Китая, вынудило западных Монголов выхватить из слабеющих рук восточных племён империю степей, и, как Чингиз-хан, возобновить завоевание Китая. Отметим, что они не достигли полного успеха, потому что, хотя в 1449 г. они и пленили императора Китая, но так как они не смогли захватить Пекин, это оказалось успехом без будущего, и менее чем через полвека, эта первая ойратская империя была разрушена достаточно курьёзно возрожденными чингизханидами из восточной Монголии во главе с Дайан-ханом и его внуком Ал-тан-ханом. Возрождение, по тому времени, достаточно впечатляющее. Китайцы даже подумали, что времена Чингиз-хана вернулись. Однако, Дайан не был Потрясателем Мира, А Алтан не был Хубилаем. Амплитуда этого чингизханидского возрождения не пересекала границ Кобдо на северо-западе, Великой Стены – на юго-востоке. Затем этот последний толчок стал склоняться к духовному спаду, направленному на всеобщий переход Монголов в буддизм Желтой Тибетской Церкви, и монгольское пробуждение забылось сном в шепоте ламаистских молитв. Маньчжурский Китай не имел никакой сложности с покорением этих воинов, замаринованных в набожности. Снова, первостепенная роль перешла к западным Монголам, оставшимся более воинственными в суровых долинах Большого Алтая. Так, с начала XVII в. мощное экспансионистское движение овладело ими. Торгуты, возродив пути продвижения Бату и Золотой Орды, расположились на нижней Волге, около Астрахани, на юге России. Хошоты расположились на Куку-норе и преобладали в Тибете, вплоть до Лхасы. Чоросы, или собственно Джунгары установили границы от входящей в Московию Сибири и Бухарского ханства с одной стороны, до Китая – с другой, от Кобдо до Ташкента, от Кобдо до Керулена. Их "столицы" – Кобдо и Кульджа, претендовали называться заменителем Каракорума, так как они в одно время разграбили чингиз-ханидские святыни. Посредством политики первого Галдана, затем посредством армий Цеван Рабдана и Церен Дондуба, они господствовали в Лхасе; духовная мощь ламаистской церкви была в их благоволении, как Кашгар и Яркенд, где мусульманские "клерикалы" – ходжи составляли лишь основу их власти. В течение более века, они были настоящими хозяевами Верхней Азии. Их правители, хонтайджи Баа-тур, Галдан, Цеван Рабдан, Галдан Церен, предстают перед нами как политики, преисполненные амбиций, с широким кругозором и стратегическим видением ситуации, стойкие воины, способные проявлять удивительную мобильность, вездесущность их лучников, и наличие оружия, которое обеспечивало победу Чингиз-хану. Им еще недоставало успеха. Что отсутствовало для этого? Явиться на несколько лет раньше, до того как маньчжурское господство предоставит старому Китаю новый каркас. Китай поздней Мин впал в такой упадок, что всякий: Монгол, Японец, или Маньчжур, мог захватить его. Но как только маньчжурская династия разместилась на троне Сыновей Неба, Китай на полтора века вступил в новую жизнь. Первые маньчжурские императоры, умные, активные, еще свободные от тысячелетних привилегий, предприняли серьезные усилия для модернизации страны; в частности, специально для них отцы-иезуиты изготовили артиллерийские орудия. Галдан и Цеван Рабдан, эти подмастерья Чингиз-хана, задержавшись во времени Людовика XIV, столкнулись с этими Маньчжурскими пушками в восточной Гоби, как и с Московскими ружьями на Енисее. XIII век столкнулся с XVIII веком. Силы не были равными. Последняя монгольская империя впала в пропасть, так как она была историческим анахронизмом. Присоединение Кашгарии к Маньчжурской империиОчевидно, что Кашгария, столицей которой был Яркенд, представляла собой до 1755 г. своеобразное религиозное мусульманское Государство, находящееся между властью семейства ходжей – каратаглыков и под исключительно эффективным протекторатом джунгарских ханов. После смерти каратаглыка Даниал-ходжи, джунгар-ский хан Галдан Церен (1727-1745) разделил государство покойного между его четырьмя сыновьями: Джахану достался Яркенд, Юсуфу-Кашгар, Айюбу-Аксу, Абдалле-Хотан. В период гражданской войны между джунгарскими претендентами, Юсуф, ревностный мусульманин, использовал обстоятельства, чтобы освободить Кашгарию от сюзеренитета этих "безбожников" (1753-1754). В 1755 г. Амурсана, когда он был еще в союзнических отношениях с маршалом Пан-ти, выдвинул идею подавления восстания Каратаглыков, направив против них другое семейство Ходжей, а именно, Актаглыков, их наследственных врагов. Актаглыки с 1720 г. удерживались Джунгарами в полуневоле в Кульдже. Лидер актаглыков Бурхан ад-Дин, называемый Большой Ходжа, и его брат – Ходжа Джан, именуемый Малый Ходжа, восприняли это предложение с готовностью. С небольшой армией, предоставленной ему Амурсаной и Китайцами, Бурхан-ад-Дин отвоевал у Каратаглыков сначала Уч-Турфан, затем Кашгар, и, наконец, Яркенд, то есть всю Кашгарию. Овладев страной, Бурхан-ад-Дин и Ходжо Джан стремились использовать войну, которая разразилась между Амурсаной и Китайским правительством, чтобы провозгласить независимость как от Джунгар, так и от Китая. Императорские войска были уничтожены (конец весны 1757 г.). Однако эти благоприятные дни очень быстро прошли. После того, как Китайцы присоединили Джунгарию, они развернулись против двух ходжей. В 1758 г. китайская армия под командованием маршала Чао Хуэйя спустилась с берегов Или к Тариму. Ходжо Джан, разбитый при Куча, [1436] отступил к Яркенду, где он организовал ожесточенное сопротивление. Со своей стороны, Бурхан-ад-Дин закрепился в Кашгаре. После осадной войны, полной перипетий, в течение которой осаждающие Китайцы находились в качестве осажденных, Чао Хуэй, в начале 1759 г. смог, благодаря помощи от подкрепления Фу-те, вновь перейти в наступление. Яркенд пал первым, выиграв, однако, время для того, чтобы Ходжо Джан смог уйти; затем настала очередь Кашгара, который также предварительно покинул Бурхан-ад-Дин (1759). [1437] Оба Ходжи эмигрировали в Бадахшан, однако, несмотря на мусульманскую солидарность, местный бек уступил угрозам Китая. [1438] Он убил обоих беглецов и отправил голову Ходжо Джана имперскому генералу Фу-те. Чао Хуэй присоединил Кашгарию к китайско-маньчжурской Империи, где она сформировала "Новый рубеж", Синьцзян. Он сумел, впрочем, учесть мусульманские чувства местного населения. Присоединение Или и Кашгарии Цянь Луном означает окончательное осуществление программы, добивавшейся с периода Пан Чао в течение восемнадцати веков китайской политики в Азии, победа оседлости над кочевничеством, городской культуры над степью. Примечания:[1] По истории тюрко-монгольских империй, рассматриваемой как исследования по человеческой географии, см. Owen Lattimore, The geographical factor in Mongol history, The Geographical Journal (London), XCI, January 1938. [12] См. A. M. Tallgren, La Pontide prescythique apriIs 1 introduction des mJtaux, Eurasia Septentrionalis Antiqua, II, Helsinki 1926, p.220. [13] Франц Ганчар фактически относит к периоду между XIV и VIII веками до новой эры весь комплекс закавказских культур Гянджи-Карабаха, с одной стороны, Лельвара и Талыша, с другой стороны, которые, по его мнению, ориентированы на современные культуры Передней Азии, а также на формы топоров, поясные пластины и изделия из керамики. (Kaukasus-Luristan, Eurasia septentrionalis antiqua, IX, 1934,107). [14] См. наше приложение по Минусинску, согласно Таллгрена и Мергарта. По киммерийскому периоду мы приводим мнение Таллгрена La Pontide prescythique aprils 1 introduction des metaux, Eurasia septentrionaiis antiqua, II, Helsinki, 1926. Что касается миграции Киммерийцев, Franz Hancar, Kaukasus-Luristan, dans Eurasia septentrionaiis antiqua, IX, 1934 – 47. В этой статье помещен очерк о связях звериного стиля Кубани с Северным Кавказом и бронзовых изделий Луристана со скифскими и киммерийскими миграциями VII века. По данному вопросу существует другое исследование того же автора: Franz Hancar, Probleme des Kaukasischen Tierstils, dans Mitteil. D. Anthropologischen Gesellschaft in Wien, Bd. LXV, 1935, p. 276. [127] В рубрике Хеу Хань Шу повествует нам о китайском гарнизоне Кьзеу или Куче. Питер Будберг считает, что здесь идет речь не о Куче на р. Музарт в Центральной Азии, а о колонии, основанной когда-то депортированными или эмигрировавшими кучанцами на северо-восток Шень-си, несомненно, на севере Юлиня.(Harvard journ. of Asiatic Studies. novembre 1936, 286. [128] Reproduction in Aurel Stein, Ancient Khotan, II, pl. XIV et sq, XLIX et LXXI. Aurel Stein, Serindia, t. IV, pl XL-XLII et fig.134, 136 et sq. p. 517,520 et sq. Aurel Stein. On ancient Central-Asian tracks (1933); pi.54, 57. F. H Andrews, central Asian wall-paintings, in Indian Arts and Letters VIII, I, 1934. [129] Traduit du Tripitaka par Sylvain Levi dans le Tokharien B, langue de Koutcha, in J. A., 1913,11,335. [130] См. Herzfeld, Kushano-sassanian coins, Mem. archaeol. surv.India n.38, 1930- Haskin, Repartition des monnaies anciennes en Afghanistan journal Asiatique, april-juin 1935, 287. [131] См. A. Godar, Y. Godar et Haskin, Les antiquites bouddhiques de Bamiyan, Paris 1928,- J. Haskin, Nouvelles recherches archeologiques a Bamiyan, 1933. – Hackin et Carl, Recherches archeologiquea a Khair Khaneh, 1936. [132] Hackin, L'art indien et l'art iranien en Asie Centrale in Histoire des arts de L. Reau, t. IV, p.253 et Buddhist ait in Central Asia, in Studies in Chinese art and some Indian influences, India Society, London, 1938, 12. [133] Von Le Coq, Bilderatlas zur Kunst und Kulturgeschichte Mittelasiens (1925), fig. 32, 33, 50. Rostovtzeff, Iranians and Greeks in South Russia, pi.29. [134] Считаю возможным, что влияние кучанских фресок распространилось далеко на север вплоть до Сибири. Замечу в связи с этим, что тип «наездников Кызыла» встречается в наскальных фресках Сулека в долине Караюз (Писаная гора) близ Минусинска, где можно различать всадников в экипировке с коническими касками и длинными пиками, очень напоминающих «войну реликтов в Кызыле») (Von le Coq, Bilderftlas, p. 54, fig. 50) Таллгрен, впрочем, считает, что «галопирующие скачки» сулекских наездников напоминают сасанидские галопирующие скачки эпохи Тан, возможно VII века нашей эры. Вплоть до грубых антроморфических рисунков стел региона Семипалатинска на севере Балхаша на Верхнем Иртыше (каменная баба), которые с широкими полями одежды персонажей отдаленно напоминают сасанидский очаг Кучи. См. Tallgren, Inner Asiatic and Siberian rocks pictures, Eurasia septentrionalis antiqua, VIII, 193. [135] Крупные публикации de Sir Aurel Stein, Ancient Khotan (1907), Ruins of desert Cathay (1912), Serindia (1921), Innermost Asia (1929), резюмированы в проиллюстрированной книге того же автора. On ancient Central-Asian tracks (Macmillan, 1933). Отметим также солидные альбомы Фон Лекока, Buddhistische Spatantike in Mittelsasien (1922-1930), резюме которых можно найти в двух следующих томах ученого: Bilderatlas zur Kunst und Kulturgeschichte Mittelasiens (Berlin, D. Reimer et E. Vohsen, 1925) et Buried treasures of Chinese Turkestan (Londres, Allen et Unwin, 1928). Aussi E. Waldschmidt, Gandhara, Kutsca, Turfan (Leipzig, Klinkhardt u. Biermann, 1925), et Hackin, Recherches archeo-logiques en Asie Centrale, Rev. d. Arts Asiatiques, 1936 (et ibid. 1938, I). [136] Torii, Itudes archJologiques et ethnologiques, populations primitives de la Mongolie orientate, Journal of the College of Science, Imperial University of Tokyo, t. XXXVI, p.9 et 19. Тори считает, что сяньби остались на очень поздней стадии развития, используя изделия труда эпохи энеолита и бронзы. Железо стало использоваться у них только к концу II в. н.э. китайскими беженцами (op. cit.,p. 70 et 96). Пельо придерживается мнения, что китайская транскрипция сяньби идет от оригинала Сарби, Сирби или Сирви (Tokharien et KoutchJen, J. A., 1934, 1, 35). [137] San kouo tche, resume dans A. Boodberg, Two notes on the history of the Chinese frontier, Harvard Journal of Asiatic Studies, 3-4, novembre 1936, 292. [138] См. труды, касающихся этого периода, такого же смутного, как V в. на Западе: Chih louh Kouoh Kiang Yuh Tchi, Histoire gJographique des seize royaumes…, 304-407. Перевод Де Мишелью. Питер Будберг попытался разобраться и восстановить генеалогию и хронологию шаньюев хунну III-IV вв. (Harvard Journal of Asiatic Studies, novembre 1936, 298). [139] Произношение китайского современного слова Топа, восходит к старокитайскому Так-бат (Pelliot, Toung pao, 1912, 732). [140] О происхождении Топа, Pelliot, Toung pao, 1915, 689; J. A., 1925, I, 254255, note 4; Toung-pao, 1925-1926, p.79 et 93. – Aussi Peter A. Boodberg, The language of the ToApa Wei, Harvard Journal of Asiatic Studies, 2, July 1936, 167185, где также даются пояснения на основе тюркских корней нескольких вариантов тора, переданных нам в китайской транскрипции. [141] Wieger, Textes historiques, II, 943. [142] Царства моюнов или правителей Янь, разделенных на две части внезапной экспансией царства тоба династии Вэй. Разделение пошло на пользу двум ветвям семьи: I. Царство Янь на самом севере Пей Янь в нынешнем Жехоле на северо-востоке Йон-Пин с центром в Лунчене, близ нынешнего Чао-янь, на современной границе Жехоля и Маньчжоуко, царства, существовавшее до 436 г.; и 2. Царство Южное Янь, Нан Янь, в Шантоне, с центром в Куан-ку, около Цзинь-чу, которое существовало с 398 по 410 гг. [143] См. Marquart, Histoirische Glossen, 196 et Eransahr, 53 et sq. – Chavannes, Documents surlesTou-kiueoccidentaux, 221, 229. – Pelliot, A propos des Comans, J. A., 1920, I, 144, Toung-pao, 1915, 688 et 1920, 328. – K. Shiratori, Khan and khagan, Proced. Jap. Acad., juin 1926. [1275] Тимур Кутлуг был сыном Тимур-мелика и внуком Уруса, известного хана Белой Орды, соперника Тамерлана. См. выше. [1276] Рашадибек Ибн Арабшах (Жизнь Тамерлана, перев. Сандерс, 1936, с. 86). [1277] См. Бартольд, Мангит, Энц. Исл., 259. [1278] Ибн Арабшах, р. 86-87 – Идику и Едигей в русских источниках. [1279] Менгли Гирей, Крымский хан с 1469 по 1475 и с 1478 по 1515 годы. [1280] Бартольд, Гирей, Энц. Исл., И, 181. [1281] См. Хейд, Торговля в Леванте, II, 399. [1282] См. выше. [1283] См. Ховорт, История Монголов, II, 365-429. – Бартольд, Казань, Энц. Исл., II, 887. – Бартольд, Касимов, там же, 848. [1284] См. Ховорт, II, 349-362. [1285] В России, как и в Китае, артиллерия позволила покончить с последним влиянием монголов. См. ниже, обстрел пушками джунгарских отрядов хана Галдана императором Кан-си. Тактическое превосходство кочевников, заключавшееся в необычайной мобильности, вездесущности всадника-стрелка из лука, превосходство, которое берет начало с незапамятных времен, померкло перед техническим превосходством использования артиллерии, которое очень быстро перешло к оседлым цивилизациям. [1286] См. Бартольд, Шейбаниды, Энц. Исл., 283. [1287] Зафер-наме, II, 70-93. [1288] См. Бартольд, Абу Хаир, Энц. Исл., I, 98. Ховорт, II, 687. Тарихи Рашиди, перевод Денисон Росс, 82. [1289] Эсен-буга II умер в 1462 г. [1290] См. Бартольд, Казак, Энц. Исл., II, 886. Бартольд, Киргиз, там же, 11,1084. Тарихи Рашиди, 272-273. [1291] Три «орды», которые сами киргизы называли под именем джуз или «сотен». Они называли себя Улу-джуз, Большая Сотня (Большая Орда), Киши-джуз, Малая Сотня (Малая Орда), Орта-джуз, Средняя Сотня (Средняя Орда). Это деление на три орды стало свершившимся фактом только в конце XVII в. «Хан Тауке, отмечает Бартольд, известный законодатель своего народа, принявший русское посольство в 1694 г., а затем – калмыцкое посольство в 1696 г., правил еще тремя ордами и имел в каждой из них своего представителя» (Бартольд, Киргиз, I. 1085). [1292] См. Н. Элиас и Денисон Росс, История могулов Центральной Азии, 272. [1293] Там же. Тарихи Рашиди, 276, с. 274, несколько уточнений: Касым имел свои зимние ставки в долине Каратая, на юге от Балхаша, восточнее р. Или. [1294] Тарихи Рашиди, 92-93. [1295] См. Бува, Шейбани-хан, Энц. Исл.,281 и Бува Монголы, 191. – Ховорт, II, 652-739. – Вамбери, II, 35-98. – Абул Гази Бехадур хан, История Монголов и Тартар, перев. Десмэзон (1871-1874), книга VII. [1296] Grenard, Baber, 75. См. Vambery, II, 64. [1297] Тарихи Рашиди, 120. [1298] Это фактически была эпоха большой экспансии Киргиз-Казахов. Их хан Касым, умерший в 1518 году, обладал огромной властью. См. Бартольд, Киргиз, Энц. Исл., II, 1085. [1299] См. Бартольд, Энц. Исл., I, 25, с корректирующими поправками Вамбери, II, 191. [1300] Тимур-шах, второй король Афганистана из династии Дуррани (1773-1793), сын и преемник знаменитого Ахмеда Дуррани. [1301] См. Абул Гази, перевод Демэзон, 338-358. – Бува, Монголы, 347. [1302] См. Курант, Центральная Азия в XVII и XVIII веках, стр. 36-37. [1303] Абул Гази, перев. Демэзон, 194-220. См. Бартольд, Хорезм, Энц. Исл., 963. [1304] См. Бартольд, Фергана, Энц. Исл., II, 70. Бартольд, Коканд, Энц. Исл., 11, 1020. Наливкин, перевод Дозон, История Кокандского ханства, 1889. [1305] См. Ховорт, II, 982. Бартольд, Кучум-хан, Энц. Исл., II, 1156. Курант, Центральная Азия в XVII и XVIII веках, 38 и далее. Абул Гази, перев. Демэзон, 177. Абдель-Карим Бухари, перев. Шефер, История Центральной Азии, 303. [1307] Тарихи Рашиди, 67. [1308] Там же, 65. Автор считает, что битва, где Эсен пленил Вайса, произошла в местности под названием Мин-лак. [1309] Тарихи Рашиди (стр.65) считает, что эта вторая битва состоялась «в Кабака, у границ Моголистана, недалеко от реки Айлах», которую идентифицируют с Или, Ила по Худуд аль-алем (изд. Минорского, 71). [1310] Тарихи Рашиди, 65-66. Сейид Али был сыном Сейид Ахмед Мирзы и внуком известного Худайдада (там же, 61). См. выше. [1311] Для оказания сердечной встречи, начиная от Улуг-бека и Шах-Роха до Юнуса, вопреки глупостям сторонников последнего, см. Тарихи Рашиди, с.74 и 84. [1312] Умер в 1457-1458 годах. [1313] Тарихи Рашиди, 75. [1314] Там же, 76. [1315] Тарихи Рашиди, 79-80. [1316] Там же, 86. [1317] Там же, 95. [1318] События, которые имели место до 1468 г. (Тарихи Рашиди, 91-92). [1319] Тарихи Рашиди, 95. [1320] Там же, 87-88. [1321] Там же, 99-107. [1322] Там же, 106-107. [1323] «Ха-ли» по Минь-ши представлен как отец и предшественник хана Ахмеда. И Юнус в действительности был отцом Ахмеда, пришедшим на его место в Уйгуристане. Вероятно, что Минь-ши и Тарихи Рашиди обозначают под различными именами одно и то же лицо. [1324] Там же, 112-113, где Мохаммед Хайдар ссылается на Мирхонда. См. Вамбери, II, 19-20. [1326] Там же, 95. [1327] Там же,112-113. [1328] Там же, 97. [1329] Там же, 112-113, 120. [1330] Тарихи Рашиди, 122. [1331] Там же, 115-116. [1332] См. выше. Стр. 544, 545, и 559. [1333] Тарихи Рашиди, 118. [1334] Там же, 120, 122-123. [1335] Там же, 123-124. [1336] Там же, 126. [1337] Там же, 133, 325, 327. [1338] Он завоевал Кашгар в мае-июне 1514 г., и умер 9 июля 1533 г. (Элиас, 48). [1339] Тарихи Рашиди, 134. [1340] Хайдар-мирза был даже двойного монгольского происхождения, т.к. по линии матери он был чингизханидом, внуком хана Юнуса. [1341] Книга написана между 1541 и 1547 гг. См. Бартольд, Хайдар-мирза. Энц. Исл. II, 233. [1342] Тарихи Рашиди, 127. [1343] Н. Элиас и Денисон Росс, История Монголов Центральной Азии, с. 13-14. [1344] «Он правит сегодня в Турфане и в Джалише (Карашахре)», писал Хайдар-мирза в 1545 г. (с. 129). [1345] Мемуары, касавшиеся китайцев, XIV, 19. [1346] Тарихи Рашиди, 143, 450. [1347] Забдат ат-Таварих, у Элиаса и Денисон Росс, История Могулов Центральной Азии, 121. [1348] Op. cit, 377, 379. [1349] Heft Iqlim, dans Quatremere, Notes et extraits, XIV, 474. [1350] Элиас и Росс, История Могулов Центральной Азии, 123. [1351] Там же, Тарихи Рашиди, 371. [1352] Там же, 395. [1353] Морис Курант. Центральная Азия в XVII-XVIII вв., 50. [1354] См. далее, и Martin Hartmann, Ein Heiligenstaat im Islam, Islam/Jrient, 1,195. – B общем чингизханиды растворились в Кашгарии в других условиях, нежели в Китае, но возможно, по глубоким сходным причинам. В Китае, в первой полов. XIV в. потомки Хубилая уделили чересчур повышенное внимание буддизму, что спровоцировало враждебность со стороны образованных китайских кругов. В Кашгарии потомки Чагатая глубоко прониклись мусульманской набожностью до такой степени, что постепенно устранялись «святыми семействами» исламизма. Мы увидим далее, в XVII в., что тибетский ламаизм оказал не менее расслабляющее влияние на монголов Ордоса, Чахара и даже Халхи. Все эти бывшие варвары отдавались мусульманской или буддийской набожности с трогательным рвением, но возможно, теряя при этом что-то от своих «достоинств», во всяком случае своих воинствующих качеств. Не ставя перед собой цели не признавать неоспоримую моральную привлекательность буддизма или мусульманской мистики, следует признать, что ламаизм навсегда усыпил монгольскую душу в Монголии, таким же образом как ислам лишил национальной принадлежности и способствовал тому, что последние монголы Кашгарии впали в ханжество, послужившее им подготовкой отречения от прежних взглядов в окружении ходжей, полных лестного общения. [1355] См. выше. [1356] Морис Курант (Центральная Азия в XVII и XVIII вв., с. 11) считает, что Угетши является не принцем Кергудов, но Торгудов или Торгхутов, которые относятся к одному из четырех племен ойратов. Об этом см. Сананг Сетчен, 143-155. [1357] Мы с Пельо считаем, что Аруктай, в соответствии с монгольским историком Сананг Сетченом, фонетически соответствует А-лу-таю в Минь-ше. Действительно, Минь-ше придает первостепенную роль А-лу-таю в период, когда Сананг Сетчен описывает нам Арутая как пленника. Ховорт (I, 353) принял за основу факт, чтобы считать А-лу-тая китайцев, не предводителем хорчинов – Адаем. Такая ассимиляция с фонетической точки зрения кажется несостоятельной. В остальном кажется, что существует путаница в этой части в Минь-ше, когда речь идет о предводителе ойратов Ма-ха-му. Снанаг Сетчен считал, что предводитель ойратов, правивший в первые годы XV в. назывался Батула. Его преемником (к 1415, 1418 годам) был его сын Бахаму, по прозвищу Тогон. Напротив, по Минь-ше, личность, соответствующая Батуле, именовался Маха-му, а его сына звали Тогол. [1358] Pelliot, Toung-pao, 1914, 641. Moule, Christians in China, 260, 264. См. выше, с. 373-374. [1359] Фактически, Олджай Темюр у Сананг Сетчена и Пен-йа-шо-ли в Миньте, видимо, означают одно и то же лицо, несмотря на то, что хронологические рамки этих двух источников (также весьма запутанных), не соответствуют в точности, если проводить детализацию. [1360] Кортчины, в военной чингизханидской лексике являются телохранителями (Pelliot.). а., 1920,1, 171 et Toung pao, 1930, 32; Mostaert, Ordosica, I, 41. [1361] Однако, по мнению Сананг Сетчена (перев. Шмидта, с. 151), предводитель ойратов Тогон в 1439 г. умер достаточно странным и таинственным образом под тенью Чингиз-хана, раздраженный наглостью узурпатора, который подвергал лишениям его потомков. [1362] Сананг Сечен утверждает, что с пленным обходились неплохо: «Эсен доверил охрану императора телохранителю чинсанга Алима и отдал распоряжение последнему позаботиться о его здоровье у Шести Тысяч Учиедов, в местности, где климат отличался мягкостью в течении зимы.» «Получив свободу, император проявил благодарность Учиедам, раздав им щедрые подарки. [1363] Тарихи Рашиди, 91, отрывок, впрочем, туманен и запутан. [1364] См. выше. См. Тарихи Рашиди, 272. [1365] Там же, 273. [1366] Бартольд, Калмыки, Энц. Исл., 11.743. [1367] Курант, Центральная Азия в XVII и XVIII вв., 6. [1368] См. выше, с. 254. [1369] Бараун гар, джеун гар, в Секретной Истории. См. Mostaaaert, Ordosica, I, 49-50. [1370] Тумет, или Тумед = Десять тысяч. [1371] Курант, Центральная Азия в XVII и XVTH веках, 7-9. Эти племена в большинстве своем существуют и сегодня, Чахары – на севере от Великой стены, на севере Шаньси; Халха – во Внешней Монголии от Упса-нор до Буир-ноора; Урянханы были уничтожены самим Даян-ханом; Ордосы живут еще в «Ордосе» (изгиб Желтой реки); Тумеды – на северо-востоке изгиба; Харачины – на юге Жехоля, на севере Хубея. [1372] «Столица», т.е. укрепленный лагерь Алтана в Куэй-хуа-чене называлась в тот период – Байчин. См. Mostaert, Ordosica, 37. [1373] Найандара джинон, Байисанггур, Ойидарма, Номтарни, Буйангулай, Банджара, Бадма Самбхава, Амурдара и Оглакан (Mostaert, Ordosica, I.e.,28). [1374] Mostaert, Ibid.,51. [1375] См. выше, стр. 341 и 359. [1376] Морис Курант, Центральная Азия, 27 и далее, согласно Тон хуа лу. [1377] Курант, 31, согласно Тон хуа ло. [1378] Кажется, что страна ордосов сохранила также пережитки несторианства в эпоху онгютов. Таков случай с кланом Еркегюд, хотя это имя означалет христиан на чингизханидском монгольском языке (аркагюн). См. A. Mostaert, Ordosica, Bulletin n 9 of the Catholic University of Peking, novembre 1934). [1379] Родился в 1540 г., умер в 1586. Как известно, он был прадедушкой историка Сананг Сетчена. [1380] См. Мостаерт, Заметки о Хутуктай Сетчен Хунг Тайджи, Ордосика, 56. [1381] G. Huth, Geschichte des Buddhismus in der Mongolei, aus dem tibet. des Jigs-med-nam-mka ubersetzt, 11,200 et sq.,221,326. Schulemann, Geschichte des Dalailamas, 110 et sq. Courant, L'Asie Centrale, 13. [1382] Сананг Сетчен из монашеской семьи (чингизханидской и даянидской) Ордосов из феодального клана Учин. В 1634 г. получил титул Ерке Сетчен Хон-тайджи от Еричин Джинона, предводителя старшей ветви Ордосов (клан Байтов). Он завершил труд по истории восточных монголов в 1662 г. Дата его смерти неизвестна. [1383] См. стр. 188 и 321. [1384] См. Mailla. IX, 133-156. [1385] Что касается древних манчжурских кланов, см. Haenisch, Beitrage zur altmandschurischen Geschlechterkunde, dans Festschrift fur Friedrich Hirth, 1920, 171-184. [1386] A. Mostaert, Ordosica, Bull. Catholic University of Peking, n 9, 1934, 26 et 39. [1387] Что касается происхождения этого слова, см. Бартольд, Калмыки, Энц. Ислам, II, 743. [1388] Kien-long ар. Courant, L'Asie Centrale, 6. [1389] См. Пельо, J. A., 1914, II, 187, указывающий на некоторую путаницу в изложении Куранта. [1390] Пельо, Заметки о Туркестане, Тунг-пао, 1930,1, 30. [1391] Пельо, там же. [1392] См. Пельо, J. А.,1914, II, 187 и Ж. Дени, Монгольские языки. Языки мира, 223. Курант идентифицирует иногда Олотов не с Чоросами, а с Хошотами. [1393] Ж. Дени, Монгольские языки. Языки мира, 231. [1394] Куран, Центральная Азия, 40. [1395] Бартольд, Мангышлак, Энц. Исл., III, 259. [1396] Курант, Центральная Азия, 44-45. [1397] Там же, 134-136. [1398] Huth, Geschichte des Buddhismus in der Mongolei, II, 248 et 265 (d apres le Jigs-med-nam-mka). Tong houa lou dans Courant, Asie Centrale, 23-25. Schulemann, Gesch. d. Dalai-lamas, 133. Rockhill, The dalai-lamas of Lhasa, Toung-pao, 1910,7. [1399] См. Huth, Gesch. das Buddhismus in der Mongolei, II, 269. Schulemann, Gesch. d. Dalai-lamas 161-170. W. Rockhill, The dalai-lamas of Lhassa, Toung-pao, 1910, 20. Courant, L'Asie Centrale, 10. Страницы еще полны живой реальности у Майла, XI, 216. [1400] Курант, Центральная Азия, 37. [1401] «Дз» монгольского языка становится «з» в калмыцком языке, калмыцкое произношение слова «дзунгар» звучит «зунгар», откуда и графика «Сунгар», использованная Курантом. См. Дени, Языки мира, 224). [1402] См. Тонг хуа лу, у Куранта, Центральная Азия, 49. [1403] Хунтайджи, от китайского Хуан тай-цзы, имперский принц. См. Пе-льо, Заметки по Туркестану, Тунг пао, 1930, 44. [1404] Курант, Центральная Азия, 46. [1405] Курант, Центральная Азия, 47. [1406] События, имевшие место между смертью Батура хонтайджи и приходом Галдана, весьма смутны. Противоречивые версии в Тонг хуа лу, Чен ю ки, у Майла и Мемуарах, касающихся китайцев. Воссоздание Позднеева, у Куранта, с. 48. Замеч. I. [1407] Курант, 49, согласно Тонг хуа лу. [1408] См. Hartmann, Chinesisches Turkestan, 17,45. Бартольд, Кашгар, Энц. Исл., П, 835. Courant 50. Cheng woi ki, trad. Lepage, dans Mission d'Ollone, Исследования о китайских мусульманах, 330. [1409] См. выше, стр. 577-578. [1410] Tong houa lou, dans Courant, 54. [1411] Tong houa lou, ibid., 33-34, 55. [1412] Tong houa lou, trad. Courant, op. cit., 57. Дата сражения, 29 дня 7 лунного месяца 1690 года (2 сентября). [1413] Во время этой кампании, Кан-си сопровождал святой отец Гербилон. Именно ему посвящены живописные описания, приведенные Майла, XI, 95 и др. [1414] Tong houalou, trad. Courant, op. cit., 56-63. [1415] См. Дени, в Языки мира, 221. [1416] А. Мостаерт. Названия кланов у Монголов Ордосов, Бюллетень п.9, Католический Университет Пекина (1934), стр.21 и далее. [1417] См. Курант, 64 и 67. [1418] Бартольд, Киргиз, Энц. Исл., II, 1085. Курант, 65. [1419] Курант, 66, согласно Тонг хуа лу. [1420] Курант, 68. [1421] См. выше. См. G. Huth, Geschichte des Buddhismus in der Mongolei, II, 269. Schuleman, Geschichte des Dalai-lamas, 161-170. W. Rockhill, The dalai lamas of Lhassa, Toung pao, 1910, 20-36. Mailla, XI, 216. [1422] См. Courant, L'Asie Centrale, 77 (d'apres le Tong houa-lou); Schulemann, 171; Rochhill, The dalai lamas, T.p. 1910, 38-43. E. Haenisch, Bruchstucke aus der Geschichte Chinas, I, Die Eroberung von Tibet, aus dem "Feldzug gegen die Dzungaren» ubersetzt, Toung pao, 1911, 197. [1423] Курант, 79, согласно Тонг хуа лу. [1424] К 1724 году, предполагает Курант, 84. [1425] 7 луна 1731 года (август). [1426] Лето 1731 года, 5 луна (июнь). [1427] 10 луна 1731 года (ноябрь). [1428] 1732 год, 8 луна, 5 день (23 сентября). [1429] Согласно Тонг хуа лу, перевод Куранта, Центральная Азия, 86. [1430] Тонг хуа лу, там же, 87-89. [1431] Казнь Дарджи и приход к власти Даваджи, 1753 год, перед 5 луной. [1432] Тонг хуа лу, перев. Куранта, Центральная Азия, 99-103. [1433] Самоубийство Пан-ти, 29 день 8 лунного месяца 1755 г. (4 октября) по Тонг хуа лу, перев. Куранта, стр. 105-106. [1434] Сведения Тонг хуа лу, относящиеся к этой схватке, которая приняла форму партизанской и антипартизанской войны, сопровождавшейся безжалостными китайскими репрессиями (Курант, 106-114). [1435] Тонг хуа лу, перев. Куранта, 137. См. Альберт Геррманн, Атлас Китая, этнографическая карта п. 67. [1436] 5-6 лунный месяц 1758 г. (июнь-июль). [1437] Взятие Кашгара китайцами, 6 лунный месяц 1759 г. (август).Обо всех этих событиях сообщают наиболее насыщенные источники, – Тонг хуа лу, у Куранта, Центральная Азия, 1740-1818, перевод Шефер, 285, 286. [1438] Мир Абдул Керим Бухари. История Центральной Азии, 1740-1818, перев. Шефер, 285, 286. |
|
||
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|