…Сердце моё,

Ты хочешь воспеть наши игры?

Не ищи в полдневном пустынном эфире

Звёзд светлее, чем блещущее Солнце,

Не ищи состязаний, достойнее песни,

Чем олимпийский бег…

(Пиндар. Первая олимпийская ода )

Боги правят миром. Боги создают мир. Боги мир разрушают. Боги карают. Боги прощают. Мир бренен. Вечны только боги. И вечны игры, угодные богам.

Вы когда-нибудь слышали про игры? Про Олимпийские игры. Думаю, что большинство из ныне живущих ответят определённо – да. А если у вас есть телевизор, то вы, возможно, даже видели олимпийские состязания. Их любят показывать. Красивые молодые атлеты в поиске славы и денег, не щадя ни себя, ни соперников рвутся к вершинам мирового пьедестала, к вершинам Олимпа. Олимп – их мечта. Ведь на Олимпе живут боги. А что может быть слаще, чем поравняться с богами. Взглянуть на них не снизу вверх, а как на равных себе. Ну хотя бы на миг. Ничего нет слаще для смертного, чем этот миг. Ради этого мига многие готовы принести себя в жертву. Взойти на священный алтарь, щедро омытый кровью и потом предыдущих поколений. Так было всегда. Люди вечно рвались на Олимп. К богам, к своим создателям.

Не всем дано там побывать, но имена побывавших не умирают. Имена побывавших там становятся историей. На Олимп стремятся все, кого боги одарили больше других. Учёные, художники, музыканты. Олимп пленяет своей ослепительной белизной. Но места там мало. Олимп тесен. За место на нём нужно бороться. И люди борются. Всеми силами, всеми своими талантами.

Чему удивляться, ведь именно для этого боги и придумали игры. Для того, чтобы обласкать своих любимцев. Показать их превосходство над другими. Приблизить их к своему сонму, сонму олимпийцев.

Так что же это за священное действо? В чём его магическая притягательность? Что мы вообще знаем об Олимпе, куда так стремимся попасть? Что мы знаем об играх, затеянных с нами богами? Где истоки и какова их конечная цель?

Не спешите отмахиваться от этих вопросов. Они не так просты, как могут показаться на первый взгляд. Не всё то золото, что блестит. Не всё то олимпиада, что так называется. Да и боги не так уж абстрактны, как думают многие. Они намного реальнее, чем нам иногда кажется. Они рядом. Они думают и знают о нас куда больше, чем мы думаем, и знаем о них. Игры не новы. Игры уже были. Не мы первые в них играем. За нашей спиною века. Но много ли мы знаем о тех, кто был до нас? Оказывается, что почти ничего. А кто не знает прошлого – слеп в своём движении вперёд. Для того будущее – потёмки. Изучение прошлого – это не праздное ворошение в пыли дел безвозвратно минувших. Отнюдь. Изучение прошлого – это выбор верной дороги в будущее.

Кому неинтересно – может смело остановиться на этой строчке. Интереснее уже не будет. Тому же, кто захотел узнать об олимпиадах чуть больше, чем он читал раньше в школьных учебниках, придётся запастись некоторым терпением и известной долей оптимизма. Ведь знание, порой, рождает грусть. А грустить юным спортсменам никак нельзя. Поэтому отрешимся на несколько часов от дел рутинных и взглянем на игры, в которые мы играем, взглядом, не отягощённым догмами. Дадим волю мысли. Узнаем о них столько, сколько сможет нам дать окружающее нас информационное поле.

Первая идея, рождающаяся в голове, когда возникает желание разобраться в истоках олимпизма, проста как правда. Открыть любую энциклопедию и узнать у сведущих людей, оставивших там свои мысли, то, как всё было. Откуда они пошли – эти самые игры, кто их придумал, когда и где они имели место быть на нашей Земле. Книг, посвящённых олимпийским играм, много. Даже очень много. А мы умеем читать. Так давайте же эти книги прочтём. Вместе. Может быть, мир от этого станет понятнее. Может быть, проступят хотя бы контуры будущего. Задача выглядит нетрудной. Но… лишь на первый взгляд.

Для того, чтобы составить представление об олимпиадах, надо, как минимум, ответить на три вопроса: Что? Где? Когда? То есть ЧТО такое олимпиады, ГДЕ они происходили и, самое, пожалуй, интересное – КОГДА это было. Это поможет ответить на вопрос «Зачем?» Зачем их придумали боги. А там уже и рукой подать до ответа на вопрос «кто они?» Кто они – боги? А знать богов полезно в любую эпоху. Наша – не исключение.

Если попытаться изучить историю олимпийских игр по современным источникам, то мы встретим в них практически тождественный текст. Слово в слово. Возьмём, например, олимпийский учебник; энциклопедию олимпийского движения, книгу {16}[1] по истории олимпиад, считающуюся одним из самых авторитетных изданий на русском языке и содержащую даже предисловие Президента МОК[2], международные источники {13}и{14}. В них изложен, по сути, идентичный текст, с точностью до стилистики перевода. О чём это говорит? Во-первых, о том, что авторы безусловно доверяют тому источнику, с которого они списывали свои исторические пассажи, а во-вторых, о том, что первоисточник у всех общий и, следовательно, одинаковый. Давайте до него докопаемся. Кто тот самый авторитетный автор, которому безоговорочно верят сегодняшние писатели? Логика подсказывает, что это, должно быть, какой-нибудь античный историк, наблюдавший игры и бесстрастно записывавший для потомков свои наблюдения. Его авторитет настолько безупречен, а доводы настолько убедительны, что сегодня просто безумие не доверять ему. Однако здесь нас ждёт первое крупное разочарование. Тесное знакомство с трудами и личностями древних писателей не производит впечатления научной достоверности и беспристрастности в повествованиях. Они, вместо того чтобы укреплять веру в канон, вызывают только сомнения. И чем больше их читаешь, тем сомнение овладевает нами сильнее.

Вообще говоря, надо сразу для себя уяснить, что «античные» первоисточники документами, как таковыми, не являются. Даже если допустить, что все они подлинны (а это очень смелое допущение) и написаны очевидцами игр или авторами, использовавшими информацию, так сказать, «из первых рук», то всё равно, сведения, заключённые в этих дошедших до нас фолиантах, крайне противоречивы, скудны и пронизаны, порою, таким слоем выдумок и моралистических наслоений, что отличить, где кончается информативная часть, а где начинается фантазия, непросто. Имеющаяся в нашем распоряжении сегодня информация очень похожа на эту, одиноко стоящую в Олимпии колонну. Среди нагромождения остатков старинного храма, кусков мрамора и прочих каменных глыб стоит единственная колонна, очень похожая на все остальные. Похожая, но… всё-таки не совсем. Она тщательно состарена. Края неровные, в некоторых местах имеются сколы, работа грубая, точь-в– точь эпохи бронзового века. Для пущей гармоничности к ней даже прислонён какой-то другой древний обломок. Сотни туристов с благоговением взирают на эту опору пилона «многотысячелетнего храма Зевса». Однако не надо быть большим знатоком материаловедения, чтобы понять, что эта колонна отличается от тех, что разбросаны вокруг. И действительно, прямые расспросы проясняют, что эта «точная копия» сделана к открытию олимпийских игр в Афинах в 2004 году. Но долго ли это будут помнить экскурсоводы? С десяток таких же инородных мраморных каменюг сегодня уже объявлены подлинниками «с тех самых времён», хотя довольно очевидно и их несходство с тем материалом, что остался от старых храмов и построек. Впрочем, это проблема не только нашей современности. В подтасовке фактов, искажениях действительности, использовании недостоверных источников и откровенных выдумках обвиняли друг друга и сами древние историки. Страбон не доверяет Гомеру, Диодор высмеивает Аполлодора, Евсевий критикует Африкана, Павсаний вообще никому не верит, хотя и приводит все дошедшие до него слухи и т.д. Мы более подробно познакомимся с перечисленными личностями ниже, а пока отметим для себя очень важную мысль – всегда следует иметь в виду, что всё, что написано, написано лишь людьми. А люди это всегда люди, в какую бы эпоху они ни жили.

Это надо чётко осознавать, когда начинаешь знакомиться с господствующим сегодня каноном. А именно это мы и собираемся сейчас сделать.

Итак. Давайте начнём с царствующих сегодня определений и понятий.

Вот, как определяют олимпиады и олимпийские игры сегодняшние энциклопедии:

ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ(современные) – всемирные спортивные соревнования, которые проводятся с 1896 года.

ОЛИМПИАДА– В древней Греции: промежуток в 4 года между олимпийскими играми. 2. То же, что олимпийские игры [первоначально относящийся к Олимпу, Олимпии].

Запомним эти определения.

Не тратьте время на прочтение многих современных энциклопедий и справочников. Вы ничего не потеряете, если приобретёте только один из них. Уверяю вас, все остальные будут похожи на него как близнецы братья. Любой историк вам бойко расскажет о том, как всё начиналось. Кратко общепринятая современная концепция возникновения олимпиад выглядит так.

Олимпиады были грандиозным и священно значимым событием древнего мира на протяжении более чем тысячи ста лет. Они начались в 776 г. до нашей эры и продолжались до конца 4-го века уже эры нынешней. Проходили они всегда в одном и том же месте – в культовом местечке греческого полуострова Пелопоннес, которое называлось Олимпия. Так как место называлось Олимпией, скажут вам, то и промежуток между играми назывался олимпиадой. Вы непременно узнаете о том, что игры проходили один раз в четыре года. Даже назовут вам «точку привязки» игр к календарю – время созревания винограда (абсолютная выдумка современных историков, не имеющая никакого документального подтверждения). Вам также расскажут сказку о том, что на время проведения священных игр якобы прекращались войны. Вы узнаете, что олимпиады век за веком ширили географию своих участников и свою значимость. После падения Античной Греции игры прижились в сменившей её Римской империи. В играх принимали участие ведущие мыслители тех эпох, императоры, герои, военачальники. Победители прославлялись на родине и им ставились памятники. Лучшие поэты своего времени занимались тем, что писали оды-прославления победителям олимпийских игр. Так всё прекрасно и продолжалось бы дальше, но однажды… боги поменялись. Так бывает. Это было началом конца. Конец конца наступил тогда, когда кем-то из смертных было решено, что новый бог не любит эти игры и, следовательно, игры, оставшиеся от старых богов следует запретить. Это привело к тому, что во время борьбы с языческими культами император-христианин Феодосий I (Theodorius I) в 394 году от Рождества Христова запретил игры. Исполнителями воли императора стали готы. Они совершили налёт на древнюю Олимпию и предали её разрушению. Все храмы и спортивные сооружения вместе с накопленным за века культурным наследием, включая одно из семи чудес света, статую Зевса, изваянную великим Фидием, уничтожили и порушили. Якобы добил Олимпию ещё раз, несмотря на то, что она уже была разрушена, в 426 году император Феодосий II. Потом случилось землетрясение, которое снова разрушило Олимпию, а потом небывало разлились реки, окончательно довершив бедствия, обрушившиеся на этот некогда любимый богами город, похоронив Олимпию на тысячу лет под слоем песка и тины. В таком неприглядном виде сегодня и предстаёт перед взором путешественника эта «Мекка» античного спорта, хотя и раскопанная частично немецкими археологами. На полторы тысячи лет олимпийское движение прекратилось, и память о нём погрузилась во мрак истории. И только в конце19-го века идея возродилась. Юный энтузиаст физического воспитания барон Пьер де Кубертен в 1890 году в беседе со знатоком античности пожилым англичанином Вильямом Пенни Бруксом[3] (William Penny Brooks) услышал о недавно начавшихся раскопках в только что отделившейся от Османской империи её провинции – Греции и о работах ряда просветителей эпохи Возрождения по реконструкции греческой истории, в частности об олимпиадах. Молодой человек загорелся идеей развития международного спорта на основе античных принципов и посвятил этому делу свою жизнь. Несколько лет усилий, сбора денег и агитации в этом направлении принесли свои плоды. В 1896 году в Афинах по инициативе Пьера де Кубертена проведение игр было возобновлено.

История эта очень красива и сегодня канонизирована как окончательная истина. Олимпиады древности объявлены спортивными событиями, пусть и священными, но спортивными. Известны имена победителей, показанные ими результаты, имена коней, на которых скакали чемпионы, погода в день каждой олимпиады и кто какую дал взятку судьям за свою победу. На полном серьёзе обсуждаются методы тренировок античных прыгунов, прыгавших на 16 метров (как сегодня вычисляют историки) в длину, влияние чудесной игры на первобытной арфе или кифаре на подготовку античных борцов и т.д.

Для полноты представления рисуемой сегодня картины и чтобы не быть голословным, позволю себе цитату, посвящённую истории возникновения олимпиад из одобренного Международным олимпийским комитетом издания на русском языке {16, стр. 10}. Вот эта цитата, отражающая современный взгляд:

«По НЕОСПОРИМЫМ ПРИМЕТАМ (выделено автором)появление Олимпийских игр относится к IX веку до н. э. В те времена тяжёлые войны разоряли греческие государства. Ифит – царь Элиды, небольшого греческого государства, на территории которого находится Олимпия, – отправляется в Дельфы, чтобы посоветоваться с оракулом, как он, царь маленькой страны, может уберечь свой народ от войны и грабежа. Дельфийский оракул, предсказания и советы которого считались непогрешимыми, посоветовал Ифиту: «Нужно, чтобы ты основал Игры, угодные богам!» Ифит без промедления отправляется на встречу со своим могущественным соседом – царём Спарты Ликургом. Очевидно, Ифит был хорошим дипломатом, так как Ликург решает, что отныне Элида должна быть признана нейтральным государством. И все маленькие раздробленные государства, бесконечно воюющие друг с другом, соглашаются с этим решением. Тотчас Ифит, чтобы доказать свои миролюбивые стремления и отблагодарить богов, учреждает «атлетические Игры, которые будут проходить в Олимпии каждые четыре года». ОТСЮДА И НАЗВАНИЕ ИХ – ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ (выделено автором). Это произошло в 884 году до н. э.[4].

Так в Греции установился обычай, по которому РАЗ В ЧЕТЫРЕ ГОДА (выделено автором)в разгар междуусобных войн все откладывали оружие в сторону и отправлялись в Олимпию, чтобы восхищаться гармонично развитыми атлетами и славить богов.

Олимпийские игры стали событием общенациональным, объединившим всю Грецию, в то время как до и после них Греция являла собой множество разрозненных, враждующих между собой государств.

Через некоторое время грекам пришла идея учредить единый календарь олимпийских игр. Было решено проводить игры регулярно каждые четыре года «между жатвой и сбором винограда» (?! – авт.). Олимпийский праздник, состоявший из многочисленных религиозных церемоний и спортивных состязаний, проводился сначала в течение одного дня, затем – в течение пяти дней, а позже продолжительность праздника достигала целого месяца.

Когда праздник продолжался только один день, он обычно устраивался в восемнадцатый день «священного месяца», начинавшегося с первого полнолуния после летнего солнцестояния (?! – авт.). Праздник повторялся каждые четыре года, которые и составляли «олимпиаду» – греческий ошмпийский год.

Итак, отбросив лирику, получаем: Что – спортивные игры, Где – Греция, Пелопоннес, Олимпия, Когда – с 884 года до нашей эры по 394 год нашей эры, каждые четыре года примерно в летнее солнцестояние, Как узнали – по неоспоримым приметам.

Мы видим, что автор этих строк, ни на секунду не сомневаясь в том, что пишет, пытается передать свою уверенность и нам. Однако, кроме декларации наличия НЕОСПОРИМЫХ ПРИМЕТ, хотелось бы ещё посмотреть и на сами эти приметы, а также познакомиться с теми, кто эти приметы обнаружил, так как внимательное прочтение представленных выше данных заставляет усомниться в их безупречной достоверности и неоспоримости.

Если отбросить слепую веру и непредвзято познакомиться с первоисточниками, то легко прийти к выводу, что цифры не сходятся! Ни начальные, ни промежуточные, ни конечные. Несоответствия настолько велики и очевидны, а вычисления настолько просты, что даже непонятно, как они могли быть не замечены и не выполнены авторами научных работ по истории олимпиад, ну хотя бы ради спортивного интереса.

Более того, удручает первая же попытка выяснить то, откуда был взят столь подробно развёрнутый текст, приведённый выше. Оригинал мифа об Ифите занимает буквально одну строчку в работе туманного, неизвестно где и когда жившего античного автора, кроме всего прочего предваряющего её фразой «говорят, что…» Вот тебе и неоспоримые приметы! Но обо всём по порядку.

Складывается впечатление, что текст современных учебников – это не плод научных изысканий, а некий церковный канон. Священный и неприкасаемый. Будучи однажды утверждённым, он уже не подлежит пересмотру своими апологетами. Как только мы это осознаём, ценность современных источников падает для нас практически до нуля. На первый план выходит покрытый пылью времён, архаичный и ныне уже не модный свод древних писателей. Что они, те самые жители античности, писали об играх? Действительно ли всё столь незыблемо в наших представлениях о прошлом? Действительно ли прочен тот фундамент, на котором покоится сегодня так тщательно выстроенное и красиво отштукатуренное здание современной исторической науки? Нас интересует всё, что имеет касательство к олимпийским играм. Ведь игры продолжаются. А доллары и люди, вливающиеся в игры, исчисляются миллионами. Сотнями миллионов. Миллиардами. А вопрос о том, когда это началось, где и по чьему велению, встаёт со всё большей прямотой, становясь всё более и более интересным.

И прежде чем окунуться в эту занимательную тему, давайте посмотрим, а с чьих слов мы сегодня знаем об олимпиадах. Кто те основоположники наших представлений о столь далёком прошлом? Кто создал тот массив данных, с которым нам предстоит поработать? Кому мы обязаны сегодняшним счастьем быть частью этих игр, пусть даже находясь по разные стороны телевизионного экрана?

О! Это не так скучно, как может показаться на первый взгляд. Иногда знакомство с теми, кто писал историю, ничуть не менее интересно, чем изучение самой истории. Эти люди очень близки к богам. Они начали игру, которая продолжается по сей день. Они достойны уважения. Они достойны упоминания.

Итак, давайте оставим в покое сегодняшних писателей. Они мелки и дела их ничтожны. Они лишь повторяют то, что уже было сказано ранее. У них нет воли осмыслить слова богов. Они внимают слепо, готовые повторить всё, что услышали, что бы это ни было. За несколько последних столетий они не дали нам ничего нового в понимании прошлого. Нам же интересно познакомиться с теми, чьи слова пережили века, с теми, кто услышан миллионами, с теми, кто и есть боги, создавшие игры и мифы об играх.

Начнём. Мы будем спускаться вниз по оси времени в попытке нащупать истоки уникальной информации. Будем пробиваться настолько, насколько это будет для нас возможно. И пожалуй, первым, кто встретится на нашем пути, будет английский епископ Вильям Ллойд. Это имя не слишком знакомо сегодня обывателю. А вместе с тем, всё, что сделано в области историографии олимпийских игр после него – лишь зеркало. Отражение его мыслей. Копирование и подражание. Он самый близкий к нам титан нашего вопроса. Давайте знакомиться.

Дамы и господа, разрешите вам представить – его преосвященство Вильям Ллойд!

В музее Олимпии (а их в этом крошечном городке три), посвящённом самой идее современных Олимпийских игр, одним из первых экспонатов, встречающих посетителей, является очень редкая книга 1700 года издания. Автор – некто Вильям (Гулиельмум) Ллойд. Это не случайно. Именно этот автор и явил миру тот материал, который ныне кочует из одного современного издания в другое в качестве незыблемой догмы, истины в первой инстанции, непререкаемой традиции и первоисточника. Именно этому господину, жившему в 17 – 18-м веках, мы обязаны систематизированным знанием имён первых олимпийских чемпионов и, самое главное, знанию дат, когда эти чемпионы якобы жили. При нём и его командой переводились и редактировались первоисточники по олимпиадам. Он решал, какую дату присвоить каждому событию. Он создал канон, незыблемо царящий в исторической науке относительно олимпиад (и не только олимпиад) до сих пор. Впрочем, полистать эту книгу нельзя. Она открыта на первой странице, помещена в герметичную стеклянную коробку, и сама просьба о просмотре вызывает священный трепет и негодование у работников музея. Написано в пояснительной табличке только то, что книга очень редкая и содержит хронологию всех олимпийских игр от 776 г. до н.э. до 401 г. н.э. (т.е. всех олимпийских игр древности). Это чудесно. Я, как только увидел сей фолиант, твёрдо решил его приобрести. Не сразу, но с большим трудом мне всё-таки удалось добыть эту книгу в Оксфорде. К моему счастью, Вильям Ллойд был епископом англиканской церкви и работал как раз в районе Уэльса, т.е. недалеко от Оксфорда, где состоял профессором. Помимо чисто епископских задач, он выполнял ещё и огромную работу по популяризации принятой незадолго до него скалигеровской хронологии. Он был одним из тех просветителей, которым сегодняшние историки обязаны своей профессией. Собственно «причёсыванием» хронологии Скалигера Ллойд и его подчинённые и занимались. Мне посчастливилось ознакомиться с интересной перепиской епископа, в которой, в частности, упомянута и работа по выстраиванию стройной хронологии древности (от Сотворения мира до Распятия Христа). Знакомство с данной корреспонденцией – более чем интересное занятие, но… оно напрочь сбивает ту уверенность в «священности хронологии», которую источают труды наших современников. Буквально каждая дата, будь то Рождество Христово или высадка норманнов в Англии, Сотворение мира или период жизни Пифагора, была плодом неких сакральных вычислений и долгих рассуждений, практически постоянно перерастающих в ожесточённые споры с применением таких «научных аргументов» как отлучение от церкви, лишение профессорских должностей и физические пытки. Начиная знакомство с господином Ллойдом, просто отметим для себя тот факт, что ещё в конце 17-го, начале 18-го века хронология античности была совершенно «тёмным лесом» для учёных, и история этих древних времён только-только начинала создаваться. Она рождалась в муках творчества относительно небольшого количества людей, и та концепция, которая сегодня так прочно укоренилась в наших головах с её «несомненными фактами» и «неоспоримыми приметами» была ещё более чем сомнительной и ещё ой какой спорной. Даже сами авторы олимпийской хронологии (не говоря уже об их оппонентах) далеко не были уверены в своей правоте, и существовало несколько точек зрения на то, когда начался отсчёт олимпиад. Неслучайно предисловие к своей книге «Хронологика олимпиадум» Ллойд завершает фразами:

«Тем не менее, издатель наш, сначала всеми нами наделённый всеми возможностями и средствами, оказался путаником необыкновенным и года простые с Олимпиадами путает. Того мало, он ещё и с годами от Рождества Христова все Олимпиады перемешал … К письму своему приложу таблицу ошибок издателя в хронологии… годы ставлю по нашему счислению, те, которые в памяти сохранились. Ошибки в хронологии возможны, конечно».

WILLAM LLOVD Portrait by Enoch Scman in the Portrait Gallery at Hartlebury Castle

Т.е. даже внутри команды Ллойда только что внедрённая хронология ещё тогда не прижилась, и кроме самого автора (Ллойда) все и всё в ней путали. Издатель книги, например, был убеждён, что олимпийские игры проходили ежегодно, а олимпиады он каким-то образом «мешал» с годами от Рождества. Ллойд заблуждения своих непонятливых соратников исправлял, хотя и с оговоркой, что «ошибки всё равно возможны, конечно». Казалось бы, за прошедшие века шагнувшая далеко вперёд наука о прошлом должна поправить допущенные отцами-основателями на заре изучения античности неточности. Но нет. Сегодня мы видим творения Ллойда практически в их первозданном виде на страницах наших учебников по истории спорта, только уже с эпитетами, наподобие тех, что уже приводились выше: «несомненно», «бесспорно», «доподлинно» и т.д. Любой желающий может в этом убедиться, сравнив работы Ллойда и данные из современных справочников. Это даёт повод задуматься над тем, а пробовал ли кто-то серьёзно заниматься поиском истины за эти прошедшие несколько столетий или она была взята на веру и уже никогда после Ллойда не подвергалась сомнению. Похоже, что верно последнее. По крайней мере, в официальной доктрине. Но любая доктрина – всего лишь плод умственного труда всего лишь людей. А раз так, то, рискнув допустить мысль о несильном своём отставании в интеллекте от средневековых священников, попробуем разобраться в том материале, который лёг в основу наших знаний об олимпиадах, самостоятельно. Ведь это нормально для науки, когда выводы, полученные одним человеком, проверяются другими. Строго доказанный результат не зависит от количества проверок.

А пока, учитывая значимость фигуры упомянутого епископа для рассматриваемого нами вопроса, попробуем поближе познакомиться с Вильямом Ллойдом и его деятельностью. Итак.

Вильям Ллойд был англичанином, уроженцем Уэльса. Ллойд – это старинная фамилия, по поводу которой даже есть в Уэльсе поговорка-шутка: «Всё древнее есть Ллойд». Вильям родился в 1627 году, получил хорошее образование, как в домашних условиях, так, позже, и в ряде учебных заведений, одним из наиболее значимых среди которых был Оксфордский университет[5]. Ещё юношей Вильям увлёкся изучением культурного наследия античных авторов. Эту страсть наш герой пронёс через всю свою жизнь. В 1646 году, в возрасте 19-ти лет, он получил учёную степень магистра искусств, а двумя годами позже епископом оксфордским доктором Скиннером (Dr. Skinner) был посвящён в дьяконы. Далее его карьера развивалась по церковной линии. Мы не будем подробно останавливаться на довольно интересной жизни Ллойда, которая проходила в очень бурный период борьбы англиканской церкви с римской католической церковью и разного рода внутренними течениями, естественно провозглашавшимися ересями. Отметим только, что религиозные споры того времени неизменно замыкались на вопросах хронологии и верного перевода (толкования) древних текстов. Эта картина совершенно отчётливо предстаёт перед нашим взором, если углубиться в чтение довольно обширной переписки идейных оппонентов того времени. Некоторые, лишь немногие, примеры таких споров я приведу ниже. В 1699 году, в возрасте семидесяти двух лет Вильям Ллойд был переведён в Ворсестер (Worcester) – последнее место своей службы, где он прожил последние 18 лет своей долгой (девяностолетней) жизни и выпустил наиболее значимые свои труды по истории и хронологии.

Несмотря на своё английское происхождение, писать научно-исторические труды Ллойд предпочитал на латыни, которую практически никто среди простого народа в Англии в то время (впрочем, как и сейчас) не понимал. Это был язык довольно узкого круга людей, преимущественно занимавшихся историей. На этом мёртвом языке осуществлялась переписка с рядом европейских учёных. Так было модно. Это был язык для служебного пользования, своего рода информационное пространство, куда доступ всяким малограмотным гражданам был закрыт их полным непониманием источников и собственно содержания.

Наибольшие усилия епископа Ворсестерского были сосредоточены в области творчества на хронологической ниве.

Проблемы истории, особенно античной, составляли главную часть его интересов. Он очень активно правил труды древних авторов, редактируя их работы, попадавшие в поле его зрения.

По этому поводу некто господин Вернет так восхваляет Ллойда:

«Ллойд был самым крупным критиком из всех, кого я знал, как греческих, так и латинских авторов, но главным образом в Священном Писании, для слов и фраз которого он имел наиболее точное соответствие в своей памяти, и которое всегда было ему доступно. Он точный историк и наиболее пунктуален в хронологии из всех наших теологов. Он прочёл наибольшее число книг с большей критикой и сделал более обширные выписки из них, чем кто-либо в то время; как говорил [епископ] Уилкинс, он был самым эрудированным из всех, кого он знал».

Епископ Ллойд к тому времени уже был величиной мирового уровня в области написания истории. К нему обращались за советами в разрешении хронологических проблем писатели и историки со всей Европы. Вот только один из примеров. Тиндал Харт (A. Tindal Hart) пишет в своём труде {5, стр. 230}, приводя примеры из дошедшей до наших дней корреспонденции:

«Епископ, несомненно, получил повсеместное признание как величайший историк своего поколения. Среди манускриптов Черри в Бодлианской библиотеке находится большая коллекция писем на латыни от корреспондентов в Италии и Франции, которые просили у Ллойда совета по данному предмету.

Один автор, датировавший своё послание из Флоренции 26-ым сентября 1686 года, пылко заявлял: «Не большое расстояние по земле и морю, а только моя собственная робость до настоящего времени препятствовала мне написать Вам, наиболее выдающемуся и достопочтенному епископу, чья хорошая репутация в сфере хронологии широко известна, чтоб я мог, в конце концов, разрешить, как при помощи оракула, некоторые сомнения, которые ставят меня в тупик. Не так давно я получил письма от неких учёных, Виоколата Туанарда (ViocolatToinarde) и Антона Пашо (AntonPagio), которые восхваляли не только Вашу выдающуюся эрудицию, но также Вашу доброту и любезность, и постоянное внимание к этим хорошим качествам, а прежде всего, Ваше содействие в изучении науки хронологии и в очевидной доступности всем. Таким образом, я осмелился написать Вам, не столько в надежде, сколько в смелости, что вы разрешите для меня одну или другую из трудностей, которые меня приводят в замешательство…»

Затем автор приступил к перечислению своих хронологических головоломок».

Во многих хронологических спорах Ллойд выступал как главный авторитет и его слово было решающим в том, какая позиция верна и, следовательно, будет утверждена и зафиксирована в виде публикации.

Показателен в этой связи следующий пример. Британский историк Эдмунд Калами (Edmund Calamy) привёл написанную им часть истории Англии в своём «Сокращённом варианте» (Abridgement), но позднее она была отвергнута «составителем третьего тома Полной истории Англии», который заявил, что история была «весьма недостоверной». Калами горячо возразил на это, и автор «Полной истории» (Complete History) «посоветовал обратиться к самому доктору Ллойду, который ещё был жив, епископу Ворсестерскому, и наиболее способному из всех людей отобразить данный предмет в истинном свете». После вмешательства Ллойда и его высочайшего одобрения фрагмент Калами был всё же утверждён (несмотря на то, что совсем недавно был признан весьма недостоверным) и его фрагмент был включён в «Полную историю» Англии, став её частью. Интересно, а сейчас кто-нибудь об этом помнит?

Епископу со всех концов страны слали для утверждения и одобрения публикации и новые исторические разработки. Сам епископ написал такие канонизированные позже работы, как «История Реформации» (The History of the Reformation), исследование ранней истории Британии и Ирландии, многие исследования по истории церкви.

Издание 1703 г., дополнительный манускрипт 15054, том 40 в Британском музее содержит хронологическую перепись британских принцев, которую доктор X. Хамфри, епископ Бангорский, отправил Ллойду, чтобы помочь тому с историей. «Милорд, – писал он, –собрав всё, что я смог привести к каким-либо британским событиям со времён прихода саксов и до 960 года, я думал отправить Вашему Преосвященству всё полностью, но поскольку не было времени переписать всё, я отправляю Вашему Преосвященству отрывок из Преемственности наших королей, как она есть. Осмелюсь сказать, что она более верная, чем какая-либо из существовавших до настоящего времени, однако, я не полностью доволен ею. События очень запутанны во многих местах». Стоит ли говорить, что сегодня эта путаница, приводившая в смущение авторов, уже никого не интересует. С помощью Ллойда труд этот также был канонизирован.

Приложил Ллойд руку и к арабским документам. В частности, он занимался их исследованием, которое в итоге принесло плоды в виде издания труда «Abdollatiphi Historiae Aegypti Compendium».

Из под его пера чуть было не вышла даже Всемирная хронологическая таблица, которую он подготовил, но по ряду причин не опубликовал. Главной причиной была мощная критика его работ со стороны крупных учёных того времени. Вот что пишет биограф Ллойда Тиндал Харт:

«Многие из собственных литературных сочинений епископа никогда не увидели свет. Так было, например, с претенциозной работой «ChronologiaUniversalis» и его вкладом в неудачный Атлас Питта. Другие, подобно «Гармонии Евангелия» (An Harmony of the Gospels) и «Рассуждения о трёх духовных званиях среди духовенства христианской церкви, ныне именуемых епископы, священники и дьяконы, демонстрирующие по Священному Писанию, что они являются результатом божественного установления чинов» (A Discourse of the three orders in the ministry of the Christian Church now called Bishops, Priests, and Deacons; showing out of the holy scriptures that they are of divine institution), были оставлены незавершёнными, другие же были опубликованы, но не под его именем. Маршаллу было присвоено авторство «Хронологических таблиц» (Chronological Tables), а Ллойду-младшему – серии «Хронология олимпиад» (Chronologica Olympiadum)…

…Часть «Толкований пророчеств Даниила 70 недель» (Exposition of Daniel’s Prophecies of 70 Weeks) была напечатана, но никогда не публиковалась. Тем не менее, Маршалл внёс их в свои «Хронологические таблицы» (Chronological Tables), что дало повод для полемики с преподобным Питером Ланкастером, викарием Воудена в графстве Чешир, который не был согласен с интерпретацией пророчества, представленной Ллойдом.

Но епископу удалось самому завершить и опубликовать «Трактат о 70 Неделях Даниила» (A Dissertation on Daniel’s 70 Weeks), и это письмо было добавлено в Общий словарь (General Dictionary). Здесь он подробно рассматривает всю проблему количества дней в древние годы, в конце концов придя к решению, «что наиболее древней формой года был год, состоящий из 360 дней».

Он также написал «Толкования некоторых пророчеств Апокалипсиса» (Explications of some of the Prophecies in the Revelations), добавив даты в заголовки некоторых колонок, с алфавитным указателем к Библии, и многие из ссылок и параллельных текстов были впервые напечатаны в чистовом издании Библии в полном объёме под руководством архиепископа Тенисона в 1701 году» {5, стр. 230 – 232}.

Возможно, нетерпеливый читатель спросит: «Какое всё это имеет отношение к олимпиадам? К чему все эти пророчества и толкования Библии?» Не спешите. Именно «Пророчества о 70 неделях Даниила» и легли в основу расчётов олимпийских дат. Но обо всём по порядку. Пока запомним, что Ллойд плотно занимался этой проблемой, «с боями» продвигая в жизнь свои расчёты.

Практически все перечисленные выше работы встретили острую критику среди ряда современных Ллойду учёных. Харт продолжает:

«Когда между Ллойдом и Бентли возникли разногласия касательно принадлежащих им толкований Пророчеств Даниила и Апокалипсиса, Уистон и Ньютон поддержали первого. Уистон писал: «И теперь я говорю об этом поистине великом и достойном епископе, который впустил меня в своё сердце и любил меня так же искренне, как и я его. Он понимал священную хронологию, Священное Писание, и особенно пророчества, которые в нём содержатся, намного лучше, я полагаю, чем любой иудей или христианин в мире до него; и все, кого я знаю, благодарят Господа за возможность читать пророчества, как если бы они читали историю» {5, стр. 238}.

Что говорил Бентли по поводу тех же работ, не упоминается, но судя по косвенным данным, это была не очень лицеприятная оценка. Налицо два резко противоположных мнения по поводу основополагающих с точки зрения хронологии книг. И это уже восемнадцатый век!

Перед нами очень показательный фрагмент. Как видим, хронология и история были священной областью знаний, посягательство на которые воспринималось не иначе как ересь. Ещё раз повторю, речь шла не о сути божественных толкований, а о хронологии, которую Ллойд накладывал на тексты как библейские, так и «античные языческие», составляя свои «фирменные» хронологические таблицы.

На минутку отклонимся от повествования, для того чтобы узнать, что же это за таблицы, о которых так много говорится. Таблицы Ллойда по сути идентичны таблицам Евсевия, однако более сложны. Они состоят (в общем случае) из десяти столбцов.

В первом столбце указаны годы по отношению к Рождеству Христа (в той системе координат, которую Ллойд считает правильной, т.е. Скалигеровской шкале времени, как видим, не единственной в то время). Второй столбец – это порядковый номер олимпиад и тут же номера годов внутри олимпиад от первого до четвёртого в каждой ячейке. Это понятное разбиение, так как Ллойд признаёт четырёхлетний цикл олимпиад, т.е. то, что олимпийский год состоит из четырёх солнечных лет. Дальше идёт столбец с именами олимпийских чемпионов. На каждую олимпиаду Ллойд ставит только одно имя в этом столбце за несколькими редкими исключениями. Следующий столбец – это порядковые номера пифиад, т.е. игр в Дельфах. Ячейки этого столбца не содержат имён, а только лишь одну цифру в каждой. Ячейки пифиад смещены относительно ячеек олимпиад примерно наполовину, т.е. на два года. Это тоже понятно. Подробно на этом вопросе мы остановимся в соответствующей главе. Следующий столбец это столбец истмиад (игр на Истме). На каждую пифиаду приходится ровно две истмиады. Т.е. начало каждой пифиады совпадает с началом каждой второй истмиады, а конец каждой пифиады совпадает с концом каждой второй истмиады. Далее идёт столбец немеад (т.е. игр в Немее). Ячейки этого столбца смещены относительно всех других ячеек и никогда не совпадают ни с их началом, ни с их концом Т.е. игры в Немее никогда не проводились одновременно с другими играми. Игры в Дельфах никогда не совпадали с играми в Олимпии, а игры на Истме всегда проводились одновременно (в один год) либо с играми в Олимпии, либо с играми в Дельфах, чередуясь в этом отношении каждые два года. В ячейках истмиад и немеад, так же как и в случае дельфийских игр, стоят только цифры. Имён победителей там нет. Седьмой столбец содержит ссылки на авторов, от которых получена та или иная информация о событиях текущей олимпиады, а также имена олимпийских победителей, не вошедшие в третий столбец. Последние три столбца – это тоже параллельные хронологические шкалы, дублирующие друг друга. Восьмой столбец – годы от основания Рима (последовательные возрастающие с шагом в один год цифры), девятый – годы правления императоров и династий (соответственно содержат имя царя и порядковый год его правления в виде столбца цифр, обнуляющегося с воцарением нового правителя), десятый – эра от воцарения Набонасара (столбец цифр последовательно возрастающих от 1 до 968, без надписей, но с некоторыми сносками на значимые события внизу страницы). Более подробным анализом информации, заключённой в таблицах Ллойда мы займёмся в следующих главах, а пока лишь отметим, что концептуально они явно заимствованы у Евсевия, которого обнародовал за несколько десятилетий до расцвета деятельности Ллойда Иосиф Скалигер. Если внимательно присмотреться, то становится очевидным, что строками таблицы являются не солнечные годы, а именно олимпиады, т.е. четырёхлетия, а основным информативным массивом представляется содержание седьмого столбца. Главным же стержнем, на котором, собственно, и держится вся таблица, является список олимпийских победителей. Он не прерывается НИ РАЗУ за всю более чем тысячелетнюю историю игр и практически однозначно определяет строки таблицы ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА. Список победителей (как ни странно) не прерывается даже в те годы, когда пуст седьмой столбец, т.е. нет никаких источников информации о текущей олимпиаде. Могут пустовать данные в любом месте таблицы, но список победителей из третьего столбца непрерывен. Совершенно очевидно, что данные этого столбца и являются стержневыми данными таблицы, её «хребтом». Именно на них ВСЯ ТАБЛИЦА И ПОСТРОЕНА. Это очень интересное наблюдение. К чему оно приводит, мы также обсудим ниже.

Но снова вернёмся к деятельности епископа. По большей части из-за того, что творчество Ллойда, так восторженно принимаемое во Франции и Италии, в самой Англии вызывало, мягко говоря, неприятие, некоторые свои работы он публиковал под псевдонимом Маршалл. Бенжамин Маршалл (Benjamin Marshall) был реальным лицом – членом команды Ллойда, его племянником, но выполнял мелкие, чисто технические функции в разработке хронологических таблиц. Авторитет его был невысок, поэтому и критика не так сильно его принижала. Кроме того, Маршалл занимался внедрением высказанных Ллойдом идей и напечатанных книг в массы. Поэтому сегодня в списках библиотек среди редких хронологических трудов можно встретить и работы, приписываемые «некоему Маршаллу». Однако надо сразу чётко для себя уяснить, что это труды Ллойда, опубликованные под именем его племянника, которого он активно привлекал к своим исследованиям. Снова обратимся к Тиндалу Харту – биографу Ллойда. Он пишет по этому поводу:

«Но, как говорят, нет пророка в своём отечестве; и ближе к дому Ллойд встретил больше критики, чем похвалы от Хамфри Придо (HumphreyPrideaux), декана (настоятеля собора) Нориджа: Доктор Уильям Ллойд, наиболее достойный и учёный епископ Ворсестера, посредством доктора Тримнелла (Dr.Trimnell), епископа Нориджа, сообщал доктору Придо, декану Нориджа, свою схему семидесяти недель Пророка Даниила и своё разъяснение их. Доктор Придо в письме, написанном вслед за тем епископу Нориджа, возразил, что существует очень много вещей в Книге Немии, которым данная схема недель Даниила противоречит» {5, стр. 230 – 231}.

Т.е. РАСЧЁТЫ Ллойда были признаваемы неверными даже его коллегами и «товарищами по цеху». Это полезно осознать и запомнить, прежде чем мы приступим к чтению собственно книг Ллойда.

Надо сказать, что писать книги в конце 17-го века было делом избранных и очень немногих. Мало того, что это требовало таких ресурсов как высочайшее соизволение, доступ к единичным типографиям, помощи целого ряда ассистентов и т.д. Это было запредельно дорого и попросту небезопасно. По поводу дороговизны можно привести такие цифры из письма Маршалла директору школы святого Павла, которого тот просит посодействовать подписке учащихся школы на ещё не вышедшую Хронологию Ллойда:

«… Мои Хронологические таблицы на данный момент практически готовы для печати, но стоимость их печати поднялась достаточно высоко, настолько, что составляет сегодня чуть меньше, чем 300 фунтов…»

Осенью 1709 года Маршалл написал некому Постлетвайту (Postlethwayt) по этому поводу:

«Было бы замечательно, если бы господин Кокс передал мне 20 фунтов перед Михайловым днём, поскольку именно тогда милорд собирается ехать в Лондон. Однако Его Преосвященство оставит меня в Оксфорде, чтобы отпечатать Хронологическую таблицу от Сотворения мира и до Рождества Христова, которую я готовлю отдельно от Хронологии Его Преосвященства, поскольку та уже отпечатана, а остальное я должен выбрать из Хронологии Его Преосвященства и сделать это всё под руководством Его Преосвященства. Эти 20 фунтов мне очень пригодятся в связи с печатью этого листа, для которого я разработал 1 500 (копий – авт.)на латыни и такое же количество на английском языке. Также будет ещё один лист – от Рождества Христова и до 1700 года, к которому я приступлю после возвращения милорда из Лондона».

Итак, выпуск в свет книги составлял несколько сотен фунтов, в то время как епископ, одно из самых высоких должностных лиц в тогдашней Англии, получал жалованье в несколько десятков фунтов в год. Т.е. издание книги стоило многолетнего заработка очень состоятельного человека того времени. Но даже имея такие баснословные деньги, писать то, что заблагорассудится, было рискованно. Могли не оценить. Так, например, было с господином Уистоном, профессором Кембриджского университета. Вообще говоря, господину Уистону повезло. Он был давним личным другом епископа Ллойда, и поэтому епископ довольно долгое время вёл с ним разъяснительную работу посредством наставлений и вразумлений через письма, пытался довольно мирно вернуть в лоно церкви и наставить на путь истинный эту заблудшую душу. Так терпелив епископ был не со всеми. Примечательно, что спор шёл не о теологических материях, а об… астрономии и хронологии.

Приведу эту любопытную переписку полностью.

Ллойд пишет Уистону после того, как тот осмелился сделать и опубликовать некоторые свои расчёты относительно библейских событий:

«Сэр, я был глубоко опечален из-за Вас, и ещё больше из-за Церкви, видя, что тот, с кем я крепко дружил, и от которого я ожидал так много хорошего, как я резонно полагал (зная добрые черты, которыми одарил Вас Господь, и искреннее старание, которое Вы, казалось, должны были направлять на славу Божию и на служение церкви), позволил себе быть увлечённым, как были Вы, сумасбродной идеей, с рвением начав поиск новизны в вещах, не только неверных, но также пагубных, что содержатся в каждой изданной Вами книге в последние годы. И вот теперь, к моему огромному сожалению, я слышал, Вы столкнулись с социанством и собираетесь опубликовать книгу такого рода. Что, если быть честным, вынудит меня разорвать нашу с Вами дружбу раз и навсегда, поскольку после этого я не смогу смотреть на Вас иначе, как на развратителя душ и врага христианской церкви. Прости Господи, если до этого когда-нибудь дойдёт дело. Но, зная столько о вышеупомянутых вещах, я опасаюсь за Вас. И поэтому я считаю своим долгом, как друг, предупредить Вас о выбранном Вами пути».

Далее он критиковал Уистона за то, что тот «ВОПРЕКИ НАШИМ ПОДСЧЁТАМ» неверно вычислял дату Распятия Христа. Для пущей наглядности привёл в доказательство своих слов свою же Хронологическую таблицу с периодом от Рождества до 33 года нашей эры.

Примерно месяц спустя, 26 августа, Уистон дал ответ из Кембриджа. Он явно удивился возникшему неприятию его работы таким человеком как Ллойд.

«У меня есть некоторые причины для удивления, – писал он. – Что касается предостережений Вашей светлости, то я воспринимаю их весьма доброжелательно, но прошу позволения сказать, что главное основание для них совершенно неверно, а именно, что я решил перейти к социанству, к которому я не имею никакого расположения и никогда не имел».

Тем не менее, он открыто признал, что не мог более признавать Афанасьевский символ веры[6], и собирался опубликовать свои взвешенные основания отказа от него. Далее интересно.

«Ваше Преосвященство должны позволить мне руководствоваться моими собственными чувствами и привычками по моему собственному суждению и рассмотрению, и не ожидать, что СОВРЕМЕННЫЕ ВЛИЯНИЯ должны использоваться мною вместо ПОДЛИННЫХ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, как бы это ни было в большинстве случаев с другими. И если бы речь шла о гордости, тщеславии, упрямстве и еретической порочности, то я мог бы быть согласен с этими обвинениями, имея убеждённую веру в то, что только Судья всей Земли однажды оправдает меня за все увлечения или предубеждения, которые ныне мне приписывают люди».

Ллойд явно успокоился, узнав, что его друг «не был социанином», однако умолял его:

«…не разрушать спокойствие церкви, написав против неё. И даже если бы это был всего один брат, которому причинит боль написанное Вами, то, как говорил Апостол, не стоит рисковать этим, даже если Вы знаете, что имеете на это право… Я считаю, что ничто не сможет послужить оправданием за это, иначе церковь совершит ужасную ошибку… Молитесь, мой дорогой друг! Не слишком увлекайтесь этим плодом Вашего разума, как вы будете испытывать желание сделать, поскольку он – Ваш. Но молитесь, чтоб встретить знающих и рассудительных друзей, которые смогут просмотреть и рассудить, подойдёт ли он для дальнейшей разработки. И если они посоветуют Вам не делать этого, если они скажут, что это наверняка нанесёт вред, не раздумывайте много и похороните эту идею. Сделайте это даже ради того, кто сохранял верность многим истинам, пока его последователи были способны придерживаться их».

Увы! Эту красноречивую просьбу Уистон пропустил мимо ушей, когда вновь выражал своё удивление позиции епископа, подтвердив своё намерение «дать истинную оценку наиболее ранней веры по этим вопросам в самих словах Священного Писания и первых историков», и сказав, что не свернёт в сторону «из страха быть обвинённым в арианстве».

«Ваше Преосвященство, как можете Вы сознательно», – восклицал он изумлённо, – «продолжать поддерживать их», т.е. порочность и лживость ортодоксальных доктрин, и «смеете, Ваше Преосвященство, препятствовать этой искренней попытке исправить их?»

Его преосвященство не только посмел, но и сделал это. И, отказавшись от таких средств, как уговоры и убеждения, предпринял попытку сокрушить профессора из Кембриджа при помощи его собственного учения.

Ллойд сообщал Уистону:

«Ваша любовь к новизне заметно выросла и увеличивается с каждым днём, поскольку Вы так сильно погружаетесь в неё. Когда Вы впервые решили опубликовать Ваш труд в виде книги, то начали с философских вопросов. С того времени Вы перешли к истории Священного Писания, а оттуда – к пророчествам Священного Писания, и в конце концов, Вы перешли к вопросам веры, где я боюсь обнаружить, что Вы ошибаетесь столь же грубо, как, и я докажу это Вам, в каждой из книг, которые были опубликованы Вами до этого. Я исключаю лишь Вашу первую книгу, потому что, насколько я понимаю, господин Кейл строго отчитал Вас, и, я слышал, он весьма строг с Вами».

Далее восьмидесятидвухлетний епископ приступил к подробному обсуждению традиционной даты Распятия Христа, защищая Афанасьевский символ веры, и осуждая «тех, кто ссыхался на апостольские постановления», которым Уистон придавал такое большое значение. В конце концов он обвинил своего старого друга в «упрямстве и еретической порочности».

В своём последнем письме по данной теме, датированном 14 апреля 1709 года, сам профессор Уинстон выбрал спокойный и бесстрастный тон в продуманном контрасте с пламенными обвинениями епископа:

«Я чрезвычайно обязан Вашему Преосвященству за всю ту боль и беспокойство, перенесённые вами из-за меня, и когда я получу все бумаги, предназначенные для меня по поводу моих предыдущих книг, я изучу их внимательно – и или же изменю своё мнение, или же представлю убедительные доводы, почему не могу этого сделать. Для доказательств, верных и подлинных доказательств, которые я когда-либо представлял, когда увижу. Но современные взгляды и авторитетные источники, не поддерживаемые другими, я буду рассматривать не в последнюю очередь».

После такого дерзкого и открытого выражения ереси, естественно, не оставалось ничего, что ещё можно было сказать, и переписка резко оборвалась. Господин Уистон, с подачи Ллойда, был уволен из Кембриджа и с него было снято профессорское звание.

Сегодня может показаться, что спор шёл между двумя христианскими проповедниками, один из которых придерживался арианства – веры апостолов и первых христиан, другой же был сторонником Афанасьевского символа веры, принятого существенно позже на Вселенском соборе. Но нет. Это был спор двух учёных-хронологов. В подтверждение своей позиции Ллойд приводил не некие церковные догмы, а расчёты астрономов. В частности, им прилагалось письмо, которое и сейчас находится в Национальной библиотеке Уэльса, манускрипт 11547 D., и было написано епископу Джоном Фламстедом (John Flamstead), королевским астрономом. Оно содержало различные астрономические расчёты, относящиеся к затмению, и завершалось словами: «Начало затмения было в 3.10. Конец затмения – в 6.03. В этот день солнце в Иерусалиме село в 6.11, следовательно день практически закончился перед восходом луны… Я надеюсь, этот расчёт даст ответ на вопрос Вашего Преосвященства, если же нет, то, пожалуйста, передайте мне дальнейшие Ваши распоряжения» {5, стр. 241 – 245}.

Так что если признать, что профессор Уистон был уволен по религиозным соображениям, то этой религией была астрономия. Впрочем, Уистон легко отделался. Не со всеми оппонентами Ллойд был столь терпелив. Хотя на дворе уже был разгар эпохи Просвещения, а не Средние века со всеми ужасами инквизиции, битва интеллектов и убеждений нередко продолжала перерастать в откровенные физические репрессии. Доктор Ллойд не был злым человеком. Просто иногда оппоненты становились чересчур назойливыми, и за научную правду надо было сражаться с разного рода еретиками не только силой всесокрушающего убедительного слова и всякого рода математикой, но иногда приходилось и поступаться христианским человеколюбием ради правды, ради науки, ради веры. Если враг не сдавался, его просто уничтожали.

Например, в проповеди, прочтённой в церкви св. Мартина в полях (St Martin-in-the-Fields) 5 ноября 1678 года, епископ Ллойд говорил следующим образом: «Тот, кто просто убивает человека, не ищет ничего большего, чем освободиться от него как можно скорее, и поэтому торопится избавить его от боли; те же, кто отправляет людей на смерть ради религии, думают, что никакая смерть не может быть слишком жестокой. Простой смерти недостаточно: всё заканчивается слишком быстро. Они заставят этого человека прочувствовать, как он умирает. Обычная ярость – это просто тупой меч по сравнению с тем, который заточен и заострён пылом ошибочных религиозных убеждений».

Пример ошибочных религиозных убеждений мы уже видели выше. Если человек, причём даже имеющий научное звание и имя, рассчитывал астрономическую дату и не получал утверждённого и окончательно канонизированного результата, то он сразу попадал в разряд еретиков. А это были уже не шутки.

Так что даже имея деньги и возможности для изложения собственной точки зрения, в то время нужно было бы крепко подумать, а стоит ли это делать. Какой-нибудь научный диспут по поводу движения звёзд мог привести к созерцанию собственной неторопливой смерти. Это, надо полагать, устраивало не всех учёных. Проще было промолчать. Напомню, что речь идёт уже о конце 17-го, начале просвещённого 18-го века. Что же было столетием ранее? Как тогда решали астрономические споры? Чем они заканчивались? Невольно вспоминается Джордано Бруно и Галилео Галилей, жившие в эпоху становления хронологии как науки, во времена Иосифа Скалигера. Их научные воззрения также были объявлены противоречащими Святому Писанию и научный спор для упомянутых мыслителей принял худой оборот[7].

Я привожу эти, лишь некоторые, фрагменты только с одной целью – показать, что взгляды, являющиеся сегодня общепринятыми и устоявшимися представлениями о прошлом, рождались в условиях ожесточённых споров триста-четыреста лет назад. Порою целые куски истории канонизировались волевым решением влиятельных людей вне зависимости от того, были с ними согласны современники или нет. Это соображение всегда следует иметь в виду, когда сегодня читаешь современные учебники и фразы, наполняющие их, типа: «доподлинно известно», «несомненно», «неоспоримо» и т.д. Для тех, кто это придумал, всё было не столь неоспоримо, доподлинно и несомненно. Побеждало лишь одно из многих мнений, которое было подкреплено более влиятельным авторитетом или которое лучше соответствовало текущей политической ситуации.

Что касается олимпийских игр, то, как уже говорилось выше, авторский коллектив современной концепции, писавшейся в конце 17-го века, был невелик, а при тщательном его рассмотрении он ещё более сужается и, в конце концов, сходится к одному человеку – епископу Ворсерстерскому Вильяму Ллойду.

Но продолжим. Ллойд, с которым мы только что познакомились, последним из титанов исторической мысли активно занимался олимпийской темой, считая её, кстати, одной из самых значимых в своих хронологических изысканиях[8]. Однако он не был современником игр. Значит, у него были первоисточники, которые он попросту проанализировал и обобщил. И это действительно так. Посмотрим на эти источники. В своём труде Ллойд ссылается, в качестве самого большого авторитета, на античного Пиндара. Это неудивительно, так как в отличие от практически всех других авторов, которые либо вскользь упоминают игры, либо пользуются ими как объективной данностью, не упоминая о возникновении, либо вообще сами ссылаются на Пиндара, собственно Пиндар писал именно об олимпийских играх. Это было его основное поле творчества, его «основной хлеб». Он умело воспевал победителей, чем снискал себе славу и чем зарабатывал на жизнь. Пиндар писал очень интересно. Собственно о победителе (т.е. своём заказчике) он мог вставить всего пару строк в начале или конце песни. Большая же часть его творений представляет собою лирическое или историческое отступление, аналогии дел современных с делами героев прошлого, мифическими событиями. Сегодня во многих предисловиях к работам Пиндара можно встретить оценку современного критика, состоящую в том, что, дескать, Пиндар писал витиевато, сложно и скучно. Понять его мудрено сегодня. Однако именно Пиндар донёс до нас самый обильный материал по олимпиадам, истории их возникновения и деяниях участников олимпийского движения того времени. Ещё одной, отличительной от многих других авторов особенностью Пиндара, является то, что он был современником игр и их свидетелем. Писал он о более чем популярных событиях СВОЕГО ВРЕМЕНИ для живших в ТО ВРЕМЯ людей, которые тоже были свидетелями игр. Поэтому главная канва од этого поэта должна была соответствовать действительности, ведь даже поэтические приукрасы должны знать свою меру, если ты рассказываешь людям о событиях, которые происходят на их глазах, в окрестностях их дома. Если про далёкое прошлое можно незаметно приврать, то про то, что произошло только что на глазах сотен и тысяч очевидцев, нужно писать более или менее корректно. Иначе прослывёшь лгуном и потеряешь авторитет. Это соображение заставляет относиться к Пиндару серьёзно. Допуская в его стихах наличие преувеличений и разного рода гипербол по отношению к личностям заказчиков и их заслугам, информации исторического характера, видимо, в целом можно доверять. Более того, именно из работ Пиндара Ллойд и некий Эразм Шмидиус[9] почерпнули хронологическую информацию, бывшую для них достаточной, чтобы составить абсолютно строгие хронологические таблицы. Об этом пишет сам епископ в предисловии к своей книге:

«…Эразм Шмидиус, который годами (хронологией) в издании Пиндара занимался, аккуратно все ошибки исправил и соотнёс все Олимпиады с эрой Христовой…»

Таким образом, первый взгляд на Пиндара вселяет оптимизм. Однако более детальное знакомство с этим источником несколько принижает его значение как документа. Дело в том, что, во-первых, оказывается, творчество Пиндара относится к эпохе, когда греческая словесность не была ещё книжной и его оды долгое время сохранялись лишь в памяти слушателей. Только через сто лет после смерти автора начинается, как нам говорят историки, работа по собиранию пиндаровских текстов и сведений об этом поэте. Насколько за сто лет устных пересказов был искажён оригинал, можно только предполагать. Во всяком случае, кажется невероятным, что греческий народ целый век пересказывал довольно сложный слог Пиндара без искажений, слово в слово, пока не появились первые записи и письменная фиксация. Хамелеонт, ученик Аристотеля, писавший около 300 г. до н.э., посвятил Пиндару целый раздел в своих сочинениях о древних поэтах. Но опять загвоздка – эти сочинения исчезли во тьме веков и почитать их уже, видимо, никогда нам не придётся. К счастью, на основе этого материала в 3-м в. до н.э. в Александрии было составлено полное сочинение Пиндара в 17-и книгах. Но и здесь неприятность – почти всё сгорело. До нас из всего многообразия дошли только несколько книг, которые, пройдя через целую серию переводов и обработок дожили до наших дней и которые сегодня мы наконец-то можем почитать[10]. Во-вторых, непосредственно о современных событиях, как уже говорилось, Пиндар писал мало. Он большую часть сведений доносит до нас о былинном даже для него прошлом, свидетелем которого он не был. Поэтому данные, зафиксированные Пиндаром нужно чётко делить на две части: информацию о текущих и современных для него событиях (олимпийских победителях и самих состязаниях) и информацию о далёком прошлом, отражённом в мифах и народных преданиях популярных во время Пиндара, но уже приобретших сказочный оттенок.

Как бы то ни было, при всей своей неоднозначности Пиндар – один из самых древних авторов, написавших очень много об играх. Его знают и упоминают практически все остальные писатели. Когда бы он ни жил, он жил раньше других и писал именно о начале олимпиад. Неслучайно на него ссылается Ллойд, как на одного из самых первых. Считается, правда, что до Пиндара ещё жил и творил некто Симонид, а также целая плеяда более ранних «олимпийско ориентированных» поэтов и прозаиков. Однако никто тех пратворений не видел и, видимо, уже никогда не увидит. Они исчезли безвозвратно. О них известно только понаслышке. Поэтому неудивительно, что у Ллойда в перечне первоисточников Симонида и более ранних авторов нет. Эти писатели если и творили что-то в своё время, то никак не повлияли на формирование олимпийского канона, разработанного Ллойдом.

Какова же судьба трудов Пиндара?

Оказывается, непростая. Первым крупным редактором его трудов уже якобы через почти 300 лет после смерти поэта, стал Аристофан Византиец – руководитель Александрийской библиотеки. Именно он (а не Пиндар!) разделил оды на части – олимпиады, немеады, пифиады, истмиады. Так, ему показалось, будет логичнее. Оды были сведены в папирусные ролы и складированы в Александрии. Что стало с содержимым Александрийской библиотеки – мы все знаем. Тех папирусов больше не почитать. Прошло ещё пятьсот лет и в 3-м веке нашей эры якобы снова вспомнили о Пиндаре и восхитились его слогом. Некие малоизвестные греки стали потихоньку выпускать в свет его книги. Где они раскопали пиндаровские первоисточники, одному богу известно. Впрочем, и тех работ уже нет. Не исключено, что их и не было вовсе. О Пиндаре снова забыли. Века складывались в тысячелетия, а некогда популярный поэт не интересовал практически никого. Но вдруг прорвало. В конце 13-го – начале 14-го веков всплывает сразу дюжина копий с работ Пиндара. Они расходятся по библиотекам Флоренции, Ватикана, Милана, Парижа, Гёттингена. Он «гремит» и чрезвычайно популярен. Потом снова столетнее забвение и в очередной раз уже в 16-м веке Пиндара возвращают к жизни ранние просветители. Редактируют кардинальным образом в Венеции (1513 год) и переводят на латынь в Базеле (1535 год) {25, стр. 34 – 38}.

Книга первого перевода Пиндара на английский язык, изданная в Оксфорде в 1697 году под редакцией астронома Роберта Велстида и переводчика-поэта Ричарда Веста. Примечательно, что книга издана на три года раньше в той же типографии, что и книга Ллойда «Хронология олимпиад» –Theatro Sheldoniano.

В конце 17-го века интерес к Пиндару снова очень резко возрастает и выходит на новый виток. Естественно, Оксфорд не может стоять в стороне. Пиндара бойко начинают пытаться переводить на английский язык. В переводах участвуют целые коллективы. Видно по всему, что попутно с переводом происходила какая-то работа по вычленению из старых текстов хронологической информации. Над переводом работали не только филологи, но и астрономы. В конце концов, первое английское издание Пиндара всё-таки увидело свет в 1697 году.

Непосредственно переводом Пиндара в этом издании занимался некто Ричард Вест.

Считается, что Вест был первым, кто перевёл Пиндара на английский. Однако, как выясняется, это не совсем так. Вернее будет сказать, что Ричард Вест был первым переводчиком, который получил одобрение на публикацию. А переводчики до него были и другие. Вот что пишет в своём к нему обращении Ллойд. Приведу полностью:

«Высокоучёного мужа, Ричарда Веста, магистра искусств, члена коллегии колледжа святой Магдалины Гийом Ллойд приветствует.

С высочайшей благодарностью внимали мы тебе, о муж, украшенный трудами своими, нового Пиндара превзошедший, как и предсказано было окружением твоим, благороднейший из прорицателей, изысканней которого земля не производила. Ты высочайший из всех прорицателей-авгуров. Много их было, но тебе, коллега, в трудах по переводу Пиндара первейшему из переводчиков греческого удаётся передать его, не утеряв ничего, всё связав, всю красоту стиха, все образы и украшения.

Тем не менее, издатель наш, сначала всеми нами наделённый возможностями и средствами оказался путаником необыкновенным и года простые с Олимпиадами путает. Того мало, он ещё и с годами от Рождества Христова все Олимпиады перемешал, и это притом, что Эразм Шмидиус, который годами (хронологией) в этом издании Пиндара занимался, аккуратно все ошибки исправил и соотнёс все Олимпиады с эрой Христовой.

Рядом с изящнейшим твоим переводом. К письму своему приложу таблицу ошибок издателя в хронологии. Годы с эрой Христовой в заголовке, к которым добавляются годы Олимпиад. Олимпиады справлялись каждые четыре года.

К сожалению, многое исчезло, как и творения Пиндара, переводами из которого ты радуешь твоих друзей. Пиндар игры и победителей в них воспевал, а также славную эпоху свою. Посылаю тебе хронологию, хоть и неполную. Перечисляю в них то, что относится как к Олимпийским играм, так и приблизительно к Истмийским и Немейским играм, КАК РАНЬШЕ НАЗЫВАЛИСЬ ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ. Была в Олимпийских играх и римская эпоха, когда проводились они по римским законам и условиям. Была также и эпоха Нубийская – по условиям африканским игры проводились; годы ставлю по нашему счислению, те, которые в памяти сохранились. Ошибки в хронологии возможны, конечно. Будь здоров.

От Оксония Января месяца года 1700 от Рождества Христова».

Это письмо даёт нам очень много интересных сведений. Мы к нему непременно ещё обратимся. А пока вернёмся к самому произведению. Итак, Вест был назначен лучшим переводчиком Пиндара, хотя раньше него были и другие. Ллойд, попутно не скупясь на эпитеты по поводу написанного текста, послал ему правильную хронологию, наложенную на сделанный самим Вестом перевод. Что-то в выпущенной изначально версии Ллойду не понравилось. Но он всё, что считал нужным, подправил и, в конце концов, дал добро на печать. Так свет увидел первый доступный английскому читателю Пиндар. Напомню, это случилось в самом конце 17-го века. Перевод Веста и стал главным каноническим изданием вплоть до наших дней.

Сегодня подлинные тексты Пиндара в основном уже не сохранились. Не уберегли. Не очень понятно из письма Ллойда: когда исчезли древние тексты – до или после перевода Веста. Но так или иначе, большего, чем мы видим после Веста, мы уже, видимо, никогда не увидим. Очень интересен факт хронологических изысканий в текстах Пиндара. Возможно, в предисловиях к одам изначально была скрыта астрономическая информация, однозначно указывающая на дату описываемых событий. У Пиндара, действительно, очень много текстов, описывающих отношения между богами, а имена богов, как известно, это ещё и названия планет. Так что текст типа: «буйный Арес сочетался с девой» может быть воспринят как «бог войны захотел сойтись с понравившейся девушкой», а может как: «Марс был в созвездии Девы». Такие астрономические указатели могли быть замечены учёными мужами семнадцатого столетия, которые и попытались их рассчитать. Если же не так, то вообще становится непонятной роль астрономии в датировании од Пиндара. Никаких других абсолютных дат из его текстов не следует, и составление строгой хронологической таблицы на основе воспевания любовных связей богов и смертных представляется странной задачей. После расчёта, «оригиналы» Пиндара, «переводами из которого так порадовал друзей» Вест, видимо, стали уже израсходованным материалом и, как было сказано выше, исчезли. Остались только отдельные фрагменты и переводы поздних интерпретаторов, разбросанные по миру.

Теперь о самом уважаемом авторе. Когда жил Пиндар, можно судить только по косвенным данным. Например, Пиндар знал Ксеркса. Значит, жил после или во время его правления. Именно эту зацепку и используют историки для датирования жизни поэта. Сам Пиндар о своём рождении говорит лишь то, что родился он во время традиционного дельфийского праздника бычьего скотогона. О годе его смерти известно лишь то, что он попросил у паломников, отправлявшихся к Аммону[11] принести ему то, что лучше всего для человека. В тот год он и скончался. Понятно, что по такому хронологическому указанию вычислить точные границы жизни Пиндара невозможно. Правда, есть ещё одна относительная датировка, о которой не очень любят писать историки. Пиндар пишет, что один из его заказчиков (т.е. его современник) Гиерон Сиракузец является восьмым поколением от аргонавтов. Т.е. Пиндар, можно сделать вывод, жил примерно через двести лет после Троянской войны. Это не очень согласуется с традиционной датировкой, по которой между Пиндаром и взятием Трои лежит около 700 лет.

В любом случае, что бы нам сегодня ни говорили, очевидно, что фигура Пиндара довольно туманна в хронологическом отношении. А без чёткого понимания того, когда он жил и творил, непросто понять и то, когда проходили описываемые им игры. Чёткие датировки од Пиндара (проставлены в заголовках с точностью до года) – плод довольно абстрактных вычислений поздних историков. Они неубедительны и строго не доказаны. Таким образом, с точки зрения хронологии, Пиндар «висит в воздухе». А это сильный удар по концепции Ллойда. Ведь, как уже говорилось, Пиндар – главный источник, первый из всех, наиболее информативный по существу нашей проблемы. Начинает проявляться лёгкое недоверие к зданию, построенному на хлипком фундаменте. Но, может, тревога не обоснована и другие источники выправят ситуацию, развеяв все вопросы? Посмотрим. Ведь Пиндар не единственный, чьи работы использовал Ллойд.

Действительно. Ссылается Ллойд в своей хронологической работе и ещё на нескольких авторов. Об олимпиадах писали, в частности: Павсаний, Диодор Сицилийский, Страбон, Сципион Греческий, Юлий Африкан, Клемент Александрийский, некоторые другие менее заметные писатели, упоминаемые епископом изредка и вскользь. Этих источников не так много, как мы видим, и их прочтение не представляет серьёзного труда для пытливого исследователя. Все они переведены на современные живые языки и тот, кто знает хотя бы один из этих языков, может с трудами перечисленных писателей познакомиться. Многое пропало. Но даже то, что мы сегодня имеем, открывает любопытному юному спортсмену картину, довольно сильно отличающуюся от той, которую он может представить себе, прочитав школьный учебник. Я даже не буду говорить о не являющихся принципиальными, по крайней мере с нашей точки зрения, несоответствиях широко нынче тиражируемого мифа об олимпийских играх, таких, например, как присутствие женщин на соревнованиях или правилах античной «греко-римской» борьбы, о скачках на мулах, об игре во что-то, напоминающее хоккей на траве и т.д. Мы говорим более о хронологии и о сути самих соревнований. Эта суть, как увидим, была существенно искажена.

Давайте начнём знакомство с другими авторами по порядку.

Следующим после Пиндара по значимости для нашего вопроса можно смело поставить Павсания. Фигура Павсания очень важна для олимпийской историографии. Если Пиндар дал нам сведения о начале олимпийских игр и олимпиад, то Павсаний описал место, где располагалась древняя Олимпия. Раскопки Олимпии в конце 19-го века стали для археологов даже своеобразным образцом, идеалом того, как надо работать с первоисточником. С книгой Павсания в руках они раскопали всё то, что сегодня раскопано в Олимпии. Прибыли на указанное античным автором место, воткнули в землю лопаты и через некоторое время на поверхности было всё то, о чём писал древний автор. Однако более детальное знакомство и с этим вопросом рассеивает радужный оптимизм школьных учебников.

Во-первых, не следует излишне доверчиво внимать историкам, которые бойко ссылаются на Павсания, приводя какие бы то ни было хронологические утверждения. Не то что эпоха, описанная этим автором, но даже сама фигура Павсания довольно туманна для исследователей. Время, о котором он писал, строго говоря, неизвестно. Более того, неизвестно даже кто такой Павсаний, где он жил и когда. «Мы не знаем ни времени, ни места рождения Павсания. Лишь по его же случайным указаниям мы делаем заключение, что он родился в Малой Азии около горы Сипилла, приблизительно во втором веке нашей эры…» – пишет С. П. Кондратьев в предисловии к своей работе по переводу «Описания Эллады» {7, стр. 8}. Попытки «идентифицировать» Павсания предпринимались очень многими историками. Однако не очень успешные. Всё что с ним связано, до сих пор остаётся лишь гипотезами. Сами древние писатели о Павсании хранят упрямое молчание. Известно только то, что труд этого автора получил известность лишь в 16-м веке, после издания его в Венеции, и после этого сразу начал распространяться по Европе в переводах на многие языки. Первоисточник, датируемый началом 15-го века, с которого, собственно, и делалась типографская копия, естественно, утерян. Интересно то, как историки вычисляют время жизни Павсания – второй век. «В сущности, единственным источником для реконструкции биографии Павсания служит само «Описание Эллады», те немногие его места, которые несут какую-то информацию об авторе. К счастью, примерные даты его жизни без особого труда могут быть извлечены из книги» – пишут Л. Маринович и Г. Кошеленко в предисловии к труду Кондратьева {7, стр. 11}. Далее самое интересное. Они проводят вычисления абсолютно теми же методами, что и, древний Диодор, с которым мы тоже познакомимся ниже. Время жизни Павсания вычисляется Мариновичем и Кошеленко по номеру олимпийских игр. Вот как это происходит: «…в той же самой пятой книге он (Павсаний – авт.)упоминает статуи в Олимпии, о которых говорит: «современной мне работы», а затем строчкой ниже объясняет, что эти статуи были созданы на деньги, полученные в виде штрафов от нарушителей правил спортивной этики во время 226-х олимпийских игр. Ещё один несложный подсчёт даёт нам дату: 125 год нашей эры». Ну что же. Прекрасно. Несложный обратный подсчёт даёт нам точку, которую Л. Маринович и Г. Кошеленко считают началом олимпиад: 125 – 226 X 4 – 4 = –775 год. Понятно, что они имеют в виду традиционную дату –776 с точностью до года, который, видимо, накинули скульпторам на оприходование денег и изготовление статуй или учитывая то, что начало нашей эры произошло не в нулевой, а в первый год. Это начало отсчёта их почти устраивает, так как они пишут: «Все остальные хронологические реперы хорошо согласуются с этой датой». Однако –776 год – это ведь, как говорят они же – историки, не год начала олимпиад, а год первой задокументированной олимпиады, а игры проходили и раньше. Олимпиада –776 года была уже 27-й. В этом случае год первой олимпиады смещается на 884-й год до нашей эры. Но позвольте, тогда 125-й год, как один из годов жизни Павсания, никак не получается и хронологическая идиллия пропадает. Начинают не вязаться правления императоров Антонианов, даты разрушения Коринфа и другие «реперные точки». Только –776 год их (историков) в данном случае удовлетворяет. Это год, канонизированный самим Скалигером, и на его неподвижности построено всё хронологическое здание[12]. Нельзя его убирать. Все сведения, противоречащие этой дате, отметаются, даже в тех источниках, на которые деятелям скалигеровской школы приходится самим же ссылаться. Но если эта начальная дата верна, то она должна удовлетворять и всем другим «достоверно известным» датам, отсчитанным от неё. Как бы не так. Эта дата сразу же перекашивает хронологию спартанских царей. Впрочем, выход есть. И историки его блестяще в данном случае используют. Они при вычислении правления спартанских царей и, в частности, такой значимой личности как Ликург, просто-напросто забывают, что только что остановились на дате первой олимпиады –776 год и берут другую дату – 884 год[13]. Понять их можно. Иначе во времени жизни Ликурга будет неувязочка лет в сто – сто двадцать. Приходится менять положение начала отсчёта, чтобы получить желаемый результат. Это красивый ход. На каждый случай жизни у историков припасён свой год начала олимпиад. Не один, так другой всегда подойдёт. Но можно ли принять такой подход к делу за научный? Избирательность в доводах просто поражает. Современность первых олимпиад и Троянской войны 13-го века до нашей эры, например, списывается на фантазии Пиндара. Однако все имена победителей, упомянутые Пиндаром, берутся на веру. Пиндар, дескать, был фантазёр, но частичный. Цифры путал, имена помнил хорошо.

Мы видим, что историки без смущения используют любой из вариантов начала олимпиад, в зависимости от того какой в данный момент им удобнее. В данном случае, вычисляя время Павсания, взяли как аксиому дату первых игр –776 год до нашей эры, так как она даёт приемлемый ответ. Это не увеличивает их авторитет в наших глазах. Сомнение в истинности их представлений усиливается.

Между тем, для нас время жизни Павсания очень важно, потому что он описывает современные ему события и как очевидец рассказывает нам о состоянии Эллады в его время. Так что, не зная, когда он жил, мы не знаем и того, Эллада какого времени им описана. Кстати, писал Павсаний уже на закате древнего олимпизма. Многие сооружения и храмы, им описываемые, уже либо в упадке, либо вовсе разрушены. О многих событиях ему «рассказывают некие старики ». Т.е. Павсаний жил, вероятно, действительно очень близко к концу олимпийского движения античности. Поэтому нам его время жизни очень интересно ещё и потому, что, зная его, мы сможем примерно определить, когда олимпиады завершились.

Во-вторых, в части географии тоже не всё так гладко, как нам бы хотелось. В конце 19-го века, т.е. после того, как начались раскопки в Олимпии, и именно по поводу сопоставления «павсаниевой» и реальной географии Олимпии и Аттики известный историк того времени У. Вилламовиц-Меллендорф прямо назвал Павсания обманщиком. Он был в этом утверждении не одинок. В частности, был с ним согласен и А. Калькман. Многие утверждали, что Павсаний описывал Элладу «не съезжая со своего места», лишь обобщая некоторые описания других путешественников, при этом многое напутав. Но не будем вдаваться в бурные споры того времени, рассуждая, кто больше напутал – Павсаний или археологи прошлого века, отметив для себя лишь то, что не всё так гладко с этим первоисточником. Формула «прочитали – приехали – раскопали» не так безукоризненно работает в случае с «Описанием Эллады», как нам преподносят «на выходе» процесса исследования.

Кстати, историки, любя ссылаться на Павсания сплошь и рядом в своих презентационных работах, в душе не очень им довольны. В комментариях к его текстам всегда много «поправок». То он путает годы правления тиранов, то считает что до сих пор (до его времени) живы львы, напавшие на войско Ксеркса[14], то он приводит какие-то неправдоподобные (с точки зрения современных историков) цифры или сведения. Есть у него и «перегибы», связанные с субъективизмом. Например, всех давно и устойчиво возмущает тот факт, что Павсаний ходит по Олимпии, но видит только то, что хочет видеть. Среди множества скульптур он отыскивает и описывает только те, что поставлены не позже второго века до нашей эры, совершенно игнорируя первый век, работы, сделанные после Рождества Христова, и тем более те, которые стоят «совсем новёхонькие» – выполненные его современниками. Вот цитата: «Давно обращало на себя внимание то обстоятельство, что Павсаний говорит только о статуях победителей до II-го века до нашей эры (т.е. минимум 300-летней давности для Павсания – авт.), хотя раскопки нам показали много позднейших памятников…» Далее идёт предположение, что Павсаний просто был неравнодушен к древности, а изваяния современной работы его попросту не интересовали {7, стр. 137}. Кстати, интересно, а как раскопки могли показать, что есть более поздние статуи? Как можно определить возраст каменного идола? Оказывается, ничего сложного. По почерку. Это же очевидно. Например, на статуе единственной женщины-победительницы олимпийских игр древности, нечто написано. Написан совершенно нейтральный с точки зрения хронологии текст: «Я, Киниска, воздвигла эту статую и с гордостью говорю вам, что я единственная женщина во всей Элладе, получившая олимпийский венок». Казалось бы, у исследователя должны опуститься руки. Ничего информативного для датировки. Но нет. Вот что пишет современный историк: «По форме букв эта надпись относится к 4-у веку (390 – 380)». Конец цитаты. Вот так-то. С точностью до 10 лет. Кстати, здесь имеется ввиду минус 4-й век. Такие мелочи, как минус, даже уже не упоминаются. И так ясно, что в плюс четвёртом веке писали совсем по-другому. Даже после – 390 года форма букв, видимо, уже была иной. Очевидно, у историков должна быть строгая таблица почерков каждого десятилетия, начиная, как минимум, с трёхтысячелетней давности. Иначе непонятно, как можно, увидев, почерк, определить десятилетие, в которое он был применён для записи. Очень хотелось бы взглянуть на эту таблицу. Но даже если на секунду предположить, что такая таблица есть, почерк всё равно не научный аргумент. Ведь, согласитесь, от того, что я сегодня напишу пару слов буквами пусть даже минус четвёртого века, мой текст не станет древнее на две с половиной тысячи лет. Почему же считается, что статуя древняя лишь оттого, что на ней написано якобы старым почерком. Сегодня в Олимпии, как на конвейере, выпускаются в свет колонны, сделанные в «дорическом» и «аттическом» стилях. Я лично посетил производство. При мне на станке выточили небольшую пилястру. Прямо на территории археологического музея! Но это же не значит, что такие колонны сделаны дорийцами – потомками Геракла в шестом поколении. Нет. Эти колонны сделаны греческим рабочим, если и являющимся родственником Геракла, то не очень близким.

На задворках музея в Олимпии кипит работа по ремонту старинных колонн. Некоторые из таких старинных колонн выглядят только что вышедшими из рук мастера. Впрочем, обилие сырья и заготовок не оставляет сомнения, что так оно и есть. Производство «антиквариата» продолжается по сей день. Все магазины города переполнены товаром «real antique».

Более того, даже суть тех немногих надписей, которые есть на статуях, с совершенно спокойным сердцем редактируется. Например, на статуе древнего кулачного бойца написано: «Дважды на играх истмийских и дважды на играх немейских, раз в олимпийской борьбе славу побед получил Аристодем, сын Фрасида. Не тяжестью мощного тела я её заслужил, но своих ловкостью рук». Однако современные историки, в частности Бруни, поправляют скульптора. Не мог элеец Аристодем участвовать в истмийских играх. Бруни это знает совершенно твёрдо. Поэтому он поступает очень просто. Он меняет слово «истмийские» на «пифийские». И мы получаем уже существенно искажённый текст первоисточника. Только лишь потому, что Бруни так хочется. Нам остаётся только порадоваться за то, что у нас есть такой историк Бруни, который «поймал за руку» жуликоватого античного скульптора, желавшего исказить для нас, дальних потомков, картину античности. Интересно, а что вообще осталось сегодня от первоисточников, прошедших через руки сотен переводчиков, если каждый добавил что-то от себя, подправил неверные даты, откорректировал размеры храмов и надписи на скульптурах?

Надо сказать, что Павсаний, где бы и когда бы он ни жил, подкупает своей честностью и объективностью как исследователя. Он доносит до нас много сведений, даже тех, которым сам не доверяет. Ему это кажется правильным, а нам остаётся только сказать ему за это спасибо.

Например, один житель Эфеса поведал Пасанию, что река Акидант раньше называлась Иорданом. Павсаний не доверяет этой информации, но всё-таки приводит её в своём труде {7, стр. 18}. Подобных примеров множество. Я не буду ими загромождать повествование, отметив лишь, что всё это говорит о том, что уже во время Павсания, ещё раз повторю, когда бы он ни жил, география даже такой давно обитаемой древней и просвещённой Эллады и история буквально вековой давности были «тёмным лесом» для самых образованных людей. Что уж говорить о более удалённых местах и более глубоком прошлом.

Павсаний даёт много цифр и порядковых номеров олимпиад. Но, к сожалению, с цифрами у переводчиков устойчиво существует какая-то проблема. Например, у Павсания написана некоторая дата. В переводе Спиро сегодня она читается так: «В 95-ю олимпиаду было выбрано 9 элланодиков (третейских судей)…» Однако в других изданиях рукописи эта же дата читается так: «В 25-ю олимпиаду было выбрано 9 элланодиков …» {7, стр. 28}. Но позвольте, господа, 70 олимпиад – это по вашему счислению 280 лет? Три века туда, три века сюда. Неужели это не имеет никакого значения? Речь не идёт об опечатке. Это принципиальная позиция разных переводчиков. Или: «Эту сокровищницу мегарцы соорудили в Олимпии… лет назад». Что значит троеточие на месте даты? Читаем комментарий: «Клавье и Роберт читают: 50 лет назад, другие: много лет спустя» {7, стр. 121}. Вот ещё пример. Павсаний сообщает нам: «длина храма – 163 фута, ширина – 63, высота не меньше 50». Тут же следует комментарий современных переводчиков: «Цифры даны по Спиро. По Фрезеру: 163 длины, 61 ширины» {7, стр. 44}. Странно. Как хочешь, так и читай? Или существует проблема с древнегреческими цифрами? Складывается впечатление, что верно последнее. Но хронология без цифр бессмысленна[15]. Если нет уверенности в надёжности понимания цифровых записей, то как можно доверять хронологии, извлечённой из древнегреческих текстов?

Впрочем, и без цифр с переводом немало проблем. Зачастую смысл приносится переводчиками в жертву красоте слога. Когда выкинуть слово представляется заманчивой идеей, переводчики с удовольствием делают это. Каждый любопытный может в этом убедиться, почитав комментарии к переводам Павсания.

Итак, вывод, который может быть сделан после детального знакомства с нашим автором, печален. Павсаний, так же как и Пиндар, «висит в хронологическом и географическом воздухе».

Филострат – не основной источник по истории олимпиад, хотя Ллойд его знает и упоминает. Примечательно, что на изучении его (Филострата) трудов очень хорошо можно увидеть, какие трудности испытывают историки без наличия у них инструмента объективного анализа творений прошлого. Филострат прославился тем, что описывал произведения античного искусства. Естественно, до эпохи Просвещения никто о нём ничего не знал, и труды его много веков пылились в каких-то чуланах, ожидая своего часа, того самого, когда будут извлечены и оценены доросшими до них потомками, вырвавшимися из тёмных веков мрачного Средневековья. Потомки доросли, открыли, прочитали и … усомнились. Сразу же после обнародования трудов Филострата начались споры об их подлинности или, вернее сказать, о подлинности тех якобы древних картин, которые Филострат описывал. Существовало мнение, что Филострат не видел в действительности ни одной из картин, им описанных, а придумал их сам. Этот вопрос разделил учёных на два лагеря: один, в котором были такие известные учёные как Вильгельм, Роберт и Перро, решительно отвергавшие подлинность этих картин, и другой, во главе с Гете, в который входили также Бруни, Велькер и Буго, признававшие их подлинность. Решить этот вопрос окончательно не удалось в прошлые века, не удаётся и сегодня.

Смущает не само наличие проблемы. Это, в сущности, нормально для науки. На то она и наука, чтобы решать проблемы. Смущает то, что, осознавая наличие проблемы, историки делают вид, что её попросту нет, выпуская в свет книги с радужной, но заведомо ложной информацией, утверждая нам, что всё бесспорно, доподлинно известно и решено однозначно. Филостратом козыряют в ссылках многие писатели. Ллойд – не исключение. Видим, что, к сожалению, это не совсем корректно. Когда указывают в качестве доказательства чего-либо на произведения Филострата – нас попросту дурачат. Филострат был, есть и, вероятно, ещё долго будет ненадёжным источником.

Итог сказанного. Наличие в списке первоисточников Филострата ничего не доказывает. Его самого надо идентифицировать и размещать во времени.

Вакхилид был современником Пиндара. Много писал об олимпийских играх. Но Ллойд Вакхилида не знал. Папирус с работами Вакхилида в 17-м веке ещё не был найден. Это случится в Египте через сто восемьдесят лет после смерти епископа. Однако я привожу этого автора в перечислении первоисточников потому, что он дал нам кое-что в плане хронологии. Этот вклад обсудим ниже, в соответствующей главе.

Что же известно о Вакхилиде? Александрийские филологи собрали его сочинения, по-видимому, в 9-ти книгах. Но переписывались они мало, и на исходе античности последние рукописи теряются. Сохраняются лишь сравнительно немногочисленные отрывки в цитатах других авторов. Вернула Вакхилида к жизни неожиданная папирусная находка. В 1896 году в Египте были найдены два довольно больших свитка якобы 1 – 2-го в. н.э. (т.е. якобы редакции, отстоящей на полтысячи лет от оригинала). Они-то и составляют ныне известный корпус стихов Вакхилида. Первое издание появилось очень быстро. Буквально в следующем году после находки. По сути, тексты Вакхилида местами дублируют, местами дополняют тексты Пиндара, не противореча им по исторической и хронологической сути. Это важное наблюдение. Два современника придерживаются по главным (для нас) вопросам схожего мнения. Я имею ввиду основание олимпиад и персоны, стоявшие у истоков олимпизма. Вакхилид вместе с Пиндаром – один из древнейших авторов в этом вопросе.

Очень интересная личность. Оставил внушительный труд, затрагивающий, в том числе, и историю олимпиад. О своём труде Диодор Сицилиец пишет сам: «…Мы работали над его созданием целых тридцать лет, подвергаясь множеству злоключений и опасностей, посетили значительную часть Азии и Европы, чтобы увидеть воочию большинство местностей и, в том числе, наиболее важных, поскольку из-за незнания местности совершили множество ошибок не только посредственные, но и некоторые из прославленных писателей…» {3, сир. 6}. Однако его труд был оценён историками 20-го века не очень высоко. Вот, например, какую оценку дал Диодору его коллега из середины прошлого века, кембриджский. профессор В. Тарн: «Он (Диодор – авт.)не был компетентным историком, но об этом, конечно, не знал; сам он был довольно глуп, но честен в серьёзном». Интересно было бы ещё узнать, как господин Тарн определил, что Диодор, посвятивший 30 лет жизни написанию довольно значительного труда, сбору и проверке огромного массива информации, был глуп. Видимо, что-то Тарну не понравилось в изложении Диодором истории. С такой характеристикой согласен и О. П. Цыбенко в предисловии к русскому изданию «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийца. «При взгляде на античную историографию из 20-го века труд Диодора не более чем компиляция; при оценке этого труда с точки зрения серьёзности автора Диодор «глуп, но честен» – пишет он {3, стр. 7}. Цыбенко явно понравилась характеристика, данная Диодору кембриджским коллегой. Вероятно, эта критика вызвана чересчур прагматичным подходом древнего историка ко многим так «хорошо сегодня известным» фактам античной жизни. Например, Диодор пишет про Геракла: «Заслужив вскоре восхищение своей храбростью и военными дарованиями, он собрал необычайно сильное войско и прошёл с ним по всей обитаемой земле, оказывая благодеяния роду человеческому, за что с всеобщего согласия (! – авт.)и был удостоен бессмертия. Тем не менее, поэты, в силу обычной для них склонности к вымыслам, создали мифы, согласно которым Геракл совершил свои подвиги в одиночку и к тому же обнажённым». Т.е. античному автору кажется странным, что человек ходит обнажённым, совершая фантастические деяния. В то время как в любом мало-мальски значимом музее мира есть статуя огромного голого мужика с дубиной, иногда в шкуре льва на плечах. И все знают, что это Геракл. Но Диодор, видимо, в силу своей глупости, не понял юмора поэтов, о чём честно и рассказал нам. Как бы там ни было, для нас здесь важно то, что Диодор не очень доверяет дошедшим до него источникам, а современные историки не очень доверяют Диодору. Все друг друга подозревают в пустых вымыслах. Это также не вяжется с фанатичной уверенностью авторов современных учебников в прочности своих знаний.

Итог. Диодор и его творения сегодня спорны. К работам этого автора мы ещё обратимся. Но пока заметим, что ссылка на Диодора не должна поднимать вес трудов Ллойда в глазах современных историков. У них Диодор не в почёте.

Аполлодор – один из наиболее значимых фигурантов олимпийской историографии. Он писал о многих античных событиях, в том числе не обошёл вниманием и олимпийские игры. Сочинение Аполлодора называется «Библиотека». Вот что об этом известно: «Дошедшая до нас под именем Аполлодора, жившего во II в. до н.э. афинского грамматика «Библиотека» должна быть отнесена к числу мифографических сочинений, излагавших в прозаическом пересказе основные сюжеты «эпического цикла». Руководство по мифологии под этим названием держал в своих руках известный библиофил и эрудит, живший в 19-м веке византийский патриарх Фотий, сообщающий о «Библиотеке» следующее: «В том же самом кодексе мною была прочитана книжечка Аполлодора. Называется она «Библиотека». Эта книжечка излагала древнейшие сказания эллинов, повествовала о героях и богах так, как представляли их себе эллины в те времена, рассказывала, о происхождении названий рек, мест, народов и городов и пр., что восходит к древности. Изложение доводилось до событий Троянской войны» {18, стр. 105}.

«Библиотека» представляет собой единственное из всех дошедших до нас античных сочинений по мифологии, где мифы Древней Греции излагаются в наиболее полном и систематизированном виде. Составитель этой книги не задавался целью философского осмысления этих мифов и не считал нужным проявить в какой бы то ни было форме своё отношение к ним: они рассказаны очень просто, сжато, иногда скороговоркой (в ущерб содержанию), довольно часто приводятся варианты со ссылками на источник. Составитель стремился к тому, чтобы ни один сколько-нибудь известный мифологический персонаж не остался без внимания в связи с тем или иным мифологическим сюжетом, отсюда его пристрастие к длиннейшим перечням имён героев. В основу изложения положен генеалогический принцип. Оно начинается с Тоегонии (I, 1-5), затем излагается Тигантомахия, и следует рассказ о роде Девкалиона[16](I, 8-9); заканчивается первая книга подробной историей похода аргонавтов {18, стр. 105}.

В этом месте, после такой характеристики исследователю стоило бьг воспрянуть духом. Что ещё нужно, если у тебя в руках полный, беспристрастный рассказ древнего автора о делах минувших, изложенных последовательно и системно. Но очень скоро историки возвращают нас к суровой прозе жизни. Вот что мы читаем дальше:

«Само изложение мифов в «Библиотеке» содержит многочисленные противоречия… Роббер указывает, что примеры подобных несоответствий весьма многочисленны» {18, стр. 108}.

Авторитетный учёный Шварц очень критически оценивал работу своего коллеги из далёкого прошлого. Он называл «Библиотеку» «незрелым трудом начинающего автора, плохо ориентированного в развитии мифографии», и, следуя Бете, пытался доказать, что автор этого пособия по мифологии положил в основу своего труда какой-то поздний компендиум {18, стр. 114}.

Когда жил Аполлодор, тоже весьма спорный вопрос. В попытке ответить на него было сломано немало копий. Учёный Роббер пишет об этом так: «…автор «Библиотеки» жил после 61 г. до н.э. Вторую границу определить гораздо труднее, ибо тот факт, что «Библиотеку» цитируют схолиасты Гомера, Софокла, Эврипида, Пиндара, Платона, ещё ни о чём не говорит (мы не знаем времени составления этих схолий)». Исходя из ряда СООБРАЖЕНИЙ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА (В ТОМ ЧИСЛЕ ДАННЫХ ЯЗЫКА), Роббер склоняется к мысли, что автор «Библиотеки» составил свой труд в первой половине 2-го в. н.э. Более того, им, ни много ни мало, ставится под сомнение само существование когда бы то ни было Аполлодора. Это интересно. Каким-то образом доказывается, что «Библиотеку» кто-то написал, но точно не Аполлодор. Вероятно, тоже по почерку. Почерк не Аполлодора. Когда и где жил этот самый Аполлодор – неизвестно, но почерк точно не его. Работа Роббера оказала влияние на всех работавших после него исследователей. Начиная с этого времени учёные, желая подчеркнуть несостоятельность традиции об авторе «Библиотеки», всё чаще называют его Псевдо-Аполлодором.

Вот что утверждается в словаре классической литературы Харпера: «…Само название «Библиотека» может навести на мысль о том, что это только сводка материала различных сочинений, хотя доказать эту мысль трудно. К какому времени относится «Библиотека»? Ответить на этот вопрос так же нелегко, как и на вопрос о том, кто является её автором…»

Впрочем, выбирать особенно не приходится. Даже такой спорный и неопределённый источник приходится принимать и класть в основу здания олимпийской истории. Ведь лучшего нет. Вот что пишет В. Г. Борухович в приложении к работе, посвящённой творчеству Аполлодора: «При всех своих недостатках «Библиотека» продолжает оставаться для нас единственным сводом мифов, оставленным нам античностью, сохранившим древнейшие варианты мифологической традиции, в том числе и такие, которые не могут быть найдены в других источниках. Ценность её состоит и в том, что она даёт нам представление о содержании ряда утраченных для нас произведений античной литературы, прежде всего эпических поэм, входивших в «эпический цикл» {18, стр. 119 – 120}.

Ну и традиционная справка об истории самой истории. Когда «Библиотека» увидела свет? Естественно, тогда же, когда и практически все другие античные произведения – в 16-м веке.

Издана «Библиотека» была Бенедиктом Эгием в Риме в 1555 г. В его издании греческий текст сопровождался латинским переводом и подробными комментариями. Примечательно, что Эгий не останавливался перед тем, чтобы вставлять в текст дополнения из других источников, когда смысл казался ему недостаточно ясным. Это раздражало многих учёных, но они не переставали использовать Аполлодора для построения своих гипотез.

Новую рукопись, обнаруженную в Оксфорде, использовал для своего издания «Библиотеки» Томас Гэйл, опубликовавший её вместе с мифологическими сочинениями Конона, Партения, Птолемея Гефестиона и Антонина Либерала. Это издание вышло в Париже в 1675 г. {18, стр. 120}.

Завершение в 19-м веке критической работы над текстом «Библиотеки» позволило реконструировать так называемую стемму и определить место и значение каждой имевшейся к тому времени рукописи. Проделавший эту работу Р. Вагнер пришёл к выводу, что архетип ближе всего представлен рукописью Национальной библиотеки в Париже (№ 2722), относящейся к 14-у веку {18, стр. 121}.

Очень любопытен и тот факт, что «Библиотека» Аполлодора стала одной из первых книг русской гражданской печати при Петре I. Это интересно и показательно. Сие было несомненной данью увлечению античной мифологией и античной культурой, характерной для тогдашней Европы. Перевод был выполнен для своего времени довольно точно и с языка оригинала {18, стр. 123}.

В целом же видим, что ни о какой уверенности в данном источнике речи не идёт. Он также взят на веру «за неимением ничего лучшего».

Юлий Африкан – это уже не просто историк, описывающий некоторые события как свершившиеся факты, подобно Пиндару или Вакхилиду. Это хронодог в самом что ни на есть прямом и современном смысле. Так сказать, «тяжёлая артиллерия» исторической мысли Средневековья. Он, вероятно, первым задался мыслью и целью выстроить античные и ранние христианские события на абсолютной оси времени. По крайней мере, именно его труды стали основой для многих последующих вычислений и построений. Он один из титанов истории, которому современные учёные в этой области обязаны своей профессией. До него либо вообще никто не пытался сделать ничего подобного; либо другие вычисления просто до нас не дошли даже в виде слухов. Переоценить значение мыслей Юлия Африкана по поводу олимпийских игр трудно, и в следующих главах станет ясно почему.

Юлий Африкан положил начало сравнительной языческой и христианской хронологии. Считается, что жил он в 3– м веке после Рождества Христова. Особенно он известен как автор одного важного хронологического труда: «Πενταβιβλον χρονολογιχον», который начинается с Сотворения мира и доведён до 221 г. от Рождества Христова. Правда, и здесь не всё гладко. Само сочинение потеряно, остались лишь отрывки. От другого большого и разнообразного по содержанию сборника, под заглавием «Χεστοι», сохранились также одни отрывки. Фрагменты эти любезно были собраны и изданы неким господином Рутом во второй части его «Reliquiae Sacrae».

Таким образом, оригинала фундаментальных творений Юлия Африкана, на которого ссылался Ллойд и на которого продолжают ссылаться современные историки, потрогать или хотя бы просто почитать нельзя. Их нет. Есть только пересказ и интерпретация поздних собирателей древностей.

Всё, что сказано о Юлии Африкане, в равной степени касается и Евсевия Памфила, за одним лишь исключением. Труды Евсевия существуют в довольно полном варианте. Правда, не следует думать, что эти труды, которые мы сегодня лицезреем, были написаны собственноручно рассматриваемым нами автором. Это копии, дошедшие до нас из эпохи Просвещения и позднего Средневековья. Так как в эпоху Просвещения ещё не было копировальной техники, то все копии сделаны тоже вручную людьми. А людям, иногда вольно, иногда невольно, но свойственно допускать ошибки. Важно понимать, что сам Евсевий никогда не видел тех работ, которые сегодня видим мы под его именем. Эти работы сделаны другими людьми, причём тоже неизвестно каким источником пользовавшимися. Насколько точно и добросовестно были выполнены копии, остаётся только гадать. Впрочем, кроме догадок есть и вполне красноречивые факты. Например, сохранилось письмо хорошо нам уже известному епископу Ллойду от другого исторического деятеля, Асафа, непосредственно касающееся нашего предмета обсуждения. Оно невелико и я приведу его полностью:

12 апреля, 1684 года

Милорд,

Я надеюсь, Вы получили моё последнее письмо, которое было направлено две недели назад. Это был ответ на письмо Вашего Преосвященства относительно замысла напечатать Греческий Завет. Если у Вас есть пресс, свободный для новых оттисков книг, которые ранее были напечатаны (чтобы не препятствовать данному проекту, который я полностью одобряю), мне хотелось бы, чтобы Вы отпечатали александрийский (или лучше константинопольский) Хроникон (Chronicon), который имеется в коллекции Скалигера - Хроника Евсевия (Eusebius Chronicon), и обычно цитируемый под названием Chronicon Casaubonianum, поскольку данная копия принадлежала Исааку Касаубону. Другие называют её Fasti Siculi, потому что она была отпечатана с манускрипта, найденного на острове Сицилия. ИЗДАНИЕ, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЕ СКАЛИГЕРУ, ОЧЕНЬ НЕДОБРОТНОЕ И НЕПОЛНОЕ. ТО, КОТОРОЕ ПРИНАДЛЕЖИТ РЕЙДЕРУ НАМНОГО ЛУЧШЕ, НО ОНО ЧРЕЗВЫЧАЙНО РЕДКОЕ И ЕГО СЛОЖНО ПРИОБРЕСТИ ПО РАЗУМНОЙ ЦЕНЕ.

Наиболее любящий слуга Вашего Преосвященства,

В. Асаф

О чём говорит данное письмо. О том, что кроме скалигеровской «очень недоброкачественной и неполной», но дешёвой версии была ещё одна, существенно лучше. Но по причине экономии средств она не была использована при составлении хронологии. А потом и выведена из научного оборота вовсе. Так как Ллойд ссылается в основании своей таблицы именно на Скалигера, то это означает очень простую вещь. Олимпийский канон построен на дешёвом и некачественном первоисточнике. А это уже не шутки. Если фантазии какого-нибудь Филострата имеют довольно второстепенное для нас значение и то, видел он античные картины, которые описывал, или выдумал, не имеет решающего значения, то Евсевий – это человек, работавший с цифрами. Его ошибка или ошибочный перевод его трудов способны перевернуть всю существующую историю. Сегодня именно Евсевий считается «дедушкой» нынешней хронологической шкалы. Дело в том, что до Евсевия хронография заключалась в перечислении последовательности (не всегда полной и непрерывной) царей и продолжительности их правления, причём династии разных царств слабо соотносились между собой, что создавало проблемы во временной увязке событий, произошедших в разных странах. Имея доступ к неким архаичным материалам, таким как список ежегодных архонств в Афинах и победителей олимпийских игр, Евсевий, как смог, расположил историю древних государств на одной оси времени. Сами историки не считают «Хронику» Евсевия абсолютно достоверной. Тем не менее, она остаётся для них мощным источником исторических фактов и документов, отражающих мнение оригиналов, которые, увы, уже безвозвратно утеряны.

Теперь о самом авторе. Евсевий был христианским священником. Жил и творил якобы в 3 – 4-м веках нашей эры. После себя оставил, как уже говорилось, мощный хронологический труд, который так и назывался «Хроника». Писал якобы на греческом языке, так как сам был греком. Однако оригинал «Хроники» на греческом языке утерян. Его нет. К счастью, кто-то когда-то перевёл Евсевия почему-то на армянский язык[17]. И это спасло «Хронику» от плачевной участи многих других античных и раннехристианских произведений – гибели во тьме веков. Считается, что перевод был сделан через триста лет после смерти автора. Но не надо торжествовать раньше времени. И этого перевода сегодня тоже нет. Рассказывают, что с того перевода была сделана якобы ещё одна армяноязычная копия. Чуть-чуть позже, ещё через семьсот лет. В 13-м веке. А ещё через четыреста лет её попытались перевести на понятные европейцам языки. Впрочем, неудачно. Ещё в виде отрывков «Хроника» была известна в переводе на латинский язык константинопольского монаха Иеронима. Скалигер имел оба варианта – армянский и латинский. Но, как уже отмечалось, перевести армянский текст ему почему-то не удалось. Это было сделано только через сто пятьдесят лет после его смерти. История с активными переводами и публикациями Евсевия началась только в конце 18-го и начале 19-го веков. Нам дальнейшая судьба «армянского Евсевия», в разрезе олимпийской истории, неинтересна, так как случилась она уже после канонизации сегодня принятой хронологии, т.е. уже после того, как Скалигер канонизировал дату начала олимпиад, а Ллойд со ссылкой на него составил и опубликовал свои таблицы. Т.е. все последующие события – новые переводы Евсевия, открытие новых списков, публикации конкурирующих версий и т.д. никак не повлияли на хронологические изыскания, важные для нас. В основе современной хронологии олимпизма лежит версия именно Скалигера – отрывочная, неполная и некачественная латинская версия монаха Иеронима в недобротном переводе неизвестного автора.

Считается, что Евсевий составил свой труд на основе работы Юлия Африкана, вероятно даже никак не переработав и не дополнив этот труд. Хотя сам Евсевий на Африкана нигде ни разу не сослался. Это обстоятельство было замечено ещё Скалигером. Так или иначе, расчёты интересующих нас дат, взятые за основу Скалигером, были выполнены одним из этих двух архаичных священников на основе довольно абстрактных рассуждений религиозного характера (мы детальнее рассмотрим их ниже) и прежде чем попасть в руки Скалигера, непонятно как, где и кем полторы тысячи лет хранились и многократно переписывались.

Гесиод считается одним из наиболее уважаемых древних авторов. Он якобы тот один из немногих, кто писал сам, а не собирал плоды работы других. Он также один из самых древних первоисточников. На него ссылаются и опираются многие. Творил одновременно с Гомером и даже был с ним якобы знаком. Учёные поговаривают, что Гесиод даже соревновался с Гомером лично на спортивных соревнованиях (со слепцом?!) Иные даже провозглашают Гесиода одним из авторов тех мифов древней Греции, которые мы все хорошо помним со школьной скамьи в изложении уже более поздних его интерпретаторов. А это, надо сказать, серьёзная заявка. Человек, создающий мифы, – создаёт историю, а попутно и формирует мировоззрение толпы на многие годы и даже века вперёд. Гесиод в этом плане практически сам бог. Если то, что говорят о нём, правда, хотя бы частично, то он заслуживает самого полного уважения.

В Гесиоде хорошо всё, кроме дат его жизни. Он имел неосторожность родиться в те века, когда никто не утруждал себя записью интересных сведений. Его друг и современник Гомер пел песни, которые никто не записывал, а Гесиод сочинял мифы, которые также веками (!) передавались из уст в уста. Что такое передача из уст в уста большого и сложного текста с родословными, царями, делами, катаклизмами, войнами, походами и т.д. на протяжении сотен лет, я думаю, долго объяснять не стоит. Даже небольшая информация может быть искажена до неузнаваемости. Что говорить о целой философии. Ллойд знал Гесиода, поэтому и мы будем рассматривать его произведения, но предварительно отметив для себя, что фигура этого автора не менее былинна, чем персонажи его мифов. Ничего большего о нём уже никто не скажет.

Ллойд ссылается и на Овидия. Овидий был прекрасным римским поэтом, написавшим некогда весомый многотомный труд «Метаморфозы». В этом труде он излагает в сказочной манере многие исторические события. Он подобен баснописцу в своём творческом порыве. Говорит иносказаниями. Освещает развитие Древнего мира от начала времён, хаоса и зарождения вселенной до превращения Юлия Цезаря в звезду. Собственно об играх он нам ничего нового не сообщает. Только подтверждает мнение отцов олимпийской историографии Пиндара и Вакхилида об основании пифийских соревнований Аполлоном. Свой труд якобы он то сжигал, то снова переписывал. Так или иначе, ссылаться на Овидия в качестве источника всё равно, что ссылаться на сказку Пушкина о царе Салтане. Где там ложь, а где намёк, а где молодцам урок, понять непросто. В «Метаморфозах» люди превращаются в животных, животные – в растения, растения – в звёзды и т.д. Вполне возможно, что за всем этим скрывается какая-то реальная историческая подоплёка, но где она начинается и где кончается, что есть, правда в словах Овидия, а что вымысел, нам сказать сегодня уже непросто. Впрочем, ещё раз скажу, что, в любом случае, играм Овидий уделил не слишком много внимания. Вот, например, строки о зарождении пифиад:

Бог, напрягающий лук, он ранее это оружье
Против лишь ланей одних направлял да коз быстроногих,
Тысячу выпустив стрел и почти что колчан свой исчерпав,
Смерти предал его, и яд из ран заструился.

И чтобы славы о том не разрушило время, старея,
Установил он тогда состязанья, священные игры,
Звали Пифийскими их по имени павшего змея.
Ежели юноша там побеждал в борьбе, или в беге,
Или в ристанье, за то получал он дубовые листья:

(Овидий, Метаморфозы, строки 441-449)

Ничего нового. Игры основаны когда-то давно богом. Точка. С этим источником тоже понятно.

Продолжая список интересных нам источников, нельзя обойти молчанием и полулегендарного Тимея – сицилийского историка, который якобы первым ввёл счёт лет по олимпиадам. Примечательно, что именно этот автор впервые сделал входными данными в свою хронологию список олимпийских победителей. И, как считается, именно на его творчество опирались и Юлий Африкан, а, следовательно, и Евсевий. У Ллойда Тимея в списке источников нет. Он его, похоже, вообще не знает. Поэтому я привожу Тимея просто в дополнение, чтобы читатель смог создать наиболее полную картину ситуации вокруг истории олимпиад. Строго говоря, Тимей не повлиял на современный олимпийский миф по причине, обозначенной выше. Во времена Ллойда он был неизвестен или известен столь мало, что Ллойд его даже не упомянул. Сегодня этого специалиста-историка знают существенно лучше. Он, как нас учат в школе, был древний грек. Жил около 356 – 260 гг. до н. э. По древнегречески писался как Τιμαιος. Папой его был некто Андромах – основатель города Тавромения. Автор ряда сочинений, из которых наиболее значительное «История» (в 38 или 43 книгах) «История» (Ιστοριαι) – главный источник не только по истории Сицилии в древности, но и вообще Италии и Греции. Надо ли лишний раз говорить, что «История» Тимея целиком до нас не дошла, а сохранились лишь её отрывки, благодаря ссылкам и цитатам древних. Эти отрывки сегодня собраны в издании K. Miiller, «Fragmenta Historicorum Graecorum» (тома I и IV). Поэтому, большего, чем мы узнаем от Диодора и Плутарха, опиравшихся на Тимея в своих работах и, вероятно, в отличие от нас, видевших его труд целиком, мы от Тимея уже не узнаем. Его труды остались только в ссылках этих авторов.

Страбон, если поверить историкам, жил примерно во времена Христа. Написал много трудов по истории и географии. Но до нас дошли только его географические книги, которые так и назывались Γεογραφιχα. Более того, вышел в свет труд Страбона, по-видимому, уже после его смерти, без последней авторской редакции {1, стр. 8}. Страбон ссылается на впечатляющее количество авторов, сегодня практически уже неизвестных, авторов, чьи произведения канули в Лету без следа. Современные комментаторы благодарят Страбона уже хотя бы за то, что он называет имена античных географов и историков, показывая, как их было много. Тем паче оказывается, большею частью из того, что дошло до нас из времени эллинизма, мы обязаны именно Страбону. Однако, как признают историки, грандиозная задача, поставленная перед собой этим учёным, оказалась ему не по плечу {1, стр. 11}. Почему, станет понятным из приведённых ниже данных.

Рукописи Страбона появляются в Европе в 15-м веке после тысячелетней безвестности (примерно в 6-м веке они куда-то исчезают). Первую рукопись обнародовал в Венеции в 1423 году Джованни Ауриспа, а через двенадцать лет появилось ещё несколько копий страбоновской «Географии», которые нанесли удар по считавшемуся тогда самым авторитетным взгляду на географию Птолемея. В конце 15-го века «География» была впервые напечатана в латинском переводе, а первое греческое издание появилось только в 16-м веке. Оригинал якобы конца 14-го века содержит большие пропуски и дефекты в седьмой книге, кстати, наиболее интересной для нашего вопроса.

В целом же, считается, что книги Страбона дошли до нас в хорошем объёме и состоянии, что бывает нечасто. Однако чтение этих трудов вызывает, мягко говоря, странное чувство. С одной стороны, автор стремится к абсолютной научности и беспристрастности, что для нас, безусловно, хорошо, но, с другой стороны, именно это стремление и делает его труд очень противоречивым. Приводя, нередко целыми страницами, выписки из разных источников, Страбон вдруг после этого объявляет нам, что всё, о чём он только что писал, никуда не годится и доверять этому материалу ни в коем случае не следует.

С первой по последнюю страницу своих географических изысканий Страбон спорит то с самим собою, то со своими коллегами – современниками, то с коллегами из давно минувших эпох, труды которых он использует. Некоторых он обвиняет в невежестве, некоторых в неаккуратности, некоторых в стремлении сделать географию инструментом местной политики. Например, при обсуждении местоположения такого важнейшего для олимпийской истории города как Пилос (именно в этом городе якобы Геракла и посетила идея основать олимпиады) Страбон перечисляет дошедшие до него версии. Оказывается, что в те времена многие народы приписывали (и, причём, с предоставлением неких доказательств) славу этого города своей столице. Наиболее вероятными претендентами на звание «того самого» Пилоса Страбон считает три довольно сильно удалённых друг от друга города. Это говорит о том, что сам он точно НЕ ЗНАЕТ, где находился центр олимпизма и разворачивались связанные с походами Геракла и описанные Пиндаром события. Доказательный аппарат Страбона зиждется на ДОВЕРИИ или НЕДОВЕРИИ тому или иному автору. Например, Страбон доверяет Гомеру, который, кстати, является для него главным информатором по древней географии. Так вот, Гомеру Страбон доверяет лишь потому, что исходит из принципа «нельзя не доверять тому, кого знаешь с детства. Правильным считается то, что общепринято». Сведения, противоречащие Гомеру, Страбон априори считает ложными. Это можно лишь с натяжкой назвать научным подходом. Тем более, что самого Гомера Страбон понимает с трудом. Он очень много текста посвящает обсуждению именно интерпретации того, что сказал Гомер, попытке понять, что тот имел в виду, когда писал то-то и то-то.

Вот лишь один пример из представленных на страницах «Географии» сомнений учёного Страбона. Говоря о некой области Арене, упомянутой Гомером, Страбон пишет: «Так как Арену нигде не удалось с уверенностью отыскать, то предполагают, что она находилась, скорее всего, здесь…» В качестве ЕДИНСТВЕННОГО доказательства достоверности этой смелой догадки приводится строка поэта: «Есть в Миниесе река, и впадает она в шумное море близ Арены» {1, стр. 216}. Но по такому указанию Ареной можно назвать любую область, где есть река, впадающая в море. Вывод: доказательная база Страбона оставляет желать лучшего.

Собственно олимпийские игры Страбон описывает вскользь и сухо, ничего существенного к нашим знаниям не прибавляя. Саму же Олимпию представляет так скупо, что современные историки не смогли удержаться от комментария по этому поводу и написали: «В Коринфе он осматривал развалины и части города, поднимался на Акрокоринф, однако ни в Олимпии, ни в Афинах Страбон, видимо, не был» {1, стр. 7}. Рассуждения историков понятны. Так подробно описывавший разного рода рудники, обычаи далёких народов, красоты и особенности климата самых разных мест ойкумены писатель вдруг уделяет всего несколько строк такому великолепию как Олимпия, олимпийский храм и священные игры.

Это странно. Во-первых, считается, что Олимпия находилась практически в сердце Греции и, побывав в Элладе, занимаясь написанием претенциозного географического труда, не проехать через Олимпию, лежащую между такими знаменитыми городами как Афины и Спарта и совсем недалеко от Коринфа, было сложно. А во-вторых, олимпийские игры играли тогда ещё существенную роль в жизни греков, а храмы якобы ломились от богатств, статуй, приношений и т.д. Павсаний, например, взахлёб описывает всё это великолепие, уделяя Олимпии существенную часть своего труда. Страбон к играм, по всей видимости, равнодушен. И что бы ни было тому причиной, для нас Страбон не сильно информативен. Страбон – источник скудный и шаткий.

Плутарх был греком времён римского господства. Жил он якобы около 47 – 120 годов н.э. Прославился тем, что составлял сравнительные жизнеописания выдающихся исторических деятелей Греции и Рима. Впрочем, собственно история не была его целью. Он нигде не вводит точных дат и довольствуется моральной стороной любого исторического события или персонажа. В качестве поставщика информации о прошлом может рассматриваться только с очень большими оговорками. Плутарха часто упрекают в фантазиях и полной неразборчивости к источникам. Например, Плутарх утверждает, что в битвах древности участвовали армии в миллионы человек. Историки сами занесли данного автора в «чёрный список» ненадёжных писателей, причислив его не к учёным древности, а к литераторам. Впрочем, сам Плутарх (кстати, не отрицая ненадёжности своих знаний), тоже недоволен коллегами. В частности, он очень нелицеприятно отзывается о Геродоте, обвиняя его в искажении истории.

Но как бы то ни было, по поводу олимпиад и олимпийских игр Плутарх пишет вскользь, упоминая их постольку, поскольку игры касались его героев, не привнося, с точки зрения информативности, ничего для нас нового. Все им перечисленные «олимпийские» имена и события мы уже имели возможность почерпнуть из работ других авторов.

Завершая краткий обзор первоисточников по истории олимпийских игр[18] нельзя не упомянуть и о таком ярком персонаже, как спартанский царь и законодатель Ликург. Строго говоря, сам Ликург не обогатил наших знаний по данному вопросу, и в этом смысле первоисточником не является. Но напомню, что именно его имя предстаёт на страницах учебников краеугольным камнем в расчёте хронологии, а именно, основной даты – даты первых олимпийских игр. Именно к этому царю, согласно приведённой в начале нашей книги канонической версии, отправился элеец Ифит со своей идеей всеобщих спортивных состязаний и перемирия на время их проведения. Так, может, Ликург действительно удобная реперная точка? Может быть, ко времени его жизни вопреки (как будет показано ниже) всеобщему мнению древних авторов «пришвартовались» историки потому, что оно очень хорошо известно и рассчитано? Пусть не совсем верное, но зато строго доказуемое. Ан нет. И тут нас ждёт разочарование. Эратосфен, Аристотель, Ксенофонт и Аполлодор дают нам разные эпохи жизни этого знаменитого царя. Причём, что интересно, ни один из них не знает этой даты априори. Все они вычисляют время Ликурга. И снова в качестве аргументов видим абстрактные рассуждения общефилософского плана. Упоминавшийся нами Тимей вообще раздвоил Ликурга на два времени, приписав им одинаковые деяния. Это очень элегантный способ решить хронологическую головоломку, не раз хорошо себя зарекомендовавший в господствующей исторической концепции. Если один и тот же персонаж фигурирует в существенно разных эпохах, и с этим ничего нельзя поделать, – сделайте из него двух разных героев, и дело с концом. Проблема решена. Раз уж есть два Геракла, два Диониса, то пусть будет и пара Ликургов. Бумага всё стерпит. Ведь совместить между собою сведения, что Ликург лично знал Гомера (примерно 6-й век до н.э.), основал олимпийские игры в 834 году до н.э. и был свидетелем возвращения Гераклидов (11-й век до н.э.) очень непросто. 500 лет активной политической деятельности слишком много для одного царя. Могут не поверить. Поэтому не стоит серьёзно относиться к такого рода доказательствам наших уважаемых историков как «время Ликурга». Оно им неизвестно. 9-й век до нашей эры – лишь один из нескольких довольно спорных вариантов.

Какой вывод можно сделать из анализа имеющихся первоисточников? Вывод довольно очевидный. Мы вынуждены констатировать, что твёрдых фактов, определяющих хронологию олимпийских игр, у современных историков попросту нет. Все первоисточники очень спорные и зыбкие. Они зачастую оспариваются самими же историками. Причём, такая ситуация существует с древнейших времён. Система доказательств представляет собою порочный круг. Недоказанное доказывается недоказанным. Никаких абсолютных хронологических данных, извлечённых из письменного наследия далёкого прошлого, нам не предоставляется. Только лишь умозрительные гипотезы.

Не всё в порядке и с собственно текстами. Очень важно понимать, что и нехронологическая информация, так привычная нам сегодня, во многом также плод размышлений и умственных построений современных переводчиков. В большинстве старых документов ключевые имена и названия местностей стёрты или попорчены. С такой ситуацией мы сталкиваемся и у Пиндара, и у Павсания, и у Вакхилида. Имена собственные вписываются интерпретаторами, исходя из их личных представлений о том, что должно было бы стоять на этом месте. Переводчики, как правило, выполняют функцию редакторов текстов, что в корне неверно и недопустимо. Ряд примеров сказанному будет приведён ниже. Слава богу ещё, что добросовестные переводчики при этом делают сноски или ставят специальные опознавательные знаки, показывающие, что место переведено ненадёжно или может быть истолковано двояко. Но все ли добросовестны? Цифры, разбросанные по античным текстам, спорны и разными переводчиками зачастую толкуются по-разному. Первые же попытки объединить имеющийся массив данных в одну стройную картину наткнулись на серьёзные трудности. Ещё Фотий Византиец, попытавшийся подступиться к проблеме олимпийской хронологии и пытавшийся использовать список олимпийских победителей как стержень этой хронологии, писал: «…даже те из них (писавших об олимпиадах – авт.), кто внушает доверие, противоречат сами себе…»

Это приводит к неутешительному заключению о том, что доверять слепо сведениям, дошедшим до нас от античных авторов, тем более «имевшим счастье» быть обработанными современными историками, нельзя. Ситуацию, которая царит в их епархии, можно охарактеризовать только как «полный бардак». В результате получается курьёз. Ллойд считается достоверным, а источники, опираясь на которые он писал, – нет.

Возмутительно при этом не то, что предки не оставили нам достоверной хронологии своего пребывания на этой земле. Вовсе нет. Ну не оставили, так не оставили. В конце концов, это их право. Возмутительно то, что прекрасно это осознавая, современные писатели продолжают нам подсовывать придуманную историю с категорическими заключениями типа «бесспорно», «достоверно»; «несомненно» и т.д. А это уже чревато серьёзными последствиями для нас. Ведь на неправильной информации о прошлом нельзя сделать верные выводы о том, как следует себя вести в будущем.

Хотя если вникнуть в проблему поглубже, то становится понятным, что видимое благополучие в науке о прошлом – это лишь фантик для дилетантов. Во внутренней дискуссии, т.е. в общении между собой, историки честнее друг перед другом. Они осознают непрочность фундамента своих доказательств и довольно скептически относятся к своим первобытным и средневековым коллегам, честно наделяя их более адекватными ярлыками «сомнительный», «спорный», «условно достоверный». Примеры тому мы видели в обзоре выше.

Что же означает штамп «сомнительный источник», расставленный современными специалистами на старинных документах? Оказывается, всё очень просто. Сомнительными признаются источники, не отвечающие сегодняшним представлениям об олимпиадах. А так как практически все главные источники имеют с современным взглядом расхождения, иногда очень существенные, то все они и признаются сомнительными. Но ведь именно из этих источников нынешняя концепция и выкристаллизовалась. Других мостков в прошлое у нас просто нет. Но тогда что же это за представление о прошлом, которое смотрит на первоисточники, читает их, не находит себе подтверждение, но продолжает гнуть свою линию? Или сформулируем задачу так: возможно ли ещё раз перечитать все данные, обобщить их, проанализировать и сделать выводы, не противоречащие тому, что написано? Давайте посмотрим.

Вернёмся к нашим главным вопросам. Попробуем разобраться в том Что такое игры, Где они происходили и Когда. Начнём с первого вопроса – Что?

Давайте спросим у любого ребёнка сегодня: «Что такое олимпиада»? Практически каждый без труда ответит, что это соревнования. Кто-то скажет всемирные спортивные, кто-то школьные математические. Но мало кто скажет, что олимпиады – это деления на шкале времени. И это грустно, ведь именно временные отрезки и есть изначальная суть олимпиад. Забытая суть. Олимпиады не создавались для игр. Игры были созданы для олимпиад. У олимпиад было высочайшее священное предназначение. Они упорядочивали время. Они были, возможно, первой успешной попыткой человечества зафиксировать прошлое. Осознать свою историю. Обобщить опыт предыдущих поколений. Именно олимпийская шкала времени легла в основу нами используемой сегодня хронологии. Корректно или нет – отдельный разговор. Мы затронем эту тему в следующих главах. Но сейчас лишь отметим, что с играми или без них, но олимпиады – это вехи нашей хронологии, ступеньки, по которым можно спуститься в прошлое. Итак, обо всём по порядку.

Сразу сформулирую свою мысль. Олимпийские игры – это не название игр в деревне Олимпии. Олимпийские игры – это название ВСЕХ священных игр, отмечавших вехи текущей олимпиады. Проходили они, видимо, и в Олимпии в том числе. Олимпиада – это четырёхлетний цикл, введённый Гераклом для упорядочения времени и удобства воспоминаний о прошлом. На самом деле, как это может ни показаться странным, я ничего не вымыслил в этом утверждении. Эта мысль совершенно прямо и недвусмысленно следует из записок очевидцев, и даже для Ллойда это было само собою разумеющимся делом. Книга Ллойда называется «Хронология олимпиад». Открыв её, мы видим описание игр в Немее, на Истме, в Олимпии и в Дельфах. Сам Ллойд прямо заявляет в предисловии, что это всё названия олимпийских игр. Не делит игры по «святости» и Пиндар. Разделение од на олимпийские, немейские, пифийские и истмийские – это уже плод труда позднейших систематизаторов. Очевидно, что Пиндар все эти игры считал олимпийскими, описывая их вперемежку и называя все священными, т.е. божественными. Сегодня произошла путаница, то ли вольная, то ли невольная, и название «олимпийские игры» устоялось только за одним из видов состязаний. Более того, само понятие олимпиада и олимпийские игры слились воедино, что в корне неверно. Всё это потянуло за собою целую череду недоразумений, как в истории, так и в её основополагающей части – хронологии. А теперь по порядку.

Историю олимпиад невозможно представить без былин. Возникновение священных игр относится к далёкому мифическому прошлому. Они к нам пришли из той тьмы веков, когда ещё письменности или не было вовсе или она была крайне редким явлением. Поэтому о том, как всё начиналось, многим поколениям землян приходилось не читать, а слушать. Древние греки создали множество прекрасных легенд, рассказывающих о том, как появились игры, да, впрочем, и не только игры, как появилось абсолютно всё, что они видели вокруг себя. Мифы в те ужасно далёкие от нас времена были наиболее популярной формой сохранения морали и истории для будущих поколений. Как правило, на первых порах мифы были устными сказками, т.е. передавались из уст в уста якобы многие столетия и даже тысячелетия.

Сегодня считается, что античная мифография развивалась так. Сначала были незапамятные времена, когда наши полудикие предки, будучи не в силах осознать окружающий их мир во всём его многообразии и сложности, приписывали всему сущему божественную природу. За каждое явление, за каждое событие, за каждое «что угодно» отвечало некоторое божество. Люди были в те времена тёмные, а следовательно, и их вера была очень и очень сказочно наивной. Верили во всякую ерунду и чудеса. Вершиной мифотворчества были работы Гесиода и Гомера. С течением времени люди умнели, начинали мыслить критически, развивалась аналитика. Новые поколения стали относиться к вере предков со скептицизмом. Появились такие писатели как беспристрастный «собиратель» Аполлодор, зафиксировавший на бумаге дошедшие до него из глубины веков предания, а потом и ироничный скептик Диодор, высмеивавший эти басни. Примечательно, что в далёком прошлом хронология либо совсем не отражалась, либо отражалась в текстах очень и очень условно. Понять её сегодня крайне трудно. А вот в более поздние эпохи всё встало на свои места. События приобрели стройность во времени, и такие авторы как Юлий Африкан и Евсевий Памфил расставили всё «по полкам». Олимпиады, как считается, не стали исключением в этом якобы естественном «поступательном развитии исторической науки». Олимпиады прошли этот путь в полной мере, и для них всё тоже начиналось с мифа. Так что нам, в попытке узнать истоки олимпиад, не избежать знакомства с ним. С мифом мы обязательно познакомимся прямо сейчас, но отметим для начала лишь то обстоятельство, что сказочный оттенок рассказы и повести приобретают, скорее, удаляясь от оригинала события. И чем дальше отстоит писатель от своих героев, тем герои более сказочны, а повествование более расплывчато, тем больше накапливается версий и точек зрения на то, что случилось. Поэтому совсем не факт, что если мы видим перед собою какую-нибудь небылицу, то, значит, она написана в глубокой древности непросвещённым первобытным автором. Она могла быть с тем же успехом написана и в позднюю эпоху, когда очевидцы описываемого исторического эпизода уже поумирали, и реалистичная суть произошедшего подзабылась да подзапуталась. Здесь как раз уместно вспомнить, что все мифы древней Греции едва-едва начинают появляться на свет и на суд весьма малочисленных читателей только в 15 – 16-м веках.

Итак, что же нам рассказывают мифы?

Одной из древнейших является легенда о Пелопе, которую упоминают Овидий в своих «Метаморфозах» и Пиндар в своей «Оде Гиерону Сиракузскому». Если совсем кратко, то по этой легенде некто Пелоп, беженец-переселенец, обосновался на юге Греции после падения под ударами врагов своего родного города, влюбился в дочь местного царя Эномая, убил его во время скачек (подстроил крушение колесницы) и сам стал царём. В честь своей победы этот Пелоп и устроил в Олимпии спортивный праздник, который решил повторять раз в четыре года на могиле своих предшественников, других женихов дочери Эномая (а их было 13), бывших не столь удачливыми, как он, и погибших от рук этого царя. У Пиндара Пелоп – житель небес. Его к себе забрал Зевс на небеса. Люди искали, но не нашли Пелопа среди живых. Завистники говорили, что он погиб мучительной смертью, растерзанный врагами. Но он на самом деле не погиб, а пировал с богами на небе в это время. Его же отец, Тантал, украл у богов нектар и амброзию с бессмертием и подарил верным ему смертным людям. За это боги разозлились и вернули на некоторое время Пелопа к житию среди смертных. Пелоп влюбился в Гипподамию, дочь Эномая, убил на скачках царя, женился, основав династию великих царей, блистающих своей мощью, и снова отошёл к богам. Святилище Пелопа основано было у реки Алфей, куда стекались несчётные странники со всего света, чтобы помолиться у его алтаря, а слава о Пелопе с этой могилы «озирала весь мир».

Другие легенды утверждают, что в Олимпии около могилы Крона, отца Зевса, состоялись соревнования по бегу. И будто бы их организовал сам Зевс, который таким образом отпраздновал победу над своим отцом, сделавшую его властелином мира. Эту информацию в виде «дошедшего до него слуха» доносит, в свою очередь, до нас Павсаний.

Но, пожалуй, самой популярной в древности была легенда, о которой упоминает в своих песнях в честь победителей олимпийских игр всё тот же Пиндар. По этой легенде игры основал сын Зевса Геракл на берегу реки Алфей, на месте победы над Авгием, царём Элиды [Пиндар, олимпийские оды 3 и 10]. С большим войском Геракл вторгся в Элиду, победил в кровопролитной битве армию Авгия и убил его самого. После победы Геракл собрал войско и всю добычу у города Писы, принёс жертвы олимпийским богам и учредил олимпийские игры, которые проводились с тех пор каждые четыре года на священной равнине, обсаженной самим Гераклом оливами. Надо сказать, что первая и третья версии в глазах Пиндара не противоречат друг другу. Он приводит их обе, ни словом не извиняясь за разночтения. Он совершенно спокойно говорит об основании игр Пелопом, а потом об основании священных игр Гераклом у Пелопова холма. Пелоповы и Геракловы игры у Пиндара слились в конце концов воедино. В этом смысле Пелоп и Геракл – соучредители первых игр[19]. Впрочем, практически все главные древние авторы едины во мнении, что игры основал именно Геракл. Не исключено, что Пелоп был тем божеством, ради которого игры и устроились. Ведь Пиндар ясно говорит о том, что слава о Пелопе озарила весь мир и несчётные паломники стекались к его могиле. Т.е. он был божеством мирового масштаба, а значит, олимпийцем. По поводу же Зевса как отца олимпиад, всё тоже понятно и естественно. Геракл был любимым сыном Зевса и практически всё, что делал Геракл, приписывалось его отцу и небесному покровителю. Геракл даже однажды чуть не погиб в шторм, когда Зевс заснул и потерял контроль над ситуацией, оставив своего любимца без высочайшего покровительства. И только проснувшись и увидев бедственное положение сына, бросился на помощь, еле-еле успев уберечь того от смерти. После этого случая у Гипноса – бога сна – даже были проблемы из-за того, что тот овладел Зевсом в неподходящий, острый момент. Скорее всего, эти три легенды – суть одна и та же история, рассказанная чуть-чуть в разных вариантах.

Так говорят мифы.

В научной концепции сегодня, как уже отмечалось, понятия олимпиада и олимпийские игры не разделяются. Считается, что олимпиада – это олимпийские игры, а олимпийские игры – это олимпиада.

Мы уже видели классическое определение из современного справочника в первой главе. Повторим, его ещё раз:

«ОЛИМПИАДА – В Древней Греции: промежуток в 4 года между олимпийскими играми. 2. То же, что олимпийские игры [первоначально относящийся к Олимпу, Олимпии]».

Это категоричное утверждение зафиксировано в сотнях книг на всех языках цивилизованного мира. Но как оно сформировалось? Найдены ли современные достоверные методы суждения о сущности изучаемого предмета? Оказывается, нет. Не найдены. Продвинулось ли наше знание в данном вопросе за последние пару сотен лет? Ни на сантиметр. Никаких иных источников информации сверх тех, что предоставляют нам именно мифы, современная история в изучении начала олимпиад не использует. Это очень важно понимать. Главным информатором по делу о зарождении олимпиад остаётся Пиндар. Кое-какие штрихи добавляют другие перечисленные выше авторы, но в целом, если присмотреться, они в той или иной степени вторят Пиндару, пересказывая именно им предложенную версию. Таким образом, сегодняшняя «научная» версия зарождения олимпиад – это тот же миф, что слушали первобытные дети в незапамятные века ещё дописьменной античности.

Но в точности ли тот? Это самый интересный вопрос. Давайте попробуем разобраться хотя бы на доступном для нашего анализа отрезке времени, как менялась информация, дошедшая к нам из глубин прошлого, прежде чем быть зафиксированной в нашем сознании и предстать на страницах официальных учебников. И если мы хотим ответить на поставленный вопрос, то придётся опуститься в прошлое настолько, насколько это возможно, туда, где искажения меньше. Читать современные книги бессмысленно. Мы не можем слепо доверять современным интерпретаторам. Они взяли на себя груз забот по редактированию первоисточников и истолковывают их весьма вольно. Получается что-то вроде детской игры в испорченный телефон. Каждое новое поколение переводчиков и комментаторов вносит свои «поправки» и «уточнения», несколько искажая исходную информацию. С годами, а теперь уже и с веками, такие искажения накапливаются, преобразуя исходный текст до неузнаваемости. Очевидно, что чем старее источник, тем, по-видимому, он менее искажён. Ллойд более информативен, чем современный нам писатель, Пиндар более информативен, чем Ллойд и т.д. Идеальным было бы прочитать Пиндара, Павсания и других в подлиннике, без промежуточных звеньев. Но, как мы видим, все имеющиеся у нас труды датированы 15 – 16-м веками и миновать таких компиляторов, как Ллойд, нам всё равно не удастся. Слишком много информации, ныне уже утерянной, прошло через его руки. Строго говоря, мы не знаем, были ли древние книги написаны в 16-м веке или являются копиями более старых документов. А если являются копиями, то насколько точными. Ллойд и его команда уже оперировали хронологической шкалой Скалигера, поэтому все события, которые они брали из действительно, похоже, старых источников, они вписывали в эту шкалу, так сказать, «насильно». Хотя сами события, видимо, в большинстве своём остались по сути неизменными. Поэтому давайте попробуем самостоятельно посмотреть на имеющийся у нас материал непредвзятым взглядом. Будет ли открывающаяся картина соответствовать той, что господствует сегодня в исторической науке. При чтении оригиналов мы также должны руководствоваться принципом «доверяй, но проверяй». Особенно когда дело касается вычислений. К счастью, во многих случаях средневековые авторы не скрывают своих алгоритмов, давая нам возможность их понять и проверить.

Попробуем на секунду принять официальное определение олимпиады. Тогда должно получаться, что если олимпиады и олимпийские игры – суть одно и то же, а главным источником данных является Пиндар, то, значит, у Пиндара эта мысль должна быть как-то отражена. Он тоже должен считать, что олимпиады и олимпийские игры – это соревнования в Олимпии. И здесь нас ждёт первый сюрприз. Этой мысли у Пиндара нет. Пиндар ясно говорит об основании пятилетия торжеств, включающих в себя игры в четырёх разных местах. Это он и называет ОЛИМПИАДОЙ.

Вот один из многочисленных примеров:

Русский перевод.

«Тимосфен, судьба вверила твою семью в руки Зевсу – прародителю, который сделал тебя в Немее знаменитым, а Алкимедонта (твоего брата – авт.) у могильного холма Крона олимпийскими победителями».

Видим, что Пиндар совершенно естественно, в одном и том же предложении, переходит от игры в Немее к игре у могилы Крона (т.е. в Олимпии), считая их равновеликими и олимпийскими, т.е. играми, которым покровительствует, сам Зевс Олимпиец, а обоих братьев, победивших и в Немее и в Олимпии, олимпийскими чемпионами.

В своей оде Ферону Акрагантскому, в так называемой песне «Острова блаженных» в строфе 3-а, Пиндар прославляет олимпийского чемпиона, победившего в скачках в Олимпии, у Пифона (т.е. в Дельфах) и на Истме. В Олимпии сын Энесидама (которого воспевает Пиндар) победил сам, а в остальных скачках в паре со своим братом. Пиндар не разделяет эти соревнования по значимости. Он перечисляет все победы воспеваемого олимпийского чемпиона вне зависимости от того, где они одержаны. Такое перечисление традиционно для Пиндара. Если олимпийских побед было несколько, пусть и в разных городах, то Пиндар перечисляет их все. Это ещё больше убеждает нас в том, что олимпийские игры проводились не только в Олимпии.

«…Отрок – борец, пришёл он от зовущих схваток Немей, счастливый жребий выпал ему от Зевса – не бездольным ловцом выйти из борьбы, след в след Праксидаманту, отцу его отца, единокровному своему. ОЛИМПИЙСКИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ Праксидамант стяжал для Эакидов венок АЛФЕИСКИХ ветвей, пять раз был венчан на ИСТМЕ, трижды – в НЕМЕЕ, и тем вызволил из забвения Соклида, высшего из Агестимаховых сыновей…»

«…Как на мужеском цветущем пиру, повторную чашу я напеню песнями. Муза во славу Лампоновой породы. Счастливая в борьбе, впервые снискала она в НЕМЕЕ лучшую красу ВЕНКОВ ТВОИХ, ЗЕВЕС; а ныне вновь от владыки ИСТМА и пятидесяти Нереид. Лучший в оружии меж сынами, принял победу Филакид. О, если бы и третья об Эгинской земле брызнула возлиянием медовая песнь – ЗЕВСУ ОЛИМПИЙЦУ!»

Таких примеров очень много. Практически в каждой своей песне Пиндар пишет ОДНОВРЕМЕННО о победах в Олимпии, Немее, Дельфах или (и) на Истме. Понять, что он пишет обо всех олимпийских играх одновременно, мешают только названия заголовков: «первая олимпийская ода», «третья немейская ода», «шестая пифийская песня» и т.д. Но как только мы понимаем, что эти названия ввёл НЕ ПИНДАР, а его гораздо более поздние переписчики и толкователи (об этом уже писалось выше), сразу становится очевидной общая божественная (т.е. олимпийская) сущность у всех этих древних праздников, составлявших введённое Гераклом пятилетие торжеств (олимпиаду).

Даже в самих текстах Пиндар чётко разделяет понятия «игры в Олимпии» и «олимпиады» как по контексту, так и по написанию.

Ну, хорошо, скажет кто-то. А что же другие авторы-очевидцы. Вносят ли они ясность в этот вопрос? Да, вносят. И очень убедительно. Совмещать понятия «олимпиада» и «олимпийские игры» начинают только писатели, которые уже НЕ ЗАСТАЛИ игры и писали о них, основываясь на обработке старых документов. Те же, кто ЖИЛ ЕЩЁ ВО ВРЕМЯ ИГР, очень чётко доносят до нас различие в этих терминах.

Например, Павсаний. Мы, как уже говорилось, не знаем, когда он жил. Но когда бы это ни происходило, он жил ещё во времена игр. Он описывает их как современные ему события, пусть и увядающие, но ещё происходящие. Что же он пишет?

Выше мы уже приводили пример текста, говорящего о собственно основании пятилетия празднеств. Здесь же покажем неравнозначность в написании игр в Олимпии и самих олимпиад.

Выше текст, в котором Пиндар говорит о соревнованиях в Олимпии. Олимпия названа в восьмой строке стиха Ολυμπιας. Т.е. это город или местность. Стр. 46 (левая).

Текст, где Пиндар говорит об основании Олимпиад Гераклом. Слово Олимпиада так и написано Ολυμπιαδα. Написание слов Ολυμπιαδα и Ολυμπιας похоже, но всё таки различно, какразличен, очевидно, и смысл. Геракл основал не просто город Олимпию с соревнованиями, как нам преподносят сегодня, а олимпиаду с соревнованиями, т.е. священный хронологический цикл, наполненный празднествами. Никакой привязки исключительно к городу Олимпии из этого текста не следует. Стр. 62 (правая).

А пишет он много, постоянно используя понятие «олимпиада» в хронологическом смысле. У него всё время встречаем такие строки: «…В 48-Ю ОЛИМПИАДУ Дамафонт, сын Панталеонта, возбудил у элейцев подозрение, что он замышляет против них государственный переворот…» или «…Столкновение с Мардонием и мидянами произошло В 75-Ю ОЛИМПИАДУ…», «…Это несчастие с жителями Скоутусы произошло при архонте Фракселеиде, правившем в Афинах. В 102-Ю ОЛИМПИАДУ … во второй год этой олимпиады горсть скоутусцев, уцелевшая благодаря бегству, вновь должна была покинуть город…», «…Гелон, сицилийский тиран, захватил Сиракузы ВО ВТОРОЙ ГОД 72-й ОЛИМПИАДЫ, когда архонтом в Афинах был Гибрилид…», «…Эта победа была одержана мегарцами тогда, когда архонтом в Афинах был Форбас, а архонтом он был всю жизнь, так как должности тогда не были ежегодными, да и элейцы ЕЩЁ ТОГДА НЕ ВЕЛИ СЧЁТ ВРЕМЕНИ ПО ОЛИМПИАДАМ…» и т.д.

Много пишет Павсаний и об играх во время олимпиад: Он, например, рассказывая о победителях в дельфийских играх, пишет: «Что касается атлетов и тех, которые, участвуя в музыкальных состязаниях, не привлекли к себе внимания массы, то я думаю, что о них я рассказывать не буду. Что же касается атлетов, которые оставили после себя какую-то славу, я упоминал о них в своём рассказе об Элиде» {7, стр. 418}. Напомню, что, описывая Элиду, Павсаний преимущественно описывает статуи олимпийских чемпионов, стоявшие в Олимпии. Данный текст говорит о том, что все победители олимпийских игр, вне зависимости о того, где они побеждали, имели право поставить себе статуи (и, вероятно, пользовались этим правом) в Олимпии. Т.е. в Олимпии стоят статуи не только победителей игр в Олимпии. Там запечатлены и многие победители олимпийских игр в других местах.

Когда же Павсаний говорит о собственно священных соревнованиях, то у него часто фигурируют фразы типа – «такой-то атлет в третий год олимпиады победил в беге». Что это означает? А то, что игры проходили в каждый год олимпиады, а не только в граничные годы четырёхлетия.

В общем же видно, что олимпиады были вехами, по которым отмерялись периоды в прошлом и в которые вписывались все события жизни (войны, исходы, катаклизмы, соревнования, правления царей й т.п.). Примечательно, что так же было и в Средневековье. Например, в книге «Жития и поучения святых из Великих Четий миней, собранных всероссийским митрополитом Макарием» читаем: «…поставлен же был великий царь Константин в первое лето 270-е, первой олимпиады, в месяце июне…» Летописец здесь использовал исчисление по олимпиадам, которые уже якобы более тысячи лет не существовали. Это странное решение с его стороны. Во-первых, потому что всё, что связано с «античными культами», в то время якобы, мягко говоря, не приветствовалось церковью. Во– вторых, даже когда исследователь имеет дело со старым источником, он всегда стремится перевести дату в ту временную шкалу, которая используется в его время. Ведь он пишет для своих современников и стремится к тому, чтобы они его поняли. Видимо, на самом деле исчисление по олимпиадам существовало ещё в Средневековье и не противоречило христианским взглядам. Мы ещё вернёмся к этому свидетельству.

Годами, отсчитанными с помощью олимпийской шкалы времени, оперируют и христианские священники Юлий Африкан и Евсевий Памфил.

Вакхилид – ещё один современник игр, согласен с Пиндаром в том, что все игры равноценны. Вот лишь пара примеров из его трудов: «…А из них единому за дела отца и на радость отцу вышний погонщик Зевс дал ИСТМИЙСКОЕ это одоление вслед ИНЫМ ВЕНКАМ (т.е. победами в других местах – авт.), сияющим для него». Т.е. герой оды Вакхилида получил от олимпийца венок олимпионика на истмийских соревнованиях наряду с венками из других мест {4, с. 228}.

Одиннадцатая пифийская песня Вакхилида доносит до нас ещё один сюжет: «Ты, Победа, ЧТИМАЯ ВЫСОЧАЙШИМ ОТЦОМ НА ЗОЛОТОМ ОЛИМПЕ, стоя при Зевсе над смертными и бессмертными, ты решаешь исход их доблестей; милостива к ним будь, дочь длинноволосой реки, правосудного Стикса! Ныне по воле твоей любимый богами Метапонт празднествами полон и шествиями крепких юношей, а поют они ПИФИЙСКОГО ПОБЕДИТЕЛЯ, красавца – сына Фаиска». Т.е. Зевс Олимпиец чтит победу у Пифона (в Дельфах) как высшую победу, а народ встречает празднествами и гуляньями на родине нового чемпиона великой игры – своего земляка.

Подводя итог, можно заключить, что олимпиады и олимпийские игры в прошлом не были тождественными понятиями. Олимпиады означали просто отрезки времени, и не связывались исключительно со спортивными соревнованиями. Игры были лишь частью культа, празднествами, посвящёнными тому или иному событию. Игры могли быть не только спортивными, но и культурными (например, состязанием в риторике, состязанием поэтов или музыкантов). Олимпиады могли существовать и без игр, а игры могли быть и без олимпиад. В то время просто было принято отмечать играми значимые события. Игры устраивались в честь военных побед, в память об умерших царях и героях, друзьях и родственниках. Только у Пиндара упоминается более тридцати местечковых игр, проводимых в небольших областях, городах или сёлах в честь местных героев, местных богов и местных событий. Неудивительно, что в таких играх принимали участие только местные жители, и это резко отличало такие игры от четырёх главных – проводимых в честь главных богов-олимпийцев, имевших всеобщее признание и всеобщее значение. Эти игры и назывались олимпийскими вне зависимости от того, где они проводились[20]. Потому что они устраивались в честь олимпийцев и обозначали олимпийские вехи. Именно поэтому считалось очень почётным для атлета одержать победу во всех четырёх олимпийских соревнованиях, собрав все трофеи (венки из ветвей различных деревьев). Игры в Олимпии, в Дельфах, в Немее и на Истме рассматривались как этапы одного большого турнира. Удивительно, что эта мысль, совершенно чётко проступающая при внимательном прочтении античных авторов, не присутствует в современных учебниках, где говорится только об олимпийских играх в Олимпии, которые и есть якобы суть олимпиады. А олимпийскими эти игры назывались в честь небольшого культового села на Пелопоннесе. По-видимому, не Олимпия дала играм своё название, а игры и храм просто восходят к одному корню: Олимпиос (ολυμπιος). Олимпийский – значит священный, посвящённый Зевсу. Олимпия – Священное место, Зевсово место. Олимпийские игры – священные игры, Зевсовы игры, игры, угодные олимпийцам. Более того, не исключено, что Олимпия не была, так сказать, точкой на карте, конкретным городом или селом. По всей вероятности, Олимпия была целой, довольно обширной областью. Недаром и Пиндар говорит об основании игр Гераклом в долине реки Алфей:

«В Писе мощный сын Зевса собрал полки и добычу. Высочайшему отцу трижды святую выгородил он ограду. На чистом месте отмежевал он Алътис вбитой межой. Окружной равнине положил он быть для отдохновения и пира. Алфейский брод причёл в чести к двенадцати царящим богам, и прозвание Крона дал холму, безымянному при Эномае и только влажному от многих снегов» {Первая олимпиада. Страница 46 строфа 3 с.}.

А Страбон в своей восьмой книге, ссылаясь на Гомера, утверждает, что ранее, во времена Гомера (т.е. уже позже Геракла) все, за немногими исключениями, названия относились к местностям, а не к городам. Так как общины жили очень разрозненно, небольшими, удалёнными друг от друга поселениями и только в позднее время, уже после Персидских войн, стали собираться в компактные города {1, стр. 205-206}. Таким образом, можно предполагать, что и Олимпией в те давние времена называли целую область, часть, а возможно, что и весь Пелопоннес. Ведь недаром, говоря об Олимпии, Пиндар нередко использует термин «Пелопова земля». Ведь именно Пелопоннес назван в честь этого славного бога. Историки 19-го века сузили понятие Олимпия до небольшой славянской деревеньки Сервия, возле которой раскопали один из древних стадионов. Стадион в Греции – находка далеко не уникальная. Стадионов, как и игр, было много. В каждом мало-мальски значимом городке был свой стадион и своя традиция игр. Но только самые значимые из этих игр могли называться олимпийскими. ОЛИМПИЙСКИХ ИГР БЫЛО НЕСКОЛЬКО, А ИМЕННО ПЯТЬ. Они были посвящены богам-олимпийцам и поэтому назывались олимпийскими (т.е. попросту священными), справляясь в течение олимпийского (т.е. священного) четырёхлетия. В каждую олимпиаду проводился целый ряд значимых спортивных и культурных игр. Т.е. каждая олимпиада содержала игры, но не была промежутком времени между играми. Скорее игры были призваны отметить границы и вехи олимпиад, чтобы они не прошли незамеченными.

Мы можем это прочитать у древних авторов, но не можем увидеть в трудах современных. Эта мысль сегодня абсолютно «затёрта». Популярные издания её уже не содержат вовсе. Но даже в тех случаях, когда речь идёт о научных изданиях, переводчики «жалеют» глупого современного читателя, преподнося ему текст не совсем таким, как он есть в оригинале, а таким, как им кажется, он должен правильно выглядеть. Например, во вполне научном гарвардском переводе Пиндара с древнего греческого на современный английский язык стоит текст: «…and he had established the holy judging of the great games together with their FOUR-YEARS festival on the sacred banks of the Alpheos…» По-русски это означает, что «…он установил священный устав великих игр с ЧЕТЫРЁХЛЕТНИМ праздником на священных берегах Алфея…» Однако внимательное прочтение этого места на греческом языке даёт другой текст. Там написано не четырёхлетие, а ПЯТИЛЕТИЕ. Эта ситуация повторяется неоднократно в издании. Современный переводчик, «зная», что игры проходили один раз в четыре года, поправил Пиндара, т.е. ОЧЕВИДЦА игр, заменив «неправильное» «пятилетие» в его тексте на «правильное» «четырёхлетие».

Переводчику кажется, что он сделал хорошее дело – улучшил первоисточник, сделал его понятнее. Но на самом деле он лишил многих людей, которые ему доверились, возможности видеть тот текст, который задумал древний автор. А сколько ещё таких поправок внесли переводчики, возомнившие себя всезнающими, владельцами истины в последней инстанции? Или поставим вопрос по-другому. Насколько можно доверять современным переводчикам? Очевидно, что самой большой правке при переводе подвергались именно и без того немногочисленные фрагменты, содержащие цифры и хронологические указатели.

Один из главных редакторов текстов Пиндара Абрахам Коули (Abraham Cowley), опубликовавший в 1656 году своё видение олимпийских од, очень честно прямо в предисловии сознался в том, что перевод существенно отличается от оригинала. Причиной он назвал дословно то, что «If man should undertake to translate Pindar word for word, it would be thought that one mad-man had translated another». Это ставшее знаменитым утверждение переводится так: «Если кто-то возьмёт на себя смелость перевести Пиндара слово в слово, то можно будет подумать, что один сумасшедший перевёл другого» {25, стр. 33}. Иначе говоря, достоверности от переводчиков, как средневековых, так и современных, ждать не приходится. Они не хотят походить на сумасшедших. Они хотят нравиться академической науке. Они хотят мыслить так, как того от них ждут заказчики. Почитаем ли мы Пиндара в их переводе или почитаем совершенно другой текст, их не волнует.

Теперь об уже упомянутом не раз пятилетии торжеств. Это интересная тема. Слово «пятилетие» не вяжется с понятием «четыре года», которое фигурирует в принятой концепции. Историки это тоже понимают. Возникает напряжение, которое надо снять. В английском переводе неприятное напряжение, как уже отмечалось, снято очень просто. Пятилетие πενταετηριχος просто-напросто без тени смущения перевели как четырёхлетний фестиваль «four-year festival» (см пример выше). В русском переводе, к чести переводчиков, оставили как есть, но сделали сноску для беспокойного читателя, в которой поясняют, что пятилетием греки ошибочно называли четырёхлетие, так как считали обе крайние точки в цикле. Это интересная интерпретация. Давайте допустим, что так оно и было. Но долго ли может существовать подобное убогое представление, даже если кто-то его и допустил однажды. Ну один цикл, ну два. Но затем-то люди должны были понять, что если постоянно считать пять точек в четырёхлетнем цикле, то получится, что один и тот же год регулярно станет учитываться дважды, а одна и та же игра будет постоянно относится к двум разным олимпиадам – предыдущей и последующей. Было бы странно, если бы искушённые в точных науках греки этого не поняли за тысячу сто лет. Есть и попытки истолковать столь неприятный казус с использованием проверенных и любимых историками методов. Например, чтобы не спорить с очевидным, ясно написанным (причём не только у Пиндара, но и у Павсания[21], и у Вакхилида, и у Овидия[22]) словом «πενταετηριχος» историки иногда пишут, что Геракл, мол, действительно установил пятилетний цикл олимпиад, но потом в какой-то момент, по каким-то причинам, кто-то из потомков перешёл на четырёхлетний период празднований и так они (празднования) дошли уже до исторически близких к нам времён. Налицо попытка читать не то, что написано, и выкрутиться из неудобной ситуации. Видимо, что-то не так с этим вопросом. Давайте попробуем разобраться в этом недоразумении сами.

Итак. Мы уже видели, что у Пиндара в стихе стоит слово πενταετηριχος. Это слово состоит из двух частей πεντα – что означает «пять» и ετηριχος, произошедшее от πενταετηριχος – что означает ежегодный, т.е. нечто, происходящее каждый год. Сегодня πενταετηριχος истолковывают для нас как пятилетие. Т.е. нечто, происходившее раз в пять лет. Однако, исходя из точных значений составляющих это слово частей, гораздо вернее, будет перевести это слово как пятисобытие, т.е. период, в который помещены пять ежегодных мероприятий. Это практически дословный перевод ключевого в данном вопросе слова, не требующий никаких дополнительных измышлений по поводу учёта всех крайних точек и объясняющий сразу очень много вещей. При таком переводе всё становится на свои места. Стоит лишь принять концепцию олимпиады, в которой заключены пять игр. Это подтверждает вывод о том, что олимпиада была не промежутком времени в четыре года между двумя играми, а историческим циклом, вехи которого отмечались пятью празднествами. И действительно. Если посмотреть на любую олимпиаду в таблице Ллойда, то мы увидим в ней именно пять НЕ ПЕРЕСЕКАЮЩИХСЯ с другими и НЕ ПОВТОРЯЮЩИХСЯ праздников. Игры в Олимпии, игры в Немее, игры в Дельфах и игры на Истмийском перешейке. Каждая олимпиада действительно состоит из пяти священных (олимпийских) игр! Ллойд, имевший счастье держать в руках многие древние первоисточники, был, видимо, совершенно прав в своих утверждениях, что все пять игр назывались олимпийскими и что все они составляли олимпиаду.

Внутри олимпиады игры размещались примерно так:

Видно, что в каждый год олимпиады проходила, как минимум, одна игра, а середина цикла была отмечена сразу двумя играми: весной и летом 3-го года.

Немейские игры устраивались через два года – во второй и четвёртый годы олимпиад. Первые проводились зимой, вторые – летом.

Календарь того времени, очевидно, был сильно привязан к астрономии. Не имея других часов, кроме тех, что расположились у них над головой, первобытные посматривали на небесный циферблат в ожидании «сигналов точного времени». Древние понимали, что просто разбить год на равные доли, точно кратные дням, у них не получится и потому чтобы избежать «дрейфа» времён года, искали на небе некоторые события, происходящие абсолютно неизменно в одно и то же время каждый год на протяжении, как минимум, веков. Такие события были ими обнаружены, зафиксированы и, конечно, обожествлены. Такими священными моментами календаря были, например, равноденствия, или солнцестояния. Эти божественные знамения, вносившие порядок во время, и отмечались праздниками, которые обозначали наступление каждого нового цикла отсчёта времени, новой вехи истории. Мысль эта довольно очевидно и недвусмысленно проступает из старых текстов. Например, Андре Бернард в своей работе пишет: «Установление дат этих празднований (священных игр – авт.)в соответствии с астрологическими факторами придавало им ещё более сильное религиозное значение» {26, стр. 23}.

Итак, внимательно читая труды древних авторов, можно заключить, что в течение 49 с половиной месяцев (т.е. лунных циклов) отмечалось летнее солнцестояние (пифийский праздник), зимнее солнцестояние (первый немейский праздник), весеннее равноденствие (праздник в Олимпии), снова летнее солнцестояние (второй немейский праздник) и некоторое ночное весеннее событие (вероятно какое-то весеннее полнолуние) в Истме.

Начиналась олимпиада, по-видимому, весной, в полнолуние. Это событие отмечалось торжественно и в честь него устраивался грандиозный священный праздник в Олимпии. Это следует, в частности, из свидетельств таких СОВРЕМЕННИКОВ игр, как Пиндар (третья олимпийская ода) и Павсаний (описание Элиды). Сегодня нам утверждают, что игры в Олимпии проводились летом, между жатвой и сбором урожая, и если и были астрономически привязаны ко времени, то через летнее солнцестояние. Видимо, это утверждение ложное. Игры в Олимпии были привязаны ко времени через весеннее равноденствие и как-то связаны с полнолунием. Более того, игры были связаны с именем Геракла и впоследствии посвящены ему. Но тогда становится понятным и празднование их в весеннее равноденствие. Это один из двух дней рождения Геракла. Напомню, что по Овидию первый день рождения Геракла праздновался в день зимнего солнцеворота (солнцестояния), как и дни рождения Зевса, Аполлона и других календарных богов. Но в то же время, как говорит Феокрит, Гераклу было десять месяцев, когда солнце покидало двенадцатое созвездие Зодиака. Это значит – Алкмена родила его в день весеннего равноденствия, когда италийцы, вавилоняне и другие народы праздновали Новый год. Традиция праздновать оба дня рождения этого сначала героя, а потом бога сохранялась очень долго в Элладе. Это очень напоминает традицию справлять два самых значимых христианских праздника – рождение Христа как человека в зимнее солнцестояние (Рождество) и рождение Христа как бога (Вознесение) в полнолуние после весеннего равноденствия (Пасха).

И тогда становится понятным до того такое туманное место у Пиндара, как определение начала олимпийского цикла. Сегодня, как уже отмечалось, считается (кстати, со ссылкой на Пиндара), что олимпиада начиналась в «первое полнолуние после летнего солнцестояния». Изучение истории появления такой даты приводит нас к французскому учёному Аиму Пуечу (Aime Puech), который в своём предисловии к франкоязычному изданию Пиндара пишет, что «игры были pentaeteris festival, т.е. справлялись каждые четыре года (! – авт.). Дата олимпийских игр была изменчива и определялась 99-месячным циклом (50+49). Игры выпадали поочерёдно на начало или середину цикла, совпадая с полнолунием в месяце парфенон или в месяце аполлон, которые приходились между концом нашего месяца июля и началом месяца сентября» {26, стр. 23}. Напомню, что этот вывод сделан на основе анализа текстов Пиндара. Но, позвольте, у Пиндара в третьей олимпийской оде говорится лишь о том, что в момент, когда Геракл основал игры, было полнолуние и ещё не зацвели деревья в долине священной горы Кронос, которая казалась голой в лучах солнца. В десятой оде он снова возвращается к моменту основания игр, утверждая, что в тот момент, когда игры начинались, гора Кронос была промочена «от многих снегов». Как это совместить с тем, что игры начинались примерно в июле – августе, т.е. максимум через месяц после летнего солнцестояния. Насколько в южной Греции влажно в августе от снегов, и действительно ли там ещё не зацветают в середине лета деревья? Не о весне ли здесь идёт речь? Ведь только про весну справедливо будет сказать, что деревья ЕЩЁ не распустились, а холм стоял ещё влажный от многих снегов (т.е. вероятно от их таяния). Если это так, то речь идёт о каком-то весеннем полнолунии, которое знаменовало собою начало торжеств. Да и Павсаний ясно говорит о начале главного праздника в Олимпии в день весеннего равноденствия.

Действительно, хорошо известна традиция у очень многих европейских и азиатских народов отсчитывать начало нового года именно от этого астрономического события. Более того, начало олимпийского цикла вблизи весеннего равноденствия объясняет одну неприятную странность в олимпийской истории. Она связана с тем, что по свидетельству ряда древних авторов в некоторых истмийских играх было запрещено участвовать гражданам ряда греческих областей. В то же время эти игры признавались величайшими, активно воспевались, и собрать трофеи со всех 4-х праздников (в том числе и с истмийского) считалось огромной славой. Это смущало раньше и смущает до сих пор многих столкнувшихся с данной головоломкой учёных. Однако, как только мы понимаем, что начало олимпийского цикла приходилось не на «сбор винограда», а на ближайший к весеннему равноденствию месяц, всё становится понятным. Апрельские истмийские игры просто каждый четвёртый год (т.е. через раз) совпадали с началом олимпиады и приходились аккурат на игры в Олимпии, которым и было положено Гераклом-учредителем начинать цикл. Получалось, что начало олимпиад отмечалось одновременно в двух местах, а это, видимо, приветствовалось не всеми, так как нарушало однозначность системы празднований. Если бы игры в Олимпии проходили летом, то такого совпадения не происходило бы никогда. Примечательно, что у Ллойда каждая вторая истмийская игра тоже точно совпадает с каждой игрой в Олимпии и началом олимпиады. Похоже, что именно эта игра и не считалась официальной, шла как бы вне зачёта, не считалась. Проясняется и разночтение в вопросе о регулярности истмийских игр. Некоторые утверждают, что игры проводились дважды в олимпиаду, другие считают, что однажды. Компромиссным считается вариант, при котором договорились думать, будто игры проводились и так, и так. Было время – проводились раз в четыре года, но бывали и иные времена – когда каждые два. Судя по дошедшим до нас сведениям, складывается впечатление, что игры эти проводились, может быть, действительно дважды в олимпиаду, но каждый второй раз совпадали с. играми в Олимпии, потому и не признавались великими (не было кворума, все сильнейшие атлеты, или, как минимум, половина таковых, участвовали там). Других совпадений игр в течение олимпиады нет. Этот вопрос не такой мелкий, как может показаться. Мы пришли к полному пониманию наполнения праздниками олимпиады. А это уже существенный шаг вперёд в познании их сути.

Но это меняет кардинальным образом всю хронологическую картину прошлого. Мы поговорим об этом подробнее ниже, а пока попробуем до конца разобраться в главном вопросе этой главы: «Что же тогда такое олимпиада?» Если олимпиада – это не праздник, а время, то какое именно время. Оказывается, что история донесла до нас прямое и очень интересное указание на то, что такое олимпиада.

У Вакхилида в 7-й олимпийской песне встречаем следующий очень интересный фрагмент, относящийся к началу олимпиад:

«Светлое дитя времени и ночи, пятидесятого месяца шестнадцатый день, тебя в Олимпии утвердил … [стёрто имя – авт.] волею Кронида с тяжёлым громом… чтобы право судить меж эллинами быстроту проворных ног и могучесть сильных рук…»

Что означает этот нечастый ни у Пиндара, ни у его современника и конкурента по олимпийским гимнам Вакхилида прямой хронологический указатель? Во-первых, речь идёт об астрономической привязке календаря. Светлое дитя времени и ночи – это Луна. Именно так её и воспринимали древние. Дальше идёт отсчёт месяцев, т.е. полных лунных циклов и ещё добавка в несколько дней. Очень похоже, что это документальное свидетельство связи олимпиад с високосными годами. Может, даже собственно введение в обиход високосов. В самом деле. В простом (не использующем високосы) четырёхлетии 365 х 4 = 1460 дней. В синодическом месяце[23], широко использовавшемся в древнем исчислении, примерно 29,5 дней. Значит, некто, согласно античному автору, утверждая олимпийский устав (кстати, было бы интересно узнать всё-таки, кто это был и почему его имя стёрто) повелел отмечать играми каждый 29,5 х 49 = 1445 + 16 = тысяча четыреста шестьдесят первый день, как начало нового хронологического четырёхлетнего цикла (олимпиады). Но 1461-й полный день получается только в том случае, если в четырёхлетие был добавлен один удлинённый (високосный год).

Итак. Очень вероятно, что четырёхлетний цикл олимпиад был связан с введённым в обращение юлианским календарём, в котором каждый четвёртый год был необычным. Этот год был длиннее, чем предыдущие три, на один день, с целью компенсировать накопившееся за этот период рассогласование астрономического и календарного года, чтобы времена года не «кочевали» по календарю и весна всегда оставалась весной, лето летом и т.д. Примечательно, что эта мысль подтверждается тем, что годами олимпиад были назначены именно високосные годы юлианского календаря, начиная с –776-го. Возможно, такое совпадение не случайно. Его вероятность равна 0,25. Если бы годы олимпиад были бы взяты наугад, то, скорее всего, они не были бы високосными. Это хоть и косвенный, но интересный аргумент.

По поводу начала отсчёта олимпийского цикла уже давно были разночтения. Эти разночтения и разногласия возникли не на пустом месте. Точного указания на день, в который начинала отсчитываться новая олимпиада, до нас не дошло. Июль – это принятое голословно одно из нескольких мнений, впервые высказанное в 1868 году профессором Альфредом фон Гутшмидом, причём с оговоркой. Указанный профессор проделал очень большую работу в попытке ответить на рассматриваемый нами вопрос и пришёл к выводу, что у Евсевия начало олимпиад приходится на 1 января –777 года. Но Гутшмид остался недоволен этой датой. Она противоречила, видимо, уже набравшей силу в его время версии, что олимпиады начинались около летнего солнцестояния. Поэтому он называет даты, отсчитанные от 1 января –777 года (вычисленного им же по материалу, оставленному Евсевием) «фиктивными датами олимпиады», а даты, которые ввёл ПОЗЖЕ монах Иероним, ПЕРЕВОДЯ Евсевия на латынь, назвал «истинными». Истинные даты подразумевали отсчёт от «примерно 1 июля –776 года». Т.е. переводчик Иероним, просто-напросто, подогнал дату первой олимпиады под современные ему представления. Иначе, как можно назвать ПЕРЕВОДОМ изменение даты в тексте-оригинале или, тем паче, введение даты, которой там нет?

Мы видим, что прямых указаний на день начала олимпиад нет ни в одном из дошедших до нас творений древних авторов, а косвенные данные позволяют нам обоснованно предположить, что это была полная луна возле весеннего равноденствия.

Игры были обозначениями главных астрономических событий внутри олимпиады. Наподобие праздника Новый год сегодня. Не было бы праздника, незаметно менялась бы дата. Кто-то пропустил бы. Часы дали бы сбой. Поэтому священные дни года в древности, видимо, и отмечались столь пышно, чтобы стать всем известными, лучше запомниться, и чтобы было удобно к ним привязывать менее яркие события повседневной политической, экономической и военной жизни. Игры были священными, т.е. олимпийскими. Посвящались они святым – олимпийцам, а места, где они происходили, были священными, т.е. олимпиями. В главное святилище – Олимпию, воздвигнутую Гераклом в честь своего отца (Зевса), приносились статуи всех победителей и там праздновался главный праздник: четырёхлетия – начало очередной олимпиады. Теперь мы понимаем, почему Крон (он же Хрон, т.е. время) был основным богом-покровителем олимпиад, по утверждению древних. Игры служили этому богу, им хранились и для него, в конечном итоге, были созданы. Они отмеряли годы, служили цифрами большого астрономического циферблата.

Очевидно, что толкователи античных авторов в 17 – 18-м веках случайно или нарочно попали в плен схожести названий. Долго ища и наконец найдя в 19-м веке подходящую деревню с остатками храма и стадиона, назвав её Олимпией и решив, что там проходили олимпийские соревнования, интерпретаторы эпохи Возрождения сузили это понятие до найденного места, посчитав, что олимпийские игры – это то, что происходило здесь, и именно здесь, в Олимпии. Поменяли местами причину и следствие. А раз устав определяет олимпиаду как четырёхлетие, то и игры происходили раз в четыре года. Все другие олимпийские игры (проводимые не в Олимпии), перестали считать олимпийскими (считая, что место дало название соревнованиям). И это было бы просто незначительным казусом, если бы не привело к ряду хронологических проблем, о которых поговорим ниже.

И теперь по поводу античной ереси. Мы приучены полагать, что между мифической древней (античной) и христианской религией были изначально принципиальные разногласия. Античные священнослужители недолюбливали христиан, а христиане недолюбливали античных священников и сторонников их веры. Сначала многобожцы преследовали христиан, угнетая и притесняя их, а потом, когда христиане овладели властью, они с лихвой отыгрались на своих недавних обидчиках, погубив их веру, разрушив храмы и предав анафеме их лидеров. Олимпия здесь должна представлять нам, казалось бы, прекрасный иллюстративный материал. Ведь олимпийские игры были самым священным культом старой религии, а Зевс, Геракл, Дионис и другие боги были самым, что ни на есть, ярким воплощением «той порочной веры».

Но тут перед нами предстаёт удивительная вещь. Оказывается, что ранние христиане очень почтительно относились к Зевсу и его потомкам. Например, в пещерах, где по преданию совершил спуск в царство мёртвых Геракл, устраивались первые христианские храмы, а в храмах, некогда посвящённых «древними» греками Зевсу устраивались православные праздники и справлялись религиозные культы. Весьма примечательным является и наличие множества своеобразных пирамидок в музеях Олимпии. Эти пирамидки имеют надпись Dios и крест на вершине.

Фигурки ступенчатых пирамидок с надписью Диос (т.е. Зевсов) и крестом на вершине, найденные при раскопках в Олимпии. Археологический музей в Олимпии. (Фото автора.)

Возможно, здесь воплощены строки Пиндара о Зевсе, восседающем на вершине холма Кронос и озирающем оттуда весь мир. Примечательно, что сегодня эти фигурки преподносятся туристам как безобидные грузики для весов, как нечто не очень интересное, бытовая мелочёвка.

Но ведь Дио – это название горы Олимп, где, согласно вере древних греков, жил бог Зевс Олимпийский – главный бог, предводитель всех остальных богов, отец или дед главных мифических героев, а его второе имя было Дий (дословно дивный, чудесный, лучезарный)! Диос, по-гречески (Διος от Ζεος), означает принадлежащий Зевсу, Зевсов. И на этом вот холме в очень большом количестве те, кто жили в Олимпии во времена олимпиад, ставили кресты. Т.е. мы видим Зевсовы кресты на Зевсовых холмах. Это наводит на мысль о связи олимпиад с ранним христианским культом. Возможно, данные пирамидки, подобно русским пасхам, символизировали похоронную насыпь. В таком случае и справление олимпийских игр на Пасху и активный интерес к олимпиадам средневековых христианских священников уже не вызывает удивления. Мешает совместить эти понятия (почитание Зевса и христианство) только вера. Вера в нерушимость нашего представления о хронологии древних событий в целом и о хронологии олимпийского движения в частности.

Но позвольте, – скажет кто-то, – не слишком ли смело предположение о связи начала олимпиад и Пасхи? Отнюдь, – отвечу я. Это, в общем-то, даже не предположение и никакое не открытие. Именно так и полагали ещё чуть более века назад знатоки олимпизма. Первая игра олимпиады должна праздноваться на Пасху. На какую бы вы думали дату была назначена ПЕРВАЯ олимпиада нового времени? На 6 апреля 1896 года! Пасхальный понедельник високосного года, в который совпали Пасхи разных христианских конфессий. Это исторический факт. Просто о нём не принято вспоминать[24].

Кстати. Когда в Олимпии появились первые археологи, бывший храм Зевса был там… христианским святилищем «Вот те раз!» – остаётся воскликнуть нам. Ведь Олимпия, как в один голос настаивают историки, была уже якобы более тысячи лет погребена под толстенным слоем песка и ила, залитая когда-то Алфеем и разрушенная землятресением, а перед этим уничтоженная до основания готами, а ещё незадолго до того сожжённая христианскими императорами Феодосиями, сначала первым, а потом и вторым. Оказывается, это не совсем так. Главное культовое место язычества никуда не погружалось и не уничтожалось, а преспокойно себе стояло на своём месте, будучи переоборудованным под православный храм. Помнят об этом только местные источники. В олимпийских книжках, обильно выпускаемых по миру, такого не прочтёшь. Вот и верь после этого учебникам.

Итак. Теперь мы плавно подошли к вопросу – «ГДЕ проводились олимпийские игры?» Сегодня принято считать, что ключевое место в истории олимпиад – это Олимпия. Здесь сегодня зажигают олимпийский огонь, отсюда каждые четыре года бегут кросс с факелом в новую точку мира, туда, где планируется провести новую игру. Именно здесь якобы проходили олимпийские игры древности, да и само название игр пошло от этого места. Игры, как недвусмысленно следует из учебников, назывались олимпийскими потому, что проводились в Олимпии. Писатель, задумавший посвятить труд олимпиадам, просто обязан начать повествование именно отсюда. Это корень, это святая святых, это ключ к пониманию олимпийской идеи. Здесь покоится сердце барона де Кубертена, здесь, в течение, как минимум, одиннадцати веков, проливали пот и кровь жаждущие вечной славы античные атлеты. Олимпия, как говорят нам, – это древние олимпиады, а древние олимпиады – это Олимпия.

Впрочем, как мы теперь начинаем понимать, олимпийские игры проводились, наряду с Олимпией, ещё в нескольких местах, а именно, в Дельфах, Немее и на Истме. Названия знаменитые и, естественно, все проставлены на современных картах. Найти их нет труда. Считается, что все эти местности были расположены в Центральной Греции, вокруг Коринфского залива в окружности диаметром в пару сотен километров. Казалось бы, всё ясно. Что нужно ещё? Есть Олимпия, есть. Дельфы, в них есть руины, в магазинах есть масса интересных книжек на любом языке мира с красочными картинками, олимпиадам посвящены несколько музеев. Надо только почитать, посмотреть и проникнуться. В сознании разглядывающего фотографии Олимпии юного спортсмена так и проносится по ипподрому колесница Эномая, увлекающая его поверженное копьём Пелопа тело, видится Геракл, отмеряющий шесть сотен ступней, утверждая стадий, красавица Гипподамия, переживающая за своего жениха, первый олимпионик Коребус Элейский, венчаемый оливковой ветвью, тысячи рукоплещущих зрителей и сотни атлетов, съехавшихся со всей Эллады…

Так себе и нам историки представляют сегодня карту Греции времён Пиндара. Флажками отмечены места где, как они считают, проходили описанные Пиндаром и Вакхилидом игры.

Легенда прекрасна. Она манит к себе, заставляя верить в собственную непогрешимость. И мы верим, полагая, что этот рассказ донесён до нас из уст одного поколения в уста следующего, от отца к сыну, от деда к внуку. Естественно, хранить эту легенду должен, прежде всего, греческий народ. Как хранил он веками легенды об Илионской войне, походах аргонавтов, скитаниях Одиссея. Где ещё, как не в Олимпии, должны обитать сокровенные предания седой олимпийской старины? Куда ещё ехать за познанием начала начал, если не туда? А ехать надо. Домашнее чтение учебников уже оставило неприятный осадок, посеяв недоверие к ним, при попытке ответить на вопрос «Что такое игры?» Памятуя об этом горьковатом опыте, нам становится интересным на месте проверить сведения, изложенные в красочных олимпийских томах. Познакомиться поближе с теми, кто нашёл Олимпию, и с их делами, узнать, когда случилось им отыскать сие знаменитейшее святилище, «пощупать», что она (Олимпия) из себя представляет, познакомиться с местными сказаниями и сравнить, как это соотносится с древними письменными свидетельствами. А заодно хочется и проверить современных историков. Ведь, как мы видим, писатели последних двухсот лет напутали так много, что, как это ни печально осознавать, верить остаётся только собственным глазам и собственной логике. А раз так, то придётся собираться в дорогу и самостоятельно отправляться на встречу с олимпийской древностью.

В добрый путь! Так и поступим.

Начнём с главного города олимпизма – Олимпии. Движемся с востока на запад, из Аттики в Аркадию, в легендарную Пису. Преодолев невероятно экстремальные дороги и крутые перевалы гор Коринфского перешейка, въезжаем в Пелопоннес. Дорога не из лёгких, но идея увидеть то, что видели любимцы богов, пройтись там, где хаживал Геракл, посидеть на трибуне, на которой сиживали Ликург, Пиндар и многие римские императоры, ведёт нас вперёд, помогая преодолевать поворот за поворотом, подъём за подъёмом и спуск за спуском. Несколько часов изнурительной езды от Афин, и мы на месте. В сердце олимпийского мифа.

Что же он из себя представляет?

Сегодня Олимпия – это крошечный не то городок, не то деревня с парой улиц и парой отелей для туристов, которые, собственно, и являются единственным источником дохода местных жителей. Некоторые аборигены туристов кормят, некоторые продают им «реал антик» в магазинах, некоторые служат в музеях и водят экскурсии. Есть даже собственный полицейский участок с парой полицейских. На всякий случай. Хотя более неторопливое и степенно спокойное поселение на земле сыскать непросто. Надо сказать, что жизнь пришла в это богами забытое место не так давно. Ещё сто пятьдесят лет назад здесь было очень тихо и безлюдно. Никто не тревожил местных пастухов, кроме нескольких странноватых учёных с лопатами, говоривших на немецком языке и что-то всё время не то копавших, не то строивших. Сами местные жители понятия не имели о том, в каком историческом месте им посчастливилось родиться и какой лёгкий заработок им преподнесёт судьба в скором времени. Не надо будет ни пахать, ни сеять. Надо будет только открыть свой ресторанчик, отель или магазинчик с красивым античным и обязательно греческим названием. Хотя греческий язык был в те времена здесь не очень-то в ходу, но чего не сделаешь ради привлечения новых богатых любопытных европейцев. Когда бы они сюда ещё заехали, да и зачем? Моря нет, дорога трудная и опасная. Пейзаж скучноватый, климат – знойный. А тут, вот те раз, манна небесная. Ключевое для мировой истории место. Прямо под ногами! Пастухи удивились тому, что им рассказали об их деревне немецкие археологи, но идея им понравилась. Олимпия так Олимпия. Название чудное, но немцам виднее. Немцы зря врать не станут. Пусть будет, как они хотят. Так славянская деревня Сервия, стоявшая на этом месте с незапамятных времён, стала древней Олимпией.

В этом месте на секунду сделаем паузу и отметим для себя то обстоятельство, что какой бы то ни было непрерывной, пусть даже устной, традиции, названия деревни Сервия, некогда в прошлом Олимпия, равно как и сведений о древних празднествах на этом месте у местных жителей не сохранилось. Идея эта пришлая. Привнесена она была сюда заграничными учёными в 19-м веке. Это важное замечание.

События, связанные с извлечением на божий свет Олимпии, развивались последовательно и неторопливо около ста лет с середины 18-го по середину 19-го веков. Сначала место было примерно «вычислено» по имеющимся старинным трудам, а потом уже на местности найдено с «абсолютной» точностью с помощью кирок и лопат. Итак, рассказывают нам в один голос путеводители, долгие «поиски» полторы тысячи лет погребённой под землёй Олимпии, увенчались-таки в начале 19-го века успехом. О сенсационных находках, доказывающих правильность ранее произведённого «вычисления» Олимпии, сообщили некие нелегально проникшие в Грецию (а значит, на территорию Османской империи) французы, откопавшие здесь какие– то кувшины и нашедшие якобы старинные развалины. Впрочем, как нам снова сообщают местные источники, очень долго копать землю и искать занесённые песком руины археологам не пришлось. «Античные языческие» храмы были к тому времени прекрасно освоены и почитаемы проживавшими здесь христианами, а в мастерской знаменитого античного Фидия находилась христианская базилика. Это странно. Как можно служить в базилике, занесённой выше крыши песком и илом? Означает ли это, что сведения об исчезновении Олимпии ложны, а её строения ещё не были снесены до основания, как сейчас? Кстати, первое, что бросается в глаза – никаких следов впечатляющих воображение раскопок в Олимпии нет! Все сооружения античности стоят на поверхности и совершенно очевидно, что они никогда не были погребены глубоко под землёй. Мне приходилось бывать на раскопках старых городков в Крыму, на Северном Кавказе, в Центральной России. Обычно раскопки представляют собою яму, иногда в несколько метров глубиною, на дне которой видны старые постройки или их остатки – стены, фундаменты, мостовые и т.п. Сразу очевидно, что уровень земли такого старого города в те времена, когда жили построившие его люди, был много ниже нынешнего. В Олимпии же ничего подобного нет. Все постройки стоят на СОВРЕМЕННОМ уровне земли, а иногда даже возвышаются над ним. Вокруг растут современные деревья. Конечно, отдельные небольшие ямы от раскопов имеются, в коих находят старые лопаты, сосуды, монеты, разного рода утварь и т.д. Но в любом месте, где проживают люди более ста лет, всегда в земле можно найти множество следов их пребывания на этой площади. Что же касается главных построек – античных храмов, руин стадиона, домов и т.д., то они стоят преспокойно на поверхности. Похоже, что все эти постройки были не выкопаны из-под земли, а в лучшем случае, с них была просто сметена пыль. Это не вяжется с мыслью о тысячелетнем погребении. Что-то здесь не так. Появляется крамольная мысль. Или Олимпия никогда не исчезала с лица земли, или это не Олимпия.

Примеры утвари, найденной в земле Олимпии и её окрестностей. Лопаты, топоры, ухваты, кувшины. Обычный крестьянский скарб. Подобные предметы могут быть откопаны в округе любой деревни. Кстати, они не очень похожи на предметы возрастом более двух тысяч лет. И за гораздо более короткий срок металл может дойти до куда более плачевного состояния. Экспонаты археологического музея в Олимпии. (Фото автора.)

На фото хорошо видно, что фундаменты древних храмов находятся не глубоко под землёй, не на дне глубоких раскопов, а прямо на современной поверхности. Трудно представить, чтобы микроскопическая речушка Алфей могла нанести столько песка, что когда-то в одночасье покрыла все эти сооружения на долгие века. Для этого должен был бы быть намыт большой песчаный холм над всей деревней.

Высокие кирпичные стены античных сооружений, якобы откопанных немецкими археологами, возвышаются над долиной Алфея. Совершенно не похоже на раскопки. Впрочем, местные путеводители честнее немецких. Они и не скрывают, что никогда всё это великолепие не было похоронено. Здесь жили и молились люди вплоть до прихода археологов в 19-м веке.

Пример раскопок древней Горгипии (современной Анапы). Заявляется, что возраст раскапываемых сегодня там построек около 2500 лет, т.е. даже меньше, чем возраст Олимпии. Вместе с тем, очевидно, что основания зданий лежат довольно глубоко под землёй (на глубине порядка трёх метров) и, ступая по античным улицам, вы будете полностью находиться в яме выше вашего роста. В древней Олимпии такого эффекта заглубления нет. Сооружения не вросли в землю. В земле находятся только мелкие бытовые предметы.

Но раз так, то давайте разбираться. Кто сказал, что Сервия – это Олимпия, и откуда вообще известно о её (древней Олимпии) исчезновении? Почему копать начали именно здесь? Вопросы эти не праздные. В попытке ответить на них было сломано немало копий полтора века назад. Где она, та самая священная Олимпия, в те времена не знал никто. Поиски Олимпии сродни поискам древней Трои, которую, кстати, тоже искали примерно в те же годы на территории той же агонизирующей, но всё ещё сильной Османской империи. Масса натяжек, подгонки несоответствий местности указаниям древних авторов, откровенные подтасовки… Важно понимать, что никаких источников, сверх тех, что мы рассмотрели в предыдущей главе, у историков на руках не было. Пиндар, Павсаний, а остальные авторы и подавно, оставили только намёки и очень зыбкие, условные указания на местоположение главного святилища.

Уже Страбон отмечал рассогласования в описаниях легендарных мест тем реалиям, которые имели место, и отмечал «нехорошие тенденции» в исторической науке, заключавшиеся в том, что взгляд на прошлое сильно меняется, зачастую противореча тому, что сказано в источниках. В частности он пишет:

«Следует, однако, слушая старинные рассказы, приниматъ их с оговорками, так как они не являются общепринятыми; ведь позднейшие писатели придерживаются новых взглядов по многим вопросам и даже высказывают суждения, противоречащие древним сообщениям…» {1, стр. 227}.

Страбон, близкий к источникам информации, сегодня уже утерянным, очень сомневается в ГЕОГРАФИИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ. Например, он утверждает, что сведения о том, что Эномай правил в Элее, а Авгий в Писатиде – это плод искажений поздних писателей. Но Эномай и Авгий – это фигуры знаковые для истории олимпиад. Именно с победой Пелопа над Эномаем и с победой Геракла над Авгием связывается начало олимпийских торжеств. От того, где они жили, зависит и то, ГДЕ начались олимпиады. С географией олимпиад явно что-то не в порядке. Страбон пишет и о следующем несоответствии:

«Гомер говорит, что через Пилос течёт Алфей»: «Коего воды широко текут через Пилийскую землю» (Ил. XV, 545). Но Алфей не протекает ни через город, ни мимо него» {1, стр. 205}.

Видимо, во времена Страбона география уже «поплыла», существенно исказив информацию о прошлом. Когда бы это ни случилось, мы должны понимать, что ссылка историков на то, что Олимпия находилась, скажем, в Элиде, не означает ничего, так как то, где эта Элида сама располагалась во времена, допустим, Гомера, надо ещё доказать. Как видим, местоположение «олимпийских ориентиров» было не очевидно уже даже для Страбона. Что уж говорить о современных или близких к нам по времени историках. Они читали источники, сопоставляли с современной для них географией и отправлялись копать землю, пытаясь максимально подогнать реальную местность под её древнее описание. Иногда это получалось лучше, иногда хуже. Но так или иначе, все главные места античной истории нам ими были раз и навсегда указаны и канонизированы. Олимпия – не исключение. Место для неё было обозначено, утверждено и пересмотру сегодня уже не подлежит.

Но если мы говорим о научном подходе, то, проделывая то же самое, что проделали историки 19-го века, а именно, прочитав ещё раз внимательно Пиндара и Павсания, мы должны, по идее, прийти к схожему географическому утверждению. Мы тоже должны «найти» Олимпию в том же самом месте. Если, конечно, историки были правы. Давайте посмотрим, что у нас имеется в фундаменте наших знаний.

Во-первых, главных топографических указаний не так много, а именно два – наличие холма и реки. Во-вторых, географических указателями в виде имён собственных тоже не густо и тоже два – город или местность с названием Писа на Пелоповой земле и быстрая река с названием Алфей. Вдобавок, правда, есть ещё роща с практически аналогичным названием Алтис. Архитектурно-культурными, т.е. рукотворными указателями, можно считать: наличие стадиона, храма и музея чемпионов олимпийских игр. Только совпадение всех этих условий может дать нам повод обсуждать место – кандидат на высокое звание Олимпия. Посмотрим, что из перечисленного есть сегодня в Греции в наличии. Оказывается, в Греции не всё есть.

Для начала снова обратимся к трудам Вильяма Ллойда, как к самому значительному собранию античных сведений об олимпиадах Необходимо заметить, что Ллойд писал тогда, когда ни о каких раскопках в Олимпии ещё не шло и речи. Где она, эта самая Олимпия, только начинались первые попытки спора. Об этом спортивно-религиозном комплексе знали только из некоторых старинных источников, наиболее «географичным» из которых было «Описание Эллады» Павсания. Некоторые считали, что она (Олимпия) находится у подножия горы Олимп в Северной Греции (современная гора Диос), некоторые – что на Пелопоннесе, иные даже полагали, что в Афинах. Существовало мнение, что игры проводились в Риме и Карфагене (отсюда и название эпох). Только через полвека после смерти епископа первый европейский исследователь Ричард Чандлер прибыл на Пелопоннес и высказал несмелое предположение, что нашёл холм Кронос и архаичную Олимпию. И хотя до раскопок дело тогда не дошло, точка на карте появилась. Более полувека эта точка «приживалась» на своём месте и в умах нового поколения учёных. Наконец, через шестьдесят лет после опубликования гипотезы Чандлера (и более чем через век после смерти Ллойда), первые французские лопаты воткнулись в почву священного Альтиса и начались очень короткие, незаконные и поверхностные раскопки, продолжавшиеся до тех пор, пока про них не прознало турецкое правительство, моментально «принявшее меры». Французы предпочли спешно покинуть территорию Османской империи, погрузившись на корабли. Но это отдельная история. Не знал Ллойд и о Вакхилиде. Папирус с работами Вакхилида во времена епископа ещё не был найден. Это случится в Египте лишь через сто восемьдесят лет после его смерти.

Таким образом, привязки Олимпии к какой бы то ни было местности, ранее 18-го века просто не существовало. Олимпия жила только в поэмах и располагалась только на страницах античных повестей. В те времена её можно было поместить ещё куда угодно, туда, где есть холм, река и храм. Одно из таких мест на современном Пелопоннесе предложил считать Олимпией Чандлер. Примечательно, что его довольно голословная версия, несмотря ни на что, пустила корни в европейской науке. Голословна данная версия потому, что Чандлер не проводил никаких раскопок, а, следовательно, и не мог видеть всех тех артефактов, которые наполняют современные музеи и выдвигаются нынче как доказательства спортивного прошлого пелопоннеской местности. Только после отделения Греции от Османской империи во второй половине 19-го века сюда прибыли с «Павсанием в руках» немцы во главе с профессором Курциусом, заключившие соглашение с первым независимым греческим руководством об эксклюзивном праве на раскопки (которое не утратило юридической силы до сих пор). Вот с этого момента и начались серьёзные работы, призванные убедить нас в правильности указания на карте священного комплекса. Работы, о которых Чандлер, уже давно к тому времени умерший, естественно, не мог знать.

В этом месте отметим для себя то обстоятельство, что кол в землю, где была впоследствии помещена Олимпия, был вбит относительно недавно на основании бездоказательного утверждения. Напротив, все находки приписывались олимпийскому прошлому лишь потому, что были найдены в якобы Олимпии, а не наоборот. Чандлер не имел источников сверх тех, которыми пользовался, скажем, Ллойд, к мнению которого мы немедленно и вернёмся. Так что же наш епископ? Задавался ли он вопросом – ГДЕ располагалась Олимпия? Оказывается, да, задавался.

И что интересно, будучи ещё свободным от догмы о «правильном» расположении Олимпии, на основании чистого анализа текстов Пиндара и Павсания Ллойд делает категоричный вывод о том, что Олимпия находилась в Дакии. Он пишет, ни секунды не сомневаясь в своей правоте, так в своём труде «История олимпиад»:

«С античных времён местность эта называлась Олимпией по преданию, относящемуся к Геркулесовым идам. ОТНОСИТСЯ ОЛИМПИЯ К ДАКИИ, где Пифийский оракул, в Дельфах находившийся, располагался. Другие источники называют основателем её Павсания, воздвигшего здесь храм в честь победы Зевса над Сатурном…»

Вот так. Возникает первое серьёзное несоответствие. Ведь Дакия – это местность севернее Дуная, согласно античным же географам. Даки проживали вдоль великой реки от Черноморского побережья до Карпат включительно, на территориях современной Венгрии и Румынии. Ллойд, как видим, убеждён, что Олимпия и Дельфийский оракул располагались существенно севернее современной Греции, а именно в Дакии, т.е. где-то на Дунае или за ним.

И в самом деле, с таким утверждением есть основания согласиться. Например, у Пиндара несколько раз говорится (а ему вторят и другие древние авторы), что Геракл, когда основывал Олимпию, принёс оливковые деревья в насаждаемую рощу из-за Истра (современного Дуная). Это довольно странный момент, если считать, что Олимпия располагалась на юге Греции. До Дуная от нынешней Олимпии более тысячи километров труднопроходимых дорог, горных перевалов, довольно испещрённой заливами местности. Надо очень любить оливковые деревья, чтобы нести их тысячу километров (целую рощу!) чтобы просто пересадить из одного места в другое. Зачем?! Сегодня нам объясняют, что Геракл был богатырь, ему это дело было раз плюнуть. Понравилась оливковая роща – прикинул, как хорошо бы она смотрелась на Алфее – взвалил на плечо и понёс. Принёс, посадил, увидел, что это хорошо, и остался доволен собой. Но если стоять на позициях здравого смысла, то цель столь непростого мероприятия Геракла довольно загадочна. Впрочем, загадочность пропадает, если согласиться в этом вопросе с Ллойдом и предположить, что Олимпия находилась в Дакии. В этом случае становится понятно, что далеко от знаменитого Истра Геракл с деревьями, видимо, не уходил. Он просто, желая украсить приглянувшееся ему место на Дунае, которое хотел сделать центром празднований, насобирал деревьев, росших вдоль реки, и высадил здесь же рядом в виде благоустроенной рощи, сделав то, что сегодня называется парком. Никакие сотни километров он эти деревья на своих могучих плечах не тащил. Всё становится понятным. Запомним эту версию.

Алфей – главная река олимпийского мифа. Вокруг неё всё и вертится. Она восхищала богов, сама причислялась к перевоплощённым божествам, ею любовался Геракл, выбрав именно её местом поклонения 12-ти главным святым и на её берегах учредив главные священные состязания, построив храмы, стадион и разбив парк.

Вот слова Павсания: «Дойдя до Олимпии, мы встречаем, здесь, наконец, воды реки Алфея, полноводной и прекрасной, так как в Алфей впадает много других рек, из них семь заслуживает особого упоминания…» Далее Павсаний начинает описывать притоки Алфея {7, стр. 22}. Т.е. даже не сама священная река, а её притоки (запомним число семь) и то достойны упоминания. Из какой они страны вытекают, мимо каких городов несут свои полные воды, какая в них водится рыба. Что уж говорить о самом Алфее. О нём Павсаний приводит аж несколько сказаний. Алфей – это, согласно верованиям древних, вообще не просто река, а перевоплощённый бог. Надо сказать, что здесь с ним солидарны практически все древние писатели, посетившие в разные эпохи священную речную долину. Алфей велик.

Пиндар также восхищается этой рекой, описывая её исключительно в превосходных степенях. Легенды рассказывают нам, что по Алфею в Олимпию многие участники прибывали на кораблях. Т.е. Алфей был судоходным Более того, нам сообщается, что эта строптивая река в один из разливов нанесла столько песка и ила, что на тысячу с лишним лет похоронила под ними целый древний священный юрод, который мы сегодня можем лицезреть только благодаря раскопкам.

Начитавшись Пиндара и Павсания, наивный восторженный турист сегодня, едва оказавшись в Олимпии, спешит на чудесные берега того самого могучего Алфея. И здесь его ждёт небольшое, мягко говоря … разочарование.

По всему видно, что с тех славных пор много воды утекло. Конечно, в России и в Греции могут быть разные понятия о реках, но, тем не менее, сегодня Алфей даже ручьём назвать язык не повернётся. Перепрыгнуть через эту могучую реку, куда в античности заходили корабли с прибывавшими на состязание атлетами, царями и просто любителями спорта, сегодня может семилетний ребёнок[25]. Сегодня Алфей уже не тот Алфей… Если, конечно, он когда-нибудь вообще был тем Алфеем.

И здесь впору снова вспомнить дунайскую версию. Дунай, который в самом деле не раз всплывает «вдруг», когда Пиндар пишет об Олимпии или олимпийских делах Геракла, бесспорно велик. Это вторая по величине река Европы после Волги. Он протекает через всю Западную Европу, имея длину около трёх тысяч километров и впечатляющую ширину в низовьях. На его берегах стоят многие древние европейские столицы и красивейшие города мира. Течение Дуная стремительно и он действительно строптив. Только за последние 10 лет он дважды разливался, серьёзно затопив Вену, Будапешт, Белград, Братиславу и многие небольшие города. В устье Дунай разветвляется (согласно Геродоту) на семь рукавов, образуя прекрасную дельту (вспомним Павсания и семь прекрасных притоков Алфея[26]). Надо полагать, что и рыбы в нём водилось в древности довольно, чтобы хватало прокормиться многим жившим по течению народам. О чём, собственно, и поведали античные географы. Дунай судоходен до сих пор и является лучшей артерией, связывающей европейские народы. Если и проводить всеобщий европейский сбор в древности, то удобнее места, чем дельта Дуная, не найти. Южане и жители востока могут приплыть по морю в устье реки, а жители запада и севера по самой реке и её многочисленным притокам, пронизывающим практически всю западную и центральную Европу. Такую реку не грех и священным потоком назвать (т.е. Алфеем, или Алтаем). Дунай не худший претендент на звание Алфея, чем тот ручей, который сегодня так называется.

Но как же священная роща, руины храма Зевса, стадион и кувшины, которые лежат в музее Олимпии? – спросит кто-то из читателей. Разве это не доказательства? Отвечу так – скорее опровержение, чем доказательство. Дело в том, что руины храма в Олимпии ничем не примечательны. Таких руин в южной Европе огромное множество. На том же Дунае существует не один десяток раскопов античных поселений и святилищ куда больших масштабов. Взять хотя бы величественную Сармизегетузу в Румынии. Это и священная роща, и астрономический храм, и святилище, и огромный стадион. Есть и курганы-холмы, в которых, кстати, раскапывались царские захоронения. Ничем не хуже Олимпии.

Остатки античного храма и гигантского стадиона в Сармизегетузе. Город этот был крупнейшим религиозным и культурным центром Дакии. Располагался на холме, ничуть не уступающем холму в Олимпии.

Остатки величественного храма в Сармизегетузе. Ничем не хуже храма Зевса в Олимпии. Возле храма есть столбы, которые, как считается, использовались для каких-то астрономических вычислений. Например, точки весеннего равноденствия.

Более того, если верить Пиндару, Павсанию и другим древним авторам, то в Олимпию стекались скульптуры победителей со всех великих игр. Поставить свою статую в Олимпии считалось более чем престижным. Это была мечта любого атлета. За тысячу сто лет проведения олимпиад в этом месте должно было скопиться огромное количество статуй. В списке Ллойда сотни имён олимпийских победителей, Плиний Старший говорит о трёх тысячах статуй, которые он видел в Олимпии своими глазами. Т.е. одним из главных признаков попадания в «десятку», в смысле поисков Олимпии, должно служить обнаружение огромного хранилища статуй атлетов. Что раскопали за полторы сотни лет в Греции археологи? Практически ничего. Где статуи – главный признак того, что это Олимпия? Где хотя бы место для их установки? Этот вопрос неприятный, но справедливый. Сегодня нам показывают несколько десятков каких-то каменных тумб, заявляя, что это постаменты от статуй, а статуи были разворованы и бесследно исчезли. Но, во-первых, совершенно не очевидно, что предъявляемые каменюги – это постаменты, а во-вторых, даже если это так, то всё равно их мизерно мало, и с чего взяли археологи, что на них стояли статуи именно атлетов-олимпиоников, а не, скажем, богов или эпических героев. Где три тысячи постаментов? Да и кому нужны статуи первобытных атлетов, как правило, грубой работы? Зачем они якобы грабившим Олимпию кочевникам и готам? Тащить с собою в далёкие степи такую тяжесть вряд ли кто-то захотел бы. Если бы их просто разбили, то остались бы осколки. Ничего нет. Это подозрительно.

Стадион в Олимпии. Слишком скромное сооружение для события мирового масштаба, которое проходило более тысячи лет. Трибуны представляют собою просто небольшую земляную насыпь. На этой насыпи якобы и сидели римские императоры, греческие цари и многочисленные заморские гости (более 10 000 человек на каждом празднике).

Стадион в Олимпии также не говорит нам о своём далёком прошлом и своём великом создателе ничего. Это прямоугольная площадка длиною в стадий (около 200 метров) и земляная насыпь сбоку. Насыпь есть, как нам говорят, трибуны, принимавшие царей, императоров, героев, поэтов, мыслителей, первобытную знать и тысячи просто любителей спорта со всей Эллады, а в более поздние времена и со всего цивилизованного мира античности. Тысячу с лишним лет образованные греки, создававшие великолепные храмы, прекрасные скульптуры, города и, кстати, амфитеатры, сидели ягодицами на земле, наблюдая за величайшими событиями их современности – олимпийскими играми. Например, на турецком побережье в каждой мало-мальски значимой античной эллинской деревушке вам покажут внушительных размеров каменный амфитеатр – место массовых местечковых собраний, представлений и священных действий. В Олимпии тоже были храмы, бани, гостиницы. Но там, где происходило главное действо, кульминация всего праздника – соревнования, всё было устроено более чем скромно. На стадионе в Олимпии трибун нет. Сидели прямо на земле.

Кстати, а холм Кронос почему не раскопан? Ведь по всем легендам – это курган, т.е. надгробная насыпь. Там кто-то должен быть похоронен. То ли сам Крон, то ли Пелоп, то ли женихи Гипподамии, но кто-то должен быть. Первое, что должны были сделать археологи – раскопать курган. Могильный холм – самое интересное. Там может быть и одежда, и оружие, и монеты, и куча других артефактов. Напомню, что священное возвышение, которое переводчики преподносят нам как холм, является одним из главных объектов олимпийской легенды, так сказать, опознавательным признаком легендарной местности. Если Кронос раскапывали, то где результаты, почему ничего не показывают? Нечего показать? Ничего нет? Тоже странно. Если находок нет, то с чего взяли, что это именно тот Кронос, о котором писал Пиндар? Так или иначе, но сегодня холм выглядит нетронутым. Если же это Олимп – другое возвышение мифа, с вершины которого Зевс гордо озирает весь мир, то становится просто смешно. Зевс мог бы выбрать бугорок и побольше, ну хотя бы для того, чтобы озирать мир чуточку шире.

Огромный песчаный холм (высота 123 метра), у подножия которого располагается Олимпия, по преданию является могилой Крона – отца Зевса. Он так и называется – гора Кронос. Мне повезло быть в Олимпии после грандиозного пожара на Пелопоннесе осенью 2007 года, в результате которого сгорела вся растительность этого холма и он местами обрушился, обнаружив примечательный факт – это не гора, в том же смысле, что и остальные горы Пелопоннеса, а именно песчаный холм. В связи с этим, было бы крайне интересно провести раскопки на предмет изучения того, а не является ли он в самом деле курганом, содержащим захоронение.

Скажу сразу, что пелопоннеский Кронос действительно похож на курган (т.е. рукотворную насыпь). Его высота 123 метра, он имеет относительно правильную форму и представляет собою большую кучу песка Вопрос только в том, кто и когда его насыпал? Пока не будет раскопок, мы на этот вопрос не ответим.

Про священную рощу Алтис даже неприлично говорить. Когда нам показывают некоторую поросль деревьев и говорят, что это Гераклова роща, то это воспринимается как шутка даже самыми верующими в несгибаемо-непререкаемую силу исторической науки людьми. Рощи, посаженной Гераклом, даже если он её здесь когда-либо сажал, не может быть уже в принципе. Оливковые деревья не живут по три тысячи лет. Священный Алтис – это более чем условный указатель. Роща, как ориентир, отпадает.

Теперь что касается всякого рода утвари, наполняющей музей Олимпии. Все экспонаты совершенно тривиальны и нейтральны в смысле отождествления данного места с Олимпией. Они не доказывают, что современная греческая Олимпия – это Олимпия Пиндара и Павсания. Подобные монеты, кубки и фронтоны храмов есть в огромном количестве в Румынии, Турции, Македонии, Молдавии, на Кавказе и даже в Германии и на Украине. В музеях (равно как и в многочисленных магазинах) археа-Олимпии представлено некоторое (довольно внушительное) количество кувшинов с рисунками спортивных состязаний. Но это не является доказательством чего-либо. Просто это кувшины с рисунками неизвестно где, неизвестно кем и неизвестно когда сделанными. Так же неизвестно, какие состязания там запечатлены. Надписей нет. Похожие рисунки есть, например, и в Приазовье. По кувшинам определить название города нельзя. Они немы.

Типичный камень из музея, который якобы подтверждает, что Олимпия – это Олимпия. При этом на камне всего лишь еле-еле проглядывает имя какого-то Диодороса. Больше ничего. Как это должно нас убедить в правильности локализации Олимпии, непонятно. Кто он такой, этот Диодорос? – остаётся загадкой. Ни даты, ни заслуг. Ничего.

Кувшин, каких в Олимпии много. Действительно похоже, что кто-то с кем-то борется. Но никаких указаний на то, кто эти люди и где они борются, нет. С чего все решили, что дело происходит в Олимпии и на олимпийских играх? Мало ли кто, где и с кем решил побороться. Художник-гончар не счёл нужным известить нас об этом.

Так же мифом является и то, что о славном прошлом пелопонесской Олимпии нам говорят надписи на многих стоящих здесь камнях. Эти надписи, во-первых, абсолютно не датированы, а, во-вторых, они не информативны и сводятся, как правило, к фиксации некоторого нацарапанного имени, ничего никому не говорящего. Считается, что все эти предметы повествуют об олимпиадах только потому, что найдены в Олимпии. Если написано имя, то, рассуждают историки, оно принадлежит олимпийскому чемпиону, если найден рисунок, то, понятное дело, это рисунок олимпийского состязания. А как иначе? Ведь это Олимпия. Вместе с тем, уже начали подзабывать о том, что сама Олимпия названа Олимпией лишь потому, что там есть эти предметы. Начинает складываться порочный крут доказательства недоказанного недоказанным.

Таким образом, у нас нет никаких достоверных признаков, однозначно говоривших бы о том, что место, которое сегодня помпезно преподносится туристам со всего света как древняя Олимпия, таковой и является на самом деле. Это вопрос спорный. Данное представление основано лишь на мнении отдельных учёных 19-го века.

Как тут не вспомнить первую реакцию археологов, прибывших в Пелопоннес и разочарованных увиденным там. Правда, вызывает удивление их вывод. Вместо того, чтобы честно сказать друг другу – «не туда приехали», они заявили, что … Павсаний лжец. Тот самый Павсаний, с книгой которого в руках они и стояли на месте своих раскопок и от которого узнали хоть что-то об Олимпии вообще. Вслед за археологами, чем глубже мы вникаем в фактический материал, тем больше приходим к осознанию того, что существует как бы две Олимпии – Павсаниева (описанная очевидцем во всём её величии и великолепии) и реальная туристическая – жалкая и сомнительная.

Так или иначе, но, пользуясь имеющимся в нашем распоряжении информативным материалом по географии олимпийских событий, с не меньшей степенью достоверности можно указать на десяток других мест Европы, в той или иной степени удовлетворяющих описанию Павсания и Пиндара. И здесь следует признать, что версия Ллойда о дунайском, или дакийском расположении Олимпии не лишена убедительности.

Но если эта версия справедлива, то на Дунае должно быть и что-то, совпадающее с олимпийской топологией, географией и культурным наследием.

Есть ли там, например, гора, достойная того, чтобы с её высоты сам Зевс озирал весь мир, или могильный холм, у подножия которого проходили ритуальные игры? Напомню, что первоначально Олимп (т.е. священную гору, или Зевсову гору) часто помещали в Олимпии. Однако после утверждения в качестве Олимпии деревушки Сервии, обнаружили, что второго (а может и главного) фигуранта олимпийской географии – пронизывающего облака и «влажного от многих снегов» Олимпа – там нет. Есть только незначительное по горным меркам возвышение, которое и было назначено исполнять роль пиндаровского Пелопова холма. А сам якобы Олимп оказался в 700-х километрах севернее Олимпии.

Так вот, оказывается, что понятие Олимп – как высокогорный дом богов – это не уникальное изобретение греческих мифологов. У даков, в стране которых, по мнению Ллойда, проходили олимпийские игры, тоже был свой Олимп – обитель главного божества на Земле. Это священная гора высотой около 2 000 метров, которая сегодня называется по-румынски Чахлэу. Примечательно то, что эта гора очень соответствует свидетельствам античных писателей. Так у древних авторов мифический Олимп довольно часто именуется «многовершинным». Сегодня объясняя термин «многовершинный» историки пускаются в пространные рассуждения вроде следующих:

«Возможно, разгадку эпитета «многовершинный» даёт наличие в разных частях балканского полуострова, в Малой Азии и на острове Лесбосе шестнадцати гор, имеющих название Олимп…»

«….Олимп, названный Гомером «многовершинным», греки отдали своим богам. Можно было бы понимать этот эпитет в том смысле, что Олимп мыслился состоящим из двух или нескольких вершин. Но на современной фотографии он таких вершин не имеет, и, очевидно, такая же картина представала и перед древними наблюдателями».

Т.е. мы видим, во-первых, признание рассматриваемого нами эпитета загадочным, а, во-вторых, попытки истолковать довольно простое, но не имеющее очевидного подтверждения сообщение древних, а именно то, что Олимп имеет много вершин. Однако если принять в качестве родины олимпиад Дакию, то эти натянутые объяснения могут и не пригодиться. Что мы видим на фотографии горы Чахлэу? Сразу же обращает на себя внимание довольно своеобразная и нечастая для гор форма вершины этого румынского Олимпа. Она имеет очень много ярко выраженных дополнительных вершин (голов). Эпитет «многоголовый», или «многовершинный», напрашивается при виде Чахлэу сам собою.

Гору Чахлэу (высота 1900 метров) называют «румынским Олимпом» – согласно древнему преданию, здесь, на вершинах пиков, скрытых облаками, находилось обиталище главного божества даков Замолксиса. Очевидно, многовершинным дакийский Олимп представал перед взором и древних наблюдателей. А неподалёку от города Бизэу расположены удивительные природные объекты – грязевые вулканы.

А что говорят древние географы об Олимпе? Нет ли у румынского «кандидата» этимологических противоречий со свидетельствами античных авторов? Оказывается, что нет.

Например, Геродот утверждает, что:

«С вифинцами с юга граничат миссийцы и фригийцы, живущие возле так называемого миссийского Олимпа. Область эта была колонизирована миссийцами, жившими по ту сторону Истра» {1, стр. 373}.

«Две горы возвышаются над Пропонтидой – миссийский Олимп и Ида. Земля вифинцев лежит у подошвы Олимпа, а Троя находится между Идой и морем, примыкая к горе» {1, стр. 375}.

Итак, во-первых, в связи с упоминанием Олимпа снова всплывает Истр, т.е. Дунай или народ, живущий на Дунае. Это в очередной раз усиливает наши подозрения насчёт румынской локализации святой горы. Во-вторых, утверждается, что у подошвы Олимпа находилась некая Вифиния – земля вифинцев. Сегодня Вифинии на карте Румынии, вроде бы нет. Её относят в Малую Азию (кстати, как и Мессейский Олимп[27]). Однако если посмотреть на текст Геродота повнимательнее, то можно заметить, что русская огласовка ВИФИНИЯ – не единственный вариант прочтения греческого слова Βιθυνια (по-латински Bithunia) или Βιθυνις (по-латински Bithynis). Это же слово можно прочитать и как БИЗУНИС или БИЗУНИЯ, т.е. город (окончание «…нис») или местность (окончание «…ния») БИЗУ. Но ведь прямо в непосредственной близости от Чухлэу располагается город и провинция БИЗЭУ! Не та ли это пиндаровская ПИСА и геродотовская Вифиния, в которой собрал полки Геракл перед решающей битвой, и где потом он выгородил священный Альтис и повелел справлять олимпийский праздник? Кто знает.

Более того, Чахлэу – это вулкан. Вокруг него сегодня много горячих грязевых источников и курортов. А вулкан, т.е. «живая гора», всё время обращающая на себя внимание людей, извергающая жар, клокочущая время от времени, пугающая необузданной мощью и могущая однажды наказать смертью всё живое вокруг, с гораздо большей степенью вероятности была бы причислена древними к богам, чем «гора мёртвая», застывшая неподвижно на веки. Недаром Пиндар в своей 10-й оде говорит об Олимпе и каком-то факеле Зевса на его вершине. Вероятно, пиндаровский Олимп когда-то на памяти людей или извергался или, по крайней мере, устраивал какое-то огненное представление. Так это или нет, но Чахлэу – неплохой кандидат на гору, под которой погребён бог-отец Крон-Хрон, т.е. Бог-Время, на могиле которого Геракл – внук Крона – и устроил священные игры, видимо очень уважая это место. А в знак почтения к самому Гераклу македонские цари всё время желали поставить именно в низовьях Дуная герою некий памятник. Это была навязчивая идея, которая, видимо, имела под собою основание. Здесь Геракл утвердил главное святилище. Здесь было место его основных военных походов и подвигов. Неудивительно, что румынская земля до сих пор хранит память о тех далёких событиях, свидетельствуя сама за себя.

Например, возле впадения одного из рукавов Дуная, Дунаевца, в залив Чёрного моря есть местечко Гераклея (т.е. место Геракла) возле холма Бабадаг (т.е. горы отца). Также там неподалёку есть река Алт (или по-латински Alutus, что практически тождественно по названию греческому Алфею). Эта примечательная река протекала и протекает сегодня по одноимённой, известной с античности местности Алт (священный Алтис?). Кстати, древнее название долины Алта – царская долина.

Причём название это традиционное, дошедшее из глубины веков, зафиксированное в античных документах и на старых картах, а не придуманное сто – сто пятьдесят лет назад кем-то из неких логических соображений. Алт – река крупная, красивая, судоходная. Впадает в Дунай слева по его нижнему течению. Ничем не противоречит пиндаровскому описанию. Есть античные города со стадионами и храмами. На мой взгляд, Алт заслуживает самого пристального внимания со стороны археологов. Тем не менее, серьёзного интереса у историков, занимающихся олимпийским прошлым, низовье Дуная не вызывает. Они продолжают второй век упрямо копать на одном и том же месте, пытаясь убедить себя и нас в том, что копают в правильной деревне, но, при этом, не предоставляя убедительных доказательств. Так, может, всё-таки стоит ненадолго приостановиться, поднять голову и осмотреться вокруг, попробовав ещё раз перечитать первоисточники, поразмыслив над тем, что там написано.

Река Алт и сегодня широко несёт свои воды через земли древних даков к Дунаю, орошая прекрасные зелёные долины и пряча на своих берегах немало руин древних поселении и святилищ.

Итак, отметим для себя ещё один факт. На дунайском побережье есть немало мест с олимпийскими названиями, античные руины и множество могильных курганов.

Карта дельты Дуная середины 19-го века. На увеличенном фрагменте, приведённом ниже, хорошо видна древняя местность Гераклея возле «горы отца» – Бабадага.

Но если принять версию с олимпийскими центрами на Истре, не стоит ли понимать Ллойда, когда он говорит, что оракул располагался в стране даков в Дельфах, что оракул располагался в Дельте (т.е. низовьях) Дуная[28]? Это было бы логичным прочтением прямого указания первоисточников. Сегодня, понимая, что у пелопоннеского Алфея нет дельты, слово Дельфы трактуется как имя собственное. Но в Дакии нет Дельф. По крайней мере, нам о таком городе на Дунае ничего не известно. Зато там есть дельта. Дельта огромной реки, вызывавшей восхищение древних географов. Голова огромного питона (пифона) – змея, которого убил бог. Отсюда и второе название дельфийских игр – пифийские. Эта версия также заслуживает внимания.

Оговорюсь сразу. Я не настаиваю на том, что Чахлэу – это тот Олимп, о котором писали Пиндар и Павсаний, а, скажем, Сармизигетуза – это Дельфы. У меня для этого нет достаточно фактов. Этот вопрос требует отдельного исследования. Я лишь хочу показать, что по тем описаниям, которые есть у нас, и ТЕМ ЖЕ САМЫМ, что были у любителей античной литературы 19-го века, можно с неменьшим успехом указать на места, отличные от современной пелопоннеской Олимпии и не противоречащие требованиям-указателям, а иногда и удовлетворяя им в большей степени.

Отсюда вывод: здесь боги тоже немного над нами посмеялись. Вопрос «ГДЕ?» висит в воздухе, не будучи закрытым исчерпывающим ответом, со всей своей суровой прямотой.

Так Олимпия выглядит сейчас (вверху) и макет-реконструкция современных архитекторов (внизу).

Остатки храма в пелопоннеских Дельфах и вид на окрестные горы (вверху). Стадион в пелопоннеских Дельфах. Кстати, в отличие от Олимпии, этот стадион имеет трибуны (внизу).

Остатки храма Зевса в Немее. Практически аналогичные руины имеются в огромном количестве в Турции, Греции, Италии, на островах Средиземноморья. Встречаются в Крыму, Краснодарском крае.

Вид на пелопоннеские Дельфы с высоты птичьего полёта. Видны остатки древнего храма довольно скромных размеров и стадион. Это якобы тот самый Парнас, к которому причалил единственный человек, выживший после потопа и от которого возродилось новое человечество. Всё может быть.

На современной карте Европы, в частности Италии, есть город с точным олимпийским названием – Писа. Однако этот якобы очень древний город приходится отбросить по целому ряду несоответствий, а главное, по причине того, что древние географы его попросту не знают. Выше приведён фрагмент карты Птолемея якобы 2-го века н.э. Игры уже 1000 лет вовсю идут, а Писы ещё нет. Есть Генуя, есть Флоренция, Писы нет. Когда бы ни была составлена эта карта, итальянская Писа появилась после начала олимпийских игр {29, стр. 72}.

А вот Бизуния и Алт на карте Птолемея присутствуют там, где и положено, в низовьях Дуная. Там же Дакия. Там же Миссия (Земля Мисии?). Дунай с огромной дельтой-головой, подобно питону, извиваясь впадает в Чёрное море {29, стр. 86}.

На карте Греции, составленной Птолемеем, Писы тоже нет. Нет, кстати, и Олимпии. Понятно почему географическое положение Олимпии было совершенно не известно Ллойду. Этого названия вообще нигде нет {29, стр. 95}.

Где проходили истмийские игры, вообще непонятно. В предлагаемом нам месте – ни руин, ни воспоминаний. Хотя истмийская инфраструктура должна была быть грандиозным сооружением. Ведь Тит Ливии в своей «Истории Рима от основания города», книге XXXIII, говорит о том, что истмийские игры проходили в месте, где сходятся два моря и благодаря этому они стали огромным торжищем, куда стекались товары из Азии и Греции. Всё это привлекало к играм несчётное количество народу.

Вывод

Из имеющихся в нашем распоряжении древних источников нельзя определённо вынести категоричное суждение о местонахождении древней Олимпии. Современная деревня с таким названием в Греции появилась на карте лишь в конце 19-го века. Более того, описание Олимпии Пиндаром и Павсанием с большим трудом можно соотнести с тем реальным местом, которое сегодня так называется. Чаще всего в связи с описанием Олимпии древними авторами упоминается река Истр, т.е. современный Дунай. Есть основание полагать, что Олимпия находилась где-то в непосредственной близости с этой великой европейской рекой. В любом случае вопрос о местонахождении Олимпии, описанной Пиндаром и Павсанием, нуждается в дополнительном исследовании.

Перед нами остался, пожалуй, самый трудный, самый интересный и самый важный вопрос: «Когда проводились олимпийские игры?» Общий ответ подразумевает ответы на более частные вопросы: «Когда игры начались?» и «Когда игры закончились?» В попытке прояснить это вернёмся к тому, что уже говорилось выше, и сформулируем свою точку зрения на первоисточники, которые послужили основой для хронологических утверждений, господствующих сегодня в истории олимпийских игр.

Следует признать, что из обзора первоисточников можно извлечь довольно плачевную картину. Во-первых, все они содержат ненадёжные датировки. С хронологией олимпиад, почерпнутой из письменных источников, существуют большие проблемы. Очень большие. По сути, нет никаких способов однозначно утверждать, как давно были олимпиады, когда начались и когда закончились. Методы датирования по почерку, по упомянутым именам, формам колонн и т.д. не могут быть признаны объективными, а существующие сегодня датировки могут рассматриваться и приниматься только как гипотезы, требующие строгих доказательств. Если таких доказательств нет, то мы свободны в праве сформулировать свои соображения по этому поводу.

Из надписей на статуях Олимпии, постаментах, колоннах, стенах и т.д. нельзя извлечь никакой хронологической информации. Максимум, что там написано, – это имена и отчества победителей и то, откуда они родом. Иногда несколько дополнительных строк поэтического характера, воспевающих дела того, кто изображён, или того, кто поставил памятник. Очень редко упомянут тренер атлета или учитель мастера-скульптора. Характерные надписи выглядят так: «Сын Динитта, Дамарх из аркадской Паррасии родом, статую эту воздвиг в память победы своей», «Родом с Коркиры, Филон я, сын Главка. В Олимпии дважды в сильном кулачном бою с славою я победил», «Эвтидем и Хрисофемид из Аргоса работы этой творцы, мастеров прежних школу пройдя» и т.д. Кто и когда это написал, неясно.

Один из «олимпийских» камней. На нём всего лишь имя какого-то человека. Никаких дат.

Во-вторых, все дошедшие до нас первоисточники спорны в деталях и несогласованны между собою по многим вопросам. Различные авторы иногда заочно, а иногда и прямо обвиняют друг друга в вымыслах и искажениях исторической действительности. Сегодня на таких спорах концентрировать внимание не принято. Концепция олимпийского прошлого окончательно создана и растиражирована. Но эта концепция оперирует далеко не очевидными даже для древних утверждениями. Нас такая ситуация не устраивает. Мы хотели бы знать правду. Так что, отбросив современные фантазии, выдающие желаемое за действительное, обратимся к голым фактам.

А фактом, в частности, является следующее.

Несколько неизвестно когда и, по большому счёту, неизвестно где живших авторов пишут об олимпийских играх. Пишут много и красочно. Пишут убедительно. Называют имена чемпионов, перечисляют статуи и религиозные культы, упоминают царей, названия городов, детали событий. Олимпийские игры каким-то, не очень ясным из контекста образом, связаны с олимпиадами, т.е. хронологическо-календарным изобретением древних. Олимпиады же очень привлекательная штука для исследователя. Они отсчитывались и отмечались долго и регулярно. К ним привязаны очень многие важные цивилизационные события как гражданского, так и религиозного характера. В предыдущих главах мы видели примеры. Императоры восходили на престол, рушились империи, происходили природные катаклизмы, страдал и воскресал Иисус… Знать бы, когда олимпиады начались, и можно было бы поставить точку в многочисленных многовековых исторических спорах. Но… вот беда. Мы НЕ ЗНАЕМ того, когда произошла первая олимпиада. НИКТО из древних не оставил нам объективного указания (а, если кто-то и пытался это сделать, то неудачно) на этот основополагающий день или хотя бы год. Мы только можем попытаться вычислить дату первой олимпиады на основе дошедших до нас, подчас весьма мудрёных, свидетельств от древних авторов – современников олимпийских празднеств. Именно ВЫЧИСЛЕНИЕМ даты первой олимпиады и занимались средневековые учёные-священники. Эта дата – ключ к построению правильной хронологии. Она привлекала к себе усилия сотен умов. Мнения были разные. Но так или иначе, мы сегодня знаем только одну дату. Дату, вычисленную богословами и якобы доказанную несколько столетий назад астрономами. Сегодня считается, что олимпиады начали отсчитывать с 1 июля 776 года до нашей эры по юлианскому стилю. Давайте посмотрим, как удалось получить эту датировку, подтверждается ли она источниками, и весомы ли приведённые в её пользу аргументы и доказательства. Посмотрим также, кто были люди, определившие наше представление об олимпиадах, а заодно с ними и обо всей античной истории на несколько веков вперёд.

Попытки датировать первую олимпиаду предпринимались с давних пор целым рядом авторов. Основой для датировки служила как астрономия, так и общефилософские рассуждения. Расчёты велись по относительным вехам, упомянутым в Священном Писании, и по царям, якобы правившим в якобы известные годы. Считалось (впрочем, многие и сейчас так считают), что если датировать первую олимпиаду, то остальные проблемы с датировками снимаются автоматически. Полагают, что известно количество олимпиад, а также то, сколько времени уходило на каждую. Понятно, что при таком подходе, зная начало отсчёта, простым арифметическим действием, умножив две цифры (количество олимпиад на длительность каждой), мы получим чётко выстроенную и размещённую во времени всю олимпийскую шкалу. Что и было однажды сделано. Но не будем торопиться слепо следовать в этом рассуждении за средневековыми священниками. Есть и другие соображения по данному вопросу.

Считается, что первым автором, введшим хоть какую-то хронологию в олимпийское движение, был античный сицилийский историк Тимей. Тимей, живший якобы в 4 – 3 веках до н.э., расставил в линейку всех ему известных олимпийских чемпионов и получил растянутую во времени шкалу, которую стало возможным использовать и для «общегражданских» измерений времени. Однако начало этой шкалы Тимей, видимо, не рассчитал. Его линейка была без нуля. Судить об этом сегодня можно только по косвенным признакам. Многие тома по истории, написанные Тимеем, до нас не дошли. Об уровне его восприятия хронологии можно судить лишь по трудам Диодора Сицилийца, который, если верить нашим историкам, расчёты Тимея активно использовал в своих хронологических построениях. Диодор, видимо, один из последних, кто книги Тимея ещё видел. Но затем труды Тимея куда-то исчезают, и сам он уходит в забвение. Поэтому неудивительно, что тот же Ллойд Тимея не упоминает, и скорее всего, просто не знает.

Якобы занимался той же проблемой (длительностью олимпиад) и античный географ и математик Эратосфен. После него, из известных персонажей, Юлий Африкан, а ещё, через век после него, Евсевий Памфил (епископ Кесарийский). Все эти деятели, то ли заимствуя друг у друга информацию, то ли дополняя один другого, оставили нам перечень имён победителей игр. Этот перечень и лёг, в конце концов, в основу таблиц Ллойда. В любом случае, о согласии таблицы Ллойда с источниками, которые составили фундамент его же трудов, можно определённо судить по расстановке на оси времени всех игр. Например, Ллойд (а с его лёгкой руки и все современные писатели) считает, что события развивались так. Сначала возникают игры в Олимпии (в 776 году до нашей эры), затем через почти 200 лет (в 582 году до нашей эры) начинают справляться игры в Дельфах и на Истме, а потом ещё через 15 лет организовываются игры в Немее. Это год в год совпадает с мнением Диодора и Евсевия, но абсолютно противоречит мнению античных историков, в частности, главному источнику информации Ллойда – Пиндару. Пиндар недвусмысленно говорит об ОДНОВРЕМЕННОМ (с разницей в несколько лет) основании всех этих игр, что подтверждает и Павсаний. Причём, речь не идёт о невнимательности Ллойда. Он мнение Пиндара знал и даже использовал информацию из его трудов, о чём красноречиво повествует нам в своих таблицах, помещая имена пифийских победителей, упомянутых в пиндаровских одах, в строки для якобы не проводимых ещё пифийских игр. Посмотрите на его страницу с 46, 47 и 48-й олимпиадами:

Видно, что Ллойд считает пифийские игры менее древними, чем олимпийские. В его таблицах первая игра в Дельфах происходит в середине 49-й олимпиады, т.е. через почти 190 лет после начала олимпийских игр. То же касается истмийских игр. Немейские игры, по его мнению, ещё моложе. Они появились в разгар 53-й олимпиады, в 568-м году до новой эры, т.е. почти через 210 лет от начала олимпиад. Надо ли говорить, что сегодня это зафиксированное Ллойдом утверждение никто не пытается проанализировать и уж тем более оспорить. А вместе с тем, поспорить есть о чём. У Павсания, на которого Ллойд ссылается в первой же строке, посвящённой началу пифийских игр в своей таблице, нет утверждения, что игры начались в это время. Дословно там сказано следующее: «В третий год 48-й олимпиады, когда победу одержал Главкий из Кротоны, амфиктионы (судьи – авт.)назначили награды за игру на кифаре, как это было и в прежнее время (! – авт.), прибавив сюда и состязание в пении под звуки флейты…» {7, стр. 414}. Что это значит? Во-первых, игры в Дельфах происходили уже давно по отношению к 48-й олимпиаде. По крайней мере, игра на кифаре уже успела побывать в программе игр, быть исключённой из неё, а потом, после некоторого перерыва, снова быть включённой обратно. Во-вторых, игры прошли в третий год олимпиады, что не соответствует канонизированному утверждению о том, что они происходили каждый второй год четырёхлетия. Ллойд читал этот фрагмент, но почему-то проигнорировал суть сообщения. Хотя, надо отдать ему должное – он добросовестно записал имя Главкия из Кротоны в победители пифийских игр во время 48-й олимпиады. Т.е. в строчке, где ещё нет пифийских игр!

В результате видим – пифийских игр ещё не было, а победитель уже записан. Удивительное упрямство. Смотреть на данные, опровергающие твои утверждения, ссылаться на них, но продолжать гнуть линию, противоречащую тому, на что ссылаешься. Павсаний (повторю, которому Ллойд безусловно доверяет и на которого ссылается в подтверждение многих своих выводов) ясно говорит об играх в Дельфах, происходивших давно по отношению к 48-й олимпиаде, а с 48-й олимпиады были введены награды, такие же как в Олимпии, и возвращены некоторые состязания, отменённые ранее (например, пение под флейту, признанное слишком некрасивым во время вторых пифийских игр). Не говоря уже о Пиндаре и других авторах, однозначно и прямо утверждавших единовременность возникновения главных игр.

Кстати, Павсаний противоречит Ллойду и в плане многовекового отставания начала истмийских игр от начала игр в Олимпии. Объясняя причину запрета участия в истмийских играх для элейцев, он рассказывает, что это было сделано из-за того, что аргосцы не согласились выдать Геракла – убийцу их сограждан, детей их царя, направлявшихся как раз на истмийские игры {7, том II, стр. 12}. Это совершенно недвусмысленно говорит о том, что истмийские игры справлялись уже во времена Геракла – основателя олимпийских игр. Он же (Геракл), не менее явно назван у Пиндара и Павсания и основателем немейских игр, в честь своей победы над немейским львом. С немейскимй играми дела обстоят вообще очень плохо. С одной стороны, отрицать их существование нельзя. О них слишком много дошло сведений. Но, с другой стороны, и с географией, и с хронологией этих игр дело выглядит худо. Если в Олимпии хоть какое-то но есть подобие стадиона, о котором можно ещё поспорить, то в Немее не нашли ничего – предъявили туристам для фотографирования пару валяющихся колонн, не имеющих к спорту, очевидно, ни малейшего отношения и каких полно в каждой греческой деревне. Если другие игры хоть как-то датированы по побеждавшим в них атлетам, то в Немее и этого нет. Вот что пишет современный комментатор в примечании к работе {4, стр. 435}: «Списки немейских победителей не сохранились, как сохранились списки олимпийских и пифийских, поэтому точные даты большинства немейских од неустановимы». Впрочем, это обстоятельство не стало причиной серьёзных проблем у историков. Несмотря на отсутствие списков немейских победителей, игры прекрасно, с точностью до года, расставлены по таблице. Практически пустые строки победителей немейских игр у Ллойда (а после него никто уже этой проблемой, видимо, и не занимался) замечательно покрывают собою 790 лет истории. 394 раза неизвестные атлеты побеждали во время игр, которые датированы по неизвестным победам неизвестных атлетов. Вас это убеждает?

Но вернёмся к тому, что мы знаем. Одним из главных информативных ядер следует признать одновременность возникновения всего цикла игр. В этом может убедиться каждый, кто читал источники, лежащие в основе современного олимпийского мифа. Одновременность возникновения всех главных игр не вызывает у первоисточников ни малейшей тени сомнения. Но, несмотря на это, факт остаётся фактом. Современные учебники упрямо разносят на века основание истмийских, немейских, пифийских и олимпийских игрищ. О причинах такого фанатичного упрямства можно только гадать. Хотя причина, скорее всего, абсолютно та же, что и в бескомпромиссном навязывании даты начала олимпиад, о которой мы поговорим чуть ниже – авторитет того, кто эту дату предложил. Надо ли называть имя этого человека? Конечно, это отец современной хронологии – Иосиф Скалигер. Он тотчас «всплывает» как первоисточник в самый важный момент, в судьбоносной исторической точке олимпийских торжеств. Это он, вопреки всем данным очевидцев, «разнёс» начала пифийских, истмийских и олимпийских игр на двести лет. Именно это обстоятельство и мешает сегодня осознать, что все игры великой четвёрки составляли изначально одно пятилетнее торжество.

Ссылка в дате первой пифиады обращает нас к трудам Иосифа Скалигера. Похоже, что никто больше не имел права рассчитывать такие важные вехи. Нигде больше ссылок на Скалигера у Ллойда нет.

Надо особо подчеркнуть, что ссылка на Скалигера появляется всего дважды в работе Ллойда и оба раза в главных узловых моментах – в начале счёта олимпиад и начале празднований пифиад и истмиад. Ллойд отбрасывает весь массив информации, дошедший от античных авторов, и принимает на веру в этом вопросе только мнение Скалигера. Современные же историки, похоже, вообще не склонны к анализу многих первоисточников и работают только с трудами Ллойда или его поздними компиляциями. Отсюда можно сделать вывод, что труды Ллойда для наших современников гораздо более существенный источник, чем все работы, на которые он сам опирался. Ллойд сегодня значительно больший авторитет, чем Пиндар, Павсаний и все остальные вместе взятые авторы. Он непререкаем, и после него, похоже, никто уже хронологические данные первых олимпиад глубоко не анализировал. А зря. Даже несложный анализ показывает, что ныне господствующая версия разрозненного возникновения игр не соответствует тому, что сказано в трудах Пиндара, Вакхилида, Павсания, Аполлодора и других менее значительных в нашем вопросе авторов. ВСЕ ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ возникли практически одновременно, и нет никаких убедительных оснований полагать, что это случилось в 8-м веке до нашей эры.

В очередной раз повторю, что дата первой олимпиады – это не простая дата. От неё отталкивались хронологи при расчётах важнейших событий мировой истории от основания Рима до Распятия Христа. Сегодня то, как были рассчитаны все эти даты, уже основательно забыто. Но вспомнить можно. Достаточно познакомиться с литературой двух-трёхвековой давности.

Но обо всём по порядку.

Мы уже неоднократно встречали магическую веху: 776 год до Рождества Христова как год начала олимпийского отсчёта. Давайте попытаемся понять, как и откуда она получилась. Сразу бросается в глаза, что 776 год до нашей эры, как время основания олимпийских игр, уже фигурирует в первой строке таблиц Ллойда. Т.е. Ллойд этот год знает, принимает и от него отсчитывает всю последующую хронологию. Это очень важное наблюдение, так как оно моментально разрушает широко разрекламированный миф о мраморе с надписью, из которой учёные непосредственно почерпнули дату первой олимпиады, так сказать, из первых рук, в качестве незыблемого факта.

Первая стр. таблиц Ллойда с датой начала игр –776 г. доP. X.

Например, в книге {16, стр. 20} упоминается некая колонна в Олимпии, на которой якобы высечена надпись: 776 год до вашей эры. Автор пишет дословно так: «В 776 году до н.э. олимпийский праздник получил общегреческое признание. Этот год явился первой летописной страницей олимпийских игр. У древних греков была славная традиция: имена олимпийских победителей – олимпиоников – высекали на мраморных колоннах, установленных: вдоль берега реки Алфей. Благодаря этой традиции нам стали известны дата: 776 год до н.э. и имя первого победителя – его звали Корэб, он был поваром из Элиды». Но это ложь! Мы видим, что дату 776 год до н.э. ввёл епископ Ллойд ещё в 1700 году, тогда, когда Олимпия, сожжённая, разрушенная и затопленная тысячу лет с гаком, уже якобы покоилась под слоем песка и ила, а до раскопок на её месте оставалось ещё полтораста лет. Странно, что автор авторитетного издания, доктор исторических наук, посвятивший себя описанию истории олимпиад, не потрудился сопоставить эти несложные цифры. Более того, даже сейчас, спустя полтора века после начала раскопок в Олимпии, никаких подобных колонн, камней либо иных вещей, с запечатлёнными на них датами, там нет и, о них никто не слышал, в чём смог убедиться автор, побывав на месте раскопок[29]. Весь этот поток категорических утверждений не что иное, как попытка отбить желание у любознательного юного спортсмена размышлять, и, следовательно, сомневаться в абсолютной достоверности той информации, которая его окружает в области истории олимпиад. Если и есть у историков славные традиции, так это, прежде всего, традиция излагать свои личные гипотезы в виде фактов. Выдавать некие предположения (порой довольно спорные) за аксиомы, не требующие дополнительных доказательств. Пример с колонной очень показателен в этом смысле. Нам подсовывают в качестве доказательства факт, которого не существует. Но если её (колонны с надписью) нет, то что остаётся? Что говорят первоисточники по поводу первой олимпиады? Датирована ли она кем-то? Посмотрим.

Итак.

Ллойд уже знает дату: 776 год до нашей эры. Интересно разобраться, сам ли он её получил?

Как уже говорилось, ни о каких столбах или колоннах в Олимпии Ллойд представления не имел. В его время не то что ещё не начались раскопки, но даже о местоположении Олимпии не было известно.

Так откуда же взята была англиканским епископом эта основополагающая дата, стоящая в первой строке его хронологической таблицы, и которую никто не решается сегодня подвергнуть ревизии, несмотря на многочисленные нестыковки и противоречия с другими данными? Даже когда исследователи, начиная вникать в материал, понимают, что дата эта «висит в воздухе», её зачем-то пытаются спасать всеми силами, вводя ни на чём не основанные натяжки и дополнительные условия типа: «дата, с которой начали записывать имена чемпионов» или «дата, с которой игры возобновили после долгого забвения», или «игры, о которых дошли достоверные сведения». Запутавшись сами и запутав других, историки, в конце концов, договорились считать, что игры, мол, проводились и раньше, но мы просто не знаем того, кто там побеждал, а посему считаем те игры несуществовавшими. Логика предельно жёсткая. Игр не было потому, что мы о них не знаем. А раз мы знаем о победителе игры 776 года до нашей эры, то пусть она и будет первой. Давайте полагать, что от неё и ведётся отсчёт всех олимпиад. Сведения, оставленные практически всеми первоисточниками, наперебой сообщающими о том, что основал игры Геракл незадолго до Троянской войны (якобы 13-й век до н.э.), для ясности опускаем, Ликургом (якобы 9-й век до н.э.), как одним из деятелей олимпизма, пренебрегаем, Ифита выводим за скобки, и картина становится стройной. Да, были игры, мы не отрицаем. Но потом самоликвидировались. Впрочем, Геракл очень сложный персонаж. Если бы о нём, как об основателе игр, написал кто-то один, то можно было бы списать на невежество автора. Но написали все. А это усложняет дело. Если всех обвинить в невежестве, то источников не останется вовсе. Поэтому был найден блестящий выход. В обиход была введена идея о том, что Геракл был, игры основал. Но заложенная им традиция быстро затухла и возродилась только через несколько сотен лет после него. К моменту возрождения все уже крепко подзабыли, сколько олимпиад было проведено на первом этапе, и счёт обнулился. С Ликургом поступили абсолютно аналогично. Чтобы притянуть хронологию к «неудачному» времени его жизни (началу 9-го века до нашей эры), начали полагать, что игры 776 года хотя и считаются первыми, но на самом деле до них было ещё 27 игр, значит, первые настоящие были в 776 + 27 х 4 = 884 году до Рождества Христова. Но это ничего не значит и никого не должно смущать. На 28-й олимпиаде счёт снова обнулился, сделав игры –776 года опять первыми. Больше таких обнулений уже не происходило, и игры развивались следующие полторы тысячи лет плавно, без сбоев[30]. Так была отвоёвана магическая дата: 776 год до нашей эры, с лёгкой руки епископа Ллойда продолжающая печататься и печататься из издания в издание вот уже четвёртое столетие. Но он ли автор этой гипотезы?

В работах как Пиндара, так и Павсания, а ещё в большей степени в трудах других авторов, которые были в распоряжении Ллойда и которые сохранились до наших дней, нет. указаний на абсолютную датировку. По крайней мере, в явном виде. Говорится только о личностях и, изредка, об относительных датах событий по расположению друг к другу. Но это не мешает нам видеть в многочисленных учебниках уже упомянутую, очень чёткую, с точностью до дня, дату первой олимпиады. Значит, её кто-то рассчитал. Кто же это был? Выяснить нетрудно. Ллойд этого не скрывает. В столбце первоисточников напротив исходной даты: –776 год стоит всё то же имя – Иосиф Скалигер. Уже говорилось, что епископ ссылается на Скалигера всего дважды. И оба раза в «судьбоносных» хронологических точках. В дате начала счёта олимпиад и дате начала «второй очереди» игр. Так, может, в том-то всё и дело. Именно из-за этого дата –776 остаётся незыблемой долгие века, ведь это число, введённое самим основателем сегодня принятой хронологии. Усомнись в нём – и может начаться цепная реакция недоверия. Если станет ясно, что Скалигер ошибся в этой дате, то может появиться желание проверить и другие. А это нежелательно. Может закачаться всё так кропотливо веками возводимое здание сегодняшней истории. Впрочем, Скалигер был, как мы видели из примера с тем же вариантом труда Евсевия, не столь мощным авторитетом для своих современников, каким является сегодня для современных нам историков. Он был лишь одним из деятелей, продвигавших в жизнь СВОИ собственный взгляд на прошлое. Многие считали этот взгляд крайне плохим, основанным на неверном переводе и ложном толковании старых документов. Тем не менее, несмотря на это, Скалигер, в конце концов, победил. И тому были причины, которые мы сейчас рассмотрим.

Итак, первым источником хронологических таблиц Ллойда, утвердившим начало олимпийских игр, стоит, как уже говорилось, Иосиф Скалигер. Где же он почерпнул эту дату? Оказывается – нигде не почерпнул. Он её вычислил сам. Известно, что сей муж занимался астрономическими построениями в поиске ответов на хронологические головоломки. Более того, именно ему, Скалигеру, принадлежит авторство принятой сегодня временной шкалы. Он был вынужден разработать её, потому что никакой непрерывной традиции ко времени его жизни уже не существовало. Так вот, оказывается, что исходными данными для Скалигера в нашем вопросе было некое упомянутое двумя летописцами (Геродотом и Плинием) солнечное затмение, произошедшее во время одной из якобы античных местечковых войн между мидийцами и лидийцами. Скалигер рассчитал затмение по имеющимся астрономическим исходным данным и получил результат, который нам преподают в школе. Давайте последуем за Скалигером в его рассуждениях.

Вот как судьбоносное затмение описано у Геродота:

«Во время войны лидийцев и мидийцев, продолжавшейся без перевеса на ту или другую сторону, во время одного из боёв в её шестом году внезапно среди дня наступила ночь. Это превращение дня было предсказано ионийским греком, милетцем Фалесом…»

Событие так и было названо – Фалесово затмение, по имени предсказавшего его грека. Данное небесное явление оказалось интересным тем, что оно было также упомянуто историком Плинием и датировано им с помощью олимпийской шкалы. Плиний в своей «Естественной истории» отнёс его к четвёртому году 48-й Олимпиады. Такую зацепку грех было не использовать. И Скалигер, конечно же, не преминул это сделать. Он вполне логично предположил, что если сможет рассчитать астрономически дату затмения, то без труда, простым арифметическим действием в две операции (х – 48 х 4 – 3) узнаёт, от какого года отсчитывались олимпиады, а следовательно, и то, когда была первая из них. Рассчитать эту дату означало бы узнать, когда было время Геракла, похода аргонавтов, героев Троянской войны, основания Рима… О! Такая перспектива способна была вскружить самую трезвую голову. И Скалигер, естественно, в своём порыве оказался далеко не одинок. В расчёты погрузились лучшие умы 17-го века. Рассчитали, сверились и… загрустили. Каждый вычислил эту дату по-своему. Все получили разные результаты.

Известный русский учёный-энциклопедист Н. А. Морозов, специально занимавшийся летописными затмениями, приводил целую дюжину ему известных средневековых результатов подобных вычислений. Ниже они представлены в виде таблицы:

Уже одно это многообразие наводит на мысль о зыбкости астрономической науки в те времена. Надёжных алгоритмов не было. Поэтому можно смело утверждать, что фундамент у нашего сегодняшнего представления об олимпийской хронологии весьма хлипок. Взяли всего-навсего одно из множества решений – решение Иосифа Скалигера (третья строчка таблицы). А из этого решения, согласно приведённой выше формуле, прямо следовала и искомая дата, от которой начали отсчитывать олимпиады: 776 год до нашей эры. Вот и всё. Так эта дата «была доказана» и попала в таблицы Ллойда, став основополагающей и «общепризнанной». Обсуждать её достоверность публично стало неприличным. Если споры и возникали, то только на уровне внутреннего общения в среде специалистов. Для обывателя же заработал печатный станок, и были выпущены сотни и тысячи книг, рассказывающих об олимпиадах, уже исходя из скалигеровской датировки. Таким образом, начало олимпиад было зафиксировано во времени и канонизировано на века. От этой даты и начали расставлять по порядку имена олимпийских победителей, оставшихся в летописях и преданиях. Хотя ещё раз обратим внимание на то, что, даже в то время (в 17-м веке), с той же долей уверенности могли взять и любое другое астрономическое решение, и дата первой олимпиады стала бы, следовательно, тоже другой. Кстати, приведённый здесь перечень решений для Фалесова затмения далеко не исчерпывающий, но, тем не менее, давайте обратим внимание на то, что все приведённые в нём годы лежат во временной области размером не более века. Все другие варианты были отброшены. Это говорит о том, что априори искали возле примерно предполагаемого числа. И скоро мы увидим, что это была за дата. Вместе с тем, рассматриваемое нами солнечное затмение может быть не менее обоснованно помещено и в другие эпохи, порою отстоящие от приведённых на десятки веков. Мы позволим себе рассматривать их тоже, как варианты решения этой, по сути математической задачи.

Примечательно то, что Морозов, первым вынесший на суд широкой общественности проблему античных астрономических датировок, пишет о самом факте предсказания этого небесного явления. Я приведу цитату из IV тома его книги «Христос», изданной в 1928 году:

«Но как же мог Фалес предсказать своё затмение в такие давние, давние времена? Теория вероятностей говорит нам, что никак не мог, и это же подтверждает и астрономия. По Гинцелю (стр. 265), Метонов цикл (с периодом в 19 тропических лет) негоден для солнечных затмений. За 900 лет до начала нашей эры, когда произошло более 2 000 солнечных затмений, он оправдался только 5 раз для Малой Азии. Понятно, что Фалес не мог руководствоваться таким циклом: 400 шансов против одного были бы за неудачу его предсказания. Точно так же не мог он руководствоваться и другими, псевдодревними циклами. Так называемый Вавилонский Сарос в 18 лет 101/3 дней, даёт только 5 удач на 2 000 солнечных затмений. Двойной Сарос (36 лет 202/3 дней) даёт лишь 4 удачи для 2 000 случаев за те же 900 лет, и оба, таким образом, совершенно непригодны для солнечных затмений. Тройной Сарос в 54 года и 31 день даёт только 22 удачи на 2 000 случаев. Но он едва ли был известен древним, да и вероятность неудачи здесь всё-таки 99 шансов против одного и слишком велика, чтобы осмелиться предсказывать по нему солнечные затмения. Каллиппический цикл (ровно 76 лет) даёт 17 удач из 2 000 случаев для Солнца, после того, как Тинцель, по указанию д-ра А. Шляхтера, уменьшил его на один месяц, а без этого уменьшения он оказался совершенно негоден. Мы видим, что, предсказать солнечное затмение было не очень-то легко Фалесу, пользуясь подобными методами, очень и очень рискованными даже и для лунных затмений. Для этого нужно было иметь уже современную теорию лунного движения. Ясно, что никакого Фалеса не могло быть даже и в средние века, а не только за 585 лет до начала нашей эры, несмотря на все уверения наших первоисточников».

Впрочем, и без теории вероятностей любой желающий может убедиться в том казусе, что затмение –582 года, рассчитанное Скалигером, действительно имело место, но НЕ там, где шла описываемая античная война. Это затмение не могли наблюдать воины в Европе или Азии. Оно было в Африке. Этот факт не сулит для нас ничего хорошего. После его осознания хронологическое здание, выстроенное Скалигером для олимпиад, начинает шататься совсем сильно. Но только ли критикой существующей датировки Фалесова затмения ограничивался Морозов? Нет. Он предлагал и ряд собственных решений, причём, существенно лучше удовлетворяющих летописи, хотя и располагающихся на оси времени на целые тысячелетия ближе к нам Мы ещё вернёмся к этим решениям.

А что же последователи версии Скалигера? Надо сказать, что и они не питали сильных иллюзий по поводу прочности полученной датировки. Нужны были дополнительные доказательства. Поэтому астрономы активно искали для историков параллельные аргументы в пользу даты –776 год. Неудивительно, что своей победой на этой ниве они посчитали расчёт ещё одного упомянутого небесного явления с олимпийской хронологией. Это знаменитая Фукидидова триада. Дело в том, что Фукидид и Плутарх говорят о затмении Луны тенью от Земли осенью в полнолунную ночь. Вот как это свидетельство выглядит со слов первого:

«Когда они не решались отправиться, произошло лунное затмение, как только наступило полнолуние».

Кроме Фукидида, о лунном затмении в этом году говорит и Плутарх в своём произведении «Vita Niciae» (Жизнь Никия). Плутарх даёт целый ряд интересных уточняющих сведений:

«…Это было начало осени… наступило ночью лунное затмение… день, в который Никий был взят в плен, был 26 числа месяца карнейя, который афиняне называют метагейтнион…»

Историки, в частности И. А. Климишин, пишут по этому поводу:

«Безусловно, соответствие древнегреческой хронологии системе современного календаря проверено и по другим данным. В частности, Плутарх в книге «Жизнь Никия» упоминает о полном лунном затмении, случившемся в 4-м году 91-й олимпиады. Согласно астрономическим расчётам, это затмение, возвестившее, по историку, гибель афинской армии, военачальником которой был Никий, в битве с сиракузянами в Сицилии произошло 27 августа 413 года до н. э.».

Здесь следует пояснить, что само по себе лунное затмение является событием очень частым и с астрономической точки зрения рядовым. При большом желании подходящее лунное затмение можно найти для любого небольшого исторического периода. В данном же случае астрономы-историки ухватились за свидетельство Фукидида и Плутарха потому, что упомянутое выше лунное затмение отмечено в первоисточниках не само по себе, а в связке с двумя другими небесными явлениями – двумя солнечными затмениями, между которыми, как утверждали древние авторы, был строго фиксированный промежуток времени, а именно 7 лет. Более того, первое затмение, по всей вероятности, было полным, что следует из того свидетельства очевидцев, что при нём днём стали видны звёзды. Всё это, вкупе с некоторыми другими условиями, существенно сужает круг возможных решений, а значит, позволяет получить какую-то конкретную дату. И эта дата была получена. Фукидидова триада (два солнечных и одно лунное затмение) была помещена в 5-й век до нашей эры. Первое затмение (самое информативное) было датировано 431 годом до нашей эры[31], второе (тоже солнечное) 424-м годом до нашей эры, а лунное (о котором и идёт речь нашем исследовании) 413 годом до нашей эры. Таким образом, дата первой олимпиады получалась несложным подсчётом: –413 – 91 х 4 + 1 = –776. Казалось бы, всё хорошо. Полученная ранее дата основания олимпиад подтверждена. Впрочем, если присмотреться повнимательнее, и здесь нас подстерегает неприятность. Во-первых, упомянутая датировка не является единственно возможной. У этой задачи есть и другие решения. А во-вторых, затмение 431 года до нашей эры (первое солнечное затмение Фукидидовой триады) не было полным. При нём звёзды не проявились бы. А это означает ни много ни мало то, что вся приведённая датировка неверна (по крайней мере, она не соответствует описанию Фукидида). В частности, тот же Н. А. Морозов небезосновательно считал, что Фукидидово затмение произошло не ранее +337 года (т.е. на 750 лет позже, чем вычисляли монахи в средние века). А скорее всего, ещё более поздно. Известный российский учёный М. М. Постников писал:

«Подробность и основательность текста Фукидида делает несерьёзными любые попытки поправить дело за счёт изменения текста (кроме «решения» Гофмана, предлагалось, например, подвергнуть ревизии длительности интервалов между затмениями; однако даже авторы этого предложения отказались его конкретизировать).

Морозов […] решил проверить, существуют ли вообще триады, удовлетворяющие условиям 1 – 6, а если существуют, то сколько их. Эта проверка по имеющимся таблицам затмений показала, что:

– существует триада (I, II, III), полностью удовлетворяющая всем условиям 1 – 6… Эта триада следующая: 2 августа +1133 года; 20 марта +1140 года; 28 августа + 1151 года, т.е. XII век нашей эры».

Дальнейшие расчёты показали, что существует всего два решения этой задачи и ни одно из них не вписывается в существующую хронологию. Второе решение было найдено известным математиком, академиком А.Т. Фоменко. Это триада: 22 августа 1039, года, 9 апреля 1046 года, 15 сентября 1057. Больше решений нет.

Этот факт напрягает умы астрономов-историков уже многие годы и десятилетия. Признать неверность датирования Фукидидовой триады равносильно капитуляции. Сразу рухнет вся скалигеровская хронологическая шкала. Поэтому историки бьются за эту дату в кровь. Они придумывают версии, объяснения, строят гипотезы. Заменяют слова первоисточников (например, слово «звёзды» пытаются трактовать как слово «Венера»), предполагают, что авторы заблуждались, путали даты, не то имели в виду и т.д. Но то, что вопрос астрономической датировки олимпийских начал является спорным, для нас уже очевидно и, в свою очередь, является поводом к размышлениям и попытке самостоятельного поиска истины. Астрономия, как минимум, не подтверждает дату первой олимпиады. В лучшем случае, она выдвигает несколько версий, из которых традиционная является далеко не самой убедительной.

Но зададимся вопросом. Почему же взята была довольно узкая, в астрономическом плане, область поиска решений для Фалесова затмения – именно конец шестого – начало седьмого века до нашей эры, а из этой области решение не самого авторитетного астронома – Скалигера? Оказывается, потому, что это решение лучше других удовлетворяло главному мнению – мнению церкви. И здесь начинается самое интересное. Дело в том, что дата начала олимпиад давно интересовала историков, практически все из которых были священниками в средние века[32]. Эту дату пытались вычислить самые якобы первые христиане и они её вычислили на основе сведений, заключённых в Священном Писании. После завершения «арифметической работы», как это принято в церкви, знания, полученные от вычислений всего лишь математиков-священников, были объявлены абсолютными и канонизированы. А любое несогласие с каноном, как и полагалось, объявлялось ересью и преследовалось по довольно суровому закону средневекового времени. Наука тех лет недосчиталась в своих рядах немало выдающихся мыслителей, посягнувших на церковные догмы.

Давайте посмотрим, как обстояло дело.

Считается, что передававшиеся от поколения к поколению списки победителей олимпийских игр около 300 года н. э. были, наконец-то, собраны вместе, систематизированы и использованы христианским историком Евсевием Кесарийским, жившим якобы с 263 по 338 годы нашей эры, для построения хронологии вообще и олимпийской хронологии в частности. В своей Хронике, начав от Адама, он сопоставил годы правления некоторых царей с датами олимпиад вплоть до 249-й включительно.

Интересно, что Евсевий (который жил, согласно принятой сегодня хронологии, ещё во время проведения олимпийских игр) дату первой олимпиады не знал и, более того, к его времени уже якобы никто другой эту самую дату не помнил. Хотя знать хотелось. Евсевию пришлось начало олимпиад вычислять. Как мог узнать начало некоего упорядоченного события его современник? Скажем, Евсевий. Самый простой и надёжный путь – выйти на улицу, ну или, на худой конец, поехать в Олимпию на ближайшие игры и поинтересоваться у зрителей спортивных соревнований – какая это олимпиада по счёту. Ему бы ответили, например, – двести двадцать вторая. Евсевий бы умножил двести двадцать два на четыре, отнял полученное число от того года, в который он жил, и понял то, когда олимпиады начались. Но Евсевий, повторю ещё раз, якобы будучи современником игр, этого не делает. Он не ищет лёгких путей. Он вычисляет начало олимпиад невероятно громоздким и, в общем-то, не очень строгим способом. Он начинает анализировать, перемножать, складывать и вычитать цифры из Священного Писания, в частности из «Пророчеств о семидесяти неделях Даниила». Это странно и наводит на мысль о том, что Евсевий уже не застал игры, и к его времени они не просто закончились, но и все их свидетели поумирали, а память прочно стёрлась.

Впрочем, сам Евсевий, судя по всему (и в этом сходятся практически все специалисты), попросту перекомпилировал труды своего предшественника – Юлия Африкана. Африкан на век раньше проделал большую работу по изучению Писания с целью извлечения из него хронологической информации. По сути, он занимался той же проблемой и сделал то же самое, что и епископ Ллойд в 17-м веке. Основным информативным массивом, наряду со списком олимпийских победителей, для обоих авторов послужили так называемые «Пророчества Даниила». Мы уже видели в предыдущих главах, какие бурные дебаты вызывали расчёты, основанные на записях ВИДЕНИЙ этого самого Даниила во времена Ллойда. Что это означает? А то, что со второго по семнадцатый век (т.е. более чем за полторы тысячи лет) богословы и математики так и не смогли решить однозначно хронологические головоломки, заложенные в этих пророчествах. А вместе с тем, именно эти пророчества легли в основу современной шкалы времени, по крайней мере в её существенной части. Наше представление о прошлом основано на одном из спорных расчётов сведений, заключённых в галлюцинациях, взятых на веру и записанных со слов некоего, неизвестно когда жившего Даниила! Сейчас мы посмотрим, как это было.

Согласно церковной истории, некогда жил некий Даниил. Он был пророком. Служил Даниил при дворе царя Навуходоносора, а после смерти того при дворах Дария и Кира, знал Валтасара и пророчествовал для него тоже. Жил и трудился в Вавилоне. Прославился тем, что умел истолковывать сны и всякого рода видения. Напрямую с Богом Даниил не общался, но якобы, как он утверждал, к нему время от времени снисходили ангелы Господни, которые и доводили до пророка информацию о разных грядущих событиях. Впрочем, ни одно из сообщений не носило явного характера. Всё было довольно иносказательно и сильно зашифровано, а, следовательно, могло толковаться двояко, а порой и совсем оставаться непонятым. Империи представлялись в виде зверей и истуканов, политические и военные события в виде падающих камней, трещин и т.д. Но, тем не менее, сильные мира сего Даниилу верили, хотя между собой и считали еретиком, пару раз даже пытаясь казнить (неудачно). Одним из главных достижений пророка считается предсказание времени прихода Мессии, а вместе с тем и конца света. Именно ввиду важности и интересности этих моментов для христиан Даниил и стал очень крупной и почитаемой библейской фигурой. Эта информация была сформулирована в виде так называемых «Пророчеств о семидесяти неделях». Характерно то, что средневековыми священниками эти пророчества воспринимались как истина по определению, хоть и непонятная, но непререкаемая. Отцы церкви взялись за дело и, не покладая рук, стали толковать даты, запечатлённые в библейских рассказах. На основе предсказаний Даниила были вычислены многие времена важных древних событий. В том числе и дата первой олимпиады. Это «стало возможным» благодаря параллельности датировок некоторых библейских событий с годами от царей и годами по олимпийскому счёту.

Вот, например, как Юлий Африкан, активно использовавший пророчества Даниила, описывает начало времён:

«До начала проведения олимпийских игр о греках нет сколько-нибудь достоверных сведений. Все истории о более ранних временах смутны и противоречат друг другу. Олимпийские же игры и последующие за ними события описаны достаточно детально многими греческими историками (у греков принято разбивать историю не на длинные эпохи, а на короткие периоды по четыре года). Поэтому я кратко рассмотрю наиболее значительные и правдоподобные мифы, относящиеся ко времени до начала проведения олимпийских игр. Что же касается событий, происшедших после первых игр, то я сопоставлю события еврейской и греческой истории в соответствии с тем, когда они произошли, уделяя при этом больше внимания истории евреев и касаясь греков только постольку-поскольку. Иначе говоря, я буду описывать события еврейской истории, и, говоря о каждом событии, я укажу, какие события из греческой или персидской истории происходили в то время…

…Через 70 лет после Навуходоносора персидским царём становится Кир. Судя по сведениям, приводимым в библиотеке Диодора и истории Саллюса и Кастора, а также от Полибия и Флегола, и других, тогда же прошли 55-е олимпийские игры…

…Таким образом, все события, прославившие Элладу – потопы и войны, муки Прометея и любовь Ио, похищение Европы и основание Спарты, похищение Персефоны, законы и мистерии, истории Диониса и Персея, Тезея и аргонавтов, подвиги Теракла и Гераклидов, олимпийские игры и колонизация Ионии, Троянская война и приключения Одиссея – всё это произошло после того, как возник израильский народ. Это важно понять, потому что я буду рассматривать греческую и еврейскую историю параллельно…»

Естественно, христианские священники не могли не воспользоваться таким «богатым» хронологическим материалом и стали пытаться его активно рассчитывать. Однако цифры сразу же стали не сходиться, и эти попытки растянулись на века. Чтобы хоть как-то поправить дело, были приняты множественные, ни на чём не основанные допущения и предположения. У каждого мало-мальски значимого лица церкви было своё мнение по поводу цифр Писания и того момента (предсказанного), от которого Даниил вёл счёт. В результате жёсткой многовековой идеологическо-религиозной борьбы и были получены и канонизированы главные хронологические даты, хорошо нам сегодня известные со школьной скамьи, в том числе и дата первой олимпиады.

По сути, основой основ явилось то утверждение пророка, что Христос будет предан смерти через «7 седмиц и 62 седмицы» (т.е. в сумме 69 седмиц) от повеления о восстановлении Иерусалима. Когда случилось повеление восстановить Иерусалим, было неизвестно, но вера в истинность того, что написано в Библии, давала надежду на возможность расчёта. Ещё одним важным моментом было то, что Африкан уже оперировал истинной, как ему казалось, датой Рождества Христова. А это означает то, что можно было отсчитать назад и другие важные библейские вехи, такие как восстановление Иерусалима, время вавилонского пленения евреев и, наконец, начало греческого счёта лет, т.е. найти начало олимпиад. Что, собственно говоря, и было сделано Африканом.

Пророчества Даниила были задним числом прикреплены к предполагаемой дате Рождения (или Прихода) Христа. Надо сказать, что это была непростая задача, и она вызвала немало проблем, споров и сомнений. Вот как ищет подходящее объяснение наш автор:

«…Если мы возьмём за точку отсчёта повеление Кира о возвращении в Иерусалим – мы не дойдём до прихода Христа лет эдак на сто. Если от того времени, когда ангел сказал это пророчество Даниилу – ещё больше. А если примем за точку отсчёта начало плена – то окажемся уж совсем далеко от нашего Спасителя, потому что со времени Артаксеркса персидская империя просуществовала ещё 230 лет, затем более 370 лет миром правили наследники Александра Македонского, разделившие империю своего повелителя. После них же прошло примерно,60 лет до 16-го года правления императора Тиберия…»

Мы видим совершенно откровенную подгонку под желаемый результат с его стороны. Даты, одна за другой, отбрасываются лишь потому, что не дают «правильного ответа». Это интересный, но не убедительный критерий.

Здесь нельзя не заметить, что кроме очевидной неуверенности в том, от какого года считать исполнение пророчеств, Африкан заставляет нас ещё раз усомниться и в адекватности масштаба своей «хронологической линейки». Правили ли миром наследники Александра Македонского 370 лет? Современные учебники нам рассказывают, что Македонская империя управлялась наследниками Александра Великого с 323 до 281 года до нашей эры. Т.е. империя развалилась уже через сорок два года после смерти своего создателя. Африкан же отводит наследникам более трёх с половиной веков. Где-то ошибка. Это не единственное затруднение с масштабом времени в работах Африкана. О достоверности и адекватности восприятия хронологии Африканом можно судить по принимаемым им за истину и приводимым периодам жизни первых патриархов. Они живут в его книге по 600-700 лет, а иногда и по 900. Может ли такое положение дел устраивать учёных? Оказывается, да, может. И устраивает. Мы отметим для себя это обстоятельство, но пока не будем на нём останавливаться.

Африкан продолжает.

«Ишак, по подсчётам, от Артаксеркса до Христа прошло семьдесят седмиц, или недель (по еврейскому летоисчислению). Ибо от Неемии, которому Артаксеркс на 115-м году Персидской империи поручил отстроить Иерусалим (тогда же был 20-й год правления самого Артаксеркса и 4-й год от 83-х олимпийских игр), до Крещения Господня (2-й год 202-х олимпийских игр и 16-й год правления Тиберия) прошло 475 лет, что по еврейскому летоисчислению составляет 490 лет. Причина в различии между календарями в том, что у евреев счёт лет ведётся по луне…»

Обратим внимание на датировку Крещения Господня – 2-й год 202-х олимпийских игр (здесь, кстати, имеется в виду Распятие). Эта дата, так же, как и большинство других, не присутствует в Писании в явном виде. Она вычислена Африканом исходя из следующего рассуждения:

«…Я же диву даюсь, как евреи до сих пор отвергают тот факт., что Мессия уже пришёл, а последователи Маркиона – что Его Пришествие было предсказано пророками – ведь Писание так ясно говорит об этом!..

…от Адама и Сотворения мира и до Пришествия Господа прошёл 5531 год, а от Пришествия до 250-х олимпийских игр прошло 192 года».

Это очень важный момент! В Писании, на которое ссылается Африкан, говорится не об олимпиадах, а об играх! Африкан, собиравший многие дошедшие до него рукописи, нашёл информацию о 250-х играх на 192-м году от Пришествия. Далее он исходит из того, что игры происходили раз в четыре года, не разделяя понятия «олимпийские игры» и «олимпиады», и соотносит олимпийский счёт с Рождеством на основе приведённых выше данных и предположений. Полагая, что игры происходили раз в 4 года, Африкан делит 192 на 4, получая количество олимпиад в 192-х годах. Примечательно, что получается целое число – 48. Далее он рассуждает так: «если 250-е игры (а для него это то же самое, что и 250-я олимпиада) отстоят от Распятия на 48 олимпиад, то, значит, Пришествие (начало служения) произошло ровно на 250 – 48 = 202-й олимпиаде. А раз, как считает Африкан, проповедь Богочеловека Христа длилась один год, после чего его распяли, то, стало быть, Страсти Господни произошли на второй год этой 202-й олимпиады». Так и появилась хорошо известная сегодня аксиома о том, что Распятие произошло на втором году 202-й олимпиады.

Вообще говоря, приведённая выше фраза заслуживает отдельного внимания. Она стоит особняком в труде Африкана уже после всех рассуждений и расчётов, оторвана по смыслу от основной части и является как бы выводом или, напротив, основным исходным постулатом, внедрённым в работу извне. Скорее всего, эта информация является для автора исходной. Он эти цифры не рассчитал, а привнёс откуда-то и строит все свои рассуждения на основе их анализа. Видимо, эти даты были почерпнуты Африканом из какого-то очень для него авторитетного источника. Этими, вдруг предъявляемыми, как бы ни с того ни с сего, утверждениями, автор, отбрасывая всю частную и второстепенную информацию, вводит два главных периода, разбивающих всю МИРОВУЮ ИСТОРИЮ, на две, с его точки зрения, главные части. Период от Сотворения мира до прихода Христа (что вполне понятно, ведь Африкан христианин) и от Пришествия до 250-х олимпийских игр (а вот это уже странно). Видя, что гражданские события, не имеющие отношения к религиозной жизни, Африкана практически не интересуют, мы вправе ожидать, что во время 250-х игр произошло нечто важное с точки зрения христианства. Событие, соизмеримое с Пришествием Христа. Отметим, что именно на 250-х олимпийских играх было прервано олимпийское летоисчисление у всех средневековых хронологов. В таблице Ллойда также последней игрой значится игра под номером 249. После этого уже нет ни имён, ни источников. Похоже, что попросту наступила новая эра. Старые боги пали. Ещё одним наблюдением является то, что Африкан, вводя информацию о том, что между Христом и 250-и играми лежит 192 года, считает время назад. Т.е. полагает, что 250-е игры случились раньше жизни Христа. Вместе с тем в исходном тексте такого утверждения нет. Наоборот, приведённый текст гораздо логичнее выглядит в последовательном виде: от Сотворения мира до Христа и от Христа до 250-х игр. Т.е. чётко прослеживается последовательность: Сотворение мира – Христос – 250-е игры. Африкан же переставляет местами события. Он считает, что здесь события развивались по принципу: назад – вперёд – назад и дали последовательность: Сотворение мира – 250-е игры – Христос.

К чему это привело в нашем вопросе, увидим чуть ниже, а пока рассмотрим ещё один важный фрагмент рассуждений нашего автора.

«…Тогда Неемия взял на себя руководство по восстановлению города и довёл дело до конца – стены и улицы Иерусалима были отстроены, как и было сказано в пророчествах. Именно от этого времени следует вести отсчёт 490 лет, иначе сроки не сойдутся…»

Здесь остановимся ещё на секунду для пояснения. Вообще говоря, седмица – это неделя, т.е. семь дней. Однако принять такой, как им кажется, мизерный срок как семьдесят недель (т.е. около полутора лет), средневековые хронологи отказываются. Им это кажется очень малым отрезком времени. Недопустимо малым. Поэтому в ход идёт средневековая смекалка. Вопреки явно написанному в священной для них книге – Библии, читают не семьдесят недель, а семьдесят семилетий! Т.е. полтора года превращаются под пером христианских математиков-хронологов в 490 лет (70 раз по 7 лет). Это и есть те самые 490 лет, которые хочет получить Африкан, анализируя цифры из пророчеств Даниила. Вообще желание удлинить все описываемые процессы любой ценой – характерная черта этого автора. Например, он начинает, как уже говорилось, с описания времени жизни первых патриархов, которые живут по 600, 700, а то и по 900 лет. Дети у них рождаются в 190 – 200 лет. Это был бы просто вопрос веры, если бы на основе длины жизни тех самых первых поколений людей не была откалибрована хронологическая линейка, используемая нами сегодня. Именно так. В основе современной хронологии лежит сомнительная информация о неправдоподобно длинных жизнях библейских персонажей. И, похоже, современных учёных такое положение дел вполне устраивает.

Я советую запомнить из этого фрагмента два утверждения. Первое, что счёт лет у евреев (а Африкан использует сведения, дошедшие именно от них) ведётся по луне. А второе, что речь в первоисточниках идёт о СЕДМИЦАХ (т.е. неделях). Эти заметки пригодятся нам чуть ниже.

Далее Африкан начинает рассчитывать, исходя из выдвинутых им предположений, даты исходов евреев из Египта и Вавилона, времена правления различных значимых царей и судей. Периоды, полученные им, исчисляются тысячелетиями. Но очень интересно то, что, не получив в конце концов соответствия с Писанием, Африкан начинает искать выход из положения путём подмены понятий. Вот как это происходит. Африкан заключает свои расчёты следующими словами:

«…Итак, похоже, что мы правильно истолковываем и обращаемся с Писанием, насколько это в наших силах. Особенно глядя на предыдущий отрывок – там, где в третий год Валтасара Даниилу пророчествуют, что греки победят персов (империи греков и персов представлены в виде козла и овна). Затем голос говорит, что святилище будет попираемо в течении 2 300 дней. Обычно в пророчествах день обозначают за год, но тут бывают разные случаи. Если же мы посчитаем день за месяц, то получится как раз период времени от разрушения Иерусалима и до 20-го года Артаксеркса. Потому что 2 300 месяцев составляет 185 лет плюс год, за который Неемия построил стены Иерусалима. Таким образом, в 186-и годах заключены именно 2 300 месяцев, так как каждые восемь лет в календарь вписывают три високосных месяца. От Артаксеркса же, когда он повелел восстановить храм и стены, и до прихода Мессии прошло 70 седмиц, о которых мы уже говорили…»

Совершенно очевидно то, что Африкан НЕ ЗНАЕТ, что скрывается за термином ДЕНЬ. Он ПОДБИРАЕТ то значение этого слова, которое даст ему результат наиболее близкий к желаемому. Иногда он берёт день равным году, иногда месяцу,, а иногда месяцу с поправками на различия в календарных системах евреев и греков, буквально «за уши притягивая» даты к желаемым. Дословное значение слова ДЕНЬ он принимать отказывается, т.к. это приведёт к краху всех его построений.

К нашему счастью, Африкан не скрывает своих рассуждений и вычислений. Это даёт нам возможность увидеть весь ход его мыслей и понять его логику.

После завершения всех своих расчётов автор заключает:

«От Артаксеркса до Христа, таким образом, прошло 490 лет (по иудейскому летоисчислению). Потому, что от того момента., когда Артаксеркс на 20-м году своего царствования, на 120-м году от основания Персидской империи и в 4-й год 83-х олимпийских игр послал Неемию в Иерусалим, до смерти нашего Господа, которая произошла во 2-й год 202-х олимпийских игр и в 16-й год правления Тиберия, прошло 475 лет, что по еврейскому лунному календарю составляет 490 лет».

Итак, снова всплыла параллель между иудейским и олимпийским счётом лет. И здесь Африкан использует только что полученный им год смерти Христа на олимпийской шкале времени «второй год 202-й олимпиады» уже как аксиому. В этой аксиоме и кроется стержень вычисления главной для нас даты: 776 год до нашей эры. Мы подошли к самому главному.

Обратим внимание и запомним, что дату первой олимпиады впервые рассчитал и обнародовал Юлий Африкан. Сей учёный муж, как было показано выше, на основе анализа Священного Писания вычислил, что Распятие Христа случилось на 2-м году 202-й олимпиады. Это сделало соотнесение старой, до этого использовавшейся эры от первой олимпиады и вновь вводимой в обиход эры от Рождества Христова делом нехитрым. Дата первой олимпиады и дата Рождества Христова были, наконец-то, «жёстко сцеплены» во времени. Естественно, введя алгоритм расчёта и имея на руках «все исходные данные», Африкан не преминул найти начало олимпиад сам. По его рассуждению, раз игры проходили раз в четыре года, то задача элементарная. Иисус был распят на 202 х 4 + 1 = 809 году от первой олимпиады. А раз ему к тому времени уже было 33 года, то 33 – 809= –776. Вот вам и дата первой олимпиады! 776 год до Рождества Христова. НАЧАЛО БЫЛО ПОЛУЧЕНО.

Теперь становится ясным, почему богословы, историки, математики и астрономы в 17-м веке искали исходную точку олимпийского счёта возле 8-го века до нашей эры, идя на всевозможные натяжки. И почему из всех вариантов доказательств был взят за основу именно Скалигер. Результат его астрономических расчётов лучше других подтверждал дату, УЖЕ РАНЕЕ полученную и канонизированную церковью. Видимо, осознавая, что канонические доказательства не очень убедительны и могут быть рано или поздно подвергнуты сомнению или, чего доброго, пересмотру, средневековые хронологи всеми силами пытались найти и естественнонаучные аргументы, в частности, астрономические расчёты в пользу выдвинутой святыми отцами даты. Поэтому в конце концов и была принята версия Скалигера, наилучшим образом «попадавшая» в желаемый результат. Скалигер выполнил работу. Он астрономически доказал полученную богословами датировку первой олимпиады, а, следовательно, и дату Рождества. Ещё раз повторю, что все университеты и научные школы того времени были сугубо религиозными организациями, управлялись и подчинялись церковному начальству, а учёные были абсолютно подсудны инквизиции. Примеры мы уже обуждали.

Логика, поставившего на хронологический шкале очень важную точку Юлия Африкана ясна. Она построена на концепции тождественности олимпиад и олимпийских игр. Стоит поменять исходную парадигму, и этот расчёт рухнет. Ведь если игры происходили ежегодно, то согласно исходным данным, принятым Африканом, между Распятием Христа и первой олимпиадой прошло около 58 лет, а между Рождеством и первой олимпиадой около 20-и лет (если исходить из справедливости утверждения, что Христу было около 30-ти лет на момент начала служения) или они вообще совпадают (если принять ещё одну распространённую точку зрения, что Христу было около пятидесяти). Это сильно изменяет всю хронологическую цепочку в нашем вопросе и тянет за собою очень далеко идущие выводы относительно датировок многих (если не сказать всех) античных србытий.

Зыбкость доказательства даты первой олимпиады, впрочем, как и датировки Рождества Христова, вызывает довольно активные дискуссии до сих пор. Многие из этих споров носят публичный характер и интересны для наблюдения. Сегодня, понимая механизм расчёта датировки первой олимпиады, весьма забавно читать «доказательства» сторонников традиционной даты, заключающиеся в том, что дата Рождества – 1-й год нашей эры убедительно доказывается тем, что Распятие, «как известно» произошло на 2-м году 202-й олимпиады, а первая олимпиада состоялась в 776 году до нашей эры. Значит, говорят нам историки, олимпийский счёт лет подтверждает справедливость даты Рождества. Не подтверждает. Это порочное доказательство. Сегодня принятые даты первой олимпиады и Рождества абсолютно и жёстко зависимы. Одна получилась из другой. Значит, обратное действие,, естественно, приведёт к исходному результату. Куда ни поставь Распятие, хоть в 2007 год, начало олимпиад, по логике сторонников традиционной версии, всегда придётся на 776 год до Рождества Христова. Это прямое следствие из рассуждений основоположника расчётов этих дат – Юлия Африкана.

Закрывая данную тему, надо отметить, что дата «776 год до нашей эры» не внесла идиллии в картину прошлого и не очень устраивала даже получившего её Африкана, но, тем не менее, он эту дату всё-таки оставил, вводя в дальнейшем множество натяжек для её оправдания и подтверждения. В частных случаях он будет эту дату существенно варьировать в зависимости от своих сиюминутных потребностей, но в целом оставит незыблемой. Эту дату перенял позже Евсевий Памфил (епископ Кесарийский), и она стала каноном. Впрочем, как уже говорилось, вскоре возникла потребность в дополнительных доказательствах, так как споры, несмотря на решение о канонизации, не стихали. Инструментом доказательства стала астрономия и успешнее всех остальных оправдал и «доказал» полученные датировки математик Иосиф Скалигер. Как это происходило, мы уже рассмотрели. Получив требуемый результат, Скалигер стал классиком и столпом хронологии. На него стали ссылаться, и его мнение стало главным аргументом для последующих исторических построений. Неслучайно его имя стоит первым в числе первоисточников напротив первой даты хронологических таблиц Ллойда. Ллойд ссылается в обосновании начала отсчёта не на Евсевия и не на Африкана (хотя они присутствуют в перечне источников), а именно на Скалигера. Это должно было придать его таблицам научность и «выбить почву» из под ног оппонентов. От «вымученной» даты в линейку с шагом раз в четыре года были расставлены имена олимпийских победителей и получена известная нам сегодня хронология олимпиад Вильяма Ллойда, которая, уже больше не подвергаясь сомнению и ревизии, а окончательно канонизированная, перекочевала во все современные учебники.

Вникая в алгоритмы расчётов точки начала олимпиад, волей-неволей задумываешься, а не зря ли мы столь доверчивы к средневековым хронологам. Они занимались священным делом, но были при этом простыми людьми, нередко заблуждаясь и ошибаясь в своих рассуждениях. А то, что Юлий Африкан ошибался в расчётах, уже не гипотеза, а факт. Ни одна из предсказанных по пророчествам Даниила дат конца света не сбылась. Это говорит либо о том, что сами пророчества являются вымыслом, либо о том, что их никто толком не понимает.

Разобравшись с тем, как была получена дата начала счёта олимпиад, и встретив на этом пути много интересного, естественно, любому исследователю захотелось бы узнать и то, как получили дату конца этого грандиозного явления.

Конечно, осознав проблемы с установлением времени первой игры, кто-то может сказать, что начало олимпиад пришлось на глубочайшую древность. Не было письменности, не изобретены ещё способы хранения информации, нет календарей. Слепой Гомер скитается по Греции и в одиночку напевает то, что станет через пару тысяч лет единственным нашим знанием о тех временах. Какая уж тут точная датировка. Геракл голышом и с дубиной в руках гоняет по горам гидр, львов и кентавров. Первобытные греки боятся отплывать от берега дальше его видимости. Путь до Трои занимает у них годы, а поход на Кавказ является подвигом, достойным вечной памяти. Короче, дикари, чего с них возьмёшь. Понятно, скажут нам, почему олимпийское зарождение пребывает в таком тумане. Слишком многого мы хотим от Пиндара, Павсания и их последователей. Даже для них те времена – это уже былинная древность.

Но вот что интересно. Конец олимпизма, оказывается, гораздо более мифичен, чем его начало. И это тот самый конец, который пришёлся, как опять же нам говорят, уже на эпоху расцвета Византийской империи, в которой были библиотеки, придворные астрономы, писатели: поэты и прозаики, существовал календарь, науки и искусства всех мастей. В любом учебнике истории вы можете найти подробнейшее описание уклада византийской жизни, ознакомиться с образцами изречений императоров, именами их любимых коней, параметрами экономической деятельности… Но вот парадокс Такое явление как хронология последних олимпиад, ни у кого не нашла своего отражения. Дату последней олимпиады, так же как и первой, тоже пришлось вычислять! И сделано это было очень просто. Была создана таблица, в которой были собраны все известные имена победителей олимпийских игр, расставлены по строкам, соответствующим олимпиадам, и полученное число строк было умножено на четыре, опять же основываясь на предположении, что игры проходили раз в четыре года в крайние точки олимпиад. Получили длительность всех олимпиад. Дальше, зная точку начала олимпизма, которая уже была рассчитана (мы видели как), к ней была прибавлена длительность всех олимпиад и, соответственно, получена финишная дата.

Так сделал Ллойд. Но что примечательно. Епископ не зря сокрушался о том, что никто не понимает его таблиц и все всё в них путают. Историки 20-го века недалеко ушли от своих коллег века 17-го. Даже приняв на веру данные из ллойдовских таблиц, они не смогли в них разобраться. Или не захотели.

Например, откровенно врёт подпись музейного экспоната в Олимпии под книгой Ллойда! Там на трёх языках утверждается, что книга «Хронологика олимпиадум» содержит хронологию олимпиад от –776 до +401 года. Но это ложь. Ллойд заканчивает свои таблицы на +220-м году, а цифра 401, которая фигурирует последней в таблицах, является порядковым номером истмиад. Это совершенно очевидно и недвусмысленно следует из заголовка столбца. Данный факт очень красноречиво говорит о том, что даже сегодня никто не желает вдумываться в то, что видит перед собой. Это странно. Ведь книга лежит не в каком-то дешёвом книжном магазинчике, а в сердце олимпийского мифа – в священной Олимпии, в историческом музее, на самом видном месте. Но, как только выявился такой интересный сюжет с путаницей последних цифр таблицы, сразу появляется версия, объясняющая то, откуда появилась в современном учебнике дата окончания игр +394 год и почему она связана с эдиктом Феодосия Великого. Раз, как мы отчётливо видим, номера игр путаются с годами от Рождества Христова, то за одно из последних лет, очевидно, была принята цифра 394. Несмотря на то, что это не столбец дат, а столбец порядковых номеров игр. Подпись столбцов осталась на первой странице, к тому же выполнена на латыни. Некто, составлявший современную хронологию, либо не понял значение столбцов, либо, пока дочитал до 42-й страницы, забыл их заголовки. В результате 394-я игра стала 394 годом от Рождества Христова. Обратившись к документам, пытливый составитель учебника обнаружил датированный этим годом (вернее годом следующей за этой олимпиады) эдикт императора Феодосия Великого о порицании языческих культов. Рассудив, что олимпийские игры – это часть языческих культов, составитель сделал вывод, что всё сходится. Игры заканчиваются в тот самый год, когда приказали бороться с язычеством. Так и порешили: игры античности закончились в 394 году. Правда, осталась пара неувязок. Первая – в эдикте 394 года нет ни слова об играх. Там говорится о запрете гадания на внутренностях животных, недозволении развешивания венков, наказаниях за справление ночных молитв и т.д. Об играх – ни слова.

Вторая неувязка заключается в том, что 394 – это НЕ ГОД! Первую неувязку заметили многие, поэтому стали появляться имена Феодосия II, епископов, авторов Миланского эдикта, и даже были призваны на помощь некие природные силы, разрушившие Олимпию аккурат в те стародавние времена и тем самым прекратившие игры. Но все эти попытки объяснений только ещё больше запутывали ситуацию. Вторая неувязка, в отличие от первой, осталась незамеченной. В результате, конец игр, так же как и начало, прочно повис в воздухе.

На приведённой последней странице таблиц Ллойда хорошо видно, что епископ заканчивает свою хронологию на +220 году (левый столбец, где латинским по белому написаноANNI, т.е. годы). А цифры 401 и 394, провозглашённые датами конца игр, – это на самом деле порядковые номера истмиад и немеад. Один только этот казус удлинил хронологию на, без малого, два века. Примечательно, что современные историки не знают имён олимпийских победителей позднее 249-й игры. Т.е. они знают ровно столько же имён, сколько знал и Ллойд, но, при этом, добавляют к олимпийской шкале дополнительные 175 лет. 175 лет (причём самых к нам близких) не имеют главного признака существования игр – имён победителей! Но даже этот факт не навёл авторов разного рода учебников на мысль о том, что здесь что-то не так. Не сподвиг их на элементарную проверку в общем-то несложных цифр.

Интересно, что какие-то попытки элементарно посчитать олимпиады всё-таки предпринимались историками. Кто-то из них однажды решил прибавить к 392 годам нашей эры 776 лет, якобы прошедших от первой олимпиады до Рождества Христова, и потом поделить это на 4. К своему удивлению, этот первопроходец обнаружил, что получается число 292. Т.е. за указанный период должно было пройти 292 игры. Но, вместе с тем, чемпионов (напомню, именно по количеству которых и была выстроена длительность игр) хватило только на 249 игр. Т.е. о последних 176-и годах олимпиад (т.е. годах самых к нам близких и пришедшихся на самые «цивилизованные» времена) нет не то что упоминаний, нет даже перечня имён победителей. По сути это означает, что нет даже основания полагать, что эти олимпиады когда-то существовали в природе. Но этот «мелкий казус» не смущает историков спорта. Вместо того, чтобы попытаться разобраться в причинах такого кричащего о том, что что-то не так, несоответствия, они безо всякого смущения пишут книги, в которых просто-напросто ставят нас перед фактом: «за 1 168 лет было проведено 292 игры», {9, стр. 13}. То же утверждает, хотя и в более осторожной форме, другое издание {8, стр. 19}. Там написано дословно следующее: «В целом же олимпийские игры проводились (по нынешней хронологии) непрерывно 1 169 лет. Один из признанных многими историками подсчётов утверждает, что двести девяносто два раза спортсмены собирались на эти удивительные соревнования». Здесь уже явно проступает намёк на возможность ИНОЙ ХРОНОЛОГИИ и подготовлены «пути к отступлению» в фразе: «…один из подсчётов…» Значит, автор издания не отрицает возможности существования и других подсчётов. Это интересно. Похоже, что он тоже подошёл неформально к написанию своей книги, являющейся, кстати, учебником, и4 наткнулся на непрочность доказательств дат и цифр, которые, тем не менее, всё равно приводит, оставаясь не в силах преодолеть сложившийся стереотип.

Впрочем, понять историков можно. Ведь в противном случае (если реабилитировать дату конца игр, введённую Ллойдом) им придётся пытаться убедить нас в том, что император Феодосий решил запретить игры, которые уже 176 лет как почили в бозе, что было бы странно с его стороны. Повторю, что, как того и следовало ожидать, никаких запретов олимпийских игр в эдикте Феодосия нет. Это фантазии, рассчитанные на то, что никто не станет тот эдикт искать и копаться в нём в поисках истины.

Даже если предположить, что историки – это гуманитарии и цифры их не интересуют, то всё равно им следовало бы быть чуточку внимательнее к своему великому предшественнику. В этом случае они бы заметили, что Ллойд ассоциирует конец древнего олимпизма с именем отнюдь не одного из пронумерованных Феодосиев, а с именем императора – Антонина Элагабала. Именно он, по мнению Ллойда, правил в империи, когда прекратились игры, и значит, положил им конец. А это, по их же версии, происходило существенно раньше, чем родились все Феодосии.

Даже строки первоисточников противоречат мнению современных докторов исторических наук. В самом деле. Последним первоисточником у Ллойда стоит хронолог Африкан, живший, по скалигеровской версии истории, в третьем веке. Естественно, что этот Африкан никак не мог знать о конце игр в последние годы четвёртого века, событии, которое наступит через целых сто лет после его смерти. Странно, что и это обстоятельство никого не смущает. Хотя возможно, что и смущает кого-то. Может быть, именно поэтому книга Ллойда так редка. Она не переиздаётся вот уже несколько веков и практически недоступна широкому кругу читателей. Её нет даже в центральной олимпийской библиотеке в Лозанне (в Швейцарии). Это вместилище книг содержит практически всё, что связано с олимпийским движением. Книги и статьи по методике, статистике, истории спорта. Но странно. Такой первоисточник как «Хронологика олимпиадум» Ллойда здесь не выставлен. А ведь это всем первоисточникам первоисточник. Не в слишком ли явных огрехах, заметных практически невооружённым глазом, здесь кроется причина? Как знать. Таким образом, перед нами предстаёт во всей своей красе совершенно очевидная путаница с годом окончания олимпийских игр. Этот год, мягко говоря, не вызывает доверия.

Внимательное рассмотрение таблиц Ллойда вскрывает ещё одну любопытную деталь. Плотность наших знаний об играх падает тем заметнее, чем ближе игры к нам. Об играх глубокой древности мы знаем куда больше, чем об играх, стоящих на тысячелетие ближе к нашему времени.

Последние десятилетия олимпийских игр вообще, судя по таблице Ллойда, никем не описаны. Складывается впечатление, что хронология олимпийских игр перевёрнута на 180 градусов. Т.е. конец переставлен в начало. Сначала, в глубокой, практически мифической древности об олимпиадах пишут много и подробно полдюжины авторов, появляется целое направление в поэзии, воспевающее чемпионов, направление скульптуры и живописи, целая идеология, а потом постепенно это всё тускнеет, тускнеет и, в конце концов, просто сходит на нет. Конец игр, как это ни странно, теряется во времени так же; как и начало.

Три произвольные страницы таблиц Ллойда, описывающие игры от древности до последних их лет

13-я страница таблиц Ллойда, описывающая игры 5-го века до н.э. Столбец ссылок испещрён первоисточниками.

40-я страница таблиц Ллойда, описывающая период 149 – 172 гг. нашей эры, т.е. на 650 лет ближе к нам. Сведения в строках столбца ссылок гораздо более скудны.

Последняя страница таблиц Ллойда, описывающая период 197 – 220 гг. нашей эры, т.е. самые близкие к нам игры. Видим практически пустые строки. Т.е. об этих играх мы практически ничего не знаем.

Ну и в завершение, в очередной раз возвращаясь к применявшемуся методу определения конца олимпизма, нужно признать и ещё раз отметить, что длина олимпийской хронологической шкалы, строго говоря, неизвестна априори. Она вычислена исходя из ряда допущений, все из которых весьма спорны. Первое главное допущение это то, что мы знаем имена всех олимпийских чемпионов. Но это лишь предположение. Мы знаем некоторое количество имён, совершенно не будучи уверенными в том, что это полный перечень. Второе из двух основных допущений это то, что новые олимпийские чемпионы появлялись раз в четыре года, а внутри олимпиады (т.е. иные три года подряд) они появиться не могли. Это тоже лишь недоказанная гипотеза. Есть много оснований полагать, что это не так. Например, год подписания 30-летнего мирного договора между афинянами и спартанцами Павсаний определяет как третий год олимпиады, когда в беге победил Крисон из Гиммеры {7, том II, стр. 61}. Но в третий год олимпиады, согласно сегодня принятой концепции, никто не мог победить в беге. Соревнований не проводилось во «внутренние годы» олимпиад. Только в крайние. Крисон мог стать олимпийским чемпионом только в том случае, если игры были ежегодно. Кстати у Ллойда есть Крисон из Гиммеры. Он стоит как победитель 83-й олимпийской игры. Т.е. только он один создал четырёхлетнюю ячейку мировой истории. А сколько было остальных таких же атлетов? Раз, как мы видим, олимпийскими играми считались все игры внутри олимпиады, то число олимпийских лет, полученное умножением числа чемпионов на четыре, видимо, неверно. Длина олимпийской истории увеличена примерно вчетверо, а значит, дата конца олимпийских игр, рассчитанная Ллойдом неверна. Причём даже эту неверную дату умудрились исказить ещё больше те, кто учит нас хронологии.

Впрочем, допуская курьёз в попытке историков ответить на вопрос «Когда завершились игры?», нельзя исключать и холодный расчёт в канонизации более поздней даты, чем записано в первоисточнике. Дело в том, что 220-й год очень неудобен для традиционной версии истории. В этот год, как, впрочем, и вблизи него, не было ничего такого, что могло бы положить конец столь мощной традиции как олимпийские игры. Язычество в народе было в силе, императоры якобы были к христианам настроены воинственно, убивали их и преследовали. Ярких религиозных потрясений, к которым можно было бы привязать запрет игр, не нашли. Ближайший «удобный» в этом плане император-реформатор был Феодосий, вошедший в историю под номером один. Его и назначили «палачом» олимпиад. Правда, для этого конец игр пришлось оттянуть ближе к нам на пару столетий. Но это, в общем-то, пустяк, по сравнению с теми тысячелетиями, которые уже были приписаны олимпизму раньше.

Таким образом, мы поняли, как получились первая и последняя даты древнего олимпийского культа. Дата окончания была плодом очевидной ошибки – курьёза, а дата начала олимпиад – плодом вычислений сомнительной точности священника Юлия Африкана, подтверждённого не менее сомнительной точности астрономическим расчётом Иосифа Скалигера. Между этими датами лежит отрезок времени, наполненный именами мифических персонажей, которые, вероятно, действительно когда-то жили, боролись и побеждали на спортивных аренах, но где и когда это происходило, сказать сегодня крайне трудно. Так что не стоит переоценивать тот фундамент, на котором основано наше сегодняшнее представление об истории олимпийских игр и олимпиад. Этот фундамент хлипок и нуждается в существенной ревизии.

Осознание изложенного выше материала приводит нас к необходимости поиска иной, нежели сегодня принятая, хронологической концепции, объясняющей множественные нестыковки и несоответствия в датах столь воспетого сегодня олимпийского движения. Есть ли другие решения у расчётов начала и конца олимпийского движения древности? Попробуем выяснить. Начнём с того, что ряд событий, упомянутых в первоисточниках, имеют относительную датировку, и это не так уж мало. Мы попробуем такую информацию использовать для упорядочения интересующих нас событий. Кроме того, хоть сведения в первоисточниках зачастую и спорны в деталях, есть некоторая информативная схожесть, которая довольно чётко прослеживается практически у всех авторов. Разногласия касаются многих вещей, но есть довольно ярко выраженная неизменная суть, не оспариваемая практически никем. Именно такую часть информации, которая является общей для всех авторов и в которой они солидарны, мы и будем считать информативным ядром, с которым будем работать, и которое будем принимать за достоверные данные. Все моменты, по которым у древних нет консенсуса, будем отбрасывать.

В связи с этим возникает задача вычленения такого логически завершённого, неизменного и значимого для нас массива информации, пусть даже сколь угодно малого, в котором сходятся все первоисточники. Если бы мифы возникали на пустом месте, то, скорее всего, в них не было бы внутренней строгой логической структуры. Каждый автор писал бы свою фантастическую историю с волшебниками, богами и героями, никак не связанную с версиями иных коллег. В результате сегодня мы имели бы полный информационный разнобой, в котором разобраться было бы абсолютно невозможно. Но, оказывается, есть немало информативных ядер, позволяющих связать и сопоставить некоторые исторические события с историческими персоналиями. Например, хорошо известен миф о том, что некто по имени Прометей дал людям огонь. У одних авторов Прометей – это бессмертный бог, у других – сын царя, удостоенный бессмертной славы за оказанное людям благодеяние. Но и те, и другие сходны в том, что с именем Прометея связано получение людьми огня, что несомненно облегчило их жизнь и было феноменальным цивилизационным рывком. Здесь информативное ядро – «приручение огня – Прометей». В той или иной форме, иногда очень сказочно, иногда вполне прозаично и правдоподобно этот сюжет присутствует у всех древних авторов, писавших о доисторических временах. В одних сказках Атлант – это некий огромный силач, держащий на плечах весь небосвод, по другим сведениям Атлант – придворный астроном, настолько далеко продвинувшийся в изучении небесной механики, астрономии и законов движения небесных светил, что был признан равным богам и удостоен вечной славы. Он держал небо в переносном смысле, в том смысле, что следил за ним и предсказывал важные явления. Впоследствии он стал мифическим существом, держащим небосвод в буквальном смысле слова. Здесь информативное ядро – «Атлант – небосвод». В том, что Атлант как-то, так или иначе, связан с небом, не вызывает сомнений ни у кого. Отличаются только форма и детали подачи этой связи.

Аналогично можно проанализировать сказания про Геракла. Кто бы он ни был – герой-одиночка, путешествующий с дубиною по миру, или царь-полководец, создавший сильнейшее для своего времени войско, покорившее обитаемый свет, но все сходятся в широкой географии воинских подвигов этой личности. Задушил ли он собственноручно волшебного льва в Немее или разбил в этой самой Немее сильное войско другого царя, по имени Лев, нам сейчас не столь важно. Важен сам факт некоей немейской победы, в честь которой были основаны игры.

С точки зрения олимпийской истории, нам интересно, что информативным ядром является основание ВСЕХ олимпийских игр и самих олимпиад Гераклом и именно Гераклом, кем бы он ни был и когда бы он ни жил. В этом согласны между собою практически все главные авторы. Они могут расходиться во мнении по поводу деталей, по поводу божественной сути Геракла, времени его жизни, имени его матери и т.д. Но они согласны в том, что он божий сын и основатель олимпийских игр. Это информативное ядро всех повествований. И это немало. Это многое меняет в нашем взгляде на первые олимпиады.

Надо сказать, что внимательное сопоставление относительных дат, присутствующих в различных первоисточниках, путает все карты исследователя. Цифры, приведённые старыми авторами, и цифры, зафиксированные в современных учебниках, не согласуются между собою иногда на века, а иногда на целые тысячелетия. Судите сами. Здесь лишь несколько примеров.

Согласно Гомеру, которому вторят и остальные, Геракл жил за одно поколение до Троянской войны. Вот фрагмент из Одиссеи (перевод В. Вересаева), чётко подтверждающий эту мысль:

20 Юным совсем, Одиссей из-за них-то послом и приехал
   Душной дорогой в Мессену. Послали отец и геронты.
   Что до Ифита – искал лошадей он пропавших. Их было
   Счётом двенадцать кобыл и при них жеребята их, мулы.
   Стали они для него убийством и роком, когда он
25 К Зевсову сыну позднее пришёл, крепкодушному мужу
   И соучастнику многих насилий, герою Гераклу.
   Гостя он умертвил своего – и в собственном доме!
   Не устыдился ни взора богов, ни стола, на котором
   Сам он его угощал, нечестивец! Его умертвил он…

Итак, Одиссей – участник Троянской войны, хоть и юным, но застал человека (Ифита, подарившего Одиссею его знаменитый лук, который позже пытались натянуть женихи Пенелопы), коего убил Геракл Т.е. аргонавт Геракл жил одновременно с Одиссеем, будучи несколько старше его. Кстати, здесь интересно, что во времена Геракла мы встречаем яркий персонаж по имени Ифит. Т.е. тёзку одного из людей, чьё имя связывается с возникновением олимпиад по дублирующей версии.

Подтверждает непосредственное предшествие времени Геракла времени Троянской войны и Пиндар. Согласно ему, Геракл покорил Трою во времена юности царя Приама, в старости которого Троя пала от союзных войск под руководством Менелая. Т.е. между «олимпийской» деятельностью Геракла и Троянской войной находилось примерно одно поколение, жизнь одного человека от юности до старости.

Мы уже говорили о том, что согласно большинству древних авторов именно Геракл утвердил специальный устав, касающийся проведения игр. Он построил Олимпию и собственными стопами отсчитал стадий, который стал впоследствии основой священного стадиона[33] и местом состязания в беге [4, стр. 46].» Но здесь кроется явное и очень существенное расхождение с современным взглядом. Ведь, как нас учат учебники по истории, Геракл жил в минус 13-м веке. Именно туда отнёс Скалигер и его последователи и поход аргонавтов, и Троянскую войну. А игры, согласно ими же выдвинутой и господствующей сегодня версии, начались в минус 8-м или, даже пусть, как натягивают историки, в минус 9-м веке. Т.е. несоответствие составляет порядка 400 (!) лет. Это огромный срок. Похоже, что относительная датировка взаимного расположения начала олимпийских игр и жизни Геракла неверна[34].

Но продолжим. Что ещё можно извлечь в плане хронологии из текстов Пиндара?

Сам Пиндар, вероятно, жил в седьмом поколении от времени героев Троянской войны. Этот вывод можно сделать из следующих его строк, обращённых к своему заказчику (т.е. современнику) Аркесилаю Киренскому. Речь идёт о фрагменте, в котором Медея обращается к одному из аргонавтов – предку Аркесилая – Батту {25, стр. 268}.

В переводе это звучит так:

«…Блаженный сын Полемнеста (Батт – авт.)! Не тебе ли в этих речах явилось пророчество о самородном звоне дельфийской пчелы. Недаром и ныне вешним цветом багряных лепестков цветёт восьмая поросль потомков твоих – Аркесилай, которого в конном беге осенили славою меж окрестных народов Аполлон и Пифийская святыня…»

А раз аргонавты на одно поколение старше героев Троянской войны, то между Пиндаром и Троянской войной лежит около 150 – 200 лет. Это также противоречит принятому относительному расположению во времени событий. Напомню, что Пиндар живёт якобы в 5-м веке до нашей эры, т.е. через 700 лет после Троянской войны. Расхождение около полутысячи лет.

Есть интересные относительные датировки и у других авторов. Например, очень интересным выглядит текст из «Слова на воздвижение частнаго и Животворящего Креста», содержащегося в книге «Жития и поучения святых из Великих Четий миней, собранных всероссийским митрополитом Макарием», в котором упоминается как олимпийская система хронологического счёта, так и дата, отсчитанная от Распятия Христа. Эти даты не привязаны к абсолютной временной мере, представляя собой как бы линейку без нуля, но они располагаются на одной шкале, т.е. можно оценить взаимное расположение этих дат на оси времени, по мнению автора этого труда. Итак, вот два текста из ОДНОГО И ТОГО ЖЕ источника:

ПЕРВОЕ: «…поставлен же был великий царь Константин в первое лето 270-е, первой олимпиады, в месяце июне…»

И ВТОРОЕ: «…В лето же двоисотное и третье, от страсти спаса нашего бога взыскание и испытание бысть о кресте, на нём же повешен Христос, владыка наш, царствующу в то время Константину правоверному и боголюбивому мужу…»

Итак, мы имеем очень интересные два фрагмента. Интересны они тем, что даты двух событий прошлого отсчитываются от одного и того же периода – периода царствования императора Константина Великого. Причём отсчитываются одним и тем же автором, что исключает разнородность используемых эр.

Взаимное расположение жизни Христа и Константина относительно начала отсчёта олимпиад, согласно собранию митрополита Макария.

Какой бы эрой он ни пользовался, когда бы ни жили персонажи его труда, возникновение олимпиад и земная жизнь Христа происходили примерно в одно время, на расстоянии одного поколения друг от друга. Судите сами. Христос принял мученическую смерть примерно на 34-м году от своего Рождества (по некоторым мнениям на 54-м году). И это было за, примерно, 196 лет до восшествия на престол Константина (так как испытание креста случилось на седьмом году его правления). А олимпиады начались за 270 лет до его же воцарения. Когда бы ни жил Константин, он начал править через двести тридцать (или двести пятьдесят) лет после Христа и через двести семьдесят лет после начала олимпиад.

Это означает, что олимпиады начали отсчитывать за сорок (или двадцать) лет до Рождества Христова (или поместили начало олимпиад в это время ретроспективно). В традиционной версии хронологии Константин жил в 4-м веке нашей эры, а олимпиады начали считать в минус восьмом веке. Т.е. между временем Константина и временем начала олимпиад стояло целое тысячелетие и даже более того. Из приведённых выше цитат вытекает несколько иная картина. Между Рождеством Христовым и началом олимпиад находится не более нескольких десятилетий (два или четыре). Это очень интересно. Ведь если верить Каллимаху, то сам Геракл-основатель участвовал в играх десятой олимпиады (т.е. через 36 – 40 лет после их начала), и, получается, жил как раз в эпоху Христа. Надо ли говорить, что, согласно нынешней официальной версии истории, Геракла и Христа разделяет целая пропасть лет. Снова натыкаемся на противоречия.

Кстати, давайте задумаемся, а почему первая игра, основанная Гераклом, состоялась в десятую олимпиаду? Ведь именно этот вывод следует из обобщения всех данных. В самом деле, согласно одним авторам (в частности, Павсанию), Геракл участвовал в первой же, им созданной олимпийской игре, а согласно другим (в частности, Каллимаху), он присоединился к олимпийскому движению только во время десятой олимпиады. Если считать олимпиады и олимпийские игры синонимами (как настаивают современные учебники), то поведение Геракла выглядит странным. Он игры придумал, но, будучи в расцвете лет, участия в них не принимал. И только дождавшись преклонных лет, на седьмом десятке решил всё-таки попробовать. Получилось. Выиграл. Ну что же. Всякое, конечно, может быть. Но здесь есть целый ряд вопросов. Во-первых, весьма сомнительно, что Геракл дожил на земле до старости. Он ушёл в мир богов, судя по дошедшим до нас мифам, скорее в зрелом возрасте, чем в преклонном. Во-вторых, если даже и дожил, то хоть Геракл и герой, но можно ли поверить в то, что он в таком возрасте расправился в борьбе и кулачном бою с молодыми атлетами, став первым олимпийским чемпионом? В современных комментариях, чтобы сгладить появившуюся явную несуразность, частенько поправляют первоисточники, меняя свидетельства о том, что Геракл основал игры, на специально придуманный термин восстановил игры. Т.е., учат нас, игры справлялись давно, но были потом подзабыты, интерес упал, а Геракл эту добрую традицию в какой-то момент вернул всем на радость. Поэтому, когда древние авторы говорят о том, что Геракл игры основал, мы с вами якобы должны понимать, что он их не основал в прямом смысле слова, а восстановил. Такова позиция комментаторов. Впрочем, не будем спешить обвинять во лжи или некомпетентности древних авторов. Путаницу внесли не они, а как раз более близкие к нам писатели, совместившие понятия олимпийские игры и олимпиады. Скорее всего, прав и Павсаний, и Каллимах. Вероятно, первая олимпийская игра действительно состоялась в десятую олимпиаду. Такое вполне возможно, если начавший справлять торжественные игры-праздники Геракл установил олимпийский отсчёт не от текущего времени (т.е. не от основания игр), а от какой-нибудь значимой для него даты недавнего прошлого (например, взял за начало отсчёта год своего рождения или какую-то важную дату из жизни своего отца). Это вполне логичный ход. Начать счёт лет от собственного рождества. Начать новую эпоху, ознаменованную твоим приходом в этот мир. Это подчёркивает значимость твоей персоны для общества и очень удобно для счёта. И уж конечно это гораздо логичнее, чем вводить летоисчисление и устраивать всеобщий праздник в честь начала устроения этого же праздника. Начинать отсчёт олимпиад от игр, придуманных для отмечания начала олимпиад. Естественно, совместив начало олимпийской шкалы времени со своим днём рождения или даже временем ранее того, Геракл не мог основать игры во время первой олимпиады, т.е. тогда когда он был ещё младенцем или не родился вовсе. Первая игра пришлась на расцвет его деятельности, т.е., согласно Каллимаху, примерно на 36 лет от роду или чуть моложе. Поэтому он и участвовал в первой (им же основанной) олимпийской игре, как и сообщает Павсаний, во время начала десятой олимпиады, а не ждал 36 лет, до старости пребывая в раздумьях – принять ему участие в придуманных им играх или нет. Всё становится на места. Противоречия источников снимаются.

Скорее всего, дата начала олимпиад расположена всё-таки чуть дальше от нас, чем дата рождения Геракла. Ведь посвятил игры Геракл, согласно Пиндару, не себе, а своему отцу. Вообще устраивать игры в честь погибших или умерших, видимо, было широко распространённой традицией того времени. Павсаний, например, рассказывает о том, что Главк, сын Сизифа, погиб во время скачек на погребальных спортивных играх, устроенных неким Акастом в честь своего погибшего отца, а Ахилл у Гомера устраивает игры после смерти под стенами Илиона своего друга Патрокла. Игры устраивал Пелоп в честь всех своих погибших предшественников – женихов Гипподамии, учинив им общую могилу. Игры устраивал предводитель аргонавтов Ясон в честь павших товарищей. Есть и множество других подобных свидетельств. Игры – это просто форма празднования, отмечания важных событий. Игры не были самоцелью. Это лишь культ, жёстко привязанный к историческим событиям.

Кстати, если перечень чемпионов, ставший стержнем олимпийской хронологии, более или менее полон, то за всю историю состоялось около 250-и олимпийских игр (согласно перечню Ллойда – 249). А если олимпиады начали отсчитывать за несколько десятилетий до проведения первой игры (согласно Каллимаху за 36 лет), то, согласно приведённой цитате из труда митрополита Макария получается, что конец олимпиад пришёлся на царствование именно императора Константина или сразу после его времени. Мы знаем об этом императоре то, что в его правление действительно произошли серьёзные изменения в религиозном культе во всей империи. Было принято апостольское христианство. Вполне возможно, что это и стало причиной отмены старого олимпийского устава и старых правил о Пасхе, а, следовательно, прекращения и олимпийского счёта, покрывшего собою огромный исторический период в без малого триста лет, но оставшийся в прошлом для обновлённой империи. Это приводит нас ещё к одному выводу. Если Пиндар жил на 8-м поколении от аргонавтов (т.е. примерно через 200 лет от времени начала олимпиад), то он жил ближе к концу олимпийского движения (примерно в последней его четверти). А значит, та огромная информационная плотность, которую мы видели в начале олимпийского движения (якобы в 5-м веке до нашей эры), всё-таки характерна для расцвета и конца, а не для зари олимпизма. Становится также понятным, почему христианские хронографы Африкан и Евсевий НЕ ЗНАЛИ олимпийской шкалы, вычисляя её начало и по крупицам пытаясь собрать разрозненные, едва дошедшие до них сведения. В их время олимпийский счёт, видимо, был уже архаичным явлением и признанный пережитком уже прекратился и существенно подзабылся. Поэтому они и не могли просто выйти на улицу и поинтересоваться у прохожих ромеев – какой сейчас идёт номер олимпиады? Напомню, что согласно традиционной версии истории и Евсевий и, тем более, Африкан живут во время расцвета олимпиад, но не знают ни номера текущей, ни даты первой из них, занимаясь довольно громоздкими логическими построениями, чтобы всё это рассчитать. Павсаний, живший после 226-й игры (согласно его же информации), был, видимо, вообще свидетелем конца или, по крайней мере, заката игр. Собственно, именно это он сам и утверждает. Всё, что связано с олимпийским культом, при нём уже в упадке. Это звучит странно в современной концепции, по которой Павсаний творит в то время, когда до конца олимпийского движения ещё века. Священное действо происходит полным ходом, а храмы уже полуразрушены, статуи стали исчезать. Причина, по-видимому, всё та же. Искусственная вытянутость хронологической шкалы.

Мы далеко не первые, кто уткнулся в проблему относительных рассогласований в датах. В эту же «стену» упёрлись и самые первые хронологи, начавшие вычленять поддающуюся счёту информацию из древних сказаний. Отсюда и попытки подогнать калибровку хронологических линеек под те значения, которые дают приемлемый результат. Отсюда многовековые жизни первых патриархов, недели, которые превратились в семилетия, месяцы, ставшие годами.

Здесь давайте на секунду остановимся и обратим внимание на любопытное наблюдение. Очень примечательно существенное, но довольно стабильное расслоение в относительной датировке первой олимпиады и Троянской войны в разных источниках. Как уже отмечалось выше, у Пиндара между этими событиями умещается не более одного поколения (около трёх десятилетий). То же утверждает и Паросская хроника, в которой между началом Троянской войны и учреждением немейских игр располагается 33 года, а между началом Троянской войны и первыми истмийскими играми – 41 год. У Аполлодора же Афинянина между этими событиями уже 408 лет {Евсевий, «Хронография», с. 166 слл. (I, р.221 Schone)}. У Георгия Синкела в его «Избранной хронографии» {Диндорф. Бонн, 1829г., стр. 366 – 367} говорится о воззрении на этот вопрос Диодора Сицилийца. Диодор сам в одном и том же труде (!) вводит две, казалось бы, противоречивые даты. Он пишет о том, что между основанием Рима беженцем из Трои Энеем (или, «как говорят некоторые», внуком Энея Ромулом) и падением Трои прошло 433 года. В то же время на этой же странице (!) он утверждает, что Рим был основан на второй год седьмой олимпиады (т.е. на 26-й год от начала счёта олимпиад). И т.д. Т.е. видим, что в половине источников относительная датировка Троянской войны и первой олимпиады составляет около четырёхсот лет, в другой половине – около тридцати лет. Можно было бы махнуть рукой на эту путаницу, внесённую древними авторами, посчитав её за хаос и неразбериху. Но, во-первых, для нас этот вопрос очень важен, а во-вторых – уж больно она, эта путаница, стабильна. Внимательное рассмотрение дат приводит к некоторому наблюдению и интересному предположению. Возьмём ещё раз цифры из труда Диодора Сицилийца. 408 лет и 33 года. Повторю, что эти цифры внесены не разными, а одним и тем же автором, причём на одной и той же странице. Сам Диодор, собиравший данные из старых, доступных ему источников, до нас уже не дошедших, тоже усматривает в них противоречие (естественно, ведь разница дат составляет без малого 400 лет!) и на этом основании делает вывод, что те, кто считает Энея-троянца отцом или пусть даже дедом Ромула, глубоко ошибаются. Ведь между ними пропасть лет – четыре века. Между тем, отношение между ближайшими целыми цифрами большинства дат (400 и 30) очень близко к отношению между кругами Луны (лунными циклами) и кругами Солнца (солнечными циклами). Вспомним, что именно это отношение и используется в определении границ олимпиад: «Светлое дитя времени и ночи ( Луна – авт.), пятидесятого месяца шестнадцатый день, тебя в Олимпии [утвердил …] волею Кронида с тяжёлым громом» {4, стр. 243}.

Это наблюдение приводит к предположению, что такое чёткое расслоение дат не случайно, а вызвано тем, что разные авторы древности называли одним и тем же термином разные величины, разные циклы. Одни считали время циклами Луны, другие – циклами Солнца. Вероятно, записывали просто – такое-то событие произошло такое-то количество циклов (кругов, лет) назад. Затем, в более поздние времена, когда уже устоялось измерение времени только циклами Солнца (солнечными годами), средневековый компилятор, переписывая старую рукопись и встречая запись «150 кругов» назад, автоматически записывал – 150 лет назад, хотя могло иметься ввиду и количество «лунных лет», а не солнечных. Если бы путаница носила хаотический характер, то никакой закономерности не было бы. Но так как система в этой неразберихе всё-таки присутствовала, то в целом разница между двумя вариантами дат примерно сохранилась. Эта гипотеза может объяснить известную проблему долгожительства древних царей и патриархов. Например, хорошо известен парадокс, запечатлённый на страницах Книги Бытия, связанный с необычайной продолжительностью жизни, якобы присущей первым двадцати поколениям людей от Адама до Авраама. В этом труде говорится, что люди в те времена жили по 900 и более лет. А Мафусаил, например, прожил 969 лет. Можно было бы списать эти казусы на вымысел авторов Бытия, но после некоторого рубежа сроки жизни библейских персонажей вдруг становятся нормально правдоподобными. Более того, такие же аномальные сведения заключены и в других античных источниках, описывающих древность. Например, в труде Диодора (очень, кстати, прагматичном и даже ироничном к разного рода вымыслам автора) читаем: «Брат Нина Пик, называемый также Зевсом, был царём Италии, правя Западом в течение двухсот лет…» {3, стр. 136, фрагмент 5}. Можно, конечно, строить разные гипотезы на этот счёт. И этим занимаются многие философы и богословы. Одни говорят, что в те незапамятные времена была лучше экология. «Это были духовно очень чистые люди, близкие к Богу» – говорят другие. Может быть, и так. Я не буду спорить. Однако, на мой взгляд, вполне логично предположить, что просто было две линейки, которыми мерили одно и то же – время. Пока человечество оперировало небольшими сроками своей истории, ему хватало кругов Луны. Это, видимо, даже было удобнее, так как лунный цикл на порядок короче солнечного и, значит, удобнее на небольших измерениях. Но в какой-то момент, вероятно тогда, когда накопился большой объём исторического прошлого, люди перешли на измерение длинных периодов годами солнечными, оставив за ними то же название «год», или «круг». С течением времени и этого стало мало. Шкалу ещё более укрупнили (в четыре раза). Стали вести счёт четырёхлетиями – олимпиадами, отмечая границы внутри этих олимпиад культовыми праздниками – играми. Сегодня нам уже и этого мало. Мы всё чаще, обращаясь к истории, оперируем понятиями век или даже тысячелетие. Но если века и олимпиады – это не астрономические циклы и представляют собою как бы прямую, или луч, то, лунные и солнечные годы – это очевидные повторы, которые понятны всем и их естественно называть одним словом – круг. Тогда получается, если пересчитать неправдоподобные сроки человеческой жизни по нескольку веков с лунных лет на солнечные (понятные и используемые сегодня), что первые патриархи жили не по семьсот-девятьсот лет, а, в современном понимании, по 56 – 70 лет. Это вполне правдоподобно. А тот же Пик правил Италией не 200 лет (что не вписывается в наблюдаемую нами сегодня реальность), а 15 с небольшим лет, во что так же вполне можно поверить. С подобной картиной в путанице при пересчёте единиц длины мы уже встречались при работе со старыми источниками, донёсшими до нас антропометрию средневековых борцов.

Такие ошибки вполне закономерны. Ведь надо помнить и понимать, что язык, с которого делались переводы пророчеств Даниила, уже ни для кого из живущих на земле не является родным. Такое слово как круг может сегодня быть истолковано как солнечный год. Но это не означает, что именно такой смысл в него вкладывали древние авторы. Под кругом они могли понимать и лунный цикл, т.е. месяц.

Для чего я так подробно остановился на этом вопросе. Дело в том, что при попытке осмыслить древнюю хронологию очень важно чётко понимать то, что нечто очевидное и привычное сегодня, раньше было необязательно таким. Хорошо известно, что до Евсевия Памфила, выпустившего в свет свои хронологические расчёты (а это уже якобы 4-й век нашей эры даже по господствующим сегодня историческим воззрениям) не существовало сквозной нумерации годов в прошлое. Евсевий впервые стал вычислять (!) даты на линейке с солнечными годами. До него история представляла собой как бы множество лоскутков из местных локальных хроник, где опорными точками были правления царей и (внимание!) списки победителей олимпийских игр. Например, Павсаний, который жил на 200 лет раньше Евсевия и тоже хотел бы упорядочить или хотя бы разобраться в прошлом, постоянно упоминает ту неразбериху и путаницу, которая царит в хронологии. Также его удручает множество вымыслов, которыми окутана, в общем-то, не такая уж и далёкая от него история. Он, пытаясь вычислить время жизни того или иного героя прошлых эпох, также опирается на правления царей и победителей олимпийских игр. Например, в описании Мессейской войны, пытаясь определить то, когда она случилась, он пишет: «В Мессии (в то время – авт.)был Полихар, человек во всех отношениях видный. Он одержал победу на олимпийских играх. Элейцы проводили 4-ю олимпиаду и состязания проводились только в беге. Вот тогда-то Полихар и победил». Дальше он (Павсаний) вводит ещё одну «дату»:«…таков был первый поход лакедемонян против мессинян, во втором году девятой олимпиады, в которую победу в беге одержал Ксенодок Мессинянин. В Афинах в то время не было ещё избираемых каждый год по жребию архонтов…» {7, стр. 297,299}. Кстати, в этом фрагменте речь идёт о ГОДЕ начала войны. Так что, скорее всего, переводить следовало бы не «в которую (олимпиаду)», а «в который (год олимпиады)». Тогда текст становится более логичным Он начинает звучать так: «…таков был первый поход лакедемонян против мессинян, во втором году девятой олимпиады, (год) в который победу в беге одержал Ксенодок Мессинянин. В Афинах в то время не было ещё избираемых каждый год по жребию архонтов…» Но так не перевели, потому что считали, что олимпийские игры проходили один раз в олимпиаду и Ксенодок не мог выиграть игры во второй год олимпиады. Мог только в первый или в пятый. Решили, что Павсаний датировал начало войны с точностью до четырёх лет. Поменяли в русском переводе род прилагательного местоимения «который» на «которая» и, вроде бы, привели всё в соответствие (в латинском и греческом языках написание этих слов не отличается). Этому не стоит удивляться, так как абсолютная точность перевода с древних языков – это всегда иллюзия. Грамматика древних не так уж и хорошо известна. Целые куски текста современные интерпретаторы могут запросто вставить, исходя из своих собственных соображений правильности. Что уж там говорить о таких деталях, как род или склонение. Эта проблема существовала всегда и хорошо известна специалистам. Чтобы не быть голословным, приведу лишь пару из их мнений. «Стиль нашего автора (Павсания – авт.), как правило, прост и безыскусен. Как правильно отмечал Дж. Фрезер, Павсаний не относится к числу великих писателей… Например, мы часто не знаем, означает ли νπερ «над» или «вне», другая сложность – употребление предлога επι дательным падежом» – пишут Л. Маринович и Г. Кошеленко. С. П. Кондратьев прямо пишет о том, что слог Павсания нелёгкий и переводы его на русский язык нередко страдали грубыми извращениями, а сам текст в «последнее время подвергся основательной критической переработке» {7, стр. 13-14}. Таким образом, переводам, которые выполнялись людьми, не уверенными в значении целого ряда слов, нужно доверять с оглядкой. Ничто не мешает нам рассматривать тот вариант, при котором Ксенодок стал олимпийским победителем во втором году олимпиады. Да и сам Павсаний неоднократно подчёркивает, что вычисляет именно год. Именно поэтому он и сокрушается, что не может использовать список ежегодно избиравшихся афинских руководителей. Это значительно упростило бы ему вычисления. Но, к сожалению, их (правителей) ещё тогда каждый год не избирали и эта «линейка» в данном случае не работает. Он использовал список победителей олимпийских игр – олимпиоников. Это принципиальный вопрос. Видим, что если исходить из парадигмы, что победители олимпийских игр обновлялись каждые четыре года, то история вытягивается автоматически в четыре раза в сравнении с той версией, в которой олимпийские игры происходили ежегодно. Повторю, что никаких указаний в первоисточниках на то, что олимпийские игры проходили только однажды в четырёхлетие (или, как считали сами греки, пятилетие), нет. Источники могут быть прочитаны существенно по-разному. Проведение игр раз в четыре года – это всего лишь версия (причём очень зыбкая) современных интерпретаторов. Аналогично с кругами (циклами) Солнца и Луны. Пересчёты на основе разных источников, с разными временными линейками породили как бы две эпохи – длинную и короткую, нашпигованные одними и теми же событиями. Следствием такого дублирования стало появление двух Гераклов, двух Дионисов и даже двух Зевсов, абсолютно одинаковых, но живших в разные эпохи. Не могу удержаться от того, чтобы не процитировать здесь изумлённого, уже нами ранее упоминавшегося трезвомыслящего античного Диодора Сицилийца, который обнаружил такие дубликаты и на всякий случай предупреждает читателя от «заблуждения». В своей четвёртой книге он пишет: «…из всех богов наибольшим признанием за оказанные благодеяния пользуются у людей открывшие им блага Дионис и Деметра… (Но) некоторые сообщают миф, что был и другой, значительно более древний Дионис… Диониса называют двухматеринским, поскольку от одного отца (! – авт.), но от двух разных матерей родились (через несколько веков! – авт.)два разных Диониса. Младший Дионис был наследником деяний старшего (т.е. делал тоже самое – авт.), и поэтому последующие поколения людей, не зная истины и сбитые с толку совпадением имён, стали считать, что был только один Дионис» {3, стр. 20}. Итак, два разных человека, в разных эпохах, дети одного отца, с одинаковым именем делают одно и то же (изобретают вино), за что обоготворяются людьми. Непонятно только, зачем новый Дионис изобрёл ещё раз то же самое, что уже изобрёл существенно раньше до него «значительно более древний» его брат и тёзка? Это не единственный случай дубликатов. Пожалуйста, ещё пример. В пятой книге Диодор пишет вот что: «Геракл, как гласит миф, родился от Зевса задолго до того (Геракла), который родился от Алкмены. О матери его нет никаких сведений, известно только, что он значительно превосходил всех прочих телесной силой и обошёл весь мир, карая злодеев и истребляя зверей, из-за которых жить на земле было невозможно. Даровав свободу всем людям, был он непобедим и неуязвим, и за свои благодеяния удостоился у людей почестей, которые подобают бессмертным. Геракл же, сын Алкмены, родился значительно позднее и, испытывал ревнивое стремление сравниться с древним Гераклом, благодаря этому и достиг бессмертия, а по прошествии времени из-за совпадения имён стали считать, что речь идёт об одном и том же Геракле, причём деяния древнего были приписаны новому, поскольку многие не знали истины. Согласно общему мнению, деяния более древнего бога имели место в Египте, где наиболее сохранилось его почитание, а также основанный им город» {3, стр. 128}. Итак, снова видим – один отец, одно имя, одни и те же дела, но разные эпохи. И вновь досаждающие учёному невежественные простолюдины, не желающие оценить труды и расчёты Диодора, упрямо полагающие, что герой, которого они боготворят, был один. А ещё был Иоанн Цец, насчитывавший сто лет от смерти Геракла до Троянской войны, вопреки другим авторам, Георгий Синкел, Иоанн Антиохийский и другие. Все они внесли свой вклад в канонизацию зеркальной хронологии, хронологии со множеством отражений одной и той же реальной истории.

Я неслучайно так часто цитирую Диодора. Дело в том, что именно Диодор первым (как считается) из античных авторов начал пытаться считать хронологические цифры из разных источников и критически оценивать дошедшие до него мифы и народные предания. Он не выстраивал единой хронологической шкалы, но просто сравнивал то, что поддавалось сравнению, попав в поле его зрения. Эти сравнения приводили его к решительной мысли о том, что люди всё попутали, будучи «сбитыми с толку совпадениями». Скорее всего, сбитым с толку оказался сам Диодор, так и не понявший того, что люди правы, считая, что был один Геракл, один Зевс, один Дионис и т.д. Просто этих деятелей прошлых эпох раздвоила путаница в хронологии, на которую он наткнулся и которую неудачно попытался унифицировать, подведя под единый калибр.

Принятие той концепции, что олимпийские игры проходили ежегодно, являясь вехами внутри олимпиад, объясняет и многие другие, до этого странные, факты из древних повествований и распутывает целый ряд известных противоречий. В частности, свидетельство Павсания о том, что некий Евфим – победитель 74-х олимпийских соревнований, убил отставшего на Сицилии от команды Одиссея и скитавшегося со времён взятия Илиона воина по имени Лика, наводившего страх на всю округу. По традиционной шкале это непонятно. Ведь игры начались в 8-м (пусть даже по самым натянутым сведениям в 9-м веке до н.э.), значит 74-я олимпиада состоялась не ранее 6-го века до н.э. А Одиссей скитался в минус 13-м веке. Т.е. на 700 (!) лет раньше. Если же игры проходили ежегодно, начиная с поколения аргонавтов и Геракла, то всё получается вполне правдоподобно. Судите сами. Геракл примерно на одно поколение (как было показано выше) старше Одиссея (т.е. примерно на 20 – 30 лет). 10 лет длилась Троянская война, 10 лет Одиссей скитался, несколько десятилетий отставший Лика, ставший сицилийским разбойником, терроризировал всю Темесскую область (по крайней мере, жители даже успели совершить исход с этой земли, сплавать в Дельфы к «оракулу, построить храм за время его террора и ежегодно приводить туда многих девушек-красавиц в качестве дани). Получается в сумме несколько десятилетий. Итог всей этой истории вполне мог случиться во время 74-х игр. Молодой олимпийский чемпион Евфим убил пожилого, вероятно 60 – 65-летнего разбойника, положив конец террору на Сицилии. Но итог истории никак не мог случиться спустя полтысячелетия и даже более того, после начала.

Подобных примеров очень много, и мы не будем загромождать ими наше повествование. Любой желающий, умеющий считать, может прийти к похожим несоответствиям самостоятельно и убедиться, что они неплохо разрешаются с помощью концепции параллельности счёта по олимпийским играм и по олимпиадам, которые не являются тождественными. На небольших отрезках времени удобнее было считать играми, как более частыми событиями, на длинных – олимпиадами. И нам, и переводчикам древних текстов всегда надо быть внимательными к тому, что пишет автор – различать, когда он имеет в виду порядковый номер олимпиады, а когда порядковый номер олимпийской игры. Ещё раз повторим: путаница образовалась из-за отождествления понятий олимпиада и олимпийские игры. Это отождествление произошло и привело к удлинению относительной хронологической шкалы в четыре раза, раскидав прямо связанные между собою события на неправдоподобные временные расстояния.

Устранение указанной ошибки сильно уплотняет историю. Если мы правы, то все события ранней еврейской истории, растянутые Африканом на две с лишним тысячи лет, умещаются в сто-сто пятьдесят лет, между первой олимпиадой и последней лежит не более трёх веков, а НАСЛЕДНИКИ Александра Македонского правили 30 лет, а не 400, во что реально можно поверить.

Изучение нашего вопроса приводит к мысли о том, что шкала олимпийской хронологии не только искусственно растянута, но и неправильно закреплена во времени своим началом. Эта ошибка была допущена в Средние века христианскими священниками, пытавшимися упорядочить дошедшие до них сведения из «античного» прошлого. Задача оказалась для них не по силам. Впрочем, понять таких основателей сегодняшней хронологии как Юлий Африкан, Евсевий Памфил и даже Иосиф Скалигер можно. Стоявшая перед ними непростая и незавидная задача была достойна богов. А они были просто людьми, жившими на заре зарождения наук, на этапе становления астрономии и математики, во времена скудности информации и сложности её сохранения и обработки. Перед ними лежало множество источников, а на слуху было ещё больше разного рода мифов и преданий старины глубокой, приукрашенных и искажённых молвой. Но, самое главное, что весь этот бисер событий «висел в воздухе». Каждое событие было привязано к годам правлений неизвестно когда живших правителей, неизвестно когда произошедших потопов, неизвестно когда состоявшихся битв и т.д. Соотнести между собой исторические факты было более чем не просто. В качестве исходных данных они имели эдакий набор временных областей, очень малых и хаотично распределённых. Но что-то делать было нужно. Нужно было со всем этим разобраться. Время не ждало. Новые боги требовали новой истории, а история немыслима без хронологии. В такой ситуации любой протяжённый во времени процесс – это спасательный круг для исследователя. И таким кругом, несомненно, должны были стать олимпийские игры. Хоть это и были еретические действа, пережитки тёмного прошлого, оставшиеся от времени прошлых богов, но они происходили долго и, значит, покрыли длинный отрезок времени, упорядочив и выстроив последовательно правления царей, походы, перемирия, катаклизмы и т.д. А это именно то, что и нужно историку. Неудивительно, что за такой материал ухватились. Возможно, что это было единственное событие, протяжённое более чем иное другое. Но что было известно об олимпиадах и играх? От них почти ничего не осталось. Лишь в той или иной степени полный перечень имён людей, когда-либо побеждавших на играх. Больше ничего. Чтобы олимпийская шкала «заработала», эти имена нужно было выстроить последовательно, получив линейку игр, и привязать эту линейку к солнечным годам, решив вопрос о том, где начало, что было весьма не очевидно.

Единственным общим для нас и наших предков циферблатом является находящееся над нашими головами небо. Оно, вращаясь и изменяясь, способно дать нам абсолютную шкалу времени, протянув её от древних времён до дней нынешних. Поэтому астрономия и является сегодня главным полем исследований для учёных, желающих точно установить времена событий давно минувших. И неслучайно, как мы уже видели, первые коллективы, работавшие над текстами Пиндара, представляли собою тандемы переводчиков и астрономов. Нахождение астрономической привязки в текстах означало бы – понять то, когда эти тексты были созданы, а если повезёт, то и когда происходили описываемые события. Вопрос это непростой и требует довольно широкого круга знаний, так как древние авторы порою облачали свои астрономические данные в довольно причудливые для нас формы, изображая созвездия в виде животных, предметов и героев, а планеты в виде богов. Более того, оригинальные тексты сегодня уже прошли через целое жерло переводов, нередко искажающих исходный смысл. Но, тем не менее, кое-что всё-таки осталось.

Примечательно, что помимо относительных датировок, которые мы уже обсудили, есть и указание на абсолютную временную область, когда происходили олимпиады. Эта область, хотя и является довольно большой и, соответственно, примерной, но, тем не менее, очень интересна. Например, Ллойд со ссылкой на древние источники, говорит о том, что праздник начала олимпиад в Олимпии справлялся во время Мартовских ид[35], в то же время, согласно Павсанию, главное олимпийское торжество происходило ежегодно в равноденствие {7, том II, стр. 38}. Иды – это средний день марта. Сегодня равноденствие приходится на 20 – 21 марта. Было ли когда-то по-другому? Да, было. Равноденствие действительно приходилось на Мартовские иды. Было это примерно 600 – 800 лет назад. Данное обстоятельство говорит о том, что Павсаний жил примерно в тот период или, по крайней мере, в тот период зародился и справлялся олимпийский религиозный культ, дошедший до Павсания в неизменном виде. Это очень существенно расходится с принятой сегодня хронологией. Почти на две тысячи лет.

Вся совокупность данных не даёт оснований полагать, что начало использования олимпиад, а вместе с ними и введения олимпийских празднеств, отстоит от Рождества Христова более чем на тысячелетие или пусть даже, по самым радикально коротким меркам, на восемь веков. Безотносительно того, когда было Рождество, начало использования олимпиад, по всей видимости, находится возле той эпохи, отстоя от Рождества, самое большее на несколько десятилетий. Это приводит нас к необходимости поиска иной временной шкалы, нежели та, что преподаётся сегодня в школах и считается верной. Такая шкала существует.

Независимым и естественнонаучным абсолютным датированием событий прошлого занимается группа математиков под руководством академика А. Т. Фоменко. Им, в соавторстве с Г. В. Носовским, был опубликован ряд трудов, где с помощью математических, статистических методов, а также расчёта запечатлённой на гороскопах древних сооружений астрономической ситуации, были выдвинуты существенно отличающиеся от принятых до сих пор отправные точки развития цивилизации[36]. В частности, дата Распятия и, следовательно, Рождества Христова определяется ими серединой – концом 12-го века. Это (далеко не единственное сокращение временной шкалы, согласно их расчётам) приводит к укорачиванию истории человечества, как минимум, на полтора тысячелетия. Если они правы (а доводы и методы, приводимые указанными авторами, весьма убедительны), то времена Геракла смещаются к нам ближе на, ни много ни мало, две с половиной тысячи лет и попадают в 12-й век. Т.е. они (эти времена) имели место порядка восьми с половиной сотен лет назад. В этом случае Пиндар, судя по относительной датировке, обоснованной выше, жил примерно в середине 14-го века и действительно был очень древним автором для Ллойда и его команды. Он писал лет за триста – триста пятьдесят до них. Поэтому неудивительно, что, вглядываясь в его тексты, в конце 17-го века уже было трудно понять, когда они были написаны. Напомню, что в конце семнадцатого века ещё не определились с годами жизни античных авторов. Например, Ллойд сокрушался по поводу невозможности датировать время знаменитого Пифагора, так как в его трудах не удаётся найти астрономических указаний. Павсаний жил чуть позже Пиндара и оказывается примерно в начале пятнадцатого века. Из «неолимпийских персонажей» вместе с Пиндаром и Павсанием в 14 – 15-й век «переезжает» и Ксеркс, которого Пиндар знает и с которым живёт в одно время или в близкие времена. Завершились олимпийские игры, тогда получается, примерно в середине пятнадцатого века. Между прочим, в это время действительно произошли серьёзные изменения на Балканах. В 1453 году османы захватили Царьград и низовья Дуная. В религиозные культы покорённых народов, отныне на долгие века ставших частью новой империи, были внесены серьёзные коррективы. Видимо, это и был реальный конец олимпизма древности.

Кстати, в этом случае становится понятным, почему первые критики запрета игр и радетели за их возобновление появляются в конце пятнадцатого века. Это практически время их запрета! Т.е. «великие гуманисты» ратовали не за возобновление традиции, прерванной (вдумайтесь!) тысячу сто лет назад, а за отмену запрета игр, который только что вышел из-под пера нового императора. Это вполне понятно. Игры, вероятно, имели своих почитателей среди всех слоёв общества, как и сегодня.

Одним из первых попытку возродить понятие олимпийские игры предпринял итальянский государственный деятель эпохи Возрождения Маттео Палмиери (1405 – 1475), обратившись к идеям античного мира в своём трактате (около 1450), где он полемизировал с церковными и феодальными властями.

Ему оппонировал его соотечественник и современник, врач и историк физического воспитания Иероним Меркуриалис, выступив против игр (т.е., видимо, поддержав власти в их запрете) в своём труде «Де арте гимнастика».

В 1516 году юрист Иоханнес Аквилла организовал в Бакене свои олимпийские игры (вероятно в знак протеста и в попытке возобновить славную традицию на новом месте). Английский драматург Томас Кид (1544 – 1590) активно показывал сцены из истории олимпизма с театральных подмостков. Вообще говоря, бродячие театры 16-го века, показывая сценки из олимпийских соревнований, судя по всему, воспроизводили то, что драматурги видели своими глазами в молодости или детстве. В крайнем случае то, о чём им могли рассказать ещё живые очевидцы, свидетели старших поколений, а не то, что человечество уже не видело тысячу лет.

Пользуясь поддержкой английского короля Якова I, королевский прокурор Робер Довер организовал в 1604 году ряд соревнований под названием Олимпийские игры. В соревнованиях атлетов, борцов, конников могли участвовать все желающие, независимо от пола и сословий. Игры сопровождала своеобразная «культурная программа», включавшая охоту, танцы, пение, музыку, шахматы. Соревнования стали очень популярны и проводились в течение почти 100 лет.

Т.е. мы действительно видим вспышку дебатов и попытки возродить традицию олимпийских игр, начиная с середины 15-го века. Это косвенно свидетельствует о том, что мы правильно нашли конец официальных игр. Трудно поверить в то, что ни с того ни с сего через тысячу с лишним лет начали обсуждать, правильно запретили императоры античности игры или нет.

У Ллойда конец древнего олимпизма связан с именем императора Элагабала. Именно при нём список античных олимпийских чемпионов прерывается и уже не возобновляется никогда. Т.е. Элагабал располагается на конце олимпийской хронологической шкалы. Мы уже предполагали, что хронология олимпиад перевёрнута задом наперёд, когда обсуждали плотность информации в таблицах Ллойда. Епископ располагал богатым фактическим материалом (именами победителей, именами правивших царей, деталями и т.п.), но совершенно не имел «на руках» объективной временной шкалы, чтобы всю эту информацию расставить по порядку. Он использовал в своей работе шкалу Скалигера и вписал в неё известные ему события «волевым решением». Поэтому, не имея основания не доверять Ллойду в его богатом (по крайней мере, менее искажённом, чем у нас) фактическом материале, почерпнутом им из имевшихся у него старых источников, мы должны к расстановке этого материала во времени относиться осторожно. Эта расстановка была делом для епископа очень творческим. Он проводил и, в конце концов, провёл данную работу на свой страх и риск, не имея возможности что-то перепроверить. По всей видимости, в хронологии Ллойд допустил ошибку со знаком. В результате получилось некоторое недоразумение. Чем дальше от конца олимпизма значимое событие, тем мы о нём больше знаем и тем оно лучше описано у древних авторов. Это обстоятельство вызывает недоверие.

Выдвинем предположение. Вероятно, именно правление Элагабала и было точкой поворота, вокруг которой шкала олимпийской хронологии была развёрнута назад. Не исключено, что Элагабал действительно располагался на одной из двух крайних точек хронологической шкалы. Только не на последней, а на первой из них. С него всё и началось. Но тогда Элагабал становится современником Геракла и Христа. А времена Павсания, Ксеркса и расцвета олимпизма следуют уже после него, ближе к нашему времени. Это многое объясняет. Например, помимо градиента плотности сведений в таблицах епископа, пропадает логическая неувязка с причинами конца игр. Напомню, что в современных учебниках в качестве единственной версии прекращения олимпийских игр значится религиозная несовместимость олимпийского культа и новой государственной религии империи – христианства. Но если в случае с концом 4-го века (ошибочно закреплённом в современных учебниках) такая, версия ещё может быть с натяжками принята, то для начала 3-го века (куда помещают традиционно Элагабала историки) она точно не работает. Элагабал, хоть и стал автором ряда религиозных реформ, но правил всего несколько лет (меньше срока одной олимпиады) и при нём, согласно теперешнему канону, христианство не было признано государственной религией. Поэтому он вряд ли мог помешать такому, как нам говорят, мощному движению, как олимпийские праздники, пережившие уже на тот момент тысячелетие и из которых максимум только один праздник мог попасть на время правления этого императора. Кроме того, после Элагабала якобы снова правили императоры-язычники, которым ничего не стоило вернуть любимую народом традицию, даже если она и прекращалась бы на один – два года. Версия традиционной истории в этом вопросе неубедительна. Поэтому, соглашаясь с тем, что олимпизм – это, без сомнения, хронологическо-религиозный культ, который мог возникнуть и оборваться в связи с некими реформами церкви и летоисчисления, посмотрим, были ли какие-то реформы в церкви и (или) хронологии в годы правления рассматриваемого нами императора. Обратимся к Церковной истории Евсевия Памфила. Подробно описав гонения на христиан и те мучения, которые они приняли от язычников-простолюдинов, языческих императоров и местных начальников по всей империи на страницах нескольких книг, Евсевий Памфил доходит до правления Антонина Элагабала в 21-й главе своей шестой книги. Сразу бросается в глаза то, что, рассказывая о времени правления Элагабала, Евсевий резко меняет тон повествования. Этот император, судя по всему, был весьма расположен к христианам. Несколько предыдущих книг практически полностью были посвящены мученичествам, которые принимали ранние христиане, тем пыткам, коими их пытались сбить с пути своей веры язычники, перечисляются имена героев новой религии и их подвиги, в красках описаны их истязания и смерти. При Элагабале всё меняется. Появляются первые положительные сведения о торжестве христианства. Сам император и его личные деяния у Евсевия упомянуты довольно бегло, но описания событий, сопутствующих его правлению, носят восторженный характер. Например, Евсевий пишет: «Мать императора Мамея – была ли ещё на свете такая благочестивая женщина! – сочла за счастье встретиться с Оригеном (христианским праведником – прим авт.)– слава его разнеслась повсюду и дошла до её слуха – и ознакомиться с его удивительным для всех проникновением в смысл Священного Писания…. Он пробыл там некоторое время, разъяснил многое во славу Господа, показал, как обучаться науке Божественной, и поторопился вернуться к обычным занятиям». Т.е., как видим, мать императора прониклась идеями христианства, что было довольно дико в те времена, ведь все предшественники Элагабала и Александра травили христиан дикими зверями, сжигали заживо, сажали на раскалённые медные стулья и т.д. А что же сам император? О нём известно, что он принял титул ANTONINО MAGNO и начал теснить культ пантеона греческих (римских) богов. Юпитер (Зевс) был потеснён при нём неким богом Солнца – Алла. Это был тот самый Алла (Аллах – Бог-отец), которому молился Христос Дальше – больше. Именно при Элагабале (этот титул так и переводится – Бог-Солнце) пишется и чуть позже при епископе римском Урбане выходит в свет книга «О Пасхе» Ипполита, где впервые вводится расчёт пасхалии на 16 лет вперёд. Итак: налицо, как религиозные, так и хронологические изменения в империи при Элагабале. Меняются боги и вводятся правила расчёта Пасхи. Возможно, в этом всё и дело. Мы уже видели, что олимпиады связаны с Пасхами. Выход в свет новых правил о Пасхе и начало отмечания олимпиад могли быть связанными между собою явлениями. Возможно, они и составляли «устав пятилетия торжеств», введённый Гераклом.

Кстати, сам Геракл, по-видимому, становился фигурой сказочной тем больше, чем больше удалялись от его времени переписчики. Сначала, как мы видели, он был вполне нормальным земным царём, управлявшим сильным войском, воевавшим с другими царями, решавшим вполне конкретные земные задачи, такие, например, как установление правильного календаря. Но уходя в прошлое, он превращался во всё более и более легендарного героя-одиночку, его дела обрастали вымыслами, соперники приобретали вид львов с непробиваемой шкурой, необузданных быков, змей и т.д. Это наводит на мысль о том, что сама форма описания Геракла и его подвигов может служить хоть и не количественным, но качественным маркером относительной датировки времени жизни авторов, писавших о нём. Чем миф неправдоподобнее, тем он, вероятно, ближе к нам и дальше от начала игр, т.е. времени Геракла. Та абсолютно сказочная картина жизни и дел великого сына Зевса, которая предстаёт перед нами со страниц книжек и из обзора музейных экспонатов, создана, по-видимому, уже тогда, когда олимпиады – великое изобретение Геракла, прекратили свой счёт. Скорее всего, даже после того, когда умерли их последние свидетели, знакомые с истинным значением культа и биографией его основателя. Если верно то, что олимпиады перестали отмечать в середине 15-го века, то мифы о чудесных подвигах голого одиночки с дубиной и его многочисленные скульптуры в таком виде появились, судя по всему, не ранее начала 16-го века, когда уже никто не мог сказать: «Да глупости всё это, опомнитесь люди, зачем над святым человеком глумитесь»?

И ещё одно. Многим из нас, воспитанным с детства на традиции разносить Геракла и Христа на тысячелетия, и привыкшим полагать их героями совершенно разных традиций, народов и религий, чисто психологически трудно отрешиться от вбитых глубоко в сознание, но, собственно говоря, не подкреплённых ничем историографических догм, и допустить, что Геракл и Христос жили одновременно и причастны к общему творению – олимпийскому счёту, культом которого были игры. Впрочем, в случае подобных сомнений, следует просто внимательнее посмотреть на произведения искусства 16 – 17 веков, ознакомиться с биографиями обоих персонажей. Перед нами предстаёт картина отождествления дел Геракла и Христа древними авторами. Например, в Пизе, прямо в знаменитом Пизанском соборе есть древняя кафедра, изображающая сцены из жизни Христа. Представлены: Благовещенье, поклонение волхвов, избиение младенцев, Распятие… Это запечатлённая в скульптуре БИОГРАФИЯ СПАСИТЕЛЯ. Так вот в чём парадокс. Одно из центральных мест композиции, посвящённой жизни Христа (и только Христа) занимает… Геркулес (т.е. Геракл в римском варианте)! Парадокс с точки зрения традиционной истории. С чего бы это христианскому скульптору 16-го века, ваявшему не для собственного дачного участка, а для одного из крупнейших соборов католического мира и, соответственно, имевшего на эту работу высочайшее одобрение, было изображать на кафедре Христа античного героя чуждой и даже враждебной религии? Теперь мы начинаем прекрасно понимать – почему. Геракл в давние времена был просто одним из вариантов сказаний о Христе. Кстати, здесь Геракл уже голый и, как положено, с дубиной. То есть, согласно нашему представлению, кафедра была сделана после половины 16-го века. Проверим. Читаем о ней следующее: «САМЫМ ЦЕННЫМ из находящихся в соборе произведений искусства, является кафедра Дусованнй Низано, выполненная мастером в первое десятилетие 14-го века, ПОВРЕЖДЁННАЯ И ВОССТАНОВЛЕННАЯ во время пожара 1595 года…» {28, стр. 28}. Что это означает? А то, что действительно изначально существовала старая скульптурная композиция (по-видимому, ещё эпохи игр), где Геракл присутствовал ярко выраженно в биографии Христа. Затем кафедра пострадала и была переделана уже в эпоху после игр, когда Геракл стал «античным и очень старым персонажем». Так и получился маленький, но неприятный друг гения – «парадокс». Геракл в биографии Христа остался. Окончательно вырубать его из общего рисунка не стали, но вид придали уже ставший каноническим – в шкуре и с дубиной.

Под присмотром огромного имперского орла на стенках кафедры Пизанского собора происходят сцены из жизни Христа. Общий вид. (Фото автора.)

Одной из опор кафедры является изображение Геракла. Не исключено, что нижняя часть кафедры представляет собою гороскоп (слепок астрономической ситуации, дающий точную дату), который ждёт своей расшифровки. В любом случае, отчётливо видим, что в глазах средневековых служителей христианского культа Геракл прекрасно сочетался с Христом в рамках одной композиции. 

Скорее всего, не там, где нам говорят и, скорее всего, не тогда, когда нам говорят, происходившие праздники, скорее всего не то собой представлявшие, что нам преподносят, сегодня выставлены в качестве образца для подражания. Белоснежный непорочный Олимп – вожделенная мечта атлетов нынешнего времени, к сожалению, есть только миф. Мы сегодня стремимся к цели, которая существует лишь как фантазия. Она – мираж, плод вымысла новых богов. Это ложная вершина. На ней пустота, а за ней пропасть. Боги просто шутят с нами.

Примечания:

1

Список литературы см. в конце книги.

2

МОК – Международный олимпийский комитет. Единственная в мире организация, имеющая права на всю олимпийскую деятельность, включая организацию соревнований, продажу прав на их показы по телевидению, использование олимпийской символики и т.д.

3

Вильям Пенни Брукс на тот момент уже проводил свои олимпийские игры в Англии ежегодно с 1850 года в городке Мач Уэнлок.

4

Сегодня, для того чтобы устранить некоторые хронологические нестыковки (о которых поговорим ниже), вводится, помимо уже упомянутой даты начала игр 776 год до н.э., ещё одна дата: 884 год до н.э. Считается, что об играх, начиная с 776 года до н.э., мы знаем очень хорошо, а о более ранних не знаем ничего, т.к. имена победителей не записывались и никаких документов не сохранилось. Тем более странно выглядит в этом случае фраза о «неоспоримых приметах».

5

Напомню, что в 1534 году именно Оксфордский университет решил, что Священное Писание не даёт римскому епископу никакой высшей власти над Англией, начав процесс отделения английской церкви от римской католической. Вообще Оксфорд был неиссякаемым источником и поставщиком старинных документов, особенно фундаментальных для хронологии. Здесь была опубликована впервые Паросская хроника, якобы найденная англичанами на одном из островов Средиземноморья, здесь была обнаружена «Библиотека» Аполлодора, здесь был впервые напечатан Пиндар, здесь увидел свет Евсевий со своей Хроникой из собрания Скалигера. Здесь творил свои хронологические таблицы Ллойд. Оксфорд 16 – 18 веков был настоящей кузницей хронологической школы современности, стабильно выпуская в свет первоисточники, как античные, так и средневековые. Сегодня эта работа не останавливается.

6

Афанасьевский символ веры был призван разрушить идеологические основы таких мощных течений внутри раннего христианства как арианство и несторианство. Арианство – течение в христианстве, сутью которого было отрицание равенства между собою всех членов святой троицы. Бог-отец признавался главным, а Бог-сын уступающим ему по старшинству. Это противоречило принятому канону о единосущии Отца, Духа и Сына.

7

5 марта 1616 года гелиоцентризм, т.е. утверждение того, что Земля вращается вокруг Солнца, было признано ересью. Дословно вердикт, подписанный папой Павлом V, звучал так: «Утверждать, что Солнце стоит неподвижно в центре мира – мнение нелепое, ложное с философской точки зрения и формально еретическое, так как оно прямо противоречит Святому Писанию. Утверждать, что Земля не находится в центре мира, что она не остаётся неподвижной и обладает даже суточным вращением, есть мнение столь же нелепое, ложное с философской и греховное с религиозной точки зрения». Упрямство в данной ереси означало довольно неприятную смерть путём сжигания учёного заживо. 17 февраля 1600 года Джордано Бруно был сожжён, а чуть позже Галилео Галилей решил смириться с тем, что Земля неподвижна, признав свои заблуждения, и тем избежав смерти на костре. Научные споры в то время были не то что нынче.

8

Что, кстати говоря, само по себе любопытно. Христианский проповедник занимается изучением языческих культов, запрещённых его церковью много веков назад.

9

Эразм Шмидиус – кардинально отредактировал тексты Пиндара в Виттенберге в 1616 году. Считается даже, что его редакция стала «судьбоносной» для Пиндара.

10

Сразу отметим, что современные работы Пиндара, впрочем, как и большинства других авторов, дошли до нас в сильно отредактированном пересказе священников 17 – 18-го веков. Исходные оригиналы, с которых делались первые переводы, исчезли. Остались только копии с них. Насколько эти копии точны, сказать сегодня сложно. Видно только, что до 18-го века кто-то «исправлял ошибки» в текстах Пиндара (и это в оригиналах!)

11

Аммон – верховный бог, владыка Олимпа. Ещё одно имя Зевса. По-славянски Дий.

12

Следует понимать, что –776 год согласуется с номерами олимпиад, умноженными на четыре по определению. Его ввёл Скалигер как результат арифметических действий и это согласование не может быть принято в качестве доказательства чего-либо. Расчёт номера любой олимпиады относительно даты «-776» есть не что иное, как просто выполнение обратного действия. Оно обязательно даст «правильный результат». Это абсолютно зависимые друг от друга датировки.

13

Напомню, что одним из фигурантов истории о начале олимпиад выступает спартанский царь Ликург, который «достоверно» известно жил в минус 9-м веке. Т.е. получается, что игры начались через 110 лет после того, как были основаны.

14

Т.е. львы жили более полутысячи лет.

15

Древнегреческие цифры записывались обычными буквами, теми же, что и простые слова. Например, буква А' могла обозначать 1, буква В' – 2, буква Г’ – 3, слово из двух букв мю-тета (µƟ)могло обозначать 49 и т.д. Возможно, проблема состоит в трудности вычленения букв-цифр из всего массива текста (что действительно нетривиально) или неполном понимании системы древнегреческого цифрообразования. Как бы то ни было, множество разночтений и проблем с переводом цифр налицо.

16

Девкалион – греческий аналог библейского Ноя. Единственный человек, спасшийся после Всемирного потопа, причалив к горе Парнас – последнему непокрытому водой кусочку суши. Стал прародителем нового поколения людей.

17

Есть версия, что труд Евсевия на армянском языке сохранился благодаря тому, что армянский историк Самуил из Ани писал книгу по истории, но так как истории ранее своего времени (12-го века) он не знал, то воспользовался работой Евсевия, вставив её в свою книгу и сохранив, таким образом, той жизнь.

18

Примечательно то, что в первоисточниках Ллойда нет «отца истории» Геродота. Геродот хотя и скупо, но всё-таки упоминает об играх. Во всяком случае, он никак не менее информативен, чем, скажем, Овидий или Гесиод. Более того, НИ ОДНО из тех немногих имён олимпиоников, которых вспоминает Геродот, не фигурирует в хронологии Ллойда. А список имён – это стержень таблиц. Отсутствие «Геродотовых» чемпионов странно. Похоже «лучший знаток» античных трудов Ллойд в конце 17-го века Геродота просто не знал. В противном случае история олимпиад удлинилась бы ещё на несколько десятилетий.

19

Судьбы Геракла и Пелопа вообще имеют ряд уникальных схожих черт. Оба (что случалось крайне редко) побывали среди мёртвых и вернулись в мир живых, оба были причислены к богам и после повторной смерти вознеслись на небо, оба основали священные игры, оба были удостоены почитания, и хотя родились смертными, были причислены к лику богов. Правили в одних и тех же местах.

20

Кстати, так же как и сейчас, олимпийские игры проводятся в разных городах мира и ни разу за сто лет не проводились в Олимпии, но от этого не перестают быть олимпийскими.

21

Павсаний приводит такую легенду об основании игр, бытовавшую в его время: «…Гераклу первому принадлежит честь установления этих игр, и он первым дал им название Олимпийских. Было установлено совершать их каждые пять лет…» {7, том II, стр. 25}.

22

Овидий пишет в 325-й строфе своих «Метаморфоз»: «Столь же прекрасен он был и душой. Ещё не успел он и четырёх увидать ПЯТИЛЕТНИХ игрищ элидских». Однако в большинстве изданий в этом месте стоит сноска и комментарий: «Игрища элидские – олимпийские игры; здесь у Овидия неточность: промежуток между олимпийскими играми был не пяти-, а четырёхлетний». Этот комментарий современного историка, как видим, противоречит свидетельствам ВСЕХ древних авторов.

23

Синодический месяц (от греческого συνοδος – соединение) – промежуток времени между двумя последовательными одинаковыми фазами Луны (например, новолуниями или полнолуниями). Среднее значение синодического месяца составляет примерно 29,5 солнечных суток.

24

По всей видимости, основатели игр современности неплохо разбирались в сути олимпиад. Об этом говорят многие факты. Например, счёт олимпиад, согласно действующему уставу, не прерывается никогда, даже если игры не проводятся. В шестую, двенадцатую и тринадцатую олимпиаду игр не было. Т.е. Кубертен и его соратники прекрасно понимали, что олимпиады – это просто отрезки времени, которые могут игры и не содержать.

25

На мой вопрос о малости и скудности Алфея мне был дан ответ, что река эта пересыхает из-за жаркой погоды, а сейчас погода как раз такая. Но даже если вода заполнит всё видимое русло, то размеры этой реки вряд ли будут способны кого-то восхитить и подвигнуть на написание оды-прославления.

26

В греческом языке приток реки и расширение реки обозначается одним словом (επιρροη). Поэтому семь притоков может быть с тем же основанием переведено как семь рукавов. Перевели, естественно, как притоки, потому, что на современном Алфее нет и намёка на рукава в устье. Это проверить легко. Впрочем, и с притоками не густо, но проверить несоизмеримо труднее, т.к. корректный поиск подразумевает путешествие вдоль всей реки. Мне рукава вдоль Алфея обнаружить не удалось. Может быть, не там искал

27

С Олимпом существует немалая путаница у историков. Местоположение Олимпа настолько расплывчато, и он появляется в древних документах так «некстати», в таких неподходящих местах, что указать чётко на единственное его место на планете не удаётся. Поэтому решили считать, что Олимпов было много. Около шестнадцати. А чтобы не путаться, им были присвоены имена-добавления: Мессейский Олимп, Греческий Олимп, Дакийский Олимп, Кавказский и т.д. Следует понимать, что эти добавления условны. Они не указывают на реальное положение, а являются мнимым географическим указанием, придуманным для разрешения в каждом конкретном случае конкретной исторической головоломки.

28

Слова «дельфы» и «дельта» в греческом языке практически идентичны, т.к. буква «фита» может давать при прочтении как звук «ф», так и звук «т».

29

Наличие такой записи невозможно в принципе, так как древние не использовали христианскую хронологию, считающую нулём – день Рождения Иисуса Христа; а другие их способы измерения времени, привязанные к нашим традициям, нам достоверно не известны.

30

Т.е. если бы первым, из ставших нам. известным, победителем игр был чемпион не –776 года, а, скажем, –700-го года, то сейчас был бы не 2007, а 1930 год.

31

Иногда пишут –430 год, иногда 431 год до нашей эры. Это одно и то же, только записанное по разному «технарями» и «гуманитариями». В астрономии используют хронологию с нулевым годом (что верно с арифметической точки зрения), а историки используют «гуманитарную» линейку без нуля. У них перед первым годом нашей эры следует первый год до нашей эры. Т.е. один год как бы пропущен. Мы не будем уделять много внимания этому, в нашем случае не принципиальному, вопросу, считая, что читатель поймёт, где о каком исчислении идёт речь.

32

Практически все современные знаменитейшие университеты (Оксфордский, Сарбоннский, Кембриджский и т.д.) появились как церковные подразделения и религиозные институты.

33

Во время посещения Олимпии мне удалось потратить время и замерить максимально корректно стадий собственными стопами. Получилось 587. В этот стадий Геракл, согласно преданию, вложил ровно 600 своих стоп. Таким образом, у Геракла был несколько меньший, чем у меня, размер ноги. По сделанным подсчётам примерно 42-й. Просто интересное наблюдение.

34

И Пиндар, и Павсаний также упоминают легенду об основании игр неким Пелопом, умершим, а потом воскресшим из мёртвых. Пелопа элейцы (хозяева игр) почитали как высшего бога. Пиндар в разных одах без всякого объяснения говорит и о Геракле, и о Пелопе как об основателях одного и того же культа. Это наводит на мысль что Пелоп и Геракл – одно и то же лицо. В любом случае в хронологическом плане они практически тождественны, так как жили близко друг к другу или одновременно, являясь прямыми родственниками.

35

ειδοι – (лат. idus) иды (15-й день марта, мая, июля и октября и 13-й – остальных месяцев римск. календаря).

36

А. Т. Фоменко – академик Российской академий наук, действительный член Российской академии естественных наук, действительный член Международной академии высшей школы, действительный член Академии технологических наук РФ, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова, доктор физико-математических наук; Г. В. Носовский – доцент механико-математического факультета МГУ, кандидат физико-математических наук. Авторы научного направления под условным названием Новая Хронология, целью которого является расчёт хронологических данных, дошедших до нас, на основе естественнонаучных методов. Главным выводом работ по Новой Хронологии является то, что принятые сегодня датировки древних событий неверны и большинство из них следует отнести существенно ближе к нашему времени.