ГЛАВА 5

Когда я въехал в город, на мне была рубашка и штаны из оленьей кожи. Сносившиеся сапоги пришлось заменить мокасинами. У меня был все тот же старый карабин и тот же револьвер «Шоук и Макланахан». Кроме того, я привез несколько шкур для продажи. В свои семнадцать лет во мне было уже больше шести футов роста и восемьдесят килограммов веса, но я был все такой же поджарый, просто кости и мышцы здорово окрепли.

Город оказался очень оживленным из-за старательского лагеря, расположенного рядом. На улицах было полно народа, и я ехал медленно. Было приятно снова быть среди людей, среди бурлящей жизни. Но вместе с тем была какая-то неуверенность.

Оставив Олд Блу в городской конюшне, я вышел на улицу и, остановившись на углу, с любопытством оглядывал бородатых, суровых людей, салуны, бары, повозки, фургоны.

Несколько раз мимо меня медленно прошел человек со звездой маршала, и каждый раз он тяжелым взглядом оглядывал мою одежду и оружие. Глаза у него были серые, словно выцветшие, и странно смотрелись на широком загорелом лице с агрессивно выпяченной челюстью.

— Не знаю, кто ты, приятель, — раздался позади меня тихий голос. — Но на твоем бы месте я был бы поосторожней. Ты чем-то не понравился Олли Бердетту.

Я обернулся. Рядом со мной стоял молодой парень. Взгляд его мне понравился. Открытый, дружеский.

— Ну и что?

— Он маршал этого города и сначала стреляет, а потом уже задает вопросы. На прошлой неделе убил человека.

— Спасибо за совет.

— Меня зовут Кипп. У меня небольшой участок к востоку от города. Приезжай, если хочешь.

Он пожал мне руку и ушел. Предостережение не особенно тронуло меня. Я был уверен, что человек, представляющий закон, редко ошибается, а если такое и случается, то не с такими, как я.

Решив пообедать, я зашел в отель. Людей там было много, но все же мне удалось найти свободный стол. Полистав кем-то оставленную газету, я бросил было ее на стол, когда услышал женский голос.

— Извините, можно мне взять газету? Я поднял глаза. Передо мной стояла девочка лет четырнадцати-пятнадцати с красивыми глазами и застенчивой улыбкой.

Я вскочил со стула.

— Да, мэм, конечно.

— Это папина газета. Я положила её на стол и забыла. Он очень рассердится, если останется без газеты.

— Извините, мэм, я не знал, что это ваша газета. И тут какое-то шестое чувство заставило меня повернуть голову. В двух шагах от нас, внимательно прислушиваясь, стоял Олли Бердетт.

— Этот человек пристает к вам? — обратился он к девушке.

Голос у него был хриплый и такой же агрессивный, как и его челюсть. Голос человека, который с радостью нарывается на неприятности.

— Нет, нет, что вы! — поспешно ответила девушка. — Он только отдал мне газету, которую я забыла здесь.

— Ладно, — неохотно сказал Бердетт и, еще раз окинув меня тяжелым взглядом, отошел в сторону.

Но ему удалось вывести меня из себя. Во рту пересохло, и я был готов помочь ему нарваться, если он так хотел этого.

— Вы ищете работу? — спросила девушка. — Папе нужен человек на ранчо, чтобы объезжать диких лошадей.

Я взял себя в руки.

— Да, это было бы неплохо. А где вы живете? Она сказала и тут же представилась.

— Меня зовут Лиз Хетрик. Попросите позвать, когда придете.

Когда она ушла, я не торопясь пообедал, одновременно обдумывая, что делать дальше. Похоже, Кипп сказал правду. Одним просто нравится убивать и они задирают всякого, кто попадется на пути. Другие убивают, чтобы поддержать репутацию, третьи — чтобы заработать. Мне было наплевать, что двигало Бердеттом, но почему он выбрал меня? Может, потому, что в его глазах я был просто юнцом, нацепившим револьвер? Но я уже не был мальчишкой. На Диком Западе парень в семнадцать лет считался взрослым мужчиной. Может, наняться на ранчо было неплохой идеей. По крайней мере, буду подальше от города и от неприятностей.

Решив, что так и сделаю, я расплатился, зашел в конюшню и вывел Олд Блу на улицу.

— Эй, ты! — раздался вдруг за спиной хриплый голос. — Что-то я не знаю тебя!

Нарочито медленно я повернулся к Бердетту. Внутри было странное чувство холодного спокойствия. Такого я раньше не испытывал.

— Конечно, не знаете, мистер Бердетт. Я только приехал.

— Нет, где-то я все-таки видел тебя. Взгляд уж очень знакомый.

Я молча сел в седло.

— Вряд ли, мистер Бердетт. Мне только семнадцать и последние годы я жил в горах. А взгляд, может, и знаком.

— Что это значит? И откуда ты знаешь мое имя, если раньше ты здесь не бывал?

— Имя мне сказали. И еще добавили, что вы убили человека на прошлой неделе, — я уже тихо заводился. — И не доставай меня, Бердетт. Если хочется кого-нибудь пристрелить, то поищи в другом месте.

Я дал шпоры Олд Блу и галопом вылетел из города.

Ранчо Хетриков оказалось внушительным. Едва я подъехал к ограде, за которой заходилась лаем собака, как из большого, крепко срубленного дома вышел седой мужчина.

— Мир тебе, незнакомец. Я Фрэнк Хетрик.

— А мое имя Рой Тайлер. Мне сказали спросить Лиз Хетрик.

Он обернулся к дому.

— Лиз! К тебе кавалер!

Покрасневшая Лиз выскочила на веранду.

— Папа! Как ты можешь так говорить! Я сказала ему, что у нас есть работа.

Хетрик внимательно посмотрел на меня.

— Ты умеешь объезжать лошадей?

— Да, сэр.

— Заходи в дом, — коротко пригласил он. Впервые за несколько лет я попал в настоящий, обставленный мебелью и с коврами на полу, дом. И книги. Сотни книг. Пока Хетрика не было в комнате, я жадно пробежал глазами по корешкам золоченых томов. О некоторых я знал по рассказам Полларда. Тацит, Платон… Вернувшийся Хетрик заметил мой интерес.

— Ты любишь читать, Тайлер? Много читаешь?

— Нет, сэр, много не удается, но у меня, был друг, который рассказывал мне об этих книгах.

Поужинав, мы сидели на веранде, и Лиз попросила меня рассказать о себе. Я, не колеблясь, рассказал, как погиб отец, о Логане, о Мэри. Но я не сказал им об убитых индейцах, мексиканцах и Макгэрри. Не то, чтобы я скрывал это, но эти люди мне нравились, и я не хотел неприятностей, которые непременно возникнут, если меня ославят как ганфайтера.

Мы договорились, что я буду работать за сорок долларов в месяц, и с утра я уже приступил к работе. У меня был помощник, мексиканец Мигуэль.

Ближе к полудню пришел Хетрик посмотреть, как я объезжаю лошадей. С полчаса он наблюдал за мной.

— Рэй! — позвал он наконец. — Мне нравится, как ты работаешь.

— Спасибо, сэр. Просто у вас прекрасные лошади. Одно удовольствие объезжать их. Порода дает себя знать.

— Да, — задумчиво глядя на меня, ответил он. — Порода дает себя знать. Слушай, Рэй, Лиз сказала мне, что у тебя неприятности с Олли Бердеттом.

— Пустяки.

— Будь осторожен, Рэй. Он убийца. Я бы даже сказал, что он одержим убийством.

— Спасибо, сэр. Я буду осторожен.

Раза два в месяц приезжал Кипп. Ему нравилось поболтать, нравился пирог, который часто пекла миссис Хетрик. Впрочем, пирог мне тоже нравился.

В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, Кипп приехал на ранчо.

Он осмотрел мой старый «Шоук и Макланахан».

— Тебе нужно купить «кольт».

— Хорошо бы. Только где купить? Наутро мы обнаружили, что украдены девять лучших лошадей Хетрика.

Я внимательно осмотрел следы.

— Воров, минимум, двое. А может, и трое-четверо, не больше.

Мы с Хетриком живо оседлали лошадей.

— Я с вами, — сказал Кипп. — Трое лучше, чем двое. Следы похитителей я находил без труда, и мы быстро догоняли их. Хетрик и Кипп были прекрасно вооружены, а мое оружие было хоть и старенькое, но зато пристрелянное и надежное.

Воров мы догнали уже в прерии на четвертый день погони. Они сидели утром у тлеющего костра, еще дремля, и не слышали нас, пока не заржала лошадь Киппа. Мы были уже в каких-нибудь двадцати ярдах. Их было четверо. Все крепкие ребята, диковатые и на вид крутые. Один из них с длинным лицом, одетый в серые полосатые штаны, заправленные в высокие полусапожки, показался мне самым опасным.

— По-моему, ребята, вы по ошибке взяли не своих лошадей, — обратился я к ним.

Чернобородый здоровяк вопросительно посмотрел на длиннолицего. Тот стоял, чуть расставив ноги, в очень удобной для стрельбы с бедра позиции. Его револьверная кобура висела низко на бедре, что сразу выдавало в нем человека, привыкшего часто пускать в ход оружие. Тем более, что их было четверо против нас троих.

— Неужели? — спросил длиннолицый.

Один из них, судя по всему, метис, подошел поближе.

— Это лошади Хетрика. Я сам объезжал их и теперь забираю обратно.

— Неужели? — повторил, улыбнувшись, длиннолицый.

И снова странное чувство холодного спокойствия овладело мной. Я видел, что стрельбы не миновать, и был готов к этому.

— Нас четверо против вас троих, — проговорил длиннолицый.

— Значит, лошади останутся у нас.

— Нет. Мы с тобой один на один. Считай, что больше никого нет.

Это был единственный выход. Хетрик плохо владел оружием, тем более, что у него жена и дочь. Что касается конокрадов, то никто, кроме длиннолицего, не выказывал большого желания пострелять.

Тот явно не ожидал такого поворота событий. Он окинул меня острым взглядом.

— Да, — негромко сказал я. — Я тот, кем ты считаешь себя.

Он снова смерил меня взглядом. , — Что это значит?

— Это значит, что мы забираем лошадей, а если ты дернешься за револьвером, я убью тебя.

Еще никогда я ни с кем так не говорил. Откуда взялась эта холодная уверенность в себе, которую я видел только у Логана Полларда? А впрочем, может, именно от него.

Длиннолицый обеспокоился, но все еще был уверен в себе. Такие поединки были для него не новость, и я это чувствовал, но тем не менее, хотел, чтобы он начал первый. Неизбежность дуэли обострила все мои чувства. Он не уклонится от поединка. В те времена его навсегда бы заклеймили трусом.

— Мистер Хетрик, — сказал я, не отрывая взгляда от длиннолицего. — Соберите лошадей.

— Черта с два! — рявкнул длиннолицый. Метис дернулся было к лошадям, и это решило все. Длиннолицый не видел его, а только услышал движение и, наверное, подумал, что тот схватился за оружие. Как бы то ни было, его рука метнулась к револьверу, и я застрелил его, даже сам не уловив, когда успел выхватить револьвер. Первая пуля попала ему в сердце, вторая — двумя дюймами ниже. Его револьвер, лишь наполовину вынутый, скользнул обратно в кобуру, и длиннолицый ничком упал в траву. Он был мертв. Грохот выстрелов сменился мертвой тишиной. Лишь где-то каркнула ворона и, тихо всхрапев, переступила копытами лошадь. Остальные конокрады застыли, боясь пошевелиться. Теперь, даже если бы они хотели драться, было поздно — револьвер был у меня в руке и направлен на них.

— Я соберу лошадей, — одеревеневшим голосом сказал Кипп у меня за спиной.

— Рэй, — Хетрик подъехал ко мне. — Наверное, нужно забрать у них оружие.

— Разумеется, — словно кто-то ответил за меня.

— Рэй, — проговорил чернобородый. — Никогда не слышал этого имени. Ты знаешь, кого ты убил?

— Конокрада, — коротко ответил я.

— Ты убил Райса Хилера, ганфайтера из Пэнхэнда.

— Лучше бы он там и оставался, — отрезал я и опустил револьвер в кобуру.