625

По мнению некоторых исследователей, Василий II с самого начала негативно отнесся к пребыванию Улуг-Мухаммада под Белевом. При этом великий князь не считал себя мятежником, поскольку, вероятно, уже с 1437 г. номинально признал верховенство Кичи-Мухаммада, как нового сарайского хана [Горский 2000, с. 144, 149; ср: Зимин 1991, с. 81; Фахретдин 1996, с. 117]. Однако другие авторы, опираясь на "Казанскую историю" и устные татарские предания, полагают, что изначально между великим князем и беглым ханом все же был заключен союзный договор [см.: Каратеев 1994, с. 51-52; Беспалов 2008, с. 142]. В татарских преданиях говорится, что перед битвой у Белева Улуг-Мухаммад, якобы, молился также и "русскому богу". Возможно, это сообщение имеет под собой реальные основания: хан мог обратиться к христианскому богу или кому-то из святых как "высшему свидетелю", именем которого клялись русские при заключении мирного договора, который позднее нарушили [см. подробнее: Беспалов 2008, с. 143-144].

Стоит отметить, впрочем, что основания для благодарности Улуг-Мухаммаду у Василия II были не столь уж велики: в 1433 г., после того как Улуг-Мухаммад был вытеснен из Поволжья, Юрий Звенигородский, забыв о решении ханского суда, выступил против племянника, победил его и занял великокняжеский стол После его скоропостижной смерти в 1434 г трон перешел к его старшему сыну Василию Косому, и вернуть себе власть Василий Васильевич сумел уже не с помощью ханского авторитета, а только благодаря тому, что Василий Косой поссорился со своими братьями Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. Последние выступили на стороне Василия Васильевича и помогли ему свергнуть их старшего брата [см.: Карамзин 1993, с 143-146, Соловьев 1988, с. 385-388; Зимин 1991. с. 64-76].