Добро по указу – не добро. Иван Тургенев /blockqu...

Добро по указу – не добро.

Иван Тургенев

Личность хана Джанибека производит довольно противоречивое впечатление. Наследник и продолжатель активной централизаторской и экспансионистской политики своего отца, он поставил Золотую Орду в условия кризиса, который и начался вскоре после его смерти. Он первый (если не единственный!) из золотоордынских ханов обложил русскую церковь налогами и сборами, но при этом в трудах русских монахов-летописцев упоминается как «добрый царь»…

Джанибек был третьим сыном хана Узбека. Его матерью была Тайдула – любимая супруга Узбека.^{^{252}} Год рождения Джанибека неизвестен, вероятно, он родился в 1310-е гг.

Хан Узбек, проведя в 1320-е гг. ряд реформ в Золотой Орде, внес существенные изменения в порядок престолонаследия. Отныне власть в Золотой Орде должна была передаваться от отца к сыну. Соответственно, наследником ханского трона поначалу считался Тимур, старший сын Узбек-хана, любимец отца, но он скончался в молодости, в 1330 г. После его смерти наследником стал следующий по старшинству царевич Тинибек – старший сын Узбека и Тайдулы. Однако на рубеже 1339-1340 гг. по какой-то причине Узбек изменил отношение к старшему сыну и сделал наследником следующего по старшинству – Джанибека: его имя еще в правление отца стало чеканиться на монетах, а иностранные государи стали адресовать послания не только хану, но и «царевичу Джанибеку». Остается только гадать о причинах опалы Тинибека.^{^{253}}

В результате после смерти хана Узбека в 1341 г.^{^{254}} власть в столице оказалась в руках ханши Тайдулы и ее любимого сына Джанибека, который до избрания нового хана стал временным правителем государства. Тинибек находился в Хорезме, но, как старший сын покойного хана, имел все права на трон, и на этом основании его могли (и были обязаны) поддержать эмиры и войска. Поэтому Тайдула и Джанибек развернули активную кампанию против наследника трона, привлекая на свою сторону наиболее влиятельных сановников и военачальников, а также самых уважаемых представителей мусульманского духовенства. Тем не менее, Тинибек все же был провозглашен ханом, и Джанибеку с матерью пришлось на время смириться с этим. Однако еще до прибытия Тинибека в ханскую ставку им удалось покончить с еще одним возможным конкурентом в борьбе за трон – Хызрбеком, сыном Узбека от другой жены.^{^{255}}

Тинибек, возможно, сумел бы стать неплохим ханом. Арабский путешественник Ибн Баттута, лично общавшийся с ним, сообщает, что он «наружностью был одним из красивейших созданий Аллаха».^{^{256}} Отец с молодости приучал Тинибека к делам правления и к полководческой деятельности. Вместе с тем, царевич не был чужд и искусству, покровительствовал деятелям культуры: Кутб, известный поэт того времени, посвятил ему свой тюркский перевод поэмы Низами «Хосров и Ширин», отразив в сочинении немало черт двора Тинибека в период его пребывания в Хорезме.^{^{257}} Однако, на его беду, могущественная и влиятельная Тайдула сделала выбор в пользу Джанибека, который, возможно, уступал дарованиями старшему брату, но был больше подвержен влиянию матери и. следовательно, с ее точки зрения, являлся более подходящим кандидатом на престол. Вскоре Тинибеку стало известно об убийстве Хыдрбека, и он решил наказать Джанибека, который, однако, успев к этому времени привлечь на свою сторону достаточное количество эмиров и полководцев, не подчинился старшему брату и начал гражданскую войну.

На стороне Джанибека и Тайдулы оказалось большинство, и очень скоро Тинибек потерпел поражение и погиб.^{^{258}} Обстоятельства его гибели победители постарались скрыть, однако распространили информацию, что он был умерщвлен за некие «постыдные дела».^{^{259}} Так, в 1342 г.^{^{260}} «добрый царь» Джанибек стал ханом Золотой Орды, перешагнув через трупы двух братьев. Его мать в качестве награды получила от признательного сына несколько значительных источников доходов – в частности, в ее владении оказался город Тула, которым управляли именно ее, Тайдулы, баскаки, также ей было пожаловано право получения в свою пользу некоторых торговых сборов в Азове.^{^{261}}

Впрочем, следует признать, что больше никаких репрессий против родичей и эмиров, державших сторону Тинибека, Джанибек и его мать не проводили. Виднейшие сановники Узбека вовремя сориентировались и присягнули новому хану, благодаря чему сохранили свои посты. Чтобы обеспечить себе поддержку областных правителей и улусной знати, Джанибек предоставил им некоторую автономию. С одной стороны, это обеспечило ему их признание и поддержку, но с другой – сепаратистские настроения в регионах значительно усилились, а власть ханских наместников ослабла. Впрочем, плоды этой политики предстояло пожать уже не Джанибеку, а его преемникам.^{^{262}}

Джанибек, носивший официальное тронное имя «Джалал ад-Дин Абу Музаффар Махмуд Джанибек-султан», в еще большей степени, чем его отец, способствовал распространению ислама в Золотой Орде. Он строил мечети, покровительствовал медресе и ученым, поощрял эмирских сыновей, желавших изучать богословие. По сведениям арабских авторов, он заставил всех представителей ордынской знати носить чалмы и фараджийат («ферязи») – длинное прямое мусульманское одеяние, что противоречило тюрко-монгольским обычаям, но, тем не менее, было выполнено. Один из виднейших ученых того времени, Маулана Сад ад-Дин посвятил хану свой комментарий на богословское сочинение «Мухтасар ал-таххис», составленный в 756 г. х. (1355/1356 г.).^{^{263}} При его дворе находились многие известные богословы, «содействовавшие превращению Сарая в сосредоточие науки», в том числе выдающийся шейх Мухаммад б. Мухаммад ар-Рази Кутб ад-Дин ат-Тахтапи.^{^{264}}Другим приоритетным направлением деятельности нового хана стала денежная реформа: в связи с нехваткой серебра Джанибек уже в начале своего правления предпринял массовую чеканку новых медных монет, пытаясь их количеством компенсировать отсутствие серебра на рынке. Новые монеты были украшены изображениями цветка и даже двуглавого орла, что заметно выделяло их среди монет других ордынских монархов. Однако эти монеты были меньше по весу, нежели выпущенные прежде, и потому особого доверия не вызвали: в начале 1360-х гг. ордынские ханы вернулись к выпуску монет прежнего веса.^{^{265}}

Несмотря на многочисленные недостатки, Узбек все же оставил по себе память выдающегося правителя, блестящего монарха, пожалуй, самого блестящего за всю эпоху Золотой Орды – особенно в глазах иностранных государей. Джанибеку предстояло приложить много усилий, чтобы выглядеть достойным преемником своего великого отца. Поэтому, вслед за Узбеком, он решительно взялся за масштабную внешнюю политику.

Прежде всего, Джанибек постарался обеспечить безопасность границ на востоке и западе своих владений. Мирное положение восточных пределов Золотой Орды гарантировало номинальное подчинение власти великого хана – императора династии Юань. Подобно своим предшественникам на троне, Джанибек («Джагунбе») фигурирует в официальных китайских документах как «князь третьей степени» с правом получения доходов с трех китайских провинций, находящихся во владении золотоордынских ханов – тех самых, которые сумел вернуть Золотой Орде еще хан Токта.^{^{266}} Однако в 1351 г. в Китае началось антимонгольское восстание «красных войск», и великим ханам стало не до «игры в империю»: они целиком сосредоточились на борьбе за сохранение власти над Китаем.^{^{267}} В итоге даже номинальные связи империи Юань с Золотой Ордой были утеряны.

Чингизиды из других улусов также не тревожили границы Золотой Орды: в их государствах уже в последние годы правление Узбека начались междоусобицы. Так, в Улусе Чагатая за восемь лет (с 1334 г., когда был убит хан Тармаширин б. Дува, до 1342 г., когда сам Джанибек стал ханом) сменилось пять ханов. А в 1346 г. к власти там пришел всесильный временщик эмир Казаган, ввергший страну в многолетнюю борьбу за власть. Государство Чагатаидов распалось надвое: в Мавераннахре и Могулистане появились самостоятельные монархи. Аналогичным образом и в Иране после смерти ильхана Абу Саида в 1335 г. едва ли не каждый год на трон вступали новые ханы, причем не все из них были потомками Хулагу и даже потомками Чингис-хана!^{^{268}} Влиятельные иранские эмиры резались насмерть друг с другом, чтобы возвести своих марионеток на трон Хулагуидов.

На западе вассалами ханов Золотой Орды были многочисленные русские княжества. Джанибек, вступив на престол, продолжил линию отца по укреплению власти Орды над Русью и старался не допустить усиления того или иного князя. Так, хотя хан сохранял хорошие отношения с Семеном Гордым, великим князем Владимирским, сыном и преемником Ивана Калиты, в 1343 г. он отказал Семену в праве на Нижегородское княжество, которое с этого времени отошло к суздальским князьям.^{^{269}}

Кроме того, Джанибек позволил другим князьям обращаться со своими просьбами и жалобами непосредственно к себе, минуя великого князя. Так, в 1340-1350-е гг. хан сам разбирал тяжбы тверских и муромских князей. При этом Джанибек, как и его отец, нередко игнорировал принятый на Руси порядок наследования и руководствовался ордынскими политическими традициями. Например, в 1348 г. к нему на суд явились претенденты на титул великого князя Тверского – Василий Михайлович Кашинский (сын Михаила Ярославича) и его племянник Всеволод Александрович Холмский (сын Александра Михайловича). По русской лествичной традиции старший князь имел преимущественное право наследования Однако во время обсуждения ханская мать вдруг заявила: «О безумные судьи, как неправо судите, лишая сына отцова достояния. Ибо кто ближайший есть, как не сын после отца? А брат Александров имеет свой удел от отца, и после него наследуют сыновья его. Когда в Орде было, чтобы вместо сына ханского после него брат был? Разве насилие и крамола». Поскольку это вполне соответствовало новому ордынскому закону о переходе ханской власти от отца к сыну, тверской стол вслед за своим отцом Александром Михайловичем получил Всеволод Холмский.^{^{270}}Впрочем, традицию сохранения великого княжения в роду московских князей Джанибек продолжил. После скоропостижной смерти Семена Ивановича Гордого от чумы в 1353 г.^{^{271}} он выдал ярлык на владимирский великий стол его брату Ивану Красному. Правда, при этом дал понять, что Иван не является единственным кандидатом, и потому представил передачу ему великокняжеского достоинства как милость хана по отношению к своему верному вассалу.^{^{272}}В русских летописях хан Джанибек нередко называется «добрым».^{^{273}} Вряд ли он был и в самом деле добрее других «царей ордынских», однако нельзя не отметить, что в его правление не было ни одного ордынского нашествия на Русь.^{^{274}} Более того, когда литовский великий князь Ольгерд ок. 1350 г. направил к Джанибеку посольство во главе со своим братом Кориатом для заключения военного союза против Руси, хан выдал этих послов своему вассалу и союзнику – великому князю Семену Ивановичу.^{^{275}}Так что у летописцев были определенные основания для подобной похвалы сыну Узбека – особенно после правления его отца, столь сурового по отношению к Руси!

Вместе с тем, для русской церкви Джанибек оказался даже более суровым господином, нежели его отец. Несмотря на всю свою неуравновешенность, капризность и властность, Узбек все же продолжал соблюдать обычай, завещанный Чингис-ханом – не облагать налогами служителей церкви. Джанибеку же нужны были средства для его многочисленных военных кампаний и для раздачи эмирам, чтобы обеспечить себе их поддержку. Поэтому хан решил ввести ряд налогов и сборов с церкви, что нашло отражение в его ярлыке, выданном в 1342 г. русскому митрополиту Феогносту.^{^{276}} Однако, чтобы не потерять поддержки церковью авторитета ханской власти на Руси, Джанибек несколько «подсластил пилюлю»: его мать Тайдула в 1347 г. в своей грамоте сарайскому епископу Иоанну запрещала светским князьям вмешиваться в церковные судебные дела. Таким образом, хан проявил свою власть, а ханша – свою доброту, войдя в русскую летописную традицию как «заступница русской церкви».^{^{277}}

Вмешивался Джанибек и в церковные дела других вассальных государств. Так, в частности, он по собственной воле выдал ярлык аланскому митрополиту – трапезундскому греку Симеону, наделив его полномочиями назначать и смещать архиереев по своему усмотрению, наделять владениями и лишать их. Возмущенные столь бесцеремонным попранием церковных правил, аланские священнослужители в 1356 г. собрались на синод, на котором новоявленный митрополит был низложен.^{^{278}}

Вслед за отцом Джанибек продолжал поддерживать дипломатические связи с мамлюкским Египтом, отправляя к султану посольства с богатыми подарками. Но этот союз был, скорее, данью традиции, чем необходимостью. Во-первых, Джанибек большую часть своего правления не вел войн с государствами, которые были и врагами Египта, а потому не нуждался в помощи мамлюкских султанов. Во-вторых, после смерти султана ан-Насира в 1341 г. Египет, в свою очередь, стал ареной междоусобной борьбы его многочисленных сыновей и поддерживавших их кланов. Так что дипломатический обмен между Золотой Ордой и Египтом в эпоху Джанибека был уже гораздо менее интенсивным, чем при Узбеке.^{^{279}}

В целом, международная политика Джанибека была гораздо более спокойной и уравновешенной, чем у его отца, что шло только на пользу Золотой Орде и ее населению, измученному постоянными войнами Узбек-хана. Тем не менее, политику «доброго» Джанибека нельзя назвать миролюбивой: на разных этапах своего 15-летнего царствования и ему пришлось немало повоевать. «Боевое крещение» он получил в Крыму.

III

Гнев хана вызвали итальянские торговцы, уже давно обосновавшиеся в Причерноморье и пользовавшиеся такими широкими привилегиями, что порой чувствовали себя настоящими хозяевами в эти землях, забывая, что находятся во владениях хана Золотой Орды. Формально центр генуэзских владений, Кафа, имел двойное подданство – генуэзской синьории и ордынского хана.^{^{280}} Фактически же консул Кафы и представители наиболее крупных семейств нобилитета и купечества не подчинялись никому, да еще и вели себя как феодальные сеньоры по отношению к населению близлежащих городов и селений. Аналогичным образом поступали и венецианцы в недавно предоставленной им колонии в Азове (Тана), также находившемся в подданстве золотоордынского хана.

Подданных хана Золотой Орды итальянцы совершенно не уважали, что нередко становилось причиной конфликтов. Так, в 1343 г. в Азове в результате уличной драки знатный венецианец Андреоло Чиврано убил ордынского купца Ходжу Омара, который залепил ему пощечину. Из-за этого многие жители и посетители Азова европейского происхождения были ограблены и даже убиты, а остальным пришлось бежать – кому в Кафу, а кому и на родину, в Италию Результатом стычки стали огромные финансовые потери европейских торговцев (более полумиллиона золотых флоринов), а также резкий рост цен в Европе на восточные товары, зерно и рыбу. Джанибек, разгневанный на европейцев, которые вели себя столь вызывающе в его владениях, повелел изгнать всех итальянских торговцев из Таны сроком на пять лет.^{^{281}} Хан предпринял и другие карательные меры, в результате которых, в частности, в устье Дона было разрушено поселение Порто-Пизано, принадлежавшее (как следует из его названия) пизанским купцам, которые с этого времени практически лишились возможности вести торговлю с Золотой Ордой.^{^{282}}

Венецианский сенат провел расследование случившегося в Азове, признал Чиврано виновным и арестовал его, о чем немедленно направил уведомление хану Золотой Орды вместе с просьбой вернуть венецианцам право торговли в Азове. Джанибек сменил гнев на милость и выразил готовность закончить дело миром. Чтобы добиться максимального успеха, венецианцы вступили в союз со своими давними врагами, генуэзцами Кафы, решив совместно потребовать возмещения потерь, понесенных в Азове в результате конфликта с местным населением (генуэзцы также вели дела в Азове). Узнав об этих переговорах, хан Джанибек решил, что итальянцы намереваются заключить против него союз, и в 1344 г. отправил на Кафу войско. Поводом для похода послужил формальный отказ генуэзцев Кафы выдать хану убийцу Ходжи Омара для суда по ордынским законам.^{^{283}}

Однако Джанибеку не повезло: Кафа оказалась хорошо укрепленной, и ее население имело опыт обороны и неоднократно совершало дерзкие вылазки против осаждающих.^{^{284}} Ордынские войска потеряли при осаде, по некоторым сведениям, до 15 тыс. человек и все свои осадные машины и были вынужден отступить.^{^{285}} Отступая, хан выместил свой гнев на другом генуэзском поселении – Чембало (Балаклава), которое было обнесено только земляным валом и оказалось беззащитным перед ордынскими войсками: город был взят и сожжен, а жители его разбежались.^{^{286}} Тем не менее, хану пришлось начать мирные переговоры с Генуей.

Однако Джанибек жаждал реванша, и год спустя возобновил осаду. Поскольку его войска вновь не добились успеха, ханский бекляри-бек Могул-Буга, командовавший войсками, решился на крайнюю меру, одним из первых в средневековой военной истории применив «биологическое оружие»: через крепостную стену с помощью катапульты было переброшено тело человека, умершего от чумы. Естественно, в жаркое время года в тесном и не очень-то чистом городе сразу вспыхнула эпидемия. Многие из осажденных, стойко выносившие осаду и штурмы, в страхе перед болезнью бежали в метрополию – в Венецию и Геную. Однако среди беглецов оказались уже зараженные, которые принесли страшную болезнь в Европу. Так началась эпидемия чумы 1348-1349 гг., выкосившая, по некоторым сведениям, до 60% европейского населения. Чуть позднее, в начале 1350-х гг., она вернулась и прошлась по Руси: именно тогда умер великий князь Семен Иванович Гордый – как и многие другие князья вместе с большим количеством своих подданных. Примечательно, что самой Золотой Орде чума принесла куда меньше бед: ее города были более чистыми и менее густонаселенными, в степях же население было еще реже.^{^{287}}

Однако, несмотря на столь трагические последствия осады Кафы для всей Европы, Джанибеку так и не удалось взять город и пришлось снова отступить. Поражение было тем более тяжелым, что хан могущественной степной империи понес его от одного-единственного города на окраине своих владений! Тем не менее, хану удалось взять реванш, все же запретив итальянцам торговать в Золотой Орде. Но у итальянских торговых республик было сильное лобби среди ханских сановников, и поэтому год спустя запрет был снят, и они снова могли вести свою коммерцию во владениях Джанибека. В 1347 г. венецианцы Азова получили новый ханский ярлык, в котором только налог с оборота был увеличен с 3 до 5%.^{^{288}}

Похоже, ханская суровость ничему не научила итальянцев: в 1349 г. Джанибек снова отправил войска – на этот раз непосредственно на Азов, в очередной раз разграбив имущество венецианцев, генуэзцев и пизанцев. Но и на этот раз судьба оказалась неблагосклонной к сыну Узбека: генуэзский флот из Кафы вошел в Азовское море и начал настоящую бомбардировку ханских войск, что заставило хана снять осаду и заключить мирный договор с итальянцами.^{^{289}}

В 1353 г. произошел еще один венециано-ордынский конфликт – на этот раз уже не во владениях Джанибек-хана. В Средиземном море, где шла очередная венециано-генуэзская война, венецианцы взяли на абордаж генуэзскую галеру и захватили в плен ее пассажиров и их имущество. На свою беду, среди пленников оказалось несколько купцов – подданных золотоордынского хана, причем один из них был убит, а остальные раздеты едва ли не догола и брошены в темницу. На счастье венецианцев, Джанибек в это время улаживал какие-то внутренние проблемы и не мог уделить достаточно внимания очередному посягательству на жизнь и имущество своих подданных.^{^{290}} В результате начался длительный судебный спор, который перешел «по наследству» к его сыну Бердибеку, который имел ряд более важных проблем и поэтому предпочел не вмешиваться в эту тяжбу, поручив ее разбор своей бабке Тайдуле и крымскому даруге Кутлуг-Тимуру. Ханша и сановник удовлетворились денежной компенсацией пострадавшим и их семьям (не забыв выговорить и себе вознаграждение «за труды»), так что обидчики отделались «малой кровью».^{^{291}}

Ближе к концу правления Джанибека, в 1356 г., венецианцы все же сумели поладить с ханом: крымский даруга Рамадан выделил им в качестве дополнительной фактории крымский городок Янгишехр (венецианцы называли его Провато), в котором действовал прежний 3%-ный налог!^{^{292}} Несомненно, такая «щедрость» хана к былым противникам объяснялась исключительно тем, что в это время он отправлялся на завоевание Азербайджана, а потому нуждался в деньгах и совершенно не желал каких бы то ни было конфликтов в собственных владениях.

Даже слабеющая Золотая Орда при Джанибеке еще сохраняла могущество и военные силы – особенно по сравнению с другими улусами Чингизидов, которые к этому времени уже десятилетия сотрясали смуты. Джанибек прекрасно сознавал свое преимущество перед ними и решил, наконец, поставить точку в вековом споре с Хулагуидским государством за Азербайджан.

К середине 1350-х гг. Иран распался на ряд владений. В Хорасане правили Музаффариды – династия персидских эмиров арабского происхождения, успевшая, к тому же, породниться с Хулагуидами. Средний Иран попал под власть членов тюркизированного монгольского рода Джелаиров, также имевших родственные связи с домом Хулагу и поэтому даже претендовавших на ханский титул. Азербайджан же находился под властью Сулдузов – Шайх Хасана Кучака и его брата Малика Ашрафа, внуков эмира Чобана, которые, несмотря на то что были потомками ильханов по женской линии, в течение всего своего правления возводили на трон подставных монархов из дома Чингис-хана. Излишне говорить, что все три династии постоянно враждовали между собой.^{^{293}}В 1356 г. умер очередной марионеточный хан, возведенный на трон атабеком Азербайджана Маликом Ашрафом, находившимся у власти с 1344 г. Пока Ашраф не успел короновать нового монарха, Джанибек решил воспользоваться отсутствием у эмира «собственного» хана и во главе огромного золотоордынского войска лично выступил на завоевание спорной области. Его армия насчитывала, по разным сведениям, от 100 до 300 тысяч воинов, тогда как азербайджанскому владетелю удалось собрать всего 17-18 тысяч.^{^{294}}

Малик Ашраф, в отличие от своего покойного брата Хасана Кучака, оказался негодным полководцем. Он без боя уступил ордынцам горные перевалы, в которых горстка воинов могла бы сдерживать наступление целой армии. А когда войска Джанибек-хана оказались на территории Азербайджана, армия Ашрафа разбежалась, даже не вступив в бой с ордынцами.^{^{295}} Сам эмир попытался спасти свои сокровища, но, преследуемый ордынскими воинами, был вынужден бросить казну и спасать собственную жизнь. Ашраф укрылся в доме одного из своих приверженцев, Шайха Мухаммада Балигджи. «Верный» сподвижник предоставил Ашрафу убежище, а сам направил гонца к ордынскому хану с сообщением, что беглец находится у него. Эмиры Джанибека схватили Ашрафа и доставили к своему повелителю. Между Джанибеком и Ашрафом состоялся разговор, во время которого хан спросил: «Что побудило тебя к насилию, разрушению страны, грабежу народного имущества, причинению боли рабам Аллаха?» Ашраф ответил: «Так поступали все правители, предводители и султаны». Джанибек-хан приказал отрубить Ашрафу голову и выставить ее на городских воротах Тебриза.^{^{296}}

Так, после почти столетней войны за Азербайджан, золотоордынским ханам удалось взять верх над своими иранскими родичами. Весьма примечательно, что случилось это не при воинственных Берке или Узбеке, а при «добром» Джанибеке!^{^{297}} Однако торжество хана было недолгим: во время похода он опасно заболел. Скрыв болезнь хана от воинов, эмиры в строжайшей тайне отправили монарха в Сарай. Наместником в Азербайджане остался старший сын хана, царевич Бердибек, при котором в качестве военачальника находился эмир Ахиджук.^{^{298}}

Ордынские лекари не сумели вылечить Джанибека, и его встревоженная мать Тайдула послала на Русь за митрополитом Алексием, за которым даже в Орде закрепилась репутация целителя. Естественно, ханша не могла сообщить, что хан находится при смерти, и поэтому написала в своем послании, что больна она сама: якобы, что-то случилось с ее глазами. Такая версия впоследствии и вошла в русские летописи.^{^{299}}

Хану и его матери было не совсем ловко обращаться к главе русской церкви: ведь несколько лет назад Джанибек существенно урезал ее привилегии, обложив духовенство налогами в пользу Орды. Впрочем, Тайдула полагала, что митрополит не сможет отказать ей, поскольку не так давно, в 1354 г., она выдала ему грамоту, в очередной раз подтвердившую определенные льготы русского церкви, компенсировав ограничения, сделанные ханом (не упустив, правда, при этом возможности взять с иерарха определенную мзду в свою пользу!).^{^{300}} Как бы то ни было, другого выхода ханша не видела, и послание митрополиту было отправлено. Алексий, со своей стороны, не посмел отказаться от этого вызова-приглашения и поехал в Орду. Митрополит посетил хана, пытался оказать ему помощь, но безрезультатно: состояние больного продолжало ухудшаться.

Узнав, что Джанибек находится при смерти, один из его влиятельных эмиров, Тоглу-бай₄ немедленно отправил послание Бердибеку, в котором извещал царевича о состоянии отца и советовал как можно скорее прибыть в Сарай, если он желает стать ханом сам, а не уступить трон одному из своих многочисленных родичей. Бердибек внял совету и, оставив Азербайджан на попечение Ахиджука, помчался в столицу.

Дальнейшие события различные источники излагают по-разному. Согласно одним, Джанибек скончался еще до прибытия сына в Сарай. По другим, авторы которых, несомненно, с сильной антипатией относились к Золотой Орде и ее правителям, Бердибек приехал в Сарай и, узнав, что отец поправляется, вместе с Тоглу-баем ворвался в его покои и задушил хана.^{^{301}} Хан умер 3 шабана 758 г. х. (22 июля 1357 г.) и был похоронен в Сарайчуке.^{^{302}}Сразу после смерти отца Бердибек принялся устранять других конкурентов в борьбе за трон. В течение нескольких дней были умерщвлены сыновья Джанибека и другие родственники, потомки Узбека (включая даже новорожденного брата Бердибека) – общим числом 12 человек. В русской летописной традиции они все названы братьями убийцы.^{^{303}} Некоторым членам ханского рода удалось спастись, но, напуганные участью родичей, они даже не пытались противостоять Бердибеку, который без сопротивления занял ханский трон.

В отношении же митрополита Алексия хан-убийца повел себя вполне благожелательно: уже в течение нескольких первых дней после воцарения он выдал ему ярлык, в котором в полной мере восстанавливал все льготы и привилегии русского духовенства. Надо думать, Бердибек (сознательно или подсознательно) выразил митрополиту благодарность, за то, что тому не удалось вылечить его отца!^{^{304}}Эмир Ахиджук, оставленный наместником в Тебризе, вскоре объявил себя независимым правителем, сплотив вокруг себя уцелевших приверженцев Малика Ашрафа. Однако, оставшись без поддержки ордынских войск, не сумел удержать власть и вскоре был разгромлен и убит Мубариз ад-Дином Мухаммадом, правителем Фарса из рода Музаффаридов.^{^{305}} Азербайджан снова оказался под властью иранских правителей, пробыв в составе Золотой Орды менее года!

Сам хан Бердибек скончался (по другим сведениям, был убит) в 1359 г., процарствовав менее двух лет. В восточной историографической традиции считается, что с ним оборвался род Бату, находившийся у власти в Золотой Орде около столетия.^{^{306}} Это и так, и не так. С одной стороны, оборвался непрерывный ряд правителей, в котором власть переходила от брата к брату или от отца к сыну. С другой, оставались младшие представители рода Узбека, которые, в принципе, имели не меньшие права на трон. Однако поведение последних ханов из дома Бату, нарушивших многие заветы Чингис-хана, вызывало сильное недовольство других Джучидов и эмиров, которые пришли к выводу, что эта ветвь потомков Бату выродилась и должна быть заменена другой.

В результате в Золотой Орде началась борьба за власть, в которой приняли участие представители нескольких ветвей потомков Джучи. Тем не менее, потомки Бату (вернее даже, прямые потомки Узбека) сохраняли власть, по крайней мере, над частью Орды вплоть до 1380 г. Большая заслуга в этом принадлежала темнику Мамаю.

Примечания:

См.: Филюшкин 2006, с. 74. Подчеркнем, что речь идет именно о позднесредневековой исторической традиции. В летописях XIII-XV вв. Бату (Батый) назван по имени, и лишь его внук Менгу-Тимур, и в самом деле, ставший первым ханом Золотой Орды, впервые именуется царем [см.: Почекаев 2006а. с. 21; см. также: Горский 1996а, с. 208].

Почекаев Р. Ю. Батый. Хан, который не был ханом. М., 2006 (переиздано в 2007 г.).

Берке демонстративно начал чеканку в Булгаре монеты е именем Арик-Буги. Среди исследователей распространено мнение, что тем самым он признавал над собой власть последнего в качестве великого хана [Сафаргалиев 1996, с. 321; Мухамадиев 2005. с. 108-109, Ostrovski 2003а, р. 137]. Однако современные нумизматы обращают внимание, что золотоордынские монеты с именами Мунке и Арик-Буги чеканились только в Булгаре, и обоснованно делают вывод, что Мунке (а вслед за ним – Арик-Буге) принадлежали какие-то владения в этом регионе Золотой Орды [Петров 2005, с. 171]. Впрочем, тот факт, что Берке признал наследником Мунке именно Арик-Бугу. а не Хубилая. позволяет говорить о поддержке им именно этого великого хана.

Но в чем же заключалась поддержка Арик Буги со стороны Берке? По мнению Е. П. Мыськова, правитель Улуса Джучи не только признал Арик-Бугу ханом, но и направил ему на помощь войска, с помощью которых тому удалось нанести поражение Хубилаю [Мыськов 2003, с. 80; ср.: Закиров 1966, с. 12]. Однако исследователь в подтверждение своего мнения сослался лишь на сообщение ал-Муфаддала. "Берке оказал помощь Арикбуге, и они (сообща) поразили войско Кубилая" [СМИЗО 2005, с. 146]. На наш взгляд, нет оснований говорить именно об участии войск Улуса Джучи в гражданской войне в Монголии, тем более что еще Р. Груссе отмечал, что помощь Арик-Буге со стороны Берке не была существенной [Grousset 2000, р. 397] Помощь могла быть оказана и деньгами, и тем, что Берке своими действиями на Кавказе сковывал войска Хулагу, который из-за этого не сумел выступить на помощь Хубилаю. Более того, у Рашид ад-Дина мы находим следующее сообщение: "Ариг-Бука… сказал "Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю"" [Рашид ад-Дин 1960, с. 161]. Как видим, Берке занял выжидательную позицию, и Арик-Буга даже не был уверен, что правитель Улуса Джучи не выступит против него! Любопытно отметить, что при этом, провозгласив себя ханом, Арик-Буга разослал по улусам империи ярлыки, в которых утверждал. "Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном…".! [Рашид ад-Дин 1960, с. 160]. Таким образом, практически не подлежит сомнению, что Берке никакой военной помощи Арик-Буге не оказывал.

Ранее в исторической науке было распространено мнение, что в 1262 г. русские земли пытались сбросить именно ордынское иго [см.: Карамзин 1992, с. 53; Пашуто 1956, с. 220-221; Каргалов 1984, с. 22]. Однако оно опровергается летописным сообщением: "… того лета приехал Титям послом на Русь от царя Татарского именем Кутлубея, золъ сын Бесерменинъ, того поспехом окаянный лишенник творя христьяном велику досаду и кресту и святым церквам ругайся. И егда людие по граду гневахуся на враги своя, и подвигошася на Бесермен и изгнаша вонъ из градовъ, а иных избиша..". [ПСРЛ 1949, с. 144]. Уже А. Н. Насонов соотносил летописного "царя Кутлубея" с Хубилаем и. соответственно, утверждал, что восстание на Руси было направлено против сборщиков монгольского хана, а не ордынского правителя [Насонов 2002, с. 216; Белозеров 2003, с. 71; ср.: Вернадский 2000, с. 166-167, Феннел 1989, с 160-161]. Да и слово "Титям", представленное летописцами как имя посла, на самом деле – титул высокопоставленного чиновника в монгольском Китае [Рыкин 2007, с 482-483].

Джузджани приводит подробный рассказ о том, как монгольский правитель в Самарканде начал гонения против мусульман, а Берке, получи" известие об этом, тут же отправил в город свои войска, которые устроили настоящую резню самаркандских христиан [СМИЗО 2006, с. 45-47]. Однако мы уже успели убедиться, что полностью полагаться на сообщения этого историка не следует. Персидские историки утверждают обратное – что именно подданные Берке были уничтожены, согласно Вассафу, "около этого времени каан отправил посла, который произвел новую перепись (шумаре) Бухары. Из общего числа 16 000 (человек), которые были сосчитаны в самой Бухаре, 5000 (человек) принадлежало (к улусу) Бату, 3000 – Кутуй-беги, матери Хулагу-хана, остальные же назывались "улугкул", т. е. "великий центр", которым каждый из сыновей Чингиз-хана, утвердившись на престоле ханском, мог распоряжаться, как (своею) собственностью. Эти 5000, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке белых клинков, глашатаев красной смерти, прочли им смертный приговор. Не были пощажены ни имущество, ни жены, ни дети их" [СМИЗО 2006, с. 164-165]. По приказу Эржэнэ-хатун, правительницы Чагатаева улуса, были уничтожены представители высшего мусульманского духовенства Бухары, среди которых оказался даже Бурхан ад-Дин, сын Сайф ад-Дина Бахарзи – влиятельного шейха, которого Берке признавал своим духовным наставником. Репрессии обрушились и на сторонников Джучидов в Самарканде [Бухарский вакф 1979, с 15] По-видимому, та же судьба постигла и китайские владения Джучидов – округ Пинъянфу, выделенный Бату еще на курултае в 1235 г. [см.: Юань ши 2004, с. 488].

Основная причина войны была вполне очевидна и для современников, и для историков. Уже Марко Поло отмечал "В 1261 г. по P. X. произошла великая распря между Алаем, царем восточных татар, и Беркою, царем западных. Из-за области, что была смежна тому и другому; каждому хотелось ею завладеть, и ни один не хотел уступить ее другому" [Марко Поло 1997, с. 371]. Персидский автор Вассаф уточняет, о каких именно землях шла речь: "Что позади Дербенда, называемого Демир-капук (Железные ворота), то всегда было местом зимовки и сборным пунктом разбросанных частей войска его (Туши); по временам они делали набеги до Аррана и говорили, что Арран и Азербайджан также входят в состав владений и становищ их (Джучидов). Вот почему с обеих сторон, хулагидской и джучидской, стали проявляться, одна за другой, причины раздора и поводы к озлоблению" [СМИЗО 2006. с. 163, 197; Закиров 1966. с. 13-14]. Современные исследователи вполне обоснованно отмечают, что претензии на эти территории объяснялись не только прежним разделом империи или необходимостью территорий для кочевок: через Азербайджан и Северный Иран проходила одна из трасс Великого Шелкового пути, представлявшая серьезный источник доходов для владельца этих областей [Петрушевский 1977, с 236; Малышев 2004а]. Как можно убедиться, последующее соперничество Золотой Орды и Хулагуидского Ирана касалось именно этих территорий на них претендовали впоследствии ордынские ханы Узбек, Джанибек и Токтамыш.

Разнообразные поводы для начала войны отмечены средневековыми авторами. Так, согласно Джузджани, "он (Хулаву) забрал все сокровища багдадские, исчисление и счет которых не могут быть начертаны пером и не поддаются человеческому определению. Из денег, драгоценных камней, редкостей и дорогих украшений он все увез в свой лагерь… Кое-что, в виде подарка и доли, отослал к Берка, мусульманину, а часть утаил. Люди, заслуживающие доверия, рассказывали следующее: "То, что дошло до Берка, последний не принял, умертвив послов Хулаву. По этой причине возникла вражда между Берка и Хулаву"" [СМИЗО 2006, с. 51]. Арабские авторы Ибн Абд аз-Захир и Рукн ад-Дин Бейбарс приписывают инициативу в развязывании войны мамлюкскому султану Египта аз-Захиру Бейбарсу: "В 660-м г. (= 26 нояб. 1261 – 14 нояб. 1262 г.) он (ал-Малик аз-Захир) написал к Берке, великому царю татарскому, письмо, которое я писал со слов его (и в котором) он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод тому, что для него обязательна священная война с татарами, так как получаются одно за другим известия о принятии им ислама, и что этим вменяется ему в долг воевать с неверными, хотя бы они были его родичи" [СМИЗО 2005, с. 68-69, 75, 88-89].

Сведения о гибели царевичей-Джучидов, командовавших ордынскими подразделениями в войсках Хулагу, приводятся у разных авторов. Киракос Гандзакеци пишет. "А великий Хулагу беспощадно и безжалостно истребил всех находившихся при нем и равных ему по происхождению знатных и славных правителей из рода Батыя и Беркая: Гула, Балахая, Тутхара, Мегана, сына Гула, Гатахана и многих других вместе с их войском – были уничтожены мечом и стар, и млад, так как они находились при нем и вмешивались в дела государства" [Киракос 1976, с. 236] В чем состояло "вмешательство в дела государства", уточняет Григор Акнерци: "Как только ханские сыновья узнали о том, что Гулаву намерен воссесть на ханский престол, то четверо из них пришли в ярость и не захотели повиноваться Гулаву. Такудар и Бора-хан подчинились, а Баллха, Тутар, Гатаган и Миган не согласились признать его ханом. Когда аргучи Мангу-хана убедились в том, что эти четверо не только не желают повиноваться, но еще намерены сопротивляться Гулаву. то приказали подвергнуть их ясаку, т е. задушить тетивой лука. После этого аргучи приказали армянским и грузинским войскам идти на войска мятежников и перебить их; что и было исполнено" [Патканов 1871, с. 31 -32]. Рашид ад-Дин в разных частях своего сочинения приводит две разные версии их гибели. Так, во втором томе персидский историк сообщает: "Балакан. который был в этом государстве, задумал против Хулагу-хана измену и предательство и прибегнул к колдовству. Случайно [это] вышло наружу. Учинили о том допрос, он тоже признался. Для того, чтобы не зародилась обида, Хулагу-хан отослал [Балакана] с эмиром Сунджаком к Берке. Когда они туда прибыли, была установлена с несомненностью его вина, Берке отослал его [обратно] к Хулагу-хану. "Он виновен, ты ведаешь этим" Хулагу-хан казнил его, вскоре после этого скончались также Татар и Кули. Заподозрили, что им с умыслом дали зелья. Поэтому у них возникло недовольство [друг на друга], и Берке стал враждовать с Хулагу-ханом". [Рашид ад-Дин 1960, с. 81-82]. В третьем же томе излагается сходная версия, но царевичи-Джучиды как бы "поменялись ролями": "В ту же пору скончался скоропостижно на пиру царевич Булга, сын Шибана. внук Джучи. Затем заподозрили в колдовстве и измене Тутар-огула. После установления виновности Хулагу-хан отправил его в сопровождении Сунджака на служение к беркею. И [Сунджак] доложил об его вине Беркей в силу чингизхановой ясы отослал его к Хулагу-хану, и 17 числа месяца сафара лета [6[58]2 II 1260] его казнили… Затем скончался и Кули" [Рашид ад-Дин 1946, с. 54].

Подробные сведения об этой кампании приведены у арабского автора ал-Муфаддала и Рашид ад-Дина [СМИЗО 2005, с. 146-147; Рашид ад-Дин 1946, с. 59-60]. Согласно Киракосу Гандзакеци, военные действия начал Хулагу, который, не встречая сопротивления, дошел до Дербента и только тут встретился с войсками Берке, который разгромил его в ожесточенной битве. Хулагу повернул обратно, оставив заслон под командованием Ширэмуна, который сумел сдержать натиск войск Берке и позволил основным силам ильхана достичь своих владений [Киракос 1976, с. 237]. Сходно с информацией армянского историка и сообщение арабского автора ал-Айни, который также сообщает об одном только сражении между Берке и Хулагу на Тереке, в котором ильхан потерпел поражение, а многие его воины потонули в реке при отступлении [СМИЗО 2005, с. 354]. Наиболее ценное дополнение к сведениям Рашид ад-Дина представляет сообщение арабского историка Ибн Васила. согласно которому Хулагу вторгся в глубь владений Берке на 15 дней пути, и ордынский правитель не оказывал ему сопротивления, отступая, пока не достиг р. Куры. Хулагу удалось захватить лагерь ордынских войск со всем его имуществом, и Берке "сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет (и более) от роду". Узнав о приближении бесчисленного войска, Хулагу начал отступление и переправился через Куру обратно Однако часть его войск не успела переправиться и подверглась разгрому [СМИЗО 2005, с 83- 85]. Вспомним, что именно к этому времени относятся и сведения из "Жития Александра Невского": "Было в те времена насилие великое от иноверных, преследовали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей своих от этой беды" [Повесть о житии 1985, с. 165; см. также: Мыськов 2003, с 92]. Как видим, Берке, находившийся в критическом положении, намеревался усилить свою армию даже за счет русских!

Венецианец Марко Поло описывает эти события в несколько упрощенной форме, гораздо больше внимания уделяя речам, сказанным, якобы, Берке и Хулагу перед битвой и личному героизму, который оба правителя, якобы, проявили во время сражения (это заставляет предположить, что источником для венецианца послужил некий монгольский "рыцарский роман"). О самой же битве Поло говорит весьма кратко, причем, согласно его трактовке, победил, в конечном счете, Хулагу, обративший Берке в бегство, но потом сам вынужден был отойти, поскольку понес слишком большие потери. "Так-то, как вы слышали, произошла эта битва, и Алау победил", – говорит венецианский автор [Марко Поло 1997, с. 375].

Наиболее фантастическая версия противостояния Берке и Хулагу приведена в тюркских источниках XV-XVI вв., в частности, в сочинении Мирзы Улугбека "Улус-и арба йи Чингизи", "Родословии тюрков" неизвестного автора сер. XV в. и "Чингиз-наме" Утемиша-хаджи. В "Родословии тюрков", в частности, говорится следующее: "(Однажды) путь его [Берке. – Р. П.] случился к куполу ислама Бухаре он явился к одному из шейхов (своего) времени и от него удостоился наставления (талькин). Говорят, что тем великим шейхом был шейх Сейф-ад-дии Бахарзи, один из великих преемников шейха Неджим-ад-дина Кубра Он (Берке) долгое время находился у порога его (шейха), по приказу великого шейха отправился в Дешт-и-Кипчак через Хаджитархан с небольшим войском; на берегу реки Идиль произошла встреча с бесчисленным войском Хулагу-хана, сына Тули-хаиа, сына Чингиз-хана. и, благодаря духовной помощи дервишей святого, поражение выпало войскам Хулагу-хана. Хулагу-хан, который имел намерение (направиться) в Дешт-и-Кипчак, бросил свое намерение, повернул назад, ушел в сторону Азербайджана, от сильного огорчения заболел и умер в Тебризе. Некоторые говорят, что он был убит в этом сражении; эти слова не имеют основания. Берке-хан, сын Джучи, победивший и победоносный, с сердцем, полным божественного света, по приказу всемогущего (бога) творца и по праву утвердился на троне Дешт-и-Кипчака..". [СМИЗО 2006, с. 391-392; см также: Тулибаева 2004, с. 352-353; Утемиш-хаджи 1992, с. 97-98] Фактически единственный достоверный элемент в этом рассказе – сам факт сражения между Берке и Хулагу и поражение последнего!

252

В. Н. Татищев, а за ним и Й. Хаммер-Пургшталль упоминают под 1348 г. (т. е. уже в период правления Джанибека) "мать ханскую" по имени Шеритамгу, из чего делают вывод, что она, а не Тайдула была матерью Джанибека [Татищев 2005, с. 106; Hammer-Purgstall 1840, s. 309; см. также: СМИЗО 2006, с. 137]. Однако арабский путешественник Ибн Баттута, который в 1330-е гг. побывал при дворе Узбека и лично знал хана, его супругу Тайдулу и сыновей Тинибека и Джанибека, вполне называет Тайдулу матерью обоих царевичей [СМИЗО 2005, с. 220]. Таким образом, остается предположить, что таинственная Шеритамгу – это прозвище Тайдулы, что не так уже невозможно: например, мать Мухаммада Шайбани, основатели Бухарского ханства, звали Аккозы (Ак-Козы), но она фигурировала в источниках и как Кубра-бегим (Великая госпожа) [Бинаи 1969, с. 97; Ибн Рузбихан 1976, с. 159].

253

А. П. Григорьев предположил, что Тинибек был замешан в заговоре против отца в 1339 г. (см. предыдущий очерк), что и стало причиной его ссылки на восток [Григорьев, Григорьев 2002, с. 41-42].

254

А. П. Григорьев обратил внимание на сообщение русского летописца об умерщвлении Джанибека его сыном Бердибеком: "Сеже есть братью и отца оубивыи и оубиты и оубивыи оба" Это дало исследователю основание предположить, что Узбек мог быть умерщвлен Джанибеком [Григорьев 20046, с. 87].

255

По сведениям восточных историков, Джанибек умертвил Хызрбека ("Хыдрбека") уже после победы над Тинибеком [Ахари 1984, с. 127; СМИЗО 2005, с. 194; Фахретдин 1996, с. 96]. О вражде потомков Узбека было хорошо известно не только в близлежащем Иране, по и на Руси. Так, в частности, об умерщвлении Джанибеком его младшего брата Хызрбека было известно и русским летописцам, которые под 6849 (1342) г. сообщают, что "Чанибек… уби брата своего меншаго Хидырбека", что и послужило причиной вражды Джанибека с Тинибеком [см., напр.: ПСРЛ 2000а, с. 212; Татищев 2005, с. 96].

256

СМИЗО 2005, с. 222.

257

Каюмов 1985, с. 575. См. также: Мухамадиев 2005, с. 139; Поэзия 2005, с. 48-49.

258

В "Биографии султана ал-Малика ан-Насира" сообщается, что когда Тинибек возвращался в Сарай, ему навстречу выехала группа эмиров-заговорщиков – сторонников Джанибека. Под предлогом принесения присяги новому хану они окружили его и умертвили [СМИЗО 2005, с. 194] По сведениям же персидского автора ал-Ахари, Тинибек и Джанибек сошлись в сражении, в котором последний победил, пленил брата-хана и приказал казнить [Ахари 1984, с 127].

259

А. П. Григорьев полагает, что под "постыдными делами", за которые был умерщвлен Тинибек, могло подразумеваться его предполагаемое участие в заговоре против отца в 1339 г. [Григорьев, Григорьев 2002, с 41-42]. Соответственно, старший сын Узбека, в соответствии с нормами права и морали, не мог признаваться законным наследником, следовательно, его провозглашение ханом представляло собой узурпацию – преступление, влекшее смертную казнь. Весьма примечательно, что многие средневековые историки – Ибн Халдун, ал-Макризи. ал-Айни, автор "Родословия тюрков" и др. – вообще умалчивают о правлении Тинибека, сообщая, что Узбеку наследовал Джанибек [СМИЗО 2005. с. 275, 312, 372; Shajrat 1838, р. 232] Вполне вероятно, что это связано не с отсутствием у авторов информации, а с политической линией победителя Джанибека, который старался представить именно себя законным наследником отца.

260

Фасих Хавафи называет дату вступления Джанибека на престол – второго раджаба 742 г. х. (12 декабря 1341 г.) [Фасих 1980, с. 68].

261

Сведения о том, что в Туле находились баскаки Тайдулы, содержит докончание Дмитрия Донского с Олегом Рязанским от 1382 г.: "Тула, как было при царице при Тайдоле, и коли её баскаки ведали, в то князю великому не вступати" [ДДГ 1950, с. 29; см. также: Егоров 1985. с. 41-42; Горский 20046, с. 164]. О ее собственной "таможенной службе" в Азове упоминается в ярлыке Бердибека венецианским купцам Азова от 1358 г. [Григорьев. Григорьев 2002, с. 152-153].

262

А. Ю. Якубовский обоснованно сомневается в характеристике Джанибека как великого монарха процветающего государства: признаки кризиса власти в правление этого хана уже были весьма заметны [Греков, Якубовский 1998, с. 200 и след.].

263

О заслугах Джанибека в распространении ислама сообщают, в частности, автор "Биографии султана ал-Малик ан-Насира", Муин ад-Дин Натанзи и Хайдар Рази [СМИЗО 2005, с. 194; СМИЗО 2006, с. 253-254, 408. См. также: Абуль-Гази 1996, с. 101; Марджани 2005, с 94; аль-Холи 1962. с. 24].

264

Ас-Субки [История 2006, с. 112].

265

См.: Мухамадиев 1970, с. 59-60; Гончаров 20056; Травкин, Зорин 2005. с. 59.

266

См.: Кычанов 2001. с, 32, 34, Почекаев 2007. с 265.

267

См.: У Хань 1980, с. 29-44.

268

Так в 1335 г. ханами были провозглашены Арпа-хан, потомок Арик-Буги – брата Хулагу, и Туга Тимур – потомок Хасара, брата Чингис-хана [Шараф-хан 1976, с. 58, 67].

269

См.: Насонов 2002. с. 295; Борисов 1986, с 65; Горский 2004а, с. 144.

270

Татищев 2005, с. 106. Два года спустя Василию Кашинскому удалось, по видимому, привлечь на свою сторону влиятельных ханских сановников: в 1348 г он повторно прибыл в Орду и получил от того же Джанибека ярлык на тверское княжение [Кучкин 1984, с. 172].

271

Семен Гордый не оставил потомства: несколько его последних сыновей умерли от чумы в тот же год, что и он сам.

272

Согласно Новгородской Первой летописи, после смерти Семена Московского новгородцы направили к хану свое посольство, чтобы тот вручил ярлык на великое княжение Константину Васильевичу Суздальскому, однако хан не послушал их и дал ярлык Ивану, брату Семена [НПЛ 2001, с. 363; см также: Насонов 2002. с 297].

273

Например, в Никоновской летописи Джанибеку дается такая характеристика: "Бе же сей царь Чанибекъ Азбяковичъ добръ зело къ христiанству, и много лготу сотвори земле Русстей; но судъ ему сотворися, якоже онъ изби братью свою, такоже и самъ тую же чашу испи" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Однако вполне возможно, что русские летописцы изначально перевели буквально выражение "сайн хан Джанибек", которое после его смерти могли употреблять его приверженцы. Слово "сайн" (аналог арабского "азиз") имеет значение "добрый", но вместе с тем может и просто означать "покойный" [см.: Бойл 2002] А уже более поздние летописцы, забывшие о том, что Джанибек лишил русскую церковь ряда льгот, пытались как-то обосновывать "доброту" хана, упомянутую в прежних летописях.

274

См.: Соловьев 1988, с. 244. Весьма показательно в этом отношении сообщение Никоновской летописи под 6856 (1348) г., согласно которому некий "князь Темиръ Ордиискiй" подошел к Алексину, пожег его округу и взял много пленных, однако по возвращении в Орду его убили "Татарове" вместе с детьми [ПСРЛ 2000а. с. 220]. Несомненно, речь идет об ослушнике ханской воли и его наказании.

275

ПСРЛ 2000а, с. 219; Соловьев 1988. с. 244; Горский 2000, с. 73. Правда, по некоторым данным, Ольгерд намеревался просить помощи Орды против Польши, а не Руси. Подтверждением тому служат события 1352 г., когда ордынские войска помогали самому Ольгерду в борьбе с Польшей [см.: Шабульдо 1987, с. 47-48, 50; Асиновский 1997; Горский 2000, с. 75-76].

276

Русские летописцы под 6850 (1342) г. сообщают о поездке митрополита Феогноста в Орду "к поганому (sic!) царю Чанибеку", который "емше мучиша его, а ркуще "давай дань полетную"" [ПСРЛ 1949, с 174]. М. Д. Приселков полагает, что Джанибек, "забыв" установление Чингис-хана. лишил церковь ряда прежних льгот – в частности, свободы от пошлин, от постоя в церковных домах и независимости от ханского суда [Приселков 1916, с. 72-78; см. также: Борисов 1986, с. 68; Фахретдин 1996, с. 96-97] А. Л. Хорошкевич полагает, что причиной обложения церкви налогами стало то, что Джанибек для поддержания власти на Руси в большей мере опирался на светских князей, а не на церковь [Хорошкевич с 290, 292].

277

См.: Приселков 1916, с. 79; Зимин 1955, с. 467, Григорьев 20046, с. 50-51.

278

Древние акты 1867, с. 449-455; Нарожный 1989, с. 115.

279

О посольствах Джанибека к египетскому султану сообщают, в частности, автор "Биографии султана ал-Малик ан-Насира", ал-Макризи. ал-Асади и ал-Айни [СМИЗО 2005. с. 194, 312, 320, 373]. См. также: Закиров 1966. с. 90-92.

280

Этот статус итальянских колоний подтверждается нумизматическими данными: еще в XV в. в Кафе чеканились монеты, на которых с одной стороны помещался герб Генуи, а с другой – тамга правителей Золотой Орды [см., напр.: Хромов 2005, с. 8].

281

Григорьев. Григорьев 2002, с. 79; Скржинская 1971, с. 34, Гузейров 2000.

282

Хеллер 2001, с. 118-119.

283

См.: Шостак 1850, с. 81-82.

284

Помимо описанных выше нападений ордынских войск Ногая и Токты генуэзцы Кафы пережили еще ряд осад: в 1296 г. – нападение венецианской эскадры Джованни Сорандо, в 1313 и 1314 гг. – вторжение войск императора Трапезунда и правителя Синопа [см. – Молчанов 1983, 221-222].

285

Волков 1858, с. 156, 158; Шостак 1850, с. 82; Григорьев, Григорьев 2002, с. 82-83.

286

См.: Юргевич 1879, с. 320.

287

См.: Делюмо 1994, с. 80-83; Руссев 1997; Wheelis 2002. По мнению А. П. Григорьева, кафинцам удалось откупиться от ордынцев, и последние сияли осаду [Григорьев, Григорьев 2002, с. 84]. Правда, в таком случае непонятно, откуда в городе взялась чума? О чуме в самой Золотой Орде в Троицкой летописи под 6854 (1346) г. имеется следующее сообщение: "Того же лета бысть казнь отъ бога на люди подъ восточною страною въ Орде и въ Орначи, и въ Сарае, и въ Бездеже, и въ прочихъ градех и странах и бысть моръ великъ на люди, на Бесермены и на Татары, и на Ормены, и на Обезы, и на Жиды, и на Фрязы, и на Черкасы, и на прочая человекы, тамо живущая в них" [Приселков 2002, с 368] К 1349 г. чума добралась даже до Сирии и Египта, причем в Каире, согласно ал-Айни, умирало до 20 тыс. человек в день, а всего погибло 2/3 населения [СМИЗО 2005, с. 372]. Некоторые современные исследователи считают сведения о смертности во время этой эпидемии сильно преувеличенными.

288

Григорьев. Григорьев 2002. с. 104-105.

289

Волков 1858, с. 161.

290

Русские летописцы под 6860 (1352) г приводят интересное сообщение: "Тое же осени прииде царь Чанибекъ съ воины, прогнавъ царя Оурдака въ пустыню" [Рогожский летописец 2000, с. 63-64]. Можно только гадать, кто был этот таинственный "царь Оурдак". А. П. Григорьев отождествляет его с Уругдаком, потомком Туга-Тимура (13-го сына Джучи) и двоюродным дедом будущего хана Токтамыша, управлявшим областями где-то в районе Мангышлака [Григорьев 20046, с 57, 211-212; см. также: СМИЗО 2006, с. 110; 435]. Весьма вероятно, что Джанибеку пришлось, вслед за отцом, наводить порядок в Синей Орде, где после реформ Узбека не прекращались попытки местных царевичей вновь взять власть в свои руки. Отметим, впрочем, что в "Муизз" упоминается еще один Ургудак – потомок Джучи-Хасара (брата Чингис-хана) и близкий родственник последнего ильхана Туга-Тимура [Муизз 2006, с. 28], владения этого семейства располагались в Мазандеране, и вполне можно предположить, что он мог воевать в Джанибеком за какие-то владения в районе Хорезма.

291

Григорьев, Григорьев 2002, с. 172, 176, 185-191, 199-206, 215-217; Карпов 2000. с. 177-178.

292

Григорьев, Григорьев 2002, с. 169-175, 181.

293

Мы не упоминаем другие иранские династии того времени – Куртов Герата, Инджуидов Фарса, Саффаридов Систана и др., поскольку их владения не находились в орбите ордынских интересов.

294

По некоторым сведениям, Джанибека призвала азербайджанская знать, недовольная своим правителем Маликом Ашрафом. По сведениям Зайн ад-Дина, азербайджанские эмиры пожаловались хану Золотой Орды, что Ашраф притесняет людей [СМИЗО 2006, с. 186- 187]. Согласно "Чингиз-наме", Ашраф вообще, якобы, собирался жениться на собственной дочери [Утемиш-хаджи, с. 107-108, Камалов 2007, с. 82-83]. Согласно собственной победной реляции Джанибека, которую он после завоевания Азербайджана отправил в Египет, численность его войск составляла 700 тысяч [СМИЗО 2005, с. 320].

295

Хамдаллах Казвини [СМИЗО 2006, с. 188- 189]. См. также: Камалов с. 83.

296

По другой версии, Ашраф просто обвинил своих нукеров, что это они творили бесчинства, а его не слушали. Некоторые авторы сообщают, будто Джанибек не хотел казнить Ашрафа, однако на этом, якобы, настояли азербайджанские же эмиры, заявив, что пока жив Ашраф, в Азербайджане не будет спокойствия [см.: СМИЗО 2006, с. 190: Камалов 2007, с 84].

297

Монеты с именем Джанибека в течение всего 1356 г чеканились в Тебризе, Хое, Нахичевани и Мераге [Греков, Якубовский 1998, с. 201, Камалов 2007, с. 84-85].

298

Ахари 1984, с. 129. Согласно Зайн ад-Дину, сыну и продолжателю труда Хамдаллаха Казвини, Ахиджук был воином на службе у Малика Ашрафа и впоследствии захватил власть над Азербайджаном, воспользовавшись уходом оттуда ордынских войск [СМИЗО 2006, с. 188, 192]. Шараф-хан Бидлиси же называет его наместником Джанибека [Шараф-хан 1976, с. 78].

299

См.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 126-127; Григорьев 20046, с. 86-87; Кучкин 2002, с 184. Ср.: Кривцов 2002.

300

См.: Приселков 1916, с. 70-71, Зимин 1955, с. 470-471; Григорьев 20046, с. 67-71.

301

Персидские современники описываемых событий Зайн ад-Дин и Махмуд Кутуби сообщают, что Джанибек умер еще по дороге в Сарай, и Бердибек не успел застать его живым [СМИЗО 2006, с. 192, 195, см. также: Абуль-Гази 1996, с. 101]. Согласно Хайдару Рази, Джанибеком "овладела тяжелая болезнь, и эмиры вызвали Бердибека. Когда Бердибек пришел к отцу, отец стал ругать его за возвращение. Он рассердился на это, отдал приказ, и 4 шабана 758 г. х. / 22 июля 1357 г. отца убили [СМИЗО 2006, с. 408]. Любопытно, что Муин ад-Дин Натанзи, в целом придерживаясь той же версии, утверждает, что в заговоре против Джанибека участвовала и Тайдула [СМИЗО 2006, с. 254]. Русские летописцы также сообщают, что "царевичь Бердибек окаанный съ лестiю прiиде къ отцу своему з думци своими, со князи Ординьскими, и удави отца своего Чянибека, Азбякова сына" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Р. Фахретдин, видимо, забывая о восточных авторах, считает обвинение Бердибека в убийстве отца инсинуацией русских летописцев [Фахредтин 1996, с. 99].

302

Дату смерти Джанибека приводит Хайдер Рази [СМИЗО 2006, с. 408]. О захоронении хана см. Трутовский 1889. С. 81. Там же был похоронен и его преемник Бердибек.

303

Согласно Никоновской летописи, "Бердибекъ… сяде на царстве и уби братовъ своихъ 12" [ПСРЛ 2000а, с. 229]. Троицкая летопись содержит следующее сообщение: "Того же лета Бердибекъ царь въ Орде седее на царстве, а отца своего убилъ и братью свою побил" [Приселков 2002, с. 376]. Несомненно, слово "братия" в данном случае может означать не только братьев, но других родственников, и даже приближенных [ср.: Срезневский 2003, ст. 169]. Восточные авторы также говорят о том, что Бердибек уничтожил не только родных братьев, но и других родичей [СМИЗО 2006, с. 255; Утемиш-хаджи 1992, с. 108, Абуль-Гази 1996, с. 101].

304

См.: Григорьев 20046. с. 88.

305

Шараф-хан 1976, с. 78-79.

306

Абу-л-Гази пишет, что "Бирдибеком кончилась прямая линия детей Саин-хановых. Ныне между узбеками есть поговорка "В Бирдибеке ссечен ствол гранатового дерева". После него в Дешт-Кипчаке царствовали потомки других сынов Джучи-хановых" [Абуль-Гази 1996, с. 101 -102]. Р. Фахретдин, комментируя это сообщение, указывает, что не осталось потомков Бату, достойных занять трон [Фахретдин 1996, с. 100; курсив наш – Р. П.].

Оглавление