Блестящий свить венок совсем немудрено. Трудней главу на...

Блестящий свить венок совсем немудрено.

Трудней главу найти, достойную его.

Иоганн Вольфганг Гете

Узбека, без преувеличения, можно считать золотоордынским «Константином» или «Юстинианом»: за время своего правления он установил в Золотой Орде господство новой религии – ислама, провел административную и денежную реформы, строил города, вел активную дипломатическую и завоевательную деятельность. Исследователи не без оснований утверждают, что Золотая Орда при этом хане достигла пика своего расцвета и могущества. Но был ли велик и могущественен сам хан Узбек? И насколько полезными для государства оказались его деяния?

Узбек, родившийся в 1281 г., был сыном Тогрула – незадачливого сына Менгу-Тимура, который стал сначала «младшим» соправителем хана Тула-Буги и своего сводного брата Алгуя, а затем вместе с ними же был убит в результате заговора Ногая и Токты. ^{186}

После гибели Тогрула его десятилетний сын Узбек был, по некоторым сведениям, вывезен на Северный Кавказ (где, возможно, проживали его родичи по материнской линии). ^{187} Позднее, когда страсти, связанные с государственным переворотом, улеглись, Токта позволил племяннику вернуться ко двору и держал юного царевича при себе, причем не в качестве пленника или заложника, а в соответствии с его положением представителя «Золотого рода». В качестве такового Узбек обладал собственным улусом и даже командовал войсками. ^{188}

После смерти Токты, который, подобно своим предшественникам, не назначил себе наследника, оставалось два главных претендента на золотоордынский престол – сын хана Ильбасар и племянник Узбек. ^{189} У сына Токты было преимущество, поскольку он, как мы помним, в последние годы правления отца находился при нем, был бекляри-беком и пользовался значительным влиянием среди сановников.

Однако и Узбек имел немало сторонников, наиболее влиятельными из которых были сановники из Хорезма – хорезмский наместник Кутлуг-Тимур со своими братьями Сарай-Тимуром и Мухаммад-ходжой, а также шейх-уль-ислам Имад ад-Дин ал-Маскири. Поддержка Кутлуг-Тимура объяснялась его родственными связями с Узбеком: они были двоюродными братьями по материнской линии. Сближение же с хорезмским шейх-уль-исламом произошло на религиозной почве: Узбек с молодости воспитывался в мусульманских традициях, и многочисленные мусульмане Золотой Орды связывали свои надежды с его приходом к власти. Один из влиятельных хорезмийских шейхов, Алла ад-Дин ан-Нуман, прямо говорил Узбеку: «Царство отойдет к тебе, и ты будешь царем после Токтая». ^{190} Кроме того, Узбека поддерживали те сановники и военачальники, которые не могли похвастать особой близостью к Токте и поэтому не имели оснований возвыситься и при его сыне в случае его прихода к власти. Среди таковых оказались полководцы Тама-Токта (потомок Шибана, сына Джучи) и Иса из рода уйшин, ^{191} а также одна из жен Токты – ханша Байалун, дочь византийского императора Андроника II.

Не удивительно, что многие приверженцы Токты и его сына видели в Узбеке опасного соперника Ильбасару в борьбе за трон и советовали остальным нойонам: «Царство принадлежит сыну Токтая, но сперва нужно схватить Узбека, потому что он враг наш, а после того уже можно сделать царем сына Токтая». Но Узбек со своими сторонниками опередил их: против Ильбасара был составлен заговор, и когда сын Токты готовился принять присягу своих новых подданных, он был окружен сторонниками Узбека и убит, По некоторым сведениям, Узбек собственноручно зарезал своего двоюродного брата и соперника, а Кутлуг-Тимур – его первого советника Кадака. ^{192}

Впрочем, некоторое время спустя Узбек и сам чуть не стал жертвой почти такого же заговора. Сторонники Токты и Ильбасара не собирались прощать Узбеку убийство сына Токты, а также, как они подозревали, отравление самого хана. Заговор составили бывшие любимцы Токты со времен его победы над Ногаем – нойоны Тунгуз и Таз. Узбек был вовремя предупрежден своим двоюродным братом Кутлуг-Тимуром, которого щедро отблагодарил за услугу: после воцарения Узбека он стал его бекляри-беком, а его сын Харунбек женился на ханской дочери. ^{193}

Перед вступлением на трон Узбек пообещал своим мусульманским сторонникам превратить Золотую Орду в исламское государство. Однако выполнить это обещание ему удалось лишь на седьмой год своего правления – к 1320 г., когда он почувствовал себя достаточно уверенным для столь радикальных преобразований. ^{194}

Однако ход этой реформы очень скоро показал, что настоящей целью Узбек-хана было не торжество «истинной веры» (хотя нет оснований сомневаться в его личной искренней приверженности к исламу), а сведение счетов с реальными и потенциальными недругами из числа нойонов. Как и ожидалось, многие члены семейства Джучидов и племенные предводители не собирались принимать ислам, прямо заявляя хану: «Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры и нашего исповедания и каким образом мы покинем тура и ясык Чингизхана и перейдем в веру арабов?» ^{195} В ответ на это Узбек, успевший привлечь на свою сторону войска, развернул массовые репрессии.

В течение короткого времени по его приказу было уничтожено 120 (!) Чингизидов и еще больше менее знатных ордынских сановников, отказавшихся перейти в ислам, а также «бахшей и лам», т. е. буддистов и священнослужителей других конфессий, которым покровительствовали Токта и его приверженцы. Самым знатным из погибших был сын Токты, не названный в источниках по имени: по-видимому, это был последний из трех его сыновей, со смертью которого окончательно исчезла угроза замены Узбека на троне не менее законным претендентом. ^{196}Узбек мстил родичам не столько за инакомыслие в вопросах веры, сколько за то, что многие Чингизиды в свое время не слишком-то активно поддержали его, когда он еще только боролся за власть и едва не стал жертвой заговора. Совершенно очевидно, что торжество ислама было только поводом (возможно, даже преувеличенным мусульманскими историками Египта и Сирии, из сочинений которых мы знаем об этих событиях): после уничтожения основных политических противников, Узбек лишился повода преследовать «иноверцев» и вновь позволил им исповедовать свою религию и даже занимать видные посты. Писцы-«бахши», т. е. уйгуры-буддисты, продолжали состоять при дворе Узбека и его преемников, ^{197} а буддийские праздники и обряды имели место в Золотой Орде даже в первой половине XV в. ^{198} Установив ислам в качестве государственной религии Золотой Орды, Узбек принял тронное имя «султан Гийас ад-Дин Мухаммад Узбек-хан» и провел еще две реформы. В результате первой изменился административно-судебный аппарат: к тюрко-монгольским чиновничьим должностям добавились также и мусульманские – муфтии, кадии и пр. При хане также появился специальный орган управления – диван. ^{199} Монгольские нойоны с этого времени стали именоваться принятым в мусульманских государствах термином «эмир». Вторая реформа оказалась еще более радикальной: Узбек постарался если не уничтожить, то, по крайней мере, свести к минимуму власть удельных Чингизидов, постепенно заменяя их своими наместниками. Золотая Орда была поделена на 70 тюменов, во главе которых стали назначенные ханом эмиры-темники, выше которых были четыре улус-бека. Царевичи-Чингизиды были вынуждены подчиняться менее знатным эмирам. ^{200}Первым «полем для экспериментов» стала Синяя Орда. После смерти ее правителя Эрзена, верного сподвижника Узбека, хан отстранил от власти ее наследственных правителей, потомков Орду б. Джучи, и назначил своим наместником в восточном крыле эмира Ису (Исатая/Астая) из рода кият. ^{201} Естественно, Чингизиды, заняв подчиненное положение при ханском наместнике, не сразу с этим смирились. В 1328 г. Мубарак-Ходжа, сын Эрзена, поднял восстание против наместника и провозгласил себя даже не правителем, а независимым ханом Синей Орды, начав чеканить монету с собственным именем. Узбек отправил против него своего старшего сына Тимура с войсками, которые разгромили Мубарак-Ходжу. Он был вынужден бежать из страны, и умер на чужбине. ^{202} До г. Синяя Орда находилась под властью Исы Кията и его потомков – ханских наместников.

Не ограничиваясь столь радикальными преобразованиями внутри страны, Узбек не менее активно проявлял себя и во внешних делах. И, надо сказать, далеко не все его действия на этом поприще пошли на пользу Золотой Орде.

Столь известное в отечественной истории понятие «ордынское иго на Руси» наиболее оправданно можно применить именно к эпохе Узбек-хана. В самом деле, ни один золотоордынский монарх ни до него, ни после не вмешивался так часто и так решительно в дела «русского улуса», не назначал князей по своему усмотрению, не казнил их в таком количестве и не направлял так часто свои войска на Русь, чтобы заставить русских исполнять свою волю!

Как мы помним, еще Токта в 1304-1305 гг. утвердил великим князем владимирским Михаила Ярославича Тверского, отклонив претензии Юрия Даниловича Московского. Узбек поначалу подтвердил ярлык Токты Михаилу, но затем Юрий сумел жениться на ханской сестре Кончаке, и Узбек – впервые в истории русско-ордынских отношений! – нарушил установившийся порядок: он проигнорировал русские традиции наследования и в 1317 г. назначил своего новоиспеченного зятя великим князем, выдав ему соответствующий ярлык фактически в виде свадебного подарка. ^{203}

Предвидя, что законный великий князь не уступит ему великого княжения без сопротивления, Юрий выпросил у Узбека два тумена ордынской конницы. Михаил не стал противиться ханской воле и отказался от великого княжения в пользу Юрия. Однако торжествующему московскому князю этого оказалось мало, и он вместе с ордынскими послами Кавгадыем и Алчедаем и приданными им войсками решил вторгнуться в Тверское княжество – личные владения своего противника. Эти войска были разгромлены Михаилом Тверским, Юрий бежал, а посол Кавгадый решил сдаться победителю. А хуже всего было, что в плен к тверскому князю попала и молодая великая княгиня Кончака (получившая в крещении имя Агафья), которая как-то очень быстро и таинственно скончалась в Твери. Причины ее смерти так и остались неизвестными, однако Юрий Московский не без помощи Кавгадыя обвинил Михаила в том, что тот ее отравил, и Узбек, огорченный смертью сестры, поверил этому обвинению. ^{204}

В 1318 г. Михаил Тверской был вызван на суд в Золотую Орду, причем Узбек, как лицо заинтересованное, постарался продемонстрировать свою объективность – он отказался лично судить князя, передав его дело на рассмотрение эмирам, которым сказал, согласно русским летописям: «Что ми есте молвили на князя Михаила, сотворите има суд с великимъ княземъ Юрьемъ Даниловичемъ Московъскимъ. Да которого правду скажите ми, того хощу жаловати, виноватого казни предати». ^{205} Конечно, эмиры прекрасно понимали, какого именно решения ждет от них хан! Впрочем, вопрос о виновности тверского князя в гибели ханской сестры практически не рассматривался – и без него обвинений хватало. Юрий Московский обвинил своего соперника в весьма серьезных прегрешениях: утаивании ордынского «выхода», сопротивлении ханскому послу и переговорах с «немцами» (вероятно, Тевтонским орденом) о союзе против Золотой Орды. Не удивительно, что суд затянулся и завершился только в 1319 г Михаил Ярославич был признан виновным и казнен, а впоследствии на Руси причислен к лику святых. ^{206}Своеобразной иронией истории оказалось то, что в последующие три года Юрий, новый великий князь Владимирский, сам совершил те преступления, в которых обвинял Михаила Тверского: и задержал выплату ордынского «выхода», и вел подозрительные переговоры с Литвой. Дмитрий Тверской, сын Михаила, не преминул доложить об этом хану. Узбек, раздраженный и чувствовавший себя униженным за то, что пошел на поводу у бывшего зятя, в 1322 г. лишил Юрия Даниловича великого княжения. А чтобы тот даже помыслить не смел о сопротивлении, хан отправил в русские земли свои войска под командованием полководца Ахмыла. В результате «Ахмыловой рати» были жестоко разорены земли Владимирского, Суздальского, Ростовского, Муромского и других княжеств. ^{207}

Возможно, признавая в какой-то мере свою вину за скоропалительное решение о казни Михаила Тверского, Узбек назначил новым великим князем его сына – 23-летнего Дмитрия Грозные Очи. Однако великое княжение для Дмитрия было только средством, тогда как целью – мщение Юрию Московскому за гибель отца. В течение нескольких лет Дмитрий Михайлович старался схватить Юрия и расправиться с ним. Такая возможность ему представилась в 1325 г., когда оба князя были вызваны в Орду. Либо Узбек успел разочароваться в новом великом князе и решил сместить его, либо Юрию вновь удалось войти в милость к хану – как бы то ни было, но по какой-то причине Дмитрий Михайлович решил, что ему терять нечего, и совершил безрассудный поступок: он собственноручно прикончил Юрия Московского прямо в ханской ставке. ^{208}Узбек был просто разъярен и не только тем, что московский князь был убит без его приказа. Согласно кочевым воззрениям, пролитие крови в ханской ставке могло навлечь гнев Неба на того, в чьем доме она пролилась; несмотря на свою принадлежность к исламу, Узбек был вполне подвержен прежним монгольским суевериям и мог заподозрить Дмитрия Тверского в намерении призвать на него, хана, немилость Неба. Конечно же. Дмитрий Михайлович был немедленно схвачен, однако не казнен сразу, что вызывало беспокойство Ивана Даниловича Калиты – брата Юрия Московского: Узбек, обладавший капризным и непостоянным характером, легко мог казнить князя, но мог и простить его, вернув великое княжение. Тем не менее, в 1326 г в ставке хана на берегах р. Кондракли Дмитрий Грозные очи был предан суду и казнен. ^{209}

Опасения Ивана Калиты оказались, однако, небеспочвенны: Узбек назначил новым великим князем брата Дмитрия – Александра Михайловича Тверского, ^{210} правление которого оказалось, впрочем, весьма недолгим. Год спустя, в 1327 г., Узбек, начавший с недоверием относиться и к этому своему ставленнику, направил в Тверь с чрезвычайной миссией своего посла, который имел полномочия на время своего пребывания пользоваться властью даже большей, чем князь. Чтобы воля хана выглядела еще весомее, был выбран и соответствующий посол – двоюродный брат Узбека царевич Шевкал, сын Тудана – того самого, который в 1293 г. осуществил страшную «Дюденеву рать»: назначая своего родственника послом, Узбек как бы намекал русским, что ожидает их в случае непокорности.

Шевкал, наделенный столь значительными полномочиями, вел себя, по понятиям тверичей, слишком вызывающе. Он даже выселил князя Александра из его собственного терема, где разместился сам со своей свитой. В народе начали распространяться совершенно фантастические слухи о том, что ханский братец намерен уничтожить семейство тверских князей и лично вокняжиться в Твери! ^{211} Агрессивное поведение людей из свиты Шевкала, в конце концов, привело к восстанию: тверичи набросились на ордынцев, а когда те затворились в княжеском тереме и стали отстреливаться из луков, горожане (не без одобрения со стороны самого князя Александра) сожгли здание вместе с ордынцами, включая и самого Шевкала. ^{212}

Гнев Узбека был страшен. Он вызвал к себе Ивана Калиту, выделил ему несколько туменов и велел сравнять Тверь с землей. Иван Московский в союзе с суздальским князем Александром Васильевичем скрупулезно выполнил ханский приказ: город был разорен и сожжен, множество жителей попало в плен. ^{213} Правда, Калита не сумел схватить самого князя Александра, который бежал в Псков и управлял им в течение десяти лет.

Видя, что он попадает впросак при назначении каждого великого князя, Узбек-хан решил вернуться к давней схеме распределения власти в вассальных государствах и назначил сразу двух великих князей – Ивана Московского и Александра Суздальского. ^{214} Впрочем, это соправительство длилось всего три года: после смерти суздальского князя в 1331 г. вся полнота власти перешла к Ивану Калите, который вплоть до своей смерти не давал Узбеку никаких поводов для недовольства. Этого нельзя было сказать о других князьях: так, в ставке Узбека были убиты Александр Новосильский в 1326 г., рязанский князь Иван Ярославич в 1327 г. и правитель небольшого Стародубского княжества Федор Иванович в 1330 г. ^{215}

Несмотря на лояльность Ивана Калиты, Узбек вовсе не собирался усиливать московский княжеский дом. В 1337 г. беглый тверской князь Александр Михайлович явился к хану с повинной, и Узбек великодушно простил его, выдав ярлык, согласно которому Александр возвращал себе власть в Тверском княжестве и отныне не должен был даже подчиняться великому князю владимирскому: он получил право самостоятельно отчитываться перед ханом Золотой Орды. А чтобы Иван Калита и другие князья не чинили Александру препятствий, с ним были отправлены в Тверь ханские послы Киндяк и Абдул. ^{216}

Такое положение совершенно не устраивало великого князя Ивана. В 1339 г. он сумел убедить хана в том, что Александр Тверской (как и его отец Михаил и старший брат Дмитрий) заключил союз против хана, и тверской князь был казнен в ханской ставке вместе со своим старшим сыном Федором. Впрочем, торжество Ивана Калиты было недолгим: он скончался в 1340 г. Как бы признавая его заслуги перед Золотой Ордой, Узбек незадолго до собственной смерти, в 1341 г., утвердил Семена, старшего сына Калиты, великим князем Владимирским. Однако наследники Александра Тверского – его братья Константин и Василий и сыновья Всеволод и Михаил – унаследовали статус великих князей Тверских…

Внешняя политика Узбека, как можно понять уже из его отношений с русскими князьями, была довольно импульсивной и неуравновешенной – как, впрочем, и все его поступки и деяния.

Слишком многое в них зависело от настроения хана, его капризов и того, кто в настоящий момент пользовался у него влиянием.

Узбек продолжил традиционные для Золотой Орды отношения с султанами Египта и даже вывел их на новый уровень: ордынский хан решил породниться с султаном ан-Насиром, выдав за него замуж свою двоюродную племянницу Тулун-бай. За невесту такого ранга он потребовал огромный калым, и послам ан-Насира, явившимся в Сарай за невестой не хватило денег. В результате, чтобы избежать скандала, египетским дипломатам пришлось занимать недостающие средства у ордынских же купцов! Не исключено, что Узбек решил дать возможность «заработать на брачном контракте» своим мусульманским друзьям-торговцам, которые помогли ему вступить на престол! Как бы то ни было, царевна из рода Чингис-хана в 1320 г. стала султаншей Египта. ^{217}

Подобно своим предшественникам, Узбек поддерживал связи с итальянскими торговыми республиками. В 1320 г. венецианские купцы Причерноморья обратились к хану с прошением выделить им участок в этом регионе для строительства постоянной фактории и пожаловать торговые льготы. Однако для принятия положительного решения хану понадобилось долгое время. Сановники и законоведы Узбека 12 лет тщательно изучали существующую ситуацию и анализировали имевшиеся в причерноморском регионе прецеденты таких пожалований со стороны ильханов Ирана, императоров Трапезунда и других государей. Только в 1332 г. соответствующий ханский ярлык был выдан венецианским купцам, получившим право строительства своей фактории в Азаке (Азове): «Предвечного бога силою, пламени великого благоденствия покровительством, мой, Узбека, указ Монгольского государства правого и левого крыла огланам, тем под началом с Кутлуг-Тимуром, тысяч, сотен и десятков князьям, даругам-князьям Азова под началом с Мухаммед ходжой, таможникам и весовщикам, заставщикам и караульщикам, многим людям, идущим по какому-нибудь делу, всем. Так как обладающий этим ярлыком руководитель государства и народа Венеции обратился к нам с прошением, говоря, что он желает, чтобы его купцы приезжали в Азов, проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну по закону ханский торговый налог, мы, выслушав его прошение и признав его исполнимым, объявляем болотистое место в Азове, что позади церкви госпитальеров, на берегу реки Дон, отданным нами в его пользование с тем, чтобы его приезжающие купцы проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили бы в нашу казну по закону ханский налог. Отныне и впредь венецианские купцы, приезжающие к нам на кораблях и совершающие торговые сделки в городе Азове и других городах, пусть платят в нашу казну торговый налог в размере трех процентов; если купля-продажа ими не производится, пусть никто не требует с них торгового налога. Также, у нас исстари не брали торговый налог с торговли драгоценными камнями, жемчугом, золотом, серебром, золотой канителью; и ныне пусть не берут. Также, если какой-либо товар продается на вес, то от ханского таможника и консула выделяются соответственно по одному уполномоченному, которые стоят вместе, следят за точностью взвешивания и уплаты продавцом и покупателем в казну по закону торгового налога и весового сбора. Также, стороны, совершающие между собой куплю или продажу, дают посреднику или принимают одна от другой задаток; такой задаток считается действительным и входит в стоимость покупки. Также, если поссорится наш человек с венецианцем и один на другого подаст жалобу, то пусть наш правитель края и соответственно венецианский консул тщательно расследуют конфликт и определят меру ответственности каждого; и пусть не хватают невинного взамен виновного. Также, мы повелели, чтобы венецианцы платили с двухмачтовых и одномачтовых кораблей по прежнему обычаю; все их прибывающие и отбывающие суда обязаны в полной мере соблюдать это. Выданы для постоянного хранения пайцза и алотамговый ярлык. Написан в год обезьяны восьмого месяца в четвертый день убывающей Луны [9 сентября 1332 г.], когда мы находились на Красном берегу у реки Кубань». ^{218}

Однако не все обитатели Причерноморья пользовались милостью Узбека. Так, например, по сведениям арабского путешественника Ибн Баттуты, в 1322 г. в Судаке произошел конфликт между мусульманским и христианским населением города. Для восстановления порядка туда были отправлены ордынские войска под командованием Тулак-Тимура и Кара-Пулада, которые оккупировали город и предприняли ряд санкций против христиан – сняли церковные колокола и конфисковали иконы. ^{219}

В правление Узбека вновь, как и при его дяде Токте, имели место случаи торговли ордынцами с последующей продажей их за границу – правда, на этот раз столь недозволенной деятельностью занимались уже не крымские генуэзцы, наученные горьким опытом, а племена Северного Кавказа. Узбек-хану пришлось совершить ряд карательных походов против них, чтобы отбить у них охоту захватывать и продавать его подданных. ^{220}Узбек также предпринял попытку вернуть под контроль Золотой Орды балканские страны, от сюзеренитета над которыми фактически отказался его предшественник Токта. В 1323 г. ханские войска были отправлены в Болгарию на помощь царю Георгию Тертеру II, который все равно потерпел поражение от византийцев в битве при Адрианополе. Узбек не стал воевать против императора Андроника II, а затем его внука и преемника Андроника III, поскольку являлся их родичем он был женат на дочери Андроника II (и, соответственно, тетке второго), известной в источниках как Байалун-хатун. ^{221}В 1330 г. воины Узбека снова приняли участие в борьбе за передел власти на Балканах: 3 000 ордынцев выступили на стороне объединенных сил валашского воеводы Басараба I и византийцев против Стефана III, краля Сербии. Однако сербский правитель нанял испанских и немецких кондотьеров, с помощью которых разгромил союзников при Вельбудже, тем самым окончательно похоронив надежды Узбека восстановить былое могущество Орды на Балканах. ^{222}

Непоследовательность и импульсивность русской политики Узбека, проявленная им в отношениях с московскими и тверскими князьями, принесла немало бед русским землям и способствовала значительному похолоданию в отношениях между русскими князьями и ордынскими ханами. Однако еще больше неприятностей Золотой Орде она принесла в другом отношении: с головой погрузившись в междоусобицы князей Северо-Восточной Руси, Узбек совершенно оставил без внимания своих русских вассалов на Юго-западе, чем не замедлили воспользоваться его западные противники – Литва, Польша и Венгрия.

В правление Узбека западные границы владений Узбек-хана неоднократно подвергались натиску со стороны Польши и быстро набиравшего мощь Великого княжества Литовского. В 1320 г. литовцы захватили Киев, а пару лет спустя – и Волынь, разгромив на р. Ирпень местного князя Льва II, несмотря на то что ему помогали ордынские отряды под командованием эмиров Тимура и Даулата. ^{223} Хан, со своей стороны, неоднократно отправлял свои войска в набеги на Литву и Польшу. Так, в 1324 и 1337 гг. ордынские отряды по приказу хана совершили нападения на Литву, взяв множество людей в плен, но это не помогло освободить Киев и Волынь. Набег же на Польшу в 1337 г. вообще был совершен не с целью защиты западнорусских земель, а как ответ на попытки римского папы организовать крестовый поход против Золотой Орды.

Ордынские набеги представляли собой единичные рейды, в отличие от планомерных действий Польши и Литвы, однако иногда все же имели положительные последствия. Так, в начале 1330-х гг. литовский князь Гедимин для сохранения контроля над Киевом был вынужден согласиться на присутствие в городе ханского баскака, который вместе с местным князем Федором (вассалом Гедимина) осуществлял управление княжеством и обеспечивал получение с него ордынского «выхода». ^{224} Возможно, эта уступка со стороны Гедимина была вызвана тем, что тогда же, в начале 1330-х гг., войскам Узбека в пограничной сшибке удалось взять в плен Наримонта, одного из старших сыновей литовского государя. Естественно, пока у хана в руках находился столь ценный заложник, Гедимин старался вести себя как добрый сосед и идти на уступки хану. Но около 1333 г. Иван Данилович Калита сумел выкупить литовского княжича у Узбека, окрестил его и отпустил домой. ^{225} В результате к концу 1330-х гг. натиск литовцев на ордынские владения возобновился.

В 1339 г. Узбек, до которого доходили слухи о переговорах смоленских князей с Литвой, направил под Смоленск свою армию под командованием Тоглу-бая (Товлубия русских летописей). В походе также приняли участие русские князья – рязанский владетель Иван Коротопол. его тезка Иван Друцкий, а Иван Калита выслал свои дружины. Однако попытка Узбека вернуть город под свой контроль успеха не имела. ^{226} Фактически это была демонстрация силы – той силы, которой у Орды уже не было, и литовский князь прекрасно это понял. В том же 1339 г. Гедимину удалось захватить Смоленск, в котором с этого времени правили уже не ордынские вассалы, а литовские ставленники. Годом позже было покончено с существованием и Галицко-Волынского княжества, которое сначала отошло к литовцам, а несколько лет спустя – к полякам.

В результате на западных границах Золотой Орды был создан плацдарм для дальнейшего продвижения поляков и литовцев на восток, в глубь ордынских владений. И уже ближайшие преемники Узбека потеряли значительно большие территории, чем он сам.

Взаимоотношения монгольских улусов, формально объединившихся в начале XIV в. под номинальным главенством императора Юань в Китае, начали портиться, как мы помним, еще при государях-объединителях: сначала Дува разгромил и лишил владений своего доброго друга и союзника Чапара, затем ильхан Олджейту начал войну со своим соседом Токтой, и т. д.

Уже в начале правления Узбека, в 1313 или 1314 г., чагатайский хан Эсен-Буга, который вел не слишком удачную войну с великим ханом Буянту, предпринял попытку поссорить своего врага с ханом Золотой Орды. Эсен-Буга направил Узбеку послание, в котором передавал слова, якобы, сказанные императором: «Узбек недостоин быть государем; место Токтая я передам другому царевичу». Тем самым чагатайский правитель надеялся склонить ордынского хана к совместной борьбе против империи Юань. Однако у Узбека и его бекляри-бека Кутлуг-Тимура хватило ума проверить полученную информацию, и они убедились, что никаких враждебных действий против Золотой Орды император не замышляет. В результате Узбек не стал отправлять свои войска в Мавераннахр. и Эсен-Буга понес поражение от китайских войск. ^{227}Сам Узбек продолжал номинально признавать китайского императора своим сюзереном, числился в юаньской иерархии «князем третьей степени» и имел право на причитающиеся ему доходы с китайских областей Пиннъян, Цзиньчжоу и Юнчжоу. ^{228} В свою очередь, он отправлял своему восточному сюзерену дары, среди которых были даже русские пленные. В царствование великого хана Ток-Тимура (императора Вэнь-цзуна. 1329-1332) из них была образована «во веки веков русская гвардия», получившая от императора Юань значительные привилегии по сравнению с другими его войсками. ^{229}

В отношении Ирана Узбек поначалу намеревался сохранять мир, хотя и отправил сразу после своего воцарения к ильхану Олджейту послов с требованием вернуть «все, что является нашим по ярлыку Мункэ-каана». Его требование было проигнорировано, но в 1314 г. новое посольство Узбека уже официально заключило мир с ильханом. ^{230} Этот мир едва не был нарушен из-за некоего Баба-огула – джучидского царевича, бежавшего из Золотой Орды и поступившего на службу к ильхану. Получив от него отряд в 1 500 всадников, он совершил грабительский рейд на Хорезм, а когда наместник Кутлуг-Тимур выступил против него, часть хорезмских войск перешла на сторону царевича и вместе с его отрядом обрушилась на города и селения Хорезма. Захватив множество пленных, Баба-огул вернулся в Иран. Узбек тут же направил гневное письмо ильхану, в котором требовал выдать ему Баба-огула. По приказу Олджейту его наместник в Ходженте чагатайский царевич Йасавур напал на Баба-огула, разгромил его и заставил освободить пленников. Баба-огул явился с повинной к ильхану, и тот приказал его казнить на глазах у посланцев Узбека. Мир был восстановлен. ^{231} Поддерживая мир с ильханом Олджейту, Узбек даже отказался (по совету своего бекляри-бека Кутлуг-Тимура) от возможности занять трон Хулагуидов после смерти ильхана в 1316 г. – такое предложение поступило ему от иранского эмира Чобана. ^{232}Но вскоре, видя, что от желанного единства не осталось и следа и даже сам «верховный арбитр» всех споров, император Юань, беспрестанно ведет междоусобицы с родичами, Узбек счел себя свободным от обязательств союзного договора. Для начала он решил заручиться поддержкой других противников ильхана и вступил в переписку с вышеупомянутым Йасавуром, который после смерти ильхана Олджейту восстал против его наследника Абу Саида и захватил контроль над Хорасаном. Узбек и Йасавур решили предпринять совместные действия против ильхана, однако этому помешали проливные дожди, из-за которых войска союзников не смогли соединиться. ^{233} А вскоре Йасавур погиб в борьбе с Кебеком, ханом Чагатаева Улуса, у которого пытался отнять трон. Узбек не мог помочь ему в этой борьбе, поскольку находился в союзе и с Кебеком. ^{234}

В 1320 г. Узбек-хан возобновил боевые действия против хулагуидского Ирана, в очередной раз вознамерившись присоединить к Золотой Орде Азербайджан. Но полководца из Узбека не вышло, и он понес тяжелое поражение. Тем более тяжелое, что ему, уже зрелому и опытному монарху, противостоял 16-летний ильхан Абу Саид с гораздо меньшим числом воинов! А в 1325 г. владения Узбека, в свою очередь, подверглись нападению иранских войск: эмир Чобан (который некогда сам предлагал иранский трон Узбеку) вторгся через Грузию в северокавказские области Золотой Орды и опустошил их, после чего поспешно отступил в Арран, не вступая в битву с ордынскими войсками. ^{235}Потерпев поражение на поле битвы, Узбек решил попытать счастья на дипломатическом поприще. От своих осведомителей в Иране он получил известия, что между юным ильханом и Чобаном, его амир ал-умара (аналог ордынского бекляри-бека), начались трения. Золотоордынский хан вступил в переписку с Чобаном, и тот вскоре предложил ему вновь вторгнуться в Иран, обещая поддержку своих войск. Однако в 1328 г. ильхан Абу Саид расправился со Чобаном и его семейством, так что Узбеку снова не удалось добиться успеха. ^{236}Очередная надежда забрезжила перед золотоордынским ханом уже в 1335 г., когда Абу Саид умер, отравленный собственной супругой Багдад-хатун – дочерью эмира Чобана. Он не оставил наследников, и в Иране сразу же началась борьба за власть. ^{237} Узбек тотчас же решил воспользоваться ситуацией, и в очередной раз золотоордынские войска вторглись в Азербайджан. На этот раз хан Золотой Орды был разбит только что вступившим на трон Арпа-ханом. ^{238} Самое обидное заключалось в том, что сам новый ильхан совсем недолго пробыл на троне: в том же году он был свергнут и убит еще одним Хулагуидом – Муса-ханом!

Это была последняя попытка Узбека овладеть Азербайджаном. В дальнейшем борьбу за эти земли уже вели его преемники.

Узбек, оставивший по себе память блестящего, властного и амбициозного государя, на самом деле был крайне неуравновешенной и капризной личностью. Он постоянно находился под влиянием своих приближенных и, как следствие, часто менял свои взгляды и позиции в зависимости от того, кто в это время подсказывал ему, как надо поступать. Иногда его охватывали приступы ярости, во время которых он совершенно не контролировал своих действий. Так, однажды, разгневанный тем, что его союзник египетский султан ан-Насир отказал ему в военной помощи, хан убил египетского посла – генуэзца Шакрана, одного из приближенных султана. ^{239}

Непредсказуемость и непоследовательность Узбека проявлялись даже в его семейной жизни. Так, например, поначалу он оказывал предпочтение свой супруге Байалун – внебрачной дочери византийского императора Андроника II Палеолога, которая стала его женой после смерти Токты. Однако когда ханша отказалась изменить христианству и перейти в ислам, Узбек резко охладел к ней и даже лишил ее брата Байдемира наместничества в Хорезме. Недовольная отношением мужа, она решила оставить его. В 1333 г., узнав, что арабский путешественник Ибн Баттута, находившийся в этом время при дворе Узбек-хана, намерен посетить Константинополь, Байалун попросила у хана разрешения поехать с ним, чтобы повидать отца. Однако, оказавшись в Византии, ханша осталась там и уже не вернулась в Орду. ^{240} Новой любимицей Узбека стала Тайдула (Тай-Тоглу-бегим), подарившая ему двух сыновей-наследников – Тинибека и Джанибека. По сведениям арабских путешественников, длительное расположение к ней столь непостоянного в своих предпочтениях Узбека было связано с физиологическими особенностями ее тела. Пикантные подробности привел арабский путешественник Ибн Баттута: «Султан любит ее за одну свойственную ей особенность, которая (состоит) в том, что каждую ночь он находит ее как бы девственницей». ^{241}

Любимым сыном Узбек-хана был его первенец Тимур, но он умер раньше отца, в 1330 г. Остальные же сыновья постоянно то пользовались расположением своего капризного отца, то попадали в опалу. Так, поначалу Узбек намеревался сделать своим наследником следующего по старшинству сына, Тинибека, и стал его готовить к этому. Тинибек командовал войсками, а в 1337- 1341 гг., по некоторым сведениям, был наместником отца в Хорезме и даже отправлял собственных послов к европейским государям. ^{242} Однако за время своего пребывания на востоке Тинибек умудрился чем-то разгневать отца, и тот стал оказывать предпочтение его младшему брату Джанибеку. Уже с 1339/1340 г. монеты Золотой Орды чеканились с именами Узбека и Джанибека, а иностранные государи в посланиях золотоордынскому хану указывали не только имя хана и его супруги Тайдулы, но и Джанибека. ^{243}Такое же непостоянство проявлял Узбек и в выборе сановников. Поначалу он всецело находился под влиянием эмира Кутлуг-Тимура, который помог ему взойти на трон. Узбек выдал за него замуж свою сестру, назначил его на пост бекляри-бека и осыпал всяческими милостями, прислушиваясь к каждому его слову. Однако несколько лет спустя Кутлуг-Тимур был лишен своего поста и отправлен в качестве наместника (улус-бека) в Хорезм. Для бывшего всесильного первого министра эта высокая должность означала всего лишь почетную ссылку! Новым фаворитом и бекляри-беком Узбека стал его очередной зять Иса-гурген из рода уйшин, женатый на ханской дочери. Но какое-то время спустя и он утратил ханское расположение, и бекляри-беком вновь стал Кутлуг-Тимур – только для того, чтобы позднее снова уступить пост тому же Исе-гургену! ^{244}

Карта 4. Государство Батуидов при Узбеке, Джанибеке, Бердибеке, 1312-1359 гг. (автор – Астайкин А. А.). 1 Владения Дании, 2 Банат Турну-Северин, 3 Королевство Сербия, 4 Владения Венеции, 5 Герцогство Афинское, 6 Орден Иоаннитов, 7 Владения Генуи, 8 Княжество Феодоро, 9 Трапезундская империя, 10 Киликия, 11 Государство мамлюков, 12 Ширван, 13 Византийская империя. Границы государств нанесены на I340 г.

Даже в вопросах веры Узбек не был так последователен, как возможно, желал быть, надеясь войти в историю в качестве поборника ислама, обратившего Золотую Орду в «истинную веру». Установив ислам в качестве государственной религии, он по-прежнему оказывал покровительство православной церкви ^{245} и даже католическим миссионерам. Так, еще 20 марта 1314 г. он выдал ярлык францисканцам, пожаловав им многочисленные льготы и позволив уже в следующем году основать в Сарае свою миссию. А к 1336 г. францисканцы имели в Орде уже 10 представительств. Католики пользовались поддержкой хана, поскольку с их помощью Узбеку удавалось проще находить общий язык с западными торговцами – ибо торговлю, а не религию хан ставил на первое место. ^{246} Кроме того, сам Узбек также лично участвовал и в религиозных праздниках, не имевших отношения к исламу – в частности, Ибн Баттута сообщает о его участии в праздновании середины лунного года, традиционном для Монгольской империи, причем хан заставил присутствовать на церемонии также и представителей мусульманского духовенства! ^{247}

Принято считать, что при Узбеке Золотая Орда достигла апогея своего могущества и расцвета. Несомненно, в 1320-1330-е гг. государство Джучидов пользовалось колоссальным международным авторитетом, его вассалы находились в наиболее тесной зависимости от хана, а враги не осмеливались тревожить его границы. Однако на самом деле все было не так гладко, как казалось извне.

Большинству иностранных государей, в частности, не было известно, что в 1339 г. против хана Узбека был составлен заговор, в котором приняли участие не только ордынцы, но и иностранцы-христиане: они осадили хана в собственном дворце и пытались ворваться внутрь, отвлекая охрану специально устроенным пожаром. Заговор не удался, а большинство его участников было схвачено и предано казни. ^{248} Однако сам факт покушения на жизнь хана в его собственной резиденции свидетельствует, что «великолепный и могущественный» Узбек не мог доверять даже своему ближайшему окружению!

Почти тридцатилетнее правление Узбека стало эпохой величайшего напряжения сил и невероятных затрат ресурсов – денежных, материальных, человеческих. ^{249} Ордынцев постоянно отрывали от хозяйства и отправляли в походы то в Иран, то на Русь, то подавлять мятежи в различных регионах самой Золотой Орды. А результаты этой колоссальной деятельности, по сути, были ничтожными.

Все внешние военные предприятия Узбека заканчивались поражениями. Разорив своих вассалов в Северо-Восточной Руси многочисленными карательными рейдами, он практически без сопротивления уступил Юго-Западную Русь Польше и Литве, не добился успехов и в Иране.

Репутация Узбека как выдающегося правителя была создана арабскими и персидскими современниками этого хана, которые, будучи мусульманами, приветствовали установление им ислама в качестве государственной религии в столь крупном и могучем государстве, как Золотая Орда. Не удивительно, что большинство арабских авторов говорит об Узбеке исключительно положительно. Так, например, весьма характерен словесный портрет Узбека, составленный египетским историком ал-Муффадалом и относящийся к первым годам его правления: «Говорят, что это молодой человек красивой наружности, отличного характера, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный. Он умертвил несколько эмиров и знатных лиц и убил множество бахшей (т. е. лам) и волшебников». ^{250}

Показной блеск ханского двора, напускное величие и властность самого хана (чаще всего проявлявшиеся в импульсивных приказах сместить высшего сановника или казнить вассального правителя) ослепили и некоторых европейских современников – в частности, неизвестного автора «Книги о великом хане», назвавшего Узбека одним из могущественнейших правителей современности. ^{251}

Под внешним блеском иностранные современники Узбека не заметили непрочности власти хана Золотой Орды, начала династического кризиса, развала войск и роста сепаратистских настроений в уделах. Узбеку повезло: он скончался до того, как эти недуги государства проявились в полной мере, и поэтому вошел в историю как могущественный и успешный правитель. Таковым же считался и его преемник Джанибек, хотя при нем уже явно начали проявляться признаки упадка Золотой Орды.

Примечания:

Комментарии

1

См.: Горский 1996. с. 205-206: Мартынюк 2004, с. 65-68.

2

См.: Филюшкин 2006, с. 74. Подчеркнем, что речь идет именно о позднесредневековой исторической традиции. В летописях XIII-XV вв. Бату (Батый) назван по имени, и лишь его внук Менгу-Тимур, и в самом деле, ставший первым ханом Золотой Орды, впервые именуется царем [см.: Почекаев 2006а. с. 21; см. также: Горский 1996а, с. 208].

18

Абель-Ремюса полагает, что Сартак родился на рубеже 1230-1240-х гг. [Abel-Remusat 1829, р. 98]. Мы считаем, что он родился, скорее, десятилетием раньше, поскольку, согласно сообщениям Вильгельма де Рубрука, уже в начале 1250-х гг. Сартак был активным государственным деятелем.

19

См. Васильев 2006, с. 38. Обмен посланиями Берке и Сартака приводит Джузджани, который о дальнейших событиях сообщает следующее. "Когда такая неподобающая весть дошла до того мусульманского царя Берка-хана, то он вошел один в шатер, обмотал шею свою веревкой, прикрепил цепь к шатру и, стоя, с величайшею покорностью и полнейшим смирением плакал и вздыхал, говоря: "Господи, если вера Мухаммедова и закон мусульманский истинны, то докажи мою правоту относительно Сартака". Три ночи и три дня он, таким образом, рыдал и стонал, совершая обычные обряды, пока (наконец) на четвертый день проклятый Сартак прибыл в это место и умер. Всевышний наслал на него болезнь желудка, и он (Сартак) отправился в преисподнюю" [СМИЗО 2006. с 47-48]. Не следует в полной мере доверять этому сообщению, поскольку Джузджани, как уже неоднократно отмечалось, всячески старался идеализировать Берке Армянские историки XIII в не питали никаких иллюзий относительно причин смерти наследника Бату согласно Вардану Великому. "Сартак был отравлен своими братьями из зависти, потому что по повелению Мангу-Хана к нему перешли все владения отца его, даже с прибавлением" [Патканов 1873, с 11]: а Киракос Гандзакеци пишет еще более определенно: "[Сартак] прибыл в свои владения во всем величии славы. Его родственники – мусульмане Барака и Баркача напоили его смертоносным зельем и лишили его жизни. Это было большим горем для всех христиан, а также самого Мангу-хана и брата его Хулагу, правившего всеми областями на Востоке" [Киракос 1976, с. 226, см. также Pelliot 1949, р. 34].

20

Juvaini, р. 268. Правление Улагчи приходится на 1256-1257 гг. согласно Лаврентьевской летописи, в 6765 (1257) г. "Поидоша вси князи в орду, и чтив Улавчия и вся воеводы его, и возвратишщася восвояси" [ПСРЛ 1926-1928, с. 474] О правлении Улагчи в последующие годы сведений не имеется.

21

Арабский автор XIV в. ан-Нувайри сообщает "Боракшин, жена Тогана… захотела, чтобы власть над Северными странами после смерти Сартака досталась сыну ее. Тудаменгу. Она обладала обширным умом и умением распоряжаться. Но с нею не согласились на это ни ханы, сыновья Батухана, дяди сына ее, ни темники. Увидев это их сопротивление, она вошла в сношения с Хулаку, сыном Тулии, послала к нему стрелу без перьев и кафтан без пояса и отправила к нему (посла) сказать: "нет более стрелы в колчане, и налучье осталось без лука, приходи, чтобы принять царство " Потом она отправилась вслед за послом и старалась добраться до Хулаку и привести его в страны Северные. Народ, узнав, что она замышляет, послал вслед за нею, вернул ее, несмотря на сопротивление с ее стороны, и убил ее" [СМИЗО 2005, с 122].

Е. П. Мыськов на основании этого сообщения делает вывод о том, что Боракчин после смерти Бату вышла замуж за его второго сына Тукана и родила ему сыну Туда-Менгу, которого и пыталась возвести на трон [Мыськов 2003, с. 63]. Сообщение о намерении Боракчин посадить на трон после Улагчи именно Туда-Менгу не подвергали сомнению и более ранние исследователи [см. напр.: Langles 1802. р. 362-363, Сафаргалиев 1996, с. 317]. Ранее мы придерживались версии Е П. Мыськова [см Почекаев 2006a, с. 310-311; Почекаев 2006в, с. 381], однако позднее пришли к выводу, что это сообщение ошибочно по нескольким причинам. Во-первых, Туда-Менгу был не самым старшим сыном Тукана – у него было двое старших братьев, каждый из которых имел больше прав на трон Золотой Орды. Во-вторых, согласно Рашид ад-Дину, матерью Туда-Менгу (как и его старшего брата Менгу-Тимура) была не Боракчин, Кучу-хатун из племени ойрат [Рашид ад-Дин 1960, с. 73; см. также: Pelliot 1949, р. 40]. Поэтому представляется, что следует с большим доверием отнестись к сообщению Ибн Халдуна, который, сообщая об этих событиях, указывает в качестве ставленника Боракчин не Туда-Менгу, а Тудана (варианты имени. Тукан, Тудакан) – сына Бату и отца Туда-Менгу [СМИЗО 2005, с. 269]. Сведения арабских авторов о заговоре Боракчин подтверждаются и Утемиш-хаджи, который сообщает, что после смерти Бату были посланы гонцы к Хулагу, косвенно подтверждая, таким образом, сведения ан-Нувейри [Утемиш-хаджи 1992. с. 97].

22

В "Муизз ал-ансаб" упоминаются сыновья Сартака Туктува и Хукчи, причем последний из них, в свою очередь, оставил двоих сыновей, Тукель-Бугу и Батуджу [Муизз 2006, с. 40], а следовательно, умер не в детском возрасте.

23

В. В. Трепавлов, несколько идеализируя взаимоотношения правителей Монгольской империи, считает, что Берке являлся соправителем хана Мунке в качестве правителя правого крыла империи [Трепавлов 1993. с. 82-83]. Единственное сообщение об этом мы находим у Абу-л-Гази: "После него [Улагчи – Р. П.] Менгу-каан сделал ханом Берке-хана, сына Джучи-хана" [Абуль-Гази 1996, с. 99] Но это сообщение, во-первых, относится к середине XVII в., а во-вторых, автор сообщает, что Мунке сделал Берке ханом, что было в принципе невозможно, хан – независимый правитель и не нуждается ни в чьем соизволении на занятие трона!

Е. П. Мыськов, в свою очередь, полагает, что Берке пришел к власти уже после смерти Мунке, датируя смерть Улагчи 1259 г, соответственно. Однако, как мы уже отметили, нет никаких сведений, что Улагчи правил даже в 1258 г. Зато есть сведения о том, что Мунке с 1257 г. был полностью поглощен войной в Южном Китае и не уделял внимания делам отдельных улусов [Рашид ад-Дин 1960. с. 146. Бичурин 2005, с. 222], что вполне могло позволить Берке решиться на узурпацию власти. Предположение о приходе Берке к власти вопреки воле Мунке разделяет и А. Г. Мухамадиев, который даже утверждает, что Берке запретил хождение в Золотой Орде монет с именем Мунке [Мухамадиев 1983, с. 46, 51].

24

Версии о смерти Мунке см. подробнее Юрченко 2007, с 268-270.

25

Берке демонстративно начал чеканку в Булгаре монеты е именем Арик-Буги. Среди исследователей распространено мнение, что тем самым он признавал над собой власть последнего в качестве великого хана [Сафаргалиев 1996, с. 321; Мухамадиев 2005. с. 108-109, Ostrovski 2003а, р. 137]. Однако современные нумизматы обращают внимание, что золотоордынские монеты с именами Мунке и Арик-Буги чеканились только в Булгаре, и обоснованно делают вывод, что Мунке (а вслед за ним – Арик-Буге) принадлежали какие-то владения в этом регионе Золотой Орды [Петров 2005, с. 171]. Впрочем, тот факт, что Берке признал наследником Мунке именно Арик-Бугу. а не Хубилая. позволяет говорить о поддержке им именно этого великого хана.

Но в чем же заключалась поддержка Арик Буги со стороны Берке? По мнению Е. П. Мыськова, правитель Улуса Джучи не только признал Арик-Бугу ханом, но и направил ему на помощь войска, с помощью которых тому удалось нанести поражение Хубилаю [Мыськов 2003, с. 80; ср.: Закиров 1966, с. 12]. Однако исследователь в подтверждение своего мнения сослался лишь на сообщение ал-Муфаддала. "Берке оказал помощь Арикбуге, и они (сообща) поразили войско Кубилая" [СМИЗО 2005, с. 146]. На наш взгляд, нет оснований говорить именно об участии войск Улуса Джучи в гражданской войне в Монголии, тем более что еще Р. Груссе отмечал, что помощь Арик-Буге со стороны Берке не была существенной [Grousset 2000, р. 397] Помощь могла быть оказана и деньгами, и тем, что Берке своими действиями на Кавказе сковывал войска Хулагу, который из-за этого не сумел выступить на помощь Хубилаю. Более того, у Рашид ад-Дина мы находим следующее сообщение: "Ариг-Бука… сказал "Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю"" [Рашид ад-Дин 1960, с. 161]. Как видим, Берке занял выжидательную позицию, и Арик-Буга даже не был уверен, что правитель Улуса Джучи не выступит против него! Любопытно отметить, что при этом, провозгласив себя ханом, Арик-Буга разослал по улусам империи ярлыки, в которых утверждал. "Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном…".! [Рашид ад-Дин 1960, с. 160]. Таким образом, практически не подлежит сомнению, что Берке никакой военной помощи Арик-Буге не оказывал.

186

Относительно судьбы Тогрула имеется сообщение, в корне отличающееся от большинства остальных. Согласно Муин ад-Дину Натанзи и Кази Ахмаду Гаффари (пользовавшемуся трудом Натанзи), Тогрул (которого эти авторы считают сыном Токты!) правил после смерти Токты 17 лет – до 737 г. х. (10. 08 1336-29. 07 1337) [СМИЗО 2006, с. 252, 403]. Это сообщение однозначно противоречит и большинству других нарративных источников (персидских, арабских, русских), и данным нумизматики и дипломатики – золотоордынским монетам и ханским ярлыкам, согласно которым и этот период времени правил Узбек.

187

Утемиш-хаджи 1992, с. 102. И впоследствии Узбек неоднократно бывал в этих местах, устраивая здесь свою ставку и ведя активное строительство [см.: Палимпсестова, Рунич 1974].

188

Согласно Продолжению "Сборника летописей" Хафиз-и Абру, Токта незадолго до смерти "поставив во главе своих войск племянника своего Узбека, сына Тогрылчи, сына Мунга-Тимура, отправился в сторону Урусов" [СМИЗО 2006, с. 277].

189

По сообщениям арабских авторов (ан-Нувайри, ал-Бирзали, аз-Захаби, Ибн Халдун), а также Утемиша-хаджи. Ильбасар скончался раньше отца, около 1311 г. [СМИЗО 2005. с. 132, 143-144, 166, 274; Утемиш-хаджи 1992, с. 101]. Эти сведения противоречат сообщениям иранских средневековых авторов (ал-Ахари и Хафиз-и Абру), в соответствии с которыми Ильбасар боролся за трон после смерти отца [СМИЗО 2006, с. 198, 277] Мы отдаем предпочтение информации персидских авторов, поскольку Иран более тесно взаимодействовал с Золотой Ордой и более оперативно получал известия оттуда, нежели египетские и сирийские историки. Можно объяснить причину появления версии арабских и хивинского авторов одной из двух причин. Первая – подмена реальных обстоятельств смерти Токты и Ильбасара "кочующим" фольклорным сюжетом: после смерти великого властителя не остается наследников (многие из которых нередко уничтожены им самим), и только позднее находится единственный законный представитель правящего рода, с триумфом вступающий на трон. Вторая причина – возможная путаница, связанная с сыновьями Токты: согласно "Муиззу", у этого хана их было трое (Тукель-Буга, Балуш и Ильбасар) [Муизз 2006, с. 41] Вполне возможно, что один из них умер раньше отца, и арабские авторы, знавшие только Ильбасара, игравшего значительную роль при отце, решили, что скончался именно он.

190

Ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 369]. По сведениям арабских авторов ал-Бирзали и Ибн Баттуты, впоследствии Узбек очень высоко ценил этого шейха – выдающегося правоведа и дипломата, неоднократно направлял его с различными миссиями к мусульманским государям и постоянно советовался по делам веры и государства [СМИЗО 2005, с. 144, 231 -232]. См. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 103-104.

191

Сотрудничество Исы-гургена и Тама-Токты началось еще во время правления Токты [см.: Костюков 2007, с 204].

192

Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 277]. О том, что Узбек лично зарезал Ильбасара ("Ильбасмыша") сообщает Абу Бакр ал-Ахари, правда относит эти события, как и смерть хана Токты, почему-то к 703 г. х. (1303/ 1304 г.) [Ахари 1984, с. 100]. О силах, поддерживавших Узбека, см. подробнее: Васильев 2006.

Утемиш-хаджи приводит совершенно фантастическую версию прихода Узбека к власти, согласно которой после смерти Токты на трон стал претендовать не-Чингизид – уйгур Баджир Тог-Буга, женившийся на супруге Токты, и именно против него был составлен заговор Узбека и верных ему нойонов. При этом автор называет душой заговора и главным советчиком Узбека не Кутлуг-Тимура, а Исатая Кията [Утемиш-хаджи 1992, с 102-104].

193

Арабские авторы Ибн Дукмак и ал-Аини в качестве причины заговора против Узбека называют его обращение в ислам, чем, якобы, были недовольны нойоны-заговорщики [СМИЗО 2005. с. 242, 361-362]. Однако Узбек начал устанавливать ислам в Золотой Орде лишь около 1320 г, тогда как заговор имел место, по-видимому, либо до его воцарения, либо сразу после него [ср.. Закиров 1966. с. 73]. О Кутлуг-Тимуре и его родственных связях с Узбеком сообщает Ибн Баттута [СМИЗО 2005, с 235; см. также. Федоров-Давыдов 1964. с. 181].

194

Многие исследователи считают, что Узбек начал устанавливать ислам сразу после вступления на трон [см., напр.. Греков, Якубовский 1998, с. 75, Сафаргалиев 1996. с. 331-332, Вернадский 2000, с. 202]. Скорее всего, их мнение базируется на сообщении русских летописей под 6821 (1313) г., согласно которому "новый царь Озбякъ селъ на царстве и обесерменился" [см.. Приселков 2002, с. 354, Карамзин 1992, с. 265]. Однако восточные авторы вполне однозначно указывают, что Узбек "через восемь лет после воцарения… в 720/1320-1321 г., соответствующего тюркскому году Курицы (дакук), был удостоен чести принять ислам… Из людей эля и улуса, которые были в тех странах, большая часть удостоилась счастья принять ислам" [Улугбек 2007, с. 99]. Согласно ан-Нувайри, в 1314 г. Узбек писал египетскому султану, что в Золотой Орде еще имеется "шайка людей, не исповедующих ислам", и он вынужден вести с ней войну [СМИЗО 2005, с. 132; см. также: Греков, Якубовский 1998, с. 75]. По-видимому, эта война затянулась на несколько лет, вплоть до полной победы сторонников ислама.

195

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 277].

196

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 278]. Л. Н. Гумилев почему-то считает, что в данном случае речь идет об Ильбасаре (Ильбасмыше), которого он, к тому же, называет "ханом Белой Орды" [Гумилев 19926, с. 381].

197

См., напр.: Григорьев, Григорьев 2002, с. 71, 74.

198

Об отправлении буддийских обрядов в Золотой Орде в начале XV в. сообщает баварский наемник Иоганн Шильтбергер, в то время находившийся на службе у ордынских ханов [см. подробнее: Костюков 2009, с. 190, 202-203].

199

В сохранившихся ярлыках золотоордынских ханов "мусульманского" периода наряду с обращением к представителям традиционных органов власти тюрко-монгольских государств ("тысячным, сотским и десятникам…, сборщикам и таможникам, разъезжим и дорожникам, букавулам и туткавулам, почтовым и станционным, сокольникам, барсникам, ладейщикам, мостовщикам") имеется и обращение к представителям мусульманских властных институтов – "казиям и муфтиям внутренних городов, их шайхам и суфиям, писцам палат… и базарным надзирателям" [Радлов 1889, с. 20-21, см. также: Березин 1864, с. 62-86; Сафаргалиев 1996, с. 339; Вернадский 2000. с. 218-219; Федоров-Давыдов 1973, с. 91-100. Почекаев 2004, с 221; Васильев 2006, с. 46-47].

200

См. Федоров-Давыдов 1973, с. 89-103; Егоров 1985, с. 166-167; Васильев 2006, с. 46; Schamiloglu 1986, р. 96-97 Утемиш-хаджи сообщает, что Узбек наказал потомков других сыновей Джучи за то, что они не поддержали его в борьбе за трон, и подчинил их своему сподвижнику Исатаю, которого назначил правителем левого крыла Золотой Орды. По словам историка, эти Чингизиды находились у Исатая и его потомков "на положении рабов" и по приказанию Тенгиз-Буги (внука Исатая) участвовали даже в строительстве мавзолея его отца Джир-Кутлу [Утемиш-хаджи 1992, с. 105, 1091. В. П. Юдин понял это сообщение буквально и сделал вывод, что Чингизидам пришлось лично гнуть спины на строительных работах! [Юдин 19926, с. 85]. По нашему мнению, средневековый историк имел в виду, что их заставили нести повинности по строительству – предоставлять людей, выделять средства, обеспечивать питание и фураж для работников, т е лишили прежних льгот и привилегий.

201

Сазы-Буга и Эрзен представлены в источниках как верные соратники Токты и Узбека [Allsen 1987, р. 26]. Ряд исследователей [дин 1992в, с. 61. 67; Трепавлов 20076, с. 333; Исхаков, Измайлов 2007, с. 150-151] отождествляет Ису (Исатая) кията с Исой-гургеном – зятем и тестем хана Узбека, о котором сообщает Ибн Баттута [СМИЗО 2005, с. 221-222]. Однако И. А. Мустакимов на основе татарских исторических сочинений убедительно, на наш взгляд, обосновал, что они – разные лица и даже происходят из разных племён: Иса-гурген – из уйшинов, а Исатай – из киятов (Мустакимов 2009, с. 275-276].

202

Согласно Муин ад-Дину Натанзи, Кази Ахмаду Гаффари и Хайдеру Рази. Мубарак-Ходжа вступил на престол после смерти своего отца в 745 г х. (1344/ 1345 г.), спустя шесть месяцев после прихода к власти "начал смуту››, но был разгромлен и "еще 2 года и 6 месяцев бездомно скитался в чужих краях и странах киргизов и Алтая, пока не погиб там" [СМИЗО 2006, с. 256, 404. 409]. Допуская вероятность мятежа Мубарак-Ходжи против Узбека, исследователи вполне обоснованно высказывают сомнения в его датировке: монеты Мубарак-Ходжи датируются 728-729 гг. х. (1328-1329) [Греков. Якубовский 1998. с 231-232]. А Г Гаев, опираясь на сведения "Муизз ал-ансаб", датирует монету Мубарак-Ходжи 769 г. х. (1368 г.) и, соответственно, относит его к потомкам Тука-Тимура, пришедшим к власти в Синей Орде в период "Великой замятии". [Гаев 2002, с. 14; см также Муизз 2006, с. 44. Гончаров 2005а, с. 98, 102]. Предположение о том, что против Мубарак-Ходжи воевал именно Тимур, старший сын Узбека, мы основываем на сообщении Никоновской летописи: "В лето 6838 Умре въ Орде Азбякъвъ сынъ Темирь, иже уби Загорскаго царя" [ПСРЛ 2000а, с. 203]. Поскольку нет сведений о войне Узбека с другими "загорскими царями", которые потерпели бы от него поражение, полагаем, что речь идет именно о Мубарак-Ходже, претендовавшим на власть над зауральскими владениями Улуса Джучи.

203

Это – второй случай в истории русско-ордынских отношений, когда великий князь при жизни был лишен ханом своего титула: первый – низложение Дмитрия Переяславского ханом Туда-Менгу (1281 г.). Однако тогда основанием послужила неявка великого князя к новому хану за подтверждением ярлыка, на этот же раз хан фактически по собственному усмотрению распорядился великим княжением. См.: Насонов 2002. с. 281; Вернадский 2000, с. 205; Горский 2000, с. 49; Борисов 2005, с. 91.

204

См.: Соловьев 1988, с. 214; Горский 2000, с. 50. Новгородская Первая летопись прямо обвиняет Михаила Тверского в отравлении великой княгини: "княгиню его [Юрия. – Р. П.] яша и приведоша во Тферь, тамо умориша" [НПЛ 2001, с. 338]. См. также: Борисов 2005, с. 95.

205

ПСРЛ 1949, с. 163.

206

ПСРЛ 1863, ст. 410-413. См. также Соловьев 1988, с. 215-217; Nitsche 1997, s. 73-74, Горский 2000, с. 50-51; Конявская 2004.

207

ПСРЛ 1863, ст. 414. См. также Горский 2000, с. 54.

208

Причину столь решительных действий Дмитрия Тверского А. А. Горский видит в том, что Узбек все еще покровительствовал своему бывшему зятю и, возможно, был готов вернуть ему великое княжение [Горский 2000, с. 55-56]- Согласно А. В Экземплярскому, убийство Юрия произошло 21 ноября 1324 г. [Экземплярский 1891, с. 470. ср.: Горский 2000, с. 56].

209

ПСРЛ 1863. ст. 415. См. также. Кучкин 1962, с. 67. Согласно А. В. Экземплярскому, казнь Дмитрия состоялась 15 сентября 1325 г. [Экземплярский 1891, с. 470; ср.: Горский 2000, с. 56]. Выбор ханом дня казни оказался неслучаен: как раз в этот день Дмитрию исполнилось 28 лет [Борисов 2005. с. 126].

210

Выдача великокняжеского ярлыка Александру, брату только что казненного им Дмитрия Тверского, объясняется отнюдь не муками совести Узбека по поводу казни очередного тверского князя или его особым покровительством тверскому княжескому дому. Александру удалось получить ярлык исключительно благодаря подкупу влиятельных ханских сановников и, возможно, с помощью богатых даров и самого хана: русские летописцы сообщают, что вместе с новым великим князем в Тверь прибыли "должници его", т. е. те, кто одолжил ему денег в Орде [см.: Экземплярский 1891, с. 472].

211

ПСРЛ 2000а, с. 194; см. также: Федоров-Давыдов 1973, с. 137 Эти слухи впоследствии нашли отражение в народной песне "Щелкан Дудентьевич", в целом, близко к летописи отразившей события в Твери 1327 г. Согласно песне, "Щелкан" стал самовластным правителем и "судьей" в Твери, поправ права князя и горожан, за что и был ими убит [Кирша Данилов 1977, с. 24-27]. По мнению Н. С. Борисова, Шевкал был отправлен в Тверь не с какой-то проверочной миссией, а в качестве командующего монгольского отряда в составе русско-ордынских сил, поскольку хан Узбек намеревался создать в Твери форпост против продвижения литовцев на Русь [Борисов 2005, с. 140-141]. Однако эта версия никак не подтверждается источниками Напротив, родственные и политические связи тверских князей с литовскими государями позволяют предположить обратное – возможность военного союза Твери с Литвой против Орды.

212

Согласно летописной традиции, восстание тверичей началось с того, что члены свиты Шевкала напали на местного дьякона Дюдько и отняли у него кобылу. Вступившись за дьякона, тверичи ударили в вечевой колокол, после чего и начали избиение ордынцев в городе [см.. напр.: ПСРЛ 1863, ст. 416]. По мнению националистически настроенного татарского историка Р Фахретдина, восстание было спровоцировано самим тверским князем Александром [Фахретдин 1996, с. 93].

213

По некоторым сведениям, Иван Калита, не дожидаясь вызова Узбека, прибыл в ханскую ставку и получил от хана 50 000 воинов и приказ разрушить Тверь [см. ПСРЛ 2000а, с. 194; Соловьев 1988, с. 224; Экземплярский 1891, с 473. Nitsche 1997, s. 74].

214

Так в свое время поступали монгольский хан Гуюк, и золотоордынский правитель Бату, назначившие двух великих князей на Руси (Андрей и Александр Ярославичи), двух царей в Грузии (Давид Улу и Давид Нарини) и двух султанов в Сельджукском султанате (Изз ад-Дин Кей-Кавус и Гийас ад-Дип Кей-Хосров) [см.: Рыкин 2000; Романив 2002, с. 94-95; Почекаев 2006а, с. 226-227].

215

Причины казни новосильского, рязанского и стародубского князей неизвестны: в летописях только коротко упоминается об их убийстве в Орде [ПСРЛ 2000а, с. 194, 203; Приселков 2002, с. 358; Иловайский 1884, с. 92; Соловьев 1988. с 227; Экземплярский 1891, с. 180, 579]. Известно только, что Александр Новосильский был казнен в один день с Дмитрием Грозные Очи. Автор Никоновской летописи также упоминает убийство рязанского князя одновременно с карательным рейдом Ивана Калиты на Тверь, однако А. В. Экземплярский сомневается в связи этих событий.

216

ПСРЛ 1863, ст. 418-419. См. также: Борисов 2005, с. 244.

217

Арабские авторы ан-Нувайри, ал-Макризи и ал-Айни приводят "печальную историю" египетских послов-сватов в Золотой Орде Когда египтяне прибыли к хану, он созвал совет из всех своих 70 эмиров-темников, которые затребовали за невесту калым в размере 1 млн. динаров, что заставило султана отказаться от сватовства. Однако некоторое время спустя переговоры о браке возобновились, но и на этот раз египетским послам не хватило денег, и им пришлось занять у ордынских купцов 27 тыс. динаров, после чего все формальности были, наконец, улажены [СМИЗО 2005. с. 136-137, 310, 363-364; см. также: Закиров 1966, с. 78-80]. Согласно ал-Асади, "Дулунбийа-хатун" была дочерью хана Узбека [СМИЗО 2005, с. 320]. Ал-Айни приводит следующую ее родословную: "Тулунбай, дочь Тукаджи, сына Хинду, сына Теку, сына Душихана, сына Чингизхана" [СМИЗО 2005, с. 363]. В дальнейшем ее судьба сложилась довольно драматично: в браке с султаном она пробыла около восьми лет, после чего в апреле 1327 г. была выдана замуж за его эмира Сайф ад-Дина Каусуна (по другой версии – Менгли-Бугу), а после его смерти – за его брата Сусуна и, наконец, за эмира Умара. Умерла она в Египте, по одним сведениям, 8 сентября 1340 г., по другим – 18 августа 1342 г или даже 20 января 1364 г. [СМИЗО 2005, с. 156, 194-195, 197-198, 316]. Весьма любопытную историю рассказывает ал-Айни когда до Узбека дошли слухи о разводе султана, он направил ему раздраженное письмо, в котором вспоминал, с какой настойчивостью ан-Насир добивался этого брака, и интересовался причинами развода. Султан, чтобы не портить отношения с ханом, решился на нечестный поступок: он заявил послам Узбека, что царевна умерла, причем составил соответствующий документ, который был засвидетельствован его эмирами и передан ордынским послам для предоставления хану [СМИЗО 2005. с 371-372].

218

Скржинская 1971, с. 32, Григорьев, Григорьев 2002, с. 10; Di Cosmo 2005, p. 411. По-видимому, Узбек решился предоставить венецианцам владения для фактории и привилегии, чтобы не проиграть экономическую борьбу своему врагу – ильхану Ирана: в 1306 г. иранские Хулагуиды предоставили венецианцам торговые привилегии, а в 1320 г разрешили основать факторию в одном из крупнейших городов ильхана – Тебризе [см.: Карпов 1990, с. 96]. Текст ярлыка Узбека венецианским купцам Азова реконструирован А. П. Григорьевым [Григорьев. Григорьев 2002, с. 27-28].

219

СМИЗО 2005, с. 228; Антонин 1863, с 600, 621. См. также. Брун 1880б, с. 143; Вернадский 2000, с. 203.

220

Ал-Умари сообщает о ряде карательных набегов Узбека на его непокорных вассалов – черкесов и ясов [СМИЗО 2005, с. 171].

221

См.: Вернадский 2000, с. 202.

222

См.: Палаузов 1857, с 45-46; Вернадский 2000, с. 202-203.

223

По одним сведениям, Волынь была захвачена войсками великого князя Гедимина, по другим – после смерти местного князя отошла мирным путем к его зятю Любарту, сыну Гедимина [см: Режабек 1907, с 14; Соловьев 1988, с. 236]. По мнению Г. В. Вернадского, Любарт, став галицко-волынским князем, признал себя вассалом хана Золотой Орды и тем самым обезопасил свои новоприобретенные владения от нападений поляков и венгров [Вернадский 2000, с. 210]. Это мнение не подтверждается фактами, поскольку гораздо более влиятельным в этом регионе становился Гедимин – отец Любарта, и последнему не было необходимости признавать вассалитет от ордынского хана, у которого только что были отвоеваны его владения. Кроме того, Галичем и всей Червонной Русью в 1349 г. овладел польский король Казимир III, после смерти которого эти владения перешли к его зятю – венгерскому королю Лайошу [см.: Зубрицкий, [855, с. 11, 16]. В украинской историографии XIX в. битву на р. Ирпень даже представляют как сражение литовцев с ордынцами – без участия русских князей [См., напр.: Кониский 1846, Ч. II, с;. 2].

224

См.: Линниченко 1907, с. 96, Соловьев 1988, с. 237; Сафаргалиев с 334.

225

Согласно Бархатной книге, "Наримантъ после отца своего Едимана селъ на великомъ княжении на Литовскомъ, и быспь ему брань съ Татары, и впаде въ руце Татаромъ, въ тожъ время бывшу Великому Князю Ивану Даниловичу въ орде, и Нариманта выкупилъ, и отпустилъ его на великое княжение. Наримантъ же, не дошедъ въ своея вотчины, крестися по своему обещанию, и нареченъ бысть во святомъ крещении Глебъ; и тогда братья его, и вся земля Литовская не даша ему великаго княжения, а посадиша на великое княжение Олгерда, а Нариманта взяли въ Великий Новгородъ на пригороды" [Бархатная книга 1787, с. 30].

226

Уже с начала 1330-х гг. смоленские князья стали склоняться на сторону Гедимина Литовского, что вызывало карательные ответные меры. Так, например, в 1334 г. ордынские войска приняли участие в походе Дмитрия Брянского против Ивана Смоленского, однако успеха этот поход не имел [ПСРЛ 2000а, с 207]. В результате к концу этого десятилетия смоленские князья открыто отказались повиноваться ордынским властям [см. Иловайский 1884, с. 92-93, Голубовский 1895, с. 315; Насонов 2002, с 298, 304-305].

227

Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 278]; Караев 1995, с. 37-38; Liu Yingsheng 2005, p. 346-350.

228

См.: Кычанов 2001, с. 32; Почекаев 2007, с 265. Весьма примечательно, что в "Юань ши", откуда почерпнуты эти сведения, Узбек назван братом Бату, а смерть его датирована 1308 г. Это весьма красноречиво свидетельствует о практически полном отсутствии контактов между императорской канцелярией Юань и официальными структурами Золотой Орды!

229

Во французском анонимном сочинении первой половины XIV в. "Книга о Великом хане" сообщается, что хан Золотой Орды и другие номинальные вассалы императора Юань (великого хана) направляют ему "ежегодно… леопардов, быстрых верблюдов, кречетов и огромное количество драгоценных камней, поскольку они признают его своим сеньором и сюзереном" [La Livre 1830. p. 59-60; Почекаев 2007, с. 261]. Основу "во веки веков русской гвардии", по-видимому, составили тверские пленные, попавших в Орду после разгрома 1327 г. Как ни странно, но великий хан в большей мере мог полагаться на этих чужеземных пленников, чем на собственных подданных [см. Серебренников, 1938; Хара-Даван, 1996, с 256, 274; Вернадский, 2000, с. 94, Вершинский, 1994; 2000].

230

Об этом сообщает персидский автор XIV в. Абдаллах ал-Кашани, автор "Тарих-и Олджейту Султан" [см.: Камалов 2007, с. 73; Костюков 20096, с. 86]. По-видимому, речь идет о тех иранских землях, которые по указу Мунке должны были отойти Золотой Орде за то, что ее воины приняли участие в походе Хулагу.

231

Продолжение "Сборника летописей" [СМИЗО 2006, с. 275-276]. Баба-огул – вероятно, потомок Шибана [см.: Муизз 2006, с. 42]. Наверное, именно его происхождение объясняет переход на его сторону воинов Кутлуг-Тимура, наместника Хорезма: они посчитали действия Баба-огула. потомка Чингис-хана, более законными, чем действия наместника, который, хотя и состоял в родстве с ханским домом, сам не принадлежал к "Золотому роду".

232

Арабский автор XIV в. Ибн Дукмак сообщает, что Кутлуг-Тимур, выслушав предложение Чобана, сказал Узбеку, "что когда он пойдет в Хорасан, то Северное государство уйдет из рук его, и им овладеет другой. Часто трудно будет управиться с другим государством, и пропадут оба" [СМИЗО 2005, с. 243]. Таким образом, причины отказа крылись не в благородстве Узбека и его намерениях следовать мирному договору с ильханом, а в неустойчивости его собственной власти в тот момент.

233

Ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 363]; Хафиз-и Абру [СМИЗО 2006, с. 275].

234

Шараф-хан 1976, с. 59; ал-Айни [СМИЗО 2005, с. 369].

235

Об этой кампании упоминает неизвестный автор "Книги о Великом хане": "Так, когда император Узбек (lempereur usborch) имел войну с императором Буссая и намеревался сражаться с ним, он вывел на поле боя семьсот семь тысяч всадников без каких-либо тяжелых последствий для своей империи" [La Livre 1830, p. 60; Почекаев 2007, с. 261-262]. Это сообщение подтверждает информацию восточных авторов о том, что Золотая Орда делилась на 70 туменов и могла выставить максимально до 000 воинов. Об ответном нападении Чобана см.: СМИЗО 2006, с. 184; Ахари 1984, с. 104.

236

Обострение отношений с ильханом Абу Саидом заставило Чобана искать поддержки других государей. Так, он намеревался поступить на службу к императору Юань, а сыновей своих отправил под защиту хана Узбека и египетского султана ан-Насира. Однако и султан, и ордынский хан предпочли казнить сыновей мятежного сановника, а вскоре и сам Чобан был убит Маликом Гияс ад-Дином Куртом, наместником ильхана в Хорасане, у которого пытался найти убежище [Ахари 1984, с. 105-107; Шараф-хан 1976. с. 62-63; Сейфеддини 1981, с. 11-12].

237

Согласно Хамдаллаху Казвини и Шараф-хану Бидлиси, Узбек начал вторжение в Иран еще в последние дни правления Абу Саида, и тот даже стал готовить отпор ему [СМИЗО 2006, с. 185-186; Шараф-хан 1976, с. 66]. Однако Абу Бакр ал-Ахари, как и Хамдаллах Казвини, являвшийся современником и свидетелем описываемых событий, прямо сообщает, что "когда весть о смерти султана Абу Саида дошла до Дашт-и Кипчак, Узбек-хан загорелся желанием и опять направился в Иран" [Ахари 1984, с. 111]. Единственное предположение, позволяющее примирить эти версии, – что хану Узбеку от своих осведомителей при дворе ильхана стало точно известно, что Абу Саид вскоре умрет, и он решил начать действовать, не дожидаясь его смерти. Косвенно на это указывается сообщение ал-Ахари: "В месяце раби I упомянутого года (19. X – 17. XI. 1335 г) была казнена Багдад-хатун из-за того, что она переписывалась с Узбек-ханом и побуждала его выступить в Иран" [Ахари 1984, с. 110]. Весьма вероятно, что она заранее предупреждала золотоордынского хана, что намеревается отравить своего супруга!

238

Ахари 1984, с. 110. Персидские историки Хамдаллах Казвини и Фасих Хавафи сообщают, что во время своего вторжения в Иран Узбек получил весть о смерти эмира Кутлуг-Тимура, что подорвало боевой дух и хана, и его войска [СМИЗО 2006, с. 186; Фасих 1980, с. 59]. Согласно Фасиху Хавафи, Кутлуг-Тимур скончался в Хорезме 9 раби II 736 г. х. (26 ноября 1335 г).

239

Амин аль-Холи 1962, с. 18.

240

О происхождении Байалун и ее поездке в Константинополь см.: Ибн Баттута [СМИЗО 2005. с. 221, 227-230]; Утемиш-хаджи 1992, с. 102; Pelliot 1949, р. 84-85 Г В. Вернадский считает Баялунь дочерью Андроника III и полагает, что ей все же пришлось принять ислам [Вернадский 2000 с. 202].

241

Ибн Баттуга [СМИЗО 2005, с. 220]. Остается только гадать, кто был "один из заслуживающих доверия людей" в Золотой Орде, который осмелился поделиться с путешественником столь интимными подробностями о ханше, которую "почитает и народ по причине великого уважения его (султана) к ней и, несмотря на то, что она самая скупая из хатун"! Забегая вперед, следует отметить, впрочем, что Тайдула пользовалась большим влиянием не только при супруге, но затем и при сыне Джанибеке, и при внуке Беряибеке. Следовательно, своим влиянием она была обязана не только своим физическим достоинствам!

242

Римский папа Бенедикт XII в послании хану Узбеку, датированном 1338 г, упоминает о прибытии к нему ханских послов "вместе с Хелимом Венгерским, францисканцем, послом великого князя Тинибека, твоего сына" [цит. по: Карамзин 1992, с. 307]. Ибн Баттута, побывавший при дворе Узбека в 1330-е гг., также называет Тинибека ("Тинабека") "преемником царства" Узбека [СМИЗО 2005, с 222]. Видимо, в то время старший сын Узбека был в милости у отца. О его военной кампании на востоке Улуса Джучи сообщается в "Биографии Султана ал-Малик ан-Насира": "Перед смертью своей он [Узбек, – Р. П.] отправил старшего сына своего Тинибека с войском в земли джагатайские, первые (ближайшие) из хатайских областей, для завоевания этих стран" [СМИЗО 2005, с. 194]. Из источников известно, что Узбек в течение своего правления находился в союзе Чагатаями и китайским императором, так что ни о каком завоевании этих областей говорить не приходится. Следовательно, есть все основания полагать, что Тинибек был направлен в Хорезм или Синюю Орду, царевичи и эмиры которой постоянно проявляли сепаратистские намерения [см.: Мухамадиев 2005, с. 139]. Ряд авторов полагает, что Тинибек на рубеже 1330-1340-х гг. возглавил ордынские войска, действовавшие против восставшего Мубарак-Ходжи и сменил его в качестве правителя Синей Орды, которой и управлял до самой смерти своего отца Узбека [Мухамадиев 2005, с. 139: Ускенбай 2008, с 283]. Однако это мнение представляется спорным, поскольку, согласно данным нумизматики, правление и изгнание Мубарак-Ходжи относится к 1328-1329 гг., и против него действовал старший сын Узбека – Тимур.

243

По мнению А. П. Григорьева, Тинибек около 1339 г. был фактически сослан на восток, подальше от ханского двора, за какие-то "постыдные дела", упоминаемые персидскими авторами [Григорьев, Григорьев 2002, с. 41-42]. Монеты с именами Узбека и Джанибека одновременно выпускались в 1340-1341 гг. [Янина 1954. с. 437, Федоров-Давыдов 1963, с. 186, 1964, с. 182; 2003, с. 169-170: Винничек, Лебедев 2004, с. 123; Травкин, Зорин 2005, с. 59; ср.: Гончаров 20056, с. 26]. В 1340 г. папа римский Бенедикт XII, отправив письмо хану Узбеку, направил также письма к ханше Тайдуле и "князю Джанибеку, первородному сыну его величества государя Узбека, императора татар" [Юргевич 1863, с. 1002]; см. также Григорьев, Григорьев 2002, с. 42.

244

Ибн Халдун [СМИЗО 2005, с. 275]; Григорьев, Григорьев 2002, с. 13-14.

245

В т. н. "пространной коллекции" ханских ярлыков русской церкви присутствует ярлык Узбека митрополиту Петру. Этот документ по содержанию сильно отличается от остальных документов "коллекции", что привлекало к нему повышенное внимание исследователей. Уже в 1918 г. было установлено, что ярлык является поддельным [Соколов 1918]. Но сам факт его включения в "коллекцию" дает основания полагать, что такой ярлык был выдан – пусть и с другим содержанием, менее выгодным для церкви. Как известно, каждый хан любого государства Чингизидов, вступающий на трон, подтверждал указы своих предшественников о льготах церкви. Весьма красноречивый пример – ярлык Тогон-Тимура, последнего великого хана и императора династии Юань, который в своем ярлыке о пожаловании привилегии даосам ссылается даже на ярлык своего предшественника Ринчинбала: последний правил, по различным сведениям, от нескольких дней до 2 месяцев и. тем не менее, успел издать соответствующий ярлык! [Sugiyama 1988, р. 3-4]. Весьма маловероятно, что за свое 30-летнее правление Узбек не выдал ярлыка русской церкви. Известно также, что в 1330 г. он выдал тарханный ярлык и сарайскому епископу Варсонофию [Леопольдов 1848, с. 24].

246

См.: Pelliot 1949, р. 58. Кроме того, Узбек состоял в переписке с папами Иоанном XXII и Бенедиктом XII [После Марко Поло 1968, с. 118-119; 198-199; Нарожный 1989, с. 113-114; Григорьев, Григорьев 2002, с. 40-41; Джанов 2006, с. 346]. Р. Фахретдин, правда, утверждает, что Узбек запретил католикам проповедовать в Сарае [Фахретдин 1996. с. 94-95], однако татарский богослов, видимо, выдает желаемое за действительное, поскольку источники, как видим, свидетельствуют об обратном.

247

См. подробнее: Юрченко 2009.

248

Юргевич 1863. с. 1003. См. также: Григорьев, Григорьев 2002, с. 40-41. Папа Бенедикт XII в письме Узбеку (благодаря которому до нашего времени и сохранились сведения об этом заговоре) благодарит хана за то, что тот милостиво обошелся с заговорщиками из числа христиан, предав казни только троих из них.

249

Помимо постоянного участия населения Золотой Орды в военных предприятиях хана тратились и огромные денежные средства. В связи с этим из Золотой Орды в правление Узбека наблюдается массовый отток серебра, которое было дешевле, чем в Средней Азии и Иране Хан пытался пресечь его с помощью проставления на медных монетах стоимости серебра, установленной законом, но эти меры не имели успеха. Решить эту проблему удалось лишь Джанибеку [Мухамадиев 1970. с. 56-58].

250

СМИЗО 2005. с. 155. Аналогичные описания прекрасной наружности и замечательных черт характера Узбека оставили также другие арабские и персидские авторы, в частности, аз-Захаби, Муин ад-Дин Натанзи, [СМИЗО 2005, с. 166; СМИЗО 2006, с 252-253]. Естественно, основанием для хвалебных отзывов является обращение ханом Золотой Орды в ислам, что историки и не скрывали.

251

Автор "Книги о Великом хане" называет Узбека "великим императором" и "могущественным сеньором" [La Livre 1830. p. 59-60; Почекаев 2007 с. 261-262]. Ибн Баттута охарактеризовал его как "одного из тех семи царей, которые величайшие и могущественнейшие цари мира" [СМИЗО 2005, с. 217].