*Н 292 И*

Первой женой его была Изабелла Генегаузская, дочь Бодуэна V, графа Генегау. Генеалогически это был очень значимый брак. Изабелла была потомком Карла Великого, а Капетинги, как мы помним, вели свое происхождение от графов Парижских, а не от принцев крови. Теперь же, начиная с детей Филиппа, с родословной стало все в порядке.

Бедная красавица прожила всего двадцать лет, но помимо наследника, одарила мужа еще и прекрасным приданым - графством Артуа. А это было для него особенно весомо: цель своей жизни он видел в собирании всех французских земель. Национальное самосознание их жителей понемногу крепло. Помимо памяти о прежних славных временах - о галльской общности, о Римской империи, о Хлодвиге и о Карле Великом, работали более актуальные факторы: языковые, культурные, усложнение экономических связей. Набирающие силу города, ремесло и торговля требовали широкого поля деятельности.

Король Филипп понимал, что прежде всего надо постараться вернуть английские владения на французской земле. Они были огромны, превышали королевский домен. Более того - собственные сеньоры выказывали неповиновение и своевольничали, будучи уверенными, что в случае чего могут рассчитывать на поддержку из них. Царствование Филиппа и началось с мятежа феодальных владык. Молодой король успешно его усмирил, с немалыми приобретениями для собственного домена - но как будет в следующий раз?

Остановимся более подробно на событиях, разыгравшихся накануне Третьего крестового похода. Филипп, как помним, начал тогда войну с основным своим противником - английским королем Генрихом II Плантагенетом. Тем самым, что заполучил богатую Аквитанию в придачу к своей супруге Элеоноре Аквитанской, бывшей французской королеве - первой жене отца Филиппа.

Французский король требовал от англичанина, чтобы тот более определенно признал свою вассальную зависимость в связи с обладанием французскими территориями. Военный успех был вероятен - Генрих находился в острой распре с собственными сыновьями. Но тут до Европы долетела весть, что Саладин отнял у христиан Иерусалим, и Гроб Господень опять в руках неверных. Повсюду произошел всплеск религиозного чувства, французские и английские рыцари не были настроены воевать друг с другом - их сердца рвались на спасение Святой Земли.

В 1188 г. состоялась памятная примирительная встреча под Жи-зорским вязом, осложненная солнечным зноем. Из-за него или нет, война вскоре все же на какое-то время возобновилась. Дело, по-видимому, в первую очередь было в том, что на сторону Филиппа перешел сын английского короля Ричард, окончательно рассорившийся с отцом. Он присягнул Филиппу на верность, а тот объявил, что лишает его отца всех французских владений как неверного вассала и передает их в лен Ричарду.

Война пошла успешно для Франции. Но Генрих, не перенеся всех обрушившихся на него невзгод, скончался, и на английский престол взошел Ричард. Теперь короли только что воевавших держав могли как соратники отправиться в священный поход.

Они и отправились. Ричард по пути, после погрома, учиненного в Мессине, получил прозвище Львиное Сердце. И тогда же, в пути и сразу по прибытии, короли успели изрядно испортить отношения. То Филипп требовал, чтобы Ричард поделился с ним завоеванным мимоходом Кипром (они заранее договорились, что вся добыча - пополам), то Ричарду очень не нравилось, что Филипп платит своим рыцарям больше, чем он своим, то всякое в том же роде.

Сразу после взятия Акры (1191 г.) Филипп оставил крестоносный лагерь и отбыл домой, сославшись на здоровье - на самом деле он спешил вступить во владение Фландрией, граф которой только что скончался. Перед отплытием он дал Ричарду слово, что пока тот бьется в Святой Земле, его владения будут в неприкосновенности.

Вернувшись, король Филипп с головой окунулся в омут переусложненных супружеских отношений, о чем стоит рассказать поподробнее. Молодая королева Изабелла во время мужниной отлучки скончалась. Тот горевал недолго: предложил руку и сердце Ингебор-ге, сестре датского короля Кнута VI. Девушке, по всем отзывам, прелестной и скромной. Но Филипп, похоже, куда больше интересовался не невестой, а сундуками с деньгами - щедрым приданым, которое давал за ней брат. А еще самим братом - как возможным союзником на случай войны с Англией.

Сыграли пышную свадьбу, но наутро после брачной ночи, когда должна была состояться коронация новой французской королевы, произошло нечто из ряда вон. Филипп заявил, что эта женщина вызывает в нем только отвращение, он на нее смотреть не может и вообще она ему никто. Что уж у них там произошло - через восемьсот лет судить трудно. Может быть, нечто в том же роде, что у нашего великого князя Московского Симеона Гордого с его первой женой. Летописец донес до нас такую трактовку событий: «Ляжет с великим князем на постелю, и она ему покажется мертвец». Симеон и его бояре порешили считать таинство брака как бы несостоявшимся: «Невесту испортили». Но московит поступил в понятиях того времени вполне по-человечески: выдал отвергнутую девушку (или женщину) за князя Федора Красного, которому она родила четверых здоровеньких сыновей.

Западному королю было не до таких миндальностей. Он предложил Ингеборге убираться, откуда приехала - при этом о возврате приданого речь и не заводил. Несчастная соломенная вдова наотрез отказалась - и ее упекли в заточение. Король собрал своих епископов, и они, из страха перед земным владыкой, не вняв женским мольбам, брак расторгли.

Узнав о происходящем, Кнут Датский воззвал о справедливости к папе Целестину III. Первосвященник повелел собору французского духовенства пересмотреть свое решение. Но собравшиеся прелаты и на этот раз, по свидетельству очевидца, вели себя, «как немые собаки, не смея лаять в страхе за свою шкуру». Все старания брата привели лишь к тому, что королеву перевели в монастырь (считалось, что там ей лучше).

Поскольку королю положено иметь королеву и он хотел иметь еще детей, Филипп стал затевать сватовство при разных европейских дворах. Но там, где были в наличии принцессы подобающего ему уровня, на такое предложение не польстились. Отзывчивее королевских дочек оказалась Агнесса Меранская, дочь герцога Далмации, Каринтии и Мерании- свадебку сыграли в 1196 г. Надо сказать, подданным она полюбилась.

В Риме тем временем на престол взошел папа Иннокентий III - человек, как мы знаем, характера твердого. Он сделал королю последнее предупреждение: порвать с Агнессой и воссоединиться с законной супругой. Филипп проигнорировал. Папа довольно долго медлил, надеясь, что ослушник одумается. Как бы не так. И в 1199 г. на Францию был наложен интердикт.

Но король и после этого не пожелал смириться. Он кофисковал земли всех церковных иерархов, вознамерившихся следовать папскому указу. Вставшие на их сторону сеньоры тоже лишились части своих владений. Но твердость проявили и простые священники, встав на сторону своего духовного владыки - и служить мессы и отправлять таинства стало просто некому. Люди не могли ни обвенчаться но-христиански, ни окрестить младенца, ни уйти с покаянием в мир иной. Послышался ропот, а папа грозил полным отлучением от церкви. Надо было что-то делать.