* 414 2

В прочих делах Генрих II был довольно ленив и находился под большим влиянием коннетабля Монморанси - с чьей подачи в 1551 г. продолжил череду войн с империей. Ее глава Карл V состарился, в нем не было уже прежней энергии. А французское правительство приняло весьма разумное решение: наиболее чувствительный удар неприятелю надо было нанести не на юге, в Италии, а на Рейне. Удалось заключить союз с курфюрстом Морицем Саксонским, который до этого была главной опорой Карла в Германии. В данной ситуации Генрих не вспоминал о том, что и Мориц, и некоторые последовавшие за ним немецкие князья - протестанты.

Из всех ударов самый эффективный - удар в спину. Император чуть было не попал в плен к Морицу, когда тот двинул свои войска на Тироль, где пребывал тогда Карл. Спасло только поспешное бегство в Каринтию: когда недужного государя несли на носилках по заснеженным горным тропам, несколько его приближенных нашли смерть в бездонных пропастях. Тем временем французы перешли через Маас и захватили Верден, Тур и Мец (1552 г.).

Император все же договорился со своими протестантами, в принципе согласился, что пусть уж будет «чья власть, того религия» (во владениях сеньора-католика господствующая религия католическая, у протестанта - соответственно лютеранская). Хотя грамоту не подписал - отложил этот акт до решения рейхстага (оно состоялось в 1554 г.). После этого он осадил утраченный Мец. Но невзгоды, в первую очередь мороз, уничтожили половину армии. Пришлось отступить. В свою очередь, в последующие два года (1553 и 1554) французы безуспешно подступали к Брюсселю.

Вначале 1556г. было подписано перемирие, закреплявшее за Францией ее завоевания. Вслед за этим император Карл V сложил с себя непосильное уже бремя власти: Германию он передал своему брату Фердинанду, а Испанию, Италию и Нидерланды - сыну Филиппу (тому самому, которого так беспощадно отчехвостил Шарль де Костер в своей «Легенде о Тиле Уленшпигеле»).

Выйдя в отставку, великий государь поселился в специально построенном для него монастыре в испанской Эстремадуре. Последние свои годы он посвятил уходу за садом и ремеслу часовщика. Когда все его попытки изготовить хотя бы два идеально синхронных часовых механизма закончились неудачей, он воскликнул: «Я не могу согласовать даже двух часов. Как же я мог мечтать согласовать многие народы, живущие под разным небом и говорящие на разных языках?»

Но его преемники были в расцвете сил, и с условиями перемирия они согласиться не могли. Война возобновилась. Когда Генрих II ^ 4/5 ^ -? отправил своего полководца герцога Гиза на Неаполь, опытнейший испанский военачальник герцог Альба перегородил французам дорогу и заставил их отступить в Папскую область (папа Павел IV был на их стороне). Одновременно новый король Испании Филипп II, он же по совместительству повелитель Нидерландов, осадил Сен-Кан-тен на Сомме. Коннетабль Монморанси устремился на выручку, но был разбит. Сен-Кантен пал.

Но в Нормандии французам сопутствовал большой успех. В январе 1558 г. герцог Гиз изгнал из Кале англичан, тоже не преминувших встрять в большую заваруху. Этим было покончено с реликтом Столетней войны: Кале был последним английским владением на континенте. Услышав известие об этой утрате, страшно расстроенная английская королева Мария Тюдор воскликнула, что после ее смерти слово «Кале» найдут начертанным на ее сердце. Однако она сама была одной из главных виновниц поражения: ее муж Филипп II Испанский (они жили каждый в своих владениях, Филипп посещал супругу лишь наездами) уговорил ее не тратить слишком много на оборону города - деньги пригодятся ему самому на других фронтах.

Опять начались переговоры. Мир был подписан в Като-Камбре-зи в апреле 1559 г. За Францией остались захваченные ею на севере Кале, Верден, Мец и Туль. Но она должна была уйти из Италии, включая Савойю.

Екатерина Медичи, королева весьма просвещенная, старалась заиметь при своем дворе первейших европейских знаменитостей своего времени - художников, музыкантов, поэтов. К таковым же относились и астрологи. Интерес к ним был непреходящ и повсеместен, заглянуть в будущее с помощью звездочетов жаждали и циничный Людовик XI, и просвещенный Франциск I, и наш, мягко говоря, неуравновешенный Иван Васильевич Грозный (тогда, говоря словами Р.Ю. Виппера, «беспокойная мысль о предвещаниях, начертанных огненными знаками на мировом своде, охватила все умы»). Екатерина была удачливей всех - в 1556 г. ей удалось приблизить к себе великого Нострадамуса.

Мишель Нотрдам (Нострадамус - латинизированное произношение) родился в 1503 г. в Провансе в семье крещеного еврея. С юности он выбрал профессию врача и прославился своим мужеством во время эпидемии чумы. * зН416 НИ- 5

В 1553 г. он стал практиковать в Ажене на Гаронне. Женился, у него родились сын и дочь. Но вдруг его заключают под стражу: святая инквизиция привлекла его к дознанию по обвинению /О в непочтительном отзыве о статуе Девы Марии. Нострадамусу удалось оправдаться, но когда он вернулся из инквизиционного трибунала домой, оказалось, что вся его семья погибла при очередной вспышке чумы.

После этого потрясения врач боролся со страшной болезнью, свирепствовавшей во всей округе, не щадя жизни. Люди стали считать его чудотворцем. За заслуги ему была назначена пенсия.

С годами успокоившись, Мишель Нострадамус опять женился - на богатой вдове, от которой имел шестерых детей. Открыл дело по изготовлению целебных снадобий.

Появилось свободное время. На чердаке он устроил обсерваторию. Всегда склонный к мистике, однажды, созерцая ночной порой светила, Нострадамус почувствовал, что ему открывают будущее «внутренний свет и голос». Раньше он был знаком с сочинениями великих мистиков-провидцев, в первую очередь немецких, а теперь сам обрел дар прорицания.

Свои предсказания Нострадамус записывал туманным, полным иносказаний стихотворным языком в форме четверостиший - катренов. Поэтического мастерства при этом не обнаружил, да не в нем и дело. Предсказанное пугающе часто сбывалось.

Не будем развивать эту тему, она достойна отдельной книги, а подобных и без того написано немало. Остановимся на том, что, приглашенный в Париж ко двору для составления гороскопов, Мишель Нострадамус сделал немало предсказаний, принесших ему мировую славу. Они касались настоящего времени и грядущих веков, народов близких и дальних, и вообще неведомо каких - только со временем открывалось, кто и что имелось в виду. Он предвидел и Наполеона, и Гитлера, и аятоллу Хомейни. Многое не сбылось - но есть мнение, что пророк иногда намеренно изрекал нечто несуразное - чтобы избежать повторной встречи с инквизицией. ^ фп§ 417

Подобной же нелепицей казалось предсказание, гласящее, что «королем скоро станет одноглазый человек». Следующее было не лучше: «Молодой лев одолеет старого на поле битвы в странном поединке, он выколет ему глаз в золотой клетке. Мучительная смерть».

И вот 1 июля 1559 г. состоялся блистательный рыцарский турнир в честь недавно заключенного мира и свадьбы дочери Генриха II Елизаветы с Филиппом II Испанским. Король Генрих, как всегда умелый, ловкий и отважный, одного за другим выбивает из седла нескольких соперников. Настал черед молодого шотландца графа Монтгомери. Наставив копья, рыцари во весь опор устремились навстречу друг другу. Когда они сшиблись и копья разлетелись в щепки, один обломок со страшной силой пробил забрало золоченого шлема («золотой клетки») короля и поразил его глубоко в глаз, выйдя из уха. В тягчайших муках Генрих II через десять дней скончался, и все это время у Франции был «одноглазый король».

…Сын Мишеля Нострадамуса вознамерился пойти по стопам отца. Однажды он предрек пожар в родном городе на определенную дату, но увидев, когда настал срок, что ничего подобного не происходит - сам попытался пустить красного петуха. За этим делом его схватили и по приговору суда обезглавили.

Про дальнейшее говорят кто что. Одни - что Екатерина Медичи поступила с Дианой великодушно, не стала сводить счеты со сраженной несчастьем женщиной (у нее самой оснований для неутешного горя было меньше). Другие, напротив, утверждают, что королева не допустила ее до тела мужа, а потом отобрала все подаренные им драгоценности и любимый замок Шенонсо. Но все сходятся на том, что мадам Диана де Пуатье герцогиня де Валантенуа удалилась в замок Анэ - тоже королевский подарок, сделанный еще в 1548 г. Там она и скончалась в 1566 г. в возрасте 67 лет.

Если по совести, у королевы были основания для снисхождения. Под самый конец жизни в сердце покойного короля вторглась другая женщина, может быть, даже и возобладавшая в нем над несравненной Дианой. Это была молоденькая фрейлина из окружения прибывшей в Париж шотландской королевы Марии Стюарт, нареченной невесты сына Генриха и Екатерины наследного принца Франциска.

Но речь пойдет не о фрейлине, а о Марии Стюарт (1542-1587 гг.). О юных годах еще одной женщины сложной судьбы и бессмертной славы (что-то многовато собралось их тогда при французском дворе).

Мария была дочерью шотландского короля Якова V и герцогини Марии Лотарингской, состоявшей в ближайшем родстве с герцогами Гизами. Отца она лишилась, едва появившись на свет - Яков умер от лихорадки.

Так девочка еще в колыбели стала королевой Шотландской. Назначенная регентшей мать с трудом удерживалась у власти, причем власти призрачной - вокруг кипе- Мария Стюарт ла борьба земельной знати, опирающейся на традиционные горские кланы. Чтобы обеспечить дочери безопасность и нормальное воспитание, Мария Лотарингская отправила ее ко французскому двору. 5- 419?.пф^ 2

Двор был великолепный, но нравы при нем… скажем так - нестрогие. Возможно, именно этим обстоятельством следует объяснить некоторое легкомыслие будущей покорительницы сердец, роковой и трагичной женщины. Но здесь же она получила и прекрасное образование, и тонкий художественный вкус - об этом позаботилась Екатерина Медичи. Девушка музицировала, в совершенстве знала латынь. Однажды по какому-то наитию она вышила на парчовом покрове латинское изречение: «В моем конце мое начало». Может быть, от Мишеля Нострадамуса передалась ей способность заглянуть за грань жизни? На протяжении веков на сценах скольких театров, на страницах скольких книг вновь и вновь воплощался ее образ, повторялся ее жизненный путь - вплоть до потрясающего страшного финала!

Марии не было еще и шестнадцати, когда король Генрих II поторопился обвенчать ее со своим сыном, дофином Франциском (1544-1560 гг.). Расчет у него был сугубо политический: утвердить французское влияние в Шотландии, прямо под боком у хронически враждебной Англии. Мало того, Генрих имел в виду, что невестка может претендовать еще и на английский престол - как прямой потомок Генриха VII. Правда, через семь месяцев после свадьбы этот трон заняла двоюродная сестра Марии - Елизавета. Но кто-кто, а французский король прекрасно знал, как переменчивы судьбы владык. Он заставил Марию Стюарт принять герб, в котором явственны были английские мотивы - и этим заронил семена ненависти к ней в сердце Елизаветы, величайшей правительницы в британской истории.

А юному дофину вряд ли приходили на ум соображения такой высокой политики - он без памяти влюбился в свою очаровательную жену (тем более, что в амурных делах она уже кое-что соображала).

Благодаря ей он сблизился с герцогами Гизами, ее дядьями (Гизы вели свое происхождение от Карла Великого и давно примеривались, как бы отобрать у Валуа корону).

После трагической гибели Генриха II, когда его сын стал Франциском II, Гизы сразу же вышли на первый придворный план - до этого их оставлял в тени коннетабль Монморанси. Даже мать нового короля Екатерина Медичи не могла возобладать над ними. Франциск же был вполне доволен, что кто-то обременил себя его заботами - больше времени оставалось на развлечения и на любимую Марию.

К возвышению Гизов можно отнести начало религиозных войн во Франции. Ревностные католики, они склоняли короля сурово искоренять кальвинистскую ересь - как это делал его отец. Было решено, что подлежат разрушению дома, в которых устраивают свои собрания гугеноты (это слово, которым во Франции стали именовать протестантов - сильно искаженный французский этноним, обозначающий швейцарцев, многие из которых стали горячими сторонниками кальвинизма). За одно только участие в тайной сходке полагалась смертная казнь.

Но гугенотов голыми руками уже было не взять, а тут еще Гизы допустили важную политическую ошибку. Совсем не ко времени они решили вернуть в казну имения и доходы, пожалованные предыдущими государями множеству дворян.

Среди этих ранее облагодетельствованных было немало протестантов, и не замедлил созреть заговор: его участники намеревались поднять восстание, захватить короля вместе со всем двором, после чего заставить его удалить Гизов и прекратить религиозные гонения. Но заговор был раскрыт, большинство состоявших в нем были перебиты или схвачены при попытке мятежа. Многие другие протестанты были казнены по подозрению в государственной измене без суда и следствия. ^

Однако недовольные гугеноты стали сплачиваться вокруг людей более умеренных, серьезных и весомых: это были могущественный сеньор адмирал де Колиньи и принцы Бурбонского дома - король Наварры Антуан и Луи де Конде. Они пока считали, что выход из религиозного противоречия надо искать законным путем: на Генеральных штатах и на богословских диспутах. К такому же мнению склонялись гуманистически настроенные католические епископы и верующие.

Двор вроде бы согласился на уступки. Представители сословий стали съезжаться в Орлеан на созванные после длительного перерыва Генеральные штаты. И в этот момент по приказу Гизов арестовывают прибывших туда короля Наваррского и Конде. Их чуть было не казнили, лишь благоразумное вмешательство Екатерины Медичи спасло им жизнь.

Королева-мать, воспитанная при папском дворе, была, конечно же, правоверной католичкой, но она понимала, что без поддержки протестантов ей вряд ли удастся одолеть Гизов и занять их ме сто. Она уже пыталась это сделать, опираясь на своего давнего друга при дворе Франсуа Вандома. Но тому, человеку прямому и честному, совладать с могущественными и коварными фаворитами не удалось. Екатерина, под страхом смерти, сама отправила друга (а возможно, и возлюбленного) в Бастилию, где его жизнь, как нетрудно догадаться, вскоре оборвалась.

Посреди этих событий в декабре 1560 г. скоропостижно скончался король Франциск, не успевший отпраздновать своего семнадцатилетия. В ухе образовался нарыв, развилась гангрена - и менее чем через две недели юный государь скончался.

Его вдова, такая же юная королева Мария Стюарт, в слезах отправилась в свою Шотландию, полную религиозных раздоров и смут. Она ведь была законной шотландской королевой. Ее ждали годы, полные борьбы, любви и несчастий. И гибель на эшафоте.