КОРОЛЬ ФРАНЦИСК IИ ИМПЕРАТОР КАРЛ V. НАЧАЛО РЕФОРМАЦИИ

Франциск I (1494-1547 гг., король в 1515-1547 гг.) происходил из того же Орлеанского дома, что и Людовик XII, которому он доводился двоюродным племянником. Второй кряду повелитель Франции не оставил после себя сына, и Франциск стал королем.

С малолетства он находился под сильным женским влиянием. Его мать Луиза Савойская особой была довольно легкомысленной, больше всего ее занимали дела амурные. Сестра Маргарита, впоследствии ставшая королевой Маргаритой Наваррской, была яркой представительницей французского ренессанса - ее перу принадлежит знаменитый сборник новелл «Гептамерон». Книга, написанная в подражание «Декамерону» Боккаччо и изданная под названием «История о счастливых любовниках». Маргарита тоже всю жизнь была авторитетом для брата. Франциск I (Тициан)

Франциск рос, ни в чем не зная отказа. Большой душевной глубиной не обзавелся, скорее, был несколько легкомыслен. Не знал цены деньгам, щедро тратил их на веселые забавы и оказывая знаки внимания прекрасному полу. Но был изящен, обходителен, достаточно гибок в общении с придворными, наделен рыцарской отвагой. Словом, идеальный государь по меркам вышеупомянутых сборников новелл - вот только жизнь его в эти мерки не укладывалась.

Когда Франциск возглавил страну - начало было многообещающим. Продолжая экспансию своих предшественников, Франциск в августе 1515 г. возглавил армию, выступившую в новый поход на миланское герцогство.

Переход через Альпы был сверхтрудным - французы со всей своей кавалерией и с пушками, которые тащили на руках, прошли там, где раньше пробирались только пешие путники. Через пять дней армия вышла на равнину и завладела герцогством Савойским, а Генуя, не дожидаясь той же участи, признала Франциска своим сюзереном.

Швейцарские наемники (Ф. Ходлер)

13 сентября у Мариньяно произошло сражение, которое современники назвали «битвой гигантов». Завоевателей встретила нанятая герцогом Миланским многочисленная армия швейцарских наемников. Сначала швейцарцы мощной атакой прорвали линии францу? $Н 394 J зов, но решающего перелома не добились, хотя стремились к этому до глубокой ночи. Наутро схватка возобновилась, казалось, теперь сыновья гор близки к успеху. Но на наиболее опасном участке французы во главе с герцогом Бурбонским, опытнейшим их полководцем того времени, стояли насмерть, а тут еще на помощь им подошла отборная венецианская рать. Швейцарцы, яростно огрызаясь, отошли. При этом более тысячи их сгорело заживо в упорно обороняемой деревне, которую враги, в конце концов, подожгли.

Оборонять Милан стало бессмысленно, и герцог сдал его без боя. Французы захватили и столицу, и всю западную часть долины реки По. В Болонье был заключен мир с папой, с которым, как со светским властителем, враждовал Людовик XII. По Нойонскому договору 1516 г. император Максимилиан и его внук Карл признали за французским королем право на герцогство Миланское.

Швейцарцы, хоть и понесли большие потери, внакладе не остались - они забрали себе плодородные долины вдоль южных отрогов Альп и заключили с победителем «вечный мир», по условиям которого тот должен был ежегодно выплачивать им 350 ООО экю за преимущественное право набирать солдат в этом всеевропейском инкубаторе наемников.

Король вернулся на родину с великой славой. Теперь можно было заслуженно вкушать все радости жизни, да не как-нибудь, а как он привык - на высоком эстетическом уровне. Франциску был присущ тонкий вкус - он высоко ценил культуру итальянского Возрождения, его пышные торжества устраивали лучшие заальпийские специалисты.

Потом началось широкомасштабное дворцовое строительство. Король и его вельможи стали возводить прекрасные чертоги на живописных берегах Луары: с огромными, богато украшенными позолоченной лепниной светлыми залами, в окружении огромных парков и садов. Знаменитый флорентиец Андреа дель Сарто расписал дворец в Фонтенбло.

Среди приглашенных итальянцев был и Леонардо да Винчи. Его статус был особым: гениальный мастер получил звание «первого королевского художника, инженера и архитектора». Он был не работником по найму, а гостем короля - хотя тоже неоднократно прикладывал руку к устроению праздничных затей. Главное, что во Франции Леонардо получил возможность разобраться в своих дневниках и рукописях трактатов, которые собирался опубликовать. Здесь же, во Франции он и скончался: в усадьбе Клу на берегу Луары, неподалеку от королевского замка Амбуаз. Согласно преданию, свой последний вздох Леонардо да Винчи испустил на руках у плачущего короля.

Смерть Леонардо да Винни

Ко времени правления Франциска можно отнести расцвет ренес-сансной культуры во Франции. На смену вдохновенной, но несколько скованной условными схемами поэзии трубадуров и труверов приходит поэзия более авторская, более лиричная. Позднее ее украсили такие имена, как Луиза Лабе, дю Белле, Пьер Ронсар - ведущие поэты объединения «Плеяда». Линия народной культуры, обогащенная гуманистической мыслью, наиболее ярко выразилась в шедевре Франсуа Рабле романе «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Франциск высоко ценил античную культуру. В указе об учреждении королевской типографии в Париже сказано: «Выдающиеся ученые представили нам, что искусства, история, философия и почти все наши знания исходят из греческих книг, как ручьи из одно* ИИ 396 ни- * го источника». Был создан как бы новый университет - «Коллеж де Франс», в котором назначенные «королевские лекторы» преподавали древние языки и культуру, при этом они пользовались куда большей свободой толкования своих предметов, чем профессора из Сорбонны. Сейчас «Коллеж де Франс» - ведущий центр распространения новейшей научной мысли.

В увлечении классикой короля, что было ему свойственно, иногда заносило. За свою грубоватость были запрещены площадные представления народного театра; потом запретили и мистерии - очевидно, «за недостаточный художественный уровень». Был и другой побудительный мотив для репрессий: с площадных подмостков звучало все больше насмешек в адрес церкви и аристократии. А Франциск, хоть и продолжал линию на лишение дворянства избыточных свобод, не мыслил себя вне его: он жил интересами и культурой благородного сословия.

Делам управления король уделял не слишком много времени, но все же он не только использовал основы централизации, заложенные предшественниками, но и вносил посильный вклад в их укрепление.

Генеральные штаты при нем собирались редко - высшие властные и законодательные полномочия сосредоточились в Королевском совете. Как-то воздействовать на его решения мог только верховный суд государства - Парижский парламент, который визировал все королевские указы и мог в случае необходимости просить в почтительной форме о пересмотре некоторых их положений. Но его члены еще при Карле VII добились признания своих полномочий пожизненными, большинство из них купили должность за большие деньги и им не было резона противопоставлять себя власти короля. В большинстве случаев все сомнения судейских мужей разрешала пометка Франциска: «Такова моя добрая воля».

На переговорах с папой в Болонье (в 1516 г.) был заключен конкордат (соглашение), по которому король получил право назначать в своих владениях высших церковных иерархов, папа же утверждал их кандидатуры и собирал с них положенные ему аннаты (взносы). Король, впрочем, иногда не спешил с назначением, а собранные тем временем с епархии деньги клал в свою казну. В то же время прелаты, люди, как правило, хорошо образованные и широко мыслящие, часто занимали высокие придворные должности и выполняли дипломатические поручения при дворах других государей.

Постоянно росло число чиновничьих должностей: в судах, в полиции, в фискальной службе и так далее. По мнению венецианского посла, вполне хватило бы и половины этой королевской рати: всех этих поверенных чуть не в каждой деревне, казначеев, податных инспекторов, председателей судов и казенных палат, приставов, исправников, наместников. Но для правительства такое раздутое штатное расписание представляло источник немалых доходов: большинство должностей вполне легально продавалось. Многие буржуа предпочитали видеть своих сыновей не во главе ремесленной мастерской или за купеческой конторкой, а на государственной службе. Самые же богатые горожане могли приобщиться к благородному сословию: купить дворянскую грамоту.

Франция недолго вкушала плоды итальянского успеха. В 1521 г. на европейскую политическую арену вступила чрезвычайно сильная фигура - император Карл V, внук Максимилиана и племянник Маргариты Австрийской - наместницы Нидерландов, внучки Карла Смелого.

Еще при жизни Максимилиана будущий император набирался ума-разума при тетке во Фландрии. В 1516 г. от деда по матери ему досталось богатое наследство - корона Испании. Юный монарх заявился к своим пиренейским подданным с большой свитой из фла* 398 Не? мандских дворян, которые развязностью манер, самомнением и алчностью кого хочешь могли вывести из себя - тем более раздражали они суровых величаво-сдержанных испанских грандов. Особенно после того, как пришельцам достались должности первого канцлера и архиепископа Толедского.

Естественно, это недовольство переносили и на короля. Но вскоре он в совершенстве овладел кастильским наречием (Карл вообще прослыл полиглотом), усвоил местные нравы и обычаи и даже на радость публике заколол быка на корриде. Стал своим.

Своим (с оговорками) он был впоследствии и в Нидерландах, и во Франш-Конте. А вот с кем ему труднее всего было находить общий язык - это с земляками, с немецкими курфюрстами. Сиятельными сеньорами, имеющими право избирать императора. Когда скончался его дед Максимилиан (1519 г.), Карлу пришлось занимать деньги где только можно, чтобы выборщики отдали предпочтение ему.

Помимо упомянутых, под властью Карла находились обширные испанские владения в Америке, герцогство Австрийское, владения в Италии - в первую очередь Неаполитанское королевство. Говорили, что «в его империи никогда не заходит солнце». Как правитель это был человек с холодным, трезвым и проницательным умом, обладающий разносторонними познаниями. Вот с таким противником королю Франциску предстояло вступить в многолетнюю борьбу.

Уже в 1521 г. император Карл предъявил свои ленные права на Миланское герцогство (была бы сила, права всегда отыщутся). Французский командующий Лотрек давно не платил наемникам, и ему пришлось сразу же сдать Милан. После этого он потерпел поражение в открытом сражении с императорскими ландскнехтами, и вся Ломбардия оказалась в руках императора.

Карл не сидел на месте. Постоянно перемещаясь между своими Испанией, Нидерландами и Германией, он не упускал случая попутно заглянуть в Лондон. В 1521 г. ему удалось уговорить Генриха VIII не заключать с Францией союз, а на следующий год подбил его на вторжение из Кале в Пикардию. У французов же случилось чрезвычайное происшествие в собственных рядах: талантливый полководец герцог Генрих Бурбонский, обиженный королем, перешел на сторону императора. Тот оказал ему большое доверие: поручил возглавить войска в Италии - совместно с вице-королем Неаполитанским Леннуа и лучшим имперским военачальником маршалом Пескарою. В 1524 г. % ф»5 399 §пф^? перебежчик во главе большой армии вторгся в Прованс и осадил Марсель - правда, успеха не добился и отступил.

Преследуя его, Франциск вновь вступил в северную Италию и овладел всей Ломбардией вместе с Миланом. Окрыленный успехом, он двинулся на Павию. Во время ее осады произошла катастрофа. На помощь осажденным подошла сильная свежая армия, и французы сами оказались сжатыми с двух сторон: с одной - многочисленным гарнизоном, с другой - прибывшими на подмогу. Численно они не уступали противнику, но были утомлены осадой, а потому благоразумнее было бы отойти. Франциск, однако, понадеялся на удачу и принял бой.

После того, как его артиллерия расстроила неприятельские ряды, он лично возглавил кавалерийскую атаку. Но сплотившиеся испанские копейщики отразили ее и сами пошли вперед. Одновременно находящихся в составе французской армии швейцарских наемников обошла с фланга имперская конница, и они сочли за благо удариться в бега. Вылазка осажденных довершила дело.

Урон был велик, сам Франциск попал в плен. Как храбрый воин, он имел право написать матери: «У меня ничего не осталось, кроме чести и жизни, которые спасены». Но какие слова он должен был произнести как неразумный полководец - хотя бы наедине с собою?

В плену ему не делали особых поблажек. Доставленный в Мадрид, Франциск томился там под усиленной охраной в башне замка. От тоски и чувства безысходности впал в уныние и стал таять на глазах. Казалось, все идет к печальному исходу. Карл, осведомленный об этом, посетил своего царственного пленника, обнадежил и разрешил приехать к нему его любимой сестре - Маргарите Наваррской.

Почва для переговоров созрела. Победитель предъявил жесткие требования: отказаться от всех приобретений в Италии, отказаться от всяких прав на Фландрию и Артуа, а Бургундию преподнести в натуральном виде. За вызволение же собственной персоны король должен был выплатить выкуп размером в три миллиона франков.

Франциск согласен был на все условия, тем более, что заранее не собирался их выполнять. При всей своей рыцарственности, он, как государь разумный и просвещенный, хорошо был знаком с теми циничными принципами, которым советовал следовать в политике Никколо Макиавелли. Их и до него придерживались на протяжении тысячелетий, но теперь они были изложены складно и аргументированно, а потому имели силу, вполне достаточную для оправдания перед собственной совестью любых своих поступков.

Вместо короля заложниками стали двое его сыновей. Вырвавшись из узилища, Франциск сразу заявил, что договор был вырван у него с угрозой для жизни, а потому все это не всерьез и к исполнению не подлежит. О чем и поставил в известность прибывшего к нему посланника императора (каково-то придется теперь его заложникам-сыновьям - хорошо ли он об этом подумал?).

Разумеется, война вспыхнула с новой силой. И в мае 1527 г. произошло ужасное событие поистине эпохального значения. Расквартированные в Ломбардии имперские наемники, в основном немцы, давно не получали жалованья и пришли наконец в крайнее возбуждение. Решение они приняли кардинальное: заставили своего командующего, не раз помянутого выше герцога Карла Бурбона, вести их на Рим. Тот не посмел прекословить, и это одичалое и жадное воинство двинулось на Вечный город, христианскую столицу западного мира.

Герцог Бурбонский погиб при осаде (якобы его подстрелил сверхметким выстрелом с крепостной стены знаменитый скульптор и золотых дел мастер Бенвенуто Челлини. Тот был поистине снайпером: однажды пущенное им ядро угодило точно в шпагу, висевшую поперек живота испанского офицера, и та перерезала его пополам. Но единственное подтверждение этих фактов - мемуары самого маэстро Бенвенуто, а в них эпизодов подобного сорта пруд пруди).

Но город был взят и последовал разгром, достойный нашествия Гензериха. Впрочем, неотесанные вандалы вряд ли додумались в свое время до того, что учинили их более просвещенные потомки шестнадцатого столетия. Сохранилось множество описаний грабежей, насилий, издевательств и убийств. Многие историки склонны считать эту трагедию началом заката итальянского Возрождения: его творцы, проникнутые идеями гуманизма, ужаснулись, узрев, в какой красе может раскрыться боготворимый ими человек - венец творения и мерило всех вещей.

Император Карл, по общему мнению, не желал ничего подобного. Но все же произошедшее было ему на руку. Папа Климент VII прежде находился с ним во враждебных отношениях, оказывал поддержку французам. Император, по его мнению, нерадиво противостоял распространению идей Мартина Лютера в своих землях. Во время римского погрома папа не сумел отсидеться в своем замке Святого Ангела и вынужден был откупиться от ландскнехтов 40 тысячами флоринов. Хотя ему и удалось такой ценой вырваться из своих ра зоренных владений, потрясение было столь велико, что он предпочел заключить с императором мир.

Для французов поначалу боевые действия шли удачно, но в целом они закончились для них плачевно. Их армия сумела дойти до Неаполя и осадить его, но там на нее обрушились эпидемии, унесшие жизни 20 тысяч человек. Испытывать судьбу дальше не стоило, и в августе 1529 г. в Камбре был подписан мирный договор.

Для Франции он был мягче прежнего, но не намного. От итальянских владений пришлось отказаться, так же как и от суверенных прав на Фландрию и Артуа - но удалось отстоять Бургундию. Выкуп все равно предстояло выплачивать - не за короля, так за двух его старших сыновей, до сих пор удерживаемых в Испании - 2 миллиона.

Интересно, что подписывали договор не сами могущественные государи, а откомандированные ими представительницы слабого пола: мать Франциска королева Луиза Савойская и тетка императора герцогиня Маргарита Австрийская.

Женский же фактор должен был стать гарантией прочности документа: договорились, что сестра Карла Элеонора станет супругой овдовевшего шесть лет назад Франциска (еще при жизни Людовика XII он женился на его дочери от Анны Бретонской Клотильде, но она оказалась недолговечной, скончавшись в 1524 г. двадцати пяти лет от роду).

После дипломатического успеха Карл в сопровождении генуэзского флота прибыл в Италию (1530 г.). В Болонье он имел долгие беседы с папой, они решили все спорные вопросы, скрепленные документом. Далее была соблюдена процедура формальная, но торжественная: папа Климент VII короновал Карла V сначала как короля Римского, а потом как императора Священной Римской империи германской нации (еще за десять лет до этого состоялась коронация в Ахене, и с практической точки зрения ее было вполне достаточно).

Франциск тоже не терял времени зря. Намаявшись в походах и в мадридском заточении, теперь он упоенно отводил душу в веселых забавах. Жизнь во дворце стала сплошным праздником. Прекрасная половина человечества всегда была предметом его особого интереса, едва взойдя на престол он завел обычай, чтобы его вельможи являлись ко двору с супругами. Теперь же, связав себя брачными узами с сестрой недавнего врага, он обзавелся и новой любовницей, Анной де Писсле, сменившей красавицу графиню де Шатобриан.

Эта связь оказалась куда как серьезнее предыдущих: Анна стала владычицей не только королевского сердца, но и головы на все остававшиеся ему двадцать лет жизни. Она царствовала и в спальне, и в кабинете короля, заправляя всеми придворными и государственными делами. Для повышения ее официального статуса король выдал свою любовницу замуж, и та сделалась герцогиней д'Этамп.

Если король Франциск на какое-то время мог позволить себе расслабиться, на душе у Карла V становилось все тревожней. Впрочем, ждать недолго - скоро та же тревога охватит и императорского зятя. Германия и вообще вся северная Европа были охвачены Реформацией: чем дальше, тем грознее. Тем шире распространялся огонь новой веры.

Мартин Лютер (1483-1546 гг.), сын саксонского крестьянина, рано ушел в монастырь. Это была глубоко религиозная натура, которую до основ потрясал вид распятого Христа. Однажды он воочию увидел черта и вступил с ним в перебранку, в конце которой запустил в окаянного чернильницей: пятно на стене, запечатлевшее этот подвиг, и сегодня показывают всем желающим.

Его, по собственному признанию, громом поражали слова «Суд Божий». Склонный к постоянному самоанализу и оттого проникнутый сознанием своей непреодолимой греховности и страхом загробного воздаяния, Мартин Лютер пришел к выводу, что спасти человека может только всепрощающая милость Божья.

В этом уже было умаление роли церкви как посредника между Богом и человеком, как единственного в этом мире носителя божественной благодати. Начав с протеста против торговли индульгенциями (1517 г.), Лютер пришел к отрицанию организации и практифо§ 403 §пф ки католической церкви. Он поставил под сомнение действенность ее таинств, провозгласив: «Все христиане - священники».

Это было созвучно духу времени. Пристальнее заглянувшие в себя, выше, чем в Средние века ценящие свою индивидуальность, люди хотели непосредственно предстоять Господу. Многоступенчатая иерархия, сложность обрядов, по мнению Лютера, только отдаляют их от Него. Даже святые, даже Матерь Божья - не заступники перед Богом. Лютер открыто называл римскую церковь блудницей, а папу антихристом.

В прежние времена такая проповедь быстро закончилась бы для мятежного монаха костром. Но теперь он нашел влиятельных покровителей, ставших его последователями. Ими оказались многие северогерманские сеньоры, даже курфюрсты. В их владениях стала создаваться новая церковь - лютеранская, с более понятными простым людям догматикой и обрядностью, с устройством, опирающимся на собрания верующих мирян. Закрывались монастыри: сам Лютер, презрев целибат, взял в жены бывшую монахиню. А светские владетели охотно прибирали к своим рукам церковные и монастырские богатства и земли.

Император Карл V поначалу воспринимал происходящее как-то не всерьез, его больше занимали собственные взаимоотношения с германскими сеньорами. Решение же спорных вопросов веры он готов был отложить на потом, до вселенского собора католической церкви. Однако, когда на религиозной почве начались столкновения между князьями, когда властители-протестанты стали обособляться, и у него самого начались осложнения с Римом - император спохватился.

Но и начав борьбу с Реформацией, Карл был довольно терпим: он не говорил о безоговорочном сокрушении лютеранства, в первую очередь он выдвигал требование подчинения сеньоров его собственной власти - вне зависимости от того, какой веры они придерживаются. В результате главным его союзником в разгоревшейся Шмалькальденской войне с объединением протестантских князей, отказывавших ему в прежнем повиновении, стал курфюрст Мориц Саксонский - одним из первых склонившийся к учению Лютера. В итоге этой борьбы был достигнут компромисс, сводящийся к признанию формулы: «Чья страна, того и вера» - то есть какой веры государь, та вера и является преобладающей в его владениях. По сути, это было официальное признание лютеранства.

Во время этой войны возглавляемые испанским герцогом Аль-бой наемники - испанцы и итальянцы, ревностные католики, намеS- *фп§ 404 -? ревались разорить могилу недавно скончавшегося Лютера и сжечь его тело. Но Карл не допустил этого: «Оставьте его в покое, он имеет другого Судию. Я воюю с живыми, а не с мертвыми» (Лютер перед кончиной на вопрос, верит ли он сам в свое учение, ответил тихо, но твердо: «Да». Это было последнее его слово).

Карл долгое время искренне надеялся, что все же удастся достигнуть религиозного мира, что католики и протестанты, разрешив догматические противоречия, соберутся на богослужение в едином храме. Но вскоре стало ясно, что Рим не откажется от решений Тре-дентского собора, ставших идеологической основой контрреформации: они устанавливали более гибкие принципы всесторонней практической деятельности католической церкви, но отрицали возможность договора с протестантами.

Тогда император добился от рейхстага (собрания высших германских князей - светских и церковных) принятия временных правил примирения (1548 г.): протестанты обязывались к существенным уступкам, но за ними сохранялось право на собственное лютеранское богослужение, а конфискация церковных земель объявлялась необратимой.

Во Франции некоторое время проблема не была столь острой. Мыслящим французам были ближе гуманистические идеи Эразма Роттердамского, не желавшего порывать с католическими традициями, чем мрачноватые писания идеологов новой веры, зачастую отрицавших земные радости, высокую культуру и чреватые социальной рознью (в Германии вскоре вспыхнула крестьянская война. Во время Реформации там слишком остро и зло прозвучал риторический вопрос: «Когда Адам пахал, а Ева пряла - кто был сеньором?»).

Но вот и во Французское королевство стала проникать протестантская проповедь. И у нее нашлись влиятельные слушатели. Особенно следует выделить высшую знать и богатых горожан. Аристократам льстило, что протестантские богослужения могут проходить в их замках: на них соберется родня, челядь, избранные из окрестных жителей. Владетели смогут почувствовать себя полноправными господами, какими были когда-то их предки. Буржуазии же по душе пришлась протестантская этика, в соответствии с которой степень угодности человека Богу проявляется в успехе его земных дел, его предприимчивости. Верхушку ее, как и аристократов, привлекала роль старейшин общин верующих, которые, наряду с проповедника* 405 ни * ми, решали бы многие дела. Это было существенно: протестантские общины сразу же стали представлять собой крепкие организации. Там, где новая вера нашла себе много приверженцев, они брали на себя дело благотворительности и следили за чистотой нравов. Создавались структуры: представители общин проводили областные съезды, выборные от областей собирались на общенациональные синоды. Со временем это стало смахивать на некую федеративную республику внутри королевства.

Пришел черед спохватиться и Франциску. Первое время он относился к сторонникам Реформации довольно терпимо, потому что поддерживал немецких протестантов, выступавших против Карла V. Но все явственней обозначался раскол французского общества по религиозному признаку. Особенно тревожило это явление в среде дворянства - наиболее склонной к отпадению от католичества оказалась высшая знать.

А под боком у его королевства, в Женеве возникла коммуна кальвинистов - наиболее радикальных протестантов, названных так по имени основателя учения Жана Кальвина, ставшего фактическим диктатором Женевы. Кальвинистские проповедники зачастили во французские пределы, и в королевстве стала преобладать не умеренная лютеранская проповедь, а кальвинистская - непримиримая и аскетическая (по настоянию Кальвина был сожжен на костре инакомыслящий испанский врач и философ Мигель Сервет, искавший в Женеве убежища от инквизиции). Перейти к действиям король решился в 1543 г., когда протестанты повсюду расклеили составленное в агрессивных тонах воззвание с требованием прекратить «католическое идолослужение». Один экземпляр оказался даже в королевской спальне. Франциск воспринял это как личное оскорбление - он всегда считал себя главным защитником католической церкви.

У протестантизма были сторонники, но были и ярые противники. Университет, Парижский парламент требовали сурово наказать еретиков. В столице, ставшей главной опорой католицизма, состояS 406 §пф^ 3 лось грандиозное по тому времени религиозное шествие «во славу Троицы, Святой Девы и небесного двора райского». Несли церковные хоругви, раки с мощами святых, куски древа Святого Креста и терновый венец Спасителя, нераздельный хитон Христов, посох Моисеев и другие реликвии. Шли священнослужители, шли толпы горожан, цехи шествовали со своими знаменами. Возглавлял процессию король Франциск с непокрытой головой и с восковой свечой в руках.

Поклонник изящной словесности, король обрушился на книгоиздательство. Вышел указ, запрещающий печатать что-либо частным образом под страхом повешения, все книжные лавки были закрыты. Правда, правительство сразу одумалось, поняв, что это уж слишком. Был учрежден судебный надзор над типографиями: специальные цензоры решали, какие издания «необходимы и могут быть одобрены».

Типография

Запылали костры, на которых принимали мучительную смерть осужденные за ересь. В конце правления Франциска на юге Франции было вырезано население нескольких деревень: люди были заподозрены в том, что они придерживаются старинного вальденства. Этот регион выделялся и склонностью к протестантизму - в народной памяти были еще живы времена альбигойства.

Защита католичества - дело, конечно, святое, но государей не оставляли в покое и земные проблемы. В 1536 г. скончалась королева-мать Луиза Савойская, и ее сын Франциск сразу же решил вступить в права наследования - французская армия двинулась в северную Италию и захватила Савойю и Пьемонт. Император Карл спешно собрал 50-тысячное войско и не только изгнал французов из Италии, но и осадил Марсель. Однако его защитники оборонялись от него так же героически, как и прежде от бурбонского герцога. Потеряв 20 тысяч человек, в основном от болезней, Карл V отступил.

В июне 1538 г. было установлено перемирие. Вскоре состоялась личная встреча государей. Они приветствовали друг друга, как старые друзья. И время проводили вместе на славу - в развлечениях и пирах. Мирного договора не заключили, но и без него складывалось впечатление, что в обозримом будущем обойдется без взаимного кровопролития.

Когда на следующий год восстал Гент, французский король пропустил друга Карла на его усмирение через свою территорию. Не обошлось без новых изъявлений теплых чувств. Великие монархи две недели гуляли в Фонтенбло, а потом еще две недели в Париже.

Очевидно, как следствие этого активного отдыха - император прибыл под стены мятежного города в весьма благодушном настроении. Бюргеры сразу же пошли на попятную, а Карл, совершив ритуальный торжественный въезд, никого не покарал, а только наложил на строптивых фламандцев крупный штраф. Да еще на всякий случай велел построить в городе цитадель.

Но веселый хмель выветрился быстро. Франциск надеялся, что Карл исполнит свое обещание и согласится, чтобы герцогом Милана стал один из его сыновей. Однако император водворил туда в 1540 г. своего сына Филиппа. Через год в Павии испанскими солдатами были убиты два французских агента. Король начал готовиться к войне.

В 1542 г. французы двинулись в двух противоположных направлениях: на севере в Люксембург, на юге в Руссильон. А в 1543 г. Европа была шокирована. Французская армия овладела Ниццей при поддержке турецкого флота, который подверг город беспощадной бомбардировке. Это надо же: король, считающий себя оплотом ка толичества, заключает союз с главой мусульман против Священной Римской империи! Да еще и впускает алжирских пиратов на зимовку в гавань Тулона. А вот император Карл незадолго сам совершил отважный рейд к берегам Алжира, где рисковал жизнью и делил все тяготы похода со своими солдатами.

Турецкая угроза тогда была куда как актуальна: войско султана овладело почти всей Венгрией и даже осаждало Вену. Франциск ухитрился вступить в сношения с турками, еще пребывая в мадридском пленении: авось пригодится. Вот и пригодилось.

Тогда в Европе стала складываться прагматичная система политического равновесия: выбирая, к какому из противоборствующих государств примкнуть, разумный правитель в первую очередь исходит из соображения, что возможный победитель не должен обрести силу, необоримую для соседей. Как только Франциск спутался с султаном, датский король заключил с императором Карлом мир, а англичанин Генрих VIII (по прозвищу «Головотяп» - он казнил двух из шести своих жен) стал его союзником.

На съезде своих немецких князей император заручился поддержкой всех - и католиков, и протестантов. Весной 1544 г. на Рейне собралась более чем 30-тысячная армия, готовая к вторжению на французскую территорию.

Двинулась она прямо на Париж - через Лотарингию и Шампань. Одновременно выступившие из Кале англичане осадили Булонь. Франциск расположил по всем городам, лежащим на путях движения имперских войск, большие гарнизоны. Неприятелю приходилось распылять силы на осады, тратить на них много времени, нести большие потери - но он неумолимо приближался к столице королевства.

Двадцатипятилетний сын короля (от первой жены Клотильды Французской) дофин Генрих (будущий Генрих II) рвался в бой. Но Франциск, сам не раз в жизни обжигавшийся на душевных порывах, предложил Карлу переговоры. Тот тоже не горел желанием продолжать схватку со своим извечным противником и добрым приятелем, и 18 сентября 1544 г. в Крепи была заключен мир. Через два года замирились и с Англией, больших военных действий с которой не велось.

Постоянные крутые повороты судьбы не прошли для короля Франциска бесследно. Он тяжело занедужил и вскоре скончался на 53-м году. Примерно в таком возрасте уходило из жизни большинство правителей Франции, оставивших значительный след в ее истории.