«Быстрейшее наращивание политической, экономической и военной силы... является единственным курсом, который совместим с прогрессом в достижении нашей фундаментальной цели. Расстройство кремлевской схемы требует, чтобы свободный мир развивал успешно функционирующую политическую и экономическую систему и энергичное политическое наступление на СССР. Это, в свою очередь, требуют соответствующего военного щита, под которым они могут развиваться».

(– Пол Нитце, основной автор СНБ 68 ^{625})

К 1947 Вашингтон был готов завести Западную Европу в своё экономическое стойло и изолировать Советы. В качестве средства воплощения новой стратегии он предложил двусторонний американский План Маршалла для реконструкции Европы.

Большинству могущественных фигур в американской промышленности, нью-йоркском банковском деле и международной политике (большинство из них было связано с группой Рокфеллера) было вполне ясно, в чём заключалась послевоенная программа.

В 1946 году Лео Д. Велч, тогда финансовый директор «Стандарт Ойл Компани», призвал Вашингтон

«...сформулировать политические, военные, территориальные и экономические требования США к своему потенциальному лидерству в негерманской мировой области, включая само Соединенное Королевство, а также Западное полушарие и Дальний Восток».

Велч использовал в своём призыве американский деловой жаргон:

«Как крупнейший источник капитала и крупнейший спонсор глобального механизма мы должны устанавливать темп и принимать на себя ответственность акционера-мажоритария в этой корпорации, известной как мир..., с бессрочным мандатом. Это – постоянное обязательство». ^{626}

В 1948 году Джордж Ф. Кеннан, написал конфиденциальный внутренний меморандум для Государственного департамента. Он очень кратко обрисовал в общих чертах послевоенную повестку дня американского властного истеблишмента:

«У нас есть около 50% мирового богатства, но только 6,3% мирового населения... В этой ситуации мы не можем не быть объектом зависти и обиды. Нашей реальной задачей в предстоящий период является разработка модели взаимоотношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без положительного ущерба нашей национальной безопасности. Чтобы сделать это, нам придётся отказаться от всякой сентиментальности и мечтательности; и наше внимание должно быть сосредоточено всюду на наших непосредственных национальных целях. Мы не должны обманывать себя, что мы сегодня можем позволить себе роскошь альтруизма и мировой благотворительности». ^{627}

Кеннан, архитектор политики «сдерживания» периода «холодной» войны, выразил истинную сущность послевоенной американской политики. Кеннан был холодно честен и реалистичен относительно истинной послевоенной цели американской элиты: ею было американское мировое господство, или по крайней мере, так много из него, сколько можно было захватить и удержать в 1948 году. Это и было предполагаемой «Великой областью» Совета по международным отношениям.

В июле 1947 года Государственный секретарь Джордж Маршалл представил план экономической реконструкции Европы, который был разработан, чтобы укрепить доминирование американской промышленности. Большой нефти и Больших финансов в послевоенной Европе – План Маршалла или, официально. Программа восстановления Европы.

Американские разработчики Плана Маршалла, включая Джорджа Кеннана, сознательно предложили американскую помощь Советскому Союзу для послевоенной реконструкции, но сделали это с условием Сталину распределять большие объёмы советского сырья для Западной Европы, а также открыть социалистическую экономику капиталистическому Западу. Эти и другие неприемлемые условия с очевидностью привели к тому, что Советы отклонили эту помощь, предоставив США экономическое господство в Западной Европе и избавив их от необходимости как-либо претендовать на сотрудничество с СССР. ^{628}

Условия помощи по Плану Маршалла были спроектированы таким образом, чтобы включать массивную передачу американских промышленных товаров в Европу – практический способ проникнуть на рынки послевоенной Западной Европы, в известной степени невозможный перед войной. Прежде всего, эта помощь вовлекала продажу нефти из запасов империи Рокфеллеров – «Стандарт Ойл». Согласно исследованию американского Сената, единственные крупнейшие расходы стран, получающих помощь по Плану Маршалла, шли на покупку американской нефти (нефти, поставляемой компаниями «Стандарт Ойл» Рокфеллера по чрезвычайно завышенным ценам), оплачиваемую в американских долларах. ^{629}

К концу войны американская нефтедобывающая промышленность, в которой господствовали Рокфеллеры, стала столь же интернациональной, как и британская. Её основные ресурсы располагались в Венесуэле, на Ближнем Востоке и прочих отдалённых местах. Большая нефть, которую называли «Пятью сёстрами», включала пять гигантских компаний – «Стандарт Ойл Нью-Джерси» («Эксон»), «Сокнай Вакуум Ойл» («Мобил»), «Стандарт Ойл оф Калифорниа» («Шеврон»), «Тексако» и семейная компания Меллонов «Галф Ойл». Они быстро взяли на себя решающий контроль на послевоенных нефтяных рынках Европы.

Разрушительное воздействие войны сильно повредило европейские экономические системы, зависящие от угля в качестве своего основного источника энергии. Германия потеряла свои восточные угольные месторождения, которые остались в советской зоне оккупации, и добыча угля на разрушенном войной Западе составляла только 40% от довоенных уровней. Британская добыча угля была на 20% ниже уровня 1938 года. Нефть Восточной Европы, находившаяся за тем, что Черчилль назвал «Железным занавесом», была больше недоступна. Поэтому к 1947 года половина всей нефти Западной Европы поставлялась пятью крупными американскими компаниями.

Американские нефтяные гиганты не смущались использовать эту замечательную монополию в своих интересах. Несмотря на расследование Конгресса и протест бюрократов среднего звена против очевидного неправильного расходования фондов Плана Маршалла, американские нефтяные гиганты вынуждали Европу платить по завышенным ценам. Нефтяные компании Рокфеллера, например, более чем удвоили иену, они выписывали европейским клиентам счета, в которых цена за баррель между 1945 и 1948 годами выросла с 1,05 доллара до 2,22. Хотя нефть поставлялась с недорогих ближневосточных месторождений, где затраты на извлечение, как правило, не превышали 25 центов за баррель, грузовые тарифы вычислялись по намеренно сложной формуле, привязанной к грузовым тарифам перевозки между Карибским морем и Европой, что приводило к намного более высокой стоимости.

Даже на внутренних европейских рынках существовала поразительная разница в ценах для разных стран. Греция была вынуждена платить 8,30 долларов за тонну горючего, а Великобритания платила за то же самое только 3,95 доллара. Более того, американские компании при поддержке Вашингтона не позволяли строить местную европейскую нефтеперерабатывающую промышленность на доллары по Плану Маршалла, всё туже сжимая удавку американской Большой нефти на горле послевоенной Европы. ^{630}

План реконструкции был запущен 12 июля 1947 года и продолжался до 1953 года. В течение этого периода времени Вашингтон ссудил приблизительно 13 миллиардов долларов в экономических и технических инвестициях, чтобы помочь восстановлению европейских стран. Помощь выдавалась с прилагающимися к ней тяжёлыми ограничениями, простирающимися даже на индустрию развлечений. Например, в обмен на американскую финансовую помощь Францию обязали выпускать в прокат американские фильмы в ущерб французской киноиндустрии. Вашингтон хорошо осознал ценность Голливуда как пропагандистского механизма, чтобы продвигать и «американский образ жизни» и американскую продукцию.

План Маршалла также открыл крупным американским корпорациям дорогу к вложению капитала в индустрию Западной Европы по договорным ценам. Европейские валюты, благодаря начальным правилам МВФ установления паритета по отношению к доллару, сильно обесценились в долларовом выражении после 1945 года.

Первоначально средства, перечисляемые по Плану Маршалла, уходили прежде всего на покупку товаров народного потребления из США, таких как продовольствие и топливо, а позже – промышленных товаров для реконструкции. С начала Корейской войны в 1950 году возрастающие суммы этой помощи были потрачены на восстановление вооруженных сил Западной Европы рамках вновь созданной Организации Североатлантического договора (НАТО), главным образом, на закупки военной техники, сделанной в Америке. Американский экспорт оружия станет стратегическим приоритетом американской послевоенной экспортной политики.

Невероятно, но именно Греция стала сценической площадкой для первой прямой конфронтации «холодной» войны, спровоцированной не Соединенными Штатами, а Великобританией. С 1946 году внутренняя греческая политика была отмечена борьбой за власть между правительством консерваторов Константиноса Цалдариса и Греческой коммунистической партией. Черчилль инициировал поддержку консерваторам, а ястреб Дин Ачисон (Госсекретарь на тот момент) убедил Трумэна поддержать британцев.

Однако, ещё до этого, в октябре 1944 года на Московской конференции Черчилль и Сталин договорились о послевоенном разделе юго-восточной Европы на соответствующие советскую и британскую сферы интересов. В соответствии с этим соглашением, Советский Союз и Великобритания разработали соответствующие доли «влияния», которые каждая страна будет иметь в Румынии, Болгарии, Греции, Венгрии и Югославии. Первоначально Черчилль предложил, чтобы Великобритания имела 90%-ный контроль в Греции, а СССР имел бы 90%-ное влияние в Румынии, в то время как в Венгрии и Югославии, по предложению Черчилля, каждая имела бы по 50%.

Министры иностранных дел Энтони Иден и Вячеслав Молотов, провели переговоры процентных долях 10 и 11 октября. Результат этих обсуждений состоял в том, что проценты советского влияния в Болгарии и Венгрии были исправлены от 90% и 75% соответственно к 80%. Важнее то, что кроме этого, не упоминались никакие другие страны, что оставило Грецию в пределах британской сферы. Сталин сдержал своё обещание по Греции; Великобритания поддерживала греческие правительственные силы в гражданской войне, а Советский Союз не помогал коммунистам. ^{631}

Несмотря на этот факт советского невмешательства Ачисон убедил президента Трумэна, что срочно необходима смелая декларация поддержки «свободы» в Греции, даже притом, что Грецию в это время не считали стратегическим приоритетом для американских интересов в Европе, и даже притом, что не существовало никакой советской причастности или угрозы причастности.

Трумэн объявил свою Доктрину в обращении к американскому Конгрессу 12 марта 1947 года в разгар гражданской войны в Греции. Он заявил:

«Я полагаю, что политикой Соединенных Штатов должна стать поддержка свободных народов, которые сопротивляются попыткам подчинить их руками вооруженных меньшинств или с помощью внешнего давления».

Термин «внешнее давление» не разъяснялся.

Трумэн настаивал, что, если Греция и Турция не получат помощь, в которой нуждаются, то неизбежно перейдут на сторону ведомого Советами коммунизма с последствиями для всего региона. Тот же аргумент будет повторен двадцать лет спустя во Вьетнаме, когда это назовут «цепной реакцией», предсказывая страшные последствия, которые так никогда и не произошли ни в Греции, ни во Вьетнаме...

Удивительно, но Трумэна поддержал бывший в то время сенатором Артур X. Ванденберг, влиятельный глава Сенатской комиссии по иностранным делам и ранее лидер сенатской фракции изоляционистов. Ванденберг «по настоянию Соединенного Королевства» в марте 1947 года убедил управляемый республиканцами Конгресс поддержать Доктрину Трумэна. Британская разведка тайно «уговорила» Вандернберга поддержать затею, а ведь он традиционно являлся одним из самых горячих и влиятельных противников Великобритании в Конгрессе. ^{632}

Таким образом, менее чем через год после знаменитой Фултонской речи о «Железном занавесе» в Миссури Черчилль успешно втянул Трумэна в свою стратегию «холодной» войны против Советского Союза. Совет по международным отношениям годами призывал к той же самой политике, но по совсем другим причинам, а именно – ради установления собственного американского жизненного пространства в Европе, как только стало ясно, что Сталин не откроет Россию для экономического проникновения американцев.

Доктрина Трумэна, которая успешно послужила вашингтонской программе по созданию жизненного пространства, была нацелена вытеснить Британскую империю в качестве экономического и военного гаранта Греции и Турции и занять её место. Это была радикальная переориентация американской внешней политики. Как отметил один историк:

«Впервые в своей истории Соединенные Штаты захотели вмешиваться в делах людей за пределами Северной и Южной Америки в период общего мира». ^{633}

Основа интервенционистской Доктрины Трумэна была заложена в сенсационном эссе Совета по международным отношениям, появившемуся в принадлежащем ему журнале «Форин Аффэрс» под подписью «Mr. X». Статья была выполнена в стиле «длинной телеграммы из Москвы» и написана Джорджем Кеннаном, помощником американского посла в Москве Харримана.

В феврале 1946 года Вашингтон запросил американское Посольство в Москве, почему Советы не поддержали недавно созданные Всемирный банк и Международный валютный фонд. В ответ Кеннан написал свою «длинную телеграмму», обрисовывая в общих чертах и своё мнение и точку зрения Советов, и отправил её министру обороны Джеймсу Форрестолу, близкому союзнику Рокфеллера в администрации Трумэна. Форрестол затем предложил это письмо вниманию Совета по международным отношениям в надежде поспособствовать политическому сдвигу в сторону враждебной позиции по отношению к Москве.

Среди прочего Кеннан утверждал, что, хот советская власть непроницаема для логики разума, она очень чувствительна к логике силы. Он утверждал, что сталинское государство ощущает мир разделённым на непримиримые стороны коммунизма и капитализма. Этот тезис стал рождением американского «сдерживания» Советского Союза и заложил пропагандистские основания для сорокалетней американской политики «холодной» войны с Россией. В действительности, сдерживание СССР было полезным для американского властного истеблишмента и американской военной индустрии с целью создания постоянного государства национальной безопасности на фоне (как позже выяснилось, вымышленного) образа агрессивного и угрожающего Советского Союза. ^{634}

Американская внешняя политика далеко ушла от антифашистского союза с СССР, развернувшись к альянсу с послевоенной оскорбленной Германией против предполагаемой советской угрозы. Это были всё те же классические британские махинации «баланса сил», теперь в американском стиле.

Греческого кризиса, однако, всё же оказалось недостаточно, чтобы уверенно обеспечить именно ту экономическую реструктуризацию Америки, в которой нуждались могущественные банковские и промышленные круги. Ни советской блокады Берлина, ни даже коммунистического поглощения правительства Чехословакии в феврале 1948 года на хватило, хотя эти события и побудили изоляционистский американский Конгресс проголосовать за финансовую помощь Западной Европе через План Маршалла и вскоре привели к американской поддержке НАТО. Требовалось потрясение посерьёзнее, чтобы убедить измученных войной американских граждан, что для их безопасности необходимо новое состояние войны – более или менее непрекращающейся «холодной» войны.

Даже победа Коммунистической партии Китая при Мао Цзэдуне в китайской гражданской войне, которая закончилась в 1949 году поражением «Гоминьдана» и коррумпированного деспота Чан Кайши, что привело к провозглашению Китайской Народной Республики, оказалось недостаточно, чтобы гальванизировать поддержку американским населением тех уровней военных расходов, на которые надеялись мощные отрасли оборонной промышленности.

Для фракции Рокфеллера и их союзников в американских финансовых и промышленных кругах тот простой факт, что государственный социализм в СССР и Китае отныне эффективно вырвал из их рук свыше одной пятой континентального массива планеты, а с ней и невыразимые сырьевые и ресурсные сокровища и потенциальные рынки, был достаточным основанием, чтобы объявить обе страны новым «образом врага». Проблема состояла в том, как продать этот образ скептическому американскому населению, как в достаточной степени мобилизовать страх и беспокойство в американской общественности, чтобы оправдать финансирование постоянного военного государства, направленного против нового «абсолютного зла, безбожного коммунистического тоталитаризма».

Ведущие круги внутри и вокруг правительства Трумэна к концу 1949 года пришли к выводу, что единственным средством мобилизовать жертвенные чувства американского населения ради значительного наращивания военных расходов (расходов, которые они рассматривали как необходимые, чтобы обеспечить своё новое глобальное жизненное пространство) будет новая война. Идеальная война виделась им по возможности управляемой и не представляющей прямой угрозы Соединенным Штатам или все ещё неустойчивой Западной Европе.

К 1948 году американская экономика столкнулась с резким послевоенным спадом, поскольку контракты для военной промышленности быстро сократились, и этот экономический дефицит не могли заполнить никакие гражданские расходы сопоставимого масштаба. Между 1948 и 1950 годами официальная американская безработица выросла на тревожные 130%. Национальный индекс производства, который стоял на рекордном уровне 212 на пике военных мобилизационных усилий, упал к 1948 году до 170, а затем до 156 в 1949-м. В первом квартале 1950 года инвестиции понизилось на тревожные 11% от уровня годом ранее. С 1947 года американский экспорт демонстрировал снижение, упав с марта 1949 до марта 1950 года приблизительно на 25%.

По различным причинам в качестве идеального места, чтобы организовать там локальную войну, задуманную, чтобы мобилизовать общественную поддержку для постоянного государства национальной безопасности, была выбрана Корея. Её целью было массированное расширение военной промышленности на постоянной основе, процесс, который финансист и советник Трумэна Бернард Барух обозначил как «холодная война». ^{635}

В конце 1948 года Вашингтон объявил о планах относительно создания нового атлантического военного союза с своими партнёрами по Плану Маршалла взамен постоянных американских баз в западноевропейских странах. Юридический документ, учреждающий Организацию Североатлантического договора (НАТО), был подписан в апреле 1949 года с Бельгией, Люксембургом, Нидерландами, Францией и Великобританией.

Через несколько месяцев Корейская война гальванизирует членов НАТО, и они примут активную и постоянную военную оборонную организацию в Западной Европе под контролем Вашингтона со штабом в Брюсселе. Через этот военный союз измученная войной Европа была вовлечена в новую вашингтонскую стратегию «холодной» войны; и стратегия и союз проживут гораздо дольше СССР, который распался приблизительно сорок лет спустя.

Первый главнокомандующий НАТО британский лорд Исмэй объявил, что цель НАТО состоит в том, чтобы «не пустить русских, удержать американцев и прижать немцев». ^{636} Всё изменится во время Корейской войны, когда Вашингтон вернётся к немецкой сталелитейной промышленности для производства оружия. К началу 1950 годов Германия была интегрирована в новую американскую геополитику «холодной» войны. НАТО станет отныне основным военным столпом Американского века.

В 1949 году, спустя год после создания НАТО, в пределах Государственного департамента США собралась совершенно секретная группа, чтобы сформулировать новую американскую стратегическую политику. Её доклад «Совет национальной безопасности 68: Цели Соединенных Штатов и программы для национальной безопасности» («СНБ 68») приводил доводы в пользу американского военного наращивания, чтобы противостоять, как группа провозглашала, врагам «отличающимся от предыдущих кандидатов в гегемоны... вдохновляемым новой фанатичной верой, противоположной нашей собственной».

Эта группа под председательством бывшего банкира Уолл-Стрит Пола Нитце утверждала, что Советский Союз и Соединенные Штаты существуют в поляризованном мире, в котором Советский Союз стремился «обрести абсолютную власть над остальной частью мира». ^{637}

Этот совершенно секретный документ утверждал, что это будет война идей, в которой сражаются друг против друга «идея свободы при верховенстве законов и идея рабства под мрачной олигархией Кремля». США как «центр силы в свободном мире» должны построить такое международное сообщество, в котором американское общество «выжило бы и процветало бы», преследуя политику сдерживания. Документ был в большой степени списан с более раннего кеннановского текста «Mr. X», но упирал на военный, а не политический ответ на предполагаемую советскую глобальную угрозу. ^{638}

«СНБ 68» рисовал ужасную и довольно нереальную картину советских военных устремлений в 1950 году, период, когда СССР ещё даже не восстановился после разрухи Второй мировой войны, во время которой погибли больше чем 26 миллионов советских людей, а основные города лежали в руинах. После войны Советский Союз, фактически, резко демобилизовал свою армию, чтобы иметь достаточно трудовых ресурсов для восстановления страны. Реальное положение опустошенного и решительно ослабленного Советского Союза не играло большой роли в докладе команды. Под видом анализа угроз они просто произносили тревожные заклинания:

«Если основная война произойдёт в 1950 году, то Советский Союз и его сателлиты, как полагает Объединённый комитет начальников штабов, находятся в достаточно продвинутом состоянии немедленной готовности, чтобы предпринять и провести следующие кампании:

а) наводнить Западную Европу, с возможным исключением Иберийского и Скандинавского полуостровов; двигаться к нефтеносным областям Ближнего и Среднего Востока; и консолидировать коммунистические приобретения на Дальнем Востоке;

б) пойти в наступление в воздухе против Британских островов и в воздухе и на море напасть на линии коммуникаций западных держав в Атлантике и Тихом океане;

в) напасть на избранные цели атомным оружием, теперь включая вероятность таких нападений на цели на Аляске, в Канаде и Соединенных Штатах. Альтернативно, эта способность, вместе с другими действиями, доступными Советскому Союзу, может исключить Соединённое Королевство в качестве эффективной базы операций для союзных войск. СССР также, возможно, сможет предотвратить любые объединённые операции типа «Нормандия» (на суше и на море) с целью отбросить его на континент Европы». ^{639}

Отчет Нитце 1950 года рекомендовал ясный план действий, за исключением приоритетной ядерной войны, против Советского Союза. Он завершался словами:

«Ускоренное, по сравнению с текущим, наращивание политической, экономической и военной сил и, таким образом, уверенности в свободном мире видится как единственный курс, который совместим с продвижением к достижению нашей фундаментальной цели. Расстройство кремлевских замыслов требует, чтобы свободный мир развивал успешно функционирующую политическую и экономическую систему и энергичное политическое наступление против СССР. Это, в свою очередь, для своего развития потребует соответствующего военного щита». ^{640}

Первая реакция на рекомендации «СНБ 68» Нитце была почти отрицательной. Трумэн, обеспокоенный бюджетными расходами, отослал доклад назад, чтобы оценить затраты. Конгресс расценил доклад как излишне панический. Заместитель госсекретаря по экономике в администрации Трумэна Уиллард Торп не согласился с тревожной картиной советской готовности к войне. Торп подверг сомнению утверждение, что «СССР устойчиво уменьшает несоответствие между своей полной экономической силой и силой Соединенных Штатов». Он возразил:

«Я не чувствую, что демонстрируется эта позиция, скорее это резерв... Фактический разрыв расширяется в нашу пользу».

Что касается советских военных инвестиций, Торп сомневался, что СССР вкладывал в них столь значительную часть своего ВВП:

«Я подозреваю, что большая часть советских инвестиций ушла в строительство жилья». ^{641}

Уильям Шауб из Бюджетного управления был также критически настроен, утверждая, что «на каждой арене» – в Военно-Воздушных силах, армии, на флоте, в запасе атомных бомб, в экономике – США далеко превосходили Советский Союз. Даже Джордж Кеннан не согласился с этим документом, особенно с его призывом к массивному перевооружению. Как отметил один консультант доклада Нитце:

«Правительству вскоре понадобится помощь в получении общественной поддержки для национального напряжения, которое потребуется». ^{642} Вслед за провозглашением Доктрины Трумэна (создания Госсекретаря Дина Ачисона) пропагандистский аппарат правительства попытался завоевать общественную поддержку для своей "холодной" войны против ''враждебных безбожных" коммунистов в Советском Союзе. Они полагали, что смогут завоевать всенародную поддержку избирателей для огромного наращивания федеральных расходов на оборону, "пугая адом за пределами Америки", как выразился один из советников Трумэна, возможно, порождая «военную панику, чтобы ввести страну в заблуждение». ^{643}

В своих мемуарах Дин Ачисон признавался:

«Задача государственного служащего, стремящегося разъяснить или получить поддержку основной политики, не в том, чтобы написать тезисы докторской диссертации. В донесении смысла квалификация должна уступать место простоте заявления, точности и оттенку глупости, почти жестокости». ^{644}

Министр пропаганды Третьего Рейха Йозеф Геббельс, возможно, не смог бы выразиться лучше.

Круги вокруг Ачисона, Харримана, ключевых военных фигур Пентагона (таких, как генерал Дуглас Макартур) и Рокфеллеров взялись за дело, чтобы фабриковать только такие «реальные и продолжающиеся кризисы».

Первый «кризис» начался спустя два месяца после того, как отчет Нитце был роздан тщательно отобранным членам правительства. Кризис случился у проамериканской диктатуры Ли Сын Мана в Южной Корее. Ли Сын Ман после проживания 33 лет в США вернулся с помощью Вашингтона к власти, чтобы взять под свой контроль южнокорейское правительство.

Война для «защиты» Южной Кореи имела много приятных моментов. Во-первых, она косвенно вовлекла бы Советский Союз как главного сторонника северокорейского режима коммуниста Ким Ир Сена. Во-вторых, Рокфеллеры, братья Даллесы и их деловые партнёры вложили огромные деньги в Южную Корею. После победы над Японией США и СССР согласились временно разделить страну по 38‑ой параллели, пока не будет восстановлен порядок. Разделение на две страны с самого начала было произвольным и сделанным наспех.

25 июня 1950 года мир получил из Южной Кореи шокирующее сообщение, что северокорейская армия начала массированное вторжение на Юг. Первые сообщения, однако, были противоречивыми. Американский историк Джон Гантэр, тогда с генералом Макартуром находившийся в поездке по Японии, оставил для истории рассказ очевидца, помощника американского генерала взволнованно сообщившем о телефонном звонке из Сеула: «Южнокорейцы напали на Север!» ^{645}

Также на вашингтонскую версию событий бросало тень подозрения то, что США созвали экстраординарное собрание Совета Безопасности ООН в тот момент, когда Советы временный бойкотировали мероприятие в знак протеста. Это означало, что Москва не сможет наложить вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, наделяющую «миротворческие силы» ООН (в действительности американские войска под командой Дугласа Макартура) правом «остановить северокорейскую агрессию». Из официальных заявлений американского посольства и Вашингтона был также удобно опущен тот факт, что южнокорейские ВВС за два дня до реакции 25 июня Северной Кореи неоднократно бомбили цели в Северной Корее, а южнокорейские войска прошли маршем и заняли город Хэджу на Севере.

Вопреки этим фактам вся аргументация Вашингтона в защиту вмешательства «ООН» (технически это назвалось «полицейская акция ООН») держалась на том, что коммунистический Север начал массивное не спровоцированное вторжение на Юг. Эта линия поведения Вашингтона воспроизводилась и непосредственно после событий и в течение многих лет спустя во всех американских официальных пропагандистских заявлениях.

Со своей стороны, генерал Макартур потребовал от Трумэна, чтобы вооружённые силы США под его командованием использовали этот межкорейский конфликт как предлог, чтобы перейти в прямое военное наступление непосредственно на Китай с использованием ядерного оружия. Американский министр обороны Луи Джонсон также был убеждён, что немедленная война против режима Мао Дзэдуна прежде, чем он сможет консолидировать власть, будет легче, чем война, которую он считал «неизбежной», позже. Макартур согласился.

Макартур, американский глава Объединённого комитета начальников штабов генерал Омар Брэдли, министр обороны Джонсон и адвокат Рокфеллера и консультант Государственного департамента Джон Фостер Даллес хотели использовать Корею в качестве стартовой площадки для прямой войны не только против Китая, но и в конечном итоге против самого Советского Союза в Азии. ^{646}

В Вашингтоне их идея была отвергнута Харриманом, Ачисоном и другими, которые понимали, что цель этой войны состояла не в том, чтобы «победить» в смысле завоевания Китая и Советов. Скорее Корейская война была вопросом американской большой геополитической стратегии по перемещению фигур на азиатской шахматной доске и мобилизации страхов «холодной» войны в пределах НАТО и среди американского населения, чтобы обеспечить предлог для создания огромного, постоянного американского государства национальной безопасности. Как только началась эта «война», Конгресс быстро принял «СНБ 68». Дин Ачисон позже заметил:

«Корея... создала стимул, который привёл к действию». ^{647}

Корейская война вынудила большинство американцев прийти к заключению, что СССР действительно помешан на мировом господстве. Она стала тем самым необходимым катализатором для оправдания мобилизации всех национальных ресурсов, чтобы противостоять явной угрозе.

Американская военная пропаганда в СМИ информировала о крупной американской инвестиционной доле в Корее, сообщая аккуратно, что американские банки и фирмы инвестировали в Южную Корею впечатляюще крупную сумму – больше чем 1 250 000 000 долларов. Главным инвестором был «Нешэнл Сити Банк», который контролировал Рокфеллер, а поверенный Рокфеллера Джон Фостер Даллес заседал в совете директоров банка «Нью Кореа Компани» в Сеуле. ^{648}

Корейская война великолепно послужила политической программе вашингтонской фракции «холодной» войны. Американский оборонный бюджет взлетел на 400%, с менее 13 миллиардов долларов в начале войны до свыше 60 миллиардов к её окончанию в 1953 году. Американские марионеточные режимы Чан Кайши в Тайване и Ли Сын Мана в Южной Корее, а также американское Военное правительство Дугласа Макартура в Японии обеспечивали базу для развёртывания американской «холодной» войны в Восточной Азии. Чтобы обеспечить «защиту против коммунизма» в Азии, японской промышленности Японии позволили реорганизоваться в гигантские группы промышленных конгломератов, под присмотром оккупационного правления Макартура, которому способствовал и молодой нью-йоркский банкир по имени Джон Д. Рокфеллер-третий.

С годовым бюджетом в 60 миллиардов долларов Министерство обороны США стало крупнейшим в мире подрядчиком, размещавшим заказы на миллиарды долларов в американской и избранной европейской и японской промышленности для поддержки «боеготовности». Результатом войны в Корее для Германии стало разрешение приступить к восстановлению Рурской сталелитейной промышленности. Военно-промышленный комплекс в течение 1950‑х годов разросся до гигантских масштабов. «Холодная» война была запущена с размахом, и «Стандарт Ойл» стал великим благодетелем, обеспечивая топливом военно-воздушные силы, танки, джипы, истребители и прочие транспортные средства Пентагона. Во внутренней американской экономике политические деятели быстро смекнули, что могут проталкивать через Конгресс почти любую программу, если в ней есть слова про «американскую национальную безопасность» и «защиту против тоталитарного безбожного коммунизма».

В 1953 году война и беспокойство американской общественности по поводу национальной безопасности были раздуты до такой крайней степени возбуждения, что президентом был избран отставной военный генерал Эйзенхауэр. Именно Рокфеллеры первоначально убедили Эйзенхауэра пойти на выборы и организовывали деньги Уолл-Стрит в поддержку его предвыборной кампании. После Съезда республиканцев в 1952 году сенатор-изоляционист Роберт Тафт, которого Рокфеллеры обходили молчанием, с горечью заявил:

«С 1936 года каждый кандидат в президенты от Республиканской партии назначается в «Чейз Манхэттен»». ^{649}

Не удивительно, что интересы Рокфеллера играли главную роль в выборе кабинета Эйзенхауэра. Новый президент назначил на пост главы ЦРУ Аллена Даллеса, бывшего президента рокфеллеровского Совета по международным отношениям. ^{650} Аллен Даллес и его брат Джон Фостер, как ранее было отмечено ^{651}, были поверенными интересов Рокфеллера и способствовали различным коммерческим сделкам между «Стандарт Ойл», «Чейз Манхэттен» Рокфеллеров и «И. Г. Фарбен» во времена Третьего Рейха. После войны Аллен Даллес служил начальником резидентуры в швейцарском Берне для Управления стратегических служб (УСС), предшественника ЦРУ. Глава УСС Уильям Дж. Донован разместил свой первый штаб в комнате 3603 в Рокфеллер-центре.

В дополнение к доминированию Рокфеллеров и Совета по международным отношениям в своей внешнеполитической команде «холодной» войны Эйзенхауэр назначил Джона Фостера Даллеса на весьма важную должность Госсекретаря. Джон Фостер Даллес как партнёр юридической фирмы Уолл-Стрит, «Салливан и Кромвель» представлял «Стандарт Ойл» Рокфеллеров и к тому же являлся попечителем Фонда Рокфеллера. ^{652} Кроме господства в двух крупнейших банках Нью-Йорка («Чейз Манхэттен» и «Нэшнл Сити Банк») Рокфеллер управлял крупнейшими нефтяными компаниями в мире, группой «Стандарт Ойл» и многочисленными стратегическими военными отраслями промышленности, химическими компаниями и фирмами агробизнеса. В дополнение к управлению Советом по международным отношениям, а с этого момента (через братьев Даллесов) также Центральным разведывательным управлением США и Государственным департаментом, Нельсон Рокфеллер сам в 1954 году был назначен специальным помощником Эйзенхауэра по стратегии «холодной» войны, ответственным перед президентом за оплошности тайных операций ЦРУ и разработку различных стратегических политических позиций. ^{653}

В качестве одного из своих первых действий Даллес уполномочил ЦРУ в 1953 году провести переворот против чрезвычайно популярного и демократически избранного премьер-министра Ирана Мохаммеда Моссадыка, который национализировал «Бритиш Петролеум» («Англо-персидскую нефтяную компанию»), когда последняя отказалась платить более высокие отчисления за свою почти неограниченную власть над добычей иранской нефти. Когда поддерживаемый США шах Ирана после свержения Моссадыка вернулся к власти и установил жестокую диктатуру, контроль над нефтью Ирана из рук «Бритиш Петролеум» перешёл компаниям «Стандарт Ойл» Рокфеллера. ^{654}

Вскоре после этого ЦРУ Аллена Даллеса предприняло решительные действия, чтобы свергнуть в 1954 году демократически избранное правительство президента Хакобо Арбенса в Гватемале, утверждая, что оно несло угрозу американскому бизнесу и «было под влиянием коммунистов». На самом деле «бизнесом» был Рокфеллер и связанная с Даллесом «Юнайтед Фруит Компани». Арбенс был националистом, пытавшимся провести умеренную земельную реформу, чтобы дать крестьянам землю за счет крупных иностранных банановых плантаций.

Во время Второй мировой войны, в 1944 году, народ Гватемалы сверг репрессивного правого диктатора Хорхе Убико, и страна провела свои первые в истории настоящие выборы, выбрав президентом доктора Хуана Хосе Аревало Бермехо. Была принята новая Конституция, основанная на американской. Аревало был педагогом, который построил в Гватемале более чем 6 000 школ и придавал особое значение образованию и здравоохранению.

На тот момент Гватемала была во власти сверхбогатых землевладельцев, которые составляли только чуть более 2% населения и владели более 70% земли. Влиятельнейшим землевладельцем была американская «Юнайтед Фруит Компани». 90% главным образом индейского населения было вынуждено влачить мрачное существование только на 10% земли страны, в то время как большая часть земель, принадлежавшая крупным латифундистам, простаивала.

В 1951 году на вторых свободных выборах Аревало сменил Хакобо Арбенс, который продолжил реформаторский процесс Аревало. Арбенс предложил перераспределить часть неиспользованной земли и сделать её доступной безземельному индейскому большинству для ведения сельского хозяйства. Крупнейшим держателем неиспользованной земли в Гватемале была «Юнайтед Фруит Компани», владея невероятными 42% всей земли в стране, и приблизительно 95% из них стояли неиспользованными практически без выплат каких‑то налогов самой Гватемале.

Реагируя на угрозу национализации, «Юнайтед Фруит Компани» мобилизовала своих друзей в правительстве Эйзенхауэра и не в последнюю очередь – братьев Даллесов. Аллен Даллес был главой ЦРУ и братом Госсекретаря Джона Фостера. Оба брата Даллеса начали черную пропагандистскую кампанию, ложно утверждавшую, что при правлении Арбенса Гватемала стала «советским сателлитом». ^{655}

Государственный департамент США и «Юнайтед Фруит Компани» предприняли крупную пропагандистскую кампанию, чтобы убедить американский народ и американское правительство, что Гватемала является советским «сателлитом». Связи между «Юнайтед Фруит Компани» и братьями Даллесами брали начало в тех временах, когда старая юридическая фирма Джона Фостера Даллеса «Салливан и Кромвель» долго представляла интересы компании. Аллен Даллес заседал в Совете попечителей «Юнайтед Фруит Компани». Эд Уитман, главный сотрудник отдела связей с общественностью компании, был мужем личного секретаря президента Эйзенхауэра Энн Уитман.

В пропагандистском приложении, которое составило достойную конкуренцию пропагандистским усилиям Вудро Вильсона в Первую мировую войну, Эд Уитман снял фильм «Почему Кремль ненавидит бананы», который рисовал «Юнайтед Фруит Компани» борцом передней линии фронта «холодной» войны. Фильм об успехе фирмы, якобы с боем отбившей свои земли у зла международного коммунизма, был позже описан неким чиновником компании как «диснеевская версия эпизода». «Юнайтед Фруит Компани» оплачивали все расходы американских журналистов на поездки в Гватемалу с целью изучить кризис со стро‑ны «Юнайтед Фруит Компани», и скоро ведущая национальная пресса, включая «Нью-Йорк Таймс», взахлёб живописала коммунистическую версию гватемальских событий, которой щедро кормила их «Юнайтед Фруит Компани» Уитмана. ^{656}

В 1954 году ЦРУ США Даллеса организовало переворот под кодовым названием «Операция PBSUCCESS». Для этого понадобилось вторжение 150 человек под командованием Кастильо Армаса, которого Вашингтон и посадил как «своего» диктатора. «Юнайтед Фруит Компани» никто не трогал. Пропагандистское правдоподобие «холодной» войны значительно возросло. ^{657}

Даже внутри страны группа Рокфеллера поворачивала климат «холодной» войны к своему решительному преимуществу. Крупнейшей программой государственных инвестиций президента Эйзенхауэра стал Национальный закон о военных автомагистралях и автомагистралях между штатами (Публичный закон 84-627). Закон вошёл в силу 29 июня 1956 года. Конгресс выделил 25 миллиардов долларов на строительство 66 000 км автомагистралей между штатами на период в двадцать лет. К тому моменту это был крупнейший в американской истории государственный проект. Национальная дорожная инфраструктура положила начало послевоенной эпохе автомобильного и грузового транспорта. «Дженерал Моторс» из Детройта и компании «Стандарт Ойл» Рокфеллеров стали основными бенефициариями.

Национальной железнодорожной инфраструктурой сознательно пренебрегали в пользу транспортировки на грузовом и пассажирском транспорте. Одновременно американскую общественность уверяли, что всё делается в её интересах, поскольку эти автомагистрали должны, предположительно, ускорить эвакуацию из городов в случае советского ядерного удара. Как заявил министр обороны Эйзенхауэра и бывший председатель «Дженерал Моторс» Чарльз Уилсон в известном замечании 1955 года: «Что хорошо для "Дженерал Моторс", хорошо и для Америки». Однако к 1957 году, несмотря на, или более точно, из‑за создания американского государства национальной безопасности и «холодной» войны, начинали проявляться основные линии разлома в послевоенной американской долларовой системе Бреттон-Вуда. Американская экономика вошла в серьёзную рецессию. Экономические системы Западной Европы набирали обороты, особенно Федеративная Республика Германия, которая восстановила свою промышленность с самой современной технологией для сталелитейного и других секторов.

Американские корпорации, со своей стороны, на фоне сильного доллара в Европе, Латинской Америке, Африке и во всем мире пренебрегали своей внутренней промышленной инфраструктурой в пользу покупки компаний «под ключ». Когда‑то всемогущие американские золотые резервы ФРС (которые были крупнейшими в мире всего лишь за десять лет до того) медленно истощались, поскольку иностранные центральные банки обменивали на золото долларовые излишки торговых балансов, чтобы пополнять свои собственные золотые запасы.