• Новая монополия США на силу
  • Послевоенное жизненное пространство США
  • «... и рынки эти за границей»
  • Вашингтон готовит стратегические перемены
  • Глава 10

    Вашингтон сбрасывает атомную бомбу


    «Полагаю, это самое страшное оружие в истории человечества, но в то же время из него можно извлечь наибольшую выгоду... Это величайшее изобретение в истории человечества».

    (– Президент Трумэн, комментируя свой приказ о применении атомной бомбы против Японии в августе 1945 года {556})

    Новая монополия США на силу

    Летом 1945‑го года президент Гарри Трумэн подписал указ о бомбардировке японских городов с помощью новой, самой ужасной бомбы.

    Никакие другие действия не доказывали так явно цели послевоенной американской державы, чем этот вашингтонский указ о применении двух бомб против Японии: 6 августа 1945 года в Хиросиме и 9 августа 1945 года в Нагасаки. Хотя ранее американцы периодически сбрасывали листовки, предупреждавшие мирных жителей 12‑ти других японских городов о авиабомбардировке, в этот раз никаких предупреждений для жителей Хиросимы не было.

    Каждая из двух бомб (а к тому моменту, используя обогащенные радиоактивные изотопы урана-235 и плутония-239, США смогли произвести всего две бомбы) была гораздо мощнее, чем любая из бомб, когда-либо использовавшихся в истории войн. И обе эти бомбы попали в историю как единственный в мире случай применения ядерного оружия на войне.

    Бомба, сброшенная на Хиросиму, была в 2000 раз мощнее, чем британская «Большой шлем»[31] – мощнейшей из обыкновенных бомб, использовавшихся в истории войн. И каких‑то 8 килограммов плутония-239 в одной сброшенной на Нагасаки бомбе обернулись самым кровавым побоищем за всю войну. Бомба была специально взорвана на высоте около 630 метров над землей, чтобы наиболее убедительно продемонстрировать всему миру её мощность. На удалении 500 метров от эпицентра предметы мгновенно накалялись до температуры, превышавшей миллион градусов.

    В конце 1945 года эти две бомбы убили по меньшей мере 140 000 жителей Хиросимы и 80 000 жителей Нагасаки, примерно половина из которых погибли в день бомбежки. Среди них около 20% умерли от прямых ран или общего воздействия ожогов, травм и радиационных ожогов, усиленных болезнью, недоеданием и лучевой болезнью.

    Американское правительство намеренно пыталась преуменьшить или даже полностью опровергнуть смертоносные последствия атомной бомбардировки и продолжающихся смертей, болезней и травм, вызванных радиацией. В действительности, как писал позже один из японских исследователей, бесчисленные тысячи японцев уже рождались с деформациями, с повышенной склонностью к раку, страдали полным выпадением волос, появлением фиолетовых пятен на коже, лейкемией или раком кожи. К этим физическим травмам и хроническим заболеваниям стоит добавить психические травмы у выживших.

    Оккупационная Администрация США намеренно прятала отчеты о смертях от радиации и болезней. В Хиросиме и Нагасаки были запрещены любые съемки и «отдан приказ всем, кто делал какие-либо съемки сдать их в штаб-квартиру американской администрации». В то время в рамках работ военного командования США по исследованию стратегических бомбардировок был снят один официальный черно-белый фильм, чтобы документально запечатлеть результаты бомбардировки. Но когда исходные материалы прибыли в США, то все пленки получили гриф «Совершенно секретно», были заперты в сейфы и с тех пор никогда не демонстрировались американцам публично. {557}

    Когда в апреле 1945 года Рузвельт внезапно умер, то его место занял вице-президент Гарри Трумэн, бывший сенатор от штата Миссури, имевший недостаточную подготовку для такой ответственной должности. И первое, что сделал Трумэн, когда его проинформировали о существовании атомной бомбы и результатах военных разработок, – подписал указ о бомбардировке Японии.

    На самом деле Трумэн уже давно тайно утвердил применение бомб и одобрил цели для них, ещё когда встречался в Германии на конференции в Потсдаме со Сталиным и Черчиллем в июле 1945 года. И это была единственная встреча Трумэна со своими противниками в «холодной» войне.

    Информация о бомбардировке была противоречивой. Трумэн утверждал, что руководствовался желанием заставить Японию сдаться и избежать потерь среди американских солдат, неизбежных в случае продолжения войны и операции по вторжению.

    Германия сдалась войскам союзников в мае 1945 года, через месяц после того, как Трумэн стал президентом. Япония находилась в изоляции, с экономической точки зрения она уже стояла на коленях и была фактически повержена. Её уставшие военнослужащие толпами дезертировали. Согласно мнению военных экспертов, эффективной морской блокады Японии военно-морскими силами США и союзников было бы достаточно, чтобы вынудить императора сдаться, даже на тех жёстких условиях, которые требовал Вашингтон. И не понадобилось бы дальнейших крупных человеческих жертв.

    Факты, всплывавшие по мере опубликования рассекреченной информации, доказывали, что ещё до конференции в Потсдаме японцы уже уведомили США о том, что готовы сдаться, если им позволят сохранить императора. И Трумэн, как оказалось, был отлично об этом осведомлен, а ещё он знал, что 16 июля атомная бомба успешно прошла испытания в Нью-Мексико.

    Учитывая, что император был опорой японского общества и все равно был бы очень важен для последующей успешной оккупации Японии, настойчивость Трумэна по вопросу безусловной капитуляции являлась преднамеренной с целью выиграть время и создать хоть какое‑то обоснование для использования бомбы. Хронометраж данных из рассекреченных документов даёт достаточно подтверждений для справедливости такой версии. Настойчивость Трумэна по поводу безоговорочной капитуляции была единственным способом помешать японцам договориться о сдаче, а также создавала иллюзию, что применение атомного оружия необходимо для завершения войны. {558}

    После атомной бомбардировки Трумэн утверждал, что решился на такой шаг по рекомендации военных, чтобы «спасти жизни 100000 американских парней». На самом деле, это было сделано для того, чтобы показать всему миру, и в первую очередь СССР, что США обладает огромной силой и невероятной жестокостью. Цель бомбардировки Хиросимы и Нагасаки была вовсе не в том, чтобы принудить Японию сдаться, она итак уже стояла на коленях. Требовалось убедительное доказательство полного военного превосходства над Советским Союзом. В практическом аспекте сброс бомбы стал началом «холодной» войны между США и СССР.

    В своём личном дневнике 25 июля 1945 года Трумэн писал, объясняя причины своего решения:

    «Это очень хорошо, что ни ученые Гитлера, ни ученые Сталина не смогли создать ядерную бомбу. Полагаю, это самое страшное оружие в истории человечества, но в то же время из него можно извлечь наибольшую выгоду». {559}

    В частной беседе, получив детальный военный отчет о результатах бомбардировки, Трумэн с детским восторгом воскликнул: «Это величайшее изобретение в истории человечества». Весьма любопытный способ охарактеризовать «самое ужасное» оружие.

    В июле 1945 года госсекретарь США Джеймс Бирнс порекомендовал Трумэну отвергать любые предложение японцев о сдаче, если это может привести к окончанию войны. Причина была в том, что атомная бомба уже была успешно испытана в Альмогордо, штат Нью-Мексико. Японский вариант капитуляции с условием сохранения монархии и императора дал Трумэну столь необходимую лазейку для оправдания перед общественностью за применение бомбы. Настоящей целью атомного опустошения в Хиросиме и Нагасаки была Москва. Заслушав первый отчет об успешном испытании бомбы в Альмогордо, министр обороны Генри Стимсон был доволен. Ситуацию он описал в своём дневнике так:

    «сочетание американского послевоенного экономического превосходства и монополия на атомную бомбу даёт США флеш-рояль и мы ни в коем случае не должны упустить такой шанс».

    На это Трумэн ответит Стимсону, что, действительно, «у Америки на руках лучшие карты» и он, Трумэн, намеревается «разыграть их в пользу Америки». {560}

    В 1945 году США обладали монополией на промышленные мощности и научные кадры, это если не считать монополии на материальные ресурсы, необходимые для производства ядерной бомбы. По поводу этой стратегии военный историк Хансон Болдуин выразился следующим образом: сам факт готовности Америки использовать бомбу полностью отмёл любые претензии на моральное первенство США в мире. Однако это бесспорно позволило достичь лидерства в другом плане – лидерства в бесконечном международном конфликте под названием «холодная война».

    Американский секретный проект по созданию атомной бомбы (Манхэттенский проект) возглавлял генерал Лесли Р. Грувз. Грувз использовал своё уникальное положение на должности руководителя сверхсекретного проекта, чтобы оказывать влияние на американскую политику. Вопреки мнению многих советников Трумэна, полагавших, что многие страны вскоре смогут создать свои собственные запасы уранового топлива и ядерные бомбы, Грувз упрямо твердил, что США в течение многих лет смогут сохранить монополию на атомные секреты.

    В своём кратком отчете Трумэну Грувз утверждал, что только две страны: Швеция и СССР смогли бы бросить вызов объединённому американо-британскому контролю территорий потенциальной добычи качественного уранового сырья для производства бомбы, заявляя, что США сможет контролировать 97% всех запасов. Это, разумеется, было неправдой, Грувз преднамеренно сфальсифицировал эти данные. Далее в своём отчете Грувз ошибочно утверждал, что «доступные для русских ресурсы намного худшего качества», чем те, что имеются у США. Грувз вознамерился убедить Трумэна, что СССР потребуется не менее 20 лет чтобы разработать первую работающую атомную бомбу. {561}

    Кроме того, Грувз преднамеренно утаил от президента петицию, подписанную в конце июля 1945 года семьюдесятью крупнейшими учеными США, работавшими над бомбой. В ней они настаивали, что бомбу нельзя применять

    «до тех пор, пока условия капитуляции не будут объявлены публично, и Япония, получив чёткое представление об этих условиях, откажется сдаться».{562}

    Японцы не были предупреждены о бомбардировке, а Трумэн узнал о петиции ученых лишь спустя много дней после взрыва обеих бомб.

    Генерал Грувз рассматривал атомную и экономическую монополии США как ключ к американскому доминированию после 1945 года. Он открыто призывал использовать бомбу «как средство достижения выгодных сделок в переговорах по созданию нового мира ...», на простом языке эта фраза означала «торгуйте с нами на наших условиях, или мы сотрем вас с лица Земли». В 1946 году в меморандуме Конгрессу США Грувз заявлял:

    «Если уж атомному оружию суждено было появиться в мире, то у нас оно должно быть самым лучшим, самым мощным, и его должно быть больше, чем у других».

    Это была военная версия Американского века, осуществлявшая свою силу через радиоактивный атомный гриб. {563}

    Во время заседаний администрации Трумэна по изучению последствий атомной бомбардировки мирных жителей в Японии вице-президент Генри А. Уоллес и министр обороны Стимсон выставили в защиту идею кооперации с СССР для обеспечения гарантий мира, вместо попыток военного противостояния. Госсекретарь Джимми Бирнс, руководитель Манхэттенского проекта генерал Грувз, а также глава ВМФ Джеймс Форрестол напротив призывали к политике поддержания секретности по любым военным вопросам. В своём персональном дневнике Уоллес описывал одно из таких заседаний, произошедших лишь через несколько недель после бомбардировки:

    «21 сентября 1945 года – на совещании одним из вопросов была атомная бомба и дальнейшее мирное развитие атомной энергии. Президент попросил министра Стимсона начать встречу, он начал встречу в необычной активной манере. Он заявил, что все ученые, которые работали над проектом бомбы, убеждены, что нет никакой возможности долго единолично владеть секретом атомной бомбы, и поэтому необходимо начать обмен научной информацией между членами ООН.

    Далее он сказал, что те бомбы, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки, использовали лишь очень малую долю этой энергии атома, и будущие бомбы будут многократно более разрушительными – возможно, разница будет настолько же большой, насколько атомные бомбы отличаются от всего, что использовалось до 1945 года. Некоторые ученые опасаются, что бомбы могут стать настолько мощными, что будут в состоянии воспламенить атмосферу и сжечь весь мир. Он также признал, что любой обмен научной информацией со странами ООН сразу же сделает вопросом номер один проблему взаимодействия с Россией. Затем он принялся защищать русских, говоря, что за всю обозримую историю Россия была нашим другом – у нас нет ничего, что Россия хотела бы заполучить, и у России нет ничего, что было бы необходимо нам. Он сказал, что наши взаимоотношения с Россией за последние месяцы улучшились...

    Затем президент попросил высказаться (министра) Фреда Винсона, который не согласился с министром Стимсоном и выразил глубокое недоверие к другим государствам. Министр Стимсон сказал, что вполне допустимо предположение, что некоторые страны смогут самостоятельно открыть технологию атомной бомбы в течение следующих трёх, и уж тем более пяти лет. Винсон подверг данное утверждение критике и сомнению. Том Кларк высказался в том же духе, что и министр Винсон. Министр Форрестол занял самую агрессивную позицию. Он открыл и зачитал меморандум, подготовленный его адмиралами. Это было похоже на всеобъемлющую военно-морскую изоляционистскую стратегию...». {564}

    Через несколько дней после этого совещания Трумэн на конференции для журналистов сказал, что решил исключить обоих союзников – Великобританию и СССР – из списка стран, с которыми можно делиться атомными секретами. Военные и их сторонники в крупной промышленности оказались очень убедительными.

    Чтобы ещё больше подчеркнуть расклад сил, Трумэн в ноябре 1945 года проинформировал британского премьер-министра Клемента Атли, что Вашингтон отклонит просьбу о предоставлении беспроцентного кредита в б миллиардов долларов на восстановление измотанной войной экономики Британии. Целью отказа было принудительное разрушение британской зоны стерлинга.

    Трумэн согласился предоставить в долг лишь 3,75 миллиарда долларов под 2% годовых. Кроме того, он дал понять, что Вашингтон намерен ревностно охранять свою атомную монополию. Трумэн полностью отказался от договоренности о кооперации с Канадой и Британией по вопросам атомной энергии, которая была заключена во время войны, уже нарушив к этому моменту Квебекское соглашение 1943 года, по которому США и Британия обязались проводить совместные обсуждения по вопросам применения бомбы, и, более того, не использовать её без явно выраженного согласия другой стороны. Вашингтон был одержим монополией на атомное оружие, игнорируя мнение даже самых верных союзников.

    Вице-президент Уоллес в частной беседе выказал свою обеспокоенность складывающейся ситуацией. Он написал пророческое предупреждение Трумэну:

    «Наука о природе и текущее положение дел в ней в других странах таковы, что нет никакой возможности помешать им повторить ниши успехи, а возможно и превзойти их в ближайшие 5-6 лет... Мир поделится на два лагеря, причем не англо-саксонская его часть будет, в конечном итоге, иметь решительное преимущество в людях, ресурсах и научных знаниях». {565}

    Похоже Уоллес и не подозревал, что именно так всё и было задумано с самого начала.

    Бомбардировка Японии не смогла ни испугать Сталина, ни уменьшить притязания СССР. У Сталина имелась хорошая сеть осведомителей на высоких постах в правительстве США. Они постоянно держали его в курсе дел по атомному проекту, а некоторые даже передавали чертежи разработок атомного оружия советским ученым. {566}

    Русские повергли в шок США и большую часть остального мира, когда в 1949 году смогли успешно испытать свою первую атомную бомбу, всего через 4 года после американцев. Так началось ядерное противостояние «холодной» войны.


    Послевоенное жизненное пространство США

    Финансирование и поддержка рокфеллеровской группы «Изучение войны и мира» в Совете по международным отношениям, мотивы вступления США в войну, военная мобилизация и гигантские долги перед населением, возникшие из‑за военных нужд – все эти действия были подчинены одной цели: создание и захват огромного мирового рынка или экономического пространства для США, американского «жизненного пространства», как однажды назвал его Исайя Боуман – реального Американского века.

    Америка станет империей, во многом похожей на Великобританию образца 1815 года, но с одним существенным отличием. Американский экономический империализм хотел спрятаться под маской «распространения свободного предпринимательства» и поддержки «национального самоопределения» и «демократии». Термина «империя» тщательно избегали.

    Создатели и вдохновители этой империи в Государственном департаменте и в Белом доме, лица, формировавшие внешнюю политику США, разработали хорошо продуманное прикрытие: США, дескать, вовсе не является империей, так как, по их заверениям, никто не стремится подчинять другие народы, используя военную силу. Это конечно сильный довод. Однако это была империя во всех отношениях, хотя и гораздо менее явная, построенная на роли США в международной финансовой системе, с долларом в качестве колосса этой системы, поддерживаемого, кроме того, непреодолимой военной силой.

    Этот обман был удивительно успешен и отчасти потому, что влиятельные люди в США понимали, каким сильным становится влияние на национальные элиты других стран, если развращать их различными соблазнами, раздавая должности и трофеи в тех странах, рынки которых они намеревались захватить. Система отношений, возникшая после 1945 года, состояла из единственной неодолимой силы в лице США и растущего числа фактически вассальных государств, чьи разбогатевшие элиты были, так или иначе, зависимы от «хороших отношений» с Вашингтоном и Пентагоном. «Хорошие отношения» обычно включали в себя тайные службы, эскадроны смерти и регулярную полицию.

    Американский век создавался скорее как неформальная империя с зависимыми «сателлитами», чем как колониальная империя. Колонии были сочтены старомодным и неэффективным методом подчинения. Американская история предшествовавшего века, как уже писалось выше, писалась чрезвычайно влиятельным картелем финансовой элиты и крупных промышленных трестов, контролируемых ею. Именно личные интересы владельцев этого картеля, а не интересы народа США, определяли стратегические приоритеты. Почти полный контроль над средствами массовой информации позволил их пропагандистам внушать, что именно интересы элиты являются «интересами американцев». Большинство американцев, искренне желая верить, что их страна лучшая в мире, подпали под действие этой пропаганды.

    Некоторые философы американского экспансионизма, например, Фредерик Джексон Тёрнер и Брукс Адамc утверждали, что Америка имеет Богом данное право, «явное предначертание» постоянно расширять свои границы, что разрушение других стран было всего лишь «божественным правом» США. Это была мистическое обоснование возрастающей экономической монополии, которую Денежный Трест создавал с момента создания ФРС в 1913 году. Псевдорелигиозное оправдание постоянного и жизненно необходимого завоевания новых рынков.

    Эта экономическая модель совпадала с моделью британской Восточно-Индийской Компании и, что более точно, с методами североафриканских пиратов: грабя и опустошая один регион за другим для поддержания своей империи, оставлять после себя настолько мало, насколько это возможно. Для Рокфеллеров, после войны наиболее активных поборников идеи «явного предначертания», ареной этого расширения стал весь мир. {567} Организовав пропаганду, что после 1948 года их миссией является «холодная» война «американской демократии» против «безбожного коммунизма», они придали идее реализации «американских интересов» миссионерско-религиозную маску, которая оказалась поразительно эффективной в последующие десятилетия.


    «... и рынки эти за границей»

    В 1944 году на комиссии Конгресса США, изучавшей вопросы послевоенной экономики, помощник министра Дин Ачисон сказал :

    «... никто... никогда не верил, что наш внутренний рынок при нынешнем его устройстве сможет вместить все выпускаемые страной товары. Поэтому для решения этой проблемы мы должны искать другие рынки, а рынки эти за границей». {568}

    Это краткое заявление точно описывало подход крупных банкиров и бизнесменов США, стремящихся превратиться в крупнейшую экономическую силу в послевоенном мире.

    Некоторые стали называть Ачисона «архитектором «холодной» войны». {569} Он подготовил Доктрину Трумэна, разработал документы для создания НАТО, и он же убедил Трумэна ввязаться в войну в Корее 1950 году.

    Ачисон сыграл ключевую роль в создании Бреттон-Вудского соглашения, включая создание МВФ, а затем в 1944 году и Всемирного Банка – всё это для того, чтобы преуспеть в поиске «заграничных рынков».

    К 1945 году идеологи внешней политики в Вашингтоне и Совет по международным отношениям могли констатировать, что достигли гигантских успехов, убедив многих участвовать в глобальном расширении границ. Единственной проблемой, как они полагали, был тот факт, что в конечном итоге им придётся полностью разрушить или, во всяком случае, серьёзно ослабить два крупных государства, которые всё это время оставались для них недоступными, во всяком случае, временно: Советский Союз, а затем Китайскую Народную Республику. Если они действительно хотели добиться превосходства своей экономике в масштабе всего мира.

    Во время своей работы в группе «Изучение войны и мира» в Совете по международным отношениям Рокфеллера Исаак Боумэн убедил отца британской геополитики сэра Халфорда Макиндера, автора стратегического раздела журнала «Международные отношения», поддержать его идею послевоенного мирового порядка. Эссе «Круглый мир и достижение мира» вышло в свет в июле 1943 года, почти за год до вторжения союзников в Нормандию.

    В этом эссе Макиндер описал своё видение послевоенного порядка, в котором доминирует США. Он ещё раз повторил своё представление о «Сердце мира», выдвинутое им в 1904 году, как о наиболее серьёзном противнике англо-американского послевоенного превосходства. Он добавил, что «Сердце мира» в основном та территория, которая занята СССР. Таким образом Макиндер посеял идею последующей «холодной» войны:

    «И неизбежный итог состоит в том, что если Советский Союз выйдет из войны захватившим Германию победителем, то он станет крупнейшей сухопутной страной в мире. Кроме того, у этой страны будет стратегически самая сильная позиция для обороны. "Сердце мира" – величайшая природная крепость на всей Земле». {570}

    Боумэн и его коллеги, разумеется, сделали выводы из сказанного, но между ними и Макиндером было существенное различие: он полагал, что СССР будет союзником англо-американского послевоенного сдерживания Германии. Боумэн же, наоборот, для организации «свободного мира» на своих условиях считал необходимым обеспечить образование единственной реальной силы – США совместно с их ключевыми союзниками по НАТО.

    Вскоре после смерти Рузвельта законодатели внешней политики США объединились с Черчиллем, чтобы объявить бывшего союзника – Советский Союз – главным врагом и «угрозой миру на земле». С самого начала, ещё до окончания войны рассуждая в духе тактики британского баланса сил, Черчилль предполагал использовать Германию как английского союзника против более сильного соперника – СССР. Это стратегия не имела ничего общего с идеологией, она опиралась на простой расчет сил, по которому Британия всегда объединялась со слабым соперником, против сильного. Мало кто тогда это понимал, и тем более, мало кто собирался вникать в детали.

    15 апреля 1945 года, через несколько дней после смерти Франклина Делано Рузвельта и всего за несколько дней до немецкой капитуляции, группа высших советников по внешней политике встретилась за закрытыми дверями Госдепартамента в Вашингтоне. Среди присутствовавших на встрече были Джон Д. Маклой, помощник военного министра США, президент «Дженерал Моторс», главный поставщик товаров для военного ведомства и несколько других тщательно отобранных «своих» людей. Собравшиеся обсуждали, как перенаправить военные интересы общественности с Германии на Советский Союз, учитывая, что простые американцы испытывали сильные и добрые чувства к русским, потому что война была выиграна с их помощью. Они пытались придумать, как достигнуть радикального изменения настроений общества, обратив их против СССР. Решением, по их мнению, было следующее: необходимо спровоцировать Сталина на какой-нибудь агрессивный поступок, который с точки зрения общественности воспринимался бы как подрыв доверия и угроза миру. {571}


    Вашингтон готовит стратегические перемены

    В1946 году, когда пепел войны против нацистской Германии ещё дымился, группа лиц в Госдепартаменте США во главе с Джорджем Ф. Кеннаном начала в Вашингтоне агитацию по ужесточению отношений с Москвой.

    В феврале 1946 года представители Министерства финансов США в Вашингтоне прислали в посольство США в Москве запрос, почему Москва не оказывает поддержку вновь созданным организациям Бреттон-Вуда, МВФ и Всемирному Банку. Кеннан, работая в должности советника-посланника (фактически, второго по значимости лица в посольстве), написал в Москве письмо, известное как «Длинная телеграмма»: разделенное на пять шагов описание того, как он видит политику Советов. Кеннан настаивал, что СССР позиционирует себя как непримиримый враг капитализма, и что, хотя Союз

    «нечувствителен к доводам логики, он чрезвычайно чувствителен к доводам силы». {572}

    Кеннан, подчинявшийся в то время послу США и инвестиционному банкиру с Уолл-Стрит Авереллу Харриману, работал вместе с министром обороны Джеймсом Форрестолом и небольшой группой «ястребов» над тем, чтобы изменить восприятие СССР во внешней политике и в обществе. В их задачу входила замена реального образа истощенного войной союзника, взявшего на себя львиную долю всех сражений, союзника, граждане которого умирали в войне за победу над гитлеровской Германией, образом непримиримого врага, одержимого захватом всего мира и стремящегося уничтожить американский капитализм.

    В результате в сентябре 1946 года был написан совершенно секретный отчет президенту США «Американские отношения с Советским Союзом», авторами которого были Кеннан и внутренняя команда из сотрудников Государственного департамента, министерств обороны и юстиции, Объединённых штабов и ЦРУ. Отчет был столь важен для Трумэна, что само его существование оставалось секретом до 1968 года.

    Этот отчет впервые призывал к политике «сдерживания и ограничения» СССР. Он стал описанием официальной стратегии «холодной» войны для США. Отчет, названный «отчет Клиффорда-Элси» по имени двух его главных авторов, начинался следующей яркой картиной:

    «Самая большая проблема США в настоящее время – отношения США с Советским Союзом. Решение этой проблемы покажет быть или не быть Третьей мировой войне... Советские лидеры, по-видимому, намеренно возвеличивают своих граждан, рассчитывая в конечном итоге создать мир, в котором доминирует СССР». {573}

    Для любого жителя СССР в то время такая оценка действий руководства страны была абсолютно неправдоподобной. Любому внимательному исследователю внешней политики Сталина было очевидно, что с 1920‑х годов основным приоритетом была безопасность границ, а вовсе не мировая революция. Ещё до войны Сталин неоднократно демонстрировал готовность вступать в союзы с некоммунистическими режимами в обмен на безопасность границ и гарантии ненападения. И ещё менее вероятным казалось, что после всех ужасов опустошительной Второй мировой войны эта политика могла вдруг внезапно смениться на какие‑то авантюрные идеи по организации мировой революции и глобального господства.

    Видимо почувствовав резкую перемену в настроениях официальных лиц Вашингтона от военной «дружбы» к нарастающей враждебности, в том же сентябре месяце 1946 года посол СССР в США отправил в Москву телеграмму, в которой описал политику Вашингтона как подконтрольную крупным промышленникам, которые развивают военные мощности,

    «подготавливая необходимые условия для победы в будущей новой войне за глобальное доминирование». {574}

    В отличие от США Советский Союз был чрезвычайно ослаблен войной. Советская промышленность была выпотрошена, трудовые ресурсы жутко истощены. Сталин намеревался восстановить и отстроить лежащее в руинах «сердце» СССР так быстро, как это было возможно, используя захваченные немецкие материалы. Он полностью поддержал предложенный Рузвельтом план «План Моргентау» для оккупированной Германии, полагая, что он очень важен для гарантии невозможности будущего вторжения со стороны перевооруженной Германии. Одновременно этот план позволял получить жизненно необходимые заводы и оборудование, вывозимые с территории поверженного врага.

    План Моргентау, написанный министром финансов Генри Моргентау, призывал к

    «превращению Германии в страну по своей природе преимущественно сельскохозяйственную и пастушескую».

    Её основные промышленные и добывающие регионы должны были стать международными зонами или переданы соседним странам, вся тяжёлая промышленность демонтирована или уничтожена. Как написал один из комментаторов в журнале «Таймс»:

    «Производство немецкой стали должно было уменьшиться с 20 миллионов тонн в год до 5 миллионов 800 тысяч. Немецкая промышленность должна была сократиться до уровня в половину меньше того, что было в 1938 году. Производство синтетического топлива, резины, шариковых подшипников, радиопередатчиков, тяжёлых станков и множества других важных с военной точки зрения товаров было совсем запрещено. Но будут поддерживаться производители керамики, стекла и велосипедов, дабы превзойти довоенные рекорды производства. Германия не будет голодать, но стандарт уровня жизни снизится до уровня 1932 года». {575}

    6 сентября 1946 года министр и антисоветский пропагандист Джеймс Бирнс произнес в Германии речь, в которой предложил отказаться от плана Моргентау, а взамен улучшать отношения между США и Германией.

    В этом выступлении он также предупредил Советский Союз, что США намерены разместить на территории Европы свои войска на постоянной основе. {576} Месяцем позже он признался:

    «Целью нашей программы была борьба за доверие немцев... это была битва за умы между нами и русскими».

    В марте 1946 года, через несколько месяцев после написания «Длинной телеграммы» Кеннана, бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль, который, как минимум, с 1943 года тайно добивался начала антисоветской компании в Вашингтоне, произнес в Фултоне, штат Миссури, свою известную речь о «Железном занавесе», призывая к созданию англо-американского союза против Советов, которых он обвинил в попытке создания «железного занавеса» от немецкого «Щецина на Балтике до Триеста в Адриатике».

    В Москве речь восприняли как призыв к Западу начать войну против СССР, во что, собственно, и должно было вылиться англо-американское объединение против Советов.

    Политики в группе Кеннана в Вашингтоне – Кларк Клиффорд, Дин Ачисон и Джеймс Форрестол – хорошо понимали, что возникновение агрессивно настроенного Советского Союза на восточной границе Западной Европы автоматически создаст экономическую зону, состоящую из Западной Европы, Японии, большей части Азии, Африки и Южной Америки, которая легко попадет под контроль США.

    Огромные территории Западной Европы станут зависимыми от военной помощи США. Более того, поскольку экономика этих стран разрушена войной, то согласно Бреттон-Вудским соглашениям о системе «свободной и открытой торговли», страны Западной Европы, а также Япония, автоматически становятся для американского экспорта рынком без конкурентов. Это и была реализация стратегии Совета по международным отношениям по созданию негласной американской империи после войны.

    «Холодная» война была развязана, чтобы поддержать экономическую империю – Американский Век. Бреттон-Вудские соглашения и уникальная роль доллара США в качестве «ключевой валюты» становились основой новой американской глобальной империи. До тех пор пока ослабленные страны Западной Европы зависели от США в военном плане в бесконечной «холодной» войне против СССР, а потом и против КНР, Вашингтон мог легко диктовать свою волю в этом союзе. Собственно, он это и делал, и Бреттон-Вудская система была краеугольным камнем его экономического превосходства.



    Примечания:



    3

    Паника 1893 была серьёзной экономической депрессией в США, которые начались в этом году. Подобно Панике 1873 года, она была отмечена крахом перепроизводства железных дорог и шаткого их финансирования, что привело к серии банковских банкротств. Усугубил ситуацию и переход на золотые резервы вместо серебра, поскольку давняя американская политика биметаллизма использовала и серебряные и золотые металлы в зафиксированном соотношении 16:1, чтобы поддерживать покупательную силу доллара США. До Великой Депрессии Панику 1893 года считали наихудшей депрессией в истории США.



    31

    Англ. grand slam – ситуация в игре, когда игрок выигрывает все матчи соревнования. Данная бомба рассчитана на подземный взрыв с образованием сейсмической волны на поверхности, разрушающей постройки; начало производства – 1944 год, за время войны применялась 41 раз, масса взрывчатого вещества 4 144 кг, тротиловый эквивалент – 6,5 тонн.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх