Китай

Начало китайской государственности положил мифический государь Хуанди, или, как его называют, Желтый Владыка; с него началась эпоха «пяти императоров», причем остальные четверо, возможно, были не менее мифическими (хотя последние два и фигурируют в древнейших письменных памятниках Китая). Реальность пришедшей им на смену династии Ся тоже вызывает сомнения у ученых, несмотря на то, что китайская хроника называет имена ее правителей, а исследователи подсчитали точные даты их царствований. Но будь властители Ся реальными или мифическими, правили они до начала шестнадцатого века до н. э., после чего им на смену пришла династия Шан, реальность которой уже ни у кого никаких сомнений не вызывает. Шанцы (они же иньцы) создали царство Шан-Инь на равнине Хуанхэ.

О том, как жили шанцы, мы знаем не только из хроник, но и из материалов археологических раскопок. А кроме того, время донесло до сегодняшнего дня огромное количество совершенно уникальных письменных памятников той эпохи — «гадательных костей». Традиция гадания на костях уходит корнями еще в неолит, но гадательные кости, относящиеся к эпохе Шан-Инь, насчитываются многими тысячами. В одном только городе Аньян их было найдено около двадцати тысяч.

Людям нового времени тоже случается бросить «кости», чтобы узнать судьбу. Но мы при этом лишь смотрим на то, как легли игральные камушки, которые давно уже не имеют к подлинным костям никакого отношения. Шанцы гадали на костях совсем иначе, и кости при этом использовали самые настоящие: лопатки животных или пластроны (нижние части панциря) черепах. Гадатель нагревал участок кости с помощью раскаленного стержня и по форме трещин пытался дать ответ на заданный ему вопрос. Но что самое главное: и вопрос, и полученный ответ, и дату гадания, и имя гадателя, а иногда и информацию о том, сбылось ли предсказание, на этой кости записывали. Поэтому кости сохранили бесценный материал о том, какие вопросы волновали шанцев, прежде всего шанских правителей, и как они пытались разрешить свои проблемы.

Часто запись на кости содержала просьбу к богам или усопшим предкам, а заодно и обещание принести им жертвы в случае, если гадание пройдет успешно и духи дадут добро. Анализ текстов показал, что весьма распространенной жертвой, которую предлагали шаньцы, были люди. Так, на 1974 год ученые насчитывали около двух тысяч гадательных надписей, в которых говорилось о человеческих жертвоприношениях шанцев. Например: «Предку Гэну приносим в жертву триста человек из племени цян (одна из народностей, враждебных шанцам. — О. И.)». Число одновременно принесенных в жертву людей могло достигать многих сотен. Общее их количество, поддающееся исчислению, — 13 052. Еще на 1145 костях количество жертв не названо, но даже если взять по минимуму и считать, что в этих случаях имелся в виду только один человек, всего в надписях на гадательных костях шанцев было упомянуто 14 197 принесенных в жертву людей. А с тех пор, как эти подсчеты были сделаны китайским ученым Ху Хоу-сюанем, коллекции гадательных костей, находящихся в распоряжении ученых, сильно пополнились; кроме того, далеко не все кости вообще сохранились до нынешнего дня. Это значит, что только те человеческие жертвы, которые были принесены по результатам гадания, могли исчисляться многими десятками, а возможно, и сотнями тысяч.

Это невероятное количество людей было погублено в честь божеств гор и рек (в гадательных надписях упоминаются десятки имен таких богов). А кроме того, множество людей было принесено в жертву сравнительно небольшому количеству покойных царей и глав наследственных домов. Китайцам попроще заупокойные жертвы в те времена полагались самые скромные. Дело в том, что, согласно верованиям древних жителей Поднебесной, у каждого человека было две души: материальная «по» и духовная «хунь». Позднее возникло мнение, что душ типа «по» может быть до семи, а типа «хунь» — до трех. Но так или иначе душа «по», будь она одна или несколько, вместе со смертью человека превращалась в дух, называемый «гуй», который уходил в землю вместе с телом. Он обитал в могиле, а по разложении тела отправлялся к некоему Желтому источнику, про который в «Истории династии Хань» говорится, что он «под землей, мрачен в глубине» и что, «уж если умер, некого вместо себя туда послать». Дух «гуй» влачил возле Желтого источника призрачное существование и через некоторое время полностью растворялся во Вселенной. Именно этому духу предназначалась жертвенная пища и скромное имущество, которое родственники укладывали в могилу. Но дух «гуй» не требовал особой заботы, поскольку личность умершего была сосредоточена не в нем, а в душе «хунь», которая возносилась в небо и становилась душой «шэнь». «Шэнь» сохраняла память о близких, оставшихся на земле, именно она была посредником между людьми и силами Неба, и именно ей надлежало приносить жертвы, чтобы она не отказала в помощи жителям Поднебесной.

Позднее появилось мнение, что у покойных китайцев есть еще одна душа, живущая в поминальной табличке на семейном алтаре. Но в эпоху Шан-Инь считалось, что душ только две, причем и те имеются далеко не у всех. Простолюдинам «шэнь» не полагалась, поэтому и особых жертвоприношений их покойники не требовали, а интересы духа «гуй» не шли дальше удовлетворения самых простых потребностей; кроме того, этот дух не мог оказать реального влияния на земную жизнь своих потомков. У людей познатнее имелся не только «гуй», но и помнящая о своих потомках «шэнь». Однако и она была не бессмертна и достаточно скоро уходила в небытие. Таким образом, интересы живых людей на Небе могли представлять лишь «шэнь» царей-ванов, которые обладали не только бессмертием, но и значительным влиянием в небесной иерархии. И для того, чтобы они использовали это влияние на благо живых, им следовало приносить достойные жертвы, в том числе и человеческие. Забота об усопших властителях была направлена на благо всего государства, и поэтому размах ей тоже был придан поистине державный. Он подтверждается не только надписями на гадательных костях, но и многочисленными археологическими находками.

Еще на заре Шанской династии во дворце поселения Эрлитоу заживо закапывали в землю людей. Археологи обнаружили могилы шириной всего 32 сантиметра, а в них — скелеты с заломленными назад руками, видимо, они были связаны. При раскопках городища Чжэнчжоу — столицы раннеиньского государства — была найдена платформа из слоев утрамбованной земли, площадью 340 квадратных метров. В ее основании лежали многочисленные человеческие черепа.

Более десяти гигантских крестообразных подземных усыпальниц было найдено в Аньяне. Глубина их превышает десять метров, площадь крупнейшей из них —380 квадратных метров. Погребальные камеры шанских владык были заполнены бронзовым оружием, драгоценной утварью, золотыми и нефритовыми украшениями. Отдельно погребены повозки с лошадьми и возничими. Ученые подсчитали, что для строительства каждого из этих сооружений требовалось не менее семи тысяч человеко-дней. В усыпальницах, помимо самих почивших ванов, лежали скелеты сотен людей. А снаружи простирались целые кладбища: могилы обезглавленных военнопленных с руками, связанными за спиной. Тысячи их голов были погребены в отдельных ямах.

О том, что жертвы были в основном военнопленными, говорит анализ их останков: если собственно шанцы, найденные в обычных могилах с инвентарем и оружием, отличались антропологической однородностью, то в жертвенных захоронениях можно встретить людей самых разных национальностей. Рабский труд тогда еще не находил массового применения. По-видимому, охранять и кормить большое количество подневольных работников было не всегда выгодно, но при этом всегда опасно. Есть данные, что пленников могли использовать на каких-то трудоемких разовых работах: сооружении гигантских гробниц, ликвидации последствий наводнений — но потом их рано или поздно убивали в угоду ритуалу, а возможно, и за ненадобностью. Пленных могли привлекать и к весенним земледельческим работам, после окончания которых они участвовали в обряде плодородия и приносились в жертву в рамках ритуала «священного брака». Известна такая надпись эпохи Шан-Инь: «Ван повелел многим цянам совершить обряд плодородия на полях».

Ритуальные захоронения эпохи Шан-Инь встречаются не только в мавзолеях ванов, но и в значительно более скромных гробницах. Вероятно, эти гробницы принадлежали главам знатных, прежде всего жреческих родов, которые брали с собой в загробный мир по несколько рабов.

С приходом к власти династии Чжоу, сменившей Инь в одиннадцатом веке до н. э., обычай человеческих жертвоприношений начинает понемногу выходить из употребления. Первым властителем, который, как сообщает предание, «не принимал человеческих жертвоприношений», был основатель чжоуской государственности Чжоу-гун.

Одно из последних массовых человеческих жертвоприношений в Китае было совершено в 621 году до н. э.: с правителем Мугуном было похоронено 177 человек. Но Мугун был владыкой вассального царства Цинь, которое просвещенные чжоусцы считали «полуварварским». Впрочем, даже его земляки осудили правителя. Главный историограф императорского дворца «Отец китайской историографии» Сыма Цянь, живший на рубеже II–I веков до н. э., писал:

«На тридцать девятом году правления Мугун умер и был похоронен в Юн. С ним принесли в жертву и захоронили сто семьдесят семь человек. В числе захороненных с покойным находились трое верных слуг дома Цинь из рода Цзы-юй-Янь-си, Чжун-хан и Чжэнь-ху. Цинь-цы, скорбя об ушедших, сложили в их честь песню „Иволга“… А благородные мужи сказали: „Циньский Мугун расширил земли и увеличил число наших владений… Но то, что он не стал главой союза владетельных князей, также сообразуется с обстоятельствами. Ведь он умер, покинув свой народ, более того, взял еще и своих верных чиновников с собой в могилу. Между тем прежние ваны, умирая, оставляли все-таки потомкам моральные нормы, завещали выработанные ими законы. Как же Мугун мог взять в могилу лучших людей и верных слуг, тех, по ком так скорбят байсины (знать. — О. Я.)?“»

Сыма Цянь сообщает в своей хронике, что «…на первом году правления Сянь-гуна (384 г. до н. э.) запретили приносить в жертву людей для сопровождения умерших». Впрочем, человеческие жертвоприношения, пусть редкие, случались до конца эпохи Борющихся Царств — почти до конца третьего века до н. э.

Эпоха Борющихся Царств закончилась с приходом к власти в 221 году до н. э. императора Цинь Ши-хуанди, объединившего Китай и основавшего империю Цинь. Император был новатором, максималистом и праведником. «Я преклоняюсь перед праведниками, поэтому я буду именовать себя „праведником“», — без ложной скромности заявил Цинь Ши-хуанди. Он затеял строительство Великой китайской стены и приказал сжечь все книги, которые ему не нравились (а нравились ему только трактаты по медицине, лекарствам, гаданиям на панцирях черепах и стеблях, по земледелию и разведению деревьев). Кроме того, он обожествил самого себя и построил себе гигантскую гробницу, периметр внешней стены которой составляет шесть километров. Сыма Цянь пишет:

«В девятой луне прах Ши-хуана погребли в горе Лишань. Ши-хуан, впервые придя к власти, тогда же стал пробивать гору Лишань и устраивать в ней склеп; объединив Поднебесную, он послал туда со всей Поднебесной свыше семисот тысяч преступников. Они углубились до третьих вод, залили стены бронзой и спустили вниз саркофаг. Склеп наполнили перевезенные и опущенные туда копии дворцов, фигуры чиновников всех рангов, редкие вещи и необыкновенные драгоценности. Мастерам приказали сделать луки-самострелы, чтобы, установленные там, они стреляли в тех, кто попытается прорыть ход и пробраться в усыпальницу. Из ртути сделали большие и малые реки и моря, причем ртуть самопроизвольно переливалась в них. На потолке изобразили картину неба, на полу — очертания земли. Светильники наполнили жиром жэнь-юев (вид рыб. — О. И.) в расчете, что огонь долго не потухнет».

К этому времени китайцы уже давно признали, что идущая на Небо душа «шэнь» имеется у всех, в том числе и у самых безродных людей. «Шэнь» простолюдина не обладала бессмертием, но обладала достаточно долгим существованием, и, казалось бы, именно теперь человеческие жертвоприношения могли получить какую-то логику- ведь раньше было не вполне понятно, как лишенные «шэнь» слуги отправлялись за своим господином. Тем не менее ко времени правления Цинь Ши-хуанди заупокойные человеческие жертвы были уже непопулярны, и вопрос о загробных слугах императору пришлось решать по-новому.

Назвать императора гуманистом было бы трудно: предание гласит, что он велел живьем закопать в землю 460 конфуцианских ученых, с которыми у него случились философские разногласия. Император, в частности, был обижен на то, что он «весьма щедро одаривал» ученых, а «теперь, — заявил он, — они клевещут на меня, обвиняя в отсутствии добродетелей». Но был ли Цинь Ши-хуанди добродетелен или нет, на своих похоронах он все же решил заменить живых людей терракотовыми.

Вообще говоря, и статуэтки, и крупные скульптурные фигуры использовались в похоронном ритуале китайцев и раньше. Еще в одной из гробниц эпохи Шан-Инь, принадлежавшей, вероятно, верховной жрице, была найдена целая коллекция нефритовых фигурок, изображавших людей разных народов и разного общественного положения. Каменные изваяния было принято выстраивать вдоль дороги, ведущей к гробнице знатного человека. Но Цинь Ши-хуанди подошел к вопросу с воистину императорским размахом.

Он приказал вырыть неподалеку от своей гробницы одиннадцать подземных тоннелей и поместить в них изваянные из терракоты скульптуры воинов и приближенных. Общее количество их превышает восемь тысяч (раскопки еще не закончены); большую часть свиты составляют воины в боевом облачении, с терракотовыми лошадьми и деревянными колесницами, но раскопаны также статуи чиновников, музыкантов и акробатов. Все фигуры изваяны в полный человеческий рост и имеют индивидуальные черты лица. В древности терракотовые воины были снабжены настоящим боевым оружием, но спустя четыре года после смерти Цинь Ши-хуанди в стране вспыхнуло восстание. Бунтовщики вскрыли тоннели, в которых обитала глиняная армия, и изъяли оружие на нужды армии живой.

Несмотря на то что Цинь Ши-хуанди, по-видимому, собирался в загробной жизни удовлетвориться услугами терракотовых приближенных, похороны императора, по инициативе его преемника Эр Ши-хуанди, сопровождались массовыми человеческими жертвами. Сыма Цянь пишет:

«Эр-ши сказал: „Всех бездетных обитательниц задних покоев дворца покойного императора прогонять не должно“, и приказал всех их захоронить вместе с покойником. Погибших было множество. Когда гроб императора уже спустили вниз, кто-то сказал, что мастера, делавшие все устройства и прятавшие ценности, знают все и могут проболтаться о скрытых сокровищах. Поэтому, когда церемония похорон завершилась и все было укрыто, заложили среднюю дверь прохода, после чего спустили наружную дверь, наглухо замуровав всех мастеровых и тех, кто наполнял могилу ценностями, так что никто оттуда не вышел. Сверху посадили траву и деревья, чтобы могила приняла вид обычной горы».

Китайская религиозная традиция всегда отводила богам достаточно скромное место, основной акцент делался на служении духам покойных предков. Тем не менее богам тоже приносились жертвы. Мы уже упоминали, что богам, олицетворяющим горы и реки Китая, приносились жертвы, о которых написано на множестве гадательных костей. Описание подобных жертвоприношений сохранилось и в литературе. Так, хроника «Цзо чжуань» рассказывает о том, что в середине шестого века до н. э. в царстве Чу осужденные преступники были принесены в жертву Земле и духу горы Ган. А уже упоминавшийся нами Сыма Цянь писал о том, что в царстве Вэй до рубежа IV–III веков до н. э. существовал обычай приносить в жертву Хэ-бо, духу реки Хуанхэ, красивую девушку. Она предназначалась в жены духу, ее одевали в свадебный наряд, сажали на роскошное ложе и пускали по течению. Через некоторое время и ложе, и девушка тонули, после чего жертва считалась принятой… Очень распространены были и человеческие жертвоприношения божеству Земли.

На холме Цювань, недалеко от города Сюйчжоу, в середине двадцатого века был обнаружен археологический памятник общей площадью около трех тысяч квадратных метров. На протяжении нескольких эпох здесь жили люди; археологи нашли остатки жилищ, очаги, множество предметов домашнего обихода: каменные и бронзовые ножи и топоры, наконечники стрел из раковин и бронзы, рыболовные крючки… Большинство находок относится к эпохе Шан-Инь. К этой же эпохе относится и ритуальный комплекс, в котором были похоронены двадцать человек — нестарых еще мужчин и женщин — и двенадцать собак. Люди лежали ничком, с ногами, согнутыми в коленях, у многих руки были связаны за спиной. Примерно у половины черепа размозжены камнями. Между людьми были разбросаны останки собак. Могилы вырыты не были: площадку, где проходил ритуал, попросту засыпали землей. Причем останки как людей, так и животных располагались в двух лежащих друг над другом слоях земли — видимо, ритуал проводили дважды.

Особый интерес археологов вызвал тот факт, что все скелеты — и людей, и животных — были обращены головами в сторону больших необработанных камней, расположенных в центре могильника. Вероятно, это был алтарь — символ какого-то божества, дважды потребовавшего от шанцев кровавой жертвы.

Исследователи высказывают гипотезу, что алтарь был посвящен Шэ — древнему божеству Земли. Камни вообще часто служили символами и воплощениями Шэ, а традиция приносить Земле человеческие жертвы продержалась в Китае до третьего века до н. э. Своими корнями эта традиция уходит в глубочайшую древность, о ней упоминается еще в книге «Шу цзин». Книга в нынешней ее редакции приписывается Конфуцию, который, согласно преданию, собрал и отредактировал древние тексты. Сами тексты восходят ко второй половине второго тысячелетия до н. э., а события, которые в них упоминаются, традиция датирует концом третьего тысячелетия. Согласно «Шу цзин», Ци, второй правитель легендарной династии Ся, сказал: «Те, кто выполнит мои приказы, будут награждены в храме моих предков. Те, кто не выполнит моих приказов, будут казнены у алтаря Земли: я порабощу ваши семьи, а вас самих умерщвлю».

Казни политических противников, проводимые в форме жертвоприношения Земле, проводились и позже. Хроника «Цзо чжуань» рассказывает, что в середине седьмого века до н. э. в царстве Сун был принесен в жертву Земле правитель царства Цзэн, попавший в плен к сунцам.

Еще одним древним обычаем, в соответствии с которым китайцы иногда приносили в жертву людей, был ритуал выставления шаманок. Ритуал этот в разных вариантах существовал у многих древних народов. В Китае он восходил к легенде о том, как над землей одновременно встали десять солнц, иссушая все живое, и шаманка Нюй-чоу в темном платье вышла на равнину и стала читать заклинания, вызывающие дождь. Заклинания не помогли, и Нюй-чоу умерла от жара. Но в конце концов знаменитый стрелок И поразил девять из десяти солнц своими стрелами, и земля была избавлена от засухи. В записях эпохи Шан-Инь уже упоминается ритуал «чжи», согласно которому женщина-шаманка становилась воплощением демона засухи Хань-бо. А в чжоуском Китае борьба с демоном получила государственный статус: специальные чиновники «чжибоши» были ответственны за то, чтобы в случае засухи обряд выставления шаманок проводился вовремя и с соблюдением всех необходимых ритуалов.