ПОЧТИ КАК В ГОЛЛАНДИИ

сильно заросшей акваторией приходится иметь дело очень часто, и тип водоема здесь может быть самым произвольным, в том числе и таким, который мы называем поль- дерным каналом, или просто польдером. Я вот, как вы, наверное, уже успели заметить, питаю к польдерам особую слабость. Наверное, потому, что опыта ловли на малых водоемах я набирался на каналах и многие важные для себя открытия делал именно там. Возможно, если бы я жил в Голландии, давшей всему миру само слово «польдер», я бы проводил на каналах добрую половину своего рыболовного времени. Но и так в среднем у меня выходит порядка десяти рыбалок за сезон, полностью или частично связанных с каналами, что в сумме оборачивается очень приличным количеством «трудодней».

Что мы понимаем под польдерным каналом, уже было сказано выше. Теперь давайте перейдем непосредственно к рыбалке на водоемах такого плана, начав с общей идеологии. Вот перед нами, образно говоря, «труба», то есть нечто прямое и почти везде одинаковое. Это само по себе способно ввергнуть в уныние. Однообразие угнетает. Для успеха дела требуется выполнение двух условий: уверенность (или хотя бы мотивированное предположение), что в канале есть щука, и умение различать тонкости и детали там, где, казалось бы, их нет и быть не может.

Одно дело, если речь идет о канале или системе каналов, где вы уже не раз успешно ловили, и совсем другое — если канал был найден по Google или каким-то еще случайным образом. Тогда внешне он может быть красивым и обещающим, но мысль о том, что щуки там нет вовсе, будет преследовать вас постоянно — до тех пор, пока вы ее не поймаете (или хотя бы не увидите), или пока вам не надоест понапрасну упражняться в попытках это сделать.

А щуки ведь действительно может просто не быть. Вот, например, москворецкая пойма в районе реки Гжелки. Там имеется разветвленная польдерная сеть, и в некоторые годы щуки в каналах бывает очень много, если судить по меркам ближнего Подмосковья. Так вот, из шести основных каналов в двух щука ловится почти всегда, в трех — эпизодами, з одном — никогда. Последний, лишенный, как оказалось, щуки канал с первого дня привлекал мое внимание. Он смотрелся ничуть не хуже остальных, да и рыбка мелкая в нем явно присутствовала. Но, помню, как-то в начале освоения тех мест я пытался поймать в нем и мимо проходящий деревенский дед бросил фразу, что здесь (именно в этом канале) щуки нет. Понятно, что я тогда деду не поверил — откуда он может знать такие подробности? Даже если сегодня нет, завтра-то щука придет из другого канала — они ведь сообщаются. Однако ни в тот раз, ни во все последующие, в том числе и годом, двумя и тремя позже, я на канале номер шесть ничего не поймал. Дед оказался прав. Он действительно знал положение дел. Или «наколдовал», если верить во всякие оккультные науки.

Вообще, такая картина — в порядке вещей. Просто щуку в польдерном канале что-то не устраивает. Например, кислотность воды. И она предпочитает туда не заходить. При этом другой польдерный канал может, с нашей точки зрения, быть вообще малопригодным для проживания рыбы, но мнение щуки с нашим почему-то не совпадает.

Я помню, как возвращался пешком с рыбалки, часть пути проходила по обочине шоссе. В одном месте дорогу пересекал канал — он протекал по трубе. Сразу за дорожной насыпью, как это нередко бывает, образовался разлив метров десяти в диаметре (ширина канала в других местах была втрое меньше). Как только я разлив заметил, сразу сказал себе, что в него стоит обмакнуть приманку. Однако, подойдя вплотную, я готов уже был отказаться от своего намерения. Вода в польдере была ржавой, и тот же рыже-коричневый осадок покрывал (кое-где это можно было видеть) дно. Хотя взвесь и осадок, скорее всего, имели природное происхождение, а цвет выдавал присутствие окислов железа, зрелище было неприятное. И я сразу усомнился в том, есть ли смысл забрасывать приманку? Но на всякий случай забросил. И почти моментально стормовский «хвост» был атакован! Через заброс я эту щуку поймал, а вскоре и еще одну, обе — под килограмм. Клевала и третья, но ее «доловить» не получилось.

Когда я в следующий раз посетил тот «ржавый» польдер, поймал опять два «хвоста». Первая щука попалась там же у дороги, вторая — метров на двести ниже. Я тогда дошел до самого конца канала, где он соединялся с другим — более проточным, полноводным и чистым. На самом выходе «ржавого» польдера вода еще имела рыжеватый оттенок, а дальше она была уже гочти прозрачной и бесцветной. Однако попытки поймать в чистом канале ни к чему не привели. Щука почему-то предпочитала держаться в «грязном».

Трудно поверить, но из этого нагромождения древесины на польдере удалось поймать два «хвостика Я просто опускал вертикально медленно тонущий виброхвост и слегка его подергивал.

Стоит, наверное, подробнее остановиться на том, как образуются наши системы польдерных каналов, — чтобы было понятнее, почему проходящие рядом каналы нередко сильно отличаются один от другого. Пойма реки обычно представляет собою широкое и почти плоское пространство. Если пустить все на самотек (здесь это слово имеет буквальный смысл), то выпадающие атмосферные осадки стекаются в речку так, как им удобнее, — по временным и более или менее постоянным ручейкам, унося при этом с собою часть плодородного слоя и вызывая эрозию почв. Чтобы избежать таких явлений, водоотдачу пойменных полей ставят под контроль, сооружая сеть каналов и каналь- чиков. Обычно имеется один основной канал, к которому справа и слева «елочкой» подходят боковые. Каждый из этих боковых каналов собирает стоки с какого-то определенного участка, а эти участки могут быть очень разными по составу грунтов и типу покрывающей их почвы. Поэтому в порядке вещей, когда, например, после дождя правый боковой приток несет в наш основной польдер муть (большую часть его «бассейна» составляют суглинки), а левый приток почти никак не меняется по прозрачности после дождей (он собирает свою воду с песчаных почв).

При такой ситуации на польдерном канале надо обращаться к незацепляйкам.

Еще заметим, что польдерные каналы — это все же не реки. Их проточность как минимум на порядок ниже. Поэтому перемешивание воды с разной прозрачностью идет очень медленными темпами.

Итог всего сказанного таков. В пределах одной поль- дерной системы имеются очень разные по свойствам воды каналы или даже их отдельные участки. И для щуки такое различие имеет значение: она держится в одних каналах, избегая другие. Уже по этой причине однообразие польдерной рыбалки только кажущееся. И перед нами встает вполне интеллектуальная задача: найти, где именно концентрируется активная щука, — не столько методом тыка, сколько проанализировав состояние воды на разных участках и сопоставив с ним те, на первый взгляд, разрозненные поклевки, которые удалось «поиметь» в разных точках.

Понятно, что, кроме состояния воды, на выбор места стоянки щуки на польдерном канале влияет его глубина — не столько абсолютная, сколько относительная. Впрочем, и абсолютная тоже.

Вот характерная картина. Канал идет через поле, и его пересекает дорога — приблизительно так, как в приведенном выше примере с «ржавым» польдером. Это вовсе не обязательно должна быть некая серьезная трасса с асфальтовым покрытием. Существенно чаще речь идет о разбитом проселке, по которому пару раз в день проедет трактор или грузовичок. Строить настоящий мост — слишком большая честь для польдерного канала. Обычно же просто кладут бетонную трубу и засыпают ее грунтом. Вроде бы это ни на что не должно повлиять, но на деле влияет. Перемычка, пусть даже «продырявленная» трубой, создает некоторое подобие эффекта плотины. Следствием его становится пусть и небольшое, но все же увеличение глубины на участке протяженностью несколько десятков метров выше перемычки. Иногда и сразу ниже нее глубина оказывается большей, чем в среднем по каналу. Возможно, потому, что для создания перемычки грунт брали самым незатейливым образом — тут же, черпая его ковшом экскаватора со дна канала.

На все такие места следует обращать самое пристальное внимание. И особенно, когда уровень воды по каким-то причинам на канале падает, а также поздней осенью, когда рыба вообще склонна придерживаться более глубоких мест. Если такой участок оказывается единственным в своем роде, есть все шансы накрыть там «партсобрание». Причем не однократно, а несколько раз в течение одного сезона.

Понятно, что такие очень локальные участки следует облавливать достаточно основательно, иногда даже прибегая к методу «выдрачивания», который был описан ранее. Но в целом ловля на польдерах ходовая. Выражается она в постоянном перемещении вдоль каналов, с остановками на каждой точке не более чем на пару забросов. Схема такой беговой рыбалки вроде бы достаточно проста и самоочевидна, но все равно стоит обозначить ее ключевые моменты.

Первое. Ветер и солнце. Пролавливать польдерный канал можно перемещаясь по одному его берегу и по другому, справа налево и наоборот. Какой из четырех вариантов выбрать, во многом определяется погодными факторами. Эффективнее бросать по ветру, а не против; лучше чтобы солнце не светило в глаза и не создавало тень, падающую вперед в воду. Ветер, понятно, редко когда дует строго вдоль канала, обычно под углом. Тогда следует выбирать тот берег и то направление забросов, при которых ветер дает приманке попутную составляющую, направленную от нашего берега канала к противоположному. Так и с дальностью заброса выходит очень неплохо, и с точностью, которая здесь важна, тоже. По крайней мере, при таком направлении ветра удается управлять приманкой в ходе ее полета, отклоняя кончик удилища в ту или другую сторону и добиваясь попадания в намеченную точку. Когда ветер дует с другого берега, это дается с гораздо большими трудностями.

Что касается солнца, то здесь важно избегать двух крайностей. Когда оно светит нам в глаза (прямым и отраженным от воды светом), некомфортно и очень трудно визуально контролировать ход приманки, да и щуку, за ней выходящую, разглядеть куда как проблематичнее. При солнечном свете, падающем с противоположной стороны, мы имеем собственную тень на воде, которая особо критична при низком солнце — в утренние и вечерние часы. Кроме того, такое положение светила неудобно для щуки, если та преследует приманку сзади. Лучше всего, если солнце находится в позиции «три четверти», тогда тень рыболова падает на берег или на воду, но не в направлении забросов, и приманку и все, что вокруг, хорошо видно.

Второе. Приманка. Сочетание необходимости дальнего заброса и малой глубины на первое место ставит воблеры-минноу с хорошими бросковыми качествами — будь то ZipBaits Orbit, Rapala X-Rap или что-то еще в этом духе. Кроме того, воблеры-минноу относятся к тем приманкам, которые щука соглашается есть почти всегда — независимо от температуры воды и всяких там не очень понятных побочных факторов.

Альтернативой (чаще летом) может быть крупная «вертушка» (как самый характерный вариант-Aglia N 4), а также крэнки и попперы. Но все равно основным остается минноу.

Понятно, что сейчас мы говорим о достаточно свободных от травы каналах, где нужно и, главное, можно забрасывать приманку далеко, рассчитывая на то, что на протяжении всей проводки она останется чистой. В противном случае идеология выбора приманки уже другая — это или незацепляйки, или приманки локального действия (как стормовский виброхвост-суспендер).

Третье. Динамика забросов и перемещений. Обычно я придерживаюсь следующей схемы: заброс метров на тридцать с падением приманки под противоположным берегом — проводка — перемещение метров на десять-пятнадцать — снова заброс. Бросать с одной точки два и более раз имеет смысл в трех случаях: когда данное место канала чем-то примечательно, когда на первом забросе был выход щуки (или хотя бы нам так показалось) и когда протяженность польдеров сильно ограничена и нет резона пробегать их все за десять-пятнадцать минут.

Что до «примечательности» места, то помимо сравнительно больших глубин, интерес может вызвать травяной полуостровок у одного из берегов, торчащий из воды куст, дерево или лежащие на дне трубы. Вероятность щучьей поклевки в таких местах заметно выше, чем в среднем по каналу.

Примерно каждая третья щука, что на первом забросе выходит за приманкой, но без контакта с ней, долавливается на одной из следующих проводок. Даже если нам всего лишь померещилось, что позади воблера что-то мелькнуло, нужно проверить. Тем более что займет контрольный заброс менее минуты — это очень небольшая задержка по времени.

Если мы имеем не разветвленную польдерную сеть, а всего лишь один канал протяженностью, скажем, три-четыре сотни метров, то его можно, конечно, проловить очень быстро, сняв активную щуку, если таковая есть. Но, как мы знаем, ограниченность акватории — это хороший стимул к более тщательному облову, вплоть до радикального метода «выдрачи- вания». Тогда на таком канале можно провести и пару часов. Но оптимальнее предпочесть что-то промежуточное: с каждой точки сделать по три заброса и на всякий случай заброс назад, то есть на тот участок канала, что, вроде бы, уже проверен. Всякое бывает.

Четвертое. Маскировка. Довольно часто берега канала оказываются неудобными для перемещений. Например, поперечный профиль канала представляет собой плоское дно с крутыми береговыми склонами. Ходить вдоль самой кромки воды затруднительно, приходится подниматься наверх, перемещаться на некоторое расстояние и вновь спускаться. Все это не только неудобно, но и способно самым негативным образом сказаться на результате, поскольку человека, стоящего (а тем более передвигающегося) на возвышении на фоне неба, щука замечает на очень большом расстоянии. Попробуйте ради интереса пройтись по краю берегового склона и понаблюдайте за водной поверхностью. Увидите много характерных водоворотов от уходящей щуки, причем некоторые из них — метров за пятнадцать и более. Вывод такой: насколько у вас есть возможность перемещаться понизу, настолько ею стоит пользоваться. Щука на поль- дерных каналах крайне пугливая и осторожная.

Вот как бывает! Воблер «Зеленый китаец», один из моих фаворитов сезона 2006 года.

Пятое. Правильный выбор снасти. Польдерные каналы — тот тип водоемов, где очень важно не ошибиться с выбором снасти, а точнее с ее силовыми характеристиками. Если канал заросший, то нас больше устроят мощное удилище и шнур в полноценные 15 lb прочности. А вот на свободном от травы и прозрачном польдере этот вариант не проходит. Там требуется дальний заброс и нет никакой нужды форсировать вываживание. Соответственно, брос- ковая «палочка» легкого класса с соответствующими ей катушкой и шнуром оптимальным образом закрывает вопрос выбора.

В самом деле, я тут прикинул, как часто мне за всю мою рыболовную биографию доводилось ловить на водоемах того или иного типа, и получилось, что именно на небольших реках я провел львиную долю всего времени, если сравнивать с другими водоемами, что попадают в разряд «малых». Даже если снять размерное ограничение, все равно малые речки в моем послужном списке идут «ноздря в ноздрю» с реками большими — такими, как Ока или Москва-река в нижнем течении. А применительно к ловле щуки определенно опережают их, поскольку на той же Оке «зубастая» составляла для меня 35–40 % от численного состава всего улова, тогда как на маленьких речках ее доля как минимум вдвое выше.

Возможно, кто-то из читателей не согласится с такой арифметикой. Но здесь решает каждый сам: одни из нас еще как- то допускают для себя ловлю на пруду с более или менее удобными берегами, но категорически не приемлют заросшие речки. Другие вспоминают о малых водоемах разве что в период запрета рыбалки на водохранилищах. Для меня же ловля щуки на маленькой речке — это один из самых увлекательных видов спиннинговой рыбалки.

Извилистая речка в лесу. На любом повороте есть реальный шанс

Главное отличие речек от всех прочих рассматриваемых нами водоемов — течение, причем не чисто символическое, что имеется в тех же польдерных каналах, а настоящее, благодаря которому после заброса в поперечном направлении вынимаешь приманку уже снизу. Течение сильно разнообразит акваторию. Именно для рек характерно компактное расположение участков с принципиально разными условиями, где отмели соседствуют с ямами, сильные прямые струи — с медленными обратками, полосы кувшинок-с открытой водой. С одной стороны, такое разнообразие усложняет ловлю, поскольку на разных участках оптимальными оказываются разные приманки. С другой стороны, упрощает поиск активной щуки, так как речная акватория легче «читается» по внешним признакам. Мы будем причислять к «малым» реки, характерная ширина которых метров до двадцати пяти. На отдельных участках они, конечно, за счет подпора плотинами или низких естественных берегов могут быть и пошире, но в среднем ширина — в указанных пределах. Ежели средняя ширина существенно меньше десяти метров, то такая речка уже относится к разряду «микро». Это отдельная тема, требующая индивидуального подхода. Но начнем мы не с «микро», а просто с малых речек — по той лишь причине, что с ними будет поначалу чуть легче.

Первый свой опыт ловли щуки на небольшой речке я получил в конце 70-х. Речка называлась Каширка, и протекала она километрах в пяти от города, так что мне вполне хватало велосипеда в качестве транспортного средства. Я тогда приезжал на Каширку для того, чтобы половить в проводку плотву, а спиннинг брал скорее на всякий случай. Считалось, что серьезной рыбы (а щука как раз проходила как серьезная рыба) в Каширке очень мало, поэтому в спиннинг особо упираться не стоило.

Но вот однажды я вытащил щуку! Просто решил пошвырять в мало-мальски удобном месте самодельную «колебалку», и щука попалась. В следующие два раза я приезжал на Каширку уже только со спиннингом, чтобы ни на что другое не отвлекаться. И уезжал с чистым нулем, да еще и с вычетом нескольких блесен, развешенных на корягах. Это послужило для меня подтверждением мнения о малорыбности Каширки.

А тут еще мне попал в руки старый номер альманаха «Рыболов-спортсмен» — как раз со статьей про ловлю щуки на малых речках. Основные идеи, которые оттуда почерпнул, следующие. Первое: летом лучше ловить на перекатах. Второе: лучшая приманка — мертвая рыбка на снасточке, за ней «колебалка». Третье: скорость проводки должна быть высокой. Четвертое: ловить летом надо на зорях. Я попытался исполнить все эти рекомендации, но увез с Каширки очередной нуль. И сделал вывод, что ловить по написанному, наверное, можно было лет двадцать назад (когда вышел тот номер альманаха), а теперь вот количество достойной рыбы в наших речках уменьшилось в разы.

Позже оценка того негативного опыта стала совсем другой. Щуки в Каширке лет тридцать назад было ничуть не меньше, чем теперь в таких речках. В то время самой страшной бедой для малых рек было попадание в них сельскохозяйственной «химии», сейчас проблемы с «химией» отошли на третий план, зато деревенские и не только деревенские браконьеры стали обзаводиться электроудочками. Но речь сейчас о том, что в целом количество рыбы на маленьких речках как было лет тридцать назад, так и осталось. А разница

Омут за моей спиной почему-то называют Собачьим. Собак я там ни разу не видел, а вот без щуки здесь редкая рыбалка обходится.

в результатах объясняется исключительно тем ноу-хау, что удалось наработать за прошедшие годы. Сейчас, если я приеду на незнакомую речку и за целый день не поймаю ни одной щуки, это будет что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Правильный выбор приманок, техники и тактики ловли дает как минимум 90 %-ную гарантию положительного результата. Все это применительно к малым речкам очень хорошо отработано, и я постараюсь максимально доходчиво изложить основные моменты.

Первое. Выбор речки. Это на большую реку или водохранилище надо ехать куда-то далеко. Ближайшая маленькая речка почти наверняка протекает от вашего дома, грубо говоря, на расстоянии пешеходной прогулки. Для меня, когда я жил в Ступино, такой была упомянутая Каширка. А если вы живете, к примеру, в Москве в районе Свиблово, то где-то рядом протекает Яуза — со щукой там неплохо. Ну и так почти везде. Если же район поиска расширить до радиуса в несколько десятков километров, то более или менее подходящих речек наберется уже с полдюжины. Вопрос в том, какую из них лучше избрать для рыболовных упражнений?

Чтобы не создавать себе с самого начала сложности, лучше отправиться на ту речку, до которой проще добраться и у которой более сухие и проходимые берега. Возможно, этот совет и входит в противоречие с рекомендацией стараться избегать легкодоступных мест. Но маленькие речки в данном случае часто являются исключением из правила, поскольку на них вообще сравнительно мало кто ловит спиннингом — даже если речь идет о речке, протекающей по густонаселенной территории. Я ведь не просто так упомянул Яузу. Могу вспом-

Приятная неожиданность. Я первый раз приехал на протекающую в 50 км от столицы речку и уже через 15 минут поймал щуку весом более 3 кг!

нить еще и Пехорку в ее средне-верхнем течении. Когда-то я жил в Подмосковье и первое время старался ездить на рыбалку в направлении строго от столицы. Но потом как-то рискнул отправиться в противоположную сторону, на Пехорку, и неожиданно для себя очень неплохо половил там щуку.

Короче, не стоит уж слишком сосредотачиваться на вопросе выбора речки. Щука есть практически в каждой из них. Другое дело, что где-то ее больше, где-то меньше, но тут уже так просто не угадаешь.

Второе. Выбор участка. Рыбалка со спиннингом на малых речках — ходовая. В среднем за день мы проходим не менее пяти километров с непосредственно ловлей, плюс еще какое- то расстояние — обходя или срезая малоперспективные участки. Когда мы приезжаем на речку в первый раз, нет никакой гарантии, что попадем именно на перспективный участок. Но все же есть кое-какие правила, придерживаясь которых, можно повысить вероятность того, что окажемся на том отрезке реки, где со щукой явно лучше, чем в среднем по реке.

Воспользовавшись ресурсом maps.google.com (или аналогичным), можно посмотреть, что представляет собою наша речка «с высоты птичьего полета». Разумеется, разглядеть нужные детали можно лишь, когда, образно говоря, «полет достаточно низкий» — район представлен на космоснимке с хорошим разрешением. Тогда с неплохой точностью оцениваем ширину реки, характер берегов, запоминаем удобные подъездные пути. Однако здесь мы не застрахованы от «подводных камней». На снимке речка может выглядеть полноводной, на деле же она порою оказывается «воробью по колено». Отчасти это объясняется сезонностью (мы приехали в разгар лета, а космоснимок сделан в апреле), отчасти — тем, что вид сверху вообще передает глубину только при достаточно прозрачной воде, а в наших речках с ней не всегда все в полном порядке. Или на снимке не видно ничего, кроме полосы деревьев, растущих по берегам. Можно только догадываться, что представляет собою речка, текущая под ними.

Крупномасштабная карта (1 см: 1 км) тоже может служить ориентиром для выбора участка реки. Но с нею возможны не очень приятные сюрпризы. Например, вы представляете какую-то речку и по ее образцу выбираете другую, обозначенную на карте линией той же ширины, но, добравшись до места, вдруг обнаруживаете, что воды в ней почти нет. У меня такое случалось не раз. Поэтому космоснимок все же надежнее. Разве что на тех участках, где нет высокого разрешения, приходится обращаться к карте.

При прочих равных условиях нам интереснее, как принято выражаться у гидрологов, сильно меандрированные участки — те, где речка петляет. В отличие от прямых участков, на меандрированных больше интересных точек, и расположены они близко друг к другу. На повороте реки, как правило, имеется яма с более или менее четкими входом и выходом. А когда таких поворотов несколько, мы имеем компактно расположенную последовательность точек с разным рельефом и течением. Это позволяет рассчитывать на присутствие здесь активной щуки. Разумеется, «зубастая» не обязательно должна сидеть в ямах — зачастую она системно попадается (особенно летом) между ними. Но именно неоднородность такого извилистого участка реки позволяет рассчитывать на неплохой результат, а особенности клева (характерные точки и предпочитаемые приманки) выясняются уже на месте.

Изобилие немелкой «белой» рыбы — косвенный признак присутствия в речке и хорошей щуки.

Редкая малая речка на всем своем протяжении бывает предоставлена сама себе. Другими словами, почти на каждой имеются плотины, которые заметно меняют общую картину по глу-

Середина октября. Щука очень часто атакует из-под «козырька» опавших листьев.

бинам и течению. Эти плотины, кстати, могут быть самими разными — начиная от бобровых завалов и кончая капитальными плотинами, образующими на маленьких речках целые водохранилища стратегического значения. Но наиболее характерны все же небольшие плотинки, поднимающие воду на метр-пол- тора и увеличивающие ширину речки в два-три раза. Когда плотин несколько, мы имеем дело с «пунктирной» речкой, разбитой на несколько малозависимых участков. На каждом из них имеется своя популяция щуки и другой рыбы, и каждая отличается по характеру клева.

Но даже если рассмотреть один такой участок между двумя плотинами, то в его пределах можно выделить несколько подзон, рыбалка на которых очень разная. Самая нижняя подзона, расположенная в непосредственной близости к плотине, характерна почти полным отсутствием течения, поросшими камышом берегами, ряской на поверхности и в целом довольно большими глубинами. Здесь нередко удается хорошо «отметиться» с джиговыми приманками поздней осенью, да и летом бывает, что щука-травянка очень охотно реагирует на приманки, проводимые вдоль камыша.

Средняя подзона в большинстве случаев оказывается наиболее продуктивной. На этом участке еще ощущается подпор воды от плотины, но и течение весьма заметное. Речная щука вообще любит течение на протяжение всего спиннингово- го сезона. Отличия в клеве в разные периоды больше касаются приманок. Это или джиг, или воблеры, реже что-то другое.

Верхняя часть межплотинного отрезка речки самая мелкая и быстрая. Вроде бы щуке здесь и делать-то особо нечего, но, по опыту, она достаточно часто проявляется в таких местах, неожиданно атакуя приманку из «ниоткуда». Здесь и укрытий для щуки подходящих, казалось бы, нет, почти все насквозь просматривается, а рыбалка оказывается результативной.

Надо продумать и вид транспорта. Автомобиль — это хорошо, но как вспомнишь, что до него надо километров пять возвращаться по буеракам, крапиве и свежей пашне, сразу как-то настроение портится. Можно, конечно, учитывать этот фактор, выбирая участок реки. Например, там, где она делает большую петлю, извиваясь по ходу змейкой, можно пройти с удилищем дистанцию в те же пять километров, но при этом на конечной точке маршрута оказаться в десяти минутах хода от точки начальной. Или же отказаться от автомобиля в пользу общественного транспорта. Приехать на одну железнодорожную станцию, а уехать с другой или, скажем, на автобусе. Я сам так часто делаю.

Третье. Сезонность. Начнем с весны. Если говорить о «холодных» малых реках, то есть тех, куда не вливается теплая вода из бытовых или технических коллекторов, преднерестовая рыбалка возможна там не каждую весну. Такие речки в нашей средней полосе к зиме замерзают и вскрываются с потеплением в марте. При этом, в отличие от больших рек, ледохода на них, как правило, не бывает-лед размывается и тает на месте. Щучий нерест приходится уже на апрель. И тут уж, как повезет, будет ли между вскрытием речки и нерестом период относительно прозрачной воды. Если будет хотя бы дней пять, то это очень хороший шанс попасть на преднерестовый жор. Благоприятная для того ситуация складывается, когда зимой снега вообще немного, а тот, что есть,

Середина марта. Речка под Воронежем успела освободиться ото льда. Щука собирается рядом с будущими нерестилищами, но до нереста еще минимум пара недель. Пока же рыба активно питается. Кроме той, что в кадре, было с одной точки поймано еще пять.

Давление явно высокое, а потому шансов поймать немного. Но всякое ведь бывает.

успевает большей частью стаять и сойти еще в конце февраля — первой половине марта. И если после того установится погода со среднесуточной температурой около нуля, вода в речке успевает упасть и просветлеть — щука в это время активно питается. А вот когда снега много, весна запаздывает и потепление приходится почти на самый конец марта — начало апреля, никакого промежутка между половодьем и нерестом уже нет, и с преднерестовой рыбалкой тогда случается «облом».

Во время нереста щука не питается или почти не питается, поэтому мы этот период и не рассматриваем. А вот далее наступает постнерестовый жор. Его начало на малых речках может совпадать день в день с жором на расположенных по соседству «жабовниках», но может и относительно сдвигаться как вперед, так и назад. Чаще бывает так, что на речке жор начинается все же дня на три-четыре позже, чем на ближайших к ней «баклушах» или польдерных каналах. Это связано с более быстрым просветлением воды в стоячих водоемах. Такой шанс стоит иметь в виду, если, приехав в конце апреля на речку, мы остаемся без поклевки. Возможно, где- то совсем рядом, на связанной с речкой «луже», щука уже успела отойти от нереста и клюет.

Сам по себе постнерестовый жор делится на два этапа: короткий бурный и длинный умеренный. Короткий и в самом де-

Активный крэнк очень хорош в середине лета. Incubator Drop.

ле продолжается очень недолго — до пяти-шести дней, но клев во все эти дни «пулеметный». Далее следует период средне- активного клева протяженностью недели три или даже более. В отдельные дни тогда клев может опускаться до посредственного уровня и ниже, но в целом все достаточно весело. Заметим здесь, что разница между бурным и умеренным периодами щучьего жора на речках выражена менее явно, чем на «жабовниках».

В течение всего мая, а при затяжной и холодной весне до середины июня, щука едва ли не лучше всего на речках клюет на джиговые приманки. По крайней мере, она по весне чаще придерживается достаточно глубоких участков, которые эффективнее всего пролавливаются именно джигом. В этом, стоит заметить, проявляется не очень очевидное изначально отличие небольших речек от водохранилищ и полноводных прудов, где в мае зачастую лучше всего работают воблеры, причем на средних (2,5–3,5 м) глубинах. Впрочем, параллельно с джигами на речках можно использовать и воблеры, но, повторяю, в среднем выходит так, что на джиг поймать легче.

Во второй половине июня приоритеты меняются: минноу уже переигрывают джиговые приманки. Во многом из-за того, что на самой большой глубине щуки летом нет: она держится на средних глубинах — на обратке, у травки, среди коряжника на плесах. Местами в это время работают активные крэнки и топвотеры, но в целом преимущество минноу неоспоримо. И поиск оптимальной приманки уже ведется внутри этого класса воблеров.

Что было для меня с самого начала совершенно не очевидно, так это приоритет минноу с активной игрой и довольно большим заглублением. Казалось бы, летом на маленькой речке воблер типа DaMiKi Pirami (9 см), почти не имеющий собственной игры и идущий в полуметре от поверхности, — практически идеальная приманка. Но потом методом проб и сравнений удалось прийти к выводу, что данный типаж очень хорош на польдерах. А вот на речке он проигрывает таким моделям, как Aise Klassik, X-Rap и другие, что идут на глубине в метр или немного более и обладают достаточно выраженной игрой.

Здесь очень тонкий момент. Когда мы говорим «метр или чуть более», то, понятно, подразумеваем, что общая глубина в месте ловли побольше. Так оно и есть. Обычно это где-то 1,5–1,6 м, что для маленьких речек немало. Но летом щука предпочитает придерживаться именно таких участков. На глубинах за 2 м ее уже не бывает, а мелководье (менее метра) в основном занятэ 200-300-граммовыми «шнурками».

В разгар лета на многих речках наступает время травяной ловли, на которой мы достаточно подробно остановились в одной из предыдущих глав. Однако трава полностью оккупирует далеко не все маленькие речки. На многих из них водоросли покрывают лишь мелководные перекаты, а вот относительно глубокие участки (полутораметровые) остаются чистыми, будто там кто-то высыпал гербицид. Причина этого явления мне не очень понятна. Но для нас оно определенно имеет позитивное значение, поскольку не приходится прибегать к «спецсредствам» в виде всевозможных травяных незацепляек, и можно ловить теми приманками, которые сами по себе максимально эффективны.

Снегопад, низкое давление — идеальные условия для успешной ловли щуки. И не только на Пехорке.

Наступление календарной осени первое время ничего не меняет — щука ловится примерно в том же режиме, на те же приманки. Только где-то ближе к концу сентября стоит вспомнить о джиге, но какое-то время он еще будет оставаться лишь возможной альтеонативой воблера-минноу и выступать на вторых ролях. А вот уже в середине второго осеннего месяца чаша весов определенно качнется в сторону джиговых приманок. Это в среднем, а на каждой конкретной рыбалке возможны и отклонения от общей закономерности. Например, в начале ноября вдруг оказывается, что щуки нет на ямах, и она вдруг вылезла на «летние» полтора метра, где охотнее кушаетминноу. Однако чаще всего в данный период все по классике: вода холодная, щука в яме или на входе в нее и клюет на джиг. И так до самого ледостава.

На зимнеспиннинговых речках, понятно, ход развития событий по срокам отличается, и на каждой из них он немного свой — все зависит от степени тепловой подпитки речки. На «горячей» Пехорке щука в течение всей зимы очень неплохо ловится на активные воблеры, да и на «вертушки» тоже попадается. А если речка из тех, что в сильный мороз покрывается ледком, а с потеплением оттаивает, то там в зимний период (да и в смежные с ним) джиг определенно работает продуктивнее.

Теперь с речкой и ее участком мы определились и сезонные особенности клева вроде как представляем. Все равно, по моим наблюдениям, многих охватывает какой-то ступор, когда они впервые оказываются на берегу узенькой реки. Казалось бы, дальнейшее просто, но возникает барьер — отчасти психологический (нет уверенности, что получится), отчасти технический (здесь ведь не надо размахиваться и швырять, куда подальше, да и проводка уж больно короткая). Проблема серьезнее, чем она кажется. Некоторые из нас, попробовав половить на маленькой речке раз-другой и не добившись положительного результата, полностью отказываются от дальнейших попыток. Но тут уже каждый оценивает для себя данный вид рыбалки не только по критерию «получается — не получается», но и «нравится — не нравится». Не будем никому навязывать своих вкусов, но давайте считать, что тяга и интерес к ловле щуки на маленькой речке у нас есть. Важно подкрепить это все уверенностью и должной техникой.

Техника, понятно, начинается с заброса. Если на большом водоеме в забросе на первом месте оказывается дальность, то на маленькой речке — точность, причем довольно специфическая. На большой воде точность тоже нужна: ловим мы, скажем, жереха на всплеск — надо положить приманку не только далеко, но и точно. Но там порядок допустимой погрешности другой (плюс-минус несколько метров), и самому выполнению заброса ничто не мешает. На мини-речке же часто бывает важно положить приманку в «чайное блюдце» при множестве помех забросу — в виде камыша, кустов и деревьев. Задача послать приманку в выбранную точку становится сложной технически. Надо просчитать трехмерную траекторию ее полета, чтобы ни сама приманка, ни шнур не задели по пути нависших над водой веток. Сделать это удается не всегда даже специалисту, особенно в ветер. Новичок же то и дело будет тренироваться в «украшении новогодней елки», развешивая на деревьях блестящие блесны и разноцветные воблеры. По тому, насколько много приманок висит на ветках, можно судить о популярности данной речки у спиннингистов. И, кстати, это существенный аргумент в пользу того, чтобы при прочих равных условиях на таких проблемных речках выбрать «поролонку»-незацепляйку, а не воблер. Она все же и сдергивается с ветки легче, и стоит дешевле.

Технике заброса в условиях малой речки можно было бы посвятить пару-тройку страниц, но я не буду утомлять вас подробным покадровым разбором наиболее уместных в нашем случае забросов. Предполагаю, что непосредственно на ры-

Начальная фаза питчингового заброса.

балке вы скорее приноровитесь точно и без неприятных побочных эффектов посылать приманку в нужную точку. Сделаю только одно исключение.

В ловле с мультипликатором известны два вида техники точного заброса на короткие дистанции — флиппинг и питчинг Флиппинг нас интересует в меньшей мере, поскольку там дальность посыла приманки около пяти метров, что может нас иногда устраивать на микроречках, но не на «мини». А вот питчинг по его дальнобойности как раз то, что надо: до 15–17 м. Другое дело, что для полноценного технического исполнения питчингового заброса требуется мультипликаторная снасть, а мы на маленьких речках в силу ряда причин ловим всем привычной безынерционной катушкой. Поэтому заброс выходит несколько отличным от того, что получается с «мультом», но все равно «квазипитчинговая» техника дает некоторые преимущества.

Суть ее в следующем. Перед забросом делаем спуск не как обычно (порядка полуметра), а существенно больше — немного короче длины удилища. Далее, как водится, захватываем указательным пальцем правой руки шнур, откидываем дужку и левой рукой берем приманку. Берем ее аккуратно двумя пальцами, чтобы не напороться на крючки. Затем, наметив цель, которую надо «поразить», отводим руку с приманкой чуть назад на уровне пояса или немного ниже, а удилище держим так, чтобы рукоятка была выше, вершинка — ниже. Кончик же спиннинга направлен приблизительно в сторону цели и левее нее. Теперь одновременно выпускаем приманку и подаем удилище немного вперед, а вершинку — вверх, отпускаем шнур с указательного пальца. Приманка летит в цель…

Вы спросите, почему именно так, а не маятниковым забросом (когда рука не держит приманку, а ей перед посылом при-

Этот «крокодил» жил себе в речке Яхроме, но однажды пасмурным декабрьским днем из него сделали фотомодель…

дается несколько колебательных движений) или самым нашим «обычным» забросом, который даже не имеет собственного названия? Все очень просто: питчинговый заброс более точный. Может быть, вам это станет понятно не сразу, но, немного потренировашись и набив руку, вы с этим, уверен, согласитесь. Другое дело, что такой заброс с «мясорубкой» все же уступает в точности забросу с «мультом» — просто потому, что мультипликатор позволяет тонко управлять движением приманки в ее полете. Еще вот мультипликатор позволяет посылать приманку по очень низкой («настильной») траектории и обеспечивает ее минимально шумное вхождение в воду, но это все более существенно в ловле басса, а не щуки. Пока же важно уяснить, что даже тот вариант питчинго- вого заброса, который можно исполнить с безынерционной катушкой, дает нам определенное преимущество перед забросом по привычной схеме. Замечу только, что я сам прибегаю к питчинговому забросу не так уж и часто — где-то в 20 % случаев. Но это именно те случаи, когда требуется максимальная точность. Например, надо положить приманку четко под торчащую у противоположного берега корягу или попасть в микропрогал среди травки.

Будем считать, что тему техники забросов мы закрыли. Теперь поговорим собственно о ловле. Основные вопросы, разумеется, касаются выбора приманки и тактики темпа и позиционирования. Другими словами, насколько активно надо бегать?

«Антивандамовский» метод, или метод «выдрачивания», который мы достаточно подробно описали в одном из предыдущих разделов, вполне применим и на малой речке. Но все же здесь несколько иные масштабы акватории.

Речка течет себе и течет куда-то вдаль, можно по ней уйти на километр, можно на пять, да и на десять тоже. Поэтому так и подмывает избрать максимально подвижную схему: один- другой заброс с точки — и бежим дальше до следующей (причем это «дальше» может быть и на два десятка метров, и на целую сотню). А не очень удобные для ловли участки можно просто обойти. Не скажу, что я настроен решительно против такой беговой схемы. Более того, сам иногда ее придерживаюсь. Но далеко не всегда она оказывается оптимальной.

Вот, например, ловят двое. Каждый избирает для себя свой «скоростной» режим: двигаются по одному берегу в одном направлении, но один — быстро, другой — медленно. Первый стремится «снять сливки» на известных точках, на которых щука клевала прежде. Второй пролавливает всю более или менее обещающую акваторию тщательным образом, в том числе и те точки, на которых минутами ранее уже пытался поймать его приятель.

Кто поймает больше — это вопрос. Если посмотреть со стороны, то вроде бы выше шансы у «бегуна». Действительно, достаточно часто бывает так, что вся или почти вся активная щука оказывается сосредоточена по этим самым вполне очевидным точкам (к примеру, в ямах на поворотах реки или на выходах из пойменных озер). Соответственно, кто первый до таких точек добирается, тот и в плюсе. Я даже могу привести некую статистику. Идешь по реке в одном направлении, оперативно пролавливая точки, а потом по ним же обратно — соотношение поклевок бывает 3:1.

Однако далеко не всегда клев щуки подчиняется простой логике и очевидным закономерностям. Я вспоминаю, как была поймана щука весом за 6 кг на реке Яхроме. Я, кажется, тогда сделал, двигаясь вниз по реке, с полдюжины забросов — с нулевым результатом. Потом, часа через полтора, задержался на омуте по пути назад. На первых трех забросах тоже ничего не проявилось, а вот четвертый, который я для себя наметил как последний, принес ту самую щуку.

Таких примеров можно привести много, но суть не в этом. Все же среднеоптимальная, на мой взгляд, схема облова малой речки представляет собой что-то промежуточное между откровенным бегом и долгим зависанием на точках. И еще один момент, который я стараюсь обозначить при каждом подходящем случае. Надо пролавливать не только комфортные и очевидные точки, но и неудобные и «невнятные» тоже.

Поставьте себя на место Гаврилы Петровича из соседней деревни. Куда он в первую очередь пойдет кидать свою ржавую «колебалку» «люминевым» спиннингом? А то и сеточку поставить? Правильно — туда, где вроде как положено быть щуке и прочей рыбе. В качестве варианта — на ту же яму на повороте, про которую мы упомянули. Думается, вы уже обращали внимание на то, как бывает вытоптана травка в таких очевидных местах, сколько там валяется окурков, пивных бутылок и прочих «артефактов». Можно, конечно, тешить себя мыслью, что Гаврила Петрович своей «колебалкой» особого урона щучьему поголовью не нанесет. Но на речке может регулярно полавливать не только он, но и кто-то из более продвинутых спиннингистов. Так что на очевидные точки оказывается плотное давление, и потому щуки там может быть гораздо меньше, чем неподалеку, где не так все красиво, зато в разы меньше желающих обмакнуть что-нибудь «щуколовное». Думаю, вы поняли общую идею. Стараемся ловить везде: и где просто само собой напрашивается, и где, по чисто внешнем признакам, особо и не тянет побросать спиннинг.

Теперь подробнее о схеме забросов. Даже если аналогичное «эссе» в разделе о микропрудиках показалось вам совсем уж занудным, я хотел бы настоять на важности этой составляющей тактики.

Первое, что приходит в голову, когда мы ловим на довольно-таки однородном участке речки, — это такая вот простейшая схемка: делаем диагональный заброс вниз под противоположный берег; как закончим проводку, перемещаемся метров на десять ниже, делаем точно такой же заброс и т. д. С формальной точки зрения все вроде бы правильно. Таким методом мы достаточно плотно облавливаем всю акваторию речки, и, по логике, если на нашем участке окажется «отзывчивая» щука, она должна проявиться.

Что любопытно, такой достойный экземпляр поймали не в яме на повороте реки, что просматривается за спиной у рыболова, а на «трубе». Вывод: надо пролавливать не только очевидные точки.

Однако у такой схемы имеются слабые места. Во-первых, в отличие от некоторых польдерных каналов, на речках трудно найти однородные участки — разве только там, где речки были искусственным образом спрямлены (да и то через некоторое время и там появляется рельеф, к которому можно и нужно привязаться). Мы о таких участках еще поговорим. Во- вторых, рутина однообразных действий, если, конечно, она не подкрепляется бешеным клевом, очень быстро надоедает любому из нас. В-третьих, сама щука скорее отреагирует на что- то «комплексное» — например, сегодня ей, по каким-то причинам, больше по нраву проводка навстречу. Так бывает. Соответственно, и забросы с проводкой вверх оказываются «мимо кассы».

Можно привести еще какие-то аргументы против обозначенной и других подобных схем облова, но я предпочту ограничиться этими тремя. А как более выгодную альтернативу предложу схему, которую назову несколько парадоксально: «хаотично-упорядоченной». Хоть этот, с позволения сказать, термин и очень напоминает что-то типа «щелочной кислоты», логика в таком названии определенно есть. И я попробую ее до вас донести.

Первый вопрос, который тут возникает: а сколько забросов надо делать с каждой точки? Думаю, от одного до пяти- шести и более. «Более» относится к тем точкам, что представляют собой нечто, по меркам малой речки, масштабное. Это может быть пресловутая поворотная яма, где нередко имеется не только глубинная аномалия, но и аномалия по ширине: речка в таком месте часто бывает шире себя самой и ниже раза в три-четыре. Соответственно, и нескольких забросов в подобных местах явно недостаточно для того, чтобы узнать о намерениях расположившихся в яме и ее окрестностях щук. Но вот когда речь идет о вполне типовом участке реки (ширина, скажем, метров двенадцать-пятнадцать, русло в целом прямое, где-то есть травка, да и рельеф не особо резко выраженный присутствует), как здесь с количеством забросов с точки? Думаю, что от одного до пяти-шести, причем их конкретное число если и зависит от «вкусности» конкретной точки, то не так, чтобы абсолютно. Иными словами, на одной точке мы можем ограничить себя одним стандартно- типовым броском вниз под другой берег, на другой такой же — швырнуть приманку раз пять в различных направлениях: вверх, вниз и поперек.

Примерная схема облова точки на малой речке

Один заброс на точке рассчитан либо на то, что мы волей случая попадем щуке «под нос», либо же на то, что она настолько агрессивна, что «стрельнет» за приманкой от другого берега, с дистанции порядка десяти метров. Если не попадем, или не «стрельнет», или щука, которую можно было бы поймать, просто окажется где-то у нас за спиной, куда мы почему-то не стали забрасывать, — что ж, как принято говорить в определенных кругах, всей водки не выпьешь и всех женщин не перелюбишь. Зато на следующей похожей точке мы, как это уже было замечено, сделаем несколько проводок в разных направлениях — примерно как показано на рис. 2. Некоторые из этих проводок будут в значительной мере дублировать друг друга, но в том есть свой смысл. Просто довольно часто щука ловится «вторым темпом». Я ранее уже касался этого явления, но теперь стоит посмотреть на него немного с другой стороны.

Когда мы более или менее явственно видим щуку, вышедшую за приманкой, развернувшуюся и уходящую «к себе домой», тут понятно: кидаем приманку, чтобы подловить щуку на встречном ходе. Но если мы ничего подобного не видим, это вовсе не значит, что холостых разворотов нет. Скорее, в наше поле зрения попадает существенно меньшая их часть — даже с учетом того, что мы ловим на малой речке, где многое просматривается. Вот на такие незамеченные выходы и рассчитаны повторные забросы в одном и том же направлении. Если попытаться проследить статистику, то выходит, что соотношение между поимками на первом забросе и «вторым темпом» лежит где-то между 3:1 и 2:1, что, согласитесь, дает достаточно веские основания придерживаться схемы сдвоенных последовательных забросов — пусть не постоянно, но хотя бы с определенной периодичностью.

Еще, как было отмечено, некоторые из пяти-шести забросов с точки мы делаем вверх. Многие из нас не очень-то жалуют забросы против течения. Даже имея представление о методе облова речной акватории апстрим, мы продолжаем считать проводку вниз по потоку воды неудобной. Справедливости ради скажем, что апстрим в гораздо большей мере оправдан для ловли таких рыб, как форель или голавль, особенно на мелководных речках со средним течением. Щуку же мы ловим чаще в медленно текущих и довольно глубоких речках. Кроме того, «зубастая» все же менее пуглива, поэтому какого-то изначального приоритета у забросов вверх по реке в нашем случае нет. Что же касается кажущегося неудобства проводки по течению, то, конечно, воблер нельзя заставить подергаться на месте, а джиг вообще сильно теряет в качестве «ступеньки». Тем не менее и с джигом, и с воблером имеет смысл периодически покидывать вверх. Что-то есть у таких забросов привлекательное для щуки, и она иногда клюет решительнее на проводке по течению. Очень может быть, что это «что-то» как раз заметно большая скорость, и поклевки в значительной мере относятся к разряду «reaction strikes».

ходимыми вдоль кромки воды. Завалы, густой кустарник заставляют нас обходить некоторые участки. Но именно в такой ситуации попадается довольно много щуки. Лежит вывороченное дерево, ветками уходящее в речку, а за ним виднеется еще ряд кустиков вдоль уреза воды. Когда мы все это обходим, оказываемся метров на тридцать-сорок ниже. Было бы упущением ограничиться на этой точке забросами вниз и поперек. Обязательно стоит хотя бы пару раз бросить вверх. Создается впечатление, что щука в подобных местах чувствует себя как в заповеднике: совсем рядом ее регулярно пытаются поймать и надо все время держать ухо востро, а тут у нее есть «тихая гавань», где можно расслабиться. Но не готова щука к вероломным поползновениям нашего брата — с забросами с нижней точки — и потому попадается здесь заметно чаще, чем в среднем по реке.

Собственно, принцип «Забросить туда, куда не хочется забрасывать» как раз укладывается в рамки нашей «хаотично-упорядоченной» схемы. Особенно это касается часто посещаемых речек. Очень яркий тому пример — Сходня. Речка протекает по территории Москвы и самого ближайшего Подмосковья. В конце 90-х мы именно на ней осваивали зимний спиннинг применительно к небольшим речкам. Нас было всего четверо. Если кто-то со спиннингом встречался на Сходне еще, то раз или два за весь зимний сезон. Тогда можно было говорить о минимальном прессинге. Ловля была очень комфортной и результативной. Характерно, что в первые два сезона, будучи на Сходне около двадцати раз, я ни разу не «пролетел».

Речка Сходня. Позади меня — МКАД.

Чаще мы перемещаемся по реке вниз по течению. Берега же у маленьких речек далеко не всегда оказываются про

А потом Сходню «сдали» в журнальной статье. И началась форменная «гаврилиада»: люди со спиннингами ходили по реке взад-вперед и пойманную рыбу, несмотря на ее мало- сьедобность, забирали. Уловы в течение одного сезона резко упали, у меня даже как-то случились две нулевые рыбалки подряд. Стало понятно, что надо как-то перестраиваться по тактике. И это сделать удалось.

В общем, ничего принципиально нового я тогда не придумал. Еще лет за пятнадцать до того я пришел к выводу, что на запрессингованных водоемах в выборе мест ловли и направлений забросов надо идти поперек лежащей на поверхности логики. И на Сходне это сработало.

Помню, как-то я поймал двух щук с Кошачьего моста (есть такой пешеходный мостик у Путилковского шоссе), забрасывая «колебалку» вверх метров за сорок. Это было зимой. Все «нелогично»: блесна, а не джиг; заброс вверх, а не вниз; не обычная дальность метров до пятнадцати, а втрое больше; плюс еще в той точке, где были пойманы щуки, глубина была всего лишь метр. Но место было настолько неудобное для заброса (ни с какой другой стороны не подлезешь), что щуки использовали ее в качестве «резиденции». И потом подобных случаев было великое множество.

Но все же пример Сходни уж слишком радикальный. Обычно речка, на которой мы ловим, испытывает все же существенно меньший прессинг со стороны спиннингистов, и мы узнаем о том, что кто-то еще на речке ловит, больше по косвенным признакам: по натоптанности в характерных спиннинговых точках, обрывкам плетеной лески, ну и иногда по приманкам, висящим на деревьях. На такой вот среднепосещаемой речке тактика выбора схемы забросов должна быть какой-то промежуточной. Надо пролавливать и «очевидные» точки, которые успевают «восстанавливаться» после посещения нашими конкурентами, и не забывать о «неочевидных» — таких, как в приведенном выше примере с обходом поваленного дерева.

Кстати, поваленные деревья и всю видимую «древесину», которая имеется в речке, ясное дело, схема забросов не может не учитывать. Мы сейчас говорим именно о видимых деревьях или их фрагментах. Это или те, что упали и лежат частично на берегу, частично в воде, или находящиеся в воде полностью, но просматривающиеся сверху, или стоящие после подъема уровня в воде на корню — полностью или в виде пеньков. Если щука что и не любит, так это свежий бобровый «лесоповал», а так ее проще найти там, где есть ко- ряжник. Коряжник на дне мы чувствуем тактильно на проводке джиговой приманки (незацепляйки), ну а с видимым коряж- ником мы увязываем забросы и проводку тех приманок, что идут выше — воблеров, медленно тонущих виброхвостов и пр. Это требует определенной аккуратности, но, по собственному опыту, могу сказать, что фатальными для воблеров чаще становятся те коряги, что скрыты от наших глаз. И все же суммарные потери невелики — у меня выходит где-то шесть-семь воблеров за сезон, а рыбалок на мини- и микроречках насчитывается до полусотни в году.

Для новичка бывает сложновато оценить перспективность коряжника. Поначалу создается впечатление, что едва ли не за каждой торчащей папкой должна прятаться щука, и она просто-таки обязана куснуть проходящий мимо воблер. Но проводка следует за проводкой, около одной коряжки, другой, десятой… Ноль. Экстенсивный метод начинает надоедать, пытаешься анализировать, как можно сделать такую ловлю более эффективной. Надлежащие методы есть.

Прежде всего, следует понять, что не надо стараться проводить приманку вплотную к коряге. Даже среднепассивная щука, если она в принципе готова отреагировать, скорее атакует приманку, идущую метрах в полутора от точки ее засады. Так что не стоит «миллиметровать» или «облизывать» воблером пеньки или поваленные в воду деревья.

Если речь идет именно о поваленном дереве, лежащем «головой» перпендикулярно берегу, то здесь есть своя тонкость, которую полезно иметь в виду. Как-то Алексей Соколов в одной из журнальных статей разобрал такой случай и вывод сформулировал следующий: ищите щуку выше препятствия. В том смысле, что активная щука держится в верхней части кроны упавшего дерева, поджидая потенциальную добычу с той стороны. В большинстве случаев это и в самом деле оказывается так. И очень эффективным бывает метод проводки, отображенный на рис. 3. Забрасываем воблер на

уровне немного выше дерева градусов под сорок пять и даем ему описать на течении дугу, слегка при этом подтвичивая. Щучья атака обычно следует на первой же такой проводке — разумеется, если в кроне дерева в принципе есть склонная попробовать приманку щука.

Впрочем, и позади дерева достаточно часто обнаруживается «зубастая», но она обычно стоит не вплотную к препятствию, а ниже — метрах в трех-пяти. И это скорее полупассивная щука, которая просто пользуется создаваемым деревом «затишком» для отдыха. Но и ее вполне реально поймать.

Я бы настоятельно советовал вам проявлять интерес не столько к разлапистым деревьям, лежащим поперек речки, сколько к более обтекаемым, лежащим вдоль. Это, возможно, даже и не деревья как таковые, а просто «пучки» из сгруппированных ивовых веток или еще что-то подобное. Такие «конструкции» гораздо реже обращают на себя внимание недостаточно опытных (или просто не специализирующихся на мини-речках) спиннингистов. А зря. Представьте, как это выглядит на деле. Идет поток воды, вдоль него на дне, частично выходя на поверхность, лежит деревце. В нем всегда найдутся ниши или «карманы», в которые может пристроиться щука. Более того, в такой нише ей стоять даже удобнее, чем у поперечных веток или вертикально торчащих палок или пеньков. Щука там как бы сливается с «мебелью», служащей ей местом засады. Да и потенциальная добыча гуляет себе вверх-вниз вдоль такого лежащего деревца, ее ничто на маршруте не ограничивает. Кроме разве что щуки, время от времени эту добычу потребляющей.

Достаточно часто такие «продольные» деревья лежат практически на самой береговой линии. Даже если глубина там сантиметров тридцать-сорок, все равно щука находит закуток, в котором можно спрятаться. Поэтому, когда вы видите такое дерево, постарайтесь, прежде чем подходить к нему вплотную, сделать контрольную проводку. Это если «объект» расположен у нашего берега. Если у противоположного, то положительный момент здесь в том, что меньше шансов потревожить щуку своим появлением. Зато вот требования к забросу более высокие. Вариантов здесь два: или бросать коротко, находясь строго напротив, или — на большую дистанцию «по диагонали». Первый вариант дает лучшую точность, второй позволяет приманке чуть большую часть своего пути проходить вблизи дерева.

Важен и непосредственный выбор приманки. Точнее, когда дерево лежит вдоль «нашего» берега, возможны самые разные варианты. А вот если вдоль «чужого», особенно при наличии под ним значительной глубины, то любимые многими из нас плавающие воблеры лучше оставить. Они достигают рабочего горизонта, уже удалившись от дерева, а щука оценивает такое поведение приманки не очень высоко. Здесь лучше подойдут тонущие воблеры, стормовский «хвост», а если глубина от полутора метров, то и джиг. Заброс делается под дерево — не обязательно метить совсем уж вплотную, чтобы не было лишних проблем. Достаточно положить приманку в полуметре, затем сделать паузу, во время которой на погружении часто следует поклевка. Если не следует сразу, то остается еще шанс на нескольких метрах проводки. Бывает, что щука, малость «подумав», выходит из укрытия и догоняет приманку.

Следующий типаж «древесины», где порою случается неплохо «отметиться», — это пеньки. Речь тут идет не о тех, про которые говорят: «Сяду на пенек — съем пирожок». На эти пеньки не сядешь, и не только потому, что они в воде, но и потому, что выглядят уж больно непрезентабельно. Возникают такие пеньки из-за подъема воды в реке по причине образования искусственных либо естественных плотин. Когда- то они были ивовыми или ольховыми деревьями. Эти две породы, хоть и любят воду, но не до беспредельной степени. И когда уровень в речке поднимается, скажем, на метр и остается таким в течение всего года, деревья чахнут и погибают, да еще и бобры делают свое «черное дело». В результате мы имеем ряд слегка торчащих из воды пеньков, и их вид ассоциируется с изъеденными кариесом зубами. Однако нас должна волновать не внешняя эстетика, а что там происходит в воде в непосредственной близости от пеньков.

Я, когда начинал серьезно осваивать рыбалку на малых речках, уделял таким местам повышенное внимание. Помимо самих пеньков как потенциальных точек для щучьей засады, там почти всегда имеется и бровка, причем очень четко выраженная, поскольку до подъема уровня деревья росли четко по краю русла. Поэтому линия пеньков может служить очень удобным ориентиром, особенно для джиговой ловли: перекидываем пеньки, «поролонка» попадает на полив; чуть ее подтягиваем, и она проваливается… Проводка получается очень красивой — прямо как на бровке водохранилища по классике, только в миниатюре! И клюет в такие моменты. Но если быть объективным, то скорее не клюет, а поклевывает. Результат оказывается хуже, чем можно было ожидать, принимая во внимание внешнюю перспективность подобных мест.

В Подмосковье предостаточно таких подпруженных речек. Я даже готов подсказать вам три варианта на выбор. Это Пахра пониже впадения Рожайки; Велинка в самой верхней части пруда, что в паре километров от трассы Москва-Рязань; Северка в полутора километрах ниже Павелецкой железной дороги. Щука, узеряю вас, во всех названных речках имеется в достаточных количествах, ну а картинка акватории (на Велинке особенно) такова, что так и хочется взяться за акварель и перенести ее на бумагу. Но попробуйте половить в одном из названных мест. Получится «снять» щуку с бровки линии пеньков — дайте знать в одном из сетевых форумов, где я бываю. Тогда за вас порадуюсь. Просто мне самому на обозначенных участках не удалось поймать ни разу! Хотя вот на других, весьма похожих, ловил.

Очень достойная щука для маленькой речки в часе езды от Москвы!

Почему такая неоднозначность? Это не поддается логическому осмыслению. Но все же кое-какие признаки, позволяющие сделать благоприятный прогноз по данной ловле, я описать могу.

В первую очередь следует обратить внимание на небольшие обособленные группы пеньков. Они стоят цепочкой в три- четыре «экземпляра», а вокруг на многие десятки метров ничего подобного нет. Такие отдельные компактные группы пеньков характерны для затопленных участков тех речек, где до затопления было минимум деревьев по берегам. Точнее, их почти совсем не было. Такие речки — не редкость — текут себе через чистые поля. Впрочем, изредка «оазисы» в виде нескольких деревьев встречаются — что характерно, чаще на поворотах русла или в месте впадения ручейка. Понятно, что такие точки выделяются еще и рельефом. Плюс пеньки, причем их корни часто нависают над своеобразными «гротами», то есть нишами в вертикальной береговой стенке. А вокруг все довольно-таки пусто и однообразно. Поэтому у щуки нет особого выбора — она здесь. Ну, может, не всегда, но достаточно часто. И главное — «зубастая» реагирует на приманки, в отличие от щуки тех мест, где пеньков много.

Другой тип «положительных» пеньков — это те, что имеются в низовьях речек, впадающих в водохранилища или большие пруды. Если речь идет о старых водохранилищах, которые строились с соблюдением всех норм и технологий (например, об Истринском), то та часть из этих пеньков, что оказывается в зоне непосредственного затопления, обычно бывает аккуратно «подстрижена». Дело в том, что перед заполнением водоема деревья, которые должны были оказаться ниже его стандартного уровня, спиливались. Другие деревья, что затапливались только при повышении уровня, оставались на корню, но потом все равно погибали. В результате появились пеньки «нецивилизованного» типа. Когда вода на водохранилище высокая, мы имеем такую картину: на самом нижнем участке речки, где еще заметно течение, но уже очень ощутим подпор воды, там, где поглубже, на дне рассредоточены низкие пеньки с плоской «шляпкой», а где помельче — торчащие из воды обломки стволов. Это разнообразие позитивно сказывается и на присутствии здесь щуки, и на ее настрое брать предлагаемые приманки. По крайней мере, у меня в таких местах почти всегда клевало.

Наконец, еще одно проявление «древесной» тематики на малых реках — это ямы с коряжником. Если те же пеньки «проживают» строго по месту своего рождения, то ямные коряги в основном «эмигранты». Обычно они попадают на дно ям по весне, когда бурный водяной поток несет всякую всячину, в том числе ветки, палки и целые небольшие деревья. В районе ям почти всегда присутствует обратка, попадая в которую, весь этот «мусор» начинает по ней кружить, а многие его фрагменты так и не выбираются из «водоворота», постепенно пропитываются водой и оседают на дно. Свою долю в образование коряжника вносят и бобры, но, напомним, когда в районе ям наблюдается высокая активность этих расплодившихся в последние годы животных, щуки непосредственно в таких местах может и не быть.

Ловля по ямному коряжнику — это почти исключительно джиг осенью и весной (зимой — если речка «теплая»). Но и летом порою здесь щука обнаруживается в немалых количествах.

Если ловить на малых речках на джиг, то он должен быть исполнен как незацепляйка.

В этой связи мне вспоминаются соревнования, проходившие в середине лета на реке Немда, что на границе Ивановской и Костромской областей. Тот участок реки подтоплен Горьковским водохранилищем, поэтому Немда там широкая и соревнования проводились с лодок, но сути это не меняет. Акватория представляла собой русло с глубинами около трех метров, полутораметровый полив и большую яму, буквально заваленную коряжником. Показательно, что на первом же забросе я лишился меппсовской блесны-не- зацепляйки Timber Doodle, хотя вроде бы из самого названия следовало что приманка предназначена как раз для таких вот мест («timber» переводится как «древесина»). Но потом я продолжил ловлю на менее «гламурные» незацеп- ляйки. А на финише оказалось, что более половины всей щуки, добытой участниками соревнований, попалась именно на этой закоряженной яме. Хотя попытки ловить на «летних» местах предпринимались многими, почти ни к чему они так и не привели. И случаи такого рода не единичны. Но все же больше шансов найти активную щуку в ямном коряжнике по холодной воде.

Принципиально ничего технически сложного в ловле в таких местах нет. Если и приходится с чем-то сталкиваться «молодым адептам» рыбалки на малых речках, то это больше вопросы психологии ловли по коряжнику в целом. Если, к примеру, человек t/меет опыт ловли на водохранилищах по разрозненному коряжнику, то зачастую он готов к потерям семи- восьми приманок за рыбалку и не прибегает к незацепляйкам. А вот плотного коряжника такой рыболов старается всячески избегать. На малых же речках это часто не проходит: или ловишь в коряжнике на незацепляйки, или полощешь впустую в других местах приманки с открытыми крючками. Как показывает опыт, для многих из нас осознание того, что на незацепляйки, будь то поролоновые или на офсетнике, можно реально успешно ловить, приходит не по прочтении статей и книг, а только на рыбалке, когда перед глазами есть живой пример.

У меня не раз бывало так, что приезжаешь с кем-то на малую речку, заранее предупреждая, что ловить будем строго на незацеляйки, но человек все равно привозит с собой десяток красивых магазинных поролонок с торчащими во все стороны крючками и в течение получаса лишается их почти всех. Даешь ему «правильную» «поролонку», и настрой вскоре меняется — приманка не отрывается, а щука клюет и попадается.

Как и на любой компактной точке, на закоряженной яме встает вопрос времени, которое нужно ей уделить. Когда поклевка следует уже на первой-второй проводке — это одно. Но когда десяток забросов — и пусто, возникают сомнения относительно целесообразности продолжения.

В данном случае можно опять прибегнуть к «андиванда- мовскому выдрачиванию», но здесь оно достаточно специфично. В коряжнике большое значение имеет направление проводки.

Как-то мы с приятелем разделились и подошли к яме с разных берегов: он — с левого, я — с правого. До того ловили только с левого, он был удобнее и по подходу, и по позиции. Где-то по центру ямы и ближе к правому берегу ощущался коряжник, и не менее половины поклевок приходилось на эти точки. В тот же день расклад по поклевкам вышел очень неожиданным — 9:2 в мою пользу. Наши «поролонки» проходили по одним и тем же точкам, но в одном направлении проводка оказалась во много раз более эффективной, чем в другом. Просто в точках, где стояли щуки, приманка, проходя в одну сторону, двигалась по более удобной для атаки траектории. Наверное, «поролонка» «сваливалась» с какой-то коряжки оптимальным образом, провоцируя хватку.

Возможно, если бы мы максимально четко представляли себе расположение и очертания коряжника в речной яме, то задача выбора оптимальной траектории проводки сводилась бы к чистой геометрии. Но мы можем судить только по своим ощущениям при проводке. Можно, конечно, воспользоваться эхолотом от Humminbird с забрасываемым датчиком и получить какую-то картину дна и того, что на нем, но это все равно не даст нам нужной детализации. Поэтому, если имеется такая возможность, не добившись поклевки с одной точки (или после холостой атаки без продолжения), следует переместиться на другую — чтобы провести приманку по тому же месту, но в ином направлении.

Характерно, что у специалистов по джиговой ловле на водохранилище подобный компактный коряжник принято пролавливать с трех-четырех позиций. В нашем с вами случае все то же самое, разве что ловим не с лодки, а с берега.

Кроме смены позиции, в речном коряжнике, особенно когда он «разлапистый», полезно бывает поменять массу головки, причем, в отличие от стоячей воды, здесь речь больше идет об ее утяжелении. Джиг с легкой головкой хорошо

Соревнования под Санкт-Петербургом. Уже началось лето, но с джигом как-то надежнее.

себя показывает в относительно ровных местах, а вот сеэли- ваясь с высоко торчащей над дном ветки, он уносится течением, достигая дна где-то уже на удалении. Вроде бы и масштаб расстояний невелик, но достаточно часто бывает так, что стоящая под корягой щука атакует только ту приманку, которая оказывается в пределах метра от нее. Утяжеление головки как раз решает эту проблему. В характерных для малых речек условиях в абсолютных цифрах изменение массы невелико — грамма три-четыре, но этого вполне достаточно, чтобы сделать проводку более резкой.

Следующая тема, которую мне бы хотелось затронуть, — это ловля с учетом травы. Именно «с учетом травы», а не «по траве». Одно дело, когда речка (так часто бывает на подпру- женных участках) сплошь покрыта ряской или какой-то другой болотной растительностью (о ловле в таких условиях уже был разговор): другое — когда «зеленка» ограничена прядями вытянутых по течению лентообразных водорослей и пятнами «лопухов». В последнем случае трава нас не напрягает до такой степени, что приходится прибегать к незацеп- ляйкам.

Такая картина характерна для многих участков небольших речек в летний и раннеосенний период. Часто бывает, что большая часть реки представляет собою перекаты с пес- чано-каменистым дном и минимальным количеством растительности, но на отдельных участках дно по каким-то причинам оказывается более «плодородным», и там растет травка. Для участков с приличным течением более характерны «ленты», для более тихих мест — «лопухи».

Rapala Minnow Spoon на пару лет исчезла из каталога фирмы. Но, «по просьбе трудящихся», была «восстановлена в правах». Это и понятно, ведь речь идет об одной из самых ловящих приманок- незацепляек.

Проще найти щуку там, где «лопухов» не особо много и они сгруппированны. Помню, я как-то ловил сверхлегким спиннингом голавликов в самом нижнем течении Десны. В начале 90-х там было много щуки, но десятью годами позже она на том участке почти полностью исчезла. Говорили, выбили «электрики», что было очень похоже на правду. Поэтому-то я и ловил ультралайтом голавликов «спортивного» размера.

Травы на Десне было в целом немного, но иногда встречались отдельные пятна кувшинок. И вот из-под одного такого пятна на воблер накинулась щука весом за «двушник» — даже в прежние годы в тех местах я ловил максимум на кило с небольшим. Вываживание растянулось минут на пять. Щука обошла вокруг островка кувшинок и собрала их в букет. Тоненький шнур имел все шансы порваться, но этого не случилось, и рыбу удалось взять.

Я, естественно, решил попробовать развить тему. И в итоге из-под других «лопухов» поймал щуку на килограмм, была и еще одна поклевка. Для очень бедного на щуку участка реки это уже был результат. И главное, прослеживалась система: все поклевки — из-под кувшинок.

Похожим образом нередко ведет себя басс. Он держится под листьями водяных лилий или под сгруппированными островками всякого мусора и в целом позитивно отзывается на предложенные ему приманки. Но для басса это гораздо более характерно в жаркое время. За щукой именно такой закономерности я не подмечал — были рыбалки и в прохладную погоду, когда «зубастая» клевала в основном из-под «лопухов». Главный для нас вывод сейчас: видим компактный островок кувшинок — надо его обловить, сделав хотя бы пару- тройку проводок. Вроде как такие места относятся к числу очевидных, которые почти любой спиннингист облавливает без подсказок со стороны, тем не менее напомнить стоило…

Чаще, чем островками, кувшинки располагаются полосами. Типична такая вот картина: яма, в ней травы нет, а по краям идут кувшинки, ближе к выходу из ямы ширина их полосы увеличивается. В подобных местах имеет смысл задержаться и пустить в дело приманки разных типов. Начать лучше с минноу, проводя его примерно по границе кувшинок. А продолжить джигом, причем не только традиционной для джиговых приманок проводкой через саму яму, но и по ее границе, тоже вдоль линии кувшинок. Что интересно, бывает, щука, стоящая в кувшинках, не реагирует на воблер, но решительно атакует джиг. То, что это «травяная», а не «ямная» щука, иногда видно непосредственно в момент атаки, поскольку прозрачная вода хорошо просматривается.

По лентовидным водорослям ловить сложнее чисто технически. Спиннингист, не имеющий соответствующего опыта, обычно поначалу теряется. В самом деле, не очень понятно, как надо действовать, когда половину речки занимают колышущиеся на течении длинные пряди, местами довольно близко подходящие к поверхности. Вот когда похожая картина наблюдается на большой реке, а ловим мы с лодки, тогда вопрос решается выбором позиции. Береговой вариант не оставляет нам возможности встать на точку за травяными прядями и проводить приманку вдоль них. Что же тогда делать?

Если мы ловим на джиг, то переход от чего-то обычного к «поролонке» с пулеобразной головкой в основном решает проблему. Лентовидные водоросли оказываются не таким уж и непроходимым препятствием — иногда все-таки цепляются, но чаще приманка выходит из них чистой.

Вообще, тема джига и лентовидных водорослей наиболее актуальна зимой на таких «горячих» речках, как Пехорка или Сходня, где количество травы меняется в течение года не-

Крупная поролонка и пулевидный груз. Как результат — поимка серьезной щуки и тянущейся пряда ми травки на участке реки, где нет значительных глубин.

После фотосессии щука отправилась назад в свою Пехорку.

значительно, а также на «холодных» речках в середине осени. В летнее время в тех же местах джиг может работать более чем посредственно, поэтому приходится обращаться к другим приманкам, у которых с проходимостью несколько хуже.

В основном, понятно, мы используем воблеры. С ними в данных условиях срабатывают две основные технико-тактические схемы. Первая предполагает использование плавающих моделей со среднем заглублением. Если чисто схематически, то все получается просто (рис. 4). Чуть перекидываем границу водорослей под противоположным берегом, начинаем проводку — воблер по краю травы уходит вглубь, где-то там идет по «фарватеру». На подходе к траве нашего берега останавливаем подмотку, даем воблеру всплыть и аккуратно перетягиваем его через водоросли. На движение воблера влияет еще и течение, которое в таких местах довольно сильное, поэтому траектория его движения выходит сложно-трехмерной. И далеко не всегда получается провести воблер, не нацепляв под одним или другим берегом травы. В некоторых случаях оправдывается применение более мелководной модели, но, хочу напомнить, что среди лета речная щука часто предпочитает воблеры с большим рабочим горизонтом.

Короче говоря, такая ловля получается достаточно тяжелой в техническом плане. Но если она дает результат (что вполне в порядке вещей), то стоит «поупирать- ся», подбирая подходящую модель воблера или подстраиваясь в деталях схемы проводки.

Однако тянущиеся по течению длинные пряди травы — это все же не рельсы, уходящие куда-то за горизонт. Другими словами, протя-

А щука-то и не знает, что цвет «отработанное машинное масло» считается окуневым!

женность лентовидных водорослей не бесконечна — рано или поздно они или заканчиваются, или хотя бы прерываются. Нам интереснее, именно когда прерываются. Разрыв в полосе водорослей примечателен и сам по себе, и потому, что он достаточно часто выступает в роли индикатора какой-то рельефной аномалии. Скорее всего, в этой точке имеется небольшое, но резкое понижение дна, то есть «ступенька», или локальное углубление другого рода. Щуке — сам бог велел здесь если и не жить постоянно, то приходить покушать — как в столовую или, если хотите, ресторан. Даже если донной аномалии нет, все равно окончание длинной сплошной полосы травы — очень удобное место для засады.

Я могу сослаться на свой опыт зимней ловли на Пехорке, где температура воды позволяет водорослям существовать и развиваться в течение всего календарного года. По не очень понятным мне причинам, клев щуки в разные зимы сильно отличается. Такое впечатление, что ее численность вреке то увеличивается в несколько раз, то через год в несколько раз снижается. Так вот, в те зимы, когда щуки на Пехорке было мало, она практически вся попадалась мне в подобных точках — в местах разрыва лентовидных водорослей. Из приманок порою лучше всего срабатывали небольшие «колебалки», особенно Wob-L-Rite.

Наконец, еще одна тема, которой мне бы хотелось коснуться в данном разделе. Это ловля на устьевых участках рек с «реверсивным» течением. Слово «реверсивное» ввел в рыболовный обиход кто-то из моих знакомых. Обычно же этот термин применяется для обозначения участков дорог, направление движения на которых в какой-то момент времени меняется на противоположное. Вот и с течением на некоторых речках происходит что-то подобное. Большую часть времени оно, как и положено по законам природы, направлено от истока к устью, но потом вдруг река поворачивает вспять. Причиной такого явления служит близость гидротехнических сооружений на реке или водохранилище, куда наша речка впадает. Картина может быть, например, такой, как это показано на рис. 5. На основной реке имеется гидроузел со шлюзами для прохода судов. Пока шлюзовая камера заполняется, течение ниже гидроузла довольно спокойное. Но вот нижнюю заслонку камеры открывают, вода из нее устремляется вниз по реке. Поток усиливается настолько, что его мощь «запихивает обратно» воду, поступающую в реку по притоку. Соответственно, направление течения в притоке пусть и очень ненадолго, но меняется на обратное. И этот эффект ощущается на расстоянии до двух километров от устья. Периодичность возникновения «реверсивного» движения определяется интенсивностью судоходства. На речках, впадающих в нижнюю Москоу реку, обратная «течка» образуется раз в тридцать-сорок минут.

«Реверсивное» течение характерно и для рек, впадающих в большие водохранилища. Но там уже все зависит не от прохождения судов, а от графика нагрузок на силовые установки ГЭС, и потому обратное течение возникает всего один-два раза в сутки. Нам же интереснее «реверсивное» течение первого (москворецкого) типа, поскольку оно делает рыбалку более живой и разнообразной. Дело в том, что рыба подстраивается в своей активности под навязываемый ей график.

Обычно все развивается таким вот образом. Большую часть времени речка течет себе и течет — как ей и положено.

Начало октября — время «плюрализма» по приманкам: одна из щук попалась на воблер, другая — на джиг.

Потом вдруг мы замечаем, что ток воды на глазах становится более медленным, потом совсем останавливается и поворачивает в обратную сторону. Фаза «реверсивного» течения длится от одной до пяти-шести минут, после чего вода опять замирает и приходит в движение в сторону устья. В какой-то момент скорость течения даже становится заметно большей, чем r основной, спокойной фазе. Наверное, такой ход событий проще отобразить на графике, чем описывать словами (рис. 6). Понятно, что чем ближе к устью, тем более выражены колебания этого графика. Но специально подгадывать с участком ловли так, чтобы он приходился на самый нижний отрезок речки не стоит. Очень часто бывает так, что непосредственно перед устьем речка представляет собой ровную мелководную «трубу», зато вот в километре выше она делает зигзаг, где есть и глубина, и вообще рельеф. Щуке ведь интересно не «реверсивное» течение как таковое, а его сочетание с другими привлекающими факторами.

В спокойную стадию, когда идет ровное, прямое течение, активность рыбы бывает где-то на «троечку с плюсом». Шансы поймать тогда достаточно ощутимые, однако все же в это время скорее нет, чем да.

Но вот течение начинает тормозиться. Теперь надо забыть о перекурах, перекусах, переходах с места на место — надо ловить! Выбираем приманки по месту и сезону. Главное, не «прощелкать» такой в целом очень непродолжительный промежуток времени (обычно все вместе занимает менее десяти минут) от начала замедления течения до его восстановления. В какой именно момент из этого промежутка шансы максимальны — я со всей определенностью не скажу. У меня бывало, что почти все поклевки приходились на самое начало «реверсивного» течения. В эту минуту, во-первых, длинные водоросли разворачиваются на 180°, во-вторых, мелкая рыбешка, использующая эту траву как укрытие, на ка- кой-то момент оказывается уязвимой, чем щука по полной программе пользуется. То же самое можно сказать и про обратную перемену, когда течение меняется с «реверсивного» на прямое. Немало поклевок приходится и на промежуточную стадию, а также на ускорение течения, которое наблюдается в самом конце цикла. Потом все на полчаса успокаивается…

Последнее, о чем мне бы хотелось поговорить в данном разделе, — это ловля на спрямленных участках малых речек. Для чего вообще их спрямляют? Ведь это требует материальных и трудовых вложений. В нашей стране, конечно, всякое случается, но все же просто так выкидывать деньги в никуда — это уж слишком, должен быть смысл.

В отдельных случаях малые реки спрямляют (плюс еще и углубляют), для того чтобы сделать их судоходными. Такое произошло, например, с Нарой в самом нижнем течении, но там все понятно: в двух километрах от устья находится затон, в котором паркуются речные суда. Соответственно, необходимо обеспечить, чтобы они могли без проблем добраться до места своей стоянки.

Сложнее понять логику спрямления в случаях, когда «судоходство» ограничивается максимум байдарочным сплавом. Тем не менее таких речек, подвергшихся на некоторых участках «хирургическому» вмешательству землеройной техники, только в Подмосковье не менее двух десятков. Это Гжелка, Яхрома, Нерская, Дорка, Дубна, Цна, Пехорка… Некоторые из них даже на карте обозначаются не как реки, а как каналы — например, Хрипанька. И в самом ведь деле — то, что в итоге получается, больше походит на рукотворный водоток, нежели на речку как таковую. Если говорить о нижней Пехорке, то так оно, собственно, и есть. Доля воды, поступающей в русло из очистных коллекторов, в разы превышает собственный объем. Поэтому в данном случае не удивительно, что русло подверглось операции спрямления и расширения — чтобы оно без проблем пропускало всю эту воду. Но вот зачем то же самое сделали, например, с Нерской — для меня остается загадкой.

Итак, вот перед нами прямой и весь одинаковый, как хайвей, участок малой речки. Каковы наши действия? Первый порыв, который возникает, — это перебраться поскорее туда, где та же речка течет в своих естественных берегах, или переехать вообще на какой-либо другой водоем. Но давайте не бу-

Граффити на опоре моста и щука. Почему-то именно под мостами часто бывает больше всего поклевок на малых речках.

дем торопиться. Поверьте, не все на спрямленных речках безысходно, могут быть очень интересные варианты.

Сразу заметим, что если в каком-то «мохнатом» году русло прошло «обряд спрямления», то спустя время оно уже не на всем протяжении представляет собою нечто абсолютно однородное. Такое явление, как «русловые процессы», актуально и для каналоподобных спрямленных участков. Течение несет те или иные взвеси, которые в каких-то местах начинают компактно оседать, образуя относительные отмели. Соответственно, рядом поток воды размывает дно, и глубина становится больше. В результате получается так, что уже далеко не по всей длине нашего спрямленного участка профиль поперечного сечения речки можно охарактеризовать как «корыто». Появляется и какой-то более или менее интересный поперечный рельеф, и по своей длине участок разделяется на отрезки с отличными глубинами. А это уже достаточно интересно — есть от чего отталкиваться.

Точнее, конечно, так. Если сравнивать с аналогичной речкой, предоставленной самой себе, то ничего интересного, можно сказать, и нет вовсе. Однако в пределах спрямленного участка перепадик глубины на 20–30 см — это кое-что. Ну а если вокруг глубина метр, то полтора метра в какой-то точке — практически уже яма. И самое главное — с такой трактовкой согласна и щука. Потому найти ее на спрямленных участках порою оказывается даже несколько проще, чем на красиво петляющей речке, над которой не успели «надругаться» бульдозеры с экскаваторами.

Первой малой речкой, на которой я постигал тонкости рыбалки в условиях спрямленного русла, стала Гжелка. От шоссе Раменское-Бронницы она течет по москворецкой пойме, большей частью по «облагороженному» руслу. Первый раз я попал туда в начале лета 1999 года и очень неожиданно для себя поймал около полутора десятков «хвостов» щуки — правда, большей частью «спортивного» размера, ни одна не приблизилась к килограмму. Но размер в данном случае не столь важен. Главное — мое мнение относительно спрямленных участков стало более позитивным. Я понял, что рыбалка в таких местах подчиняется логике.

На речке Гжелке.

В том сезоне я был на Гжелке еще раз шесть, и потому эта самая логика стала мне понятной «от» и «до». По сути, на примерно 2-километровом отрезке реки было пять рабочих точек. На всем остальном протяжении речка несла свои воды по хорошо просматриваемому песчаному дну с некоторым количеством травки. Зато эти самые пять точек представляли собою компактные (до 20–30 м протяженностью) отрезки с несколько большими глубинами — дно там было глинисто- илистым и уже не просматривалось.

Самая первая из этих точек находилась всего в сотне метров от трассы. Помимо общей глубины там под левым берегом проходила ложбина, а у правого берега прямо из воды торчало несколько кустов. Определенно очень «вкусное» место для гжелкинского щучьего населения, особенно если принять во внимание, что выше и ниже ничего подобного на сколько-нибудь близком расстоянии нет. Соответственно, не вызывало ни малейшего удивления, что на точке номер один я всякий раз успешно ловил щуку — как в том году, так и в следующем.

До точки номер два надо было прогуляться вниз с полкилометра. На все таком же прямом русле по его средней линии там шла борозда, будто специально кем-то прокопанная. Понятно, что никто здесь не копал, просто потоком воды вымыло канаву, что, если следовать теории русловых процессов, иногда случается в силу самых разных причин. Щуки в канаве было не так много, как на первой точке, но размер ее был поинтереснее.

Из оставшихся трех точек две были как бы возникшие из «ниоткуда», а третья — подобием ямы на повороте русла. Здесь тоже был поворот, правда, совсем небольшой, градусов на тридцать, но для спрямленной реки это очень много. Законы природы не обманешь: вода, пусть и под углом, била в берег и вымывала под ним углубление. А щука была тут как тут…

Ниже всех этих пяти точек Гжелка продолжала свое движение в сторону Москвы-реки. Далее ширина ее становилась больше, течение — медленнее, дно — илистым. А к лету большая часть этого примерно полуторакилометрового участка покрывалась «лопухами» кувшинок. Чисто внешне здесь было как-то даже попривлекательнее, ведь именно такие места больше ассоциируются у нас с щукой. Однако абсолютно все мои начинания, направленные на то, чтобы поймать на этом участке «зубастенькую», оборачивались полным фиаско. Разве что пяток окуней удалось выловить на поппер… Разница верхнего и нижнего участка как раз и была в том, что на верхнем имелись легко читаемые аномалии, которых придерживалась щука, тогда как нижний был абсолютно одинаковый. И даже если предположить, что щуки на нем было в целом больше, поймать нашего засадчика становилось задачей на порядок более сложной из-за отсутствия возможности к чему-либо привязаться.

На Гжелке я неплохо ловил еще года три, а потом случилось страшное: по словам местного жителя — человека, который сам явно имел отношение к правоохранительным органам, — речку убили электроудочкой «менты». Кто и как убил Гжелку, я сам не видел, но факт налицо: щуки в ней вдруг резко не стало. Точнее, в последние года четыре я заезжал на Гжелку раз шесть. Поймал в общей сложности пару «шнурков». Так что если вы вдруг решите использовать сказанное выше как наводку, приедете на описанный участок Гжелки, но щуку не поймаете, имейте в виду: я вам ничего не обещал. Впрочем, может быть всякое, и щука вполне способна зайти сюда из соседних польдеров или Москвы-реки…

На речке со спрямленным руслом попадается не только щука.

Для нас гжелкинский опыт важен больше в плане методологии. Тот же самый принцип (на фоне всего строго однородного найти нечто выделяющееся) я потом с успехом использовал на нескольких других речках со спрямленным руслом. И ловил там не только щуку, но и окуня с голавлем. Это главное. Все остальное — уже детали, на которых я не вижу особого резона останавливаться. Итак, выбор разновидности приманки подчиняется все тем же общим правилам, что и на естественно текущих речках. На него влияют особенности места и температурно-сезонные предпочтения.