25 августа

Было очень раннее утро, до рассвета оставалось ещё часа два или более. Орион как раз всходил над вершиной того пика, что расположен за покатыми, поросшими лесом холмами. В небе не было ни облачка, но ощущение от воздуха указывало на вероятное появление тумана. Был час покоя, и даже поток спал; в слабеющем лунном свете холмы были тёмными, они чётко вырисовывались на фоне бледного неба. Ветра не было, деревья были спокойны, и звёзды сияли.

Медитация — не поиск; это не поиск, не процесс разведки или исследования. Медитация — взрыв и открытие. Медитация — не укрощение мозга, чтобы мозг чему-то соответствовал, и не интроспективный самоанализ; она определённо не является и упражнением в концентрации, которая включает, отбирает и отвергает. Это нечто приходящее естественно, когда все позитивные, негативные утверждения и достижения поняты, с лёгкостью отброшены. Это полная пустота мозга. Именно эта пустота существенна, а не то, что в пустоте; видение возможно только из пустоты; всякая добродетель — речь не об общественной морали и респектабельности — возникает из неё. И именно из этой пустоты выходит любовь, — иначе это нелюбовь. Основание праведности — в этой пустоте. Пустота эта есть конец и начало всего сущего.

Смотрел из окна, как Орион поднимался всё выше и выше, мозг же был интенсивно живым и чувствительным, и медитация стала чем-то совсем иным, чем-то, чего не мог охватить мозг, и поэтому мозг отступил к самому себе и умолк. Часы до рассвета и после него, казалось, не имели начала, и когда солнце всходило над горами и облака уловили его первые лучи, в этом сияющем великолепии присутствовало изумление. И день начался. Странным образом, медитация продолжалась.