2 ноября

Стало очень облачно, все холмы были покрыты облаками, и облака громоздились во всех направлениях. Моросил дождь, и нигде не было голубых просветов; солнце село в темноте, и деревья выглядели уединённо и отстранённо. Здесь есть старая пальма, выступающая на фоне темнеющего неба, и весь свет, какой был, удерживался ею; речные русла были безмолвны, их красный песок намок, но песни не было; птицы умолкли, найдя убежище среди густой листвы. Ветер дул с северо-востока, и с ним пришло ещё больше тёмных облаков и моросящего дождя, но всерьёз дождь ещё не начался, он придёт позже, с накопившейся яростью. Дорога впереди была пуста; она была красная, неровная, песчаная, и тёмные холмы смотрели на неё сверху; это была приятная дорога, почти без автомобилей, и крестьяне со своими бычьими упряжками добирались по ней из одной деревни в другую; они были грязными, тощими, как скелеты, в тряпье, с втянутыми животами, но крепкими и выносливыми; они жили так веками, и никакое правительство не сможет изменить всё это враз. Но эти люди улыбались, хотя глаза у них были усталые. Они могли танцевать после тяжёлого дневного труда, и в них был огонь, они не были безнадёжно придавлены. Земля не получала дождей уже много лет, и этот год может оказаться одним из тех благоприятных лет, которые приносят больше еды для них и корма для их тощего скота. Дорога шла дальше и у входа в долину выводила на большую дорогу с немногочисленными автобусами и автомобилями. На этой большой дороге, много дальше, были города с их грязью, с фабриками, богатыми домами, храмами и тупыми умами. А здесь, на этой открытой дороге, было уединение, было множество холмов, исполненных древности и равнодушия.

Медитация есть опустошение ума от всякой мысли, потому что мысль и чувство рассеивают энергию; они занимаются повторением, производя механические действия, которые являются необходимой частью существования. Но они — всего лишь часть; ни мысль, ни чувство не могут войти в безмерность жизни. Нужен совсем иной подход — не путь привычки, ассоциации идей и известного; нужна свобода от всего этого. Медитация означает опустошение ума от известного. Этого нельзя достигнуть ни мыслью, ни скрытыми побуждениями мысли, ни желанием в форме молитвы, ни гипнотизмом слов, образов, надежд, тщеславия. Всё это должно прийти к концу, легко, без усилия и выбора, в пламени осознания.

И здесь, когда прогуливался по той дороге, была полная пустота мозга, и ум был свободен от всякого опыта, знания вчерашнего дня, хотя были тысячи вчерашних дней. Время, входящее в сферу мысли, остановилось; и не было, совершенно буквально, никакого движения «до» или «после», не было таких действий, как «ходить», «приходить» или «стоять на месте». Пространства как расстояния не было; были холмы и кусты, но не как высокие и низкие. Не было отношений ни с чем, но было осознание моста и прохожего. Весь ум, в который входит интеллект с его мыслями и чувствами, был пуст, и поскольку он был пуст, была энергия, углубляющаяся и расширяющаяся энергия без меры. Всякое сравнение, измерение принадлежит мысли, то есть оно принадлежит времени. Иное было умом без времени; оно было дыханием невинности и необъятности. Слова — не реальность, они только средство сообщения, но они не невинность, не безмерное. Была одна только пустота.