Берилл и Наташа

(маленькая повесть о трудной любви)[3]

«Не может дом существовать сам по себе, без домашнего пса»

Главные черты афгана — чувство собственного достоинства, благородство, независимость, изящество. Психическая и нервная организация афгана тонка и пластична. Эта собака чрезвычайно понятлива, легко и прочно усваивает знания. Она, в свою очередь, внимательно изучает хозяина, выясняет сильные и слабые стороны его характера и не прочь сыграть на слабостях.

(Хочу собаку: Методическое пособие для курсов собаководов-любителей. / Ревякина А.В., Серебрякова Л.А.)

Афган полон чувства собственного достоинства, горделив, любит комфорт. Несмотря на прекрасные манеры поведения в доме, афган прежде всего охотничья собака с независимым и нередко крайне вспыльчивым характером — особенно в юном возрасте. К своим хозяевам он горячо привязан и чаще всего вполне надежен с детьми. Прогулка в парке или возможность побегать по пригородному садику — для него такая малость, что вся его неисчерпаемая энергия остается не растраченной.

(Ваша собака / Джоан Палмер)

Необыкновенная внешность и совершено удивительные расцветки тонкорунной струящейся шерсти от нежно-кремового до черно-серебристого, гордые, царские манеры поведения и томный взгляд, делают афгана не отразимым. Не зря на заре двадцатого века красавец Зардин — пятидесятикратный победитель выставок, настолько очаровал королеву Великобритании Александру, что она пожелала непременно видеть его в залах Букингемского дворца.

Ажиотаж вокруг афганов достиг своего апогея в семидесятые-восмидисятые годы. Однако, многих, особенности характера и манеры поведения этой самобытной породы, вскоре поставили в трудное положение. Не готовые и не способные к преодолению трудностей, терпеливому воспитанию и повседневному уходу, люди стали незаслуженно хулить эту породу, а животных, подчас, просто выбрасывали на улицу, обрекая на верную, жестокую гибель.

Владельцу афгана всегда следует помнить:

— На прогулке афган не предсказуем и может неожиданно «рвануть» без всякой видимой причины;

— Гоняться за ним, бранить, а тем более наказывать, после того как он вернется к вам, не только бесполезно, но и опасно — вы можете раз и навсегда оттолкнуть от себя собаку и ни какие ласковые слова, ни какие угощения уже не вернут его доверия к вам;

— Внезапная смена обстановки, неожиданный звук, чьё-то резкое движение, могут послужить причиной испуга собаки и её неадекватного поведения.

Но, уж если Вы, заведя афгана, не пожалеете труда, терпения, ласки и такта, то он благодарно подарит Вам свое сердце, душу и весь свой необыкновенный, выпестованный веками, романтический внутренний мир. С ним Вы будете счастливы, как только могут быть счастливы преданные друг другу, любящие, верные и родственные по духу существа.

В последнее время Наташе часто снился один и тот же удивительный сон: по густой, траве огромного весеннего луга навстречу ей несётся ослепительно-белый афган. Его серебристая шерсть причудливо струится в потоках обтекающего воздуха и кажется, что он низко летит над изумрудным разнотравьем. Вот уже Наташа отчётливо различает его узкую улыбающуюся морду и огромные карие глаза, полные счастья. Она распахивает руки навстречу мчащемуся чуду, хочет обнять за шею, утопить своё пылающее лицо в его шелковистой, развевающейся шерсти, но он, буквально в полуметре от нее, взмывает в небесную голубизну и растворяется в ней, блеснув напоследок ослепительно-белой звёздочкой. Каждый раз после этого сна, какое-то томительное чувство долго не отпускало её, лишая покоя…

Однажды муж Юра сообщил, что в субботу они приглашены к Гальпериным на семейное торжество.

Перед отъездом в гости, любимец семьи, фокстерьер Стив, улучшив момент, незаметно юркнул в машину и там затаился. Обнаружили его в дороге.

— Ладно, Стив, поедешь с нами, но с одним условием: быть в гостях «тише воды, ниже травы», — назидательно сказал Юра и строго погрозил пальцем. Стив, в пылу собачьей благодарности, разразился заливистым лаем и начал мотаться по салону, взахлёб облизывая то хозяйку, то хозяина. Юре даже пришлось урезонить не в меру развеселившегося пса.

Семья Гальпериных жила на окраине города в небольшом, особняке на тихой, зелёной улочке. Их ждали. Едва Юра нажал на клаксон, как металлические ворота плавно распахнулись, и они въехали в тщательно ухоженный двор. Навстречу им, улыбаясь, шел глава семейства Гоша — давний Юрин приятель. Они крепко обнялись. Гоша галантно подал руку Наталье, помог выйти из машины, дружески обнял и поцеловал в щёку.

Тут с угрожающим лаем выскочил Стив и бросился к Гоше, оттесняя его от Наташи. Его ревнивое собачье сердце не выносило такого вольного обращения с хозяйкой. К тому же Гошу он не любил за то, что тот при встрече всегда бесцеремонно дёргал его за хвост и больно трепал за уши.

— А, Стив, дружище, и ты здесь? А ну-ка, где твой облезлый хвост и тряпичные уши? — смеясь, начал, было, Гоша и протянул к нему руку. Стив напружинился и злобно зарычал.

— Ишь ты разошелся. Здесь ты у меня в гостях, а не я у тебя. Понял? — бросил Гоша и отвернулся от собаки.

Юра цыкнул на Стива, подхватил Гошу под руку, и они направились в дом.

— Как тебе нестыдно! Кто тебе позволил так себя вести? — напустилась на пса Наташа. Стив затих, но чувствовалось, что вины своей не признал.

— Ладно, — примирительно сказала она, — веди себя прилично, никуда не лезь и, ради Бога, не встревай ни в какие истории. Дверцу я оставлю открытой, захочешь спать, ныряй в машину.

— Да, да и не приставай к нашему Бериллу, — услышала она голос Гошиной супруги Ирины.

— Ты что замешкалась, Натуля? Давай, давай, все в сборе, ждали Вас, — щебетала она…

Уже у самого крыльца, Наталью точно ударило током. Она резко остановилась, повернула голову в сторону небольшого сарайчика и увидела на цепи большого грязно-белого афгана.

— Это наш сторож Берилл, — небрежно заметила Ирина, — выгодный сторож: полбуханки хлеба и таз воды на весь день, — хихикнула она. — Между прочим, очень породный пёс. Гошке один приятель подарил. Заниматься нам собакой некогда, вот мы и определили его в сторожа. Да не глазей ты так на него, собака как собака. Идём, нас ждут, — затормошила она Наталью.

— Разве можно такого красавца держать на цепи и кормить одним хлебом? — вспылила Наташа.

— Что ж тут такого? Это же собака. Её дело охранять дом. А на мясо пусть ещё заработает, а то дрыхнет целыми днями в будке — с раздражением огрызнулась Ирина. — Идём, нас ждут!

Не обращая внимания на её слова, Наталья бросилась к афгану. Он доверчиво потянулся к ней, но цепь была короткой. На нём не было ошейника. Ошейником служил кусок цепи, обмотанный вокруг шеи и прикрученный болтом. Его карие, чуть раскосые глаза были полны печали.

Наташа подсела рядом, стала гладить и разглядывать пса. Был он обшарпанный и очень худой. Шерсть на шее местами вытерлась. На потёртостях образовались язвы. Там где они заросли, бугрились коросты. В ушах и на голове было полно клещей, жирных от насосавшейся собачьей крови. На лапах и животе шерсть свалялась и свисала грязными клочьями, в которые накрепко впились десятки колючек и остяков.

Трясущимися от возбуждения руками Наташа попыталась раскрутить болт и освободить от цепи афгана, но это ей не удавалось.

— Боже мой, за чем же над тобой так измываются? — приговаривала она, нежно гладя Берилла.

Пес замер.

— Оставь его в покое! Идем! Тебя все ждут! Это становится просто не приличным, — услышала она за спиной нервный голос Ирины.

— А издеваться над беззащитным псом — это прилично? Кормить одним хлебом — это прилично? Что ж вы за люди?

— Да успокойся ты. Экая невидаль собака на цепи. Идем в дом!

— Я никуда не пойду, — с дрожью в голосе ответила Наташа, стараясь держать себя в руках, чтобы не разреветься.

— Истеричка, — бросила Ирина и ушла.

Подскочил Гоша.

— Чего ты, Наталья, расшумелась? — обратился он к ней и попытался дурашливо обнять за плечи.

— Уйди Георгий!

— Ну, что ты кипятишься. Хочешь — защитник животных — я подарю тебе эту собаку вместе с цепью, родословной картой и прочими прибамбасами? Считай, что она твоя!

— Ирина, — крикнул он, — принеси Наталье родословную Берилла.

— А теперь успокойся и пошли к столу.

Взяв себя в руки, Наташа тихо, но твердо ответила:

— Георгий, сейчас же отвяжи от цепи пса. Оставь меня в покое и позови Юру.

— Хорошо, — ответил тот, отвязал цепь, раскрутил злосчастный болт, картинно бросил цепь к ногам Наташи и, иронически улыбаясь, направился к гостям.

Наташа погладила пса и тихо позвала: — Идем!

Тот послушно побрел за ней. Из машины навстречу им выскочил Стив и зарычал на афгана. Берилл остановился в нерешительности.

— Не бойся! Иди! — ласково подтолкнула Наташа собаку.

— Стив, прекрати. Это Берилл. Теперь он будет жить у нас.

Стив перестал рычать, обошел афгана, сосредоточенно обнюхал. Посмотрел сначала на Наташу, потом на Берилла и дружески вильнул хвостом.

— Вот и хорошо, а теперь в машину. Едем домой.

Стив юркнул в салон и занял свое любимое место на переднем сидении. Берилл долго не решался. Наконец, с опаской тоже вошел в машину.

Подбежавшему мужу она сказала: — Юра, дай ключи. Мы едем домой. Ты оставайся. Извинись за меня перед Гошей, Ириной и гостями. Скажи, что у меня очень разболелась голова. Берилла я забрала с собой.

За рулем Наташа постепенно успокоилась. Вождение машины всегда доставляло ей удовольствие. Собаки затихли. Стив, побурчав немного, удобно устроился на сидении и задремал. Берилл свернулся в уголке заднего сидения плотным калачиком и в напряжении замер.

Глянув на притихших собак, она, вдруг, поймала себя на мысли:

— А как же мы поладим с этим горемыкой? Ведь афганы, насколько я знаю, особая порода — своенравная и вольнолюбивая. А тем более Берилл, он ведь уже взрослый, с трудной судьбой и, наверняка, с надломленной психикой? Как воспримут его Стив, Денис, Юра? Как воспримет он нас всех? А если не сойдутся со Стивом характерами? А если ему не понравится у нас? Что тогда? Снова его на цепь? Снова в этот сарай на хлеб и воду?

Эти жесткие вопросы, кололи сердце, заставляя холодеть всё внутри. На какой-то момент, она растерялась, но поборов наползающий страх, разом отсекая все сомнения, отчетливо произнесла вслух:

— Ничего! Разберемся! Всё уладим! Но в этот кошмар я его ни за что не верну! — От её внезапного монолога Стив вскочил. Растерянными глазами уставился на хозяйку и, на всякий случай, не злобно, гавкнул.

— Молодец Стив! Я рада, что ты согласен! — ласково потрепала она фокса за шею. Тот горячо лизнул ей руку и снова рухнул в уютное тепло нагретого, местечка…

Дома, быстренько протерев Стиву лапы, Наташа выпроводила его из ванной комнаты, и закрыла на кухне. Берилл столбиком сидел у входной двери растерянный и смущенный. Он явно не понимал, что происходит, куда его привезли, а главное, что его ждет.

— Бериллушка, иди ко мне! — ласково позвала Наташа.

Тот внимательно прислушался. Голос был мягкий, добрый. Он встал и хотел, было пойти на встречу этой женщине, но страх и опасливость, с детства, поселившиеся в нём, не позволяли. Афган снова сел, плотно подперев входную дверь.

— Ну, что ж ты? Иди! Не бойся!

Пёс не реагировал.

— Ладно, посиди, осмотрись, познакомься поближе со Стивом, а я пойду, приготовлю вам чего-нибудь перекусить, — сказала Наташа и открыла кухонную дверь.

Пулей, вылетев из своего заточения, Стив угрожающе зарычал и на полусогнутых лапах направился к Бериллу. Но строгий окрик хозяйки охладил пыл. С вызовом, глянув на Наташу, он всё же подскочил к Бериллу, толкнул его лапой, презрительно фыркнул, и вихлястой походкой потрусил в комнату.

Наташа подошла к Бериллу, погладила его. Пёс словно одеревенел и не реагировал на ласку.

— Ну что ж ты так боишься? — с отчаяньем сказала она. — Поверь мне, здесь тебя никто не обидит. Вы подружитесь со Стивом. Он славный парень, хотя конечно немножко и шалопай. Пойдем в ванную. Я тебя помою, причешу. Ты станешь красивый. Пойдем!

Берилл медленно поднялся.

— Пойдем, пойдем! — нежно потрепала его Наташа.

Афган опасливо пошел за ней. Но, сделав пару шагов, в нерешительности остановился, устремив взгляд в дверной проем. Там сидел Стив, готовый в любую минуту броситься на защиту своих владений…

Войдя в ванную, Берилл замер, а когда Наташа защелкнула за собой дверь, весь сжался в комок, и задрожал мелкой, нервной дрожью. Поглаживая пса, Наташа начала осторожно разбирать свалявшуюся шерсть, расчесывать колтуны, осматривать струпья. На спине и холке прощупывались бугристые следы ушибов. Видно, собаку не раз и жестоко били.

Нервы её не выдержали, и она заплакала, прижав к себе Берилла. Афган перестал дрожать и вдруг легонько лизнул ее в щеку…

Хороший уход, семейный покой и доброта, делали свое дело. Берилл оттаивал душой и становился красивым псом. Наташа всё больше и больше привязывалась к нему, и тот тоже тянулся к ней. Когда афган окончательно освоился, поправился и похорошел, она стала брать его с собой на репетиции. В театре он покорил всех и стал общим любимцем.

Стив ревновал. Сначала он пытался отгонять афгана от хозяйки. Но тут проявил свой характер Берилл. Однажды, когда фокс бесцеремонно оттолкнул его от Наташи, афган устроил ему небольшую взбучку. После этого, Стив несколько дней демонстративно не замечал ни Берилла, ни Наташу, переключив всю свою любовь на Дениса и Юру. Те приласкали обиженного фокса, тактично дав ему понять, что он для них, конечно же, ближе, чем Берилл, хотя и с Бериллом нужно дружить.

«Распределив» между собой хозяев, собаки вскоре позабыли о ссоре. Они крепко подружились. Часто наигравшись, заваливались, на чью ни будь лежанку. Стив, закапывался в пух Берилловой шерсти, уютно устраивался возле друга. Так они и засыпали.

Окончательно освоившись, афган, вдруг, начал проявлять черты самовольства и упрямства. Сначала на это не обращали внимания, но однажды произошел случай очень обеспокоивший всех.

Жили на первом этаже старинного каменного дома в центре города. Окна кухни, выходили во двор — узкий каменный колодец. В углу двора были тяжелые узорчатые металлические ворота всегда распахнутые. От них начинался крутой спуск на центральную улицу, всегда оживленную.

Как-то, перед уходом на репетицию Наташа, позвала Берилла, предлагая ему пойти с ней. На призыв выскочил только Стив.

— Стив, где Берилл? — обратилась к нему Наташа. Тот, хмыкнул и завилял хвостом.

Наташу охватило беспокойство. Она заглянула в одну комнату, в другую — Берилла там не было. На кухне, возле распахнутого окна лежал опрокинутый табурет, и была сдвинута занавеска. У нее все похолодело внутри.

— Денис, беги во двор, Берилл через окно ушел на улицу — крикнула она сыну.

Денис в мгновение исчез. Не было его с полчаса. Наконец, на пороге появились запыхавшийся Денис и понурый Берилл.

— Где ты был? — набросилась на Берилла Наташа. — Кто тебе позволил самостоятельно уходить из дома? — неистовала она. Берилл отрешенно стоял, понурив морду.

— Никогда больше этого не делай! Ты слышишь, Берилл?

Пес повернулся и, не реагируя на её стенания, прошел в спальню, плюхнулся на свою лежанку, отвернувшись к стене.

После этого случая, все следили за поведением афгана. На прогулки теперь его водили на длинном поводке. В то время как Стив свободно мотался, шаря по окрестным кустам и гоняя попадавшихся на пути кошек, Берилл равнодушно следовал рядом, совершенно не интересуясь окружающим миром. Он был поглощен собой.

В один из теплых мартовских дней Денис, гуляя с собаками, возле троллейбусной остановки встретил своего приятеля. Чтобы не мешать прохожим, отошли в сторонку и разговорились о своих мальчишеских делах.

Подошел троллейбус. Потрепав Стива и, бросив Денису, — Пока! — Витька заскочил в заднюю дверь.

Берилл рванулся за ним. Не известно как, он вывернулся из ошейника и помчался к троллейбусу.

— Берилл! Ко мне! — закричал Денис, крепко удерживая за поводок начавшего нервничать Стива. Тут подошел следующий троллейбус. Едва раскрылись двери, как афган юркнул в салон.

— Берилл! Берилл! Куда! Ко мне! — отчаянно кричал Денис, волоча за собой упирающегося Стива. Двери троллейбуса с шумом захлопнулись, и он покатил дальше…

Денис растерялся. Увидел стоящую у обочины тротуара машину. Рванул к ней. За рулем, небрежно откинувшись на сиденье, сидел модно одетый парень. В машине гремела музыка.

— Дяденька миленький, скорей подвезите меня до следующей остановки, догоните троллейбус, там мой пес Берилл. Пожалуйста, подвезите нас! — молил Денис.

Парень скривил недовольно физиономию и развязно произнес:

— Слушай пацан, во-первых, я не такси, во-вторых, мне некогда, в-третьих, у тебя уже есть собака. Зачем тебе две? Две это много и не гигиенично, — расхохотался он. И захлопнул перед Денисом дверцу.

Весь в слезах пришел Денис домой.

— Мамочка, Берилл уехал в троллейбусе. Скорее звони, куда-нибудь.

— Как уехал? Куда уехал? — допытывалась она, тормоша плачущего сына. Захлебываясь слезами, Денис сбивчиво рассказал, что произошло.

— В каком троллейбусе он уехал? Номер, номер троллейбуса!

Но, Денис не обратил внимания на номер троллейбуса, в который заскочил Берилл.

— Идите со Стивом в ванную, приведите себя в порядок, — бросила Наташа и метнулась к телефону…

Дежурная диспетчер терпеливо выслушала её сбивчивый рассказ.

— Собаки часто катаются в троллейбусах и, как правило, потом находят своих хозяев — сказала она.

Записала Наташин телефон, и пообещала, что тут же сообщит, как только что ни будь, станет известно о пропавшей собаке.

— Мама, я пойду, поищу в округе. Вдруг Берилл выскочил из троллейбуса где-то на ближайших остановках и бродит сейчас по дворам.

— Иди, а я обзвоню знакомых собачников, живущих в нашем районе.

Денис вернулся домой угрюмый. Берилла нигде не было.

Стив, видя, что творится что-то не ладное, метался между Наташей и Денисом, заглядывал вопросительно обоим в глаза, поскуливал.

— Стивушка, родной, опять пропал Берилл, — в отчаянии обратилась к нему Наташа. В ее словах, по-видимому, прозвучала такая пронзительная боль, что Стив замер, напружинился, поднял вверх квадратную золотисто-белую мордашку и протяжно завыл…

Немного успокоившись, Наташа позвонила Юре. Тот пообещал, после работы проехать по диспетчерским и в троллейбусный парк.

Домой он вернулся очень поздно, усталый и раздосадованный. Сведения были не утешительные. В троллейбусном парке, водитель семнадцатого маршрута, рассказал, что видел, как около трех часов дня на остановке возле центрального универмага в троллейбус заскочил большой лохматый пёс, по описанию очень похожий на Берилла. Он вышел на конечной остановке. Побегал в ближайших кустах и снова шмыгнул в троллейбус. Весь остаток смены, пёс ездил в троллейбусе и на улицу больше не выходил. Буквально минут за пятнадцать до приезда Юры, водитель вернулся в парк. Собака была в салоне. Он поговорил с псом, погладил, угостил остатками обеда, и хотел, было завести в дежурку, но тот заупрямился, отскочил, постоял немного и убежал. В том, что это был Берилл, Юра не сомневался. Поиски в окрестностях парка ни к чему не привели.

На следующий день, дали объявление в газеты, обзвонили всех знакомых. Денис рассказал о пропаже Берилла в классе.

После публикации объявлений, целую неделю дом тонул в телефонных звонках. Люди звонили отовсюду. Все утверждали, что только что во дворе, в парке, за углом, возле магазина, на базаре видели афгана, точно соответствующего приведенным приметам. Юра с Денисом мотались на машине по всем этим звонкам, рано утром и поздно вечером, объезжали все окрестности, но Берилл словно провалился сквозь землю.

Шли недели напряженного ожидания, что Берилл объявится или его где ни будь, найдут. Но он не объявлялся. В доме поселились уныние и тревога. Настроение хозяев передалось и Стиву. Он был, тих и незаметен. По ночам не спокойно ворочался, а под утро принимался тоскливо подвывать…

Прошло пять месяцев, как пропал Берилл. Боль утраты переросла в Наташиной душе в потаенную грусть и интуитивную веру в его возвращение. Берилла ей очень недоставало. Часто по вечерам, закончив все домашние хлопоты, она уходила на кухню, включала неяркий светильник, уютно устраивалась в уголке диванчика и трепетно перебирала в памяти дни общения с Бериллом: Вот он робкий, худой, весь в коростинах и клещах, смущенно жмется в угол входной двери. Вот он роскошный красавец, самозабвенно носится с Дениской по шуршащей багряной листве, среди могучих платанов. Вот они со Стивом делят подаренного им Юрой плюшевого медведя, стараясь завладеть сокровищем. Наступают друг на друга, не злобно рычат, принимают угрожающие позы, а, навозившись до изнеможения, бросают игрушку и несутся к чашке, взахлёб, пыхтя и толкаясь, громко лакают воду. А вот Берилл, смущаясь, первый раз, заходит в Наташину гримёрку, осторожно обходит все углы, стараясь ничего не задеть, сосредоточенно обнюхивает её театральные наряды, с любопытством разглядывает себя в огромное зеркало, прикреплённое к стене…

Ехали они как-то с Юрой на рынок и вдруг, возле оживленного перекрёстка Наташа увидела афгана.

— Останови! Смотри, какой шикарный афган.

— Здесь нельзя останавливаться. Ты же знаешь, а потом, он наверняка, чей-то. Стоит и ждёт хозяина, — попытался образумить Наталью Юра.

— Ну, пожалуйста, останови, где можно. Я хочу на него посмотреть, — взмолилась Наташа.

— Ну, хорошо, свернём за угол, там я припаркуюсь. Ты только быстро и без глупостей. Посмотри на своего афгана и назад. Время поджимает. Мне через час нужно быть в офисе.

— Я секунду, я мигом, — обрадовано засуетилась она.

Сквозь встречный поток людей, Наташа спешила на эту неожиданную встречу, как на первое свидание.

— Только бы не убежал. Только бы не убежал, — словно заклинание твердила она, переходя почти на бег.

Афган был на месте, но не один. Рядом с ним сидел огромный, грязно — рыжий дворовый пёс. Они с любопытством наблюдали за мельтешившими людьми. Наташа решительно направилась к этой парочке. Псы вежливо посторонились, пропуская её между собой.

— Кто ж ты будешь? Почему ты здесь один? Где твой хозяин? — обратилась Наташа к афгану.

Дворняга встал, деликатно отошел на пару шагов и улёгся, положив исполосованную шрамами морду, на вытянутые передние лапы. Афган своей позы не изменил. Он едва косил взглядом в её сторону. Ему было месяцев восемь-десять. Во всём облике еще видна была щенячья угловатость. Выглядел он довольно прилично. Дал себя погладить. Наташа взяла пса за ошейник. Бирки, на которой обычно гравируют имя, и адрес собаки, на ошейнике не было. Стала оглядываться по сторонам, ища хозяина или хозяйку пса, но люди безразлично проходили мимо. На углу, увидела бабушек цветочниц. Оставив собак, направилась к ним. Но старушки мало, что прояснили. Они лишь сообщили, что пёс вот уже второй день появляется на этом месте около полудня, сидит часов до шести вечера, а потом куда-то убегает. Наташа вернулась к собакам. Решение созрело мгновенно:

— Ты, наверное, потерялся? Пойдём со мной! Поживёшь у нас! Мы вместе поищем твоего хозяина. Пойдём! — ласково обратилась она к афгану. Он медленно повернул к ней морду и доверчиво ткнулся в ладони.

Дворняга встал, потянулся, подошел к Наташе, лизнул руку и подтолкнул под локоть, как бы подсказывая: — Смелее, смелее. Забирай его, а то он здесь пропадёт.

— Вот видишь, — обрадовалась та, — и твой приятель говорит, что тебе надо идти со мной. Пошли! — и решительно потянула за ошейник. Афган послушно пошел за ней…

— Я так и знал, — увидев Наталью с собакой, сказал Юра. — И что ты с ним собираешься делать?

— Не сердись, пожалуйста, но его нельзя оставить на улице, он ведь пропадёт, — взмолилась Наташа.

— Ладно, давайте живо в машину и поехали домой. На рынок я заеду сам, после работы, — бросил Юра.

Вечером, на семейном совете решили назвать афгана Мишелем, дать объявления в газеты, позвонить во все клубы собаководства и ждать.

Никто за Мишелем не пришел, и он стал полноправным членом доброй и дружной семьи. Со Стивом они быстро поладили.

К Юре и Денису Мишель относился уважительно, а вот Наташу — просто обожал. Если она была дома, то он неотступно следовал везде за ней, влюблено глядя на неё своими томными оливковыми глазами…

Наташа любила воскресные неспешные семейные обеды. В воскресенье никто ни куда не спешил. Можно беззаботно поболтать за обеденным столом, обсудить большие и маленькие новости, посудачить о сослуживцах, соседях, составить планы на следующую неделю. Собаки принимали самое живейшее участие в этих обеденных посиделках. Вальяжно развалясь по середине кухни, они вроде бы дремали, но своими чуткими ушами улавливали каждую интонацию, каждый нюанс общего разговора, нет-нет, да и вставляя свои комментарии хмыканьем, отрывистым гавканьем или чрезмерно усердным сопением.

В один из таких воскресных дней, когда обед уже подходил к концу, темы разговоров исчерпались, и каждый хотел, было пойти заняться своими делами, какая-то тень мелькнула во дворе. Юра уловил это боковым зрением и инстинктивно повернул в сторону окна голову.

— Ребята! Берилл вернулся! — крикнул он и пулей устремился во двор.

Денис метнулся за отцом. Собаки подняли гвалт. Наташа окаменела. Она хотела, было тоже побежать во двор, но ноги стали чугунными. Пару раз, бессильно дёрнувшись, она уронила голову на стол и зарыдала.

Юра с Денисом подскочили к Бериллу, стали его обнимать, гладить. Берилл стоял смущенный, не зная как себя вести.

В дверях появилась зарёванная Наташа.

— Берилл! Бериллушка! Иди ко мне родной! — жалобно всхлипывала она.

Берилл вырвался из Юриных рук, в один прыжок пересёк двор, бросился к Наташе, уткнулся мордой в её руки и, по-щенячьи, радостно заскулил. Был он до необычайности худ — скелет обтянутый грязно-серой шкурой, глаза гноились, правую переднюю лапу постоянно поджимал.

Появление Берилла, собаки восприняли агрессивно. Пришлось их запереть по разным комнатам.

Пока Наташа приводила Берилла в порядок, Стив, поддев лапой не плотно закрытую дверь, возник на пороге ванной. Он долго и сосредоточенно втягивал носом воздух, в упор, уставившись на Берилла. Его вертикально поставленный жесткий хвост, напряженно замер. Но вот, все быстрее и быстрее принялся мотаться из стороны в сторону. Он узнал своего пропавшего друга. Однако за долгое отсутствие Берилла, Стив крепко подружился с Мишелем и теперь не знал, как ему быть. От этого фокс нервничал.

С Мишелем отношения не складывались. Тот ревновал его к домочадцам, особенно к Наташе.

Наташа потеряла покой. Она корила себя за то, что опрометчиво изменила судьбу Мишеля и не дождалась Берилла.

Юра, хотя вслух и не высказывался, прекрасно осознавал, что взаимная неприязнь Мишеля и Берилла рано или поздно перерастёт в открытый конфликт, уладить который будет не возможно.

Тревожное настроение хозяев передалось и псам: Берилл замкнулся в себе и неотступно опекал Наташу, не позволяя приближаться к ней Мишелю. Мишель, стал развязнее и агрессивнее. Своим поведением он, давал понять Бериллу, что тот здесь чужак. Стив, занял выжидательную позицию.

Однажды, поджидая своих мужчин, Наташа хлопотала на кухне. Пришел Берилл, потёрся о ногу и распластался на полу возле газовой плиты.

— Берилл, что ж ты тут развалился. Ты мне мешаешь. Перейди на другое место, — обратилась к нему Наташа. Пёс проигнорировал её слова, сладко потянулся, ещё шире разметал по полу лапы и закрыл глаза.

— Берилл, ты мне мешаешь! Встань и уйди! — настойчивее повторила она. В ответ, ни какой реакции. Наташа разозлилась.

— Берилл немедленно встань и уйди! — прикрикнула она.

Берилл начал нехотя подниматься.

На Наташин окрик из комнаты вылетел Мишель. Ободренный жёстким тоном хозяйки, он с ожесточением набросился на Берилла. Завязалась потасовка. Псы оттолкнули Наташу, опрокинули табуретки, поддели стол, и с него на пол полетела посуда. Мишель, давая выход накопившейся злобе, вцепился в загривок Берилла. Он был крупнее и сильнее его.

Наташа металась между разъяренными собаками, не зная как прекратить драку. Стив, заливисто гавкая, путался под ногами, увеличивая хаос и неразбериху. Наконец, Берилл, юркнул в спальню. Наташа мгновенно захлопнула за ним дверь, преградив дорогу взбешенному Мишелю. Кухня представляла поле брани. Возле окна, жалким сереньким комочком сидел перепуганный Стив…

После воскресной потасовки, афганы следили буквально за каждым движением друг друга, норовя при первой же возможности затеять драку. Стив, будучи натурой незлобивой, открытой и искренней, пытался их примирить, ластясь, то к одному, то к другому. Предлагал игрушки, приглашал к игре. Ничего не помогало. Афганы игнорировали его, а однажды, когда фокс попытался растормошить насупившегося Мишеля, тот со злостью накинулся на него. Обстановка в доме накалялась. Нужно было принимать какое-то решение.

Поздно вечером убедившись, что все заснули, Наташа с Юрой устроились на кухне: заварили кофе и стали держать совет как быть дальше. Было ясно, что конфликты между афганами неизбежны, и ни какие строгости здесь не помогут. Оба понимали тупиковость ситуации, в которую попали, но ни один не решался произнести это в слух. Наконец, Юра не выдержал и начал:

— Наташа, надо куда-то определять Мишеля. Нет, ты только не думай, что я его не люблю, но обстоятельства заставляют нас принять такое решение. Торопиться не будем. Поищем среди знакомых добрых, отзывчивых людей, которые возьмут его к себе и будут за ним ухаживать, так же как и мы. Я понимаю, что на это трудно решиться, но это единственный выход, когда всем может стать хорошо. Я уверен, что мы найдём хороших людей. Он ещё молод, простит нас и полюбит своих новых хозяев.

— Ты конечно прав, — тихо ответила Наташа, — но я буду всегда чувствовать себя перед ним предателем. Ведь я же, понимаешь, я привела его в наш дом. Он мне поверил и вдруг…

В этот момент в дверях появился Берилл. Он подошел к Наташе, потерся о ногу. Потом, направился к Юре, сел поодаль, медленно поднял вверх морду и внимательно уставился на него.

Юра ласково потрепал подошедшего пса за ухо, взял в ладони бархатистую морду и прижал к себе. Берилл замер. Потом высвободив морду из Юриных рук, подошел к Наташе, уткнулся в колени и тихонечко рыкнул. Так он делал всегда, когда просился во двор.

— Пойдём Бериллушка, я тебя выведу, подхватился Юра.

Пока Юра собирался, Берилл нетерпеливо переминался у порога.

— Юра, поводок, — крикнула Наташа, когда они уже выходили в подъезд.

— Да мы на секунду. Время позднее, во дворе никого нет. Не закрывай за нами дверь. Мы сейчас!

Двор был гулок и пуст. Лишь несколько окон полуночников светились оранжевыми квадратами. Берилл деловито обошел все уголки, везде оставил свои отметины. Остановился в не решительности.

— Ну, всё, идём домой! Наташа ждёт! — обратился к нему Юра.

Берилл реагировал. Он был чем-то поглощён. Вдруг афган резко развернулся и бросился прочь…

— Берилл, ко мне! Берилл! Берилл! — звал Юра, рванув за убегающим псом.

Ночная улица была пуста. Берилла нигде не было, как будто пёс в миг растворился в чёрной густоте душной южной ночи…

Наташа тяжело перенесла уход Берилла. Она во всём винила себя, много и часто плакала, стала замкнутой, раздражительной и очень пугливой. При каждом резком звуке, звонке в дверь, стуке ветки в оконное стекло, внутри у неё всё сжималось, начинала кружиться голова, и она хваталась за «Корвалол».

После ухода Берилла изменился и Мишель. Он всё время виновато ластился к Наташе. К играм стал равнодушен. Большую часть дня проводил на своей подстилке, а по ночам часто жалобно скулил. Потом он заболел. Сначала думали обычная простуда и попытались лечить домашними средствами, но безуспешно. Обратились в ветеринарную клинику. Там Мишеля осмотрели, прослушали, сделали рентгеновские снимки и назначили курс лечения. Но собаке лучше не стало. Мишель таял на глазах. Подняли на ноги всех своих знакомых, те в свою очередь нужных специалистов. Снова Мишеля осматривали, делали снимки, анализы, назначали процедуры. Наташа с Юрой мотались по аптекам. Покупали необходимые лекарства, по указанию врачей делали инъекции, выкармливали диетой. Ничего не помогло. Мишель умер в ночь на воскресенье в конце ноября…

Опасаясь нервного срыва, Юра категорически запретил Наташе ехать хоронить Мишеля. Сам, тяжело переживая потерю друга, он бесцельно гнал и гнал машину. Выехал за город. Свернул с трассы на просёлок, проехал деревушку, за которой, через обступившие дорогу сосны, мелькнуло небольшое озеро. Свернул к нему. Остановил машину на высоком косогоре. Вышел, осмотрелся. Косогор полого спускался к озеру, берега которого густо заросли камышом.

Метрах в пяти от того места, где он стоял, росла старая берёза с раздвоенным почти от самой земли стволом. Под этой берёзой он и похоронил Мишеля. Аккуратный могильный холмик заботливо присыпал сухой травой, ветками и опавшей листвой. Сел неподалеку на замшелый пень, достал сигарету, закурил и, по-мальчишески, уткнув лицо в колени, тихо заплакал…

Пришла зима. Холодные северные ветры догола раздели деревья и кустарники, затяжные дожди вымочили стены домов, опутали всё унынием и скукой. В семье каждый был занят своими делами: Юра пропадал в своей фирме; Денис готовился к олимпиаде и всё свободное от уроков время проводил в школьном физическом кабинете; Наташа была поглощена новой ролью — театр готовил премьеру; Стив с нетерпением ждал прихода своих хозяев. Он скучал без них и каждого встречал бурей восторга.

…В самый разгар генеральной репетиции, решительно растолкав массовку, на сцену выскочила запыхавшаяся гардеробщица Клава.

Не обращая внимания на грозные окрики режиссера Громадова она подбежала к Наташе и выпалила:

— Наташка! Берилл вернулся! Он там, в низу тебя ждёт!

Наташа, кинулась за кулисы и прямо в сценическом наряде вылетела в вестибюль.

Возле входной двери стоял Берилл. Был он чрезвычайно грязный и худой. Весь в болячках и ссадинах. Одно ухо распухло и гноилось. На голове, едва зарубцевавшийся шрам.

— Бериллушка, родной, — бросилась к псу Наташа. Он нежно прижался к ней. Наташа гладила, обнимала и целовала его.

— Ты прости, прости меня, пожалуйста, Берилл! Идём домой. Дома так хорошо. Ты наш самый любимый пёс. Прости, прости меня дуру! — причитала она.

Афган мелко дрожал, плотно прижимаясь к Наташе. Жарко лизал лицо, руки, шею…

— Чудо ты моё. Где же тебя столько носило? Какой же ты оборванец. Прямо настоящий бомж. Но ты не переживай, мы тебя отмоем, вылечим, откормим. Ты у нас снова будешь красавец, на зависть всем собакам. Подожди меня. Побудь с Клавой. Я мигом. Я только переоденусь. Хорошо? Пожалуйста, подожди. Я сейчас, — нежно выговаривала псу Наташа.

Берилл внимательно и печально смотрел на неё. От этого взгляда Наташе стало не хорошо, всё сжалось внутри и начала кружиться голова. Чтобы преодолеть подступившую дурноту, она ещё больше засуетилась.

— Бериллушка, я мигом! Хорошо?

Афган лёг возле стойки гардероба…

— Клава, побудь с Бериллом! — бросила Наташа и метнулась в свою уборную.

В коридоре столкнулась с Громадовым.

— Наталья! Что за шуточки? — набросился он на неё.

— Потом, потом! — словно от надоедливой мухи отмахнулась она и, оттолкнув режиссера, захлопнула дверь гримерки.

Вопли режиссера до неё не доходили. Она находилась в прострации.

— Берилл! Бериллушка! Скорей! — суетилась Наташа, с остервенением смывая с себя грим и срывая сценическую одежду. Что-то тревожное больно давило грудь.

…Выскочив на парадную лестницу, Наталья увидела пустое фойе.

— Не может быть! — пронеслось в голове. — Наверное, Клава завела Берилла в гардероб и там чем-нибудь лакомит.

— Клава, где Берилл? — крикнула она, и скатилась по лестнице вниз.

Появилась зарёванная Клава. Подошла к Наташе и тихо выдавила:

— Наташа, Берилл ушел!

— Как ушел? Ты, что с ума сошла? Он, наверное, где ни будь, забился в уголок. Мы же с ним договорились, что я мигом вернусь.

— Клава, где Берилл? — заорала она.

— Наташа, родная, успокойся. Берилл ушел. После твоего ухода он полежал минуты две, потом решительно встал и направился к двери, поддел её лапой и бросился на улицу. Перебежал наш садик и юркнул за угол дома. Поверь мне, его бы ни кто не остановил. Даже ты. Наверное, он решил, что так будет лучше для всех.

— Берилл! Бериллушка! Родной мой! — по бабьи протяжно и голосисто запричитала Наташа. — Значит, ты не смог простить меня?…

…По зелёному лугу, несется ослепительно-белый афган. В лучах заходящего солнца, его развевающаяся шерсть отливает золотом и причудливо струится. Вот он неслышно подлетает, жарко, жарко лижет в шею, щеки, губы. Наташа обнимает его. Хватает, хватает руками, но кругом пустота. Невыносимая боль останавливает сердце, ей не хватает воздуха. Она хочет, что-то крикнуть и не может. Какая-то тяжесть давит и не дает дышать. Она мечется, стараясь сбросить с себя эту липкую, душную тяжесть…и просыпается.

…Это Стив, навалившись на грудь, лижет её, и тихонечко трогает лапой за щеку, сообщая, что уже позднее утро и давно пора вставать…

Примечания:

3

Опубликован: газета «Домашние любимцы» №8/176 2002 г.