Служебных собак связывают с людьми взаимоотношения мутуализма. Но приобретя признаки и качества, соответствующие возложенной на них работе, они также стали играть роль домашних любимцев. И здесь кроется темная сторона связи собак с людьми. Каков экологический статус домашних собак и их хозяев? Обычно считается, что собак держат дома ради их безусловной любви и преданности, для компании и прочих приятных для человека социальных аспектов и что в этом и состоит польза домашних любимцев. Но с биологической точки зрения главное — это выживание и сохранение вида и полезно то, что им способствует. Для любого живого существа выживание зависит от трех основополагающих потребностей: питания, безопасности и воспроизведения. Если собаки не помогают людям в удовлетворении этих потребностей в ощутимой степени, то их нельзя назвать полезными для людей.

В то же время обычно считается, что люди полезны собакам: обеспечивают им пищу, безопасность, заботу о здоровье, занятия и зачастую организуют условия для размножения. Однако я как биолог чувствую здесь неоднозначность и даже ложность. Говорить о симбиозе домашних собак и их владельцев кажется мне затруднительным. Возможно, связь между людьми и собаками многоплановая. Отчасти взаимоотношения питомца и хозяина взаимовыгодны; это относится к служебным собакам. Но порой домашние собаки оказываются паразитами по отношению к людям. А с другой стороны, нередко люди причиняют собакам вред, пусть даже ненамеренно. Владелец собаки может не обеспечивать ее биологические потребности, и тогда имеют место взаимоотношения, называемые аменсализмом.

Аменсализм подразумевает такие биологические взаимоотношения между двумя видами, когда один из них не испытывает ущерба от этих отношений, а другому виду они вредят. Например, взаимоотношения между бизоном и луговым тетеревом. Луговые тетерева живут на одной территории с бизонами, никак им не мешая, но бизоны в поисках пищи наступают на тетеревиные яйца. Они делают это, разумеется, случайно, однако вред для птиц очевиден. Аменсализм обычно противопоставляют паразитизму, при котором один вид целенаправленно живет за счет другого, истощая его.

А вот пример аменсализма из мира собак. Бульдоги первоначально служили помощниками мясников, затем их использовали в сомнительной «спортивной» забаве — травле быков; наконец, они стали домашними питомцами и выставочными собаками. Заводчики этой породы стремились усилить ее характерные признаки, к которым относятся крупная массивная голова и приплюснутая морда. Искусственный отбор по этим признакам привел к тому, что бульдоги испытывают трудности в дыхании, жевании, родах и оплодотворении (самок приходится осеменять искусственно). Такие животные не могут существовать комфортно. Аномальная анатомия заводит в генетический тупик. Разведение бульдогов в качестве домашних собак пагубно отражается на их выживании и самостоятельном воспроизведении.

Нетрудно привести примеры паразитизма собак по отношению к людям. Паразит обычно не убивает своего хозяина, но снижает его жизнеспособность; один вид питается за счет другого. Скажем, я работаю и получаю за свою работу деньги, часть которых тратится на корм для моей собаки. Если она заболела или получила травму, лечение влетает в копеечку. Или того хуже: собака покусала кого-нибудь, и я должен компенсировать это пострадавшему. Собака «пожирает» мои время и деньги, которые мне следовало бы потратить на своих детей. В итоге шансы на выживание моей семьи уменьшаются.

В США насчитывается 52 млн. домашних собак; наверное, владельцы завели их сознательно. Меня часто спрашивают, какую породу лучше держать в качестве домашнего любимца. В подтексте этого вопроса содержится желание узнать, какая собака принесет спрашивающему больше пользы, причем обычно подразумеваются чистокровные породистые собаки. Когда собаку заводят впервые в жизни, многие советуются с друзьями, родственниками, читают литературу, иногда консультируются со специалистами.

Я начинаю свой ответ словами: «Какую бы породу вы ни решили приобрести, берите щенка в возрасте до восьми недель и в течение следующих восьми недель проводите с ним как можно больше времени». Те, кто задает вопрос «Какую мне взять собаку?», чаще всего думают, что чистокровная собака гарантированно обладает готовым репертуаром предопределенного породой поведения, и не понимают, что всякому щенку необходим информированный и вдумчивый хозяин, чтобы сформировать поведение развивающейся собаки в правильном направлении соответственно задачам породы. Для установления должной связи между собакой и человеком одной только породистости недостаточно — нужна и большая работа с человеческой стороны.

Иногда тот же вопрос о выборе породы ставится так: «А если бы вы сами выбирали себе собаку, то какую взяли бы?» А когда я предлагаю какую-то породу, сразу заявляют, что хотели бы, скажем, крупную собаку. Тогда я спрашиваю: «Почему вы считаете, что крупная собака принесет вам больше пользы? Вам что, нужен защитник?» В разговоре выясняется, что крупные собаки лучше с эстетической точки зрения: они престижнее и улучшают самооценку владельца. Я же не вижу смысла заводить крупную собаку «для компании». По-моему, желательно иметь такое животное, которое всегда можно взять с собой, например, в автомобиле. Я бы предпочел небольшую гладкошерстную собаку с не очень длинным хвостом, чтобы случайно не прищемить его дверью.

Однажды я беседовал с английской помещицей леди Ричардс, чьи собаки могли наслаждаться немалыми просторами её лугов, лесов и водоемов. Среди них был любимец — изящный лурчер (помесь борзой и бордер колли), о котором она сказала: «Мы счастливы, что можем позволить себе обеспечить такой собаке все условия для жизни». В этом содержится очень верная мысль: уж если я держу собаку, то должен дать ей все необходимое и по возможности сверх того. Взаимоотношения хозяина и собаки не должны быть с односторонней пользой; грубо говоря, нельзя рассуждать так: вот я приобретаю собаку, которая доставляет мне удовольствие, а если она перестанет устраивать меня, так я ее выгоню.

Типичная история: человек приобретает 10-недельного щенка, которого, уходя на работу, оставляет запертого в четырех стенах; по возвращении находит в квартире полный разгром; консультируется у дорогостоящего специалиста по психологии собак, который по прошествии многих месяцев заявляет, что собака безнадежна; в итоге хозяин сдает питомца в приют, где того умерщвляют. Неприятно для человека, трагично для собаки.

Домашние собаки в моем понимании — это любимцы семьи. Здесь, конечно, может быть множество вариантов. Спорят даже о терминах: домашние собаки — это компаньоны или питомцы? Питомцами предлагается называть таких животных, как рыбки в аквариуме, птицы в клетке или змеи. Питомцы могут быть экзотическими либо наоборот. Джошуа Слокам, отправившись в одиночное плавание вокруг света, взял с собой козу для компании. Но «для компании» не означает «компаньон». Я считаю, что компаньон и питомец — разные вещи. Собака-компаньон сопровождает меня в некоторых моих ежедневных делах или выполняет со мной общую задачу.

Моя бордер колли Джейн была компаньоном, а не питомцем. Я приобрел ее и ее брата щенками в Шотландии в 1977 г. Джейн участвовала во всех наших экспериментальных исследованиях пастушьих собак, жила в общежитии с моими студентами и везде сопровождала меня. Она была размером с койота, сходство с которым придавали острая морда и уши торчком. Я использовал ее как модель хищника: посылал в стада овец, чтобы проверить эффективность сторожевых пастушьих собак. Не один раз ей приходилось пускаться от них наутек и спасаться буквально у меня на руках, где находила ласку и вознаграждение. Она также всегда охотно участвовала в учебных демонстрациях: для проявления хищнического поведения я перекатывал в руке мяч, от которого она не могла оторвать взгляда, а аудитория покатывалась со смеху. Если я клал мяч на пол, Джейн начинала наблюдение-слежение и выполняла великолепный прыжок, чтобы заставить его сдвинуться с места. Она много выступала со мной в телевизионных программах, где пасла овец, демонстрируя разницу между поведением скотогонных и сторожевых собак. Однажды я использовал ее на лекции, чтобы показать разницу в когнитивном поведении детей и собак.

Джейн жила в моем фургоне, так что она ежедневно какое-то время была рядом. А когда я, изучая сторожевых пастушьих собак, сопровождал перегоняемые стада, мы проводили вместе все двадцать четыре часа в сутки, даже спали в фургоне на дальних пастбищах. Несмотря на такое тесное общение, я, в общем-то, ее не любил. Джейн была надоедливой и взвинченной собакой. При малейшей возможности она проявляла внутренне мотивированные формы поведения, присущие пастушьим собакам, например, вставала у бокового окна фургона, уткнувшись носом в стекло, и наблюдала за проезжающими мимо машинами, как за овцами. Я частенько кричал на нее, прогоняя со своей кровати, но через секунду она снова туда лезла, а в удобной обитой мягким конуре лежать не желала. Джейн постоянно находилась в движении, мельтеша перед глазами. Короче, её общество было весьма утомительным. Завел бы я бордер колли в качестве домашнего питомца? Вот уж нет! Джейн и в роли компаньона мне порядком надоела.

Если бы Джейн взял кто-нибудь, кто впервые решил завести собаку, тому наверняка пришлось бы прибегнуть к доброй дозе успокоительного — и для себя, и для доставшегося ему чересчур резвого питомца. Однажды профессиональный дрессировщик, с трудом удерживая Джейн за ошейник, прокричал мне: «Оставьте собаку со мной, и я выдрессирую ее к понедельнику!» Я был тронут этим предложением, но мне стало жалко симпатягу-тренера, которому Джейн попортила бы немало крови в его заведомо безуспешной попытке добиться от нее послушания.

На примере Джейн очевидна разница между компаньонами и любимцами. Но и тех, и других я называю домашними собаками, чтобы указать их «экологическое» положение. Роль любимцев наиболее неясная во взаимоотношениях между людьми и собаками. Её трудно объяснить с точки зрения какой-либо пользы. И, самое главное, плохое обращение чаще всего и в наиболее жестокой форме встречается в отношении домашних собак.

С экологической точки зрения, домашние собаки — исключительно успешная популяция. Успех состоит в том, что изначально небольшое количество особей заняло свободную экологическую нишу, затем они размножались, потомки расселились шире и в конце концов достигли экологического равновесия, которое состоит в том, что при данной численности популяции среда обитания обеспечивает животных пищей, убежищем и возможностями воспроизведения.

В настоящее время в США популяция домашних собак, по-видимому, как раз достигла равновесия. Численность их остается примерно на одном уровне — 52 млн. Возможно, положение стабилизировалось потому, что люди начинают понимать: домашние питомцы не стоят тех усилий и средств, которые требуются на их содержание. В Европе на сегодняшний день живет примерно 35 млн. домашних собак. С учетом Канады получится, что в индустриально развитых западных странах около 100 млн. домашних собак.

За год в США домашние собаки производят на свет 3,7 млн. щенков; у заводчиков-любителей рождается ещё 2 млн., и 0,5 млн. получают коммерческие заводчики для магазинов и других мест розничной продажи. Таким образом, прибавление составляет 6,2 млн. собак в год. Если численность домашних собак не растет и не падает, то умирает 6,2 млн. особей в год, т. е. 12% популяции. Такой уровень смертности для видов, обитающих в дикой природе, с той же продолжительностью жизни (немного более десяти лет) является низким.

В США в течение года 4 млн. домашних собак проводят какое-то время в приютах для животных. Для 2,4 млн. из них это последнее пристанище, т. е. почти 5% от общего количества домашних собак никому не нужны, и их «усыпляют». Это, конечно, трагедия для каждой отдельно взятой собаки. Ликвидация питомца часто объясняется попросту конкуренцией между ним и владельцем за средства к существованию: человек берет собаку, не задумываясь особо, а вскоре приходит к выводу, что не может позволить себе это.

Каковы биологические взаимоотношения между собаками и людьми? В первую очередь я хотел бы рассмотреть вопрос о паразитизме. Если собаки являются паразитами, то с учетом их количества (в США — 1,5 собаки на каждого владельца) это не может не вызывать беспокойства. В самом деле, в затраты на содержание собаки входят не только прямые расходы (на питание, уход, ветеринарное обслуживание), но и некоторая доля в бюджете общества в сфере здравоохранения, санитарного контроля, медицины, страхования, законодательства и правопорядка. Собаки являются переносчиками некоторых болезней; наконец, они — источник различных неприятностей, в частности, постоянного лая и порчи имущества.

В рамках экологического подхода исследования начинаются с получения информации об источнике питания. Собачий корм изготовляют компании, которые закупают ингредиенты у оптовых продавцов зерна и мяса, используемого также в производстве продуктов питания для человека. И это не какие-то пищевые остатки или отбросы, хотя производители утверждают, что собачий корм не такого качества, как продукты для людей, скажем, зерно не столь тонкого помола. Некоторые фирмы заявляют, что корма для животных изготовляются из дешевых остатков и субпродуктов, непригодных для человеческого питания. Иногда говорят, что собакам предназначены излишки продуктов для людей.

Компании по производству корма для собак сталкиваются с существенной проблемой, ограничивающей их деятельность: нельзя часто значительно изменять состав и рецептуру корма. Даже небольшие изменения ингредиентов или технологии производства могут привести к расстройствам пищеварения у собак. Животное, день за днем поедающее одну и ту же пищу, привыкает к ее составу, в частности достигается динамическое равновесие микрофлоры пищеварительного тракта. Изменение рациона сдвигает это равновесие, начинается перераспределение микроорганизмов, что проявляется диареей. Поэтому корма следует изменять медленно и постепенно, чтобы собака могла приспособиться к новому питанию.

Зачастую владелец при нарушениях пищеварения у собаки переводит ее на другой корм. Компании-производители собачьего корма, стремясь сохранить постоянных покупателей, стараются точно воспроизводить излюбленные потребителями марки корма, а для этого должны покупать в точности одни и те же ингредиенты, и притом одного и того же качества, а вовсе не отходы или продукты пониженного качества. Дополнительные расходы на хорошее сырье составляют лишь малую часть общих затрат на исходный материал, его переработку и распространение продукта, не говоря уж о рекламе, которая обходится дороже сырья.

Собачья еда в общем съедобна и питательна для человека, и некоторые люди используют ее для себя (хотя это не рекомендуется). Есть данные, что в некоторых городских районах собачьего корма продается больше, чем могут потребить живущие там собаки. По-видимому, в бедных слоях населения его покупают для собственного питания. Ввиду этого обстоятельства вопросы о добавлении в собачьи корма антибиотиков, противоглистных препаратов и других медикаментов должно решаться с учетом потенциального вреда таких добавок для человека.

Фермеры трудятся не ради блага людей, а чтобы заработать денег. Пшеницу и коров выращивают, потому что их можно продать, а не потому что это продукты питания людей. Фермерство — это антропогенный процесс превращения энергии солнца в продукты питания. В индустриально развитых западных странах фермерское хозяйство ведется с применением технически совершенных средств. Все продукты питания за исключением очень небольшой доли производятся фермерами на коммерческой основе. Базовые продукты человеческого и собачьего питания одни и те же. Собачья еда состоит не из пищевых отходов. И ее производство имеет свои экологические последствия.

Рассмотрим следующее. Нормальная температура тела у собак составляет 38,6°С, у человека — 37°С. Эта разница означает, что для поддержания жизнедеятельности каждой единицы массы собаке требуется больше энергии, в некоторых условиях — вдвое больше. Повышение температуры тела происходит нелинейно. Для нагревания от 38° до 39°С требуется гораздо больше энергии, чем от 36° до 37°С. Ездовая собака весом 22—23 кг потребляет до 10 тыс. ккал/сутки. На гонках собак кормят по многу раз в день, чтобы избежать перегрузки пищеварительного тракта при единовременном потреблении пищи энергетической ценностью 10 тыс. ккал.

Попробуем подсчитать, как дорого обходятся людям собаки. Средняя домашняя собака размерами, скажем, с бигля, весит 10—12 кг. Поскольку в последнее время популярны крупные собаки — немецкие овчарки, Лабрадор ретриверы и т. п., которые весят не менее 30 кг, эта оценка массы (10—12 кг) может показаться заниженной. Однако с учетом того, что более 6 млн. домашних собак имеют щенков в возрасте до года, она, пожалуй, даже несколько завышена.

Средний американец весит 45 кг. Если на единицу массы собаке требуется в два раза больше пищи, чем человеку, то выходит, что две собаки съедают столько же, сколько один американец. Соответственно 52 млн. собак едят столько же, сколько 26 млн. людей. Американские собаки каждый день съедают столько сельскохозяйственных продуктов, сколько всё население Нью-Йорка, Чикаго и Лос-Анджелеса вместе взятых.

Кому бы я ни приводил эти данные: моим друзьям, вегетарианцам, коллегам-биологам, — все считают их большим преувеличением. Но это расчетные величины. Количество необходимой энергии на единицу массы уменьшается с увеличением размеров тела. Крупным малоподвижным собакам требуется ненамного больше энергии, чем малоподвижному человеку массой 45 кг. А вот малоподвижной небольшой, массой 10—12 кг, собаке нужно в полтора раза больше энергии. Подвижный же образ жизни ещё увеличивает энергопотребность. Энергопотребности у щенков и детей в 2—3 раза больше, чем у взрослых собак и людей. Если собака зимой находится на улице, то потребление энергии ещё больше. Даже если не учитывать разницу в температуре тела у собаки и людей и считать их энергопотребление одинаковым, все равно выходит, что собакам нужно столько же пищи, сколько всем жителям Нью-Йорка, Бостона и Сан-Франциско. Астрономическая цифра!

Допустим, собака массой 10—12 кг ест корм по цене 1 доллар за килограмм. Тогда затраты на питание всех собак в США составят миллиарды долларов. Сосчитать затраты на кормление 52 млн. собак можно и другими способами. Однажды я был в коллективном деревенском хозяйстве в Китае, где 400 человек должны были получать все необходимые продукты питания с 60 га земли. То есть на одного человека приходилось 0,15 га для удовлетворения всех пищевых потребностей. В США на каждого человека приходится 1,4 га земли, но значительная часть продукции идет на экспорт, а излишки откладываются в резерв, поэтому я не могу сказать, какая площадь кормит одного американца. На этой китайской ферме получали такое количество пищи, которого хватило бы на 800 американских собак; получается 12,5 собак на 1 га. Тогда для прокорма 52 млн. домашних питомцев необходимо 4,2 млн. га культивируемой земли, что составляет 1% всех обрабатываемых земель в США. Эта площадь примерно равна территории Дании, Швейцарии или Тайваня. Если такую площадь выделить под национальный парк, это будет крупнейший заповедник дикой природы в мире. Сколько же диких животных и растений лишились местообитаний из-за необходимости выращивать продукты питания для домашних собак?

Питание домашних собак имеет естественный результат — фекалии, которых 52 млн. животных производят примерно столько, сколько 26 млн. людей. Но если люди пользуются канализацией, то собачьи «отходы» остаются по большей части, так сказать, под ногами. Следует упомянуть также прямой ущерб здоровью людей от укусов собак; по некоторым оценкам, число покусанных растет в масштабах, сравнимых с эпидемией. В моем родном штате Массачусетс медицинскими учреждениями регистрируется 21 тыс. покусов в год. Среди почтальонов проводят курс обучения тому, как не пострадать от собак. В обществе периодически возникают требования запрещения опасных пород и ликвидации особей, проявивших чрезмерную агрессивность. В некоторых странах, например, в Великобритании, уже действуют такие законы. Однако собаководы, заинтересованные в разведении бойцовых пород, находят способы обходить эти установления.

Некоторые издержки сосчитать вряд ли возможно. Например, как оценить ущерб от бессонницы из-за лая соседской собаки? Затруднительно измерить стоимость содержания приютов для собак и служб поиска потерянных животных. В США в большинстве городов есть специальный государственный чиновник, занимающийся всеми проблемами, связанными с собаками. Различные гуманитарные общества устраивают конференции, на которых делаются попытки разработать политику и разумные законы для защиты людей от собак.

Как все это выглядит с точки зрения симбиотических отношений? Деревенские собаки-комменсалы питаются остатками человеческих продуктов питания, используя то, что не нужно людям. Они также разносят болезни и лают по ночам. Людям они не приносят никакой пользы, но и не требуют больших затрат. Рабочая собака, состоящая с человеком в отношениях мутуализма, выполняет свою работу за пищу. А домашние собаки едят чуть ли не буквально из одной тарелки с человеком.

Домашние собаки оказываются конкурентами людей за пищу и денежные средства. Их численность ещё не достигла того уровня, когда эта конкуренция станет серьезной помехой человеческим возможностям прокормиться, но и игнорировать потенциальную проблему не следует. Помимо сферы питания собаки в семье могут составлять конкуренцию детям за внимание и средства родителей. Наконец, они способны причинить прямой вред — травму. Думаю, можно взять на себя смелость назвать домашних собак паразитами. Единственным опровержением этого утверждения была бы демонстрация пользы для человека от общества собак, причем польза и выгоды должны превзойти затраты. Но я сомневаюсь, что такие данные найдутся.

Польза приносимая собаками, делится на две категории: 1) работа, т. е. выполнение поставленной человеком задачи, деятельность в интересах человека, «служба»; и 2) доставление человеку положительных эмоций, улучшение качества его жизни. Здесь мы рассматриваем домашних собак, а не рабочих. Если домашняя собака принадлежит служебной породе — пастушьей, охотничьей или сторожевой, это ещё не означает, что она может выполнять ожидаемые для данной породы задачи. Собственно, мало какая из служебных задач полезна в домашних условиях. Владельцы служебных собак, которых держат в качестве домашних, нередко жалуются на их неуместное «служебное рвение». Например, мне как-то звонили с предложением приобрести чистокровного квинслендского голубого хилера, слишком активно проявлявшего присущее этой породе пастушье поведение, в частности усердно хватавшего зубами за пятки домочадцев.

Общепринято, что домашние собаки приносят пользу как сторожа, тем самым способствуя безопасности хозяина. Насколько мне известно, нет данных, доказывающих, что владельцы собак меньше подвержены таким неприятностям, как пожары, кражи, нападения злоумышленников. Однако рассказов о геройских подвигах собак масса: они находят путь домой, даже оказавшись за сотни километров от него; выполняют какие-то действия, требующие когнитивных способностей не хуже человеческих и проч. Подобные истории не принято подвергать сомнению. Людям, похоже, свойственно преувеличивать значимость взаимоотношений с собаками.

Но согласно моему опыту рядовая собака едва способна найти дорогу домой от соседней двери. У моего кузена Барри был ретривер по кличке Рози, целыми днями гонявшийся за автомобилями. Как-то собака пустилась вдогонку за очередной машиной и лишь только свернула за угол, преследуя её, потеряла ориентировку и не смогла вернуться обратно. Я искал стольких потерявшихся собак, что каждый раз даю себе обещание не делать этого впредь. В службах поиска всегда длинные списки потерявшихся собак и, хотя есть списки найденных, но совпадений между теми и другими мало. В США местные радиостанции дают сведения о потерявшихся собаках, это прямо-таки специальная служба.

Собака способна войти в горящий дом и может вытащить оттуда человека, находящегося без сознания. Более вероятно, что сама собака устроит пожар, скажем, столкнув лампу. Вот история из моего собственного опыта о спасении человека благодаря собаке. Но «геройство» здесь с обратным знаком. Мы с приятелем отправились на рыбалку и вдруг заметили голову собаки, странно высоко торчащую над водой. Оказалось, что некий любитель покататься на лодочке в обществе своей собаки перевернулся. Он сразу ухватился за борт и прекрасно бы залез в лодку, но собака в панике пыталась вскарабкаться ему на плечи, и тем самым все время толкала под воду. Бедняга так измотался, стараясь не быть утомленным своим четвероногим другом, что еле мог звать на помощь. С нашей помощью оба благополучно спаслись. Собака эта была редкой породы — леопардовая собака катахулы.

Вышесказанное вовсе не имеет циничной цели нивелировать реальную пользу. Конечно, есть и правдивые истории спасения жизни людей домашними собаками. Для всякого, кто на себе испытал способности собак предотвращать трагедии, нет вопроса о ценности их в человеческом обществе. И мне хорошо известно о собаках-поводырях для слепых людей; собаках, которые помогают физически неполноценным людям; собаках, используемых в поисковоспасательных службах. Все это действительно достойно восхищения.

В 1980-е — 1990-е годы положение собак по отношению к людям стало предметом научных исследований и, в частности, изучалось позитивное влияние собак на психику и здоровье людей. Это влияние гораздо шире, чем покупка собаки для ребенка в надежде научить его сочувствию и заботе о других живых существах. Должен признать, однако, что меня побудили купить чесапик бей ретривера своему 11-летнему сыну совсем другие соображения. Тим хотел стать бейсболистом, но у него не было братьев, сестер и друзей, которые играли бы с ним, и роль игроков в дальней части поля выполняли собаки — Скоутер и Джейн (о которой я писал выше) подбирали и приносили ему мячи. Собственно, пользу извлекал не столько Тим, сколько я сам, поскольку без собак бегать за мячами приходилось бы мне. Выгодным обстоятельством было также то, что за игру Джейн здорово уставала и ее несносность на время утихала.

Пользу общества собаки для человеческой психики оценивают как точными, так и приблизительными мерками. К первым относятся измерения показателей жизнедеятельности, например, кровяного давления, регистрация продолжительности жизни, анализ личных впечатлений людей в критических ситуациях; эти данные сравнивали у владельцев собак и лиц, их не имеющих. Во многих случаях результаты доказывали пользу собак. Так, кровяное давление в большом спектре социальных ситуаций как у детей, так и у взрослых «собачников» оказывалось меньше. Дети меньше боятся врача, если в его кабинете находится собака. Если у человека, перенесшего первый сердечный приступ, есть собака, то ожидаемая продолжительность жизни больше, чем если ее нет. У владельцев собак больше возможности социальных контактов. Им легче говорить с незнакомыми людьми, а те, в свою очередь, охотнее разговаривают с хозяевами собак. Выгуливание собаки позволяет общаться с другими любителями собак. Инвалиды, не способные передвигаться иначе как в коляске, считают, что присутствие собаки привлекает к ним доброжелательное внимание здоровых прохожих, что имеет важный позитивный социальный эффект.

Передвижение в инвалидной коляске с обученной собакой позволяет участвовать в занятиях, которые без собаки были бы невозможны. Слепые предпочитают в качестве поводырей немецких овчарок, которые помимо всего прочего способны обеспечить защиту. Одно лишь присутствие служебной собаки повышает уверенность в себе инвалида. Многие держат в качестве домашних собак таких пород, которые могут быть защитником. И если человек лучше спит, надеясь, что собака всегда на страже, то можно смело считать, что она приносит пользу.

Однако с экологической точки зрения нужно как-то оценить эту пользу мерками роста приспособленности человеческой популяции. Впрочем, этот подход тоже не идеален. Пожилые люди, живущие в домах престарелых, составляют конкуренцию внукам за средства и время детей. Забота о члене популяции, вышедшем из репродуктивного возраста, биологически не оправдана.

И даже если польза отдельного человека очевидна, ее следует соотнести с затратами общества. Тот факт, что менее одного процента слепых имеют собак-поводырей, мало компенсирует вред, причиненный тысячам людей укусами домашних собак.

А с точки зрения собак — хороши ли взаимоотношения с людьми? Стоят ли они тех ограничений, которые связаны с жизнью животного в человеческом обществе?

Я придерживаюсь мнения, что собаки экологически не являются паразитами в прямом смысле слова, даже если уравнение взаимоотношений собаки-люди не сбалансировано. Паразит обычно высоко приспособлен к своей экологической нише и извлекает выгоду из связи с хозяином, питаясь за его счет. Собаки же, хотя и обходятся людям недешево, не имеют большой биологической пользы от положения домашних питомцев. На деле, система, используемая людьми для разведения собак, обрекает их на кабалу.

Я думаю, что взаимоотношения между домашними собаками и людьми являются аменсализмом: люди, пусть и ненамеренно, причиняют собакам вред, хотя им кажется, что они заботятся о своих собаках, «улучшают» их.

Для тех людей, которые склонны проявлять заботу, собаки занимают примерно такое положение, как дети. Возможно, отчасти по этой причине у собак голова более округлая и морда короче, чем у волков: одним из факторов искусственного отбора было желание придать собакам щенячьи черты, привлекательные для людей. «Детские» признаки также обычно несовместимы с агрессивностью. Таким образом, внешний вид животного подчинен человеческой прихоти безо всякого учета того, как это влияет на само животное. Человеку, может быть, и приятно проявлять заботу и любоваться инфантильным обликом собаки, но она-то вряд ли получает какое-либо удовольствие или пользу от укороченной морды.

В литературе о взаимоотношениях людей и животных анализ выгоды строится практически исключительно с человеческой точки зрения. Однако здесь нет обратной связи: из того, что собаки приносят людям пользу, не следует, что и люди приносят пользу собакам.

Тот факт, что собаки хороши в роли домашних любимцев, не означает, что им нужно превращаться в таковых. Люди без зазрения совести эксплуатируют необычайную способность собак к изменчивости и адаптивности, нимало не задумываясь о последствиях искажения облика и характера для их обладателя.

Владение собаками достигло ныне такой стадии, когда груз навязанного человеком стал слишком велик. Те силы общества, которые борются за благополучие собак, сделали многое, но сосредоточились в основном на использовании их в качестве лабораторных животных и в некоторой степени на проблемах служебных собак, но упускают из виду гораздо большую опасность: значительно серьезнее и в более широких масштабах страдают чистокровные собаки, приспособленные к роли домашних питомцев.

Индустрия домашних собак практически игнорирует необходимость нести ответственность за последствия их разведения и содержания.

Разведение и распространение домашних собак осуществляется стандартными методами. Начать с того, что домашние питомцы — это животные в неволе. Домашние собаки не сами приспособились к жизни с людьми, как пембийские собаки. Аквариумные рыбки взяты из дикой природы, где остались их спонтанно воспроизводящиеся популяции. При правильной постановке дела для продажи в качестве домашних любимцев берется лишь небольшой «излишек» диких животных, а остальные продолжают жить и размножаться сами по себе. Разнообразие цвета и формы, которым люди любуются в аквариумах, является результатом естественного отбора, и такие же рыбы в дикой природе генетически приспособлены к среде обитания.

Но ведь рыба, перенесенная из природы в аквариум оказывается исключена из размножения в популяции и не может реализовать свой генетический потенциал. Животные, попавшие в неволю к человеку, изолированы от сородичей и не участвуют в воспроизведении вида. Они генетически мертвы.

Домашние собаки происходят из трех различных источников. Изначально первобытный человек брал себе щенков у деревенских (эквивалентно-диких) собак; при этом родители этих щенков оставались в естественных условиях борьбы за существование и размножались, как прежде. Фермерская собака и мать моей собаки Смоки по-прежнему имеют возможность общения со многими другими собаками, участвуют в общем размножении и лишь небольшой излишек потомства достается людям. Сходным образом «пленение» сторожевых пастушьих собак из дикой популяции во время сезонных перегонов скота не затрагивает дикую популяцию в целом, и она имеет репродуктивный доступ к окружающим собакам. При этом поддерживается генетическое разнообразие, а собаки сами ответственны за размножение, так что репродуктивное поведение остается нормальным.

Второй источник домашних собак — это закончившие свою службу рабочие собаки. Так вышло с моей Джейн. Когда она постарела, мы сочли, что ей холодно в фургоне по ночам и взяли ее в дом, так что она стала домашней собакой уже в старости. Многие охотники держат подружейных собак в доме. Бывало, что я держал дома ездовых собак. В содержании собак дома есть свои преимущества. Так, эскимосы и австралийские аборигены оценивают, насколько холодно вокруг, по количеству собак, которое требуется, чтобы ночью в жилище было тепло.

Но размножение этих собак подчинено искусственному отбору. Современный заводчик служебных собак допускает к спариванию особей, которые хорошо справляются со своей работой. У Джейн была вязка всего один раз. Она оказалась ужасной матерью: по отношению к собственным щенкам проявляла наблюдение-выслеживание, да ещё била их лапой чуть не до смерти, если они двигались. В данном случае предшествовавший отбор по выраженности определенных форм поведения — наблюдения и выслеживания — привел к нарушению другой формы поведения — материнского, что биологически вредно. Я подозреваю, что искусственный отбор всегда, так или иначе, нарушает тонкое генетическое равновесие.

Третий источник домашних собак — это содержание дома служебных собак в роли домашних любимцев. Популярность служебных пород стимулирует их разведение именно для рынка домашних питомцев, что катастрофически сказывается на рабочих качествах и ведет к трагическим последствиям для самих собак.

Служебные собаки созданы и продолжают подвергаться искусственному отбору ради специфической поведенческой организации, которая должна проявляться в определенной рабочей среде, какую домашние условия никак не могут обеспечить. Зачастую владельцы собак не имеют представления о критическом периоде социального развития или условиях и стимулах, необходимых для проявления правильного поведения. В результате получаются собаки, проявляющие неадекватное поведение, а формы поведения, не находящие условий для реализации, выливаются в нервные расстройства, начиная с синдрома навязчивости. Чистопородная служебная собака, выращенная в домашней среде, все равно будет проявлять свои рабочие формы поведения, но будет делать это ненормально, нередко неприемлемым для людей образом.

Мой квинследский голубой хилер кусал за пятки любителей бега трусцой. Моя лучшая ездовая собака-передовик, будучи бордер колли, гонялась за автомобилями.

Служебная собака при содержании в домашних условиях почти наверняка будет безнадежно испорчена для своей службы. Как сторожевая пастушья собака сможет защитить стадо, если она всю жизнь находится в доме? Очень часто защитное поведение такой собаки изменяется в опасном для людей направлении. Я стараюсь не давать своих сторожевых собак людям, которые собираются держать их не для защиты скота, а в качестве домашних любимцев. Несколько раз я уступал просьбам, и всегда потом оборачивалось плохо, особенно для собаки.

Есть ли разница между деревенской и служебной собаками при жизни в домашних условиях в роли любимцев? Среди деревенских собак идет отбор на признаки, позволяющие безопасно общаться с людьми, предоставляющими питание. Человек отдает предпочтение тем, которые вызывают у него желание проявить заботу, а не угрожают ему. То есть нет особой разницы между деревенской собакой, которая растет на воле, питаясь отходами потребляемых людьми продуктов, и собакой, взятой в дом щенком в качестве любимца. На Пембе я нередко затруднялся понять, живет ли обитающая во дворе собака при доме в качестве питомца или же самостоятельно. Из слов местных жителей бывало неясно, какого рода отношения связывают их с дворовыми собаками. В таких сообществах, как на Пембе, выбрасывание отходов и кормление собак различаются лишь внутренним намерением человека, а не его действиями и не характером пищи.

Если какая-то из случайно выбранных деревенских собак перейдет в статус домашнего любимца, эволюционная динамика дикой популяции, вероятно, не слишком изменится. Правда, эта собака теряет свое место в дикой популяции и поэтому её возможности размножения сокращаются. Но в смысле поведения ей относительно легко приспособиться к роли домашнего любимца.

Служебная собака, оторванная от необходимой ей рабочей среды, испытывает гораздо более значительные перемены. В служебной породе отбор ведется по проявлению определенных форм поведения, зачастую нежелательных в домашних условиях. (Вспомним Джейн, которая вскакивала на мою постель в фургоне, чтобы следить за проезжающими мимо автомобилями). Причем внутренне мотивированное и внутренне вознаграждаемое поведение оказывается непреодолимым, его практически невозможно искоренить.

Спрашивается, почему в качестве любимца заводят служебную собаку? Собаки, выведенные для выполнения той или иной работы, обладают соответствующей своей задаче поведенческой организации, ограничивающей их возможности приспособления к жизни в домашних условиях. Остается предположить, что служебная собака отвечает пристрастиям владельца своим обликом. Возможно, обладание служебной собакой повышает престиж хозяина и позволяет общаться с нужными ему людьми или создает желаемый имидж. Скажем, охотничья собака означает, что владелец охотник, знаток природы и проч. Вот интересно, приобрел бы ли я ездовых собак, если бы жил в солидном пригороде? Вряд ли благовоспитанным соседям понравились бы ежедневный вой, лай и суматоха, сопровождающие прогулку с упряжкой.

Видимо, изменился сам принцип, по которому идет отбор собак: раньше это было поведение, а теперь внешний вид. Польза людей оказывается связанной не с особенностями поведения, а с приятностью (с человеческой точки зрения) облика. Приобрели ведущее значение поверхностные признаки: окрас, форма ушей, хвоста и др., — которые лишь косвенно относятся к выживанию. Деревенская собака, хорошо приспособленная именно к выживанию, будет отвергнута как «простая дворняжка», не обладающая внешней привлекательностью.

Вопрос «Какую собаку мне приобрести?» подразумевает удовлетворение человеческих интересов (престиж, имидж, забава) и не учитывает потребностей самой собаки. Он основан на ложном представлении, что любая порода собак может быть приспособлена к домашним условиям.

В последнее столетие служебно-спортивные породы собак стали разводить для рынка домашних собак. Конечно, на протяжении всей истории собаководства неоднократно создавались миниатюрные или, наоборот, гигантские собаки просто для забавы, наподобие карликовых деревьев. Среди современных пород домашних собак лишь немногие насчитывают более ста лет. «Усовершенствование» пород связано с популярностью участия в выставках, на которых собак оценивают по внешности. В итоге внутри служебно-спортивных пород сформировались популяции для выставочных целей и домашнего содержания.

Современный заводчик обычно специализируется на какой-то одной породе. Порода представляет собой популяцию особей, насильственным образом репродуктивно изолированных от других собак. Только животные, зарегистрированные в племенной книге породы, могут официально считаться принадлежащими к данной породе. Эта селекционная стратегия коренным образом отличается от того процесса отбора, который создал породы служебных собак. Прежде их владельцы не участвовали в выставках, где животных оценивают по внешности, а отбирали особей, наилучшим образом справлявшихся с выполнением определенной задачи, и скрещивали их между собой. Никто не занимался «усовершенствованием» породы. Скажем, я как погонщик ездовых собак, хотел выигрывать гонки и брал собаку по ее беговым качествам, а то, как она выглядела, было важно только с той точки зрения, обеспечивает ли ее телосложение должную способность быстро бежать. Происхождение собаки имело значение лишь тем, что говорило о потенциальных возможностях собаки.

На самом деле меня, конечно, интересовал внешний вид собак. Это прямо-таки навязчивая идея всякого заводчика: его собаки должны характерным образом отличаться от всех прочих представителей данной породы. Породы часто называют в честь заводчиков, например, джек рассел терьер или людвиг доберман.

Особенно заводчики гончих стремятся получить собак с отличительными внешними данными. Как это достигается? Обычно случайно появляется щенок с новым признаком, понравившимся заводчику, и он сохраняет этот признак. История создания золотистого ретривера, описанная в гл. 3, хорошо иллюстрирует этот принцип.

В процессе разведения собак для домашнего содержания или выставочной деятельности пары для вязки подбираются из ограниченного контингента племенной книги породы, а потомство не воспитывается в полевых условиях, и на протяжении многих поколений никакой проверки рабочего поведения, отвечающего служебному назначению породы, не ведется. Тем не менее потенциального покупателя заверяют, что он приобретет отличную собаку с ожидаемым поведением, поскольку ее чистокровность гарантируется. «Какую собаку мне приобрести?» «Возьмите золотистого ретривера, потому что он дружелюбен к людям, обладает мощным телосложением, любит купаться и имеет инстинкт к охоте и поиску добычи». Такой диалог звучит нелепо для того, кто имеет дело со служебными собаками и разбирается в популяционной генетике. Дружелюбие и любовь к воде генетически предопределены? Телосложение связано с окрасом? Разве у всех золотистых ретриверов одинаковый набор генов и эти признаки одинаково выражены? Разве в этой породе нет изменчивости? У лорда Твидмаута были хорошие собаки, потому что у него была правильная программа их разведения, которая включала высокий процент перекрестного скрещивания, и потому что с первых дней жизни собак воспитывали и тренировали специалисты. Особи, не соответствовавшие требованиям, отбраковывались. В итоге получилась превосходная охотничья порода. Нынешние золотистые ретриверы, ведущие жизнь домашних любимцев, — это просто пародия на собак Твидмаута.

Весьма распространенное мнение, согласно которому породистость хороша и желательна уже сама по себе, ложно. Это все равно, что утверждать, будто в особах королевской крови есть изначально нечто превосходное. Тут не просто ложность, а полное незнание генетики. «Усовершенствование» породы, загнанной в ловушку искусственной изоляции и ограниченного контингента, абсурдно. К удобству владельцев служебных собак в роли домашних любимцев через несколько поколений, прошедших отбор только по внешним признакам, поведенческие признаки породы, ее рабочие качества почти полностью исчезают, поскольку любой признак, не испытывающий постоянного давления отбора (в данном случае служебное поведение) «размывается» из-за различных случайностей. Собственно, в мире домашних собак идет отбор против многих рабочих качеств, связанных с неудобными или опасными в быту формами поведения, которые даже начинают рассматриваться как навязчивые действия.

Ограниченность контингента для размножения племенной книгой породы неотвратимо ведет к опасному процессу инбридинга. Близкородственное скрещивание уменьшает генетическое разнообразие, являющееся необходимой предпосылкой жизнеспособности. Для генетического здоровья популяции она должна быть достаточно многочисленна и генотипически разнообразна, чтобы вредные гены или их сочетания не могли проявляться у гомозигот. При инбридинге вероятность гомозиготного состояния «плохих» генов увеличивается.

Первейшее качество любой рабочей собаки — выносливость. А выносливость — один из аспектов жизнеспособности, генетического здоровья. Но выносливая служебная собака с хорошо выраженным рабочим поведением невыносима в роли домашнего любимца. И людям трудно с таким питомцем, и собака при своей высокой активности не может хорошо чувствовать себя в домашних условиях. Никоим образом не поддерживая стратегию отбора домашних любимцев, я хочу подчеркнуть, что репродуктивная изоляция и инбридинг ведут к получению удобных в быту домашних собак, зависимых от потребностей хозяина.

Далее, рабочая собака отбирается по поведению, которое должно соответствовать выполняемой работе. Например, ездовая собака должна быстро бежать в упряжке. В процессе отбора по этому признаку собаки приобрели определенное телосложение, обеспечивающее способность быстро бежать и выносливость. Связь между внешним обликом и поведением очень велика. Поэтому, чтобы изменить поведение такой собаки, сделать ее более удобной для человека в домашних условиях, придется изменить также и ее внешность. Таким образом, заводчик оказывается перед дилеммой: нужны такие домашние собаки, которые имели бы облик служебных собак, но не проявляли бы присущих им форм поведения. Но безнадежно пытаться вести отбор в направлении приемлемого домашнего поведения, одновременно сохраняя внешние черты. Организм — единое целое, и такая селекция подорвет генетическое здоровье. Будет утрачена согласованность движений, появится слабость суставов, склонность к судорогам и кровотечениям и проч. И каждое следующее поколение будет все более и более слабым.

Когда Беляев пытался вывести ручных лис (см. гл. 1), оказалось, что приобретая удобный в обращении склад поведения, лисы утрачивали внешние признаки, присущие дикому типу.

Из поколения в поколение поведенческие и физические несоответствия домашнему содержанию исключаются из генофонда, и в то же время заводчики пытаются придерживаться исходного внешнего облика. В каждом новом поколении появляются новые генетические проблемы. Списки породоспецифичных врожденных расстройств растут, сегодня их можно найти не только в научной, но и в популярной литературе.

Более того, заводчики и владельцы собак мало помалу забывают, как выглядели представители исходной породы, и ведут отбор в направлении утрированных внешних признаков. Отбираются очень крупные особи или самые длинномордые, или наоборот, с укороченной мордой. В результате животные каждой породы приобретают неестественное строение, становясь гримасой природы, уродцами.

С течением времени жизнь домашних собак в каждой своей детали все больше подчиняется прихотям и выгоде людей. Собачьей природой манипулируют в угоду удовольствию человека. Чем чуднее выглядит животное, тем большее удовлетворение от него ожидается. Разведение чистокровных собак совершенно вышло из-под контроля. Его целью становится создание экзотических форм, что обусловлено, по-видимому, коммерческими интересами. В итоге получаются больные уродцы. Это чудовищно по отношению к собакам.

Яркий пример тому — бульдоги. В XVII в. мясники держали собак — родоначальников этой породы, которые помогали забивать скот. Затем борьба собаки с быком стала зрелищем, и этих собак разводили как спортивную породу. Позже жестокая забава изводить быка, рискуя жизнью собаки, утратила популярность и бульдогов приспособили к роли домашнего любимца. Постепенно признаки, которые делали собаку помощником мясника, гипертрофировались так, что бульдоги превратились чуть ли не в персонажей фильма ужасов. Морда имеет такую искаженную форму, что зубы не могут быть сомкнуты и животное не способно правильно жевать. У некоторых миниатюрных бульдогов во рту просто нет места для зубов, и они выпадают, едва успев прорезаться из десен. Из-за приплюснутости морды носовые раковины совершенно крошечных размеров, а ведь эти структуры покрыты дыхательным эпителием, способствующим дыханию и охлаждению мозга. При маленьких носовых раковинах мозг охлаждается недостаточно, дыхание слабое и содержание кислорода в крови понижено. По данным Ортопедического фонда США, у 70% бульдогов имеет место дисплазия бедренных суставов; ни одна (!) из обследованных собак не была признана абсолютно здоровой.

Рис. 40. Биолог Эрих Клингхаммер, изучающий волков, и его «карманный волк».

Бульдоги, занимающие призовые места на выставках, часто не могут родить щенков естественным путем. Затруднено и совокупление, так что приходится прибегать к искусственному осеменению. Все эти процессы причиняют им боль. Однажды на выставке я спросил хозяйку бостон терьера (эта сугубо комнатная порода, называемая также американским бультерьером, ведется от помеси бульдога с терьером, к которой позже добавилась кровь английских и стаффордширских бультерьеров), чем хороша ее собака. Она без колебаний ответила: «Он великолепно храпит».

Первоначальные бульдоги, использовавшиеся для травли быков, без сомнения, не страдали вышеперечисленными физическими недостатками. Иногда можно услышать, что, мол, задранный кверху нос необходим бульдогам для того, чтобы иметь возможность дышать, вцепившись в шею быка. Это сущая ерунда, попытка обосновать намеренный отбор уродливых форм. Ещё более дико, когда хозяин или заводчик бульдогов гордится противоестественными особенностями собаки. Да что хорошего в том, что животное не может нормально дышать, рожать и спариваться?!

Разведение уродцев обосновывают соображениями, не менее странными, чем признаки получающихся в результате собак. Например: у командора шерсть свисает и закрывает собаке глаза якобы для того, чтобы животному не мешало ультрафиолетовое излучение, отражающееся от снега на зимних пастбищах; у шарпея большие складки кожи защищают нижележащие мышцы от повреждений в драке; у такс ахондроплазия облегчает проникновение в норы выдр или норок; у сенбернаров большая масса необходима для транспортировки пострадавших в горах. Ясно, что все это далеко от малейшего правдоподобия.

Подобные признаки являются генетическими отклонениями, встречающимися с низкой частотой во всех популяциях. Гены, обусловливающие ахондроплазию, свойственную таксам и бассетхаундам, есть и у людей. Когда эта патология обнаруживается у человека, никому не приходит в голову заявить, что она нужна, скажем, спелеологам для заползания в узкие пещеры.

Людям, которые работают или охотятся с собаками, нужны собаки настоящие, т. е. обладающие гармоничным собачьим планом строения. Животные, не обладающие такой типической гармонией строения, не должны допускаться до размножения. Служебная, рабочая собака должна быть, прежде всего, выносливой. А при низком содержании кислорода в крови или килограммах лишней шерсти этого качества ожидать не приходится. Кому нужна сторожевая пастушья собака, у которой свисающая на глаза шерсть мешает видеть? А ездовой собаке ни к чему голубой цвет глаз, она от этого не будет быстрее бежать.

Ужасно, что люди полностью взяли под контроль все аспекты жизни домашних собак и разводят их соответственно своим прихотям, формируя телосложение, размеры, окрас и прочие внешние признаки безотносительно к их биологическому смыслу (или его отсутствию). Селекционный интерес сосредоточен на внешнем виде в выставочных целях, что ведет к усилению и даже гипертрофии характерных черт. Например, у пиренейской горной собаки пятые пальцы не дают проваливаться в мягкий глубокий снег; но у других пород они неоправданны или вредны, как, скажем, у хаски, которые будут неизбежно травмировать лапы на снежном насте.

На выставках от домашних собак не требуется ничего, кроме как не кусать экспертов. Выставки собак подобны конкурсам красоты у людей: каждый участник сравнивается с другими и с неким идеалом и побеждает тот, кто к этому идеалу ближе всех. Правда, претендентки на звание королевы красоты должны, по крайней мере, сказать несколько слов, прочитать стихотворение или проявить ещё какие-нибудь навыки. Разница в том, что человеческие конкурсы никак не влияют на генетику популяции, тогда как победитель собачьей выставки становится производителем и его гены передаются следующим поколениям особей, включенных в племенную книгу породы. С одним и тем же чемпионом скрещивают большое количество собак, тем самым существенно сокращая продуктивную популяцию. Кобель-победитель становится отцом большей части следующего поколения данной породы, а его внуки будут детьми братьев и сестер. Таким образом, вязки с чемпионами значительно увеличивают близкородственное скрещивание. И даже широко распространенные породы собак, составляющие казалось бы, многочисленные популяции, по родословным оказываются близкородственными между собой, а значит, несут много одинаковых генных аллелей.

Та же проблема сейчас налицо и среди служебных собак. В конце 1970-х годов я приобретал бордер колли в Шотландии, и оказалось, что довольно трудно найти собаку, которая не была бы потомком чемпиона по кличке Уистон Кэп. (Кстати, именно тогда я купил Джейн и ее брата Уила). В Шотландии состязания бордер колли очень популярны; их показывают по телевидению, победителям вручают значительные денежные призы, так что участие и победа в них весьма престижны. Владельцы бордер колли стараются скрещивать своих собак с чемпионами, принадлежащими известным заводчикам. За такую вязку и щенков от нее платят большие деньги. Однако в результате возникают и усугубляются генетические проблемы.

Сокращение генетического разнообразия имеет место и тогда, когда собаководческий клуб той или иной породы пытается вести отбор с целью исключить врожденные расстройства: дисплазию бедренных суставов, атрофию сетчатки глаза и др. Всякий раз, как животное отбраковывается из-за наследственных нарушений, генетическое разнообразие закрытой популяции сокращается. Невозможно исключить одни только «плохие» гены: в силу не вполне ещё понятных законов корреляции изменение одних признаков влечет за собой изменение и других. Многие гены действуют плейотропно, т. е. от одного гена зависит более одного признака. Поэтому целенаправленная вроде бы селекция может привести к случайным и непредсказуемым результатам.

Попытки усмотреть пользу для собак в симбиотических взаимоотношениях с людьми представляются мне, в общем-то, безнадежными. Многие породы дорого заплатили за временное увеличение численности, доступ к высококачественной пище и заботе. И даже забота эта в форме медицинских услуг вынужденная, поскольку необходима животным для выживания. Такие породы, как бульдоги, уже находятся в тупике: оставшейся изменчивости недостаточно, чтобы преодолеть генетические проблемы. До тех пор, пока собаководческие клубы не допустят пополнения племенных книг пород, чтобы было возможно скрещивание с не включенными в них особями, чистопородные собаки не сойдут с пути к вымиранию. Как видим, человеческая деятельность губительна для живых существ: дикие животные вымирают из-за потери местообитаний, а домашние — из-за инспирированных искусственным отбором патологий.

Хуже всего то, что в современном обществе нет понимания происходящего с собаками. Владельцев вроде бы не беспокоят какие бы то ни было отклонения или избыточная масса тела их питомцев. Иной хозяин, сменив три собаки за десять лет, ещё и гордится этим, даже не помышляя, что малая продолжительность жизни обусловлена помимо всего прочего столь любезными ему огромными размерами и экстравагантным телосложением. Раскармливая свою собаку, он и не подозревает, что тем самым заставляет ее страдать от перегревания. Современные домашние собаки, словно придворные шуты служат удовлетворению психологических потребностей людей, минимально или вообще не учитывающих последствий для собак и их интересов.

Затрудняюсь дать экологическое определение таким взаимоотношениям. Возможно, это новая категория симбиоза, которую следовало бы назвать реципрокным аменсализмом. Эти отношения плохи как для людей из-за создаваемых большими популяциями собак экономического ущерба и угрозы здоровью, так и для собак, оказавшихся в рабском подчинении и в генетическом тупике. А чистокровные собаки платят высокую цену за свое существование, будучи объектом евгеники в ее худшем проявлении.

Селекционный процесс идет без учета необходимости адаптации животного к условиям обитания, ради показухи, каковой, в сущности, является выставочная деятельность. Собственные проблемы собак и их потребности никого не интересуют.

Не жестоко ли так обращаться с лучшими друзьями?

В этой главе речь пойдет о собаках, предназначенных для оказания непосредственной помощи человеку: собаки-поводыри для слепых; собаки, помогающие передвигать инвалидные коляски; собаки для сопровождения глухих или больных эпилепсией; собаки для обитателей домов престарелых и тяжело больных. В эту категорию следовало бы включить также собак, обученных разыскивать мины, распознавать взрывчатые вещества или наркотики и находить жертв обвалов, лавин или землетрясений. Таких собак обычно выращивают и обучают в соответствующих организациях.

Нет сомнения, что эти собаки оказывают людям важные услуги. В некоторых случаях только собака и может справиться с задачей. Например, мины и к ним провода теперь делают из полимерных материалов; электронных средств обнаружения таких устройств ещё не разработано, а специально обученные собаки прекрасно их разыскивают. Таможенные службы успешно используют собак для выявления наркотиков и взрывчатых веществ. Однажды при таможенном досмотре я видел, как собака остановила даму, у которой оказалось яблоко от трапезы в самолете, а она не знала, что его нельзя пронести с собой через границу США. Поиск людей под снегом или в развалинах при помощи электронных приборов малоэффективен, тогда как обученные собаки удивляют своей работой даже опытных спасателей.

Работа собак, сопровождающих инвалидные коляски или глухих, а также караульная служба вполне может быть лучше и более надежно выполнена с помощью технических приспособлений, а вот собак-поводырей ничем не заменишь. Но в любом случае собака оказывает помимо всего прочего большую психологическую поддержку немощному человеку, позволяя чувствовать себя увереннее и независимее, помогая установлению социальных контактов.

Истории о собаках-помощниках исполнены героизма и порой кажутся неправдоподобными. Но для человека, который был заживо погребен под руинами и обязан своей жизнью собаке, скептицизм по этому поводу был бы неуместен. Немало людей спаслись от стресса или депрессии благодаря «собакотерапии» и вряд ли они одобрили бы критические рассуждения. Однако ближе познакомившись с методами разведения, выращивания, обучения и распространения собак-помощников я усомнился в их благополучии.

Хорошие собаки-помощники встречаются редко. В США помощники составляют менее 2% численности популяции собак-любимцев и компаньонов. Лишь 1—2% слепых имеют или хотели бы иметь собаку. В таможенных, полицейских и военных службах собак насчитывается всего несколько тысяч. Собаки, умеющие искать заживо погребенных, очень редки; часто они принадлежат клубам собаководов-любителей или частным лицам, которые предоставляют услуги в экстренных ситуациях по собственной инициативе. В некоторых странах в полиции или вооруженных силах имеется группа собак, которых предоставляют для оказания помощи в чрезвычайных ситуациях. И все организации, в которые я обращался за информацией о таких собаках, хотели бы иметь их больше и жалуются на нехватку особей, пригодных для обучения. Почему же заинтересованные организации затрудняются найти пригодных для этой службы собак?

Если бы предложение отвечало спросу, то в XXI в. собаки-помощники составили бы большинство служебных собак. Но для этого их разведение должно стать разумным, чем сейчас. Собаки-помощники отличаются от всех прочих собак, о которых шла речь в этой книге, системой разведения и подготовки. В основном собак-помощников разводят и готовят к работе специализированные организации, действуя как своего рода конвейер. Более половины поступающих на этот конвейер животных оказываются непригодными, отчасти из-за генетических отклонений, из-за неспособности к обучению методами классического или инструментального обусловливания, а также из-за большого напряжения, требующегося для обучения специфическим навыкам.

Одна из основных тем этой книги — эволюция поведения служебных собак. Для каждого типа собак я описывал процессы приспособления, приведшие к симбиотическим отношениям между собаками и людьми, и обсуждал тип этих отношений. Относительно собак-помощников следует задать тот же вопрос: приносят ли их взаимоотношения с человеком биологическую пользу тому и другому виду?

На первый взгляд здесь налицо истинный мутуализм. Считается, что люди предоставляют собакам удовлетворяющую их работу и хорошо заботятся о них, а собаки улучшают качество жизни физически неполноценных людей. В действительности в данном случае имеет место дулозис, т. е. порабощение одного вида другим. (Например, некоторые муравьи захватывают других насекомых и заставляют их работать на себя, причем захваченные организмы лишаются биологических выгод).

Вообще-то, есть мнение, что любое одомашнивание является дулозисом, поскольку всякий вид домашних животных был некогда «захвачен» человеком, подвергается генетическим изменениям, контролируется и используется в человеческих интересах. Дилемма в спорах по этому поводу следующая: определяется ли ценность животных лишь их применением людьми в качестве орудий и средств для работы и других жизненных задач или же они значимы сами по себе независимо от полезности для людей?

Содержание одомашненных животных в той форме, в какой оно существует на сегодняшний день, оправдывается тем, что они, будучи созданы путем искусственного отбора, являются творениями человека, его собственностью и, естественно, предназначены для удовлетворения его интересов.

Но я говорил и о другом подходе: собаки произошли естественным путем, заняв экологическую нишу, в которой источником пищи были отходы деятельности человека. Под давлением условий среды при небольшом прямом участии человека из первоначальных собак сформировались сторожевые пастушьи собаки. Со временем служебные собаки все более и более порабощались людьми и привлекались к работе, и лишь лучшие из них выживали генетически. Постепенно из числа служебных собак выделяются домашние собаки, выживание которых зависит уже от прихоти владельца или заводчика. Создаются новые породы, оказывающиеся в генетической ловушке в результате репродуктивной изоляции, в эволюционном тупике, исключающем естественное приспособление к неволе. Собаки-любимцы или компаньоны негармоничного облика — ярчайший пример отрицательных последствий взаимоотношений с людьми для собак.

Собаки-помощники являют собой, пожалуй, наиболее выраженную форму насильственного управления живыми существами. Они приносят большую пользу, но очень немногим людям, сами же оказываются с биологической точки зрения в катастрофическом положении.

Почему ездовых, пастушьих и охотничьих собак не назовешь порабощенными? Тому есть резоны. Но тогда понятие дулозиса разделяется на два.

Первое. У живого существа, работающего по принуждению, возможности размножения зависят от качества работы. Тут искусственный отбор уподобляется естественному в том смысле, что для животного, лучше других справляющегося со своими задачами, больше шансов передать гены следующему поколению. Работающему животному человек предоставляет пищу и заботу, чтобы оно хорошо могло выполнять поставленную задачу. С точки зрения человека, животное, работающее наилучшим образом, наиболее ценно для размножения. Искусственный отбор в этом направлении благоприятствует особям, имеющим задатки для выполнения работы и получающим от нее удовольствие. Их приспособленность к работе отражена в их природных способностях и готовности к исполнению этой работы.

Второе. Собаки для помощи людям берутся из служебных или домашних пород, и готовятся к той или иной работе специализированной организацией. Чтобы обеспечить постоянство службы, их стерилизуют, подобно певцам-кастратам или евнухам в гаремах. И пока собака несет свою службу, ей гарантированы безопасность и хорошие условия существования.

Для подавляющего большинства из 400 млн. живущих во всем мире собак взаимоотношения с людьми в целом повышают их биологическое выживание. Для живущих в неволе домашних и служебных собак генетическое выживание проблематично. Но из генетической западни, в которой находятся домашние собаки, есть выход: возвращение в более многочисленную популяцию и превращение в дворняжек, в результате чего гены включаются в общий генофонд популяций диких деревенских собак, перманентно воспроизводящихся и быстро приспосабливающихся к местным или меняющимся условиям.

Но для собаки, попавшей на конвейер создания собак-помощников, надежды на спасение нет. Потомство особей, отобранных для размножения, стерилизуется, что является генетической смертью. Получается, что хорошее выполнение работы не имеет биологического вознаграждения.

Содержание этих собак оплачивается за счет кампаний по сбору средств и рекламы. Их владельцы хорошо управляются с коммерческими проблемами, но мало что знают о собаках. Чтобы вырастить щенков и подготовить их к работе, они нанимают дрессировщиков и ветеринаров. В буклетах и проспектах расписываются превосходные качества собак и их успешная деятельность «плечом к плечу» с человеком. Все эти россказни никакого отношения к истинному положению вещей не имеют, а служат интересам бизнеса: продать побольше и подороже, для чего издается масса «макулатуры» — календари, информационные бюллетени, рекламные брошюры и т. п., восхваляющие чудесную связь между людьми и собаками, обученными быть их помощниками. Разумеется, вся информация крутится вокруг интересов людей: как собаки им помогают, как меняется человеческая жизнь благодаря собаке и прочее в таком духе.

На конференциях, посвященных собакам-помощникам, о самих собаках и их поведении речь идет редко. Без конца обсуждаются возможности улучшения жизни людей при помощи специально подготовленных собак; как получить страховку на оплату собаки-помощника, кому следует регулировать подобную деятельность и распределение дотаций. Иногда на сцену выводят собак-помощников, но чаще всего это довольно жалкое зрелище.

По-моему, в жизни собаки-помощника нет ни безопасности, ни комфорта, ни радости. Понаблюдайте за собаками, сопровождающими инвалидные коляски или слепых — разве они довольны своей участью? Похоже, что их обучают методом отрицательного подкрепления избегать какой бы то ни было инициативы: не бежать, не преследовать, не предпринимать неожиданных движений, иначе следует наказание. Их и отбирают, видимо, по врожденному отсутствию активных устремлений, вроде преследования кошки или драки с сородичами. Создается впечатление, что у этих животных нет внутренней мотивации к исполнению рабочих действий, и они совершают их, как зомби. И притом животные в полном смысле слова узники системы безо всяких шансов из нее выбраться, разве что оказаться исключенным за плохую работу. Такой образ жизни означает постоянный стресс.

Основные поставщики собак-поводырей сами выращивают щенков. Крупнейшие организации по подготовке собак для сопровождения инвалидных колясок также растят щенков, хотя сук отдают щениться в частные дома. Многие агентства по подготовке собак-помощников, особенно для глухих людей, берут собак из приютов. Таможенные службы почти всегда пользуются услугами приютов, хотя иногда и покупают собак. Большинство больничных собак также взяты из приютов, причем среди них много борзых. Собак-ищеек, спасателей, миноискателей часто покупают у заводчиков; многие из них — немецкие овчарки, выращенные специально для агентства по подготовке собак-помощников; нередко такое агентство само растит и дрессирует их. Разумеется, эта классификация нестрога и изменчива.

Какая бы система приобретения собак не использовалась, большинство животных не справляются с возлагаемой на них задачей; 50% непригодных — эту оценку признают почти все агентства по подготовке собак-помощников, хотя точные данные получить трудно, поскольку афиширование таких сведений не лучшая реклама. Уровни непригодности бывают очень разные. Последствия ошибочных действий собаки также могут быть различными. От больничной собаки требуются в основном просто преданность и ласковость. Если собака, сопровождающая глухого, не реагирует на телефонный звонок, или инвалиду в коляске его помощник не может нажать на нужную кнопку в лифте, ничего страшного не произойдет; даже не очень умелая собака скрасит человеку одиночество и обезопасит его. Но когда собака-поводырь ведет хозяина с тротуара на проезжую часть или собака-миноискатель пропустит мину, то последствия могут быть самыми трагическими.

Почему в организациях, специально занимающимися подготовкой собак-помощников, так велика доля непригодных животных? Мне говорили, что 65% неудач связано со здоровьем. Выходит, что контингент собак, предназначенных в помощники, на 30% нездоровый (65% от 50%). По другим данным, плохим здоровьем объясняется 14% непригодных, а проблемами с поведением — 96%.

Основное, что обсуждается относительно собак-помощников — генетическое здоровье. Все больше среди них заболеваний кожи, случаев артрита, дисплазии тазобедренных суставов, поражений локтевых суставов. В некоторых породах растет частота атрофии сетчатки глаза, причем по иронии судьбы это заболевание встречается у собак-поводырей. Миллионы долларов вложены в исследования, имеющие целью выявить ген, обусловливающий атрофию сетчатки глаза, и тогда можно будет проводить скрининг и исключать потенциально больных животных. Во многих агентствах собак начинают дрессировать лишь в возрасте полутора лет из-за того, что некоторые генетические заболевания не проявляются в более раннем возрасте. То, что неправильно откладывать обучение и подготовку животного, во внимание не принимается. Резон один: невыгодно заниматься собакой, которая впоследствии может оказаться неспособной к выполнению работы.

Согласуется ли такая политика хоть сколько-нибудь с биологией собак?

Наверное, нет ни одного органа — будь то кровеносная, опорнодвигательная, пищеварительная или половая система, — патологий которого не найдется среди собак-помощников. И несмотря на это агентства по их подготовке с каждым годом разводят все больше и больше животных. Я спросил руководителя одной из таких организаций, как они пытаются увеличить количество пригодных для работы собак при все возрастающей доле непригодных, и получил прямой ответ: «Разводим больше собак».

Вероятно, кто-то скажет, что неэтично разводить животных, являющихся носителями генетических заболеваний. Если у людей частота какого-либо врожденного расстройства достигает 10%, то это считается катастрофическим; будущие родители, узнав о 10%-ном риске, могут решить прервать беременность. А в собаководстве 15%-ная частота такой патологии, как дисплазия тазобедренных суставов, расценивается как вполне приемлемая. Действительно, на фоне того, что в агентствах по подготовке собак-помощников почти у 35% особей есть какие-либо генетические заболевания, 15% не выглядят ужасно.

Общественные организации, занимающиеся проблемами содержания домашних животных, просто помешаны на статистике заболеваемости и смертности. Под их «обстрел» попали, например, популярнейшие гонки ездовых собак «Айдитарод» на Аляске: с 1973 г. из 20 тыс. участвовавших собак 145, т. е. 0,7%, умерли в ходе состязаний. Разве это плохой показатель? На мой взгляд, данная популяция собак вполне здорова, хотя бы по сравнению с 35% генетических отклонений среди собак-помощников.

Большинство собак-помощников оказываются непригодными для работы из-за проблем поведения. В некоторых агентствах по их подготовке по причине неподходящего поведения отбраковываются 40% особей. Список проблем возглавляют агрессивность, робость и боязливость. Собака-помощник должна обладать двойственным характером: с одной стороны, не быть чересчур энергичной, чтобы ее хозяин-инвалид мог контролировать животное, а с другой стороны, неуместна излишняя робость, из-за которой собака может подвергнуть человека опасности. Собака не должна подчиняться приказу постороннего, если этот приказ поставит хозяина под угрозу. От нее требуются и противоестественные вещи: не гоняться за кошками, не общаться и не драться с другими собаками. Нежелательно и чрезмерное дружелюбие к людям. Короче говоря, собака-помощник должна иметь совершенно специфические, почти не собачьи склонности и нрав.

Немаловажное значение придается размерам. Для сопровождения инвалидных колясок предпочтительны золотистые и Лабрадор ретриверы. У собак этих пород подходящие для такой работы размеры тела, хотя поведение не идеальное. Собака-поводырь должна быть довольно крупной, чтобы четко направлять человека, ведущего ее на поводке, но не слишком большой, чтобы не опережать хозяина. У каждой собаки и у каждого человека своя длина шага, определяющая скорость ходьбы, зависящую также от возраста и физического состояния. Поэтому собаку-помощника нужно подбирать конкретному человеку сугубо индивидуально. Так, специально разводят относительно небольших немецких овчарок, потому что эта порода популярна, но пожилым и немощным людям трудно быстро ходить и управлять крупной собакой. Собаки для глухих обычно небольшие, поскольку в качестве сигнала животное прыгает на хозяина, и если оно будет крупным, то собьет человека с ног. Чтобы собака максимально подходила человеку, нужно учитывать многое, включая то, что кажется мелочью. Например, если собака боится пересекать тротуары с ограждениями, то ее следует отдать человеку, живущему в районе, где таких ограждений нет.

Я думаю, что поведенческие проблемы у собак-помощников появляются во многом в результате процесса их взращивания, который определяется удобством и выгодой заводчика. У всех собак, о которых шла речь в этой книге выше, развитие и рост должны происходить в подходящей, соответствующей назначению собаки среде. А в отрасли разведения собак-помощников раннему развитию и его роли в формировании качеств животного не уделяется почти никакого внимания. И притом среди этих заводчиков бытует мнение, что любая породистая собака должна поддаваться классическому или инструментальному обусловливанию, а если животное плохо дрессируется стандартными методами, в ней подозревают «плохую кровь» или «плохие гены». Агрессивность, робость или боязливость считаются врожденными. Исходя их этого делается вывод, что во избежание нежелательного поведения необходим более строгий отбор.

Однако же дрессировщикам известно, что каждая порода и каждая отдельная собака имеет свои особенности в выработке условных рефлексов. Лабрадор ретриверам присуща робость, а овчаркам — агрессивность. И это генетическое различие. Существует литература, описывающая способы устранения робости и агрессивности у собак-поводырей (большинство таких работ написаны в Австралии). Коль скоро можно устранить робость путем селекции, значит это качество генетически предопределено.

Во многих агентствах по подготовке собак-помощников, похоже, не понимают, что фенотип определяется взаимодействием генотипа со средой развития. Один и тот же набор генов в разных средах даст совершенно различные результаты. Если не допускать собаку к людям в критический период ее развития, то она будет их бояться. Но «генетический» ли это страх? Не факт. И совсем не обязательно, что его удастся устранить путем селекции.

Если какое-либо поведение является генетически обусловленным, следует ожидать, что породы собак будут различаться в нем. Все пастушьи породы (см. гл. 6) сформировались путем отбора по времени начала и по частоте проявления специфических врожденных форм поведения. Если двух собак разной породы, а значит имеющих различные наборы генов, готовить для одной и той же работы, скажем поводырем, глупо растить их в одинаковых условиях. Вообще-то, я считаю, что ряд пород, в том числе колли и ретриверов, бесполезно обучать работе поводыря. Собаки с выраженной спецификой поведенческой организацией не смогут изменить свое поведение таким образом, чтобы хорошо исполнять эту работу.

К несоответствию собаки ее работе ведут также некоторые трудно определимые проблемы, не являющиеся следствием качеств самого животного. Так, у каждой породы собак своя репутация в общественном мнении, влияющая на выбор и отношение людей. Немецкие овчарки, питбультерьеры, ротвейлеры и доберманы считаются агрессивными, скажем, Лабрадор и золотистый ретривер — дружелюбными. В кинофильмах я никогда не видел, чтобы золотистый ретривер нападал на человека, сторожил заключенных или использовался в преступных целях, а вот доберманы и немецкие овчарки типичны в таких сценах. Организации, занимающиеся распространением собак-помощников, предпочитают немецких овчарок, потому что люди чувствуют себя безопаснее с овчарками, полагая, что собака послужит не только «глазами» или «ушами», но и защитником. Но в овчарках нет изначальной агрессивности по отношению к людям. Зато она легко формируется именно под влиянием людских ожиданий. Когда овчарка или питбультерьер идет по улице, многие люди испытывают страх и неосознанно, почти незаметно стараются держаться подальше. Животное чувствует это и ведет себя соответственно. И через две недели первоначально вполне мирная собака может стать агрессивной к людям. Если бы люди так же относились к золотистым ретриверам, результат был бы тот же.

Являются ли овчарки генетически агрессивными? Да! Где гены агрессии? Во внешнем облике, если можно так сказать. Здесь действует обратная связь: каждый раз, когда человек шарахается от овчарки, ожидая от собаки с такими внешними признаками опасного поведения, та реагирует на это движение, а люди затем в свою очередь все более явно ее боятся, и так далее. Можно ли обучить собаку не быть агрессивной после того, как она начала проявлять агрессивность? Вряд ли. А можно ли избавить овчарок от агрессивности к людям путем селекции? Разумеется! Только придется отбирать собак желтоватого окраса и со свисающими ушами, как у Лабрадора. Неужели немецкие овчарки и Лабрадор ретриверы генетически различаются только внешностью? Трудно сказать. Но не стоит терять время, пытаясь искоренить агрессивность, не зная, чем она обусловлена.

Противоречивость моих рассуждений коренится в отсутствии четкого этологического определения такого типа поведения, как агрессивность. Обусловлена ли агрессивность каким-то одним центром головного мозга? Или же агрессивное поведение варьирует ситуативно, имеет различные «траектории» развития при добыче пищи, в процессе питания, размножения, борьбы за место в социальной иерархии, избегания опасности и т. д.? Не зная, какая конкретно агрессивность проявляется в том или ином случае, мы не сможем контролировать это состояние. Например, чтобы ездовые собаки не дрались между собой, погонщики избегают ситуаций, в которых животные устанавливают иерархию, в частности кормят собак каждую из своей миски.

На мой взгляд сама постановка дела в отрасли разведения собак-помощников способствует развитию нежелательного поведения: подготовка животных к работе организована так, что каждый ее этап, с одной стороны, довольно травмирующий для животного, а с другой практически не связан со следующим. А в критический период развития занятия собак имеют мало отношения к предстоящей работе. И заводчики ожидают, что два месяца тренировки, начатые в возрасте полутора лет, сделают из любой собаки хорошего помощника!

Часто щенков от рождения содержат в специальных питомниках до десятой недели жизни, т. е. более половины критического периода социального развития. Но даже в лучших агентствах такие питомники являются весьма убогой средой для развития собаки. Единственная задача, которая преследуется заводчиками в период раннего возраста собак — уберечь их от ведущих к гибели заболеваний; они придерживаются мнения, что этот период жизни важен только приобретением иммунитета к различным болезням и самим ростом и взрослением животного. Соответственно задача персонала питомников состоит в обеспечении чистоты, хорошего питания, предупреждения и лечения заболеваний; работники, заботящиеся о щенках, носят лабораторные халаты и униформу, чуть ли не хирургические костюмы для пущей чистоты. В такой обстановке животные, получая хороший уход, тем не менее лишены необходимых для полноценного развития эмоциональных и когнитивных впечатлений. В ранний период развития, во многом определяющий всю последующую жизнь животного, никто не готовит его к тому, что оно будет выполнять нетривиальные действия, связанные с работой собаки-помощника. Щенков нужно учить ходить по лестницам, пересекать ограждения, развивать их обонятельную память, спокойное отношение к автолюбителям и уличному движению, но этого не делают. Всякий заводчик охотничьих собак знает, что щенок должен привыкнуть к ружейным выстрелам ещё в раннем возрасте. Очень многие собаки-помощники оказываются непригодными для работы из-за боязни дорожного движения, толпы, резких громких звуков, потому что в критический период развития они не привыкли к ним, а достигнув возраста десяти и более недель оказались вытолкнуты из скудного впечатлениями питомника в «большой» мир, и первый контакт с ним травмировал их психику.

В течение критического периода социализации (примерно до 12-недельного возраста) щенки в питомнике общаются и играют между собой, а людей они видят нормально разговаривающих и двигающихся. И после этого им придется провести свою взрослую жизнь с человеком, не покидающим инвалидного кресла, нечетко говорящим, или слепым, как правило, не имея возможности бывать в собачьем обществе. Социализирующегося щенка необходимо знакомить с людьми, для которых он будет работать, приучать к обстановке, в которой он будет жить, тогда он сможет понимать хозяина, помогать ему и не бояться окружающего.

Мой опыт общения с работниками питомников свидетельствует, что они, в общем-то, любят своих подопечных и хорошо заботятся о них. Но предметом внимания являются именно щенки, среда развития которых имеет мало отношения к той среде обитания, в которую они попадут взрослыми. Среди сотрудников (особенно руководящих) агентств по подготовке собак-помощников, очень мало кто имеет опыт дрессировки и почти никто не знаком с литературой о социализации щенков, не говоря уже о применении таких знаний на практике.

Что касается других служебных или спортивных собак, то обычно каждый щенок является объектом ожидания определенных достижений, и программы раннего воспитания и дрессировки тщательно корректируются в зависимости от того, чем будет заниматься собака взрослой.

В отрасли разведения собак-помощников всё пытаются разработать некую общую систему проверки щенков на пригодность к работе, включающую тесты для разного возраста, которые бы показывали, какой будет собака, когда вырастет. Мне это кажется диким, ведь тем самым предполагается, что поведение взрослой собаки предопределено уже к какому-то более или менее раннему возрасту, будь то 2 месяца или полгода. Но поведение не является целиком врожденным, оно всегда формируется как реакция генетической программы на условия среды. Если щенок робок, это не означает, что взрослая собака будет всего бояться и потому этого щенка нужно исключить из процесса подготовки. Идея тестирования щенков с целью выбраковки полностью игнорирует имеющиеся знания о развитии и поведении собак. Такое впечатление, что деятели агентств по подготовке собак-помощников не знакомы со стратегией и тактикой подготовки других служебных собак, которых непременно развивают в нужном направлении чуть ли не с первых дней жизни. Я бы никогда не взял даже самую чистокровную ездовую, гончую или сторожевую пастушью собаку, которая первые месяцы своей жизни провела в питомнике. Шансы на то, что такой щенок станет хорошей служебной собакой, таяли с каждым днем ее там пребывания. Я спрашивал работников этих агентств, читали ли они классическую работу Скотта и Фуллера о критическом периоде социального развития. Один из них «слышал об этом». Все равно как если бы я сказал, что «слышал о Дарвине»; думаю, тогда со мной ни один биолог и разговаривать бы не стал.

В первые десятки лет после Второй мировой войны был достигнут значительный прогресс в понимании поведения собак и путей социализации. Теоретическая работа Скотта и Фуллера, осуществленная в Джексоновской лаборатории (шт. Мэн), была применена на практике Кларенсом Пфафенбергером и его коллегами в одной из организаций по подготовке собак-поводырей в шт. Калифорния. Они обнаружили, что щенки, росшие в домашних условиях начиная с 12-недельного возраста, становились лучшими поводырями, чем те, которых держали в питомнике до 9 месяцев. Дальнейшие исследования привели Пфафенбергера к заключению, что применение «разумных», как он говорил, программ разведения может значительно улучшить рабочие качества собак. В написанной им в 1963 г. книге [163] сообщается об отсутствии случаев непригодной конституции собак в течение двух лет реализации его программы и рисуется чудесная картина будущего собак-поводырей. Но сейчас, почти четыре десятка лет спустя в этом агентстве по подготовке собак-поводырей регистрируется столько же случаев непригодности собак из-за физических и поведенческих проблем, как и в других подобных организациях.

Почему же нет должного внимания к работам Скотта и Фуллера? В ряде агентств приглашают генетиков, применяющих математические методы к биологическим проблемам с целью вести отбор физически здоровых животных с хорошей поведенческой организацией. Но сами собаки как цельные живые существа, проходящие сложный путь развития оказываются за пределами их внимания. Они обращаются с собаками так, будто это какие-то генетические роботы, и все их свойства управляются генетически. Но генов поведения не существует, оно является эпигенетическим.

После первоначального содержания в питомнике щенков отдают на воспитание в частные дома до возраста полтора года. В этот период ни тренировок, ни работы у собак тоже нет. Иногда временных хозяев просят проводить с ними какую-то тренировку и уделять внимание развитию основных навыков. Агентство-владелец также может контролировать собак на месте их пребывания 1—2 раза в месяц или же привозить в питомник для обследования и дрессировки.

Но в большинстве случаев не делается даже этого. Крупнейшие агентства по подготовке собак-помощников оказываются и самыми плохими для животных. Организация, выращивающая по 600 и более щенков в год, располагает точками для их временного домашнего содержания, разбросанными по огромной территории, так что регулярная проверка большинства собак практически малореальна.

По сути, пока собака полтора года воспитывается в том доме, куда ее отдали, агентство-владелец ждет, чтобы удостовериться, нет ли у животного каких-либо генетических отклонений или проблем с поведением.

Если собака проходит проверку после этого «периода ожидания», то ее отправляют опять в питомник, где теперь держат в клетке. Фактически взрослое, сложившееся животное, до сих пор жившее в относительной свободе, оказывается на тюремном положении, включающем помимо всего прочего необходимость совершать естественные отправления прямо на пол, а в порядке развлечения выть и лаять до хрипоты. Новоприбывшим дается неделя на адаптацию, после чего они присоединяются к группе собак, обслуживаемых одним человеком, совершенно незнакомым. В некоторых питомниках животных выпускают из клеток всего лишь на 20 минут в день, и в течение этого времени их дрессируют. Пребывание вне клетки нигде не превышает часа. Иногда собак с самого начала дрессируют в городских условиях, так что они находятся вне питомника дольше, чем продолжается собственно дрессировка. Бывает, что занятия проходят не в самом питомнике, но поблизости. Период тренировок занимает 4 месяца. Стресс от этого сурового испытания очень велик. На карточках не выдержавших его собак в графе о причинах непригодности так и пишут: «стресс, вызванный помещением в питомник».

Среди дрессировщиков собак-помощников попадаются очень разные люди. Есть и отличные опытные специалисты, любящие и понимающие собак. Они стараются составлять для каждой собаки индивидуальную программу обучения в соответствии с ее особенностями. Но немало и новичков, и просто неумелых, и перегруженных работой, а потому делающих ее спустя рукава. Дрессировщики, как правило, обязаны брать по восемь собак в день, работая пять дней в неделю при двухнедельном годичном отпуске. Многие никогда и не слышали термин «инструментальное обусловливание», прочли в лучшем случае частично какую-нибудь книжку по дрессировке собак и имеют антропоморфистское представление о процессе обучения.

В большинстве агентств собаку обучают предстоящей работе не менее, чем 60 часов. Если дрессировщик работает с группой из восьми собак по восемь часов в день, значит, каждая собака получает самое большое 1 час тренировки в день. И вот занятия по часу в день 5 дней в неделю в течение 12 недель должны обеспечить хотя бы минимальную готовность собаки к работе.

В конце курса обучения собаку отдают ее окончательному владельцу. Каким окажется новый хозяин — тема отдельного разговора. Часто он не имеет опыта общения с собаками или вообще несовместим с ними. Даже если у этого человека когда-либо была собака, он чаще всего мало что знает о воспитании и обучении собак. У большинства людей не получается в точности повторять движения-команды и очень немногие понимают, что неизменность команд необходима в общении с собакой.

Итак, собака снова попадает в новые условия, к новому владельцу, который может оказаться инвалидом в коляске, чего она вообще никогда не видела. Надо сказать, что у собак и других животных в критический период развития вырабатывается способность воспринимать сигналы в горизонтальной и вертикальной плоскостях. Кошки, выращенные в очках с вертикальными полосами, не могут избегать горизонтальных объектов в дальнейшем. Львы не распознают человека в машине. Собаки очень чувствительны к языку тела: жесты и другие движения, выражение лица, запах — все это они быстро распознают и хорошо понимают те из них, значение которых им известно. Но к незнакомой ситуации животному нужно приспособиться. Среди моих собак некоторые лаяли на меня, если я сидел в машине, как на незнакомца. Когда же я заговаривал с ними, они выглядели смущенными, как будто говорили: «Извини, хозяин, я не узнала тебя через окно автомобиля, ведь мои мозги работают иначе, чем у людей».

Короче говоря, на месте своего предназначения собаке приходится учиться всему с нуля. Я наблюдал, как это происходит, и не мог не поражаться, чему только не обучается собака. Возможно, это единственное животное в мире, которое может научиться выполнять любую работу. Трудно представить себе кошку-поводыря или свинью, разыскивающую мины. Никакое другое животное не сможет выполнить задачи собак-помощников, за исключением, может быть, облегчения состояния пациентов в больницах.

Однако, тот факт, что собаки столь обучаемы, вовсе не означает, что они извлекают из этого пользу. Задачи собак-помощников очень сложны, и их выполнение сопряжено с большим напряжением для животного. Возьмем, например, сопровождение инвалидной коляски. Эта работа на грани физических возможностей. Во-первых, вес человека вместе с коляской чрезмерен для одной собаки, даже если она крупная. Во-вторых, физическая нагрузка неизбежно повышает температуру тела, а я видел в Калифорнии, как тащат коляски массивные Лабрадор ретриверы в солнечный жаркий день по черному асфальту. В-третьих, упряжь у них совершенно не подходящая к строению тела собаки — это просто нагрудные ремни, наподобие лошадиной сбруи, оказывающие давление на передние конечности. Что еще хуже, собаку привязывают к боковой части инвалидной коляски, так что она тянет ее, искривив тело; животное выгибает спину от неудобного положения, да еще старается, чтобы колеса не наехали ему на лапы. А ведь разработаны отличные, не травмирующие упряжи для ездовых собак. Собаки же при инвалидных колясках явно страдают не только от изнуряющей усталости и перегрева, но и от боли.

Рис. 41. Собака-помощник, тянущая инвалидную коляску. Для собаки это очень тяжелая работа, да и ее хозяину не слишком удобно. Вряд ли им удается долго ехать таким способом. Собака не может длительно бежать, выгнув в сторону спину и скособочив лапы. К тому же ремни прикреплены так, что спускаются ей на плечи — все равно, что нести тяжелый рюкзак на бедрах.

Кажется, будто тянуть инвалидную коляску нетяжело. Конечно, это не слишком трудно, если тянуть точно прямо и по ровной поверхности. Но попытайтесь делать это вбок и вверх по наклонной плоскости. Собака прикладывает усилие под углом, что не просто труднее, но причиняет боль, искривляет позвоночник, натирает плечи и лапы. Почему собаке это должно нравиться? Ездовые собаки бегут почти до изнеможения, потому что бежать вместе с другими собаками значит для них социальное вознаграждение. Они растут в обществе себе подобных и не хотят остаться позади в одиночестве. Видя приближающиеся и удаляющиеся другие упряжки, они сами стремятся бежать, т. е. налицо внутренняя мотивация в команде. А тянуть сани сообща по прямой и в хорошей упряжи, гораздо легче, чем в одиночку инвалидную коляску.

Осознает ли собака, сопровождающая инвалида, для чего она тянет коляску или открывает дверь? Что, собственно, выполняет при этом животное? Обычно владелец думает, что собака понимает причинно-следственные связи: если она откроет дверь, то человек сможет пройти; если она нажмет кнопку светофора, то загорится другой свет и т. д. Однако, доказательств того, что собаки отдают себе отчет в своих действиях, нет. Когда собака тянет инвалидное кресло, кто-то — владелец или дрессировщик — постоянно говорит: «хорошая собака, хорошая собака…». Когда человек прекращает произносить эти слова, собака может остановиться. Что же оказывается вознаграждением за выполнение работы? То, что никто больше не говорит: «Хорошая собака». Молчание — хорошенькое вознаграждение!

Люди, занимающиеся подготовкой собак-помощников, твердят, что нужны собаки лучше — умнее, понятливее, послушнее. Отсюда прямо-таки навязчивая идея создать таких собак путем селекции, вывести идеальную собаку-робота с одними только хорошими генами. Но я убежден, что хорошую собаку-компаньона нельзя «сделать» методами евгеники и инструментального обусловливания.

А ведь для подготовки собак-помощников вовсе не нужны генетически более умные или здоровые собаки. Занимающимся этим организациям надо просто больше знать о развитии животных и лучше использовать свои знания, меньше надеяться на генетику и уделять внимание развитию поведения, особенно в течение первого года жизни щенка. Необходимы хорошие опытные дрессировщики, которые «вели» бы собаку от рождения вплоть до передачи клиенту, после чего регулярно контролировали бы взрослых собак и помогали им в случае необходимости. Когда Чарли Белфорд, неоднократно выигрывавший гонки на ездовых собаках и знавший в них толк, смотрел новый помет, он использовал свой опыт и знания, полученные за годы наблюдения различных собак, учитывал успехи и достижения других погонщиков и мысленно видел, какими станут эти щенки года через два, как они будут работать в упряжке. «Видите того серенького?» — обращался он ко мне. — «Этот будет у меня вожаком». Оказывалось потом так или нет, но собака, на которую он обратил внимание, получала более высокие шансы достичь успеха в своей Службе. Вспомним родоначальника золотистых ретриверов, который был выделен среди многих за свой окрас.

Преимущество погонщиков ездовых собак и заводчиков гончих в том, что они видят, каким становится щенок через два года. Благодаря практическому применению накопленных знаний о воспитании и дрессировке собак успехи щенка, достигнутые в детстве, используются в процессе дрессировки и в последующей работе. Если воспитатели допускают ошибки, они сталкиваются с их последствиями.

Белфорд с самого начала целенаправленно модулировал развитие животного в нужном ему направлении. Пусть даже он не знал о критическом периоде развития как о биологическом явлении, но, без сомнения, понимал важность раннего индивидуального опыта и наблюдал его результаты у своих собак. Белфорд убедился, что ездовую собаку нельзя заставлять работать за пределами ее возможностей. Он содержал щенков с самого раннего возраста в той среде, которая будет окружать их взрослыми, так что бег в команде был им знаком чуть ли не с рождения, становился внутренне мотивированным и вознаграждался самим процессом выполнения задачи.

Тем, кто готовит собак-помощников, необходимо понять разницу для собак между тем, что делал Белфорд, и тем, что делают в их агентствах, необходимо уяснить важность раннего развития в среде предназначения и применять это на практике. Из всех служебных собак у собак-помощников самая трудная и самая безрадостная работа. Выполнение их задач требует чрезвычайного напряжения всех сил животного, а вознаграждение исчезающе мало. Они по сути рабы, не имеющие никакой выгоды от хорошего исполнения своей работы. Для них это биологический тупик. Таким образом, взаимоотношения с людьми в данном случае носят характер дулозиса, т. е. рабства.

Эти взаимоотношения должны и могут быть изменены. И пути их улучшения существуют. А выиграют и собаки, и люди.